Мой бессмертный полк
О моих родных, кто воевал, рассказывала здесь, здесь и здесь
Дядя Лёня 1923 г.р. Дядя Толя 1921 г.р. Отец 1921 г.р.
Но были и те, кто работал в тылу.
Бабушка: Гусарук Анна Игнатьевна. Жили в Москве. Когда немец подступил к Москве, сказала "Сталин не уезжает, и я остаюсь".
Бабушка с дедушкой по отцу. Работали в школе. Дедушка получил орден Ленина. Вот только конкретно за что, не знаю.
Мама работала в госпитале и иногда дежурила на крышах, гася фугаски. Рассказывала, что было жутко страшно и жутко красиво (когда прожекторы брали в перекрестье самолет и слепили его . А затем зенитки долбили трассирующими. Маме 18 лет было. От недоедания и стрессов растущий организм дал сбой. Восстановилась и отъелась уже после войны.
Когда немец был у Москвы, рыла, как и все окопы. А земля уже сотрясалась от взрывов, которые рвались не так уж далеко.
И у бабушки у мамы тоже есть ордена за оборону Москвы и за труд в тылу.
Дядя Лёня 1923 г.р. Дядя Толя 1921 г.р. Отец 1921 г.р.
Но были и те, кто работал в тылу.
Бабушка: Гусарук Анна Игнатьевна. Жили в Москве. Когда немец подступил к Москве, сказала "Сталин не уезжает, и я остаюсь".
Бабушка с дедушкой по отцу. Работали в школе. Дедушка получил орден Ленина. Вот только конкретно за что, не знаю.
Мама работала в госпитале и иногда дежурила на крышах, гася фугаски. Рассказывала, что было жутко страшно и жутко красиво (когда прожекторы брали в перекрестье самолет и слепили его . А затем зенитки долбили трассирующими. Маме 18 лет было. От недоедания и стрессов растущий организм дал сбой. Восстановилась и отъелась уже после войны.
Когда немец был у Москвы, рыла, как и все окопы. А земля уже сотрясалась от взрывов, которые рвались не так уж далеко.
И у бабушки у мамы тоже есть ордена за оборону Москвы и за труд в тылу.