Социализм? Христианство? Оккупация Wall Street? Подумайте ещё раз.
Базис и антинадстройка
18 ЯНВАРЯ 2012 г. ЮЛИЯ ЛАТЫНИНА
«Occupy Wall Street is a people-powered movement that…is fighting backagainst the corrosive power of major banks». Оно борется «against the richest 1% of people that are writing the rules of an unfair global economy that is foreclosing on ourfuture» - говорится в декларации движения Occupy Wall Street.
Если верить Guardian и MSNBC (кабельный новостной канал), то «exasperation with the state of capitalism and corporate greed» есть новое слово человечества в борьбе против стяжателей.
Боюсь, что единственным новым в Occupy Wall Street является Facebook да еще возможность заказать по интернету пиццу для протестующих - то есть следствие того самого капитализма, против которого и протестуют. Во всем остальном эта идеология - вкупе с несмешной претензией на то, что «нас 99%» и «мы представляем народ» - стара как мир и доминирует во всех архаических и тоталитарных обществах, являясь главной причиной их отсталости.
Это как с коммунизмом. В XIX веке, когда слово «прогресс» стало модным,Карл Маркс создал «прогрессивную» теорию о том, как должно быть в будущем построено справедливое общество.
Но если внимательно присмотреться к империи инков - одному из самых тоталитарных государств, когда-либо созданных человечеством, то легко заметить, что там был полный коммунизм. Что вместо денег у инков был социалистический учет и контроль. А вместо частной собственности были государственные амбары. Последний сохранившийся город инков - Мачу-Пикчу - это страшный концлагерь, выстроенный по единому плану. Это единственный город на Земле, в котором отсутствует базовое понятие дома. Потому
что в выстроенном по единому плану городе с каменными стенами и каменнымимостовыми непонятно в принципе, что огораживает стена: дом, который являетсячастью квартала, или комнату, которая является частью дома.
Коммунизм у инков был такой, что девушеки парней строили в две шеренги напротив друг друга и женили. И следствием этогокоммунизма был тотальный технологический застой и мгновенный крах многомиллионногогосударства при столкновении с 160 солдатами Писарро.
Посмотрим на Египет времен фараонов -это тоже отнюдь не рабовладельческий строй. Это коммунистический строй. Ведь вЕгипте рабы были не в частной собственности. Они были в собственностигосударства и строили пирамиды.
Посмотрим на Оттоманскую порту: послеизначальных блистательных военных успехов турок главной причиной постепенногоотставания их от Европы стал более чем туманный статус частной собственности(что, впрочем, вообще характерно для обществ, появившихся в результатезавоевания и пытающихся, с одной стороны, законсервировать высокий социальныйстатус воинов, а с другой - лишить этих же воинов частной собственности).Фактически Оттоманская порта была собственностью султана, как СССР был собственностьюгенсека ЦК.
Так почему же этот общественный строй -строй фараонов и инков, а по сути говоря, строй стада павианов, в которомчастной собственности нет, а альфа-самец доказывает свою власть, забирая банану любого сильного самца и отдавая его, иногда, слабому - почему этопавианье-фараонье устройство общества называют «прогрессивным», «новейшим» идолженствующим сменить отмирающий рынок, когда социально-экономическаясоставляющая истории человечества заключается ровно в том, что рыночныеэкономики победили и уничтожили все эти общества? В том, что система отличий,основанная на деньгах, победила системы отличий, основанные на зубах, силе изваниях?
Ответ: просто раньше, когдаидеализировали прошлое, говорили «надо вернуться к Золотому веку», а когдастало принято идеализировать прогресс, весь этот архаический павиано-фараоновыйкомплекс вернулся в виде «единственно верного» и единственно прогрессивногоучения.
Точно так же с Occupy WallStreet.
Прежде всего повторю за Ниалом Фергюсономодну очень простую мысль, которую он высказывает в The Acsentof money. Если люди такпротестуют против Уолл-стрит, десятизначных зарплат банкирам, vulturecapitalism и пр., следовало бы ожидать, что те страны, гденет Уолл-стрит, богаче тех, где она есть. Увы, в реальности те страны, вкоторых финансовых рынков нет, например, Бангладеш или Вьетнам - куда беднее,чем те, в которых финансовые рынки есть.
Согласно логике борцов против corrosive power ofmajor banks, в тех странах, гдеэтой corrosive power нет, простому человекулегче получить кредит под более низкие проценты. Реальность, однако, опять-такизаключается в обратном. В тех странах, где финансовых рынков нет, кредит под6-7-12% получить невозможно; зато легко потерять дочь или сына, продав их врабство за долги.
И это правило касается не толькосовременности, но и зарождения капитализма. В Испании финансовых рынков небыло, и Испания обеднела. В Англии и Голландии они были, и Англия и Голландияобогнали Испанию по развитию. В Испании из-за отсутствия финансовых рынков всестремились преуспеть, став либо священниками, либо чиновниками, что привело кобразованию гигантского паразитического класса на теле страны. В Англии иГолландии, где легко было получить доступ к капиталу для основания собственногодела, те, кто стремился преуспеть, становились предпринимателями.
То же правило действует в современнойРоссии. Банков у нас, строго говоря, нет. Соответственно перед каждым студентомстоит дилемма: или я пойду в органы и буду сразу иметь миллион. Или займусьпредпринимательством и неизвестно откуда мне брать стартовый капитал.
Итак, заглянет в историю человечества и посмотрим,так ли свежо exasperation with the stateof capitalism and corporate greed, как хотелось бы авторам Guardian.
Возьмем самые архаические из человеческихобществ, не имеющие ярко выраженной субординации и вождей, кое-где вЦентральной Африке они еще сохраняются. В них весьма распространено поверие,что человек, у которого урожай лучше, украл духов урожая у соседа.
Не менее характерна система «бигменов»,описанная в начале XX века Брониславом Малиновским вМеланезии. Система организована очень просто. Все равны, вождей нет, человекимеет право накапливать, но только при условии, если он потом все раздает. Собственно,такой человек и называется бигменом. В течение года он выращивает овощи,разводит свиней - общество, так и быть, позволяет ему накопить больше других,при условии, что в конце года он устроит пир и все раздаст. Тогда он поменяетсобранный им урожай на влияние. Если он не захочет раздавать - местное people’s movement, party-less, leaderless, by the people and for the people найдет способ выразить свое feeling of mass injustice.
Какой выход из этой ситуации длячеловека, который по тем или иным причинам (у него больше сил или больше детей)имеет больше? Ответ - стать вождем. Кто становился вождем, раздавал толькосвоим воинам. У всех остальных он отбирал. Поразительно, что все традиционныеобщества всегда находят повод для неприязни к богачам; то есть к такому жечеловеку, как ты сам, только имеющему больше денег. Но как только большееколичество денег сопровождается знатностью рода, эта неприязнь сразу жезаменяется глубоким, почти сакральным почтением. Деньги внушают зависть. Силавнушает любовь.
Поднимемся на более высокую ступеньобщественной эволюции и посмотрим, как было устроено общество в древних Афинах.Как ни странно - в экономическом смысле очень похоже на Меланезию. Налогов вдемократических Афинах не было, вместо них были литургии - то есть добровольныевзносы богатых граждан на разные общественные обязанности. При такой социальнойорганизации вкладывать деньги в народную любовь было обязательно; вкладыватьденьги в производство - опасно. В результате в Афинах были Сократ и Аристотель,но Билла Гейтса в них не было и не могло быть.
В прагматичном Риме, в отличие отГреции, «частная собственность» была в гораздо большем почете. Вообще римскоеправо в своем четком определении частной собственности представляет собойразительное исключение на фоне большинства древних и средневековых культур. Ноесли вы посмотрите, как римляне относились к стяжанию, то ответ прост: скорее отрицательно.Лидирующим понятием в их культуре (как, впрочем, и в большинстве древнихкультур) было понятие славы. Кто стяжает славу - тот герой. Кто стяжает богатство- с ним что-то не то. «Предки… стяжали славу не богатствами, а жестокимивойнами», - напоминает в IV в. Аммиан Марцеллин.
Единственной достойной и общественнопоощряемой формой богатства было богатство, происходящее от освоениянаследственной земли; иначе говоря, богатство не вызывало отторжения толькотогда, когда сопровождалось знатностью рода и большим количеством клиентов,пользовавшихся поддержкой и милостью патриция. Отторжение вызывали скоробогачи.То есть те, кто обладал деньгами, но не властью. Здесь мы снова видим вдействии тот же принцип. Те, кто завидует богатому, пресмыкаются перед сильным.
Тем не менее Римская империя породилаогромное количество богатых и разбогатевших людей, пока не пала под тройнымгрузом варваров, христианства и бюрократии.
Посмотрим, какими мотивамируководствовались все три силы, разрушившие одну из самых великих империй вистории человечества.
В своем социально-экономическом аспектераннее христианство представляло из себя в чистом виде коммунизм. Христианствобыло религией рабов и неимущих, точно так же как сейчас религией неимущихявляется социализм. Ранние христиане жили общинами, в которых не было частнойсобственности, и отношение христианства к частной собственности хорошоизвестно: «Легче верблюду пройти через игольное ушко, чем богатому войти вцарствие небесное».
«Какже богатеют богатые, если не путем завладения вещами, принадлежащими всем? Еслибы всякий брал лишь то, что нужно для поддержания его жизни, оставляя излишекдругим, то не было бы ни бедных, ни богатых». Это не Карл Маркс - этоВасилий Великий в IV в.
«Всякий собственник либо вор, либо наследниквора». Это не Ленин и не Прудон. Это теолог Цезарий Гейстербахский, XIIIв.
«Не отнимать у других их собственности -этого еще мало; нельзя считать себя невинным, пока удерживаешь для себя блага,созданные Богом для всех. Кто не даст другим своего имения, тот убийца идушегубец» - это не декларация движения Occupy Wall Street. Это все тот же Цезарий Гейстербахский,XIII в.
Что двигало германскими варварами? Выбудете смеяться, тоже социальная справедливость! «Это несправедливо, чтобогатые и ленивые римляне обладают столькими богатствами, а мы, люди храбрые исильные, не имеем где головы преклонить», - заявлял в свое время Атаульф, родственникразграбившего Рим Алариха.
Что двигало римской бюрократией? Да тоже самое - социальная справедливость. Еще во времена республики братья Гракхиввели в обычай тогдашний велфер - бесплатную раздачу хлеба, и императорыотменили многие завоевания народовластия, кроме этого. Раздачи распространилисьи на другие города империи; к III веку количество хлеба,изымаемого государством, было так велико, что целые провинции, в первую очередьЕгипет, не могли продавать хлеб на рынке, пока не выполнят план попродразверстке. Постепенно вмешательство властей в экономику стало так велико,что в 304 г. н.э. император Диоклетиан издал указ о справедливых, единых повсей империей ценах. (Следствием указа, разумеется, было то, что империяперешла на бартер.) Это обычная история с искателями социальной справедливостивсех сортов - они морально осуждают накопление, торговлю и ростовщичество, ноони почему-то всегда санкционируют все виды грабежа, начиная от примитивнойпродразверстки и кончая такими рафинированными формами экспроприации, какконтроль чиновников над экономикой.
Три вида искателей социальнойсправедливости - варвары, бюрократы и христиане доканали великую империю.
Что случилось с христианской церковьюпосле того, как она, проповедуя социальную справедливость, воцарилась наразвалинах античного мира? Ответ - как и ЦК КПСС, она разбогатела.
Реакцией на очевидное несоответствиемежду порицанием стяжания и вызывающей бесстыдной роскошью папского престоластала Реформация. При этом и реформаторы, и их предшественники требоваливозврата к раннехристианским ценностям, то есть - с социально-экономическойточки зрения - к тому же коммунизму.
Таборитывнесли в список смертных грехов торговлю (при этом жили они за счет грабежей ипродразверстки), анабаптисты до того, как стать мирными стяжателями, устроили вМюнстере в 1533 году маленькую Камбоджу с казнями на площадях и обобществлениемжен, и даже отцы-пилигримы, высаживаясь в Плимуте, вовсе не собиралисьосновывать Америку. Они собирались основывать коммунизм.
Однаиз самых поразительных особенностей развития на Западе капитализма, рынка и ужтем более кредитных организаций как раз и заключалась в том, что ониразвивались вопреки общепринятой идеологии, а не благодаря ей.
Рынокв Европе оказался результатом скорее уникальных исторических условий, нежеликаких-то идеологических предпосылок. Это очень легко продемонстрировать,сравнив христианство с исламом. В отличие от христианства в своей социальнойаватаре ислам никогда не опускался до прямо коммунистических проповедей: вконце концов, пророк Мухаммед был мужем богатой торговки.
Однакоэта большая терпимость к торговле ипредпринимательству разбилась об историческую реальность: о череду тюркскихнашествий с последующим возникновением Оттоманской империи, в которой, как и вовсяком гигантском государственном образовании, власть имела примат надсобственностью.
Христианство,в отличие от ислама, куда более отрицательно относилось к богатству, ахристианские бюрократии - будь то королевство первого европейского бюрократаФридриха Барбароссы или испанская монархия - постоянно пытались подчинитьчастную инициативу. Но в силу географических особенностей Европы имногочисленности ее государств такие бюрократии рано или поздно как модельпроигрывали государствам более рыночным.
Если мы посмотрим на другой конец мира -на Китай, - то увидим примерно ту же картину, что и в Риме, с той толькоразницей, что если в Риме приматом являлось не стяжательство, а воинскаядоблесть, то в Китае приматом являлось не стяжательство, а чиновничья мудрость.
Государство в Китае терпело богатство - неболее. Отношение китайской бюрократии к людям, которые занимаются тем, что наживают деньги,колебалось в некоем идеологическом диапазоне, крайней правой границей которогоявляется Конфуций с его «низкий человек думает о выгоде, благородный муж думаето справедливости» - еще раз подчеркиваю, это правая граница. Крайне левой является школа фа цзя и «Книгаправителя области Шан», согласно которой, главная задача государства - созданиесильной армии, для создания сильной армии необходимо процветающее крестьянство,а вот торговля - это паразиты.
Если мы посмотрим на Ближний Восток, то мыувидим примерно ту же картину. Как я уже сказала, ислам никогда не опускался допрямо коммунистических проповедей. Однако если вы возьмете любой свод восточныхжизненных наставлений и примеров, то вы всегда увидите одну и ту же тему: «надобыть щедрым», «надо все раздавать бедным» и так далее. Можно было б подумать,что общество с таким сводом наставлений будет жить гораздо богаче Америки с ееУолл-стрит; реальность, как мы знаем, доказывает обратное.
В заключение мне хотелось бы отметитьнесколько простых вещей.
В манифестеOccupy Wall Street содержатся пламенныеобличениякапиталистов, которые «have deliberately declined to recall faulty products endangering livesin pursuit of profit», «continue to block alternate forms of energy to keep usdependent on oil», «continue to block generic forms of medicine that could savepeople’s lives» ипр. ипр.
Так вот - не надо говорить, что протестыпротив медицинских компаний, нефтяных гигантов и финансовых деривативов - эточто-то новое в человеческой истории. Новыми являются сами деривативы и самикомпании. А вот представление о том, что если медицинская компания продает теберазработанное ею лекарство, то, значит, она украла у тебя дженерик - этопредставление не отличается от истории о том, что если у соседа урожай лучше -значит, он украл духов урожая у тебя.
Это абсолютно архаическая чертачеловеческой психики, восходящая к нашим животным и примитивным корням.
Вся история человечества, там, где в нейесть прогресс, представляет собой преодоление этой идеологии. Вся историячеловечества там, где в ней есть регресс, представляет собой триумф этойидеологии.
В свое время китайская культура былаоснована на классе чиновников, которые, напоминаю, разделяли убеждение, чтонизкий человек думает о выгоде, а благородный муж - о справедливости.Чиновничество служило социальным лифтом, но часто, по мере роста коррупции,социальный лифт переставал работать и огромное число сюцаев и шеньши ненаходили применения на госслужбе, а зарабатывать деньги было ниже достоинства благородныхмужей. Возникал своеобразный класс люмпен-бюрократии, состоявший частично издействительно талантливых людей, а частично из завистливых неудачников. Причемэта люмпен-бюрократия знала, что в счастливые времена благородные мужи служатпри дворе, а в смутные они скрываются в лесах, и, разумеется, все они - как имой корреспондент - считали себя благородными мужами и претендовали, ну, покрайней мере, на статус первого министра.
В итоге именно эта люмпен-бюрократияочень часто оказывалась во главе гигантских народных восстаний, которые вкитайской истории были причиной гибели практически всех великих китайскихдинастий. Классический пример - сюцай-неудачник,несколько раз провалившийся на экзаменах, глава тайпинов Хун Сюцюань.
Это я к тому, что начиная с конца XIXвека европейскаяинтеллигенция и интеллектуалы превращаются в этаких леволиберальных хун сюцюаней.Они берут на себя те обязанности, которые раньше брала церковь,проповедовавшая, что «каждый собственник либо вор, либо наследник вора», ипроповедуют, в сущности, то же самое.
Европейская история последнего столетиявыглядит парадоксально. С точки зрения науки и технологии - это история невиданногопрогресса; история цивилизации, которая построила железные дороги и самолеты;создала телекоммуникации и интернет; излечила болезни, считавшиесянеизлечимыми.
Что же касается осмысления левойпубликой всех этих гигантских изменений, которые были бы невозможны безсуществования финансовых рынков, то сначала это были «полезные идиоты», с восторгом поддерживавшиеСталина; потом - бессмысленные протесты 68-го года, а теперь - движение OccupyWall Street, которое пишет в своемманифесте, что, если нефтяные компании продают им нефть, это означает, чтонефтяные компании украли у них альтернативные источники энергии.
В свое время Карл Маркс писал, что«базис» - то есть способ производства - порождает «настройку», а именно:социально-экономические отношения и идеологию. В современном мире ровнонаоборот. «Базис» в мире технического прогресса и финансовых рынков порождает«антинадстройку».
На роль интеллектуальных владык в немпретендуют люди, по каким-то причинам отторгнутые стремительно растущейэкономикой, но при этом усматривающие в своих собственных экономическихнеудачах доказательство нравственной деградации тех, кто разбогател.
В этом смысле меня поражает тотальноенесоответствие между невиданным финансовым, техническим и социальным прогрессомсовременного мира и господствующей в нем идеологией меланезийских дикарей,научившихся пользоваться социальными сетями.
18 ЯНВАРЯ 2012 г. ЮЛИЯ ЛАТЫНИНА
«Occupy Wall Street is a people-powered movement that…is fighting backagainst the corrosive power of major banks». Оно борется «against the richest 1% of people that are writing the rules of an unfair global economy that is foreclosing on ourfuture» - говорится в декларации движения Occupy Wall Street.
Если верить Guardian и MSNBC (кабельный новостной канал), то «exasperation with the state of capitalism and corporate greed» есть новое слово человечества в борьбе против стяжателей.
Боюсь, что единственным новым в Occupy Wall Street является Facebook да еще возможность заказать по интернету пиццу для протестующих - то есть следствие того самого капитализма, против которого и протестуют. Во всем остальном эта идеология - вкупе с несмешной претензией на то, что «нас 99%» и «мы представляем народ» - стара как мир и доминирует во всех архаических и тоталитарных обществах, являясь главной причиной их отсталости.
Это как с коммунизмом. В XIX веке, когда слово «прогресс» стало модным,Карл Маркс создал «прогрессивную» теорию о том, как должно быть в будущем построено справедливое общество.
Но если внимательно присмотреться к империи инков - одному из самых тоталитарных государств, когда-либо созданных человечеством, то легко заметить, что там был полный коммунизм. Что вместо денег у инков был социалистический учет и контроль. А вместо частной собственности были государственные амбары. Последний сохранившийся город инков - Мачу-Пикчу - это страшный концлагерь, выстроенный по единому плану. Это единственный город на Земле, в котором отсутствует базовое понятие дома. Потому
что в выстроенном по единому плану городе с каменными стенами и каменнымимостовыми непонятно в принципе, что огораживает стена: дом, который являетсячастью квартала, или комнату, которая является частью дома.
Коммунизм у инков был такой, что девушеки парней строили в две шеренги напротив друг друга и женили. И следствием этогокоммунизма был тотальный технологический застой и мгновенный крах многомиллионногогосударства при столкновении с 160 солдатами Писарро.
Посмотрим на Египет времен фараонов -это тоже отнюдь не рабовладельческий строй. Это коммунистический строй. Ведь вЕгипте рабы были не в частной собственности. Они были в собственностигосударства и строили пирамиды.
Посмотрим на Оттоманскую порту: послеизначальных блистательных военных успехов турок главной причиной постепенногоотставания их от Европы стал более чем туманный статус частной собственности(что, впрочем, вообще характерно для обществ, появившихся в результатезавоевания и пытающихся, с одной стороны, законсервировать высокий социальныйстатус воинов, а с другой - лишить этих же воинов частной собственности).Фактически Оттоманская порта была собственностью султана, как СССР был собственностьюгенсека ЦК.
Так почему же этот общественный строй -строй фараонов и инков, а по сути говоря, строй стада павианов, в которомчастной собственности нет, а альфа-самец доказывает свою власть, забирая банану любого сильного самца и отдавая его, иногда, слабому - почему этопавианье-фараонье устройство общества называют «прогрессивным», «новейшим» идолженствующим сменить отмирающий рынок, когда социально-экономическаясоставляющая истории человечества заключается ровно в том, что рыночныеэкономики победили и уничтожили все эти общества? В том, что система отличий,основанная на деньгах, победила системы отличий, основанные на зубах, силе изваниях?
Ответ: просто раньше, когдаидеализировали прошлое, говорили «надо вернуться к Золотому веку», а когдастало принято идеализировать прогресс, весь этот архаический павиано-фараоновыйкомплекс вернулся в виде «единственно верного» и единственно прогрессивногоучения.
Точно так же с Occupy WallStreet.
Прежде всего повторю за Ниалом Фергюсономодну очень простую мысль, которую он высказывает в The Acsentof money. Если люди такпротестуют против Уолл-стрит, десятизначных зарплат банкирам, vulturecapitalism и пр., следовало бы ожидать, что те страны, гденет Уолл-стрит, богаче тех, где она есть. Увы, в реальности те страны, вкоторых финансовых рынков нет, например, Бангладеш или Вьетнам - куда беднее,чем те, в которых финансовые рынки есть.
Согласно логике борцов против corrosive power ofmajor banks, в тех странах, гдеэтой corrosive power нет, простому человекулегче получить кредит под более низкие проценты. Реальность, однако, опять-такизаключается в обратном. В тех странах, где финансовых рынков нет, кредит под6-7-12% получить невозможно; зато легко потерять дочь или сына, продав их врабство за долги.
И это правило касается не толькосовременности, но и зарождения капитализма. В Испании финансовых рынков небыло, и Испания обеднела. В Англии и Голландии они были, и Англия и Голландияобогнали Испанию по развитию. В Испании из-за отсутствия финансовых рынков всестремились преуспеть, став либо священниками, либо чиновниками, что привело кобразованию гигантского паразитического класса на теле страны. В Англии иГолландии, где легко было получить доступ к капиталу для основания собственногодела, те, кто стремился преуспеть, становились предпринимателями.
То же правило действует в современнойРоссии. Банков у нас, строго говоря, нет. Соответственно перед каждым студентомстоит дилемма: или я пойду в органы и буду сразу иметь миллион. Или займусьпредпринимательством и неизвестно откуда мне брать стартовый капитал.
Итак, заглянет в историю человечества и посмотрим,так ли свежо exasperation with the stateof capitalism and corporate greed, как хотелось бы авторам Guardian.
Возьмем самые архаические из человеческихобществ, не имеющие ярко выраженной субординации и вождей, кое-где вЦентральной Африке они еще сохраняются. В них весьма распространено поверие,что человек, у которого урожай лучше, украл духов урожая у соседа.
Не менее характерна система «бигменов»,описанная в начале XX века Брониславом Малиновским вМеланезии. Система организована очень просто. Все равны, вождей нет, человекимеет право накапливать, но только при условии, если он потом все раздает. Собственно,такой человек и называется бигменом. В течение года он выращивает овощи,разводит свиней - общество, так и быть, позволяет ему накопить больше других,при условии, что в конце года он устроит пир и все раздаст. Тогда он поменяетсобранный им урожай на влияние. Если он не захочет раздавать - местное people’s movement, party-less, leaderless, by the people and for the people найдет способ выразить свое feeling of mass injustice.
Какой выход из этой ситуации длячеловека, который по тем или иным причинам (у него больше сил или больше детей)имеет больше? Ответ - стать вождем. Кто становился вождем, раздавал толькосвоим воинам. У всех остальных он отбирал. Поразительно, что все традиционныеобщества всегда находят повод для неприязни к богачам; то есть к такому жечеловеку, как ты сам, только имеющему больше денег. Но как только большееколичество денег сопровождается знатностью рода, эта неприязнь сразу жезаменяется глубоким, почти сакральным почтением. Деньги внушают зависть. Силавнушает любовь.
Поднимемся на более высокую ступеньобщественной эволюции и посмотрим, как было устроено общество в древних Афинах.Как ни странно - в экономическом смысле очень похоже на Меланезию. Налогов вдемократических Афинах не было, вместо них были литургии - то есть добровольныевзносы богатых граждан на разные общественные обязанности. При такой социальнойорганизации вкладывать деньги в народную любовь было обязательно; вкладыватьденьги в производство - опасно. В результате в Афинах были Сократ и Аристотель,но Билла Гейтса в них не было и не могло быть.
В прагматичном Риме, в отличие отГреции, «частная собственность» была в гораздо большем почете. Вообще римскоеправо в своем четком определении частной собственности представляет собойразительное исключение на фоне большинства древних и средневековых культур. Ноесли вы посмотрите, как римляне относились к стяжанию, то ответ прост: скорее отрицательно.Лидирующим понятием в их культуре (как, впрочем, и в большинстве древнихкультур) было понятие славы. Кто стяжает славу - тот герой. Кто стяжает богатство- с ним что-то не то. «Предки… стяжали славу не богатствами, а жестокимивойнами», - напоминает в IV в. Аммиан Марцеллин.
Единственной достойной и общественнопоощряемой формой богатства было богатство, происходящее от освоениянаследственной земли; иначе говоря, богатство не вызывало отторжения толькотогда, когда сопровождалось знатностью рода и большим количеством клиентов,пользовавшихся поддержкой и милостью патриция. Отторжение вызывали скоробогачи.То есть те, кто обладал деньгами, но не властью. Здесь мы снова видим вдействии тот же принцип. Те, кто завидует богатому, пресмыкаются перед сильным.
Тем не менее Римская империя породилаогромное количество богатых и разбогатевших людей, пока не пала под тройнымгрузом варваров, христианства и бюрократии.
Посмотрим, какими мотивамируководствовались все три силы, разрушившие одну из самых великих империй вистории человечества.
В своем социально-экономическом аспектераннее христианство представляло из себя в чистом виде коммунизм. Христианствобыло религией рабов и неимущих, точно так же как сейчас религией неимущихявляется социализм. Ранние христиане жили общинами, в которых не было частнойсобственности, и отношение христианства к частной собственности хорошоизвестно: «Легче верблюду пройти через игольное ушко, чем богатому войти вцарствие небесное».
«Какже богатеют богатые, если не путем завладения вещами, принадлежащими всем? Еслибы всякий брал лишь то, что нужно для поддержания его жизни, оставляя излишекдругим, то не было бы ни бедных, ни богатых». Это не Карл Маркс - этоВасилий Великий в IV в.
«Всякий собственник либо вор, либо наследниквора». Это не Ленин и не Прудон. Это теолог Цезарий Гейстербахский, XIIIв.
«Не отнимать у других их собственности -этого еще мало; нельзя считать себя невинным, пока удерживаешь для себя блага,созданные Богом для всех. Кто не даст другим своего имения, тот убийца идушегубец» - это не декларация движения Occupy Wall Street. Это все тот же Цезарий Гейстербахский,XIII в.
Что двигало германскими варварами? Выбудете смеяться, тоже социальная справедливость! «Это несправедливо, чтобогатые и ленивые римляне обладают столькими богатствами, а мы, люди храбрые исильные, не имеем где головы преклонить», - заявлял в свое время Атаульф, родственникразграбившего Рим Алариха.
Что двигало римской бюрократией? Да тоже самое - социальная справедливость. Еще во времена республики братья Гракхиввели в обычай тогдашний велфер - бесплатную раздачу хлеба, и императорыотменили многие завоевания народовластия, кроме этого. Раздачи распространилисьи на другие города империи; к III веку количество хлеба,изымаемого государством, было так велико, что целые провинции, в первую очередьЕгипет, не могли продавать хлеб на рынке, пока не выполнят план попродразверстке. Постепенно вмешательство властей в экономику стало так велико,что в 304 г. н.э. император Диоклетиан издал указ о справедливых, единых повсей империей ценах. (Следствием указа, разумеется, было то, что империяперешла на бартер.) Это обычная история с искателями социальной справедливостивсех сортов - они морально осуждают накопление, торговлю и ростовщичество, ноони почему-то всегда санкционируют все виды грабежа, начиная от примитивнойпродразверстки и кончая такими рафинированными формами экспроприации, какконтроль чиновников над экономикой.
Три вида искателей социальнойсправедливости - варвары, бюрократы и христиане доканали великую империю.
Что случилось с христианской церковьюпосле того, как она, проповедуя социальную справедливость, воцарилась наразвалинах античного мира? Ответ - как и ЦК КПСС, она разбогатела.
Реакцией на очевидное несоответствиемежду порицанием стяжания и вызывающей бесстыдной роскошью папского престоластала Реформация. При этом и реформаторы, и их предшественники требоваливозврата к раннехристианским ценностям, то есть - с социально-экономическойточки зрения - к тому же коммунизму.
Таборитывнесли в список смертных грехов торговлю (при этом жили они за счет грабежей ипродразверстки), анабаптисты до того, как стать мирными стяжателями, устроили вМюнстере в 1533 году маленькую Камбоджу с казнями на площадях и обобществлениемжен, и даже отцы-пилигримы, высаживаясь в Плимуте, вовсе не собиралисьосновывать Америку. Они собирались основывать коммунизм.
Однаиз самых поразительных особенностей развития на Западе капитализма, рынка и ужтем более кредитных организаций как раз и заключалась в том, что ониразвивались вопреки общепринятой идеологии, а не благодаря ей.
Рынокв Европе оказался результатом скорее уникальных исторических условий, нежеликаких-то идеологических предпосылок. Это очень легко продемонстрировать,сравнив христианство с исламом. В отличие от христианства в своей социальнойаватаре ислам никогда не опускался до прямо коммунистических проповедей: вконце концов, пророк Мухаммед был мужем богатой торговки.
Однакоэта большая терпимость к торговле ипредпринимательству разбилась об историческую реальность: о череду тюркскихнашествий с последующим возникновением Оттоманской империи, в которой, как и вовсяком гигантском государственном образовании, власть имела примат надсобственностью.
Христианство,в отличие от ислама, куда более отрицательно относилось к богатству, ахристианские бюрократии - будь то королевство первого европейского бюрократаФридриха Барбароссы или испанская монархия - постоянно пытались подчинитьчастную инициативу. Но в силу географических особенностей Европы имногочисленности ее государств такие бюрократии рано или поздно как модельпроигрывали государствам более рыночным.
Если мы посмотрим на другой конец мира -на Китай, - то увидим примерно ту же картину, что и в Риме, с той толькоразницей, что если в Риме приматом являлось не стяжательство, а воинскаядоблесть, то в Китае приматом являлось не стяжательство, а чиновничья мудрость.
Государство в Китае терпело богатство - неболее. Отношение китайской бюрократии к людям, которые занимаются тем, что наживают деньги,колебалось в некоем идеологическом диапазоне, крайней правой границей которогоявляется Конфуций с его «низкий человек думает о выгоде, благородный муж думаето справедливости» - еще раз подчеркиваю, это правая граница. Крайне левой является школа фа цзя и «Книгаправителя области Шан», согласно которой, главная задача государства - созданиесильной армии, для создания сильной армии необходимо процветающее крестьянство,а вот торговля - это паразиты.
Если мы посмотрим на Ближний Восток, то мыувидим примерно ту же картину. Как я уже сказала, ислам никогда не опускался допрямо коммунистических проповедей. Однако если вы возьмете любой свод восточныхжизненных наставлений и примеров, то вы всегда увидите одну и ту же тему: «надобыть щедрым», «надо все раздавать бедным» и так далее. Можно было б подумать,что общество с таким сводом наставлений будет жить гораздо богаче Америки с ееУолл-стрит; реальность, как мы знаем, доказывает обратное.
В заключение мне хотелось бы отметитьнесколько простых вещей.
В манифестеOccupy Wall Street содержатся пламенныеобличениякапиталистов, которые «have deliberately declined to recall faulty products endangering livesin pursuit of profit», «continue to block alternate forms of energy to keep usdependent on oil», «continue to block generic forms of medicine that could savepeople’s lives» ипр. ипр.
Так вот - не надо говорить, что протестыпротив медицинских компаний, нефтяных гигантов и финансовых деривативов - эточто-то новое в человеческой истории. Новыми являются сами деривативы и самикомпании. А вот представление о том, что если медицинская компания продает теберазработанное ею лекарство, то, значит, она украла у тебя дженерик - этопредставление не отличается от истории о том, что если у соседа урожай лучше -значит, он украл духов урожая у тебя.
Это абсолютно архаическая чертачеловеческой психики, восходящая к нашим животным и примитивным корням.
Вся история человечества, там, где в нейесть прогресс, представляет собой преодоление этой идеологии. Вся историячеловечества там, где в ней есть регресс, представляет собой триумф этойидеологии.
В свое время китайская культура былаоснована на классе чиновников, которые, напоминаю, разделяли убеждение, чтонизкий человек думает о выгоде, а благородный муж - о справедливости.Чиновничество служило социальным лифтом, но часто, по мере роста коррупции,социальный лифт переставал работать и огромное число сюцаев и шеньши ненаходили применения на госслужбе, а зарабатывать деньги было ниже достоинства благородныхмужей. Возникал своеобразный класс люмпен-бюрократии, состоявший частично издействительно талантливых людей, а частично из завистливых неудачников. Причемэта люмпен-бюрократия знала, что в счастливые времена благородные мужи служатпри дворе, а в смутные они скрываются в лесах, и, разумеется, все они - как имой корреспондент - считали себя благородными мужами и претендовали, ну, покрайней мере, на статус первого министра.
В итоге именно эта люмпен-бюрократияочень часто оказывалась во главе гигантских народных восстаний, которые вкитайской истории были причиной гибели практически всех великих китайскихдинастий. Классический пример - сюцай-неудачник,несколько раз провалившийся на экзаменах, глава тайпинов Хун Сюцюань.
Это я к тому, что начиная с конца XIXвека европейскаяинтеллигенция и интеллектуалы превращаются в этаких леволиберальных хун сюцюаней.Они берут на себя те обязанности, которые раньше брала церковь,проповедовавшая, что «каждый собственник либо вор, либо наследник вора», ипроповедуют, в сущности, то же самое.
Европейская история последнего столетиявыглядит парадоксально. С точки зрения науки и технологии - это история невиданногопрогресса; история цивилизации, которая построила железные дороги и самолеты;создала телекоммуникации и интернет; излечила болезни, считавшиесянеизлечимыми.
Что же касается осмысления левойпубликой всех этих гигантских изменений, которые были бы невозможны безсуществования финансовых рынков, то сначала это были «полезные идиоты», с восторгом поддерживавшиеСталина; потом - бессмысленные протесты 68-го года, а теперь - движение OccupyWall Street, которое пишет в своемманифесте, что, если нефтяные компании продают им нефть, это означает, чтонефтяные компании украли у них альтернативные источники энергии.
В свое время Карл Маркс писал, что«базис» - то есть способ производства - порождает «настройку», а именно:социально-экономические отношения и идеологию. В современном мире ровнонаоборот. «Базис» в мире технического прогресса и финансовых рынков порождает«антинадстройку».
На роль интеллектуальных владык в немпретендуют люди, по каким-то причинам отторгнутые стремительно растущейэкономикой, но при этом усматривающие в своих собственных экономическихнеудачах доказательство нравственной деградации тех, кто разбогател.
В этом смысле меня поражает тотальноенесоответствие между невиданным финансовым, техническим и социальным прогрессомсовременного мира и господствующей в нем идеологией меланезийских дикарей,научившихся пользоваться социальными сетями.