хроники любви
Я возила вилкой по тарелке кусочки тикка масала. «А может, и нет», - добавил он. «Ну а если?» - спросила я. Дядя Джулиан вздохнул. «Как только я начинаю думать об этом, мне становится трудно представить себе хоть какую-нибудь жизнь - счастливую или не очень - без нее. Я так долго прожил с Фрэнсис, что не могу себе представить, каково это жить с кем-то другим». - «Например, с Фло?» Дядя Джулиан чуть не подавился: «Откуда ты знаешь про Фло?» - «Я нашла незаконченное письмо в мусорной корзине». Он покраснел. Я отвела взгляд и посмотрела на карту Индии, висевшую на стене. Каждый четырнадцатилетний подросток должен знать точное местонахождение Калькутты. Не стоит коптить воздух, если ты не в курсе, где она находится. «Понятно, - наконец выдавил дядя Джулиан. - Фло - моя коллега по галерее Куртолда. Она мой хороший друг, а Фрэнсис всегда меня немного к ней ревновала. Есть некоторые вещи - как бы тебе объяснить? Ладно, приведу пример. Можно я приведу пример?» - «Конечно». - «У Рембрандта есть автопортрет, он висит в Кенвуд-хаусе, совсем рядом с нашим домом. Мы брали тебя туда, когда ты была маленькой. Помнишь?» - «Нет». - «Не важно. Дело в том, что это одна из моих самых любимых картин. Я довольно часто хожу на нее смотреть. Я выхожу погулять на Хит, и ноги сами приводят меня туда. Это один из его последних автопортретов. Рембрандт написал его где-то между 1665 годом и своей смертью - он умер четыре года спустя, обанкротившийся и одинокий. Кое-где холст совсем голый. Мазки положены плотно, по ним видно, что он напряженно работал: кое-где заметно, что еще свежая краска процарапана кончиком кисти. Как будто он знал, что ему осталось немного. Тем не менее лицо его безмятежно, оно излучает спокойствие человека, пережившего свой собственный крах». Я сползла по спинке диванчика и качнула ногой, случайно задев дядю Джулиана. «А при чем тут тетя Фрэнсис и Фло?» - спросила я. На мгновение дядя Джулиан растерялся. «Даже не знаю», - сказал он. Он снова вытер лоб и попросил счет. Мы сидели молча. Рот у дяди Джулиана подергивался. Он достал из кошелька двадцатку и свернул ее в маленький квадратик, затем - в еще более крошечный. «Фрэн на эту картину наплевать», - пробормотал он торопливо и поднес ко рту пустой пивной бокал