Пилигримы, часть II.
Загрузившись в автобус, мы отправились в путь, к нашему следующему пункту - в Переславль-Залесский. Как нам объяснил руководитель группы, раньше он произносился по-другому, Переяславль-Залесский, но впоследствии название трансформировалось, т.к. в речи одна гласная все время съедалась.
За окнами раскинулись елово-березовые леса, которые всех в автобусе, включая Анастасию, привели в бешеный восторг, а на меня, как всегда, навеяли смертную тоску. Я очень не люблю эти леса - в них всегда темно и холодно, березы там тоненькие, все кривые, дефективные, растут так часто, что через них не пробраться, и вообще не похожи на нормальные деревья - производят впечатление болезненности, чахлости и тесноты. А почва под ними, как я заметила, всегда болотистая, замокающая и чавкающая, так что ни сидеть, ни стоять под ними нельзя. А ели создают непроглядную темноту в этих лесах, поэтому в целом они производят на меня удручающее впечатление как нечто неуютное и враждебное. А еще при одном взгляде на березы мне почему-то всегда становится холодно.
Переславль-Залесский (точнее, его историческая часть) представляет собой маленький городок, в котором, по-моему, мало что изменилось со времени его основания в XII в. Тут нет ни одного высокого здания, улочки все узкие и маленькие. Вообще Переславль мне больше напомнил какое-то крупное село, чем город. Видимо, в городе есть и новые кварталы, которые являют собой другую картину, но мы их не проезжали. Все, что мы видели - это деревянные дома, окруженные зелеными насаждениями, свидетельствующие о разной степени зажиточности людей, которые их когда-то строили. Меня поразило полное отсутствие новых домов. Обычно даже в центре города встречаются новые дома очень состоятельных людей, в Переславле же то ли запрещено строительство в исторической части города (как, например, в Суздале), то ли состоятельных людей вовсе нет (что тоже вероятно). Кстати, во всех городах Золотого Кольца (за исключением Ярославля, Иваново и Вологды) меня сильно удивило отсутствие новостроек и строительства новых домов: здесь не встретишь ни новых многоэтажек, ни строек, ни даже новых коттеджей.
Центр Переславля сосредоточен вокруг трех монастырей: мужских Никитского и Даниловского и женского Никольского.
Первым делом мы поехали в Даниловский монастырь. Основан он в XVI в. Эта обитель очень бедная, и братия монастыря составляет, кажется, менее десяти человек. Мне там очень понравилось еще в прошлый раз, т.к. в бедных монастырях, как правило, встречаешь нормальное отношение к людям. Паломникам там всегда рады, не зависимо от того, сколько кто пожертвовал. В первую нашу поездку мы встретили в Даниловском монастыре только одного монаха, принимавшего требы; в этот раз к нам вышел настоятель. Устроив нам спонтанную экскурсию, он рассказал об истории монастыря, проводимых тут реставрационных работах и особенностях отношений местного духовенства с местными властями. Особые трения вызывает один из бывших четырех городских монастырей, в котором сейчас располагается музей. По словам настоятеля, благоговейностью к святыне работники музея не отличаются, и в алтаре бывшего храма устроили себе комнату отдыха, где пьют кофе, сидя на диване, и смотрят телевизор, расположенный аккурат на бывшем Горнем месте. Выслушав эти шокирующие рассказы, мы пошли осматривать монастырь, а он, надо заметить, с прошлого года сильно изменился. Отштукатурили и побелили наружные стены по всему периметру, а также весь высокий каменный забор. Внутри храма, в том приделе, где находятся уникальные и очень красивые фрески (сейчас исцарапанные надписями типа «здесь был Вася» и хуже), идет их реставрация. Мощи св. Даниила Переславского перенесли в левый придел, куда можно пробраться по деревянным мосткам. Заодно мы услышали и еще одну версию жития св. Даниила. Главный подвиг основателя монастыря заключался в том, что во время свирепствовавшего тогда мора он искал трупы людей, умерших от страшной болезни, разбросанные по всей округе, т.к. некому было их погребать, и устраивал им христианское погребение. Сам он при этом не умер и еще долго после эпидемии подвизался в монастыре.
Затем мы направились в Никольский монастырь. Это очень богатый, недавно заново отстроенный женский монастырь. Дело в том, что игуменья смогла найти богатого спонсора, который полностью оплатил восстановление монастыря, находившегося в таком же плачевном состоянии, как и все остальные обители города. Теперь это обустроенные по последнему слову строительного дела храм и другие здания. Красивая Никольская церковь, как мы потом догадались, полностью повторяет одноименный храм в Италии, где находятся мощи святителя Николая. Вплоть до мозаики над западным порталом, на которой изображен святитель Николай Мирликийский. Все здесь, от роскошного убранства храма и колокольни, огромных и необыкновенных клумб и монастырских зданий, до дверных ручек и чашечек для святой воды, блещет новизной, чистотой, опрятностью и благоухает какими-то разнообразными ароматами. В монастыре находятся мощи преп. Корнилия Переславского и благов. князя Андрея Смоленского.
В завершение нашего маршрута по Переславлю-Залесскому, мы отправились в Никитский мужской монастырь. Подъезжая к монастырю, проехали Плещеево озеро (честно говоря, выглядевшее из-за холодной погоды, тумана и моросящего дождя как Белое море), хотя какие-то любители экстремального досуга катались там на сёрфинге. Мельком видели знаменитый Синий камень (или Синь-камень), по легенде, место языческого культа племен меря и первых славян, который остается мокрым в любую погоду. Потом подъехали к месту спуска на источник преп. Никиты Столпника, но героев нашлось немного, т.к. уже все основательно промерзли, а после прощания с Сергиевым Посадом еще и не могли просохнуть. Высадив отважную группу купальщиков, мы продолжили путь и подъехали, наконец, к монастырю. Он расположен на обрыве, причем обозревать открывающийся вид на дали и Плещеево озеро можно с крыльца, ведущего в храм. Сам храм разделен на две части, вход находится напротив иконостаса, разделяющего эти две части. В этом алтаре проводится служба. Слева от входа - часть храма, находящаяся на ремонте. Службы там проводятся только по большим праздникам. В этой части находятся мощи преп. Никиты Столпника и его вериги внушительных размеров. Как нам потом рассказали, однажды во время крестного хода архиерей решил просто из спортивного интереса надеть эти вериги и пройти крестный ход с ними. Но ему не удалось сделать и нескольких шагов, тогда как подвижники, надевавшие на себя вериги, не расставались с ними никогда. Служба почему-то показалась мне невероятно долгой, к тому же я опять мучалась от холода и сырости. Уж не знаю, было ли это искушением, как в агиографичесикх примерах об искушениях, но именно тогда мое состояние, и духовное, и физическое, достигло наихудшей за все путешествие стадии. Наверное, немало этому поспособствовал опять начавшийся ливень с ветром (это при 10 примерно градусах!) и перспектива опять промокнуть, еще не высохнув с прошлого раза. Как бы то ни было, меня охватила паника. Такого панического состояния я, честно говоря, не припомню за всю свою жизнь. Проснулось что-то детское: заберите меня отсюда! Позвонила домой Наташе и долго рыдала в трубку. Уж не знаю, что она там подумала, но причитала я жутко. Получив совет смиряться и воспринимать сие как паломническое испытание (что меня, надо сказать, слегка протрезвило), я выждала, когда дождь стал поменьше, и побежала греться в автобус.
После службы нас повели осматривать тот самый столп, на котором подвизался преп. Никита. Собственно этот столп представляет собой пещерку, которая была выкопана Никитой, а в пещерке вырыта еще глубокая и узкая яма в человеческий рост, в которой молился преподобный Никита, покидая ее только раз в неделю на воскресную службу. Пещерка была соединена с храмом подземным ходом, который прорыл тоже сам преподобный, и через этот-то ход, не выходя на поверхность земли, он попадал в храм, а после службы снова уползал в свою пещерку. Собственно говоря, ко всем этим подвигам будущего святого, который был сборщиком налогов в городе и соответственно весьма непопулярной личностью, сподвиг услышанный как-то в церкви евангельский рассказ о мытаре. Никита вдруг бросает все и приходит к воротам монастыря просить настоятеля принять его. Однако, учитывая дурную славу Никиты, настоятель назначает ему испытание: если он простоит три дня под воротами обители, тогда, может, его возьмут в монастырь. Никита усложняет себе задание: он отправляется на болото и три дня сидит там, пожираемый комарами. Узнав, куда пропал Никита, настоятель сам приходит к нему на болото, вытаскивает его и отводит в монастырь. С этого времени и начинается его монашеская и подвижническая жизнь. Все это нам рассказала какая-то пожилая женщина, не то монахиня, не то послушница, которая помогает в монастыре по хозяйству.
После экскурсии мы направляемся, так сказать, «саночки возить» - на послушание. В этом году послушание было не трудным - резать яблоки - а могло бы быть даже приятным, если бы не отсутствие в монастыре горячей воды. Мыть их пришлось в ледяной воде (которая как по чьей-то злой воле преследовала меня повсюду), места всем не хватало, нож мне попался неудобный, и, в общем-то, произошло то, что нужно для достойного завершения такого приятного дня. Я порезала себе палец, причем так, как в жизни никогда не резала. Опущу кровавые подробности того, как мы с Анастасией бежали до автобуса, как я пыталась привести ее в чувство и заставить перевязать мне палец. Но, как ни странно, после этого мне стало даже как-то весело - впервые за всю поездку, и с тех пор мои беды все-таки пошли на спад. А, подумав еще, я пришла к выводу, что это происшествие было ответом на мои молитвы, точнее, на горячее невысказанное желание, которое тоже есть, по сути, молитва. Желание как-нибудь отделаться от послушания, не резать эти яблоки и не возиться в ледяной воде. А если учесть, что следствием моего ранения было освобождение меня (а за компанию со мной и Насти) от всех послушаний, связанных с работой руками и особенно в воде на протяжении всей поездки, то можно сказать, что события приняли для меня благостный оборот. Видимо, поняв, что ко всем работам руками нас подпускать нельзя, на нас возложили послушания чтения и проведения экскурсий в тех местах, где мы уже были. Кстати, как чтецы мы оказались бесценной находкой для Александра Владимировича, руководителя нашей группы: как выяснилось, никто среди паломников, кроме нас, читать не умеет (не только по-славянски, но даже по-русски!), включая выпускника нашей Ставропольской семинарии и преподавательницу экономического факультета СГУ, людей, вроде бы не лишенных образования. Итак, как следует, похвалив себя любимых и любимый факультет, воспитавший нас такими пригожими и умными, продолжаю описание нашего путешествия.
После того, как все расправились с яблоками, отправились в странноприимный дом, оборудованный в здании бывшей школы. Там неплохо, особенно потому, что это первое место с тех пор, как мы выехали из дома, где можно поспать на нормальной кровати.
Утром женская часть группы отличилась примерным поведением: встали мы очень рано, как договаривались накануне, и собрались у автобуса. Зато мужчин, в том числе и нашего руководителя Александра Владимировича, видимо, одолел богатырский сон, и они опоздали минут на сорок, за что сами себе вынесли суровое предупреждение. Собравшись, наконец, мы выехали из Переславля-Залесского. Следующим пунктом нашего путешествия должно было стать с. Годеново, которое знаменито тем, что там, в храме свт. Николая, который является подворьем переславского Никольского женского монастыря, находится знаменитый нерукотворный Годеновский Крест, по легенде, явленный одному иноку неподалеку отсюда, около с. Антушково. Приложившись к кресту и осмотрев красивые окрестности, мы поехали дальше, в Антушково, к месту явления креста. Там находится храм Рождества Богородицы и то самое место, где, по поверью, раньше было болото, а после чудесного явления креста людям, видевшим его, Бог повелел построить прямо на этом месте храм. Люди недоумевали, как же они построят храм на болоте, но, когда пришли сюда через некоторое время, болота уже не было, а на его месте за несколько дней чудесным образом возрос высокий холм. На нем и была построена церковь. А на месте, где, как утверждают, явился крест, приезжающие паломники берут землю, так как бытует представление, что это место есть центр русской земли, поэтому все хотят взять земли, как они говорят, «из самого сердца России», чтобы всегда иметь при себе часть этого центра или этого сердца. Я тоже набрала земли и тут же осознала, что подыскиваю себе другую причину для этого, нежели та, о которой нам рассказали, т.к. она меня что-то не вдохновила. В конце концов, я взяла землю скорее из-за креста, чем из-за сердца русской земли.
За окнами раскинулись елово-березовые леса, которые всех в автобусе, включая Анастасию, привели в бешеный восторг, а на меня, как всегда, навеяли смертную тоску. Я очень не люблю эти леса - в них всегда темно и холодно, березы там тоненькие, все кривые, дефективные, растут так часто, что через них не пробраться, и вообще не похожи на нормальные деревья - производят впечатление болезненности, чахлости и тесноты. А почва под ними, как я заметила, всегда болотистая, замокающая и чавкающая, так что ни сидеть, ни стоять под ними нельзя. А ели создают непроглядную темноту в этих лесах, поэтому в целом они производят на меня удручающее впечатление как нечто неуютное и враждебное. А еще при одном взгляде на березы мне почему-то всегда становится холодно.
Переславль-Залесский (точнее, его историческая часть) представляет собой маленький городок, в котором, по-моему, мало что изменилось со времени его основания в XII в. Тут нет ни одного высокого здания, улочки все узкие и маленькие. Вообще Переславль мне больше напомнил какое-то крупное село, чем город. Видимо, в городе есть и новые кварталы, которые являют собой другую картину, но мы их не проезжали. Все, что мы видели - это деревянные дома, окруженные зелеными насаждениями, свидетельствующие о разной степени зажиточности людей, которые их когда-то строили. Меня поразило полное отсутствие новых домов. Обычно даже в центре города встречаются новые дома очень состоятельных людей, в Переславле же то ли запрещено строительство в исторической части города (как, например, в Суздале), то ли состоятельных людей вовсе нет (что тоже вероятно). Кстати, во всех городах Золотого Кольца (за исключением Ярославля, Иваново и Вологды) меня сильно удивило отсутствие новостроек и строительства новых домов: здесь не встретишь ни новых многоэтажек, ни строек, ни даже новых коттеджей.
Центр Переславля сосредоточен вокруг трех монастырей: мужских Никитского и Даниловского и женского Никольского.
Первым делом мы поехали в Даниловский монастырь. Основан он в XVI в. Эта обитель очень бедная, и братия монастыря составляет, кажется, менее десяти человек. Мне там очень понравилось еще в прошлый раз, т.к. в бедных монастырях, как правило, встречаешь нормальное отношение к людям. Паломникам там всегда рады, не зависимо от того, сколько кто пожертвовал. В первую нашу поездку мы встретили в Даниловском монастыре только одного монаха, принимавшего требы; в этот раз к нам вышел настоятель. Устроив нам спонтанную экскурсию, он рассказал об истории монастыря, проводимых тут реставрационных работах и особенностях отношений местного духовенства с местными властями. Особые трения вызывает один из бывших четырех городских монастырей, в котором сейчас располагается музей. По словам настоятеля, благоговейностью к святыне работники музея не отличаются, и в алтаре бывшего храма устроили себе комнату отдыха, где пьют кофе, сидя на диване, и смотрят телевизор, расположенный аккурат на бывшем Горнем месте. Выслушав эти шокирующие рассказы, мы пошли осматривать монастырь, а он, надо заметить, с прошлого года сильно изменился. Отштукатурили и побелили наружные стены по всему периметру, а также весь высокий каменный забор. Внутри храма, в том приделе, где находятся уникальные и очень красивые фрески (сейчас исцарапанные надписями типа «здесь был Вася» и хуже), идет их реставрация. Мощи св. Даниила Переславского перенесли в левый придел, куда можно пробраться по деревянным мосткам. Заодно мы услышали и еще одну версию жития св. Даниила. Главный подвиг основателя монастыря заключался в том, что во время свирепствовавшего тогда мора он искал трупы людей, умерших от страшной болезни, разбросанные по всей округе, т.к. некому было их погребать, и устраивал им христианское погребение. Сам он при этом не умер и еще долго после эпидемии подвизался в монастыре.
Затем мы направились в Никольский монастырь. Это очень богатый, недавно заново отстроенный женский монастырь. Дело в том, что игуменья смогла найти богатого спонсора, который полностью оплатил восстановление монастыря, находившегося в таком же плачевном состоянии, как и все остальные обители города. Теперь это обустроенные по последнему слову строительного дела храм и другие здания. Красивая Никольская церковь, как мы потом догадались, полностью повторяет одноименный храм в Италии, где находятся мощи святителя Николая. Вплоть до мозаики над западным порталом, на которой изображен святитель Николай Мирликийский. Все здесь, от роскошного убранства храма и колокольни, огромных и необыкновенных клумб и монастырских зданий, до дверных ручек и чашечек для святой воды, блещет новизной, чистотой, опрятностью и благоухает какими-то разнообразными ароматами. В монастыре находятся мощи преп. Корнилия Переславского и благов. князя Андрея Смоленского.
В завершение нашего маршрута по Переславлю-Залесскому, мы отправились в Никитский мужской монастырь. Подъезжая к монастырю, проехали Плещеево озеро (честно говоря, выглядевшее из-за холодной погоды, тумана и моросящего дождя как Белое море), хотя какие-то любители экстремального досуга катались там на сёрфинге. Мельком видели знаменитый Синий камень (или Синь-камень), по легенде, место языческого культа племен меря и первых славян, который остается мокрым в любую погоду. Потом подъехали к месту спуска на источник преп. Никиты Столпника, но героев нашлось немного, т.к. уже все основательно промерзли, а после прощания с Сергиевым Посадом еще и не могли просохнуть. Высадив отважную группу купальщиков, мы продолжили путь и подъехали, наконец, к монастырю. Он расположен на обрыве, причем обозревать открывающийся вид на дали и Плещеево озеро можно с крыльца, ведущего в храм. Сам храм разделен на две части, вход находится напротив иконостаса, разделяющего эти две части. В этом алтаре проводится служба. Слева от входа - часть храма, находящаяся на ремонте. Службы там проводятся только по большим праздникам. В этой части находятся мощи преп. Никиты Столпника и его вериги внушительных размеров. Как нам потом рассказали, однажды во время крестного хода архиерей решил просто из спортивного интереса надеть эти вериги и пройти крестный ход с ними. Но ему не удалось сделать и нескольких шагов, тогда как подвижники, надевавшие на себя вериги, не расставались с ними никогда. Служба почему-то показалась мне невероятно долгой, к тому же я опять мучалась от холода и сырости. Уж не знаю, было ли это искушением, как в агиографичесикх примерах об искушениях, но именно тогда мое состояние, и духовное, и физическое, достигло наихудшей за все путешествие стадии. Наверное, немало этому поспособствовал опять начавшийся ливень с ветром (это при 10 примерно градусах!) и перспектива опять промокнуть, еще не высохнув с прошлого раза. Как бы то ни было, меня охватила паника. Такого панического состояния я, честно говоря, не припомню за всю свою жизнь. Проснулось что-то детское: заберите меня отсюда! Позвонила домой Наташе и долго рыдала в трубку. Уж не знаю, что она там подумала, но причитала я жутко. Получив совет смиряться и воспринимать сие как паломническое испытание (что меня, надо сказать, слегка протрезвило), я выждала, когда дождь стал поменьше, и побежала греться в автобус.
После службы нас повели осматривать тот самый столп, на котором подвизался преп. Никита. Собственно этот столп представляет собой пещерку, которая была выкопана Никитой, а в пещерке вырыта еще глубокая и узкая яма в человеческий рост, в которой молился преподобный Никита, покидая ее только раз в неделю на воскресную службу. Пещерка была соединена с храмом подземным ходом, который прорыл тоже сам преподобный, и через этот-то ход, не выходя на поверхность земли, он попадал в храм, а после службы снова уползал в свою пещерку. Собственно говоря, ко всем этим подвигам будущего святого, который был сборщиком налогов в городе и соответственно весьма непопулярной личностью, сподвиг услышанный как-то в церкви евангельский рассказ о мытаре. Никита вдруг бросает все и приходит к воротам монастыря просить настоятеля принять его. Однако, учитывая дурную славу Никиты, настоятель назначает ему испытание: если он простоит три дня под воротами обители, тогда, может, его возьмут в монастырь. Никита усложняет себе задание: он отправляется на болото и три дня сидит там, пожираемый комарами. Узнав, куда пропал Никита, настоятель сам приходит к нему на болото, вытаскивает его и отводит в монастырь. С этого времени и начинается его монашеская и подвижническая жизнь. Все это нам рассказала какая-то пожилая женщина, не то монахиня, не то послушница, которая помогает в монастыре по хозяйству.
После экскурсии мы направляемся, так сказать, «саночки возить» - на послушание. В этом году послушание было не трудным - резать яблоки - а могло бы быть даже приятным, если бы не отсутствие в монастыре горячей воды. Мыть их пришлось в ледяной воде (которая как по чьей-то злой воле преследовала меня повсюду), места всем не хватало, нож мне попался неудобный, и, в общем-то, произошло то, что нужно для достойного завершения такого приятного дня. Я порезала себе палец, причем так, как в жизни никогда не резала. Опущу кровавые подробности того, как мы с Анастасией бежали до автобуса, как я пыталась привести ее в чувство и заставить перевязать мне палец. Но, как ни странно, после этого мне стало даже как-то весело - впервые за всю поездку, и с тех пор мои беды все-таки пошли на спад. А, подумав еще, я пришла к выводу, что это происшествие было ответом на мои молитвы, точнее, на горячее невысказанное желание, которое тоже есть, по сути, молитва. Желание как-нибудь отделаться от послушания, не резать эти яблоки и не возиться в ледяной воде. А если учесть, что следствием моего ранения было освобождение меня (а за компанию со мной и Насти) от всех послушаний, связанных с работой руками и особенно в воде на протяжении всей поездки, то можно сказать, что события приняли для меня благостный оборот. Видимо, поняв, что ко всем работам руками нас подпускать нельзя, на нас возложили послушания чтения и проведения экскурсий в тех местах, где мы уже были. Кстати, как чтецы мы оказались бесценной находкой для Александра Владимировича, руководителя нашей группы: как выяснилось, никто среди паломников, кроме нас, читать не умеет (не только по-славянски, но даже по-русски!), включая выпускника нашей Ставропольской семинарии и преподавательницу экономического факультета СГУ, людей, вроде бы не лишенных образования. Итак, как следует, похвалив себя любимых и любимый факультет, воспитавший нас такими пригожими и умными, продолжаю описание нашего путешествия.
После того, как все расправились с яблоками, отправились в странноприимный дом, оборудованный в здании бывшей школы. Там неплохо, особенно потому, что это первое место с тех пор, как мы выехали из дома, где можно поспать на нормальной кровати.
Утром женская часть группы отличилась примерным поведением: встали мы очень рано, как договаривались накануне, и собрались у автобуса. Зато мужчин, в том числе и нашего руководителя Александра Владимировича, видимо, одолел богатырский сон, и они опоздали минут на сорок, за что сами себе вынесли суровое предупреждение. Собравшись, наконец, мы выехали из Переславля-Залесского. Следующим пунктом нашего путешествия должно было стать с. Годеново, которое знаменито тем, что там, в храме свт. Николая, который является подворьем переславского Никольского женского монастыря, находится знаменитый нерукотворный Годеновский Крест, по легенде, явленный одному иноку неподалеку отсюда, около с. Антушково. Приложившись к кресту и осмотрев красивые окрестности, мы поехали дальше, в Антушково, к месту явления креста. Там находится храм Рождества Богородицы и то самое место, где, по поверью, раньше было болото, а после чудесного явления креста людям, видевшим его, Бог повелел построить прямо на этом месте храм. Люди недоумевали, как же они построят храм на болоте, но, когда пришли сюда через некоторое время, болота уже не было, а на его месте за несколько дней чудесным образом возрос высокий холм. На нем и была построена церковь. А на месте, где, как утверждают, явился крест, приезжающие паломники берут землю, так как бытует представление, что это место есть центр русской земли, поэтому все хотят взять земли, как они говорят, «из самого сердца России», чтобы всегда иметь при себе часть этого центра или этого сердца. Я тоже набрала земли и тут же осознала, что подыскиваю себе другую причину для этого, нежели та, о которой нам рассказали, т.к. она меня что-то не вдохновила. В конце концов, я взяла землю скорее из-за креста, чем из-за сердца русской земли.