медленно ползет улитка по склону Фудзи
Сейчас уже сложно поверить, что всего восемь дней назад я сидела на крыше маленького домика в Токио и ела ледяное мороженое со вкусом зеленого чая и молока, а потом носилась на велосипеде под проливным дождем, гладила морских свинок, любовалась закатом на берегу Японского моря.
Четыре дня в Токио пролетели так стремительно, что я даже не заметила как снова оказалась в Боинге, несущем меня на другой край света. Привычное уже чувство легкого сожаления о том, что все так быстро закончилось, сменилось другим - новым и приятным ощущением того, что через несколько часов я окажусь дома.
В Токио я приехала ночным автобусом из Хиросимы. Всю дорогу я то засыпала, то просыпалась, снова и снова удивляясь тому, что я куда-то еду. Во сне мне почему-то все время казалось, что я на пути из Берлина в Гамбург, и что меня обязательно должен кто-то встречать, но я никак не могла вспомнить кто именно и снова проваливалась куда-то глубоко.
Меня, конечно, никто не встречал, а "Гамбург" обернулся никаким ни Гамбургом, а огромным азиатским мегаполисом. Как обычно, приехав в незнакомый город, я первым делом отправилась в Макдоналдс - умыться, почистить зубы и проверить нет ли чего интересного для меня в Интернете. Мой старый телефон в Японии отказывался работать, что добавляло экзотики этому путешествию.
Икуко встретила меня через несколько часов. Я сидела на асфальте у выхода из метро и не могла поверить, что в мире есть места, где бывает так тепло. Пожалуй, это одно из самых ярких моих впечатлений о Японии - тепло! Потом мы долго петляли узкими улочками, пока не оказались у нее дома, где в крошечной комнатке на втором этаже для меня была уже приготовлена тоненькая подстилка. Я свернулась на ней клубочком и тут же отключилась.
Проснулась я уже ближе к вечеру, когда шестилетняя дочка Икуко Карин осторожно потянула меня за нос и сказала что-то, из чего я поняла только "Юля-сан" и "мама". По-видимому, мама сказала Карин пойти меня разбудить. За окном было уже довольно темно, несмотря на то, что часы показывали только шесть часов вечера.
Что мне по-настоящему понравилось в Японии, так это то, что там везде пьют чай. Когда я только переехала в Швецию, мы пошли с Сабиной в ресторан, и я попросила официанта принести мне чай. Он испуганно посмотрел на меня, а потом принес два огромных стакана, один из которых был наполнен кипятком и сморщенный пакетик Липтона. Я тогда подумала, что это какой-то странный ресторан, но на позже оказалось, что это странная я. Заварочный чайник я искала в шведских магазинах больше недели, и в конце концов нашла один в турецком квартале, чему была очень рада. С тех пор я совсем отвыкла от того, что можно пить чай не в одиночестве, а с кем-то. Мою русскую привычку не разделял никто из друзей или соседей по коммунальным квартирам. В Японии же чаепитие обернулось настоящим восторгом. Многочисленные сорта чая, чайные конфетки, удобные и уютные кружки для чаепития.. я была счастлива.
Тем вечером мы сидели на крыше маленького домика Икуко и ели мороженое со вкусом зеленого чая. Икуко разложила походный столик и поставила в центре красный фонарик с зажженной внутри свечой. Такие фонарики мы ставим у крыльца в середине ноября, а к Рождеству их можно найти у входа в каждый дом. Я ела мороженое, смотрела на шведский фонарик, купленный в Икее, и думала о том, какой мир на самом деле маленький. Каких-то одиннадцать часов полета и вот ты уже совсем в другом месте, и все вокруг тебя другое,и даже ты сам немного другой, но и в этом другом мире ты всегда можешь найти то, что напомнит тебе о доме или о том месте, где ты был когда-то счастлив.
Мы говорили о чем-то совершенно обыкновенном, когда на крышу примчалась Карин, таща за собой маленький ноутбук. Из ноутбука совершенно удивительно для меня звучал ... Чайковский. Карин поставила ноутбук на стол и принялась изображать танец маленьких лебедей. Танец получался у нее на удивление неплохо, и она снова и снова прокручивала запись на ютюбе и топала своими крошечными ножками по крыше. в свои неполные 6 лет Карин мечтает стать балериной и три раза в неделю посещает балетную школу. А еще она хорошо понимает, что век балерины короток, поэтому после школы она хочет поступить в университет, чтобы стать доктором и делать операции на сердце. Эта маленькая балерина-выбражуля покорила мое сердце.
На следующий день, проснувшись рано утром, я отправилась покорять Фудзияму. Высота горы составляет 3770 метров, но примерно половину этого пути можно проделать на автобусе. Вся гора разделена на 10 отрезков, на каждом из которых расположена станция - небольшой домик, где за много денег можно поспать в спальном мешке и выпить чашку чего-нибудь горячего.
Мое восхождение началось с пятой станции. Я приехала туда около восьми вечера в расчете на то, что за 6-8 часов я проделаю путь до вершины и встречу рассвет на самой высокой точке. Мои планам не суждено было сбыться, но я тогда об этом еще не знала.
Первая часть пути была необыкновенно красивой. Я поднималась в полной темноте, в небе над горой то и дело искрились молнии, было очень свежо, накрапывал легкий дождь. Где-то далеко внизу лежал город, горящий многочисленным огнями, тяжелые черные тучи, легко различимые на фоне этих огней, придавали романтическую зловещесть этому пейзажу.
Я легко дотопала до седьмой станции, немного перекусила и двинулась дальше. Торопиться не хотелось, я рассчитывала прибыть на вершина за час до рассвета и хотела всячески сократить время пребывания там. Хорошо знакомая после Тибета горная болезнь давала о себе знать уже на середине пути, и мне не хотелось снова испытывать судьбу.
Я пыталась сделать несколько фотографий, когда ко мне подошли несколько японцев и спросили, одна ли я. Я ответила, что да, и они стали громко удивляться тому, что я не побоялась подниматься на гору в ночи. На самом деле, ничего страшного в этом мероприятии не было - за последние несколько лет Фудзи стала такой же достопримечательностью как,например, токийская башня, и ежегодно тысячи японцев поднимаются на вершину, чтобы встретить там рассвет. Дорожки, ведущие наверх, хорошо освещены, а в особо опасных местах натянуты канаты, держась за которые можно легко передвигаться.
Между тем, подъем становился все сложнее. Поднялся страшный ветер,и начался сумасшедший дождь. Резко похолодало. Передвигаться в темноте при таком ветре и сильном дожде стало практически невозможно. Я упорно ползла вверх, пока фонарик не выпал у меня из рук, и я не потеряла дорогу. Парень и девушка позади меня молча обогнали - обползли меня и стали светить мне на дорогу. Холодный дождь смешался со слезами на моем лице - я продолжала карабкаться наверх. Дождь и ветер становились все сильнее, часы показывали около трех утра.
До рассвета оставался всего час, мне стало ясно, что я не успею увидеть солнце. И вот, когда до вершины оставалось около пятидесяти метров, у меня закончились силы. Я уселась под камнем, совершенно промокшая, холодная и уставшая и смотрела как многочисленные японцы тихо сползают с горы в своих разноцветных дождевиках. Рассвело. А я все сидела и сидела, не в силах оторваться от камня. Дождь хлестал с такой силой, что казалось, капли впиваются в голову и остаются там навсегда, вместо того, чтобы стекать по вискам. И тогда я развернулась и пошла вниз. Да, до вершины оставалось всего пятьдесят метров, но ведь не все вершины должны покорятся. Когда-то надо уметь сдаваться.
Я добралась до Токио через восемь часов. Процессии людей, спускающихся с горы, напоминали мне разбитую армию Наполеона. Уже у подножия я вытряхнула содержимое моего рюкзака на землю. Все было залито водой. На самом дне, в грязной луже, лежал мой паспорт. Большинство штампов было размыто, старые визы отклеились, иммиграционная японская карта болтаталась прибитая на честном слове.
Икуко встречала меня необыкновенно радостно - в тот день в Токио было наводнение, много людей погибло, и она очень волновалась, что я могла быть тоже смыта ливнем. Я же ничего такого не знала и только немного расстраивалась тому, что не смогла дойти до самой вершины. А после мы долго болтали, пили зеленый чай, и старший сын Икуко Шон показывал нам фокусы.
На следующий день мы отправились в зоопарк, но перед этим у меня было несколько свободных часов, и я решила посмотреть на Токио свысока. Где-то в известном мне уже районе Синдзюку (кажется, так он называется), можно было подняться на крышу муниципальной администрации и посмотреть на город с высоты. Я приехала в этот район, долго бродила вокруг, пытаясь найти самое высокое здание, но так и не нашла. Остановившись у уличной карты, я рассматривала окрестности и пыталась угадать как точно может называться это здание, когда ко мне подошел немолодой уже мужчина и спросил, может ли он мне чем-то помочь. Это еще один феномен японской культуры - зачастую местные жители не говорят на английском, но, увидев заблудившегося иностранца, обязательно подойдут и на языке жестов объяснят, что делать и куда бежать. Эта удивительная внимательность поразила меня еще в Хиросиме, где я окончательно поняла, что сделать фотографию себя на фоне достопримечательностей, используя автоспуск на камере, совершенно невозможно. Обязательно найдется кто-то, кто предложит сделать фотографию. Так я познакомилась с журналистом NHK, филиппинским иммигрантом, с дюжиной школьниц и еще с десятком-другим разных людей.
Но, возвращаясь, к уличной карте. Мужчина не только рассказал мне как пройти к нужному мне зданию, но и проводил меня до пешеходного перехода и показал дорогу. Он оказался работником этого самого муниципалитета. Каждый день во время перерыва на обед он выходит на улицу, ловит заблудившихся туристов и помогает им пройти в нужном направлении. "Этот город такой огромный, тут так легко заблудиться", - говорит он, а потом добавляет, что помогать иностранцам - его хобби. Так он платит за все то хорошее, что другие люди сделали для него во время его путешествий. За эти короткие три минуты, что мы идем вместе к переходу, я почувствовала столько всего по отношению к этому совершенно неизвестному мне человеку и к самому миру, который так любит, так обнимает меня...
А вид с крыши здания оказался и вправду очень симпатичным.
После мы встретились с Икуко и Карин и отправились в зоопарк.
А после я решила взглянуть на статую свободы и на известный мост. В темноте они оказались особенно красивы.
Я уезжала ранним утром, уходя из дома около 7 часов. Старший сын Икуко Шон завел будильник на 5 утра, чтобы не проспать мой отъезд. Икуко сказала мне, что такого раньше никогда не бывало. А после маленькая Карин спустилась по лестнице и обняла меня за ноги своими сонными руками. Да, я совсем не видела Токио, но в этом городе остались два маленьких сердечка таких дорогих мне людей. Я все думала и думала об этом, катя свой чемодан все дальше и дальше от дома Икуко, а она махала мне рукой, стоя на пустом и сыром перекрестке - такая сонная и теплая, такая настоящая.
Четыре дня в Токио пролетели так стремительно, что я даже не заметила как снова оказалась в Боинге, несущем меня на другой край света. Привычное уже чувство легкого сожаления о том, что все так быстро закончилось, сменилось другим - новым и приятным ощущением того, что через несколько часов я окажусь дома.
В Токио я приехала ночным автобусом из Хиросимы. Всю дорогу я то засыпала, то просыпалась, снова и снова удивляясь тому, что я куда-то еду. Во сне мне почему-то все время казалось, что я на пути из Берлина в Гамбург, и что меня обязательно должен кто-то встречать, но я никак не могла вспомнить кто именно и снова проваливалась куда-то глубоко.
Меня, конечно, никто не встречал, а "Гамбург" обернулся никаким ни Гамбургом, а огромным азиатским мегаполисом. Как обычно, приехав в незнакомый город, я первым делом отправилась в Макдоналдс - умыться, почистить зубы и проверить нет ли чего интересного для меня в Интернете. Мой старый телефон в Японии отказывался работать, что добавляло экзотики этому путешествию.
Икуко встретила меня через несколько часов. Я сидела на асфальте у выхода из метро и не могла поверить, что в мире есть места, где бывает так тепло. Пожалуй, это одно из самых ярких моих впечатлений о Японии - тепло! Потом мы долго петляли узкими улочками, пока не оказались у нее дома, где в крошечной комнатке на втором этаже для меня была уже приготовлена тоненькая подстилка. Я свернулась на ней клубочком и тут же отключилась.
Проснулась я уже ближе к вечеру, когда шестилетняя дочка Икуко Карин осторожно потянула меня за нос и сказала что-то, из чего я поняла только "Юля-сан" и "мама". По-видимому, мама сказала Карин пойти меня разбудить. За окном было уже довольно темно, несмотря на то, что часы показывали только шесть часов вечера.
Что мне по-настоящему понравилось в Японии, так это то, что там везде пьют чай. Когда я только переехала в Швецию, мы пошли с Сабиной в ресторан, и я попросила официанта принести мне чай. Он испуганно посмотрел на меня, а потом принес два огромных стакана, один из которых был наполнен кипятком и сморщенный пакетик Липтона. Я тогда подумала, что это какой-то странный ресторан, но на позже оказалось, что это странная я. Заварочный чайник я искала в шведских магазинах больше недели, и в конце концов нашла один в турецком квартале, чему была очень рада. С тех пор я совсем отвыкла от того, что можно пить чай не в одиночестве, а с кем-то. Мою русскую привычку не разделял никто из друзей или соседей по коммунальным квартирам. В Японии же чаепитие обернулось настоящим восторгом. Многочисленные сорта чая, чайные конфетки, удобные и уютные кружки для чаепития.. я была счастлива.
Тем вечером мы сидели на крыше маленького домика Икуко и ели мороженое со вкусом зеленого чая. Икуко разложила походный столик и поставила в центре красный фонарик с зажженной внутри свечой. Такие фонарики мы ставим у крыльца в середине ноября, а к Рождеству их можно найти у входа в каждый дом. Я ела мороженое, смотрела на шведский фонарик, купленный в Икее, и думала о том, какой мир на самом деле маленький. Каких-то одиннадцать часов полета и вот ты уже совсем в другом месте, и все вокруг тебя другое,и даже ты сам немного другой, но и в этом другом мире ты всегда можешь найти то, что напомнит тебе о доме или о том месте, где ты был когда-то счастлив.
Мы говорили о чем-то совершенно обыкновенном, когда на крышу примчалась Карин, таща за собой маленький ноутбук. Из ноутбука совершенно удивительно для меня звучал ... Чайковский. Карин поставила ноутбук на стол и принялась изображать танец маленьких лебедей. Танец получался у нее на удивление неплохо, и она снова и снова прокручивала запись на ютюбе и топала своими крошечными ножками по крыше. в свои неполные 6 лет Карин мечтает стать балериной и три раза в неделю посещает балетную школу. А еще она хорошо понимает, что век балерины короток, поэтому после школы она хочет поступить в университет, чтобы стать доктором и делать операции на сердце. Эта маленькая балерина-выбражуля покорила мое сердце.
На следующий день, проснувшись рано утром, я отправилась покорять Фудзияму. Высота горы составляет 3770 метров, но примерно половину этого пути можно проделать на автобусе. Вся гора разделена на 10 отрезков, на каждом из которых расположена станция - небольшой домик, где за много денег можно поспать в спальном мешке и выпить чашку чего-нибудь горячего.
Мое восхождение началось с пятой станции. Я приехала туда около восьми вечера в расчете на то, что за 6-8 часов я проделаю путь до вершины и встречу рассвет на самой высокой точке. Мои планам не суждено было сбыться, но я тогда об этом еще не знала.
Первая часть пути была необыкновенно красивой. Я поднималась в полной темноте, в небе над горой то и дело искрились молнии, было очень свежо, накрапывал легкий дождь. Где-то далеко внизу лежал город, горящий многочисленным огнями, тяжелые черные тучи, легко различимые на фоне этих огней, придавали романтическую зловещесть этому пейзажу.
Я легко дотопала до седьмой станции, немного перекусила и двинулась дальше. Торопиться не хотелось, я рассчитывала прибыть на вершина за час до рассвета и хотела всячески сократить время пребывания там. Хорошо знакомая после Тибета горная болезнь давала о себе знать уже на середине пути, и мне не хотелось снова испытывать судьбу.
Я пыталась сделать несколько фотографий, когда ко мне подошли несколько японцев и спросили, одна ли я. Я ответила, что да, и они стали громко удивляться тому, что я не побоялась подниматься на гору в ночи. На самом деле, ничего страшного в этом мероприятии не было - за последние несколько лет Фудзи стала такой же достопримечательностью как,например, токийская башня, и ежегодно тысячи японцев поднимаются на вершину, чтобы встретить там рассвет. Дорожки, ведущие наверх, хорошо освещены, а в особо опасных местах натянуты канаты, держась за которые можно легко передвигаться.
Между тем, подъем становился все сложнее. Поднялся страшный ветер,и начался сумасшедший дождь. Резко похолодало. Передвигаться в темноте при таком ветре и сильном дожде стало практически невозможно. Я упорно ползла вверх, пока фонарик не выпал у меня из рук, и я не потеряла дорогу. Парень и девушка позади меня молча обогнали - обползли меня и стали светить мне на дорогу. Холодный дождь смешался со слезами на моем лице - я продолжала карабкаться наверх. Дождь и ветер становились все сильнее, часы показывали около трех утра.
До рассвета оставался всего час, мне стало ясно, что я не успею увидеть солнце. И вот, когда до вершины оставалось около пятидесяти метров, у меня закончились силы. Я уселась под камнем, совершенно промокшая, холодная и уставшая и смотрела как многочисленные японцы тихо сползают с горы в своих разноцветных дождевиках. Рассвело. А я все сидела и сидела, не в силах оторваться от камня. Дождь хлестал с такой силой, что казалось, капли впиваются в голову и остаются там навсегда, вместо того, чтобы стекать по вискам. И тогда я развернулась и пошла вниз. Да, до вершины оставалось всего пятьдесят метров, но ведь не все вершины должны покорятся. Когда-то надо уметь сдаваться.
Я добралась до Токио через восемь часов. Процессии людей, спускающихся с горы, напоминали мне разбитую армию Наполеона. Уже у подножия я вытряхнула содержимое моего рюкзака на землю. Все было залито водой. На самом дне, в грязной луже, лежал мой паспорт. Большинство штампов было размыто, старые визы отклеились, иммиграционная японская карта болтаталась прибитая на честном слове.
Икуко встречала меня необыкновенно радостно - в тот день в Токио было наводнение, много людей погибло, и она очень волновалась, что я могла быть тоже смыта ливнем. Я же ничего такого не знала и только немного расстраивалась тому, что не смогла дойти до самой вершины. А после мы долго болтали, пили зеленый чай, и старший сын Икуко Шон показывал нам фокусы.
На следующий день мы отправились в зоопарк, но перед этим у меня было несколько свободных часов, и я решила посмотреть на Токио свысока. Где-то в известном мне уже районе Синдзюку (кажется, так он называется), можно было подняться на крышу муниципальной администрации и посмотреть на город с высоты. Я приехала в этот район, долго бродила вокруг, пытаясь найти самое высокое здание, но так и не нашла. Остановившись у уличной карты, я рассматривала окрестности и пыталась угадать как точно может называться это здание, когда ко мне подошел немолодой уже мужчина и спросил, может ли он мне чем-то помочь. Это еще один феномен японской культуры - зачастую местные жители не говорят на английском, но, увидев заблудившегося иностранца, обязательно подойдут и на языке жестов объяснят, что делать и куда бежать. Эта удивительная внимательность поразила меня еще в Хиросиме, где я окончательно поняла, что сделать фотографию себя на фоне достопримечательностей, используя автоспуск на камере, совершенно невозможно. Обязательно найдется кто-то, кто предложит сделать фотографию. Так я познакомилась с журналистом NHK, филиппинским иммигрантом, с дюжиной школьниц и еще с десятком-другим разных людей.
Но, возвращаясь, к уличной карте. Мужчина не только рассказал мне как пройти к нужному мне зданию, но и проводил меня до пешеходного перехода и показал дорогу. Он оказался работником этого самого муниципалитета. Каждый день во время перерыва на обед он выходит на улицу, ловит заблудившихся туристов и помогает им пройти в нужном направлении. "Этот город такой огромный, тут так легко заблудиться", - говорит он, а потом добавляет, что помогать иностранцам - его хобби. Так он платит за все то хорошее, что другие люди сделали для него во время его путешествий. За эти короткие три минуты, что мы идем вместе к переходу, я почувствовала столько всего по отношению к этому совершенно неизвестному мне человеку и к самому миру, который так любит, так обнимает меня...
А вид с крыши здания оказался и вправду очень симпатичным.
После мы встретились с Икуко и Карин и отправились в зоопарк.
А после я решила взглянуть на статую свободы и на известный мост. В темноте они оказались особенно красивы.
Я уезжала ранним утром, уходя из дома около 7 часов. Старший сын Икуко Шон завел будильник на 5 утра, чтобы не проспать мой отъезд. Икуко сказала мне, что такого раньше никогда не бывало. А после маленькая Карин спустилась по лестнице и обняла меня за ноги своими сонными руками. Да, я совсем не видела Токио, но в этом городе остались два маленьких сердечка таких дорогих мне людей. Я все думала и думала об этом, катя свой чемодан все дальше и дальше от дома Икуко, а она махала мне рукой, стоя на пустом и сыром перекрестке - такая сонная и теплая, такая настоящая.