Солнечные
А как твоего папу зовут?
А кто тебя стриг?
А вы еще придете?
Как ответить на эти вопросы деткам, которых папы бросили. Как им сказать, что стригла тебя мама, которой у них нет. Как им ответить "да", как можно подарить им надежду, когда сам не знаешь, сможешь ли ты еще раз собрать все свои силы в кулак и улыбаться.
Учить их вставлять нитку в ушко новогоднего шарика.
Учить брать эту нитку двумя ручками и надевать на еловую веточку.
Отклеивать аккуратненько наклейку, давать в ручки и идти вместе к елке, клеить эту наклеку.
А потом вдруг кто-то обнимает тебя холодными руками за живот, или закрывает глаза маленькими ладошками, или в прыжке обнимает за шею и тащит к своему лицу, потому что хочет поцеловать в щеку. А ты уворачиваешься и спешно учишь ребенка отправлять воздушные поцелуи, только бы он не слюнявил твою щеку. И от этого и гадко, и трогательно до слез.
А потом ты видишь, как они стараются. Они приносят стремянку и показывают, какие они молодцы, какие хозяйственные, как следят за своим домом с бетонными полами и пахнущими таулетами. Они уже без подсказок вешают мишуру на елку, придумывают как и куда можно приделать оставшиеся украшения. Идут вместе с тобой, иногда даже за ручку, чувствуют себя важными и нужными. Обычные дети, довольные, добрые, просто разговаривают нечетко, а некоторые имени своего не знают.
А потом в коридоре ты видишь девочку, которая сидит на полу, на которую никто внимания не обращает. Она слегка раскачивается из стороны в сторону, как в трансе, и тебе говорят, ее не трогать. А в новой комнате, ты видишь другую девочку, она сидит на полу, смотрит вникуда, прижимая руку к уху, и не учавствует в общем веселье. Оказывается она ничего не слышит и видит только боковым зрением. Ты протягиваешь ей конфетку, даже не подумав о том, что она может с ней не справится. Отвлекаешься, а когда вновь оборачиваешься к ней, видишь, что она усиленно нюхает это конфету. Тут же к ней подбегает другая девочка, разворачивает и кладет конфету ей в рот. А ты мучаешься грызущей совестью за то, что не догадалась об этом сразу. И вообще за все то, что не можешь сделать для этих детей.
А кто тебя стриг?
А вы еще придете?
Как ответить на эти вопросы деткам, которых папы бросили. Как им сказать, что стригла тебя мама, которой у них нет. Как им ответить "да", как можно подарить им надежду, когда сам не знаешь, сможешь ли ты еще раз собрать все свои силы в кулак и улыбаться.
Учить их вставлять нитку в ушко новогоднего шарика.
Учить брать эту нитку двумя ручками и надевать на еловую веточку.
Отклеивать аккуратненько наклейку, давать в ручки и идти вместе к елке, клеить эту наклеку.
А потом вдруг кто-то обнимает тебя холодными руками за живот, или закрывает глаза маленькими ладошками, или в прыжке обнимает за шею и тащит к своему лицу, потому что хочет поцеловать в щеку. А ты уворачиваешься и спешно учишь ребенка отправлять воздушные поцелуи, только бы он не слюнявил твою щеку. И от этого и гадко, и трогательно до слез.
А потом ты видишь, как они стараются. Они приносят стремянку и показывают, какие они молодцы, какие хозяйственные, как следят за своим домом с бетонными полами и пахнущими таулетами. Они уже без подсказок вешают мишуру на елку, придумывают как и куда можно приделать оставшиеся украшения. Идут вместе с тобой, иногда даже за ручку, чувствуют себя важными и нужными. Обычные дети, довольные, добрые, просто разговаривают нечетко, а некоторые имени своего не знают.
А потом в коридоре ты видишь девочку, которая сидит на полу, на которую никто внимания не обращает. Она слегка раскачивается из стороны в сторону, как в трансе, и тебе говорят, ее не трогать. А в новой комнате, ты видишь другую девочку, она сидит на полу, смотрит вникуда, прижимая руку к уху, и не учавствует в общем веселье. Оказывается она ничего не слышит и видит только боковым зрением. Ты протягиваешь ей конфетку, даже не подумав о том, что она может с ней не справится. Отвлекаешься, а когда вновь оборачиваешься к ней, видишь, что она усиленно нюхает это конфету. Тут же к ней подбегает другая девочка, разворачивает и кладет конфету ей в рот. А ты мучаешься грызущей совестью за то, что не догадалась об этом сразу. И вообще за все то, что не можешь сделать для этих детей.