(no subject)
Прочитал интервью бывшего помощника министра финансов США в администрации президента Рейгана, а ныне диссидента консервативной ориентации Пола Крэга Робертса Slon.ru (http://slon.ru/articles/175021/) и пришел к одной любопытной идее. Звучит она настолько же привычно и банально, как и эпизод из фильма Гайдая, в котором председатель домкома "нагружает" главного героя общественным заданием прочесть жильцам лекцию "Нью-Йорк -- город контрастов". Правда, позже выясняется, что турист был в Стамбуле, но на необходимость выполнения общественной нагрузки это не влияет. Нет, дело не столько в том, что именно сказал г-н Робертс -- надо сказать, что я вполне разделяю его либертарианский подход к отношениям в треугольнике "государство-бизнес-общество". А в том, что на территории одной страны существует, до сих пор, то общество, которое воплотило "американскую мечту", и существует оно, преимущественно, в "одноэтажной Америке", и набравший массу, оказывающий все более ощутимое давление на это общество, глобализированный слой.
Есть такое ощущение, что университетский либерализм (интеллектуальный и правозащитный), выплеснувшись в 60-е в уличную политическую жизнь -- на своем излете, переработанный массовой культурой, стал индульгенцией для самого разнообразного скотства, которое впоследствии вернулось в университеты, заставив академическое сообщество Америки всплескивать руками и поражаться деградации качества среднего образования. Мне посчастливилось пожить в США в переходный период -- университеты все еще оставались храмами, но терпимость и открытость профессуры и персонала никак не могла стать препятствием для волн скотства, агрессивные носители которого вполне корыстно рассчитывали на перечень завоеваний демократической революции 60-х. Не права студентов, как корпорации, освященные веками европейской интеллектуальной традиции -- но права отдельного индивидуума, как некоего потребителя образовательных услуг и, расплывчато -- личности вообще (право на частную жизнь, право отказаться от помощи в учебе, право вети себя "свободно", если тебя невозможно подловить на очевидном нарушении закона, и будучи все-таки на чем-то пойманным -- сослаться сразу же на малолетство и т.д.). Вот эта новая "революция" в средних школах, на университетских кэмпусах, в поп-музыке и молодежном кино стала тем последним демографическим десантом, который в 90-е решил исход сражения между американским "backbone", позвоночником -- местечковой Америкой, хранительницей традиционных ценностей земли обетованной. С выходом на арену новых поколений, воспитанных в духе неповиновения (преимущественно беспричинного и бессмысленного) потребительское общество затопило соты Соединенных Штатов. Когда в 2006 году вышел "бытописательный" роман блестящего Тома Вульфа "Я - Шарлотта Симмонс" о жизни на кампусе большого престижного американского университета, лично мне подумалось -- надо же, все преграды рухнули.
Поясню свою мысль. Вспомним подростковый сериал "Беверли Хиллз".
Есть такое ощущение, что университетский либерализм (интеллектуальный и правозащитный), выплеснувшись в 60-е в уличную политическую жизнь -- на своем излете, переработанный массовой культурой, стал индульгенцией для самого разнообразного скотства, которое впоследствии вернулось в университеты, заставив академическое сообщество Америки всплескивать руками и поражаться деградации качества среднего образования. Мне посчастливилось пожить в США в переходный период -- университеты все еще оставались храмами, но терпимость и открытость профессуры и персонала никак не могла стать препятствием для волн скотства, агрессивные носители которого вполне корыстно рассчитывали на перечень завоеваний демократической революции 60-х. Не права студентов, как корпорации, освященные веками европейской интеллектуальной традиции -- но права отдельного индивидуума, как некоего потребителя образовательных услуг и, расплывчато -- личности вообще (право на частную жизнь, право отказаться от помощи в учебе, право вети себя "свободно", если тебя невозможно подловить на очевидном нарушении закона, и будучи все-таки на чем-то пойманным -- сослаться сразу же на малолетство и т.д.). Вот эта новая "революция" в средних школах, на университетских кэмпусах, в поп-музыке и молодежном кино стала тем последним демографическим десантом, который в 90-е решил исход сражения между американским "backbone", позвоночником -- местечковой Америкой, хранительницей традиционных ценностей земли обетованной. С выходом на арену новых поколений, воспитанных в духе неповиновения (преимущественно беспричинного и бессмысленного) потребительское общество затопило соты Соединенных Штатов. Когда в 2006 году вышел "бытописательный" роман блестящего Тома Вульфа "Я - Шарлотта Симмонс" о жизни на кампусе большого престижного американского университета, лично мне подумалось -- надо же, все преграды рухнули.
Поясню свою мысль. Вспомним подростковый сериал "Беверли Хиллз".