о том, как идеально работает местное здравоохранение
Случай не мой, чужой.
3 января Леша попал в аварию на мотобайке, он уехал прокатиться вечером после дождя по мокрой дороге. Что случилось на той дороге - никто не знает, свидетелей нет, есть лишь мужчина, который слышал из своего гаража звук упавшего металла, и его приятель, который потом увидел Лешу на дороге лежащим без сознания (мотоцикл был в 100 метрах от него). Они вызвали полицию и скорую помощь. Все дальнейшее мы узнали потом со слов этого человека. Во-первых, Лешу сразу обнаружили, во-вторых, мимо по счастью шла медсестра с автобуса домой и сняла с Леши шлем, который пережимал ему горло и мешал дышать. Сняла - против инструкции, но спасла тем самым ему жизнь. В третьих, проезжавший по этой дороге автобус встал и осветил все фарами. Трафик по дороге остановили. Полиция и скорая приехали быстро, Лешу долго осматривали, а потом увезли в больницу, одна из машин полиции поехала к нам домой. Адрес пробили по номеру моцика. У Леши с собой не было ни документов, ни телефона. Он просто уехал покататься в шлепанцах и домашних штанах. Уже спустя много недель после всего произошедшего, когда ко мне вернулась способность соображать и анализировать, я поразилась насколько круто работает система. Полиция приехала домой к потерпевшему оповестить родственников - в данном случае меня - и довезти до нужной больницы. Я знаю что ждало бы меня в Москве: безумная ночь на телефоне, Леша не приехал бы ночевать и я всю ночь обзванивала бы больницы.
Все случилась часов в 9 вечера, в 10 вечера до меня доехал полицейский. Я была дома, у меня только-только закончился урок по скайпу. Полицейский был не многословен, просто сказал, что была авария, что Леша жив, но в очень серьезном положении. Предложил довезти меня до госпиталя. Я ехала в машине в тишине, в голове ни одной мысли, ни страха, ни боли. Вакуум. Тягучее состояние, когда понимаешь, что это не сон, но все происходит словно отстранено и не со мной. Часов в 11 вечера я оказалась перед дверями ICU (Intensive Care Unit), по нашему - реанимации. Только к двум часам ночи меня пропустили внутрь. Ночью ICU закрыто железными решетками, внутрь могут войти только родственники и персонал. Меня попросили подождать, сказали, что пустят, когда будут готовы. Почти два с половиной часа я нарезала круги перед железными решетками. На моих глазах туда зашли две женщины полицейские, которые спустя минут двадцать вышли с Лешиным шлемом в прозрачном пакете, увидев мою реакцию на шлем, подошли поговорить. Назвали место, где случилась авария - я запомню этот адрес на всю жизнь. Дали свою визитку, с тем чтобы я звонила, узнавать о расследовании. И написали на ней ручкой “bed 35”, когда поняли, что я не способна уже воспринимать новую информацию. Это номер Лешиной палаты. Здесь люди лежат не в “палатах”, а в “кроватях”, так удобнее маркировать пациентов. Полицейские сказали: про вас там помнят, но если забудут и через два часа не пустят, позвоните им в домофон и напомните о себе. Про меня помнили, в половину первого из дверей вышла медсестра и позвала внутрь отделения.
Человеческая психика потрясающе устроена. По хорошему мы сами себя уберегаем от непосильных потрясений. Все эти пять ступеней принятия действительности работают как анальгетик и дают человеку время, чтобы адаптироваться и не сойти с ума. Леша был в коме, у него было разбито лицо, стекло от очков сильно посекло бровь и веко, не смотря на шлем, он получил сильнейший удар по голове... я же в тот момент думала: по крайней мере он себе ничего не сломал. У меня в ту ночь даже хватило выдержки сделать несколько фотографий на айфон. Потому что когда Леша проснется, он же захочет узнать, что за фигня такая с ним приключилась.
В ICU он попал 13 января и только 22 января нам сказали точный диагноз: субархаидальная гематома и диффузно-аксональное повреждение мозга. Гугл на это говорил the outcome is frequently coma, with over 90% of patients with severe DAI never regaining consciousness. Врачи же говорили: нужно время, чтобы понять насколько серьезно был поврежден мозг. Слава богу, со мной была Аня, Лешина сестра, которая моментально собрала чемоданы и уже 17 числа была в Аделаиде. Слава богу, с нами были Лешины друзья, которые приезжали навещать Лешу и иногда тупо выводили нас погулять в парк хоть на пол часа или поесть. В тот день, когда нам сказали результат мрт и диагноз, Лешин друг и GP Джалал приехал нас поддержать. Он был единственным человеком на чей голос Леша всегда реагировал и открывал глаза по просьбе, даже будучи в медицинской коме. Так вот Джалал тогда поднял свою руку над Лешиной рукой и сказал “Леша коснись моей руки!”. Очень медленно с явным трудом, но Леша это сделал. Нет, он не овощ! Что будет дальше - не известно, но он точно не овощ! Второй раз мы также плакали и смеялись от счастья одновременно - когда Лешка первый раз заговорил. У него уже убрали трахеостому (трубку из трахеи), но он еще был в волшебном состоянии и было не ясно, насколько Леша нас понимает и узнает ли. А тут пришел физеотерапевт, посадил шатающегося Лешу на кровать и попросил покашлять. Очень отчетливо, насколько это позволяет незатянувшаяся дырка в горле, Леша ответил I’ll try.
После двух недель в реанимации Леша провел еще две недели в отделении нейрохирургии, а потом еще месяц в рехабе и еще два месяца - на поддерживающей реабилитации. Лешу поставили на ноги, к нему вернулась память, сознание и мышление. Он почти на 100% вернулся к тому, каким он был до аварии. Последствия есть, но вполне ожидаемые: чуть хуже память, зрение, способность к обучению; заметно, что правая рука и правая нога были почти месяц парализованы.
Ко всем, кто дочитал досюда у меня, кстати, просьба - если мы знакомы, вылезайте в скайп. У нас с Лешей пост-травматический синдром, у каждого свой )) и нам нужно про это разговаривать.
Дальше продолжение для тех, кому нужны доводы для эмиграции. Оказавшись в такой ситуации НЕ в России, я могу сказать, что теперь готова если не возглавить так называемую “пятую колонну” (для этого я слишком маленький винтик), то как минимум порвать на белые ленточки все свои рубашки, занавески и скатерти во время очередного протестного митинга против той власти, которая НЕ создала нормальную систему здравоохранения, привычную всем гражданам нормальной цивилизованной страны.
Леша почти два месяца провел в больницах и еще два месяца - в реабилитации на дому через агентство LifeTime Suport. Все лечение было оплачено из страховки. Причем не личной страховки, а государственной, по которой любой попавший в аварию и найденный без сознания на дороге гражданин Австралии (у Леши уже несколько лет как австралийский паспорт) автоматически попадает под страховой случай. Нас перевозили из отделение в отделение без взяток, без специальных договоренностей и беготни по нужным кабинетам. Система просто работала сама. Специалисты из реанимации уведомили нейрохирургию, что у них есть пациент, нейрохирургия поставила в очередь и потом забрала к себе. Когда нейрохирургия закончила свою работу, пришла пора отправляться в реабилитационные центры, оттуда пришла комиссия, чтобы посмотреть на пациента. Транспортация тоже проходила без нашего участия. Нас с Аней в какой-то день предупредили медсестры - сегодня в два часа Лешу перевозят в рехаб, за ним приедет скорая. В реабилитационном центре Лешу поставили на ноги, с ним тренировали память, речь, ориентацию в пространстве. Восстанавливали все, что может пригодиться ему в жизни за пределами госпиталя: смотрели, как он может готовить, одеваться, убираться. Помимо этого еще в феврале своим чередом прошла комиссия - The Guardianship and Administration Board - которая решала, может ли Леша сам вести свои финансы. Прошло два слушания, куда были приглашены мы с Аней и все близкие, кто присутствует в Лешиной жизни, с тем чтобы назначить одного из нас финансовым администратором. При этом человек, который назначается администратором, с одной стороны получает доступ к банковским счетам (с тем чтобы платить за газ, свет и воду, страховку за дом, за машину, оплачивать расходы на еду и лекарства итп), но вместе с тем, должен докладывать обо всех тратах с этих счетов и раз в пол года сдавать отчет. В нашем случае администраторами на пол года назначили меня и Аню.
И на контрасте российские реалии: почти одновременно с Лешей в реанимацию попал внук подруги Лешиной тети, после аварии на дороге Ярославль-Москва. Молодой парень остановился на обочине и вышел из машины, чтобы посадить за руль свою девушку… На полном ходу в него въехал камаз, водитель которого просто уснул за рулем. Аварию заснял видео-регистратор этого камаза, к слову. В тот момент, когда Леша, уже ходящий, говорящий и мыслящий, жаловался своей маме по скайпу, что ему надоело в больнице и он хочет сбежать из рехаба (где есть бильярд, пианино, парк для прогулок, гимнастических зал и бассейн), родители того мальчика каждые две недели ходили по кабинетам и давали взятки, с тем, чтобы их ребенка взяли на лечение. После реанимации его с пролежнями и незакрытыми еще переломами просто отдали на руки родственникам, потому что в Ярославле есть негласный закон, по которому человека выписывают из больницы через две недели пребывания.
Берегите себя!
3 января Леша попал в аварию на мотобайке, он уехал прокатиться вечером после дождя по мокрой дороге. Что случилось на той дороге - никто не знает, свидетелей нет, есть лишь мужчина, который слышал из своего гаража звук упавшего металла, и его приятель, который потом увидел Лешу на дороге лежащим без сознания (мотоцикл был в 100 метрах от него). Они вызвали полицию и скорую помощь. Все дальнейшее мы узнали потом со слов этого человека. Во-первых, Лешу сразу обнаружили, во-вторых, мимо по счастью шла медсестра с автобуса домой и сняла с Леши шлем, который пережимал ему горло и мешал дышать. Сняла - против инструкции, но спасла тем самым ему жизнь. В третьих, проезжавший по этой дороге автобус встал и осветил все фарами. Трафик по дороге остановили. Полиция и скорая приехали быстро, Лешу долго осматривали, а потом увезли в больницу, одна из машин полиции поехала к нам домой. Адрес пробили по номеру моцика. У Леши с собой не было ни документов, ни телефона. Он просто уехал покататься в шлепанцах и домашних штанах. Уже спустя много недель после всего произошедшего, когда ко мне вернулась способность соображать и анализировать, я поразилась насколько круто работает система. Полиция приехала домой к потерпевшему оповестить родственников - в данном случае меня - и довезти до нужной больницы. Я знаю что ждало бы меня в Москве: безумная ночь на телефоне, Леша не приехал бы ночевать и я всю ночь обзванивала бы больницы.
Все случилась часов в 9 вечера, в 10 вечера до меня доехал полицейский. Я была дома, у меня только-только закончился урок по скайпу. Полицейский был не многословен, просто сказал, что была авария, что Леша жив, но в очень серьезном положении. Предложил довезти меня до госпиталя. Я ехала в машине в тишине, в голове ни одной мысли, ни страха, ни боли. Вакуум. Тягучее состояние, когда понимаешь, что это не сон, но все происходит словно отстранено и не со мной. Часов в 11 вечера я оказалась перед дверями ICU (Intensive Care Unit), по нашему - реанимации. Только к двум часам ночи меня пропустили внутрь. Ночью ICU закрыто железными решетками, внутрь могут войти только родственники и персонал. Меня попросили подождать, сказали, что пустят, когда будут готовы. Почти два с половиной часа я нарезала круги перед железными решетками. На моих глазах туда зашли две женщины полицейские, которые спустя минут двадцать вышли с Лешиным шлемом в прозрачном пакете, увидев мою реакцию на шлем, подошли поговорить. Назвали место, где случилась авария - я запомню этот адрес на всю жизнь. Дали свою визитку, с тем чтобы я звонила, узнавать о расследовании. И написали на ней ручкой “bed 35”, когда поняли, что я не способна уже воспринимать новую информацию. Это номер Лешиной палаты. Здесь люди лежат не в “палатах”, а в “кроватях”, так удобнее маркировать пациентов. Полицейские сказали: про вас там помнят, но если забудут и через два часа не пустят, позвоните им в домофон и напомните о себе. Про меня помнили, в половину первого из дверей вышла медсестра и позвала внутрь отделения.
Человеческая психика потрясающе устроена. По хорошему мы сами себя уберегаем от непосильных потрясений. Все эти пять ступеней принятия действительности работают как анальгетик и дают человеку время, чтобы адаптироваться и не сойти с ума. Леша был в коме, у него было разбито лицо, стекло от очков сильно посекло бровь и веко, не смотря на шлем, он получил сильнейший удар по голове... я же в тот момент думала: по крайней мере он себе ничего не сломал. У меня в ту ночь даже хватило выдержки сделать несколько фотографий на айфон. Потому что когда Леша проснется, он же захочет узнать, что за фигня такая с ним приключилась.
В ICU он попал 13 января и только 22 января нам сказали точный диагноз: субархаидальная гематома и диффузно-аксональное повреждение мозга. Гугл на это говорил the outcome is frequently coma, with over 90% of patients with severe DAI never regaining consciousness. Врачи же говорили: нужно время, чтобы понять насколько серьезно был поврежден мозг. Слава богу, со мной была Аня, Лешина сестра, которая моментально собрала чемоданы и уже 17 числа была в Аделаиде. Слава богу, с нами были Лешины друзья, которые приезжали навещать Лешу и иногда тупо выводили нас погулять в парк хоть на пол часа или поесть. В тот день, когда нам сказали результат мрт и диагноз, Лешин друг и GP Джалал приехал нас поддержать. Он был единственным человеком на чей голос Леша всегда реагировал и открывал глаза по просьбе, даже будучи в медицинской коме. Так вот Джалал тогда поднял свою руку над Лешиной рукой и сказал “Леша коснись моей руки!”. Очень медленно с явным трудом, но Леша это сделал. Нет, он не овощ! Что будет дальше - не известно, но он точно не овощ! Второй раз мы также плакали и смеялись от счастья одновременно - когда Лешка первый раз заговорил. У него уже убрали трахеостому (трубку из трахеи), но он еще был в волшебном состоянии и было не ясно, насколько Леша нас понимает и узнает ли. А тут пришел физеотерапевт, посадил шатающегося Лешу на кровать и попросил покашлять. Очень отчетливо, насколько это позволяет незатянувшаяся дырка в горле, Леша ответил I’ll try.
После двух недель в реанимации Леша провел еще две недели в отделении нейрохирургии, а потом еще месяц в рехабе и еще два месяца - на поддерживающей реабилитации. Лешу поставили на ноги, к нему вернулась память, сознание и мышление. Он почти на 100% вернулся к тому, каким он был до аварии. Последствия есть, но вполне ожидаемые: чуть хуже память, зрение, способность к обучению; заметно, что правая рука и правая нога были почти месяц парализованы.
Ко всем, кто дочитал досюда у меня, кстати, просьба - если мы знакомы, вылезайте в скайп. У нас с Лешей пост-травматический синдром, у каждого свой )) и нам нужно про это разговаривать.
Дальше продолжение для тех, кому нужны доводы для эмиграции. Оказавшись в такой ситуации НЕ в России, я могу сказать, что теперь готова если не возглавить так называемую “пятую колонну” (для этого я слишком маленький винтик), то как минимум порвать на белые ленточки все свои рубашки, занавески и скатерти во время очередного протестного митинга против той власти, которая НЕ создала нормальную систему здравоохранения, привычную всем гражданам нормальной цивилизованной страны.
Леша почти два месяца провел в больницах и еще два месяца - в реабилитации на дому через агентство LifeTime Suport. Все лечение было оплачено из страховки. Причем не личной страховки, а государственной, по которой любой попавший в аварию и найденный без сознания на дороге гражданин Австралии (у Леши уже несколько лет как австралийский паспорт) автоматически попадает под страховой случай. Нас перевозили из отделение в отделение без взяток, без специальных договоренностей и беготни по нужным кабинетам. Система просто работала сама. Специалисты из реанимации уведомили нейрохирургию, что у них есть пациент, нейрохирургия поставила в очередь и потом забрала к себе. Когда нейрохирургия закончила свою работу, пришла пора отправляться в реабилитационные центры, оттуда пришла комиссия, чтобы посмотреть на пациента. Транспортация тоже проходила без нашего участия. Нас с Аней в какой-то день предупредили медсестры - сегодня в два часа Лешу перевозят в рехаб, за ним приедет скорая. В реабилитационном центре Лешу поставили на ноги, с ним тренировали память, речь, ориентацию в пространстве. Восстанавливали все, что может пригодиться ему в жизни за пределами госпиталя: смотрели, как он может готовить, одеваться, убираться. Помимо этого еще в феврале своим чередом прошла комиссия - The Guardianship and Administration Board - которая решала, может ли Леша сам вести свои финансы. Прошло два слушания, куда были приглашены мы с Аней и все близкие, кто присутствует в Лешиной жизни, с тем чтобы назначить одного из нас финансовым администратором. При этом человек, который назначается администратором, с одной стороны получает доступ к банковским счетам (с тем чтобы платить за газ, свет и воду, страховку за дом, за машину, оплачивать расходы на еду и лекарства итп), но вместе с тем, должен докладывать обо всех тратах с этих счетов и раз в пол года сдавать отчет. В нашем случае администраторами на пол года назначили меня и Аню.
И на контрасте российские реалии: почти одновременно с Лешей в реанимацию попал внук подруги Лешиной тети, после аварии на дороге Ярославль-Москва. Молодой парень остановился на обочине и вышел из машины, чтобы посадить за руль свою девушку… На полном ходу в него въехал камаз, водитель которого просто уснул за рулем. Аварию заснял видео-регистратор этого камаза, к слову. В тот момент, когда Леша, уже ходящий, говорящий и мыслящий, жаловался своей маме по скайпу, что ему надоело в больнице и он хочет сбежать из рехаба (где есть бильярд, пианино, парк для прогулок, гимнастических зал и бассейн), родители того мальчика каждые две недели ходили по кабинетам и давали взятки, с тем, чтобы их ребенка взяли на лечение. После реанимации его с пролежнями и незакрытыми еще переломами просто отдали на руки родственникам, потому что в Ярославле есть негласный закон, по которому человека выписывают из больницы через две недели пребывания.
Берегите себя!