Вредная привычка
Кот Соломон, по обыкновению, сидел на подоконнике и смотрел на улицу. Соня резала яблоки для шарлотки и думала о разном. О том, что в нынешнем сезоне модно быть молодой девушкой, в коей еще Карл Маркс, помнится, ценил слабость. Наступающий на пятки тридцатник позволял казаться модной, и это утешало - на фоне того, что жизнь категорически не удалась: ни семьи, ни карьеры.
О том, что планида простого журналиста - как в старой хохме - тяжела и неказиста.
О том, что Моня - хвостатый нахал - кажется, последний представитель сильного пола в ее жизни. Пару лет назад Соня рассталась с мужем, который попивал и побивал, и с тех пор опасалась вновь наступить на садовый инвентарь.
О том, что ремонт в соседней квартире, кажется, закончился, и теперь по вечерам тихо.
А еще - о том, что если никто не зайдет в гости, шарлотку она будет есть дня три, пока та не зачерствеет. Соне жаль стало и шарлотку, и себя, обреченных на одинокое черствение.
В дверь позвонили, когда Соня вытаскивала шарлотку из духовки. От неожиданности она чуть разжала пальцы, из левой руки выскользнула прихватка, а Соня вцепилась в обжигающий противень. Шипя от боли, она водрузила противень с шарлоткой на плиту и пошла открывать.
За дверью стоял, переминаясь с ноги на ногу, мужчина. Удивленная и сердитая, Соня разглядывала визитера. Высокий, плечистый, слегка за тридцать, лицо изуродовано интеллектом. Сонина подруга Люська называла таких "мордоворот в очках" - с восторженным придыханием.
- Здравствуйте, - заговорил незнакомец. - Я ваш новый сосед.
- Вижу, что не тетя, - хмыкнула Соня, отметив про себя: голос приятный, и ботинки чистые.
- Извините, милая барышня, за беспокойство. Не могли бы вы мне помочь?
- Чем?
- Позвольте пройти на ваш балкон.
- Куда-куда? - вовсе удивилась "милая барышня".
- На балкон. Я только что потерял ключи. Или их украли. А балкон у нас с вами общий, - объяснил сосед.
- Вон оно что, - Соня лихорадочно вспоминала, как обстоит дело с порядком на балконе. Кажется, все прилично. - Тогда проходите, карабкайтесь.
Сосед шагнул в квартиру и заметил:
- Пахнет у вас здорово!
- Это шарлотка. А хотите попробовать? - Соня запнулась, шокированная собственным нахальством.
- Хочу.
Они пили чай и болтали. Бывает такое - встречаешь идеального собеседника: общие темы, общие взгляды, одинаковый подход к юмору. И можно говорить часами, не скучая. Моня подозрительно косился на Тимофея - так звали соседа - и время от времени шипел.
Соня хохотала над очередной шуткой, когда увидела, что из выреза Тимофеева джемпера вылезает маленькая белая мордочка. Через секунду она стояла на стуле, а на плече у Тимофея сидело нечто - белое, голохвостое и противненькое. Моня подошел поближе и разглядывал существо с явным анатомическим интересом.
- Э-э-то кто?
- Это Каппелевич. Белая крыса. Вы не бойтесь, Соня, он ручной.
- Нет, я буду. Бояться буду.
Боялась она минуты две, а потом пришлось спускаться на пол: Тимофей собрался домой. Он ловко перемахнул на свой балкон и поклонился, сняв воображаемую шляпу.
Утро началось со звонка в дверь. За дверью оказалась Люська.
- Софа, привет, с добрым утром!
- Убью заразу! - с чувством ответила Соня, на которой красовалась еще розовая пижама в зайцах.
Так уж вышло: кровей дотошных и пунктуальных народов Людмиле не досталось. Ни тевтонской основательности, ни еврейской мудрости не дала ей природа. Зато щедро отмерила славянской безалаберности, доходящей временами до пофигизма, и южной взбалмошности.
- Вставайте, графиня, нас ждут великие дела!
- Люся! Суббота на дворе, девять на часах. Какие такие великие дела?
- Парикмахерская и распродажа в "Гленфилде", - заявила Люська, успевшая раздеться и влезть в гостевые тапочки.
- А умыться-позавтракать можно? - фыркнула Соня.
- А ты думаешь, зачем я пришла заранее? - хмыкнула подруга. - Кстати, вчера кто-то грозился испечь шарлотку...
- Угу, в холодильнике. И кофе тогда вари, - донеслось из ванной.
Когда Соня появилась на кухне, Люся озадаченно смотрела на половину шарлотки.
- Сонь, тебе вчера совсем грустно было? Почему не позвонила тогда?
- Мне вчера весело было. Это новый сосед постарался, - улыбнулась Соня.
- Аппетит у соседа хороший. А сам он как?
- И сам ничего, - Соня вновь расцвела ямочками на щеках.
- Со-о-фа! Да ты же глаз на него положила!
- Никак нет. У него привычка есть, очень вредная.
- Очень-очень вредная? - деловито поинтересовалась Люська.
- Непереносимо вредная. Кошмар и ужас.
- Пьет? Нюхает? Колется? - с каждым вопросом Люся открывала глаза шире и шире.
- Тьфу на тебя! Крыса белая.
- У него?!
- Ну не у меня же! - Соня с размаху поставила чашку на стол.
- Ой, да они симпатичные...
- Скажешь тоже. Пакость несусветная. Нет, крысоводам - мое решительное "нет".
В течение следующего месяца Соня по несколько раз на дню напоминала себе лозунг "крысоводам - нет". Потому что Тимофей принялся недвусмысленно за ней ухаживать. И все у него получалось удачно, ловко, "в жилу". Если билеты в кино - то как раз на тот фильм, который Соня хотела посмотреть. Если в общепит - то в тихий, уютный ирландский ресторанчик, где Соня готова была остаться жить. Если чинить шкафчик на кухне - то быстро, весело и до состояния "лучше нового". А какие у них были разговоры...
И все, все портил мелкий гаденыш, как Соня про себя называла Каппелевича. Стоило ей вспомнить эту выглядывающую из выреза морду - очарование мигом испарялось. Как назло, морда вспоминалась именно в такие моменты, когда перейти бы от вербальных контактов к вовсе невербальным. Одним словом, Каппелевич мешал личной жизни - и хозяйской, и Сониной.
Так, в метаниях и борьбе, прошел октябрь.
Соня пришла с работы усталая, как волжский бурлак. Моня выскочил в коридор, приветственно муркнул и убежал в комнату. Обычно кот встречал ее более торжественно: обнюхивал сумку и пакеты, терся у ног. Заинтригованная Соня пошла за ним в комнату.
Моня азартно царапал балконную дверь и на хозяйку внимания не обращал.
- И что там у тебя? - спросила она, подойдя.
Ответа, конечно, не последовало, и Соня повернула ручку, открывая дверь. Кот метнулся на балкон, а мимо Сони прошмыгнул соседский крыс. Каппелевич сориентировался мигом: он юркнул под диван как раз в тот момент, когда разочарованный Моня шагнул в комнату.
Соня обнаружила, что стоит на кресле и визжит в голос, а Соломон атакует диван, пытаясь запустить под него лапу как можно дальше. Нужно было спасать себя от незваного гостя, а его - от кота. Поэтому Соня залегла в засаду около дивана и минут через пятнадцать ухватила Каппелевича. Тот сучил лапами и дергал хвостом, пытаясь выбраться. Крепко держа крысу, Соня вышла на лестничную площадку и позвонила в соседнюю дверь.
Тишина. Позвонила еще раз. Тишина.
"А что если?.. А что, если выбросить его? В мусоропровод - и поминай, как звали", - закралась мысль. Соня взглянула на трепыхающегося врага. Вид у Каппелевича был жалобный. Крыс таращился на нее глазами-бусинками, розовые лапки - Соня только сейчас разглядела крохотные пальчики - казались трогательно беззащитными. "И не такой он противный", - подумалось.
Открылась дверь.
- Соня! Вот это сюрприз! Добрый вечер, - Тимофей, увидев ее, обрадовался так явно, что девушка смутилась.
- Возьмите животное, - протянула она крыса хозяину.
- Оба-на! Откуда он у вас? - удивился Тимофей.
- С балкона. Видимо, дырка в перегородке.
- Давайте обормота. - Тимофей подставил ладонь, и Каппелевич быстро вскарабкался ему на плечо. - Зайдете?
- Нет-нет, - Соня заторопилась к себе.
Она устроилась в кресле перед телевизором, чувствуя, что плывет куда-то, не в силах даже утонуть.
- Выполнил миссию, засланец? - ухмыльнулся Тимофей. - Пойдем, сообразим тебе премию.
Засланец шевелил усами, будто рассказывал, каких страхов натерпелся.
Через полчаса раздался стук в окно. "Показалось", - решила Соня: восьмой этаж все-таки. Она поудобней устроилась в кресле и щелкнула пультом телевизора. Стук повторился, и тогда Соня тревожно огляделась. На балконе она увидела Тимофея с букетом цветов.