28 672 байт
Память - странная штука.
Когда-то в молодости я, впечатленный "Тремя мушкетерами" сгоряча решил прочесть все бесчисленные продолжения этой истории - "20 лет спустя" и "10 лет спустя", которые, судя по моим ощущениям, по объему превышают самих "Мушкетеров" в сотню раз, а по уровню занудства вообще бьют все рекорды. Уже очень скоро - томе на третьем - клевый приключенческий роман выродился в унылую светскую тягомотину про дворцовые интриги, но стальная сила воли заставляла меня с отвращением читать все дальше и дальше. Из всего этого нуднейшего опуса я не помню ни единого персонажа, ни единого сюжетного поворота. Кроме одной штуки.
Если сейчас, спустя 20 лет, я где-то вижу написанное или слышу произнесенное слово "мидия", то тут же про себя, а иногда и вслух произношу - "мидия и тыква". Дело в том, что в каком-то из томов продолжения "Мушкетеров" происходила совершенно ненужная с точки зрения повествования сцена: персонажи в светской беседе принялись рассказывать друг другу басни, видимо, Лафонтена, а некая маловразумительная девица, решив тоже шикануть знаниями, прочла только что сочиненную ею басню без сюжета и смысла, за что ее тут же все стали презирать. Я не помню ни имени персонажа, ни его тяжкой судьбинушки, но из всей прочитанной в детстве литературы именно название бездарной басни - "Мидия и тыква" - застряло в голове прочнее всего. Это уже на уровне рефлекса:
- Привет, Юра, представляешь: мне вчера в салате попалась мидия.
- Мидия и тыква!
Или вот, например. Есть американский певец, крестный отец музыки соул. Я точно помню как он выглядит, я могу напеть с десяток его песен, я четко знаю, что он, например, снимался с Гэри Олдманом в камео в одной из серий короткометражных фильмов, посвященных рекламе BMW - "Beat the Devil". Я действительно могу на довольно высоком профессиональном уровне копаться в его нижнем белье, но вспомнить его имя мне не удавалось никогда. В голове крутится что-то связанное с Майклом, но из горького опыта предыдущих попыток вспомнить я знаю, что "Майкл" не похоже ни на его имя, ни на фамилию, ни на образ жизни. И вот сейчас я буквально в прямом эфире вбиваю в гугл запрос с самой известной его песней - "I Feel Good" - и тут же бью себя по лбу, поскольку только совершеннейший музыкальный имбецил может забыть имя Джеймса Брауна. Джеймс Браун, чертов старикашка, я люблю твою музыку, но тебя и твое проклятое имя ненавижу.
Или путешествия. Когда грохнул Чернобыль, меня вместо того чтобы грамотно облучить и превратить в радиоактивного супергероя, тут же увезли в Санкт-Петербург. Прекрасный город с уникальной атмосферой и великолепной архитектурой, но все мои воспоминания о нем - это то, как там я впервые в жизни самостоятельно стриг ногти. Когда тебе три с половиной года, плевать ты хотел на культурное достояние, главное - толковый маникюр, а то пацаны в садике засмеют.
Хорошенько потусив в Санкт-Петербурге, я еще раз подровнял коготки и махнул на Кавказ - в Батуми и Сухуми. Там я прожил довольно долго, потому и воспоминаний о культуре и быте экзотических городов намного больше. Отчетливо помню две вещи. Первая: как я в течение примерно недели тщательно любовался процессом разложения дохлой лягушки в фонтане. Вторая: кровавая гэбня каждый вечер сгоняла людей с пляжа, чтобы люди, в том числе четырехлетний мальчуган, не смогли ночью вплавь удрать в Турцию. Еще, правда, есть какое-то смутное воспоминание о загоне с верблюдами, но родители клянутся, что никаких верблюдов там не было, а были только чахлые пони. Впрочем, в те непросвещенные времена я бы и самого обычного цепкохвостого геккона от синеязыкого сцинка не отличил, так что все может быть.
Память - странная штука. И вот снова я чуть не забыл написать: ведь самое главное это то, что