О Диме
Мы снова похоронили нашего близкого друга... Дима Коняев был среди альпинистов в базовом лагере Нанга Парбат, которых расстреляли боевики в Пакистане десять дней назад. После страшного воскресного сообщения мы ждали и надеялись. Когда через неделю прибыли выжившие участники экспедиции и рассказали обо всем произошедшем, сомнений не осталось...
В это воскресенье мы хоронили Диму в Харькове. Я постеснялась тогда сказать при всех слова о Диме. Мне показалось это слишком личным. И теперь меня это гложет и просится наружу. Поэтому я пишу здесь, уж простите меня. Пашка, возможно, будет ругать меня, если увидит, но мне хочется поделиться тем, каким был Димка.
Мой муж познакомился с Димой, его женой и друзьями сто тысяч лет тому назад. Кажется, еще до встречи со мной. Это было абсолютно случайное отпускное знакомство, которое почему-то переросло в крепкую многолетнюю дружбу. Потом у Паши появилась я, и мы стали дружить семьями и компаниями. Харьковчане знакомили нас со своими друзьями, мы знакомили их со своими. Родились "киевская и харьковская фракции". Мы вместе проводили отпуски, праздники, ездили без конца друг к другу в гости. Я часто спрашивала себя, как получилось, что незнакомые люди оказались нам ближе, чем наши киевские друзья со времен детства, школы и института. Все дело в том, что они умеют дружить. В самом прекрасном смысле этого слова. Помните фразу "Друг - это человек, которому звонишь ночью с сообщением "Я убил человека", и он в ответ спрашивает: "Что будем делать с трупом?" Вот это именно такие друзья! И Димка - именно такой был друг.
Однажды у нас с Пашей наступил какой-то кризис в отношениях, и я решила, что нашей семейной жизни пришел конец. Я молча собрала свои вещи и ушла. Благо, ни детей, ни особого имущества мы к тому времени нажить еще не успели. Вечером Паша вернулся домой и не обнаружил там ни меня, ни моих вещей. Понятно, что он был растерян. И в этот самый момент звонит из Харькова Дима. Ну, Паша, конечно же, поделился с ним тем, что произошло. В ближайшую пятницу после работы Дима и его жена Наташа сели в машину и поехали в Киев. Дима сказал: "Я все улажу". И уладил! :) Они организовали все таким образом, чтобы мы встретились, поговорили и помирились. И дело вовсе не в самом факте примирения. Возможно, мы помирились бы и самостоятельно. Важно то, что когда все наши киевские друзья предпочли дипломатично не вмешиваться и предоставили нам возможность самим разбираться в своих проблемах, харьковчане вмешались. Им было до этого дело! Они все бросили и приехали! Мы потом много-много лет вспоминали это с Пашей. И, кстати, с того самого случая я сама теперь всегда так поступаю. Никому не нужна эта мнимая интеллигентность с невмешательством. Нужно дружеское участие.
Или звонит как-то Дима в Новый год с просьбой купить ему снегоступы. 1 января, когда вся страна отсыпается и похмеляется, Паша мчится выполнять просьбу. Потом мы хватаем две бутылки шампанского (им отлично похмеляться!) и несемся на вокзал, чтобы встретиться с Димой, направляющимся в горы, и успеть за 20 минут стоянки поезда обсудить все новости, передать снегоступы и, конечно же, выпить у вагона :)
У Димы всегда были экстремальные увлечения: дайвинг, стрит-рейсинг, альпинизм. Но он ко всему подходил очень основательно. Он вообще один из умнейших людей, которых я знала. Кандидат химических наук. Он ко всем вопросам подходил системно. Он изучал теорию, он читал серьезные книги на интересующую его тему, он разбирал всякие сложные случаи и чужие ошибки. Так было и с дайвингом, и с альпинизмом.
Нанга Парбат была бы его первым восьмитысячником. Уезжая, он говорил, что относится к предстоящему восхождению без излишнего фанатизма. Несмотря на год интенсивных тренировок, он уверял, что если возникнут какие-то вопросы с безопасностью, он не станет подниматься на вершину. У руководителя группы, Игоря Свергуна, был девиз: "Горы стояли и будут стоять. А мы к ним еще вернемся." Очень правильное и взвешенное отношение, я считаю. Димка эту позицию разделял.
Их гибель не имеет никакого отношения ни к горе, ни к альпинизму. Она имеет отношение к тому, что мы привыкли считать чем-то далеким и "не про нас", к терроризму. И в голове пока не получается это уложить... У Димы осталось двое маленьких детей. Каждый из них всего на год старше моих девочек...
Под рукой есть только некачественная инстаграмовская фотография. Я пыталась сфотографировать на айфон бумажную фотографию, висящую на стене. Дима - крайний слева, в черной шапке. Кажется, это восхождение на Эльбрус год назад.
Пусть земля тебе будет пухом, дорогой!
В это воскресенье мы хоронили Диму в Харькове. Я постеснялась тогда сказать при всех слова о Диме. Мне показалось это слишком личным. И теперь меня это гложет и просится наружу. Поэтому я пишу здесь, уж простите меня. Пашка, возможно, будет ругать меня, если увидит, но мне хочется поделиться тем, каким был Димка.
Мой муж познакомился с Димой, его женой и друзьями сто тысяч лет тому назад. Кажется, еще до встречи со мной. Это было абсолютно случайное отпускное знакомство, которое почему-то переросло в крепкую многолетнюю дружбу. Потом у Паши появилась я, и мы стали дружить семьями и компаниями. Харьковчане знакомили нас со своими друзьями, мы знакомили их со своими. Родились "киевская и харьковская фракции". Мы вместе проводили отпуски, праздники, ездили без конца друг к другу в гости. Я часто спрашивала себя, как получилось, что незнакомые люди оказались нам ближе, чем наши киевские друзья со времен детства, школы и института. Все дело в том, что они умеют дружить. В самом прекрасном смысле этого слова. Помните фразу "Друг - это человек, которому звонишь ночью с сообщением "Я убил человека", и он в ответ спрашивает: "Что будем делать с трупом?" Вот это именно такие друзья! И Димка - именно такой был друг.
Однажды у нас с Пашей наступил какой-то кризис в отношениях, и я решила, что нашей семейной жизни пришел конец. Я молча собрала свои вещи и ушла. Благо, ни детей, ни особого имущества мы к тому времени нажить еще не успели. Вечером Паша вернулся домой и не обнаружил там ни меня, ни моих вещей. Понятно, что он был растерян. И в этот самый момент звонит из Харькова Дима. Ну, Паша, конечно же, поделился с ним тем, что произошло. В ближайшую пятницу после работы Дима и его жена Наташа сели в машину и поехали в Киев. Дима сказал: "Я все улажу". И уладил! :) Они организовали все таким образом, чтобы мы встретились, поговорили и помирились. И дело вовсе не в самом факте примирения. Возможно, мы помирились бы и самостоятельно. Важно то, что когда все наши киевские друзья предпочли дипломатично не вмешиваться и предоставили нам возможность самим разбираться в своих проблемах, харьковчане вмешались. Им было до этого дело! Они все бросили и приехали! Мы потом много-много лет вспоминали это с Пашей. И, кстати, с того самого случая я сама теперь всегда так поступаю. Никому не нужна эта мнимая интеллигентность с невмешательством. Нужно дружеское участие.
Или звонит как-то Дима в Новый год с просьбой купить ему снегоступы. 1 января, когда вся страна отсыпается и похмеляется, Паша мчится выполнять просьбу. Потом мы хватаем две бутылки шампанского (им отлично похмеляться!) и несемся на вокзал, чтобы встретиться с Димой, направляющимся в горы, и успеть за 20 минут стоянки поезда обсудить все новости, передать снегоступы и, конечно же, выпить у вагона :)
У Димы всегда были экстремальные увлечения: дайвинг, стрит-рейсинг, альпинизм. Но он ко всему подходил очень основательно. Он вообще один из умнейших людей, которых я знала. Кандидат химических наук. Он ко всем вопросам подходил системно. Он изучал теорию, он читал серьезные книги на интересующую его тему, он разбирал всякие сложные случаи и чужие ошибки. Так было и с дайвингом, и с альпинизмом.
Нанга Парбат была бы его первым восьмитысячником. Уезжая, он говорил, что относится к предстоящему восхождению без излишнего фанатизма. Несмотря на год интенсивных тренировок, он уверял, что если возникнут какие-то вопросы с безопасностью, он не станет подниматься на вершину. У руководителя группы, Игоря Свергуна, был девиз: "Горы стояли и будут стоять. А мы к ним еще вернемся." Очень правильное и взвешенное отношение, я считаю. Димка эту позицию разделял.
Их гибель не имеет никакого отношения ни к горе, ни к альпинизму. Она имеет отношение к тому, что мы привыкли считать чем-то далеким и "не про нас", к терроризму. И в голове пока не получается это уложить... У Димы осталось двое маленьких детей. Каждый из них всего на год старше моих девочек...
Под рукой есть только некачественная инстаграмовская фотография. Я пыталась сфотографировать на айфон бумажную фотографию, висящую на стене. Дима - крайний слева, в черной шапке. Кажется, это восхождение на Эльбрус год назад.
Пусть земля тебе будет пухом, дорогой!