Партизанская косметика. Чем красились девушки-бойцы?
Когда в 1933 году враги подняли на ноги многие тысячи штыков намереваясь стереть лица земли опорную базу, антияпонские отряды постигла беда: опасно заболел брюшным тифом Полководец Ким Ир Сен, боевой партизанский командир. В тайном месте его выходили, вырвали из цепких объятий смерти несколько партизанок во главе с позднее убитой японцами товарищем Чвэ Гым Сук - членом Ванцинского укома партии по женским вопросам. Далее мы цитируем воспоминания Великого Вождя товарища Ким Ир Сена "В Водовороте Века" о его чувствах с тем женщинам и о важном бытовом вопросе по правильному пользованию косметикой в партизанском отряде. Скажу, что сейчас в освобожденной от японцев КНДР женщины предпочитают отечественные косметические средства, они считаются более качественными, чем, например, также поступающая в Народную Корею китайская и иная заграничная косметика.
До сих пор не могу никого из них забыть. Если бы не было их сердечного ко мне отношения, я не вышел бы живым из богом забытого ущелья Шилипина.
Болезнь моя протекала настолько остро, приступы были так сильны, что я не раз терял сознание. Каждый раз, когда я впадал в забытье, они со слезами на глазах твердили: «Очнитесь, ради бога! Что же нам делать, если вам так плохо?» Чвэ Гым Сук, поддерживая меня под руку, уводила из шалаша, подыскивая еще более глухое безопасное место. Не будет преувеличением, если скажу, что своим спасением я обязан этой заботливой женщине.
Чвэ Гым Сук проявляла ко мне искренние чувства, зная, что я лишился родителей. Она любила меня как родного младшего брата, а я называл ее старшей сестрой. Возвращался с поля боя - она первой приходила ко мне и потихоньку вкладывала в руку какую-либо очень нужную мне вещь, которую заранее готовила для меня. Порой она подгоняла мне одежду, даже вязала шерстяное белье.
Во время встреч часто шутили и смеялись ... Не отзывалась только на одну шутку-это когда кто-либо называл ее «красавицей». Как только я произносил слово «красавица», Чвэ буквально вспыхивала - считала, что ее дразнит, и барабанила кулаком меня по спине. Это вызывало у меня интерес, и я несколько раз повторил свою шутку, явно видя ее растерянность. Прямо скажу, она не являлась чарующей красавицей, но все-таки выглядела очень милой женщиной.
В моих глазах женщины партизанского района, такие, как Чвэ Гым Сук, представлялись гораздо красивее и благороднее, чем городские манерные барышни и строгие дамы. Мне думалось, что на всем белом свете нет женщин более красивых, чем женщины партизанского участка. Да, им, пожалуй, никогда в жизни не довелось пудриться, они жили в нелегких уеловиях, прокопченные дымом и гарью.
Но ни одна из них никогда не ворчала, не сетовала на свою судьбу. Все жили революцией. И в этом я видел их высшую красоту. Именно это я, может быть, имел в виду, называя Чвэ Гым Сук красавицей. В то время я ничего не жалел, лишь бы женщины опорной партизанской базы чувствовали себя счастливыми.
Нередко среди захваченных нами трофеев попадались предметы косметики, такие, например, как крем и пудра. На первых порах наши бойцы при виде всего этого морщились и бросали тюбики и пудреницы в ручей или же беспощадно растаптывали ногами. Подобные, мол, вещицы предназначены для украшения физиономий японок.
Одно время меня тоже не интересовало, что небрежно обращались наши бойцы с этими душистыми трофеями высокого качества. К чему нам эти бесполезные товары? - думал я. В то время женщины нашей опорной партизанской базы не пудрились и кремов не использовали. Они считали, что уже один запах пудры и духов - это непростительный грех. Таким было их общее отношение к косметике. Бывало, конечно, когда в праздники отдельные женщины подкрашивались, но там, где собиралось много людей, они держались в тени, опасаясь всеобщего осуждения.
Скажу честно, мне было досадно и обидно за это. Душой болел за то, что они отказывают себе даже в таких мелочах, как возможность хотя бы чуть-чуть припудриться или использовать хорошие духи. Ведь они месяцами дышали пороховым дымом, а их лица измазаны были копотью и золой, жили в нелегких условиях. И я сказал бойцам:
- С этих пор никто не должен выбрасывать косметику. Ведь рядом с нами воюют и трудятся женщины. Жительницы партизанского района тоже ведь женщины! Где на свете найдете вы лучших женщин, чем наши партизанки и члены Общества женщин?
- Правильно сказано, - в один голос ответили они. - В мире нет таких замечательных женщин, как в нашем партизанском крае. Они уже полтора года делят с нами все беды и горести.
Однажды, захватив в качестве трофеев очередную партию косметики для членов Общества женщин, мы пошли к Чвэ Гым Сук. Увидев узелок с косметикой, она от радости просто не находила себе места. С того дня в Сяованцинском партизанском районе запахло пудрой и душистыми кремами. Помнится, в праздник пошел в клуб, где дети давали концерт художественной самодеятельности. И там пахло пудрой и кремом.
Прошло несколько дней, но, странное дело, почему-то Чвэ Гым Сук не пользовалась косметикой. Мне это было непонятно, и я спросил, почему же она так поступает? Вместо ответа женщина только заулыбалась. Оказалось, что оставленную для нее косметику Чвэ Гым Сук дала своей подруге - члену Общества женщин в Шилипине.
После этого мы, разгромив тыловую часть врага, снова захватили большое количество трофейной косметики. Передавая Чвэ часть трофеев, я наказывал:
- Ты, Гым Сук, на этот раз не раздаривай свою пудру. Попробуй сама использовать косметику. Хочу видеть твое лицо румяным, дорогая сестра.
- Ладно, попробую. Не забуду твою заботу, командир. Ведь, я понимаю, ты достал все это с риском для своей жизни.
Через несколько дней я шел в Шилипин, чтобы познакомиться с работой в роте Чвэ Чхун Гука, И вдруг по дороге заметил, что Гым Сук, такая опрятная, сидит на безлюдном берегу реки Даванцинхэ. Повернувшись спиной к дороге, она неотрывно всматривалась в гладь речной воды. Я велел своему ординарцу Ли Сон Риму узнать в чем дело, почему председатель Общества женщин Даванцина одиноко сидит у речки.
Издали я наблюдал, как ординарец подошел к женщине, как он ей представился. И юный партизан почему-то покатился со смеху, хватаясь за живот. Любопытство охватило меня, и я быстренько направился к реке. Как только приблизился, боец перестал смеяться и указал на лицо женщины рукой.
- Посмотрите, товарищ командир.
Я еле удержался, чтобы тоже не рассмеяться. Обычно цветущее от природы лицо Гым Сук было на этот раз неузнаваемым. На щеках виднелся толстый слой румян и крема, что делало его почти уродливым. Однако сама женщина, ничего не понимая, недоуменно смотрела на нас.
- Да у вас, тетенька, на лице - просто карта мира! - брякнул по своей наивности Ли Сон Рим.
- Господи, что же я наделала! - воскликнула Гым Сук.
Она быстро опустилась на колени и начала плескать водой в лицо.
Конечно, чрезмерная косметика не грех, не позор, но тем не менее женщина сгорала от стыда. Перед ней, на камне, на котором стирают белье, лежали крем и румяна, переданные ей мною несколько дней назад. Мне казалось, она просто не имела представления, как надо краситься и пудриться.
Но это не может быть поводом усмешки. Она впервые в жизни получила косметику. У нее не было даже зеркальца, поэтому решила воспользоваться отражением в прозрачной речной глади, чтобы не переборщить с кремом да румянами. Не было ничего удивительного, тем более смешного в том, что у нее на лице появилась «карта мира».
Я заметил, что Ли Сон Рим намеревается опять подойти ближе к женщине и готов произнести какую-нибудь прибаутку. Поэтому постарался незаметно остановить ординарца. Если бы парень обронил еще несколько язвительных слов, то Гым Сук наверняка бы со слезами убежала домой.
Та женщина, которая ежедневно по утрам перед трюмо или трельяжем использует косметику высокого сорта, несомненно, при чтении этих строк почувствует сострадание к Чвэ Гым Сук. Сейчас нашим девушкам готовят, как мне известно, в качестве «приданого» трельяж, и это уже вошло в своего рода моду. Да, таково материальное свидетельство того, насколько возросли требования и возможности наших женщин сделать свою жизнь более культурной и зажиточной. Однако в те времена, когда мы, прижимаясь к мерзлой земле, ежедневно питаясь одной лишь похлебкой из трав, вели тяжелые бои за оборону опорной базы, среди женщин Сяованцина были единицы таких, кто имел у себя карманное зеркальце, не говоря уже о трельяже. И они, чтобы припудриться или подкраситься, вынуждены были бежать на берег реки, как это сделала Чвэ Гым Сук.
В тот день я не упрекал Ли Сон Рима - моего ординарца, который так зло пошутил над женщиной, увидев ее оплошность. Наоборот, я упрекал в душе себя за то, что не догадался достать зеркальца для женщин партизанского района.
Такси эконом. Иномарки. 200руб: такси. Транспортная компания 21 век.