Бродский
Ни страны, ни погоста
Не хочу выбирать.
На Васильевский остров
Я приду умирать.
Твой фасад темно-синий
Я впотьмах не найду,
Между выцветших линий
На асфальт упаду.
И душа, неустанно
Поспешая во тьму,
Промелькнет под мостами
В петроградском дыму.
И апрельская морось,
Под затылком снежок...
И услышу я голос:
"До свиданья, дружок!"
И увижу две жизни
Далеко за рекой,
К равнодушной отчизне
Прижимаясь щекой.
Словно девочки-сестры
Из непрожитых лет,
Выбегая на остров,
Машут мальчику вслед.
Иногда прочтешь стих - покажется он тебе хорошим, сильным. А иногда прочтешь его же, но в момент, когда ты с ним на одной волне, войдешь в резонанс, весь превратишься в одну большую мурашку, вздохнешь, хрустнешь соленым огурцом, опрокинешь стопку, смахнешь слезу, и сказать-то нечего, хоть плюхайся между выцветших линий и обнимай равнодушную отчизну.
Не хочу выбирать.
На Васильевский остров
Я приду умирать.
Твой фасад темно-синий
Я впотьмах не найду,
Между выцветших линий
На асфальт упаду.
И душа, неустанно
Поспешая во тьму,
Промелькнет под мостами
В петроградском дыму.
И апрельская морось,
Под затылком снежок...
И услышу я голос:
"До свиданья, дружок!"
И увижу две жизни
Далеко за рекой,
К равнодушной отчизне
Прижимаясь щекой.
Словно девочки-сестры
Из непрожитых лет,
Выбегая на остров,
Машут мальчику вслед.
Иногда прочтешь стих - покажется он тебе хорошим, сильным. А иногда прочтешь его же, но в момент, когда ты с ним на одной волне, войдешь в резонанс, весь превратишься в одну большую мурашку, вздохнешь, хрустнешь соленым огурцом, опрокинешь стопку, смахнешь слезу, и сказать-то нечего, хоть плюхайся между выцветших линий и обнимай равнодушную отчизну.