Фиалкой пахло и жасмином...
Фиалкой пахло, и жасмином
В дрожащем мареве свечей.
Зарделся заревом карминным
Блеск облачений и речей.
И паства таяла, теряя
В стоянье долгом лишний вес,
Здесь ночь могла и в негодяя
Вонзить свой глас: " Христос Воскрес!".
Всё было радостно и свято,
Хотелось нежно целовать
Святых потресканные пяты,
И в ручку робко Божью Мать.
А за дверями ночь зевала,
Жуя пасхальный перезвон
И в подворотне два амбала
Делили "найденный" айфон:
Кагор стекал по синим скулам -
Одна взбухала как кулич,
Другого сделал вмиг сутулым
По яйцам шаркнувший кирпич.
" Христос Воскрес" - мобильник гаркнул,
И на асфальт упал пластом...
Народ взглянул, с досады харкнул -
И пасха кончилась на том.
В дрожащем мареве свечей.
Зарделся заревом карминным
Блеск облачений и речей.
И паства таяла, теряя
В стоянье долгом лишний вес,
Здесь ночь могла и в негодяя
Вонзить свой глас: " Христос Воскрес!".
Всё было радостно и свято,
Хотелось нежно целовать
Святых потресканные пяты,
И в ручку робко Божью Мать.
А за дверями ночь зевала,
Жуя пасхальный перезвон
И в подворотне два амбала
Делили "найденный" айфон:
Кагор стекал по синим скулам -
Одна взбухала как кулич,
Другого сделал вмиг сутулым
По яйцам шаркнувший кирпич.
" Христос Воскрес" - мобильник гаркнул,
И на асфальт упал пластом...
Народ взглянул, с досады харкнул -
И пасха кончилась на том.