Каринэ Панян
Как повторил чужую мысль Жванецкий («Если можешь не писать - не пиши»): «Писать надо, как пИсать только, когда не можешь уже удержать.»
Я же совершенно спокойно могу не писать, даже могу сказать, что не хочу. Поэтому шедевров от меня не жди. Но заставила себя написать эти две зарисовки.
II.
Субботнее утро. Завтракаем. По телевизору чешская детская передача. На меня нахлынули воспоминания. Вспоминаю детство, какие книжки у нас в Союзе были: Чуковский, Маршак, Барто. Какие стишки и сказки они написали, на всю жизнь запомнились.
Стала по кусочкам вспоминать «Кошкин дом.». Как позвала кошечка гостей, всех кормила-поила. Гости все очень характерные, в каждом кого-то узнаешь. Очень весело. В разгар веселья стучатся к ней два котенка-сиротки, просят пустить. Не пустила.
Кончился вечер, гости разошлись. Вдруг пожар. «Тили бом, тили бом, загорелся кошкин дом». Все сгорело, кошечка без дома. Идет ко всем своим гостям, просится на ночлег - никто не пускает. И только эти котята сжалились и пустили ее к себе в полуразвалившуюся халупку. А потом построили вместе новый дом.
Фанда все это терпеливо, с килой физиономией, жуя выслушал, а потом изрек: «Так ведь эти котята дом-то и подожгли.».
Я же совершенно спокойно могу не писать, даже могу сказать, что не хочу. Поэтому шедевров от меня не жди. Но заставила себя написать эти две зарисовки.
II.
Субботнее утро. Завтракаем. По телевизору чешская детская передача. На меня нахлынули воспоминания. Вспоминаю детство, какие книжки у нас в Союзе были: Чуковский, Маршак, Барто. Какие стишки и сказки они написали, на всю жизнь запомнились.
Стала по кусочкам вспоминать «Кошкин дом.». Как позвала кошечка гостей, всех кормила-поила. Гости все очень характерные, в каждом кого-то узнаешь. Очень весело. В разгар веселья стучатся к ней два котенка-сиротки, просят пустить. Не пустила.
Кончился вечер, гости разошлись. Вдруг пожар. «Тили бом, тили бом, загорелся кошкин дом». Все сгорело, кошечка без дома. Идет ко всем своим гостям, просится на ночлег - никто не пускает. И только эти котята сжалились и пустили ее к себе в полуразвалившуюся халупку. А потом построили вместе новый дом.
Фанда все это терпеливо, с килой физиономией, жуя выслушал, а потом изрек: «Так ведь эти котята дом-то и подожгли.».