История моих ошибок. Продолжение
Предыдущая глава: https://junetiger.livejournal.com/764855.html#comments
5 «Ох, нелегкая это работа - из болота тянуть бегемота»
Опять начну с цитаты - со слов блогера, с которым я познакомилась в ЖЖ:
« Проблема каждого нормального человека состоит в том, что он физически не может понять, почему другой человек поступил каким-то гнусным (с его, нормальной точки зрения) образом. Он совершенно искренне недоумевает, не может поверить в это, даже когда ему становится известными какие-то факты: "Нет, это ложь, он не мог так поступить! Это же - плохо, это же - ненормально!"
Именно такие мысли крутились в моей голове, когда я возвращалась домой, огорошенная полученной от психиатра информацией. Разум отказывался верить в услышанное: я никогда раньше не сталкивалась с подобной грязью. О левых походах отца мы с сестрой узнавали из скандалов матери, но их постоянная повторяемость приучила нас относиться к ним терпимо, хотя и уважения к папаше-гулене это не добавило. Но по отношению к нам, дочерям, отец никогда не проявлял никаких сексуальных намеков или поползновений - руки распускал только для того, чтобы ударить, да и то редко, потому что был трусоват. По части истязаний чемпионом семьи была мать, срывавшая на детях свою обиду на игнорирующего ее мужа. Я, как и каждый человек, выросла с понятием добра и зла, основанном на семейных отношениях: для меня верхом разврата и цинизма были откровенные измены отца, а пределом жестокости - физические побои и моральные унижения матери, чей беспощадный и злой язык стегал гораздо больнее ремня, оставляя в душе глубокие незаживающие раны.
Вот так я ехала и вспоминала свою жизнь: ненависть, бушевавшую во вполне благополучной, на первый взгляд, семье родителей-педагогов. Припомнила рассказы Сережи о том, как его отец-проректор университета, приезжая в командировки в Москву, снимал себе проституток в гостинице «Россия» - он тоже ненавидел свою молодую жену, заставившую его при помощи залета бросить Сережину мать и жениться на ней под угрозой расставания с партбилетом. Да и собственный негативный опыт уже поднакопился: после Сережиной гибели и двух лет одиночества я попыталась наполнить свою жизнь смыслом - родить детей, а для этого вступить в законный брак: строгое и целомудренное воспитание даже мысли не допускало об ином - да и общественная мораль тогда порицала матерей-одиночек, называя их гулящими. Вот я, однолюб, и попыталась дважды выстроить брак на основе уважения и товарищества, взаимного доверия и общих нравственных ценностей. И оба раза неудачно: сначала нарвалась на банальных квартирных аферистов, посчитавших меня, одинокую, беззащитную и никому не нужную наивную девчонку с квартирой в ближнем пригороде Москвы, идеальной жертвой - еле вырвалась живой из лап коварного паука при помощи пролетавшего мимо комара-удальца, впоследствии оказавшегося обычным пьяницей - да еще и шизофреником! Кстати, и в семьях этих «мужей» тоже все было далеко не благополучно: в первой отец-летчик ненавидел злобную мать-стряпуху, лупившую чужих детей в садике, где она работала поварихой - напившись на 8 Марта, он разоткровенничался со мной, выплеснув на меня и историю своей безрадостной женитьбы, и то, какими чудовищами воспитала жена их детей. Отчим шизофреника мне посочувствовал, посетовав на тяжелый характер взрослого пасынка, а после нашего развода его родители прислали мне письмо с просьбой простить их: «Наташка, мы его таким не воспитывали - не держи на нас зла! Ты - хорошая!». Родной отец шизофреника сбежал, узнав о беременности матери.
Получалось, что счастливых семей, в которых царили мир, любовь, взаимопонимание, доверие и поддержка, мне просто в жизни не встретилось. На этом фоне и грехи Алексея казались не такими ужасными - тем более, что его втянул в разврат подонок-отец, принуждая ребенка сначала наблюдать, а потом и участвовать в оргиях. Ему просто внушили, что это - нормально! Но ведь, прожив больше двух лет в моем доме, он очень изменился: по крайней мере, приодевшись и освоив хотя бы минимальные навыки поведения воспитанного человека, он перестал шокировать тех, кто видел его впервые - раньше все поголовно задавали мне один вопрос: «Зачем тебе нужен этот хмырь болотный?! Он же просто убожество - ты с ума сошла?!» У меня в доме имелась хорошая библиотека - мать с кровью оторвала от себя даже несколько собраний сочинений, которые ей не пригодились: Марка Твена, Самуила Маршака, Стефана Цвейга, Эмиля Золя и других классиков - у родителей уже некуда было ставить новые книги. Алексей начал читать - и втянулся. Поразительно, но он осилил даже «Войну и мир» Толстого! Мы с ним обязательно обсуждали прочитанное и я ему объясняла то, что он не понял или понял неправильно - и постепенно, со скрипом, его мозги начали соображать! В нашем институте каждый год организовывали поездки по интересным местам Подмосковья - я брала Алексея с собой, хотя ему было лень ехать каждый раз. Я таскала его по театрам и музеям в надежде, что душа откликнется на красоту и он вынырнет из болота равнодушия, которое его засосало. И он менялся под действием этой шлифовки - принимал форму обычного «человека разумного». Он,как и я, любил природу - это нас объединяло: все лето мы не вылезали из леса - благо он начинался недалеко от дома, и мы гуляли по тропинкам каждый вечер после работы, а в выходные отправлялись по грибы или ягоды почти на весь день, получая массу удовольствия.
И это тоже удерживало меня от немедленного разрыва с Алексеем: мне было жаль потраченных мной усилий и на лечение фактического инвалида, и на воспитание культурного и современного человека из убогого чурбана, отесанного грубым топором жестокого отца-извращенца. Я очень хорошо представляла себе чувства и эмоции Пигмалиона, гордившегося своими достижениями. Человек менялся на глазах - и это вселяло в меня надежду на счастливый брак с верным другом, благодарным за участие в его судьбе - ведь не бросила, как это сделали бы на моем месте тысячи других женщин, руководствовавшихся здравым смыслом - когда вокруг полно здоровых мужиков на любой вкус! Но мы, романтики, не ищем легких путей, а выискиваем трудности и преодолеваем их!
Откуда мне было знать, что низменная натура, взращенная на вонючей помойке, ведет книгу своей жизни, записывая в нее все свои мелкие обиды и раздувая их до вселенского масштаба! Каждое мое замечание или наставление, сделанное для его же блага, фиксировалось на черной странице, а белая, предназначенная для записи счастливых моментов, приятных событий и благодарности за восстановленное здоровье, подаренных ему детей и просто за обычные радости семейной жизни, так и осталась пустой! За сорок лет совместного проживания я не заслужила от Алексея ни ни одного слова благодарности - даже за то, что мыла его и меняла подгузники перед смертью. Этот человек просто не был способен испытывать такое чувство как благодарность. Как, впрочем, и его дети.
Очень жаль, что ученый-психиатр, посоветовавший мне немедленно расстаться с Алексеем, не остановился на вопросах генетики, не объяснил мне, что от таких патологических типов нельзя рожать, потому что дурные наклонности передаются по наследству, а черная кровь не даст детям вырасти достойными людьми, как их ни воспитывай. И вины детей в этом не будет, потому что отца им выбрала мать! Объясни он мне это тогда - и я бы рассталась с Алексеем немедленно, потому что моя жизнь была заточена на детей: в материнстве, и только в нем, я видела свое призвание и счастье. Увы, из гнилого дерева крепкого терема не построишь!
Но в тот вечер я еще этого не знала - поэтому решила подождать: не принимать скоропалительных решений и дать Алексею еще один шанс. Тем более, что профессор мне посоветовал в любом случае немедленно разъехаться с ним - иначе, привыкнув, он перестал бы воспринимать меня как постороннюю женщину, а видел бы лишь близкую родственницу - типа сестры ( в его случае это звучало двусмысленно). И я приняла решение подождать, отправив его жить к родителям - а там время покажет, воспылает ли он ко мне страстью, преисполнится ли благодарности или нет. Что из этого вышло Вы узнаете из следующих глав романа.
Продолжение: https://junetiger.livejournal.com/771320.html#comments
5 «Ох, нелегкая это работа - из болота тянуть бегемота»
Опять начну с цитаты - со слов блогера, с которым я познакомилась в ЖЖ:
« Проблема каждого нормального человека состоит в том, что он физически не может понять, почему другой человек поступил каким-то гнусным (с его, нормальной точки зрения) образом. Он совершенно искренне недоумевает, не может поверить в это, даже когда ему становится известными какие-то факты: "Нет, это ложь, он не мог так поступить! Это же - плохо, это же - ненормально!"
Именно такие мысли крутились в моей голове, когда я возвращалась домой, огорошенная полученной от психиатра информацией. Разум отказывался верить в услышанное: я никогда раньше не сталкивалась с подобной грязью. О левых походах отца мы с сестрой узнавали из скандалов матери, но их постоянная повторяемость приучила нас относиться к ним терпимо, хотя и уважения к папаше-гулене это не добавило. Но по отношению к нам, дочерям, отец никогда не проявлял никаких сексуальных намеков или поползновений - руки распускал только для того, чтобы ударить, да и то редко, потому что был трусоват. По части истязаний чемпионом семьи была мать, срывавшая на детях свою обиду на игнорирующего ее мужа. Я, как и каждый человек, выросла с понятием добра и зла, основанном на семейных отношениях: для меня верхом разврата и цинизма были откровенные измены отца, а пределом жестокости - физические побои и моральные унижения матери, чей беспощадный и злой язык стегал гораздо больнее ремня, оставляя в душе глубокие незаживающие раны.
Вот так я ехала и вспоминала свою жизнь: ненависть, бушевавшую во вполне благополучной, на первый взгляд, семье родителей-педагогов. Припомнила рассказы Сережи о том, как его отец-проректор университета, приезжая в командировки в Москву, снимал себе проституток в гостинице «Россия» - он тоже ненавидел свою молодую жену, заставившую его при помощи залета бросить Сережину мать и жениться на ней под угрозой расставания с партбилетом. Да и собственный негативный опыт уже поднакопился: после Сережиной гибели и двух лет одиночества я попыталась наполнить свою жизнь смыслом - родить детей, а для этого вступить в законный брак: строгое и целомудренное воспитание даже мысли не допускало об ином - да и общественная мораль тогда порицала матерей-одиночек, называя их гулящими. Вот я, однолюб, и попыталась дважды выстроить брак на основе уважения и товарищества, взаимного доверия и общих нравственных ценностей. И оба раза неудачно: сначала нарвалась на банальных квартирных аферистов, посчитавших меня, одинокую, беззащитную и никому не нужную наивную девчонку с квартирой в ближнем пригороде Москвы, идеальной жертвой - еле вырвалась живой из лап коварного паука при помощи пролетавшего мимо комара-удальца, впоследствии оказавшегося обычным пьяницей - да еще и шизофреником! Кстати, и в семьях этих «мужей» тоже все было далеко не благополучно: в первой отец-летчик ненавидел злобную мать-стряпуху, лупившую чужих детей в садике, где она работала поварихой - напившись на 8 Марта, он разоткровенничался со мной, выплеснув на меня и историю своей безрадостной женитьбы, и то, какими чудовищами воспитала жена их детей. Отчим шизофреника мне посочувствовал, посетовав на тяжелый характер взрослого пасынка, а после нашего развода его родители прислали мне письмо с просьбой простить их: «Наташка, мы его таким не воспитывали - не держи на нас зла! Ты - хорошая!». Родной отец шизофреника сбежал, узнав о беременности матери.
Получалось, что счастливых семей, в которых царили мир, любовь, взаимопонимание, доверие и поддержка, мне просто в жизни не встретилось. На этом фоне и грехи Алексея казались не такими ужасными - тем более, что его втянул в разврат подонок-отец, принуждая ребенка сначала наблюдать, а потом и участвовать в оргиях. Ему просто внушили, что это - нормально! Но ведь, прожив больше двух лет в моем доме, он очень изменился: по крайней мере, приодевшись и освоив хотя бы минимальные навыки поведения воспитанного человека, он перестал шокировать тех, кто видел его впервые - раньше все поголовно задавали мне один вопрос: «Зачем тебе нужен этот хмырь болотный?! Он же просто убожество - ты с ума сошла?!» У меня в доме имелась хорошая библиотека - мать с кровью оторвала от себя даже несколько собраний сочинений, которые ей не пригодились: Марка Твена, Самуила Маршака, Стефана Цвейга, Эмиля Золя и других классиков - у родителей уже некуда было ставить новые книги. Алексей начал читать - и втянулся. Поразительно, но он осилил даже «Войну и мир» Толстого! Мы с ним обязательно обсуждали прочитанное и я ему объясняла то, что он не понял или понял неправильно - и постепенно, со скрипом, его мозги начали соображать! В нашем институте каждый год организовывали поездки по интересным местам Подмосковья - я брала Алексея с собой, хотя ему было лень ехать каждый раз. Я таскала его по театрам и музеям в надежде, что душа откликнется на красоту и он вынырнет из болота равнодушия, которое его засосало. И он менялся под действием этой шлифовки - принимал форму обычного «человека разумного». Он,как и я, любил природу - это нас объединяло: все лето мы не вылезали из леса - благо он начинался недалеко от дома, и мы гуляли по тропинкам каждый вечер после работы, а в выходные отправлялись по грибы или ягоды почти на весь день, получая массу удовольствия.
И это тоже удерживало меня от немедленного разрыва с Алексеем: мне было жаль потраченных мной усилий и на лечение фактического инвалида, и на воспитание культурного и современного человека из убогого чурбана, отесанного грубым топором жестокого отца-извращенца. Я очень хорошо представляла себе чувства и эмоции Пигмалиона, гордившегося своими достижениями. Человек менялся на глазах - и это вселяло в меня надежду на счастливый брак с верным другом, благодарным за участие в его судьбе - ведь не бросила, как это сделали бы на моем месте тысячи других женщин, руководствовавшихся здравым смыслом - когда вокруг полно здоровых мужиков на любой вкус! Но мы, романтики, не ищем легких путей, а выискиваем трудности и преодолеваем их!
Откуда мне было знать, что низменная натура, взращенная на вонючей помойке, ведет книгу своей жизни, записывая в нее все свои мелкие обиды и раздувая их до вселенского масштаба! Каждое мое замечание или наставление, сделанное для его же блага, фиксировалось на черной странице, а белая, предназначенная для записи счастливых моментов, приятных событий и благодарности за восстановленное здоровье, подаренных ему детей и просто за обычные радости семейной жизни, так и осталась пустой! За сорок лет совместного проживания я не заслужила от Алексея ни ни одного слова благодарности - даже за то, что мыла его и меняла подгузники перед смертью. Этот человек просто не был способен испытывать такое чувство как благодарность. Как, впрочем, и его дети.
Очень жаль, что ученый-психиатр, посоветовавший мне немедленно расстаться с Алексеем, не остановился на вопросах генетики, не объяснил мне, что от таких патологических типов нельзя рожать, потому что дурные наклонности передаются по наследству, а черная кровь не даст детям вырасти достойными людьми, как их ни воспитывай. И вины детей в этом не будет, потому что отца им выбрала мать! Объясни он мне это тогда - и я бы рассталась с Алексеем немедленно, потому что моя жизнь была заточена на детей: в материнстве, и только в нем, я видела свое призвание и счастье. Увы, из гнилого дерева крепкого терема не построишь!
Но в тот вечер я еще этого не знала - поэтому решила подождать: не принимать скоропалительных решений и дать Алексею еще один шанс. Тем более, что профессор мне посоветовал в любом случае немедленно разъехаться с ним - иначе, привыкнув, он перестал бы воспринимать меня как постороннюю женщину, а видел бы лишь близкую родственницу - типа сестры ( в его случае это звучало двусмысленно). И я приняла решение подождать, отправив его жить к родителям - а там время покажет, воспылает ли он ко мне страстью, преисполнится ли благодарности или нет. Что из этого вышло Вы узнаете из следующих глав романа.
Продолжение: https://junetiger.livejournal.com/771320.html#comments