Суд в защиту прав ребенка - самый антигуманный суд в мире? (продолжение)
В предыдущей записи о суде над Кристиной Естехиной упомянуты не все подробности ювенального судопроизводства. Для того, чтобы картина произошедшего была полной, нужно внести важные факты, которые не упомянутые в первой части.
Во-первых, о роли школы. Именно школа была инициатором возбуждения уголовного дела. Заявление о телесных повреждениях (синяке) написала классный руководитель. Она же расписалась под опросом девочки, в котором перечислены многочисленные побои со стороны мамы. Что характерно - сама классный руководитель в этот же день дала показания, в которых не упомянула о том, что слышала от Саши о многочисленных систематических побоях. Позже, уже в рамках уголовного дела, на допросе, классный руководитель опять же повторила свои показания, в которых опять не упомянула о том, что девочка рассказывала о систематических побоях. Она вообще не рассказала о том, что присутствовала при том, как девочка давала эти показания, ОДНАКО поставила свою подпись, что находилась там! И это неудивительно, ведь без педагога опрашивать ребенка было нельзя. Видимо, классного руководителя попросили расписаться под опросом, что она и сделала, доверившись работникам ПДН, которые и писали, якобы со слов девочки, этот текст.
Надо сказать, что директор школы заявила, что опроса девочки в этот день вообще не было.
Показания классного руководителя и директора школы свидетельствуют о том, что всё организовал бывший работник ПДН - а ныне соцпедагог школы Сокиркин В.В., а учителя и директор были просто статистами.
Не присутствовала при этом опросе и мама - а, значит, законного представителя на опросе ребенка тоже не было. Кто же там был? Психолог, соцпедагог и работники ПДН (соцпедагог до 1.09.2015 тоже работал в ПДН). Психолог - девочка лет 25, которой соцпедагог слова не дал сказать, когда мы ездили в школу. Он загородил ее собой и сказал, что не допустит, чтобы мы с ней беседовали. Эта психолог дала свои показания, практически полностью совпадающие со словами соцпедагога, предположу, что он же ей их и продиктовал.
На фото: соцпедагог школы № 68 г. Тулы Сокиркин В.В.
На суд психолог не пришла, ее показания суд просто зачитал. Так надежнее, а то вдруг вспомнит, как оно на самом деле было, да и расскажет на суде.
Судье Саша рассказала о том, что соцпедагог и психолог ее расспрашивали еще до происшествия с синяком, судья этому факту очень удивилась и сказала, что обычно проводят тестирование всему классу, а не персонально. К сожалению, разговор об этом не попал в протокол суда, но осталась аудиозапись этого разговора:
А скажи, пожалуйста, вот ты раньше тебя когда-нибудь социальный педагог в школе вызывал к себе тебя, что-нибудь спрашивал?
Ну да. До всего случившегося меня вот до этого вызвал соцпедагог.
В какой была школе тогда, уточни, пожалуйста?
В 68-й, вот. Я приходила к соцпедагогу, он меня спрашивал, как дома, все ли хорошо, никто не бьет...и где кто работает...вот.
Это наверное, не только тебя спрашивали да?
Ну, я не знаю. Тогда еще никого не было, тогда была классная, я и соцпедагог.
Ну, уж на сколько я знаю, имея дочку десять лет, он просто у всего класса...
Вот. Потом к психологу вызвали.
Ну ты одна ходила? Одноклассники никто не делился что они тоже ходили к психологу, соцпедагогу...
Нет, они не делились.
Школьный психолог, надо отдать ей должное, в своих показаниях отметила, что до 15.10.2015 года (до синяка) никаких жалоб Саши на маму не было:
И это несмотря на пристальное внимание соцпедагога к Саше и подробные расспросы, когда ее не один, а несколько раз вызывали к психологу! (у психолога и соцпедагога в школе № 68 - сейчас это центр образования № 24 - один кабинет на двоих) и просили не рассказывать маме об этих расспросах!
Кстати, сделаю небольшое отступление по поводу психологической службы в школе. Недавно новый министр образования Ольга Васильева заявила, что необходимо дать больше полномочий школьным психологам, чтобы они могли опрашивать детей и без разрешения родителей. К чему это может привести - отлично иллюстрирует дело Естехиной. Психолог своим присутствием просто легитимизирует все те обвинения, которые кому-то захотелось предъявить некоему лицу. Без психолога протокол недействителен, поэтому его подпись в этом случае на вес золота. А если опрашивать детей без согласия родителей, такого можно насочинять...
Однако, продолжим разговор о нарушениях в ходе проведения суда по делу Естехиной.
Второй момент касается того, как Саше Табачной предъявляли протокол ее допроса от 19.11.2015, ведь это единственное доказательство, на котором суд строил свои доводы и на основании которого был вынесен приговор.
В ходе допроса несовершеннолетней пострадавшей ей предъявили якобы допрос от 19.11.2015 г., хотя на аудиозаписи отлично слышно, что судья говорит о 68-й странице! А это - опрос от 11.11. 2015 г., тот самый опрос, на котором девочка на 27-й день пребывания в СРЦ действительно поставила свою подпись, не выдержав оказываемого на нее давления! Опрос который был еще ДО открытия уголовного дела. Собственно, на основании этого опроса и было начато уголовное преследование Кристины Естехиной.
Надо сказать, что Саша, даже увидев свою подпись на странице 68 (опрос от 11.11.2015), не сказала "да", как от нее этого добивались. Она пыталась понять, что это за текст. Позже, на следующий день, она сказала на очередном заседании суда, что ее просили подписаться, если она, внимание! действительно жила в Магадане! Да? - тогда подпишись. Вот так была получена эта подпись. Поэтому Саша, услышав, что на самом деле там написано, растерялась и не подтвердила свою подпись. Ведь она не подписывалась под ТАКИМ текстом (в котором написано, что мама ее непрерывно избивала много лет).
Однако даже несмотря на то, что Саша НЕ подтвердила свою подпись под 68-й страницей (а другие страницы ей просто не показали, как следует из аудиозаписи допроса), прокурор и судья, тем не менее, заявили, что Саша была ознакомлена с протоколом допроса от 19.11.2015 г. (это страница 245) и удостоверилась, что это ее подпись! На каком основании прокурор и судья это заявили?
Исключительно защищая права ребенка, конечно. Ребенок не подтвердил подпись? Это неважно, он же маленький и глупый, мы-то лучше знаем, что он там расписался.
Хотя в это время он находился в школе, а психолог не помнит якобы присутствующих на допросе дознавателя и законного представителя... Хотя Саша прислала в суд ходатайство о почерковедческой экспертизе ее подписи под протоколом допроса 19.11.2015... Хотя допрос несовершеннолетней проведен с нарушением двух статей УПК РФ, о чем было подано ходатайство в суде... Всё неважно. Потому что защита прав ребенка состоит в уголовном наказании его родителей. И мы их накажем, во что бы то ни стало. Нет доказательств? Сочиним. И даже обосновывать доказательства не будем. И так сойдет!
Перед вынесением приговора Саша высказала надежду, что ее голос будет услышан, и маму не накажут за то, чего она не делала. Отец Саши, Юрий Табачный, сказал, что не сомневается в обвинительном приговоре, ведь суд всё дело вел именно к этому. Даже отказал адвокату в допросе свидетелей защиты, не обратив внимания, что они приехали для этого из Ставрополя, проделав долгий и весьма недешевый путь.
Саша останется жить в Ставрополе с папой. Она объяснила это тем, что ей там больше нравится школа и учителя. Неудивительно. Такой беспредел, какой она увидела в школе № 68 г. Тулы (теперь это центр образования № 24) вообще трудно себе представить. Родители сказали, что в Ставрополе учителя долго отогревали Сашу своим теплом, она не сразу поверила, что тут ее не обманут, будут относиться действительно по-доброму. А когда поверила, решила пока не возвращаться в Тулу. Спасибо ставропольским педагогам за сердечное отношение к Саше и ко всей этой семье, по которой прошелся безжалостный и неправедный ювенальный каток. Хочется надеяться и верить, что все ужасы, случившиеся с Сашей в Туле, не сломают эту девочку. И очень радостно, что есть на свете действительно добрые и отзывчивые люди, такие, какие встретились Саше в ставропольской школе!
А тем временем Кристина Естехина подала апелляционную жалобу, в которой настаивает на проведении экспертизы, о которой говорила эксперт и в которой было отказано опекой, прокурором и судьей.
Суд первой инстанции удовлетворился категорией верю-не верю (причем верит суд только тогда, когда из девочки выдавили показания против мамы, а когда девочка горячо поддерживает и защищает маму, суд почему-то не верит). По-настоящему проведение следствия предполагает проведение экспертизы - ведь в распоряжении следствия ничего кроме синяка не было. Но вместо того, чтобы определить, откуда взялся синяк, следствие занималось выяснением личности Естехиной и посадкой ее в психушку на основании некой непонятной справки, происхождение которой еще нужно установить... А также сочинением поддельного объяснения Естехиной с отказом от ребенка и с поддельной же подписью... А также перепечаткой опроса 11.11.2015 в протокол допроса от 19.11.2015... А также отстранением родного отца от права быть законным представителем его собственной дочери и представлять ее интересы в суде... А также удержанием ребенка в детдоме, когда для этого не было никаких оснований... А также избирательным внесением документов в дело, отказываясь помещать в дело документы, положительно характеризующие обвиняемую... И так далее, всё на основании обвинительного уклона, когда решение выносится сразу, а все остальные материалы собираются только для оформления этого решения с использованием всей мощи межведомственного взаимодействия.