ОТГАДАЙКА. Однажды в Москве
Кадр из видео "Юнона и Авось"
В одной сценарной мастерской (С) бытует такое задание: написать две истории из своей жизни - одну правдивую, другую выдуманную, но похожую на правду.
Я пошла дальше (С) и позволяю себе иногда написать две истории почти правдивых, но с выдуманными деталями, а иногда - две абсолютно правдивых.
А вам предлагаею расколоть меня - что правда, а что не очень.
*
«Юнона и Авось»
Ехала я как-то (С) летом 1981 года из своего Заполярья в чуть более тёплые края, через любимый город, который миновать невозможно. Как невозможно и не любить.
Там - помимо бесчисленных родственников - жила и работала звукорежиссёром в Ленкоме моя интинская приятельница, соседка по улице Полярной, Вера Богородская, которая снабжала меня из Москвы, где есть всё, свежайшими записями кого только не. В частности, «Юнону и Авось», «Звезду и смерть Хоакина Мурьеты», поэму Евтушенко «Исповедь» в его исполнении с музыкой Глеба Мая (которая должна была выйти на большом диске, «гиганте», но так, кажется, и не вышла, а у меня записана в памяти по сей день), многие отдельные вещи и альбымы «Аракса» и «Рок-ателье» - всё это она привозила на кассетах в проф-качестве.
Звоню Вере: я в Москве, увидимся?
Она говорит: сегодня занята, спектакль, премьерный, кстати, хочешь посмотреть?
Я: конечно, хочу! - А кто бы отказался попасть на премьеру в Ленком.
Она: приходи к четырём часам к театру, но не к главному входу, а… - и объяснила, куда пройти.
Весь квартал и окрестности запружены, у пробивающихся сквозь эту толпу спрашивают, нет ли лишнего билета, вход в кассу осаждён, как вокзалы и телеграфы в революцию.
Обхожу здание, во дворе тоже народу тьма. Выходит Вера, ведёт меня через служебную проходную: «это со мной».
Поднимаемся по лестнице. Она заводит меня в какую-то кладовку с коробками и разве что не прикрывает сверху газеткой: «Сиди и не шевелись!»
Сижу, не дышу.
Через какое-то непонятное в кромешной темени время заглядывает и говорит: «За мной, спокойно, уверенным шагом».
Проходим степенно через фойе, входим в звукорежиссёрскую - это её рабочее место.
Вера едва не крестится: «пронесло, теперь ты в безопасности» - и закрывает свои владения на ключ - так положено.
Под нами возбуждённо шуршащий зал, на первые ряды проходят какие-то явные vip’ы - как теперь сказали бы - группы и отдельные лица, впереди открытая наклонная сцена, с двух её сторон сидят, как трубадуры, свесив ноги в оркестровую яму, музыканты Рок-Ателье.
Потом раздались первые звуки музыки, всё вот это началось, и больше я ничего не помню.
То есть, помню, конечно, всё до мелочей - а видно из «радиорубки» каждый волосок, каждый блик в глазах, каждую взбухшую вену на шее, слышно каждый вдох между словами.
Потом я не могла сдержать рыданий и слёз, которые лились просто потоком - не от сюжетных перипетий, понятно...
Потом были бесконечные аплодисменты и море цветов.
Потом мы спустились в зал, где остались только приближённые зрители, и актёры, сошедшие к ним со сцены, и мы с Верой стояли рядом с Николаем Караченцовым и Крисом Кельми - оба были мокрые, как из-под дождя, она с ними что-то обсудила по рабочим моментам.
А вот потом я точно ничего не помню.
*
Так я обманом попала туда, куда было не попасть честным людям.
***
Сергей Маковецкий
Приехала я как-то (С) летом 1995-го на пару-тройку дней в любимый город, но уже из другого любимого города, из Минска, в котором теперь жила.
Задачей моей было помочь сыну - композитору и музыканту в одном ответственном деле.
Иду по Чистым Прудам, вечереет и накрапывает робкий тёплый дождь.
Вижу я по курсу «стекляшку» - типовое кафе советских времён со стеклянными стенами - и немедленно ощущаю желание посидеть, а заодно и выпить кофе.
Захожу, народу раз-два - ура, и стойка свободна, никакой очереди. А в одном углу вокруг столика стоят софиты, зонты и две или три телекамеры.
Сидит за этим столиком Сергей Маковецкий и беседует с ним некая дама.
Я деушка воспитанная, не стала пялиться, подошла к стойке, заказала кофе и что-то на зуб из не очень многочисленных ещё в те времена десертов, типа коржик с марципаном, и села за столик невдалеке на возвышении, откуда можно было ненавязчиво наблюдать происходящее интервью. Слышать, конечно, я ничего не могла - звучала музыка, жужжала кофемолка и в стекло уже барабанил ливень.
Ох, как же кстати и вовремя попалась тебе на пути эта кафешка! - сказали томно мои уставшие за день ноги.
Интервью вскоре закончилось, Маковецкий ушёл, съёмочная группа собирала оборудование, дождь стих, как не бывало, выглянуло закатное солнце, и я пошла к метро.
*
Как-то вечером (С) садимся мы с мужем ужинать перед телевизором, включаем любимый канал Культура, по которому должны показать какой-то фильм с Маковецким, которого мы любим и по сей день.
Включаем. В кадре Маковецкий беседует с журналисткой на фоне стеклянной стены, за которой кусты и дождь.
Я: смотри, смотри, помнишь, я тебе рассказывала…
И тут в кадре появляется спина высокой длинноволосой блондинки в чёрной широкой макси юбке и блузе под ремень - стиль бохо-вестерн (если таковой существует) - которая идёт к барной стойке…
Мы грохнули…
Потом конкретно на меня, сидящую поодаль на возвышенности с несколькими столиками, направили камеру ещё разок для «перебивки», и ещё разок - панорамным кадром.
Я перерыла весь ютуб - искала это интервью, но, увы, все ролики с Маковецким датируются не ранее чем 1998 годом.
*
Так я попала в культурный телевизор попить кофейку.
***