С Днем Победы
Для меня война всегда, с самого раннего детства, была связана в первую очередь с бабушкой Машей и дедушкой Васей - мамиными родителями.
С бабушкиными рассказами о том, как ее призвали в армию медсестрой, но до фронта они не доехали - эшелон разбомбили. О том, как потом в 1942 году их село заняли фашисты, о том, как она с подругами прятала наших раненых в камышах и по домам в селе, передавала партизанам сведения от старосты... Любимым рассказом моим было то, как денщик офицера, поселившегося в их доме (у бабушкиных родителей был очень хороший, крепкий дом, прадед сам построил его), пытался заставить ее чистить офицерские сапоги, а она отказалась, и денщик (то ли поляк, то ли еще кто-то, но не немец) едва не застрелил ее. Еще бабушка рассказывала, как фашистов выбивали из села, и прямо у их забора боролись два танка - наш и немецкий, и долго потом сгоревший немецкий танк торчал на пустыре. И сейчас, когда бабушка Маша начинает вспоминать войну, я, словно маленькая девчонка, слушаю, раскрыв рот и развесив уши. Бабушка говорит: "Это сейчас не страшно рассказывать, конечно. А тогда по-всякому бывало. Что убьют - таких мыслей не было. А как других убивают - страшно. Не дай Бог никому".
Дедушкиных рассказов я не слышала. Он умер, когда мне не было и двух лет. От дедушки осталось множество дневников, лётные книжки из училища, ордена и медали и - фотографии. Множество фотографий. С друзьями, в летной форме, в шлеме, рядом с самолетом, просто где-то на фоне деревьев. Все фотографии военных лет подписаны - кто на них, где, когда. Никого из тех, кто там снят, давно нет в живых. Одни погибли на войне, другие - после, испытывая первые реактивные самолеты. Дедушка после взрыва самолета спасся, но летать ему после полугода госпиталя не разрешили. Бабушка вспоминала, что он много лет еще провожал взглядом каждый пролетавший в небе самолет...
И все же из всех их фотографий я больше всего люблю эту, мирную, сделанную через 13 лет после войны. И мне с трудом верится, что худой и вроде бы скромный парень водил самолет, стрелял, выбивал фашистов из Севастополя... Что тоненькая девушка таскала на себе раненых, бегала по лесу в партизанский отряд, копала окопы... На этом послевоенном расцвеченном фото, кажется, уже и следа нет той войны. Но для меня никакая штатская одежда и мирная картина, их окружающая, не может скрыть того, что было за тринадцать и даже пятнадцать лет до этого...
Сегодня, когда я поздравляла бабушку Машу с праздником, она сказала: "Спасибо. Живите счастливо. Мы для этого и воевали".
С бабушкиными рассказами о том, как ее призвали в армию медсестрой, но до фронта они не доехали - эшелон разбомбили. О том, как потом в 1942 году их село заняли фашисты, о том, как она с подругами прятала наших раненых в камышах и по домам в селе, передавала партизанам сведения от старосты... Любимым рассказом моим было то, как денщик офицера, поселившегося в их доме (у бабушкиных родителей был очень хороший, крепкий дом, прадед сам построил его), пытался заставить ее чистить офицерские сапоги, а она отказалась, и денщик (то ли поляк, то ли еще кто-то, но не немец) едва не застрелил ее. Еще бабушка рассказывала, как фашистов выбивали из села, и прямо у их забора боролись два танка - наш и немецкий, и долго потом сгоревший немецкий танк торчал на пустыре. И сейчас, когда бабушка Маша начинает вспоминать войну, я, словно маленькая девчонка, слушаю, раскрыв рот и развесив уши. Бабушка говорит: "Это сейчас не страшно рассказывать, конечно. А тогда по-всякому бывало. Что убьют - таких мыслей не было. А как других убивают - страшно. Не дай Бог никому".
Дедушкиных рассказов я не слышала. Он умер, когда мне не было и двух лет. От дедушки осталось множество дневников, лётные книжки из училища, ордена и медали и - фотографии. Множество фотографий. С друзьями, в летной форме, в шлеме, рядом с самолетом, просто где-то на фоне деревьев. Все фотографии военных лет подписаны - кто на них, где, когда. Никого из тех, кто там снят, давно нет в живых. Одни погибли на войне, другие - после, испытывая первые реактивные самолеты. Дедушка после взрыва самолета спасся, но летать ему после полугода госпиталя не разрешили. Бабушка вспоминала, что он много лет еще провожал взглядом каждый пролетавший в небе самолет...
И все же из всех их фотографий я больше всего люблю эту, мирную, сделанную через 13 лет после войны. И мне с трудом верится, что худой и вроде бы скромный парень водил самолет, стрелял, выбивал фашистов из Севастополя... Что тоненькая девушка таскала на себе раненых, бегала по лесу в партизанский отряд, копала окопы... На этом послевоенном расцвеченном фото, кажется, уже и следа нет той войны. Но для меня никакая штатская одежда и мирная картина, их окружающая, не может скрыть того, что было за тринадцать и даже пятнадцать лет до этого...
Сегодня, когда я поздравляла бабушку Машу с праздником, она сказала: "Спасибо. Живите счастливо. Мы для этого и воевали".