Лев и девять гиен
Оригинал взят у red_balls в Лев и девять гиен
Совершенно восхительная и очень злободневная сказка-притча о том, как Лев делился с гиенами.
Пока делали книгу, эту сказку наш редактор зачитала всем вслух. Оцените!
Лев и девять гиен
Виктор Важдаев
Разве этого не было? Это было, было. Послушаете и тогда сами скажете, что правдивее этой истории не случалось и случиться не могло.
Пошёл лев на охоту. А за ним увязались девять гиен. Гиена-дедушка, гиена-бабушка, гиена-папа, гиена-мама, гиена-дядя, гиена-тётя, гиена-сын, гиена-дочь и гиена - просто гиена. Целая семья. Целая стая. Целая деревня. Ноги бегут, хвосты болтаются, глаза сверкают.
А в животах - пусто.
Лев на гиен даже не оглянулся. Пускай их девять. Пускай целая семья. Пускай целая деревня. Пускай, пускай и пускай! Он и не оглянулся. Потому что у льва, хотя он и лев, на этот раз в животе тоже было пусто. Не до гиен ему было. Он больше думал о коровах, о быках. Ну, может быть, ещё об овцах... А гиены? Ну что гиены? Вон они сами бегут за ним, угодливо развесив уши.
И что же? Ий-ии! Как им всем повезло. Льву и гиенам: они поймали, они схватили десять коров!
Десять коров. И ни одной больше. Десять коров. И ни одной меньше!
Десять!
Лев сказал:
- Делите!
Но гиены помахали своими короткими хвостами. Все девять помахали! И хотя глаза их выбирали корову потолще, а желудки кричали: «Мне бы побольше!», сами гиены, почтительно кланяясь и робея, робея и кланяясь, угодливым хором ответили:
- Ты - лев! Ты - царь! Ты и дели.
- Хорошо!- сказал лев, - Я царь. Я и делю. Вас девять - берите себе одну корову, и вас будет десять. Я остаюсь один и беру себе девять коров. И нас будет десять. Так выйдет поровну. Всё. Я сказал!
При этом глаза у льва сверкнули. О-о!.. Гиены сразу забыли о дележе! И - где уж тут считаться! - торопливо схватив одну корову, поспешно засеменили прочь.
Но чем дальше отходили они от того места, где оставили льва, тем смелее становились их ноги. Чем дальше - тем смелее.
Гиены уже не норовили обогнать одна другую. И не толкались. И не наступали на пятки тем, кто проскочил вперёд. Они уже не так спешили. Более того, ступали всё медленнее. Медленнее. Пока совсем не остановились.
Девять гиен остановились, стали в кружок и посмотрели друг на друга.
О-о! Это были уже не те девять гиен, которые совсем недавно, ну вот только что, смиренно стояли перед львом, подобострастно качали головами и безропотно ждали его приговора.
Теперь льва не было. Были одни они, гиены: гиена-дедушка, гиена-бабушка, гиена-папа, гиена-мама, гиена-дядя, гиена-тётя, гиена-сын, гиена-дочка и гиена - просто гиена. Целая семья. Целая стая. Целая деревня. И теперь им было совсем не страшно. Ничуточки. Ни вот столечко!
- Да знаете ли вы, что нас обманули! - сказала гиена, которая была просто гиена. И, негодуя, она посмотрела на остальных. - Или я ошибаюсь?
У неё, как и у всех гиен, задние ноги были короче передних, и поэтому могло показаться, что, говоря это, она даже присела от возмущения.
- Нас обманули, обманули и обманули!- выкрикивала она, распаляясь.
И все девять гиен от удивления присели, ошеломлённые, недоумевая и переглядываясь.
- И верно! - сказал гиена-дедушка.
- Такова жизнь! - с грустью сказала гиена-бабушка.
- Этому нет имени! - воскликнул гиена-папа.
- И ты ещё ждёшь справедливости! - сказала гиена-мама,- Разве ты леопард? Или слон?
- Мы должны протестовать! - вскричал гиена-дядя.
- Ха-ха! - язвительно сказала гиена-тётя. - Хотела бы я видеть, как ты это сделаешь!
Гиены замолчали. И знаете почему? О, это объяснить совсем просто. Гиены вспомнили, какие были глаза у льва, когда он делил коров, И как они блестели. Непонятно? Чего проще! Поглядите в глаза льву сами!.. Вот так! Льву!.. В глаза!.. Теперь поняли? Ну, то-то. Тогда слушайте. Я расскажу, что было дальше. А дальше, вдруг...
Да, да. Вдруг гиена-сын - он был молод, он был горяч,- так вот, гиена-сын крикнул:
- Мы пойдём к нему. Пойдём и скажем: «Как ты смел обмануть нас! Ты думал, что мы ничего не заметим и ничего не поймём? Ошибаешься! Мы, гиены, всё поняли! Отдавай наших коров!» - вот как он развоевался, распалился, возомнив себя перед львом, А на самом-то деле он хорохорился, стоя перед своими понурыми родственниками!..
- И это мы скажем льву? - с недоверием спросила гиена-мама.
- Скажем! - запальчиво ответил гиена-сын.
- Начать с того, что это очень длинно! - сказал гиена- дедушка. - Мой совет: когда говоришь со львом, говори короче!
- Оx! - вздохнула гиена-бабушка. - Длинно? Коротко? Боюсь, что мы не успеем сказать всё это льву.
- И это неучтиво! - благоразумно сказал гиена-папа. - Он старше нас! Более того, он - царь!
- Не забудьте, - с мольбой в голосе сказала гиена-мама, - что у нас дети!..
- «Дети, дети»! - вскипел гиена-дядя, вылезая вперёд. - Я спрашиваю вас: охотников было десять? И коров было десять! Каждому по корове. Ты - один? Тебе - одна. Нас - девять? Девять коров - нам. Слышите? Девять!..
- Мы-то слышим! - насмешливо сказала гиена-тётя. - Да вот услышит ли он? Уж лучше бы ты помолчал!
А промолчала-то гиена-дочка. Вы думаете, она была умнее всех? Ничуть. Просто она думала только о себе и о том, как бы урвать кусочек послаще, повкуснее и как бы покрасоваться своей пятнистой шкуркой. Вот она о чём думала.
- Хэ-ле-ле! - сказал гиена-папа. Он был глава семьи и должен был думать о завтрашнем дне. - Девять коров! Подумать только: девять!.. И получить вместо них одну!..
- Но оставить так нельзя! - снова завопил гиена-дядя.
- А кто ему скажет ваши учтивые слова? - насмешливо спросила гиена-тётя. - Не ты ли?
- Если только закрыть глаза и представить... - сказала гиена-мама дрожащим голосом, - Вы стоите перед ним... перед львом. И говорите!.. Нет, даже страшно подумать!..
Теперь-то уж каждый видел себя стоящим перед ним! Ясно видел. Так что невольно задрожали ноги, хвосты опустились. И наступила такая тишина, что было слышно, как они дышали, все девять.
- У-у-у-у!..
И вдруг... Да, да, вдруг гиена, которая была просто гиена, сказала:
- Я знаю, что надо делать! Я поняла, я сообразила, я догадалась! - И она с торжеством посмотрела на гиену-дедушку, гиену-бабушку, гиену-папу, гиену-маму, гиену-дядю, гиену-тётю, гиену-сына и гиену-дочку. - Я знаю. И я скажу. Слушайте, слушайте меня!
Посмотрели бы вы, как гиены уставились на неё! Широкие и чёрные носы их замерли в воздухе, а хвосты тугими кочерыжками задрались кверху.
- Мы пойдём к нему, - сказала гиена, которая была просто гиена, - и... каждый скажет всего лишь одно слово! Сказать одно слово совсем не страшно. Нас девять? И мы скажем девять слов. Ни слова больше, ни слова меньше. А все вместе они составят Великолепную Речь.
И точно в считалке, тыча в гиен поочерёдно, она отрывисто произнесла:
- «Ты разделил добычу неправильно, поступил несправедливо, отдай наших коров!»
- Прекрасная мысль! - сказали гиены хором. - Одно слово каждому - не страшно!
- Только надо начать с чего-нибудь приятного, - сказал самый старый и поэтому, разумеется, самый многоопытный гиена-дедушка. - Ну, например: «Ты - великий!»
- Верно! - сказал гиена-папа. - И ещё мы должны величать его полным титулом: «Ты - царь!»
- Но и напомнить ему, что мы - это мы! - не переставал горячиться гиена-дядя. - Что нас - девять! Мы так и скажем: «Мы пришли!»
- Ну, а дальше, - сказал гиена-сын, - остаётся самый пустяк. Мы скажем: «Коровы наши. Отдай!»
При этих словах гиены пришли в такой раж, что можно было подумать: они не только получили своих недоданных львом восемь коров обратно, но и успели их съесть и, мало того, запить изрядным количеством доброго пива! Гиены приплясывали, стоя на месте, подталкивали друг друга в бока.
Они так шумели, так повизгивали, так весело подвывали! Видели бы вы их морды! Их глаза сверкали, усы топорщились!..
- У-у-у-у! - сказала гиена, которая была просто гиена. А может быть, она этого не говорила, а лишь дышала громче других: ведь она была просто вне себя от своей находчивости, сообразительности, ума... Тем более, что ей мерещилась корова, целая корова, её собственная! - Сколько ещё мы будем топтаться на месте? - завопила она.
- Пошли! - лязгнул зубами гиена-дядя.
- Пошли! - храбро прокричали остальные гиены. - Ведь всего только одно слово!..
- Что может быть легче?
- Что может быть проще!
- Боюсь, что мы не успеем их произнести до конца! - с грустью сказала умудрённая жизнью гиена-бабушка.
Однако её уже никто не слушал.
Ещё бы: воинственная, шумная стая, повизгивая и суетясь, ринулась отбирать коров у льва.
Но... чем дальше они отходили от того места, где им пришла в голову такая счастливая мысль, такой восхитительный план, чем дальше они отходили, тем всё более тускнела их радость и угасало веселье. И уж поверьте, тем медленнее ступали их ноги. Всё медленнее, медленнее... Пока совсем не остановились.
И надо же, остановились они именно там, где лежал лев. И отдыхал. Недвижный. Жёлтый. В гриве.
Лапы его - как два ствола. Он лежал, вытянув их вперёд.
Когти его, словно корни дерева, вывороченные из земли. Огромные. Загнутые. Чёрные. Могучие.
И когти. И лапы. Вот.
Весёлости гиен как не бывало. Почему-то она разом прошла. Была, и нет её. И храбрости. И удали. Нет и нет!
А лев?
Он даже не взглянул на них. На гиен.
Может быть, вас интересует: спал он или задумался? Ну что ж, тогда подойдите к нему сами поближе и посмотрите! А я предпочитаю не тревожить его. Льва.
А гиены? О-о! Гиены шли и пришли. Теперь уж им ничего не оставалось делать, как произнести свою речь. Краткую. Выразительную. Исполненную достоинства. Ведь она так удачно родилась в голове гиены, которая была просто гиена. И к тому же они все вместе так ловко составили её. Всю. С начала и до конца. Эту Великолепную Речь. Помните, сначала - приятное, потом - величание, потом - намёк, что их, гиен, - ха-ха! - не так уж мало - девять, и только под конец, что коровы принадлежат им, и ещё коротенькая просьба, совсем пустяк: «Отдай!» Обратите внимание, не какое-нибудь там грубое, как у леопарда: «Давай!», или нахальное, как у зайца: «Дай!» А достойное и в то же время убедительное: «О-т-д-а-й!» И ведь всего девять слов. По одному на каждого. Всего только по одному. Совсем не страшно!.. Каждое слово ничего не значит, а все вместе...
Итак, гиены пришли.
Вернее было бы сказать, их угораздило прийти. Но я молчу, молчу... Ведь перед ними был лев, и времени на размышления - никакого!
- Ты... - сказал гиена-дедушка, слегка робея: начинать, что бы ты ни начинал, всегда боязно. Но гиена-дедушка, хотя и робел, знал, однако, какое слово выпало ему первым сказать льву. И он его не сказал, а словно под гул барабанов и торжественный рёв труб произнёс, выкликнул, будто на площади. - ТЫ!.. - начал Великолепную Речь гиена-дедушка, волнуясь и восхищаясь львом.
- ВЕЛИКИЙ! - крикнула гиена-бабушка, да так поспешно, что у неё получилось немножко куце: «ВЛИКИЙ!»
Вы помните, что гиена-бабушка боялась, успеют ли они сказать всё. Вот она и торопилась. Но её «ВЛИКИЙ!» не был напрасным. Он ускорял дело. Теперь уже у гиен совсем не было времени, чтобы опомниться: колесо их речи закрутилось с небывалой быстротой. И остальным, само собой, приходилось поторапливаться. Да это и не казалось им столь трудным. Потому что, пока гиена-бабушка так и осталась стоять с открытым ртом, оцепенев от страха и удивляясь, что всё-таки смогла выговорить своё слово до конца, гиены заметно приободрились.
Пока дело шло отлично. Уже двое сказали: «ТЫ - ВЕЛИКИЙ!»
Не правда ли, для начала хорошо!
- ТЫ... - храбро произнёс гиена-папа. Как видите, он совсем не боялся, тем более что... ну, тем более что точно такое же слово «ТЫ» первым произнёс гиена-дедушка.
- ЦАРЬ! - закончила гиена-мама.
Отлично! Всё идёт отлично, отлично, отлично!
«ТЫ - ВЕЛИКИЙ! ТЫ - ЦАРЬ!»
Слышите? Они уже сказали почти половину! Почти половину, и кому? Не кому-нибудь! Льву. Самому.
А лев?
Он не шелохнулся.
Он молчал.
А собственно говоря, что он должен был говорить? Что он великий, он это знал и без гиен. Что он царь? А кто же царь, спрашиваю я вас? Кто царь, если не лев?..
Вот он и молчал.
Теперь вы догадываетесь, почему гиена-дядя без страха воскликнул:
- МЫ...
А гиена-тётя закончила:
- ПРИШЛИ!
Правда, она не сказала это так, как было нужно, чтобы слово её прозвучало весомо, важно: «ПРИШЛИ!» Нет, нет. Она сказала его скромнее и несколько тише, чем хотела, так что если бы написать это слово, то, пожалуй, пришлось бы выбрать буквы поменьше, вот такие, например: «пришли!» А уж если быть совсем-совсем точным, то ещё меньше, совсем крохотные буквы, скорее, даже буковки, ну, вот такие: «пришли». Потому что написанное большими буквами, как вы понимаете, звучит громко, а если буквы сред¬ние, то средне. Ну, а если буквы маленькие, то и произно¬сятся они едва слышно, можно сказать - шёпотом!
Но всё-таки, какими бы ни были буквы, они произносятся. И гиена-тётя, пусть маленькими буковками, но сказала то, что должна была сказать: «пришли!» И, представляете себе, хотя она пролепетала это еле слышно, глаза её от страха стали круглыми.
Потому что вместе с тем словом, которое произнёс гиена-дядя, получилось:
«Мы - пришли!»
И вот всё то, что недавно казалось им таким уместным, удачным и убедительным, намёком, что, мол, не кто-нибудь, а мы - гиены! - и нас уж не так-то мало - девять! - и мы пришли за справедливостью, мы - здесь!.. - почему-то теперь звучало совсем уж не столь убедительно и внушительно. Ведь и без этих слов было видно, что они стоят здесь, понурые, развесив уши, перед МОГУЧИМ ЛЬВОМ. Более того, это казалось ГЛУПЫМ, потому что, будь их не девять, но и ещё девять, это не имело никакого значения для льва, ДЛЯ ЕГО КЛЫКОВ и ДЛЯ ЕГО КОГТЕЙ. И, самое неприятное, и для самих гиен не имело никакого значения.
РОВНЫМ СЧЁТОМ НИКАКОГО!
И спрашиваю я вас: когда, где и какая гиена могла себе позволить говорить со львом в таком тоне!
Но, раз начавшись, дело продолжало делаться. И гиена-сын, он ведь был молод и не понимал, что можно и что нельзя, что страшно, а что нет, тем более что в присутствии родителей он становился значительно храбрее, чем был на самом деле, - так вот, гиена-сын смело крикнул:
- КОРОВЫ!..
Слышали, как он сказал? Вот это да, вот это сказал: громко, громко! Если мы напишем сказанное им большими буквами, вот такими: «КОРОВЫ», то наверное не ошибёмся.
Он сказал «коровы», а гиена-дочка, у которой, как известно, на уме были только её пятнистая шкурка и мечта о сладком куске, - предвкушая, что вот сейчас она его урвёт, самый лучший кусочек из тех, что достанется всем гиенам, - и не помышляла об опасности. Глядя льву в лицо, в его прикрытые глаза, она, долго не раздумывая, сказала:
- НАШИ!
Голосок у неё был хотя и девичий, но, как у всех гиен, сипловатый. Поэтому или, может быть, почему-либо другому, но все гиены сразу ощутили, что слова: «КОРОВЫ - НАШИ!» прозвучали резковато, грубовато и страшновато!.. Во всяком случае, перед этой жёлтой неподвижной глыбой, в гриве, перед этими стволами-лапами, перед этими корнями-когтями, острыми, чёрными, самые, казалось бы, обычные слова приобрели вдруг какой-то совсем иной смысл!..
«НАШИ, НАШИ, НАШИ! - загудело в ушах у гиен, словно кто-то, как по барабанам, колотил по их пустым головам палкой. - НАШИ!»
Вы только закройте глаза, зажмурьте их покрепче. Вот так. И подумайте о льве! О том, что он перед вами. Вот тут. Недвижный. Жёлтый. В гриве...
Подумайте: он перед вами и, что гораздо важнее, вы перед ним.
Перед львом!
Теперь вы понимаете, что поняли, что почувствовали гиены, когда они хотя и по одному слову каждая, но все вместе сказали:
- ТЫ - ВЕЛИКИЙ! ТЫ - ЦАРЬ! МЫ - ПРИШЛИ! КОРОВЫ - НАШИ!..
Итак, осталось-то сказать всего одно слово, всего только одно слово...
А гиены?
Ноги их подкашивались. Хвосты кроткими плетьми свисали вниз. Глаза скосились (с тех пор они навсегда остались у гиен косыми).
Ещё бы! Сейчас это слово будет произнесено! Все слова, сказанные до сих пор, были лишь для него. Ради него гиены пришли сюда. Ещё мгновение, и та самая гиена, которая была просто гиена, выпалит это Главное Слово - «Отдай!», и... жёлтая глыба, ощерившись зубами, клыками, когтями, рыча, обрушится на них.
И тогда словно само небо перевернётся и смешается с землёй!..
Ну, а гиена, которая была просто гиена?
Она стояла оцепенев.
Из головы её начисто вылетел не только весь удивительный, мудрый, счастливый план, но - о ужас! - и слово, то последнее, Главное Слово, которое она должна была сказать.
От страха у неё быстро-быстро, мелко-мелко тряслись губы, словно она, торопясь, шептала молитву, и перед её круглыми глазами чёрной молнией сверкали страшные зигзаги:
«КОНЕЦ!»
И он бы пришёл, он бы наступил, поверьте мне, этот «КОНЕЦ!», и для неё, и для них всех, и даже для нашей сказки, если бы...
Однако не будем забегать вперёд.
С него мы начали сказку? С того, что так было и так случилось. И то, что мы рассказываем, - правда, чистейшая правда, в которой нет и не должно быть ни одного неверного слова.
Так вот, если говорить правду, лев дремал. Он вкусно, сытно поел и теперь отдыхал. Спокойный и неподвижный. Жёлтый. Как глыба. Как скала. Скала, на которой растёт могучий мох: косматая грива, чёрно-бурая.
И никакие гиены его не заботили. И мысли о них ему в голову не приходили.
Но гиена-дочка так громко крикнула: «Наши!», что лев едва не пробудился от дрёмы. Может быть, у него только дрогнули веки, а может быть...
Ну, кто станет винить гиену, к тому же она была просто гиена, что ей показалось, что лев приоткрыл глаза? И в них сверкнул весёлый блеск. Львиный. От которого она оцепенела, и перед ней будто засверкали чёрные молнии.
Остальные гиены, словно стадо овец, сбившись в кучу, тряслись от страха, ожидая этого последнего, страшного, словно сигнал, слова «Отдай!». И вот тут...
О, чудо из чудес! - ту самую гиену, которая была просто гиена и которая беспомощно шевелила губами, внезапно вдруг озарила совсем новая, удивительная, более того - поразительная мысль! И в этом нет ничего необычного. Разве не знаете вы, что самые удачные мысли быстрее всего приходят тогда, когда стоишь перед львом. А если он изготовился для прыжка, то мысли так и скачут - одна лучше другой!..
Вот в это самое время просто гиену и озарила бесподобная мысль. И, не раздумывая, она выкрикнула - нет, нет, не одно-единственное, нужное Главное Слово «Отдай!», а совсем другое слово, а за ним - чего там скупиться! - и второе, и третье...
Она залпом выкрикнула:
- ВОЗЬМИ ВСЕХ КОРОВ СЕБЕ, О ВЕЛИКИЙ!
«Возьми всех коров себе, о великий!» - кричала гиена, которая была просто гиена, так пронзительно, так громко, что этот крик, этот вопль, до сих пор раздаётся в джунглях. Словно ветер, мечется он между стволами, ударяется, как в барабан, в небо, и снова опускается в лес, и никак не может вырваться из его глухой чащи.
- ВОЗЬМИ! ВОЗЬМИ! ВОЗЬМИ!
Ну, а что же лев?
А вот лев наконец-то открыл глаза. Да, спрашивается, как не открыть их, не пробудиться, когда у тебя над самым ухом кричат так громко? И так лестно и учтиво. И что, между прочим, совсем немаловажно - так вкусно кричат:
- ВОЗЬМИ ВСЕХ КОРОВ СЕБЕ, О ВЕЛИКИЙ!
Не правда ли, и вкусно, и сытно, и льстит самолюбию!
И лев проснулся. Он не успел ничего сказать в ответ, так как гиена-дедушка, гиена-бабушка, гиена-папа, гиена-мама, гиена-дядя, гиена-тётя, гиена-сын, гиена-дочка и гиена - просто гиена, наскоро поклонившись, а может быть, и нет - понимаете, им было не до поклонов, совсем не до поклонов, - бросились наутёк.
Как ни странно, но им совсем не хотелось узнать - СЪЕДЯТ ИХ всё-таки или нет. Поэтому, наверное, они и неслись с такой быстротой, с какой никогда в жизни не бегали. Забыв, забыв, забыв, что одна-единственная корова, которую им так великодушно отдал лев и которую они привели с собой, чтобы считаться, осталась там у льва...
Осталась?
И пускай остаётся.
Однако, представьте себе, чем больше они отдалялись от логова льва, тем смелее становились их ноги. Чем дальше - тем смелее. Теперь они уже не удирали, не норовили обогнать друг друга. И не толкались. И не наступали на пятки тем, кто проскочил вперёд. Они уже не спешили, чувствуя, что за ними никто не гонится. Они ступали всё медленнее, медленнее. Пока совсем не остановились.
Девять гиен стали в кружок и поглядели друг на друга. Как они запыхались! Ноги у них гудели. Хвосты дрожали. Усы обвисли!..
Но посмотрите, как блестят их глаза!
Ведь гиены были в восторге, они были просто счастливы: подумать только, они живы! А если сказать точнее - остались живы.
Правда, не плохо - остались живы!
- Важнее всего - уцелеть! - сказала гиена, которая была просто гиена.
- Всё-таки здорово мы с ним поспорили! - веско сказал гиена-дедушка.
- Что значит ум и опыт! - добавила гиена-бабушка назидательно. - Как хорошо, что вы послушались дедушку!..
- А какое «ТЫ» сказал я! - внушительно заметил гиена-папа. - И главное, не теряя достоинства!..
- Когда речь идёт о судьбе детей, - сказала гиена-мать, не переставая тяжело дышать после столь долгого бега, - мой муж готов один на один сражаться хоть с леопардом, хоть со львом!
- Подумаешь! - воскликнул гиена-дядя. - А вот я, не церемонясь, прямо в лицо сказал этому льву, что «МЫ» пришли!.. Надеюсь, вы обратили внимание, как Я говорил с НИМ?
- Наконец-то этого наглеца поставили на место! - тараща глаза, сказала гиена-тётя и впервые с одобрением поглядела на мужа. - Ты был просто великолепен!
- А какое бы всё это имело значение, - сказал гиена- сын, - если бы я ловко не повернул дело к расплате?! Ведь именно я сказал «КОРОВЫ».
- Ты!.. - с пренебрежением сказала гиена-дочка. - А самое важное? Это я крикнула «НАШИ», что коровы наши, а не его! Кто из вас посмел сказать такое? Никто!
И тут просто гиену опять осенила счастливая мысль. Она была вне себя от восхищения - кем бы вы думали? Ну конечно, собой! Быть такой умной, такой мудрой, такой ВСЕГДАПРИДУМЫВАЮЩЕЙ гиеной, хотя она была всего только гиена, которая была просто гиеной!
- Эй, вы! - прокричала она. - Если вы действительно хотите услышать хоть одно стоящее слово, то слушайте меня!.. Только я и моя светлая голова придумали весь этот поразительный, удивительный план: прийти ко льву. И опять-таки, если бы не я и моя светлая голова, вас бы сейчас на свете не было! Ведь всё, что вы говорили ему, годилось лишь для одного: чтобы
БЫТЬПРОГЛОЧЕННЫМИИОКАЗАТЬСЯВЖЕЛУДКЕУЛЬВА!
И это я, я, я спасла вас всех, когда в нужную минуту вместо такого грубого, жадного слова «Отдай» нашла совсем другие, великолепные наивосхитительнейшие слова! Послушайте, они звучат как песня:
ВОЗЬМИ ВСЕХ КОРОВ СЕБЕ, О ВЕЛИКИЙ!
Тут уж все гиены, ничего не понимая, уставились друг на дружку усатыми мордами.
Поверьте, они так бы и стояли до сих пор, если бы... если бы вдруг... Ах, всегда это вдруг в этих сказках, в этих сказках... И в жизни, добавлю я. Да, да, и в жизни, всегда это вдруг!..
Так вот, вдруг самый старший, самый опытный, самый мудрый - кто? - ну, разумеется, гиена-дедушка - сказал:
- Но, спрашиваю я вас, зачем надо было бежать нам всем, девяти, к льву, чтобы сказать ему:
ВОЗЬМИ ВСЕХ КОРОВ СЕБЕ...
- О ВЕЛИКИЙ! - добавила гиена-бабушка почтительно и ещё ничего не понимая.
- Когда он и так... - медленно сказал гиена-папа, только теперь начиная догадываться.
И тут...
Внезапно наступила страшная тишина, которую прервал истошный вопль гиены-дяди:
- Когда он и так взял их себе!
При этих словах гиены, как громом поражённые таким открытием, опять уставили друг на друга усатые морды, и глаза их снова стали круглыми, но теперь уже не от страха, нет, на этот раз от удивления, недоумения и возмущения.
- Где наша корова? - взвизгнула гиена-дочка.
- Наша единственная!
- Наша обожаемая!
- Милая корова!
- Где она, где она?
Так вопили остальные гиены.
Но все вопросы, крики и упрёки были напрасны.
Гиены, которая была просто гиеной, уже и след простыл.
Как так?
А просто. Если уж обещал я рассказывать правду, одну чистую правду, так слушайте…
Когда гиены только начали прозревать, а проще сказать - догадываться, как глупо они поступили, у гиены, которая была просто гиеной, возник совсем новый план - ещё более мудрый, наимудрейший и наипрекраснейший. И, надо сказать, что на этот раз он не лишён был смысла. Потому что она решила:
НЕОТВЕЧАТЬНИНАКАКИЕВОПРОСЫИСКРЫТЬСЯ!
А в переводе с языка гиен на наш:
КАК МОЖНО СКОРЕЕ УДРАТЬ!
И, если говорить честно, удрать подальше от своих сородичей.
Во всяком случае, скрыться до тех пор, пока они не утолят свой голод, не наедятся досыта!
Вот это она и сделала с быстротой молнии, воспользовавшись тем, что гиены выясняли: зачем, отчего и почему.
Итак, гиена, которая была просто гиена, благополучно убежала.
А остальные? Целая деревня! Целая стая! Целая семья!
Вот то-то и оно, что семья!
- Как нехорошо получилось, - с грустью сказала гиена-мама. - Всё-таки у нас дети! Что теперь они будут думать о своих родителях, о старших?
- Но всё-таки мы охотились! - сказал гиена-папа, который, будучи отцом семьи, должен был находить выход из всякого положения.
- И не зря! - сказал гиена-дедушка - Вместе с ним мы поймали десять коров!
- И мы поспорили с самим львом! - сказал гиена-сын.
- Это было великолепно! - сказал гиена-дядя. - Более того - дерзко, смело!
- Пожалуй, в джунглях мало найдётся смельчаков, способных на такой подвиг! - в раздумье произнёс гиена-дедушка.
Нет, вы посмотрите! Что за чудеса? Гиены приободрились. Их просто узнать нельзя! Глаза их снова сверкают, хвосты задираются кверху упругими кочерыжками!..
- Ну и устал же я! - сказал гиена-дедушка. - После такой охоты не мешает отдохнуть!
И он пошёл спать.
А остальные?
Гиены разошлись, и каждый занялся своим делом.
Гиена-бабушка пошла варить маисовую* кашу, потому что, как вы знаете, мяса у них не было.
Гиена-папа отправился за добычей. Всё-таки семья, кормить надо.
Гиена-мама положила на циновку ложки: скоро ужинать.
Гиена-дядя сказал, что идёт проверить, не подкрадывается ли леопард, а на самом деле поискать прохожего, чтобы похвастаться, как он разговаривал с ним, со львом!
Гиена-тётя быстро нашла большое дупло и, даже не потрудившись узнать, есть там кто или нет, принялась быстро-быстро наговаривать в него, что гиена-дядя сказал всего только «МЫ», а вот она, она, не кому-нибудь, а самому льву сказала «ПРИШЛИ!».
Гиена-сын поплёлся за хворостом: вечно родители ему поручают самые скучные дела!
А гиена-дочка стояла у лесного озерка и, повторяя на разные лады: «НАШИ! НАШИ!», любовалась на свою пятнистую шкурку.
Итак, вы видите, гиены хоть и поспорили с самим львом, но уцелели и остались довольны, что всё благополучно закончилось.
Ну, а мы? Разве просто так я рассказал вам эту историю? Может быть, хватит потешаться над гиенами? Не пора ли и нам задуматься?
Вы спросите - о чём?
Сначала подумаем о том, что:
Даже девять гиен - не составляют одного льва.
И давайте подумаем:
Не в том беда, что сын гиены - тоже гиена, а в том, что и у него храбрость на четырёх лапах прочь бежит.
И ещё подумаем вот о чём:
Когда ты начинаешь говорить льву первое слово, то помни - должно быть сказано и девятое!
Вот так. Что же дальше?
Гиены заняты, каждая своим делом.
Лев спит.
Я рассказал всё, что знал. И ухожу.
А сказка остаётся с вами.
Задумайтесь над нею. Быть может, она научит вас чему-нибудь ещё, ещё и ещё...
Сказка Виктора Важдаева из вот этого нашего сборника "Черная жемчужина"
ЗЫ Ошибки просьба не искать, текст я взяла не из книги, а из файла для верстки, то есть еще до корректуры. Мне так проще :))
Книги уже в продаже:
Чёрная жемчужина. Сказки по мотивам африканского фольклора
Сын Утренней Звезды. Сказки индейцев Нового Света
Сладкая соль. Пакистанские сказки
Совершенно восхительная и очень злободневная сказка-притча о том, как Лев делился с гиенами.
Пока делали книгу, эту сказку наш редактор зачитала всем вслух. Оцените!
Лев и девять гиен
Виктор Важдаев
Разве этого не было? Это было, было. Послушаете и тогда сами скажете, что правдивее этой истории не случалось и случиться не могло.
Пошёл лев на охоту. А за ним увязались девять гиен. Гиена-дедушка, гиена-бабушка, гиена-папа, гиена-мама, гиена-дядя, гиена-тётя, гиена-сын, гиена-дочь и гиена - просто гиена. Целая семья. Целая стая. Целая деревня. Ноги бегут, хвосты болтаются, глаза сверкают.
А в животах - пусто.
Лев на гиен даже не оглянулся. Пускай их девять. Пускай целая семья. Пускай целая деревня. Пускай, пускай и пускай! Он и не оглянулся. Потому что у льва, хотя он и лев, на этот раз в животе тоже было пусто. Не до гиен ему было. Он больше думал о коровах, о быках. Ну, может быть, ещё об овцах... А гиены? Ну что гиены? Вон они сами бегут за ним, угодливо развесив уши.
И что же? Ий-ии! Как им всем повезло. Льву и гиенам: они поймали, они схватили десять коров!
Десять коров. И ни одной больше. Десять коров. И ни одной меньше!
Десять!
Лев сказал:
- Делите!
Но гиены помахали своими короткими хвостами. Все девять помахали! И хотя глаза их выбирали корову потолще, а желудки кричали: «Мне бы побольше!», сами гиены, почтительно кланяясь и робея, робея и кланяясь, угодливым хором ответили:
- Ты - лев! Ты - царь! Ты и дели.
- Хорошо!- сказал лев, - Я царь. Я и делю. Вас девять - берите себе одну корову, и вас будет десять. Я остаюсь один и беру себе девять коров. И нас будет десять. Так выйдет поровну. Всё. Я сказал!
При этом глаза у льва сверкнули. О-о!.. Гиены сразу забыли о дележе! И - где уж тут считаться! - торопливо схватив одну корову, поспешно засеменили прочь.
Но чем дальше отходили они от того места, где оставили льва, тем смелее становились их ноги. Чем дальше - тем смелее.
Гиены уже не норовили обогнать одна другую. И не толкались. И не наступали на пятки тем, кто проскочил вперёд. Они уже не так спешили. Более того, ступали всё медленнее. Медленнее. Пока совсем не остановились.
Девять гиен остановились, стали в кружок и посмотрели друг на друга.
О-о! Это были уже не те девять гиен, которые совсем недавно, ну вот только что, смиренно стояли перед львом, подобострастно качали головами и безропотно ждали его приговора.
Теперь льва не было. Были одни они, гиены: гиена-дедушка, гиена-бабушка, гиена-папа, гиена-мама, гиена-дядя, гиена-тётя, гиена-сын, гиена-дочка и гиена - просто гиена. Целая семья. Целая стая. Целая деревня. И теперь им было совсем не страшно. Ничуточки. Ни вот столечко!
- Да знаете ли вы, что нас обманули! - сказала гиена, которая была просто гиена. И, негодуя, она посмотрела на остальных. - Или я ошибаюсь?
У неё, как и у всех гиен, задние ноги были короче передних, и поэтому могло показаться, что, говоря это, она даже присела от возмущения.
- Нас обманули, обманули и обманули!- выкрикивала она, распаляясь.
И все девять гиен от удивления присели, ошеломлённые, недоумевая и переглядываясь.
- И верно! - сказал гиена-дедушка.
- Такова жизнь! - с грустью сказала гиена-бабушка.
- Этому нет имени! - воскликнул гиена-папа.
- И ты ещё ждёшь справедливости! - сказала гиена-мама,- Разве ты леопард? Или слон?
- Мы должны протестовать! - вскричал гиена-дядя.
- Ха-ха! - язвительно сказала гиена-тётя. - Хотела бы я видеть, как ты это сделаешь!
Гиены замолчали. И знаете почему? О, это объяснить совсем просто. Гиены вспомнили, какие были глаза у льва, когда он делил коров, И как они блестели. Непонятно? Чего проще! Поглядите в глаза льву сами!.. Вот так! Льву!.. В глаза!.. Теперь поняли? Ну, то-то. Тогда слушайте. Я расскажу, что было дальше. А дальше, вдруг...
Да, да. Вдруг гиена-сын - он был молод, он был горяч,- так вот, гиена-сын крикнул:
- Мы пойдём к нему. Пойдём и скажем: «Как ты смел обмануть нас! Ты думал, что мы ничего не заметим и ничего не поймём? Ошибаешься! Мы, гиены, всё поняли! Отдавай наших коров!» - вот как он развоевался, распалился, возомнив себя перед львом, А на самом-то деле он хорохорился, стоя перед своими понурыми родственниками!..
- И это мы скажем льву? - с недоверием спросила гиена-мама.
- Скажем! - запальчиво ответил гиена-сын.
- Начать с того, что это очень длинно! - сказал гиена- дедушка. - Мой совет: когда говоришь со львом, говори короче!
- Оx! - вздохнула гиена-бабушка. - Длинно? Коротко? Боюсь, что мы не успеем сказать всё это льву.
- И это неучтиво! - благоразумно сказал гиена-папа. - Он старше нас! Более того, он - царь!
- Не забудьте, - с мольбой в голосе сказала гиена-мама, - что у нас дети!..
- «Дети, дети»! - вскипел гиена-дядя, вылезая вперёд. - Я спрашиваю вас: охотников было десять? И коров было десять! Каждому по корове. Ты - один? Тебе - одна. Нас - девять? Девять коров - нам. Слышите? Девять!..
- Мы-то слышим! - насмешливо сказала гиена-тётя. - Да вот услышит ли он? Уж лучше бы ты помолчал!
А промолчала-то гиена-дочка. Вы думаете, она была умнее всех? Ничуть. Просто она думала только о себе и о том, как бы урвать кусочек послаще, повкуснее и как бы покрасоваться своей пятнистой шкуркой. Вот она о чём думала.
- Хэ-ле-ле! - сказал гиена-папа. Он был глава семьи и должен был думать о завтрашнем дне. - Девять коров! Подумать только: девять!.. И получить вместо них одну!..
- Но оставить так нельзя! - снова завопил гиена-дядя.
- А кто ему скажет ваши учтивые слова? - насмешливо спросила гиена-тётя. - Не ты ли?
- Если только закрыть глаза и представить... - сказала гиена-мама дрожащим голосом, - Вы стоите перед ним... перед львом. И говорите!.. Нет, даже страшно подумать!..
Теперь-то уж каждый видел себя стоящим перед ним! Ясно видел. Так что невольно задрожали ноги, хвосты опустились. И наступила такая тишина, что было слышно, как они дышали, все девять.
- У-у-у-у!..
И вдруг... Да, да, вдруг гиена, которая была просто гиена, сказала:
- Я знаю, что надо делать! Я поняла, я сообразила, я догадалась! - И она с торжеством посмотрела на гиену-дедушку, гиену-бабушку, гиену-папу, гиену-маму, гиену-дядю, гиену-тётю, гиену-сына и гиену-дочку. - Я знаю. И я скажу. Слушайте, слушайте меня!
Посмотрели бы вы, как гиены уставились на неё! Широкие и чёрные носы их замерли в воздухе, а хвосты тугими кочерыжками задрались кверху.
- Мы пойдём к нему, - сказала гиена, которая была просто гиена, - и... каждый скажет всего лишь одно слово! Сказать одно слово совсем не страшно. Нас девять? И мы скажем девять слов. Ни слова больше, ни слова меньше. А все вместе они составят Великолепную Речь.
И точно в считалке, тыча в гиен поочерёдно, она отрывисто произнесла:
- «Ты разделил добычу неправильно, поступил несправедливо, отдай наших коров!»
- Прекрасная мысль! - сказали гиены хором. - Одно слово каждому - не страшно!
- Только надо начать с чего-нибудь приятного, - сказал самый старый и поэтому, разумеется, самый многоопытный гиена-дедушка. - Ну, например: «Ты - великий!»
- Верно! - сказал гиена-папа. - И ещё мы должны величать его полным титулом: «Ты - царь!»
- Но и напомнить ему, что мы - это мы! - не переставал горячиться гиена-дядя. - Что нас - девять! Мы так и скажем: «Мы пришли!»
- Ну, а дальше, - сказал гиена-сын, - остаётся самый пустяк. Мы скажем: «Коровы наши. Отдай!»
При этих словах гиены пришли в такой раж, что можно было подумать: они не только получили своих недоданных львом восемь коров обратно, но и успели их съесть и, мало того, запить изрядным количеством доброго пива! Гиены приплясывали, стоя на месте, подталкивали друг друга в бока.
Они так шумели, так повизгивали, так весело подвывали! Видели бы вы их морды! Их глаза сверкали, усы топорщились!..
- У-у-у-у! - сказала гиена, которая была просто гиена. А может быть, она этого не говорила, а лишь дышала громче других: ведь она была просто вне себя от своей находчивости, сообразительности, ума... Тем более, что ей мерещилась корова, целая корова, её собственная! - Сколько ещё мы будем топтаться на месте? - завопила она.
- Пошли! - лязгнул зубами гиена-дядя.
- Пошли! - храбро прокричали остальные гиены. - Ведь всего только одно слово!..
- Что может быть легче?
- Что может быть проще!
- Боюсь, что мы не успеем их произнести до конца! - с грустью сказала умудрённая жизнью гиена-бабушка.
Однако её уже никто не слушал.
Ещё бы: воинственная, шумная стая, повизгивая и суетясь, ринулась отбирать коров у льва.
Но... чем дальше они отходили от того места, где им пришла в голову такая счастливая мысль, такой восхитительный план, чем дальше они отходили, тем всё более тускнела их радость и угасало веселье. И уж поверьте, тем медленнее ступали их ноги. Всё медленнее, медленнее... Пока совсем не остановились.
И надо же, остановились они именно там, где лежал лев. И отдыхал. Недвижный. Жёлтый. В гриве.
Лапы его - как два ствола. Он лежал, вытянув их вперёд.
Когти его, словно корни дерева, вывороченные из земли. Огромные. Загнутые. Чёрные. Могучие.
И когти. И лапы. Вот.
Весёлости гиен как не бывало. Почему-то она разом прошла. Была, и нет её. И храбрости. И удали. Нет и нет!
А лев?
Он даже не взглянул на них. На гиен.
Может быть, вас интересует: спал он или задумался? Ну что ж, тогда подойдите к нему сами поближе и посмотрите! А я предпочитаю не тревожить его. Льва.
А гиены? О-о! Гиены шли и пришли. Теперь уж им ничего не оставалось делать, как произнести свою речь. Краткую. Выразительную. Исполненную достоинства. Ведь она так удачно родилась в голове гиены, которая была просто гиена. И к тому же они все вместе так ловко составили её. Всю. С начала и до конца. Эту Великолепную Речь. Помните, сначала - приятное, потом - величание, потом - намёк, что их, гиен, - ха-ха! - не так уж мало - девять, и только под конец, что коровы принадлежат им, и ещё коротенькая просьба, совсем пустяк: «Отдай!» Обратите внимание, не какое-нибудь там грубое, как у леопарда: «Давай!», или нахальное, как у зайца: «Дай!» А достойное и в то же время убедительное: «О-т-д-а-й!» И ведь всего девять слов. По одному на каждого. Всего только по одному. Совсем не страшно!.. Каждое слово ничего не значит, а все вместе...
Итак, гиены пришли.
Вернее было бы сказать, их угораздило прийти. Но я молчу, молчу... Ведь перед ними был лев, и времени на размышления - никакого!
- Ты... - сказал гиена-дедушка, слегка робея: начинать, что бы ты ни начинал, всегда боязно. Но гиена-дедушка, хотя и робел, знал, однако, какое слово выпало ему первым сказать льву. И он его не сказал, а словно под гул барабанов и торжественный рёв труб произнёс, выкликнул, будто на площади. - ТЫ!.. - начал Великолепную Речь гиена-дедушка, волнуясь и восхищаясь львом.
- ВЕЛИКИЙ! - крикнула гиена-бабушка, да так поспешно, что у неё получилось немножко куце: «ВЛИКИЙ!»
Вы помните, что гиена-бабушка боялась, успеют ли они сказать всё. Вот она и торопилась. Но её «ВЛИКИЙ!» не был напрасным. Он ускорял дело. Теперь уже у гиен совсем не было времени, чтобы опомниться: колесо их речи закрутилось с небывалой быстротой. И остальным, само собой, приходилось поторапливаться. Да это и не казалось им столь трудным. Потому что, пока гиена-бабушка так и осталась стоять с открытым ртом, оцепенев от страха и удивляясь, что всё-таки смогла выговорить своё слово до конца, гиены заметно приободрились.
Пока дело шло отлично. Уже двое сказали: «ТЫ - ВЕЛИКИЙ!»
Не правда ли, для начала хорошо!
- ТЫ... - храбро произнёс гиена-папа. Как видите, он совсем не боялся, тем более что... ну, тем более что точно такое же слово «ТЫ» первым произнёс гиена-дедушка.
- ЦАРЬ! - закончила гиена-мама.
Отлично! Всё идёт отлично, отлично, отлично!
«ТЫ - ВЕЛИКИЙ! ТЫ - ЦАРЬ!»
Слышите? Они уже сказали почти половину! Почти половину, и кому? Не кому-нибудь! Льву. Самому.
А лев?
Он не шелохнулся.
Он молчал.
А собственно говоря, что он должен был говорить? Что он великий, он это знал и без гиен. Что он царь? А кто же царь, спрашиваю я вас? Кто царь, если не лев?..
Вот он и молчал.
Теперь вы догадываетесь, почему гиена-дядя без страха воскликнул:
- МЫ...
А гиена-тётя закончила:
- ПРИШЛИ!
Правда, она не сказала это так, как было нужно, чтобы слово её прозвучало весомо, важно: «ПРИШЛИ!» Нет, нет. Она сказала его скромнее и несколько тише, чем хотела, так что если бы написать это слово, то, пожалуй, пришлось бы выбрать буквы поменьше, вот такие, например: «пришли!» А уж если быть совсем-совсем точным, то ещё меньше, совсем крохотные буквы, скорее, даже буковки, ну, вот такие: «пришли». Потому что написанное большими буквами, как вы понимаете, звучит громко, а если буквы сред¬ние, то средне. Ну, а если буквы маленькие, то и произно¬сятся они едва слышно, можно сказать - шёпотом!
Но всё-таки, какими бы ни были буквы, они произносятся. И гиена-тётя, пусть маленькими буковками, но сказала то, что должна была сказать: «пришли!» И, представляете себе, хотя она пролепетала это еле слышно, глаза её от страха стали круглыми.
Потому что вместе с тем словом, которое произнёс гиена-дядя, получилось:
«Мы - пришли!»
И вот всё то, что недавно казалось им таким уместным, удачным и убедительным, намёком, что, мол, не кто-нибудь, а мы - гиены! - и нас уж не так-то мало - девять! - и мы пришли за справедливостью, мы - здесь!.. - почему-то теперь звучало совсем уж не столь убедительно и внушительно. Ведь и без этих слов было видно, что они стоят здесь, понурые, развесив уши, перед МОГУЧИМ ЛЬВОМ. Более того, это казалось ГЛУПЫМ, потому что, будь их не девять, но и ещё девять, это не имело никакого значения для льва, ДЛЯ ЕГО КЛЫКОВ и ДЛЯ ЕГО КОГТЕЙ. И, самое неприятное, и для самих гиен не имело никакого значения.
РОВНЫМ СЧЁТОМ НИКАКОГО!
И спрашиваю я вас: когда, где и какая гиена могла себе позволить говорить со львом в таком тоне!
Но, раз начавшись, дело продолжало делаться. И гиена-сын, он ведь был молод и не понимал, что можно и что нельзя, что страшно, а что нет, тем более что в присутствии родителей он становился значительно храбрее, чем был на самом деле, - так вот, гиена-сын смело крикнул:
- КОРОВЫ!..
Слышали, как он сказал? Вот это да, вот это сказал: громко, громко! Если мы напишем сказанное им большими буквами, вот такими: «КОРОВЫ», то наверное не ошибёмся.
Он сказал «коровы», а гиена-дочка, у которой, как известно, на уме были только её пятнистая шкурка и мечта о сладком куске, - предвкушая, что вот сейчас она его урвёт, самый лучший кусочек из тех, что достанется всем гиенам, - и не помышляла об опасности. Глядя льву в лицо, в его прикрытые глаза, она, долго не раздумывая, сказала:
- НАШИ!
Голосок у неё был хотя и девичий, но, как у всех гиен, сипловатый. Поэтому или, может быть, почему-либо другому, но все гиены сразу ощутили, что слова: «КОРОВЫ - НАШИ!» прозвучали резковато, грубовато и страшновато!.. Во всяком случае, перед этой жёлтой неподвижной глыбой, в гриве, перед этими стволами-лапами, перед этими корнями-когтями, острыми, чёрными, самые, казалось бы, обычные слова приобрели вдруг какой-то совсем иной смысл!..
«НАШИ, НАШИ, НАШИ! - загудело в ушах у гиен, словно кто-то, как по барабанам, колотил по их пустым головам палкой. - НАШИ!»
Вы только закройте глаза, зажмурьте их покрепче. Вот так. И подумайте о льве! О том, что он перед вами. Вот тут. Недвижный. Жёлтый. В гриве...
Подумайте: он перед вами и, что гораздо важнее, вы перед ним.
Перед львом!
Теперь вы понимаете, что поняли, что почувствовали гиены, когда они хотя и по одному слову каждая, но все вместе сказали:
- ТЫ - ВЕЛИКИЙ! ТЫ - ЦАРЬ! МЫ - ПРИШЛИ! КОРОВЫ - НАШИ!..
Итак, осталось-то сказать всего одно слово, всего только одно слово...
А гиены?
Ноги их подкашивались. Хвосты кроткими плетьми свисали вниз. Глаза скосились (с тех пор они навсегда остались у гиен косыми).
Ещё бы! Сейчас это слово будет произнесено! Все слова, сказанные до сих пор, были лишь для него. Ради него гиены пришли сюда. Ещё мгновение, и та самая гиена, которая была просто гиена, выпалит это Главное Слово - «Отдай!», и... жёлтая глыба, ощерившись зубами, клыками, когтями, рыча, обрушится на них.
И тогда словно само небо перевернётся и смешается с землёй!..
Ну, а гиена, которая была просто гиена?
Она стояла оцепенев.
Из головы её начисто вылетел не только весь удивительный, мудрый, счастливый план, но - о ужас! - и слово, то последнее, Главное Слово, которое она должна была сказать.
От страха у неё быстро-быстро, мелко-мелко тряслись губы, словно она, торопясь, шептала молитву, и перед её круглыми глазами чёрной молнией сверкали страшные зигзаги:
«КОНЕЦ!»
И он бы пришёл, он бы наступил, поверьте мне, этот «КОНЕЦ!», и для неё, и для них всех, и даже для нашей сказки, если бы...
Однако не будем забегать вперёд.
С него мы начали сказку? С того, что так было и так случилось. И то, что мы рассказываем, - правда, чистейшая правда, в которой нет и не должно быть ни одного неверного слова.
Так вот, если говорить правду, лев дремал. Он вкусно, сытно поел и теперь отдыхал. Спокойный и неподвижный. Жёлтый. Как глыба. Как скала. Скала, на которой растёт могучий мох: косматая грива, чёрно-бурая.
И никакие гиены его не заботили. И мысли о них ему в голову не приходили.
Но гиена-дочка так громко крикнула: «Наши!», что лев едва не пробудился от дрёмы. Может быть, у него только дрогнули веки, а может быть...
Ну, кто станет винить гиену, к тому же она была просто гиена, что ей показалось, что лев приоткрыл глаза? И в них сверкнул весёлый блеск. Львиный. От которого она оцепенела, и перед ней будто засверкали чёрные молнии.
Остальные гиены, словно стадо овец, сбившись в кучу, тряслись от страха, ожидая этого последнего, страшного, словно сигнал, слова «Отдай!». И вот тут...
О, чудо из чудес! - ту самую гиену, которая была просто гиена и которая беспомощно шевелила губами, внезапно вдруг озарила совсем новая, удивительная, более того - поразительная мысль! И в этом нет ничего необычного. Разве не знаете вы, что самые удачные мысли быстрее всего приходят тогда, когда стоишь перед львом. А если он изготовился для прыжка, то мысли так и скачут - одна лучше другой!..
Вот в это самое время просто гиену и озарила бесподобная мысль. И, не раздумывая, она выкрикнула - нет, нет, не одно-единственное, нужное Главное Слово «Отдай!», а совсем другое слово, а за ним - чего там скупиться! - и второе, и третье...
Она залпом выкрикнула:
- ВОЗЬМИ ВСЕХ КОРОВ СЕБЕ, О ВЕЛИКИЙ!
«Возьми всех коров себе, о великий!» - кричала гиена, которая была просто гиена, так пронзительно, так громко, что этот крик, этот вопль, до сих пор раздаётся в джунглях. Словно ветер, мечется он между стволами, ударяется, как в барабан, в небо, и снова опускается в лес, и никак не может вырваться из его глухой чащи.
- ВОЗЬМИ! ВОЗЬМИ! ВОЗЬМИ!
Ну, а что же лев?
А вот лев наконец-то открыл глаза. Да, спрашивается, как не открыть их, не пробудиться, когда у тебя над самым ухом кричат так громко? И так лестно и учтиво. И что, между прочим, совсем немаловажно - так вкусно кричат:
- ВОЗЬМИ ВСЕХ КОРОВ СЕБЕ, О ВЕЛИКИЙ!
Не правда ли, и вкусно, и сытно, и льстит самолюбию!
И лев проснулся. Он не успел ничего сказать в ответ, так как гиена-дедушка, гиена-бабушка, гиена-папа, гиена-мама, гиена-дядя, гиена-тётя, гиена-сын, гиена-дочка и гиена - просто гиена, наскоро поклонившись, а может быть, и нет - понимаете, им было не до поклонов, совсем не до поклонов, - бросились наутёк.
Как ни странно, но им совсем не хотелось узнать - СЪЕДЯТ ИХ всё-таки или нет. Поэтому, наверное, они и неслись с такой быстротой, с какой никогда в жизни не бегали. Забыв, забыв, забыв, что одна-единственная корова, которую им так великодушно отдал лев и которую они привели с собой, чтобы считаться, осталась там у льва...
Осталась?
И пускай остаётся.
Однако, представьте себе, чем больше они отдалялись от логова льва, тем смелее становились их ноги. Чем дальше - тем смелее. Теперь они уже не удирали, не норовили обогнать друг друга. И не толкались. И не наступали на пятки тем, кто проскочил вперёд. Они уже не спешили, чувствуя, что за ними никто не гонится. Они ступали всё медленнее, медленнее. Пока совсем не остановились.
Девять гиен стали в кружок и поглядели друг на друга. Как они запыхались! Ноги у них гудели. Хвосты дрожали. Усы обвисли!..
Но посмотрите, как блестят их глаза!
Ведь гиены были в восторге, они были просто счастливы: подумать только, они живы! А если сказать точнее - остались живы.
Правда, не плохо - остались живы!
- Важнее всего - уцелеть! - сказала гиена, которая была просто гиена.
- Всё-таки здорово мы с ним поспорили! - веско сказал гиена-дедушка.
- Что значит ум и опыт! - добавила гиена-бабушка назидательно. - Как хорошо, что вы послушались дедушку!..
- А какое «ТЫ» сказал я! - внушительно заметил гиена-папа. - И главное, не теряя достоинства!..
- Когда речь идёт о судьбе детей, - сказала гиена-мать, не переставая тяжело дышать после столь долгого бега, - мой муж готов один на один сражаться хоть с леопардом, хоть со львом!
- Подумаешь! - воскликнул гиена-дядя. - А вот я, не церемонясь, прямо в лицо сказал этому льву, что «МЫ» пришли!.. Надеюсь, вы обратили внимание, как Я говорил с НИМ?
- Наконец-то этого наглеца поставили на место! - тараща глаза, сказала гиена-тётя и впервые с одобрением поглядела на мужа. - Ты был просто великолепен!
- А какое бы всё это имело значение, - сказал гиена- сын, - если бы я ловко не повернул дело к расплате?! Ведь именно я сказал «КОРОВЫ».
- Ты!.. - с пренебрежением сказала гиена-дочка. - А самое важное? Это я крикнула «НАШИ», что коровы наши, а не его! Кто из вас посмел сказать такое? Никто!
И тут просто гиену опять осенила счастливая мысль. Она была вне себя от восхищения - кем бы вы думали? Ну конечно, собой! Быть такой умной, такой мудрой, такой ВСЕГДАПРИДУМЫВАЮЩЕЙ гиеной, хотя она была всего только гиена, которая была просто гиеной!
- Эй, вы! - прокричала она. - Если вы действительно хотите услышать хоть одно стоящее слово, то слушайте меня!.. Только я и моя светлая голова придумали весь этот поразительный, удивительный план: прийти ко льву. И опять-таки, если бы не я и моя светлая голова, вас бы сейчас на свете не было! Ведь всё, что вы говорили ему, годилось лишь для одного: чтобы
БЫТЬПРОГЛОЧЕННЫМИИОКАЗАТЬСЯВЖЕЛУДКЕУЛЬВА!
И это я, я, я спасла вас всех, когда в нужную минуту вместо такого грубого, жадного слова «Отдай» нашла совсем другие, великолепные наивосхитительнейшие слова! Послушайте, они звучат как песня:
ВОЗЬМИ ВСЕХ КОРОВ СЕБЕ, О ВЕЛИКИЙ!
Тут уж все гиены, ничего не понимая, уставились друг на дружку усатыми мордами.
Поверьте, они так бы и стояли до сих пор, если бы... если бы вдруг... Ах, всегда это вдруг в этих сказках, в этих сказках... И в жизни, добавлю я. Да, да, и в жизни, всегда это вдруг!..
Так вот, вдруг самый старший, самый опытный, самый мудрый - кто? - ну, разумеется, гиена-дедушка - сказал:
- Но, спрашиваю я вас, зачем надо было бежать нам всем, девяти, к льву, чтобы сказать ему:
ВОЗЬМИ ВСЕХ КОРОВ СЕБЕ...
- О ВЕЛИКИЙ! - добавила гиена-бабушка почтительно и ещё ничего не понимая.
- Когда он и так... - медленно сказал гиена-папа, только теперь начиная догадываться.
И тут...
Внезапно наступила страшная тишина, которую прервал истошный вопль гиены-дяди:
- Когда он и так взял их себе!
При этих словах гиены, как громом поражённые таким открытием, опять уставили друг на друга усатые морды, и глаза их снова стали круглыми, но теперь уже не от страха, нет, на этот раз от удивления, недоумения и возмущения.
- Где наша корова? - взвизгнула гиена-дочка.
- Наша единственная!
- Наша обожаемая!
- Милая корова!
- Где она, где она?
Так вопили остальные гиены.
Но все вопросы, крики и упрёки были напрасны.
Гиены, которая была просто гиеной, уже и след простыл.
Как так?
А просто. Если уж обещал я рассказывать правду, одну чистую правду, так слушайте…
Когда гиены только начали прозревать, а проще сказать - догадываться, как глупо они поступили, у гиены, которая была просто гиеной, возник совсем новый план - ещё более мудрый, наимудрейший и наипрекраснейший. И, надо сказать, что на этот раз он не лишён был смысла. Потому что она решила:
НЕОТВЕЧАТЬНИНАКАКИЕВОПРОСЫИСКРЫТЬСЯ!
А в переводе с языка гиен на наш:
КАК МОЖНО СКОРЕЕ УДРАТЬ!
И, если говорить честно, удрать подальше от своих сородичей.
Во всяком случае, скрыться до тех пор, пока они не утолят свой голод, не наедятся досыта!
Вот это она и сделала с быстротой молнии, воспользовавшись тем, что гиены выясняли: зачем, отчего и почему.
Итак, гиена, которая была просто гиена, благополучно убежала.
А остальные? Целая деревня! Целая стая! Целая семья!
Вот то-то и оно, что семья!
- Как нехорошо получилось, - с грустью сказала гиена-мама. - Всё-таки у нас дети! Что теперь они будут думать о своих родителях, о старших?
- Но всё-таки мы охотились! - сказал гиена-папа, который, будучи отцом семьи, должен был находить выход из всякого положения.
- И не зря! - сказал гиена-дедушка - Вместе с ним мы поймали десять коров!
- И мы поспорили с самим львом! - сказал гиена-сын.
- Это было великолепно! - сказал гиена-дядя. - Более того - дерзко, смело!
- Пожалуй, в джунглях мало найдётся смельчаков, способных на такой подвиг! - в раздумье произнёс гиена-дедушка.
Нет, вы посмотрите! Что за чудеса? Гиены приободрились. Их просто узнать нельзя! Глаза их снова сверкают, хвосты задираются кверху упругими кочерыжками!..
- Ну и устал же я! - сказал гиена-дедушка. - После такой охоты не мешает отдохнуть!
И он пошёл спать.
А остальные?
Гиены разошлись, и каждый занялся своим делом.
Гиена-бабушка пошла варить маисовую* кашу, потому что, как вы знаете, мяса у них не было.
Гиена-папа отправился за добычей. Всё-таки семья, кормить надо.
Гиена-мама положила на циновку ложки: скоро ужинать.
Гиена-дядя сказал, что идёт проверить, не подкрадывается ли леопард, а на самом деле поискать прохожего, чтобы похвастаться, как он разговаривал с ним, со львом!
Гиена-тётя быстро нашла большое дупло и, даже не потрудившись узнать, есть там кто или нет, принялась быстро-быстро наговаривать в него, что гиена-дядя сказал всего только «МЫ», а вот она, она, не кому-нибудь, а самому льву сказала «ПРИШЛИ!».
Гиена-сын поплёлся за хворостом: вечно родители ему поручают самые скучные дела!
А гиена-дочка стояла у лесного озерка и, повторяя на разные лады: «НАШИ! НАШИ!», любовалась на свою пятнистую шкурку.
Итак, вы видите, гиены хоть и поспорили с самим львом, но уцелели и остались довольны, что всё благополучно закончилось.
Ну, а мы? Разве просто так я рассказал вам эту историю? Может быть, хватит потешаться над гиенами? Не пора ли и нам задуматься?
Вы спросите - о чём?
Сначала подумаем о том, что:
Даже девять гиен - не составляют одного льва.
И давайте подумаем:
Не в том беда, что сын гиены - тоже гиена, а в том, что и у него храбрость на четырёх лапах прочь бежит.
И ещё подумаем вот о чём:
Когда ты начинаешь говорить льву первое слово, то помни - должно быть сказано и девятое!
Вот так. Что же дальше?
Гиены заняты, каждая своим делом.
Лев спит.
Я рассказал всё, что знал. И ухожу.
А сказка остаётся с вами.
Задумайтесь над нею. Быть может, она научит вас чему-нибудь ещё, ещё и ещё...
Сказка Виктора Важдаева из вот этого нашего сборника "Черная жемчужина"
ЗЫ Ошибки просьба не искать, текст я взяла не из книги, а из файла для верстки, то есть еще до корректуры. Мне так проще :))
Книги уже в продаже:
Чёрная жемчужина. Сказки по мотивам африканского фольклора
Сын Утренней Звезды. Сказки индейцев Нового Света
Сладкая соль. Пакистанские сказки