В продолжение темы - Безответный вопрос. Ответ Иноземцева Цветкову.
Оригинал взят у red_ptero в В продолжение темы - Безответный вопрос. Ответ Иноземцева Цветкову.
Начало см.:
1) Владислав Иноземцев: Левый переворот
2) Что такое современный марксизм? Ответ Владиславу Иноземцеву
Оригинал взят у 2013ivan в Безответный вопрос. Ответ Иноземцева Цветкову.
Ответ Алексею Цветкову
К сожалению, я не имею удовольствия лично знать Алексея Цветкова (в отличие от упомянутых в его тексте еще живых Антонио Негри, Майкла Хардта и Иммануила Валлерстайна и уже, увы, покойного Эрика Хобсбаума - работы всех этих классиков я переводил и издавал на русском языке), но благодарен ему за ответ, размещенный на сайте snob.ru.
Мне тем более приятно вступить в эту дискуссию, что я сам считаю себя марксистом, но, в отличие от автора, часто грущу оттого, что марксизм давно стал достоянием истории и никакие «высоколобые большевики», увы, не поднялись до продолжения теоретического дела Маркса.
Как человеку, написавшему не одну статью и книгу о том, как последователи Маркса извращали его концепцию (особенно я анализировал это на примере теории общественных формаций, которые в исполнении данных фриков превратились в «общественно-экономические» и оказались бессмысленными с точки зрения предсказания будущего [см.: Владислав Иноземцев. «Капитализм, социализм или постиндустриальные общества?» в:Коммунист, 1991, № 4, c. 32-40; Владислав Иноземцев. Марксистская теория экономического прогресса: истоки и преемники. Препринт доклада на Ученом совете Института экономики РАН, Москва: Институт экономики РАН, 1992; Владислав Иноземцев. К теории постэкономической общественной формации, Москва: Таурус, Век, 1995; Vladislav Inozemtsev. Contribution à la thеorie de la formation post-économique de la société, Paris: Les Еditions du Mécène, 1996, и др.]), мне жаль, что великая теория выродилась в ерунду.
И, к сожалению, поставленный автором вопрос «Что такое современный марксизм?» не имеет хорошего ответа.
Маркс писал о том, как с ходом истории эволюционирует устройство мира; как технологический прогресс видоизменяет социальные формы; как архаическое общество сменяется экономическим, а его развитие подготавливает основания для коммунистического строя.
Концепция, предложенная им, по сей день поражает стройностью и основательностью.
Для своего времени (а в мире нет людей, тем более обществоведов, чьи идеи были бы через двести лет так же актуальны, как и в момент их появления) он был одним из самых серьезных мыслителей Европы.
А что такое современный марксизм, как нам рассказывает г-н Цветков?
Это, оказывается, треп про «верность великим событиям… которые вообще не гарантированы»; болтовня про «рыночное насилие темных инженеров» (если бы автор читал Маркса, он бы понимал, что насилие и рынок - вообще-то антиподы); бред про то, что якобы «золотой миллиард» сливает свои проблемы в «третий мир» (без которого он с радостью бы обошелся).
Среди упомянутых им имен - совершенно разные люди, которые - и это очень важно - не являются друг друга дополняющими.
Эрик Хобсбаум - выдающийся историк, именно сначала историк, а потом марксист, потому что отталкивается от фактов и обсуждает факты.
Иммануил Валлерстайн - демагог, предсказывавший, что в 1995 году Япония обгонит США, а к середине 2010-х капитализм окончательно рухнет (дело-то было в конце 1970-х, но бумага все помнит, увы).
Негри и Хардт - талантливые философы, и я писал в свое время, что их «Множество» в какой-то мере суть блестящее развитие Марксова метода.
Про Кляйн и ей подобных я лучше помолчу - говорить там не о чем.
Но это все так, общие рассуждения.
Если же перейти к разговору по существу, то можно сказать много чего.
Видимо, Марксу стало бы неуютно на Хайгейтском кладбище, если бы он узнал, что «марксизм - это программа партизанского роста и укоренения… автономных зон как внутри человека, так и в его поведении».
Я могу ошибаться, но идеология марксизма, с одной стороны, предполагала открытую сшибку враждующих классов, а никакую не партизанщину; с другой стороны, марксизм никогда не говорил про автономные зоны, а утверждал тренд ко все большей социализации, каковая и представлялась целью прогресса.
И если сейчас марксизм - это про то, о чем пишет автор, то стоило хотя бы объяснить, как это можно называть марксизмом.
Это как если бы атеисты стали называть атеизм религией - вроде бы и они в свои ценности верят, но феномены-то все же слишком различны.
Дальше - больше.
Автор пытается оседлать любимого конька современных альтерглобалистов - доступность информационных благ и интеллектуальной собственности.
Я не сомневаюсь, что «доступ каждого ко всему, что мы создаем» приближается очень быстро, только обеспечивается он почему-то не сапатистами, неизвестно ради чего воевавшими в джунглях Мексики, а миллиардерами типа Билла Гейтса или Марка Цукерберга, усилиями которых информация действительно скоро станет свободно доступной (за исключением тех профессиональных сведений, которых большинство болтающих о свободе информации не смогут даже понять).
А что касается хлеба и энергии, которые тоже должны быть свободными, я отвечу автору так: эксплуатация будет преодолена не там, где все распределят без денег, а где мотивация человека сменится с утилитарной на постматериалистическую [см.: Владислав Иноземцев. «Эксплуатация: объективная данность и феномен сознания. Размышления о перспективах социального прогресса» в: Коммунист, 1991, № 10, cс. 8 - 17; Владислав Иноземцев. «Эксплуатация: феномен сознания и социальный конфликт» в: Свободная мысль, 1998, № 2, cс. 84-97; Владислав Иноземцев. За пределами экономического общества. Постиндустриальные теории и постэкономические тенденции в современном мире, Москва: Academia, Наука, 1998, и др.].
И об этом, кстати, на Западе много написано, но не мечтателями-«марксистами», а серьезными исследователями типа Рональда Инглхарта.
Не перераспределением «награбленного», а только сделав людей свободными ментально, заменив труд (labour) творчеством (creativity), можно добиться коммунистического будущего.
«Марксисты», увы, не видят много очевидных моментов - и прежде всего того, что средства производства давно ушли из рук «неконтролируемого меньшинства» - и ушли потому, что главной производительной силой стал человек.
Я как раз и пытался сказать, что сегодня корпорации строятся не вокруг станка или скважины, а вокруг креативной личности.
Так построены и Apple, которая одна стоит больше всех публичных компаний России, и биотеховский стартап Celgene, который оценивается дороже «Газпрома».
Почти 30% трудящихся в США сейчас работают на себя, а не на капиталиста - и не потому, что возникли всякие кооперативы по образцу Мондрагоры, а потому, что они могут сами купить все необходимые им средства производства.
Наука и технологии смогут обеспечить уход от капитализма скорее в сторону общества простых товаро- и услугопроизводителей, чем в сторону общественных основных фондов.
Частная, отчужденная от работника собственность сменится не абстрактной «общественной», а неотчуждаемой личной.
И сегодня те, кто умеет, создают новую стоимость, а те, у кого это не получается, - воздыхают о том, что им не досталось кусочка старой…
Я не буду комментировать мысли о том, что «марксизм хочет покончить с системой, которая дает каждому <бла-бла-бла> банковский счет вместо Победы».
Будем считать, что автор красиво «прогнулся» перед, видимо, стопроцентно марксистской российской элитой, которая как никогда близка к тому, чтобы приобщить граждан ко всем возможным видам побед, отняв у них все банковские счета.
Мне сложно как-то отнестись к утверждению, что «деньги осуществляют небесную жизнь товаров» - просто я учился в советское время, и нам не объясняли, что первый том «Капитала» написан про небесные, а не про земные реалии (сейчас все это, наверное, видится иначе, но я ретроград).
Пассаж про власть и бесклассовое общество вообще восхитителен: оказывается, что народ «должен взять власть в заложники» в обществе, которое видится автору абсолютно социально однородным!
Простите, но если классов нет, то какую правящую элиту столь пафосно предлагается контролировать?
Я, видимо, просто не способен понять высоту абстракции, на которую поднимаются современные исследователи.
Практически единственное, в чем я полностью с автором согласен, - это значимость революции.
Без революционных потрясений общества умирают - и особенностью нашего времени является то, что революции могут становиться и становятся все менее кровавыми, а это значит, что общества смогут позволять их себе чаще, а застоя в человеческом мире будет меньше и меньше…
Пора подвести итог.
Во-первых, не нужно подменять понятия. Я писал об интеллектуальном и политическом убожестве и пустоте современных левых, а вовсе не о марксизме, поэтому ответ не слишком сфокусирован в самой своей сути.
Во-вторых, я попытался показать, что «современный марксизм» - это ни о чем, и г-н Цветков предложил текст, прекрасно подтверждающий эту мою гипотезу. Ответа на вопрос, который он сам себе задал, автор не дал.
В-третьих, я полагаю, что Маркс без малого два столетия назад уловил самые важные линии истории, и его методология осталась непревзойденной. Но общая методология, а не частный прогноз.
Современного марксизма нет и не может быть. Марксизм - это продукт и достояние своего, давно прошедшего времени.
Если мы хотим понять современное общество, отталкиваться надо не от цитат, а от фактов. И, собственно, я только и пытался сказать, что факты эти очень отличаются от тех, что анализировал Маркс. Слишком отличаются, чтобы быть подогнаны даже под его теорию.
И последнее. Лично я отношусь к Марксу как к ученому с огромным уважением. И потому желаю его современным «последователям» уважать своего учителя - и не называть себя марксистами, если они не уверены, что его порадовало бы обретение таких сторонников.
Берлин, 2 июня 2015 г.
Начало см.:
1) Владислав Иноземцев: Левый переворот
2) Что такое современный марксизм? Ответ Владиславу Иноземцеву
Оригинал взят у 2013ivan в Безответный вопрос. Ответ Иноземцева Цветкову.
Ответ Алексею Цветкову
К сожалению, я не имею удовольствия лично знать Алексея Цветкова (в отличие от упомянутых в его тексте еще живых Антонио Негри, Майкла Хардта и Иммануила Валлерстайна и уже, увы, покойного Эрика Хобсбаума - работы всех этих классиков я переводил и издавал на русском языке), но благодарен ему за ответ, размещенный на сайте snob.ru.
Мне тем более приятно вступить в эту дискуссию, что я сам считаю себя марксистом, но, в отличие от автора, часто грущу оттого, что марксизм давно стал достоянием истории и никакие «высоколобые большевики», увы, не поднялись до продолжения теоретического дела Маркса.
Как человеку, написавшему не одну статью и книгу о том, как последователи Маркса извращали его концепцию (особенно я анализировал это на примере теории общественных формаций, которые в исполнении данных фриков превратились в «общественно-экономические» и оказались бессмысленными с точки зрения предсказания будущего [см.: Владислав Иноземцев. «Капитализм, социализм или постиндустриальные общества?» в:Коммунист, 1991, № 4, c. 32-40; Владислав Иноземцев. Марксистская теория экономического прогресса: истоки и преемники. Препринт доклада на Ученом совете Института экономики РАН, Москва: Институт экономики РАН, 1992; Владислав Иноземцев. К теории постэкономической общественной формации, Москва: Таурус, Век, 1995; Vladislav Inozemtsev. Contribution à la thеorie de la formation post-économique de la société, Paris: Les Еditions du Mécène, 1996, и др.]), мне жаль, что великая теория выродилась в ерунду.
И, к сожалению, поставленный автором вопрос «Что такое современный марксизм?» не имеет хорошего ответа.
Маркс писал о том, как с ходом истории эволюционирует устройство мира; как технологический прогресс видоизменяет социальные формы; как архаическое общество сменяется экономическим, а его развитие подготавливает основания для коммунистического строя.
Концепция, предложенная им, по сей день поражает стройностью и основательностью.
Для своего времени (а в мире нет людей, тем более обществоведов, чьи идеи были бы через двести лет так же актуальны, как и в момент их появления) он был одним из самых серьезных мыслителей Европы.
А что такое современный марксизм, как нам рассказывает г-н Цветков?
Это, оказывается, треп про «верность великим событиям… которые вообще не гарантированы»; болтовня про «рыночное насилие темных инженеров» (если бы автор читал Маркса, он бы понимал, что насилие и рынок - вообще-то антиподы); бред про то, что якобы «золотой миллиард» сливает свои проблемы в «третий мир» (без которого он с радостью бы обошелся).
Среди упомянутых им имен - совершенно разные люди, которые - и это очень важно - не являются друг друга дополняющими.
Эрик Хобсбаум - выдающийся историк, именно сначала историк, а потом марксист, потому что отталкивается от фактов и обсуждает факты.
Иммануил Валлерстайн - демагог, предсказывавший, что в 1995 году Япония обгонит США, а к середине 2010-х капитализм окончательно рухнет (дело-то было в конце 1970-х, но бумага все помнит, увы).
Негри и Хардт - талантливые философы, и я писал в свое время, что их «Множество» в какой-то мере суть блестящее развитие Марксова метода.
Про Кляйн и ей подобных я лучше помолчу - говорить там не о чем.
Но это все так, общие рассуждения.
Если же перейти к разговору по существу, то можно сказать много чего.
Видимо, Марксу стало бы неуютно на Хайгейтском кладбище, если бы он узнал, что «марксизм - это программа партизанского роста и укоренения… автономных зон как внутри человека, так и в его поведении».
Я могу ошибаться, но идеология марксизма, с одной стороны, предполагала открытую сшибку враждующих классов, а никакую не партизанщину; с другой стороны, марксизм никогда не говорил про автономные зоны, а утверждал тренд ко все большей социализации, каковая и представлялась целью прогресса.
И если сейчас марксизм - это про то, о чем пишет автор, то стоило хотя бы объяснить, как это можно называть марксизмом.
Это как если бы атеисты стали называть атеизм религией - вроде бы и они в свои ценности верят, но феномены-то все же слишком различны.
Дальше - больше.
Автор пытается оседлать любимого конька современных альтерглобалистов - доступность информационных благ и интеллектуальной собственности.
Я не сомневаюсь, что «доступ каждого ко всему, что мы создаем» приближается очень быстро, только обеспечивается он почему-то не сапатистами, неизвестно ради чего воевавшими в джунглях Мексики, а миллиардерами типа Билла Гейтса или Марка Цукерберга, усилиями которых информация действительно скоро станет свободно доступной (за исключением тех профессиональных сведений, которых большинство болтающих о свободе информации не смогут даже понять).
А что касается хлеба и энергии, которые тоже должны быть свободными, я отвечу автору так: эксплуатация будет преодолена не там, где все распределят без денег, а где мотивация человека сменится с утилитарной на постматериалистическую [см.: Владислав Иноземцев. «Эксплуатация: объективная данность и феномен сознания. Размышления о перспективах социального прогресса» в: Коммунист, 1991, № 10, cс. 8 - 17; Владислав Иноземцев. «Эксплуатация: феномен сознания и социальный конфликт» в: Свободная мысль, 1998, № 2, cс. 84-97; Владислав Иноземцев. За пределами экономического общества. Постиндустриальные теории и постэкономические тенденции в современном мире, Москва: Academia, Наука, 1998, и др.].
И об этом, кстати, на Западе много написано, но не мечтателями-«марксистами», а серьезными исследователями типа Рональда Инглхарта.
Не перераспределением «награбленного», а только сделав людей свободными ментально, заменив труд (labour) творчеством (creativity), можно добиться коммунистического будущего.
«Марксисты», увы, не видят много очевидных моментов - и прежде всего того, что средства производства давно ушли из рук «неконтролируемого меньшинства» - и ушли потому, что главной производительной силой стал человек.
Я как раз и пытался сказать, что сегодня корпорации строятся не вокруг станка или скважины, а вокруг креативной личности.
Так построены и Apple, которая одна стоит больше всех публичных компаний России, и биотеховский стартап Celgene, который оценивается дороже «Газпрома».
Почти 30% трудящихся в США сейчас работают на себя, а не на капиталиста - и не потому, что возникли всякие кооперативы по образцу Мондрагоры, а потому, что они могут сами купить все необходимые им средства производства.
Наука и технологии смогут обеспечить уход от капитализма скорее в сторону общества простых товаро- и услугопроизводителей, чем в сторону общественных основных фондов.
Частная, отчужденная от работника собственность сменится не абстрактной «общественной», а неотчуждаемой личной.
И сегодня те, кто умеет, создают новую стоимость, а те, у кого это не получается, - воздыхают о том, что им не досталось кусочка старой…
Я не буду комментировать мысли о том, что «марксизм хочет покончить с системой, которая дает каждому <бла-бла-бла> банковский счет вместо Победы».
Будем считать, что автор красиво «прогнулся» перед, видимо, стопроцентно марксистской российской элитой, которая как никогда близка к тому, чтобы приобщить граждан ко всем возможным видам побед, отняв у них все банковские счета.
Мне сложно как-то отнестись к утверждению, что «деньги осуществляют небесную жизнь товаров» - просто я учился в советское время, и нам не объясняли, что первый том «Капитала» написан про небесные, а не про земные реалии (сейчас все это, наверное, видится иначе, но я ретроград).
Пассаж про власть и бесклассовое общество вообще восхитителен: оказывается, что народ «должен взять власть в заложники» в обществе, которое видится автору абсолютно социально однородным!
Простите, но если классов нет, то какую правящую элиту столь пафосно предлагается контролировать?
Я, видимо, просто не способен понять высоту абстракции, на которую поднимаются современные исследователи.
Практически единственное, в чем я полностью с автором согласен, - это значимость революции.
Без революционных потрясений общества умирают - и особенностью нашего времени является то, что революции могут становиться и становятся все менее кровавыми, а это значит, что общества смогут позволять их себе чаще, а застоя в человеческом мире будет меньше и меньше…
Пора подвести итог.
Во-первых, не нужно подменять понятия. Я писал об интеллектуальном и политическом убожестве и пустоте современных левых, а вовсе не о марксизме, поэтому ответ не слишком сфокусирован в самой своей сути.
Во-вторых, я попытался показать, что «современный марксизм» - это ни о чем, и г-н Цветков предложил текст, прекрасно подтверждающий эту мою гипотезу. Ответа на вопрос, который он сам себе задал, автор не дал.
В-третьих, я полагаю, что Маркс без малого два столетия назад уловил самые важные линии истории, и его методология осталась непревзойденной. Но общая методология, а не частный прогноз.
Современного марксизма нет и не может быть. Марксизм - это продукт и достояние своего, давно прошедшего времени.
Если мы хотим понять современное общество, отталкиваться надо не от цитат, а от фактов. И, собственно, я только и пытался сказать, что факты эти очень отличаются от тех, что анализировал Маркс. Слишком отличаются, чтобы быть подогнаны даже под его теорию.
И последнее. Лично я отношусь к Марксу как к ученому с огромным уважением. И потому желаю его современным «последователям» уважать своего учителя - и не называть себя марксистами, если они не уверены, что его порадовало бы обретение таких сторонников.
Берлин, 2 июня 2015 г.