Супершкола. Вылазка на природу.
Продолжение - предыдушая часть: https://junetiger.livejournal.com/1152575.html
Эпизоды, не вошедшие в роман "История моих ошибок".
Наверное, тот, кто помнит, как отправили на пенсию первого секретаря ЦК КПСС Хрущева, не забыл, каким голодным выдался тот год. То ли засуха случилась, то ли, наоборот, наводнение - но хлеба уродилось мало, поэтому на продукты ввели талоны, по которым мы получали даже не в магазине, а в местном ЖЭКе крупу, макаронные изделия и муку. Причем пшеничная полагалась только имеющим совсем маленьких детей или заболевания желудочно-кишечного тракта. Если для людей зерновых продуктов не хватало, тогда чем же было кормить скотину в колхозах? Конечно, сена заготовили, сколько смогли, но, во-первых, его бы на всю зиму не растянули, а во-вторых, не одним же сеном животные питаются - вот и придумали: надо собрать желуди в лесу! Наверное, их намеревались перемолоть и добавить в другой корм - ведь дикие кабаны с удовольствием поедают эти дубовые «орешки». Выполнять план по заготовке желудей доверили школьникам - с пятого по десятый класс.
И вот мы отправились за добычей. Каждый захватил с собой из дома сумку, бидончик или ведерко, чтобы набирать в них желуди из-под дубов, а потом относить их на взвешивание и пересыпать в выданные школам мешки. Установили норму: малышам собрать по десять килограммов, а старшеклассникам - по двадцать, то есть для каждого класса количество возрастало на два килограмма. В принципе это было всем по силам, потому что на желуди год выдался урожайный, а дубов в пригородном лесу росло множество.
Сентябрь на Южном Урале обычно сухой и теплый, поэтому вылазки на природу являлись для школьников обычным делом. И дети, и учителя радовались возможности провести целый день на свежем воздухе, а не в душных школьных кабинетах. Каждый брал из дома нехитрый харч: вареные яйца, помидоры, огурцы, яблоки, бутерброды, лимонад или квас - какими вкусными казались обычные продукты, разложенные на скатерти-самобранке, постеленной заботливыми руками на еще зеленеющей под деревьями травке! И костер обязательно разжигали - чтобы сварить особенный, душистый чай, в который мы резали яблоки, добавляли листья малины и собранные тут же в лесу ягоды: костянику, ежевику и шиповник. Такого вкусного и ароматного чая я больше нигде не пила: целое ведро моментально разливалось по кружкам. А к завершению трапезы поспевала и испеченная в золе картошка - этот экзотический для городских детей деликатес.
Вот и в тот день я быстро выполнила свою норму - сдала четырнадцать килограммов желудей - и отправилась за листьями малины и ежевики, потому что, в отличие от остальных ребят, знала этот лес, как свои пять пальцев - отец часто вывозил своих учеников на природу и нас с сестрой брал с собой. Место это было сказочно красивым: пологий берег неширокой, но довольно глубокой и опасной своими водоворотами, реки постепенно сползал к воде, образуя узкую полоску песчаного пляжа. Летом здесь невозможно было найти свободного места - столько народу вырывалось из душного города, чтобы окунуться в прохладные темные воды. Но осенью паломничество горожан заканчивалось, и в чистом прохладном воздухе повисала какая-то звенящая тишина: не доносились привычные летом звуки пения птиц, стрекотания кузнечиков, шелеста листьев. Казалось, что река прекращала свой и так неспешный бег и застывала старинным серебряным зеркалом, потемневшим от времени и яркого света. Силуэты отражавшихся в воде деревьев принимали какие-то нереальные, фантастические очертания и казались пришельцами из потустороннего мира. Это зрелище одновременно притягивало к себе, завораживало - и пугало своей холодной торжественной красотой.
Недалеко от пляжа, вдоль оврага, тянулись заросли ежевики, а за ними начинался смешанный лес со могучими кряжистыми дубами, простоявшими здесь не одну сотню лет, с белоствольными березками, еще не утратившими летнего убранства, со строгими темно-зелеными елями - прямыми, будто проглотившими аршин. Были там и заросли орешника, и кусты шиповника, усыпанные огненно-оранжевыми плодами: они и рябины, увешанные гроздьями малиновых ягод, вносили оживление в охристо-коричневатый пейзаж - как колоритные мазки, набросанные искусной рукой невидимого художника. Выгоревшее за лето небо взирало своими старческими глазами на метаморфозы осенней природы, время от времени хмурясь и опуская тучные веки - чтобы спрятаться от чересчур яркого солнца - и тогда мы могли беззастенчиво рассматривать его поседевшие брови, шевелюру и белые, как снег, усы с бородой: словно сам Дед Мороз решил лично проверить - не пора ли ему готовить свои резные сани, чтобы успеть развезти всем ребятам новогодние подарки в срок.
В тот день я успела и вдоволь налюбоваться красотами, и целый бидончик ягод набрать - это хлеба в тот год не уродились, а малина-негритянка оказалась на удивление крупной и сладкой. Но самым большим сюрпризом для меня оказалась находка целой россыпи опят, облепивших несколько притаившихся в зеленых зарослях пней, и разбросанных прямо под ногами, на земле, между побегами ежевики. Грибов было так много, что они все не влезли в мою довольно объемную сумку - пришлось снять свитер, заколоть булавками горловину и сложить собранный урожай туда. Одноклассники даже не подумали присоединиться ко мне - только немного пощипали ягоды с кустов и отправились играть в мячик и только появившийся тогда у нас бадминтон. Я оказалась единственной добытчицей - не зря ходила с отцом-географом в походы и ездила в турлагеря! Хорошо еще, что автобус на обратном пути остановили около моего дома - иначе мне было бы нипочем не дотащить дары леса до нашей квартиры. Правда, мама нисколько не обрадовалась и отказалась чистить грибы - отец занялся ими, и за ужином мы с удовольствием уминали вкуснющие жареные опята. День определенно удался!
Продолжение следует
Эпизоды, не вошедшие в роман "История моих ошибок".
Наверное, тот, кто помнит, как отправили на пенсию первого секретаря ЦК КПСС Хрущева, не забыл, каким голодным выдался тот год. То ли засуха случилась, то ли, наоборот, наводнение - но хлеба уродилось мало, поэтому на продукты ввели талоны, по которым мы получали даже не в магазине, а в местном ЖЭКе крупу, макаронные изделия и муку. Причем пшеничная полагалась только имеющим совсем маленьких детей или заболевания желудочно-кишечного тракта. Если для людей зерновых продуктов не хватало, тогда чем же было кормить скотину в колхозах? Конечно, сена заготовили, сколько смогли, но, во-первых, его бы на всю зиму не растянули, а во-вторых, не одним же сеном животные питаются - вот и придумали: надо собрать желуди в лесу! Наверное, их намеревались перемолоть и добавить в другой корм - ведь дикие кабаны с удовольствием поедают эти дубовые «орешки». Выполнять план по заготовке желудей доверили школьникам - с пятого по десятый класс.
И вот мы отправились за добычей. Каждый захватил с собой из дома сумку, бидончик или ведерко, чтобы набирать в них желуди из-под дубов, а потом относить их на взвешивание и пересыпать в выданные школам мешки. Установили норму: малышам собрать по десять килограммов, а старшеклассникам - по двадцать, то есть для каждого класса количество возрастало на два килограмма. В принципе это было всем по силам, потому что на желуди год выдался урожайный, а дубов в пригородном лесу росло множество.
Сентябрь на Южном Урале обычно сухой и теплый, поэтому вылазки на природу являлись для школьников обычным делом. И дети, и учителя радовались возможности провести целый день на свежем воздухе, а не в душных школьных кабинетах. Каждый брал из дома нехитрый харч: вареные яйца, помидоры, огурцы, яблоки, бутерброды, лимонад или квас - какими вкусными казались обычные продукты, разложенные на скатерти-самобранке, постеленной заботливыми руками на еще зеленеющей под деревьями травке! И костер обязательно разжигали - чтобы сварить особенный, душистый чай, в который мы резали яблоки, добавляли листья малины и собранные тут же в лесу ягоды: костянику, ежевику и шиповник. Такого вкусного и ароматного чая я больше нигде не пила: целое ведро моментально разливалось по кружкам. А к завершению трапезы поспевала и испеченная в золе картошка - этот экзотический для городских детей деликатес.
Вот и в тот день я быстро выполнила свою норму - сдала четырнадцать килограммов желудей - и отправилась за листьями малины и ежевики, потому что, в отличие от остальных ребят, знала этот лес, как свои пять пальцев - отец часто вывозил своих учеников на природу и нас с сестрой брал с собой. Место это было сказочно красивым: пологий берег неширокой, но довольно глубокой и опасной своими водоворотами, реки постепенно сползал к воде, образуя узкую полоску песчаного пляжа. Летом здесь невозможно было найти свободного места - столько народу вырывалось из душного города, чтобы окунуться в прохладные темные воды. Но осенью паломничество горожан заканчивалось, и в чистом прохладном воздухе повисала какая-то звенящая тишина: не доносились привычные летом звуки пения птиц, стрекотания кузнечиков, шелеста листьев. Казалось, что река прекращала свой и так неспешный бег и застывала старинным серебряным зеркалом, потемневшим от времени и яркого света. Силуэты отражавшихся в воде деревьев принимали какие-то нереальные, фантастические очертания и казались пришельцами из потустороннего мира. Это зрелище одновременно притягивало к себе, завораживало - и пугало своей холодной торжественной красотой.
Недалеко от пляжа, вдоль оврага, тянулись заросли ежевики, а за ними начинался смешанный лес со могучими кряжистыми дубами, простоявшими здесь не одну сотню лет, с белоствольными березками, еще не утратившими летнего убранства, со строгими темно-зелеными елями - прямыми, будто проглотившими аршин. Были там и заросли орешника, и кусты шиповника, усыпанные огненно-оранжевыми плодами: они и рябины, увешанные гроздьями малиновых ягод, вносили оживление в охристо-коричневатый пейзаж - как колоритные мазки, набросанные искусной рукой невидимого художника. Выгоревшее за лето небо взирало своими старческими глазами на метаморфозы осенней природы, время от времени хмурясь и опуская тучные веки - чтобы спрятаться от чересчур яркого солнца - и тогда мы могли беззастенчиво рассматривать его поседевшие брови, шевелюру и белые, как снег, усы с бородой: словно сам Дед Мороз решил лично проверить - не пора ли ему готовить свои резные сани, чтобы успеть развезти всем ребятам новогодние подарки в срок.
В тот день я успела и вдоволь налюбоваться красотами, и целый бидончик ягод набрать - это хлеба в тот год не уродились, а малина-негритянка оказалась на удивление крупной и сладкой. Но самым большим сюрпризом для меня оказалась находка целой россыпи опят, облепивших несколько притаившихся в зеленых зарослях пней, и разбросанных прямо под ногами, на земле, между побегами ежевики. Грибов было так много, что они все не влезли в мою довольно объемную сумку - пришлось снять свитер, заколоть булавками горловину и сложить собранный урожай туда. Одноклассники даже не подумали присоединиться ко мне - только немного пощипали ягоды с кустов и отправились играть в мячик и только появившийся тогда у нас бадминтон. Я оказалась единственной добытчицей - не зря ходила с отцом-географом в походы и ездила в турлагеря! Хорошо еще, что автобус на обратном пути остановили около моего дома - иначе мне было бы нипочем не дотащить дары леса до нашей квартиры. Правда, мама нисколько не обрадовалась и отказалась чистить грибы - отец занялся ими, и за ужином мы с удовольствием уминали вкуснющие жареные опята. День определенно удался!
Продолжение следует