П.Астахов: "Без волонтеров и добровольцев ни одно такое учреждение не сможет существовать."
Очень конструктивный и дельный радио-эфир с участием П.Астахова и Б.Альтшулера по проблеме Разночиновского детского дома-интерната, а также по проблемам детей-инвалидов в целом. Участники эфира обнажают многие острые проблемы и не боятся называть вещи своими именами.
ОЧЕНЬ радует, что Уполномоченный по правам ребенка РФ Павел Астахов придерживается одинаковой с волонтерами позиции, что детям-инвалидам не только уход нужен, а реабилитация, развитие, обучение (в то время как Астраханские власти уверены в обратном). Также радует, насколько глубоко Астахов ценит вклад и усилия волонтеров. Спасибо. С таким "курсом сверху" можно что-то менять в системе.
Originally posted by repko1 at П.Астахов: "Без волонтеров и добровольцев ни одно такое учреждение не сможет существовать."
Чем считать дома-интернаты для умственно-отсталых детей: лагерями смерти или святыми местами? Нужны ли подобные заведения России? В дискуссии на эту тему приняли участие: Уполномоченный по правам ребенка в РФ Павел Астахов, член Общественной палаты России, руководитель организации «Право ребенка» Борис Альтшулер, создатель движения «Невидимые дети» в Швейцарии Светлана Сдееке, волонтер Ольга Канивец.
Павел Алексеевич, я знаю, что вы недавно посещали именно этот Разночиновский детский дом в Астраханской области. Что вы можете сказать по результатам проверки?
П. А. Астахов: Совершенно верно. Я был не только там. Я встречался с волонтерами, в частности с Верой Олеговной Дробинской и пытался ей помочь решить проблемы, которые у нее возникают в связи с тем, что она пытается взять на воспитание и обслуживание самых тяжелых детей, а ей по разным причинам отказывают. C одним мальчиком получилось, с другим нет. Поэтому я считал своим долгом побывать там, посмотреть. Не бумажными отчетами довольствоваться, а посмотреть всё самому.
Меня удивило, на самом деле, когда началась вся эта история, связанная с обращением, о котором Ольга сказала, что руководители этого интерната говорят, что я дал им очень высокую оценку.
Я вообще очень скуп на оценки, тем более, на положительные, тем более, таким сложным учреждениям как ДДИ. Я их посмотрел на сегодняшний день, за прошедший год, уже около тридцати, больше тридцати.
Я был в самых сложных ДДИ. В Берёзовке, где мальчик погиб, связанный смирительной рубашкой. Саниратка его связала. Это в Хабаровском крае. В Нижнетуринском - там, где трое детей погибли, когда их накормили принудительно гадостью с кишечной палочкой. В Ояшенском интернате Новосибирской области, который, кстати, один из лучших в России, действительно, и он заслуживает похвалы, потому что там о детях заботятся, там работают общественники, волонтеры - детей вытягивают.
И в Павловском интернате небезызвестном в Санкт-Петербурге, где конфликт зашел так далеко, что пришлось вмешиваться дважды. Дважды я туда выезжал и вмешивался, пока не сняли директора. И сейчас я считаю, что по опыту Павловского интерната надо примерно также поступать постепенно и с другими интернатами, где возникает такой конфликт. Потому что общественники, волонтеры, добровольцы - они делают действительно великое дело.
Я далек от оценок таких радикальных, как вы сказали, что это «фабрика смерти» или «святое дело». Ни то, ни другое. Это очень сложные учреждения, которые требуют участия всех: и государственных структур, и лечебных, и реабилитационных, и психологов, и психиатров. И, конечно же, без волонтеров, без добровольцев ни одно такое учреждение не сможет существовать по двум причинам. Первое, волонтеры, как правило, берут на себя самую сложную часть работы. У них совершенно не стандартный подход, не замыленный взгляд. Они действительно готовы заботиться о детях и готовы вытягивать их. И они служат своеобразным органом общественного контроля.
Вот если бы не волонтеры в Павловском интернате, которые все дружно встали и ушли, фактически все три организации, которые там работали, то никто бы, наверное, и не узнал бы об этих проблемах, и не смогли бы мы их решить. А сейчас мы в Павловском интернате приняли решение, что Андрей Домбровский - один из лидеров волонтерской организации стал зам. директора этого интерната. Понимаете? Вот на таком уровне решили эту проблему. Он, конечно, ужаснулся, когда пришел туда (я читал его записи в блогах), но потом ситуация наладилась.
Мне кажется, так и здесь надо поступить. Если директор будет сопротивляться по-прежнему, я первый скажу, что ее надо отправить в отставку.
Но я встречался с ней. Я смотрел интернат. Он ни хуже, ни лучше, чем остальные. Есть и страшнее ситуации. Но то, что волонтеры, добровольцы, общественники должны туда прийти, работать и быть в диалоге, а не в противостоянии и конфликте с директором и руководством интерната - это факт.
Что касается сообщений про кладбище, которое растет, про мертвые души. Этим вопросом занимается прокуратура. Я дал поручение и следственным органам, и прокурору Астраханской области - они занимаются этим вопросом. Если выяснится, что действительно были какие-то факты сокрытия, хищения денежных средств, не целевого использования, то, поверьте, наказаны будут все очень строго. Вплоть уголовного дела и уголовной ответственности.
слушать здесь
ОЧЕНЬ радует, что Уполномоченный по правам ребенка РФ Павел Астахов придерживается одинаковой с волонтерами позиции, что детям-инвалидам не только уход нужен, а реабилитация, развитие, обучение (в то время как Астраханские власти уверены в обратном). Также радует, насколько глубоко Астахов ценит вклад и усилия волонтеров. Спасибо. С таким "курсом сверху" можно что-то менять в системе.
Originally posted by repko1 at П.Астахов: "Без волонтеров и добровольцев ни одно такое учреждение не сможет существовать."
Чем считать дома-интернаты для умственно-отсталых детей: лагерями смерти или святыми местами? Нужны ли подобные заведения России? В дискуссии на эту тему приняли участие: Уполномоченный по правам ребенка в РФ Павел Астахов, член Общественной палаты России, руководитель организации «Право ребенка» Борис Альтшулер, создатель движения «Невидимые дети» в Швейцарии Светлана Сдееке, волонтер Ольга Канивец.
Павел Алексеевич, я знаю, что вы недавно посещали именно этот Разночиновский детский дом в Астраханской области. Что вы можете сказать по результатам проверки?
П. А. Астахов: Совершенно верно. Я был не только там. Я встречался с волонтерами, в частности с Верой Олеговной Дробинской и пытался ей помочь решить проблемы, которые у нее возникают в связи с тем, что она пытается взять на воспитание и обслуживание самых тяжелых детей, а ей по разным причинам отказывают. C одним мальчиком получилось, с другим нет. Поэтому я считал своим долгом побывать там, посмотреть. Не бумажными отчетами довольствоваться, а посмотреть всё самому.
Меня удивило, на самом деле, когда началась вся эта история, связанная с обращением, о котором Ольга сказала, что руководители этого интерната говорят, что я дал им очень высокую оценку.
Я вообще очень скуп на оценки, тем более, на положительные, тем более, таким сложным учреждениям как ДДИ. Я их посмотрел на сегодняшний день, за прошедший год, уже около тридцати, больше тридцати.
Я был в самых сложных ДДИ. В Берёзовке, где мальчик погиб, связанный смирительной рубашкой. Саниратка его связала. Это в Хабаровском крае. В Нижнетуринском - там, где трое детей погибли, когда их накормили принудительно гадостью с кишечной палочкой. В Ояшенском интернате Новосибирской области, который, кстати, один из лучших в России, действительно, и он заслуживает похвалы, потому что там о детях заботятся, там работают общественники, волонтеры - детей вытягивают.
И в Павловском интернате небезызвестном в Санкт-Петербурге, где конфликт зашел так далеко, что пришлось вмешиваться дважды. Дважды я туда выезжал и вмешивался, пока не сняли директора. И сейчас я считаю, что по опыту Павловского интерната надо примерно также поступать постепенно и с другими интернатами, где возникает такой конфликт. Потому что общественники, волонтеры, добровольцы - они делают действительно великое дело.
Я далек от оценок таких радикальных, как вы сказали, что это «фабрика смерти» или «святое дело». Ни то, ни другое. Это очень сложные учреждения, которые требуют участия всех: и государственных структур, и лечебных, и реабилитационных, и психологов, и психиатров. И, конечно же, без волонтеров, без добровольцев ни одно такое учреждение не сможет существовать по двум причинам. Первое, волонтеры, как правило, берут на себя самую сложную часть работы. У них совершенно не стандартный подход, не замыленный взгляд. Они действительно готовы заботиться о детях и готовы вытягивать их. И они служат своеобразным органом общественного контроля.
Вот если бы не волонтеры в Павловском интернате, которые все дружно встали и ушли, фактически все три организации, которые там работали, то никто бы, наверное, и не узнал бы об этих проблемах, и не смогли бы мы их решить. А сейчас мы в Павловском интернате приняли решение, что Андрей Домбровский - один из лидеров волонтерской организации стал зам. директора этого интерната. Понимаете? Вот на таком уровне решили эту проблему. Он, конечно, ужаснулся, когда пришел туда (я читал его записи в блогах), но потом ситуация наладилась.
Мне кажется, так и здесь надо поступить. Если директор будет сопротивляться по-прежнему, я первый скажу, что ее надо отправить в отставку.
Но я встречался с ней. Я смотрел интернат. Он ни хуже, ни лучше, чем остальные. Есть и страшнее ситуации. Но то, что волонтеры, добровольцы, общественники должны туда прийти, работать и быть в диалоге, а не в противостоянии и конфликте с директором и руководством интерната - это факт.
Что касается сообщений про кладбище, которое растет, про мертвые души. Этим вопросом занимается прокуратура. Я дал поручение и следственным органам, и прокурору Астраханской области - они занимаются этим вопросом. Если выяснится, что действительно были какие-то факты сокрытия, хищения денежных средств, не целевого использования, то, поверьте, наказаны будут все очень строго. Вплоть уголовного дела и уголовной ответственности.
слушать здесь