Даня
Двенадцать лет назад в это самое время находилась я в отдельной палате краевого роддома. В палате была кровать и - веяние прогресса!- здоровенный мяч для фитнеса. Грязно-розового цвета. Дизайном походил на морскую мину, только рожек пара всего. На мяче можно было прыгать, сидя и держась за рожки. В коридоре играло радио Ретро ФМ, Дежурной акушерке я сказала, что процесс мне известен, понятен, потому сделайте, плз, радио погромче. И не мешайте. И всю ночь развлекалась, прыгая на мяче и горланя песни. Бедная дежурная смена.
Утром она сменилась, пришла гренадёрского вида женщина по фамилии Прррокопенко и дала всем пизды.
- Вы чем тут занимались? Охуели совсем, безводный период 6 часов!!!
Я сжалась внутренне, наружно не могла, да и силы были на исходе. Сейчас, думаю, и мне перепадёт. То ли прыгала мало, а то ли много, а, может, петь в роддоме нельзя таким дурным голосом особенно.
Гренадёрская женщина подошла, посмотрела, пощупала. И ласково так говорит - а что это у нас с волосами?
Я по старой привычке институтской, из каких дремучих глубин она всплыла, решила, что роженице полагается косыночку или шапочку, асептика же, передовое учреждение, мяч вот дали. А косы тогда ниже пояса были, я их резинкой бархатной на макушке увязала, ибо жарко. Резинка, думаю, негигиеничная.
Прррокопенко сдирает с волос резинку со словами - навязали тут узлов, вот и нейдёт, как бы обвития не было! Примета плохая! Хватит отдыхать, сейчас по-честному рожать будем!
Даже обидно мне стало - я, по-вашему, чем всю ночь занималась? Концерт по заявкам давала?
В общем, прямо сейчас не вышло, но ровно в полдень акушерка крякнула, принимая увесистое голосистое дитё, в роддоме погас свет, и четыре с лишним кило зафиксировали немного позже, когда свет дали обратно. Веянием прогресса были помимо мяча и электрические весы.
Часа три мы лежали и ждали, когда освободится наша послеродовая отдельная палата, потом переехали в неё. А потом в нашу палату зашла делегация из пары докторов и здоровенного мужика в обляпанных неизвестно чем кирзачах, грязном комбезе и одноразовом прозрачном халатике, слегка накинутом на могучие плечи. Роддом должен был закрываться на ремонт, и комиссия ходила, оценивала масштабы.
Фильм про Росомаху тогда ещё не сняли. А могли бы. С меня. В долю секунды у меня отросли клыки и когти, и с шипением и рыком я кинулась на антисанитарное чмо, распространявшее болезнетворные миазмы, сеявшего патогенную флору над моим новорождённым сокровищем. Откуда силы взялись. Наверное, оттуда же, откуда у мужика взялась прыть выскочить в коридор за миг до того, как клыки и когти вонзились в его глаза и горло. И оттуда же, откуда у докторов не взялось и тени мысли не вести вылезший из подвала рассадник заразы в роддом.
Сокровище же дрыхло и ухом не вело.
Следующим ярким впечатлением были утра. О, эти роддомские утра! Длиннющий коридор, бетонный пол с неровностями. 6 часов, санитарка везёт в столовую тележку завтрак принимать. У тележки колёса раздолбанные, и стоят в ней пустые вёдра эмалированные с крышками. И вся эта куча металлолома дребезжит так, что у меня за закрытой дверью уши закладывает. И над этим адским грохотом из одного конца коридора в другой:
- Гала!!!(не могу передать это хохляцкое "гэ" с придыханием) Гала!!! Ты мою швабру не видела???
И что-то в ответ. А так спать хочется... И каждый божий день начинался с этого кошмара)))
А сокровищу хоть бы хны.
Сокровище, пока в утробе по паромам и островам с палатками скакало, было Стёпкой. Как увидела его в палате, эти ушки, улыбку блуждающую, так сразу и поняла, и сказала - ну какой же ты Стёпка... никакой ты не Стёпка... ты ж Даня...
Так он и не узнал.
Пойду расскажу)))
Утром она сменилась, пришла гренадёрского вида женщина по фамилии Прррокопенко и дала всем пизды.
- Вы чем тут занимались? Охуели совсем, безводный период 6 часов!!!
Я сжалась внутренне, наружно не могла, да и силы были на исходе. Сейчас, думаю, и мне перепадёт. То ли прыгала мало, а то ли много, а, может, петь в роддоме нельзя таким дурным голосом особенно.
Гренадёрская женщина подошла, посмотрела, пощупала. И ласково так говорит - а что это у нас с волосами?
Я по старой привычке институтской, из каких дремучих глубин она всплыла, решила, что роженице полагается косыночку или шапочку, асептика же, передовое учреждение, мяч вот дали. А косы тогда ниже пояса были, я их резинкой бархатной на макушке увязала, ибо жарко. Резинка, думаю, негигиеничная.
Прррокопенко сдирает с волос резинку со словами - навязали тут узлов, вот и нейдёт, как бы обвития не было! Примета плохая! Хватит отдыхать, сейчас по-честному рожать будем!
Даже обидно мне стало - я, по-вашему, чем всю ночь занималась? Концерт по заявкам давала?
В общем, прямо сейчас не вышло, но ровно в полдень акушерка крякнула, принимая увесистое голосистое дитё, в роддоме погас свет, и четыре с лишним кило зафиксировали немного позже, когда свет дали обратно. Веянием прогресса были помимо мяча и электрические весы.
Часа три мы лежали и ждали, когда освободится наша послеродовая отдельная палата, потом переехали в неё. А потом в нашу палату зашла делегация из пары докторов и здоровенного мужика в обляпанных неизвестно чем кирзачах, грязном комбезе и одноразовом прозрачном халатике, слегка накинутом на могучие плечи. Роддом должен был закрываться на ремонт, и комиссия ходила, оценивала масштабы.
Фильм про Росомаху тогда ещё не сняли. А могли бы. С меня. В долю секунды у меня отросли клыки и когти, и с шипением и рыком я кинулась на антисанитарное чмо, распространявшее болезнетворные миазмы, сеявшего патогенную флору над моим новорождённым сокровищем. Откуда силы взялись. Наверное, оттуда же, откуда у мужика взялась прыть выскочить в коридор за миг до того, как клыки и когти вонзились в его глаза и горло. И оттуда же, откуда у докторов не взялось и тени мысли не вести вылезший из подвала рассадник заразы в роддом.
Сокровище же дрыхло и ухом не вело.
Следующим ярким впечатлением были утра. О, эти роддомские утра! Длиннющий коридор, бетонный пол с неровностями. 6 часов, санитарка везёт в столовую тележку завтрак принимать. У тележки колёса раздолбанные, и стоят в ней пустые вёдра эмалированные с крышками. И вся эта куча металлолома дребезжит так, что у меня за закрытой дверью уши закладывает. И над этим адским грохотом из одного конца коридора в другой:
- Гала!!!(не могу передать это хохляцкое "гэ" с придыханием) Гала!!! Ты мою швабру не видела???
И что-то в ответ. А так спать хочется... И каждый божий день начинался с этого кошмара)))
А сокровищу хоть бы хны.
Сокровище, пока в утробе по паромам и островам с палатками скакало, было Стёпкой. Как увидела его в палате, эти ушки, улыбку блуждающую, так сразу и поняла, и сказала - ну какой же ты Стёпка... никакой ты не Стёпка... ты ж Даня...
Так он и не узнал.
Пойду расскажу)))