Скука в большом городе.
Сделать из триллера колыбельную не так-то просто: эти жанры имеют мало точек пересечения. Чтобы убаюкать читателя жестокостью, нужно эту жестокость показать как явление посредственное и ничем не примечательное, перевести его в плоскость быта. Но ведь это будет уже не триллер? Пожалуй, да. От триллера в романе Владимира Данихнова «Колыбельная» остается лишь привычная сюжетная основа: убийства, маньяки, гениальный сыщик с туповатым помощником, и загадочная Тварь, возвышающаяся над всем этим. Классический триллер нацелен вызвать чувство страха, тревожного ожидания, так или иначе, спровоцировать читателя или зрителя на эмоции. Данихнов переключает акценты, вместо эмоции - мысль, вместо страха - покой и погружение в авторский замысел.
Героев для триллера в «Колыбельной» многовато. Они появляются из ниоткуда, встревают в повествование каждый со своей историей, личной драмой. Каждый со своей скукой, преодолеть которую нет ни сил, ни желания. Скука - связующий раствор этого романа. В страданиях и безысходности хотя бы чувствуется жизнь, но герои у Данихнова почти не страдают. Они скучают в безжизненном, пограничном пространстве большого города. Они суетятся в полудреме, имитируя жизнь. Даже тяжелая утрата не может вырвать некоторых из состояния полусна. В романе есть характерный эпизод - Чуркин со своим другом отправляется на похороны матери. Единственное чувство, которое испытывает Чуркин - неудобство. Он спешит выполнить обряд, похороны превращаются в банальную попойку. Мерсо у Камю гораздо честнее. Он хотя бы не делает вид, что смерть матери что-то для него значит.
В какой-то момент судьбы непримечательных полуживых персонажей сплетаются в единое сюжетное полотно, но до этого кажется, что автор водит читателя за нос. Для начала знакомит с одним маньяком - Таничем, который убивает детей из идейных соображений. Стоит заметить, что Танич - маньяк вполне симпатичный. Сирота, лишенный в детстве родительской любви, он не желает детям подобной участи, и потому лишает их жизни. В конечном итоге он понимает, что «следует убивать взрослых, которые обрекают детей на эту жизнь». Впрочем, Танич, вовсе не тот, ради которого в южный город приезжает гениальный сыщик Гордеев. Отошедший от дел мыслитель-маньяк больше не интересует публику, появляется новая звезда - Молния, беспощадный и неуловимый серийный убийца.Имеенно поиск Молнии составляет привычную для триллера детективную линию.
На самом деле дети у Данихнова гибнут не от рук маньяков, а от отсутствия любви. Кажется, что любовь навсегда покинула безжизненное пространство скучающего города, но нет, она иногда пробивается, светит чужеродным пламенем. Девочка Аня, пропавшая без вести, выживает потому, что в ее отце просыпается любовь и нежность к ребенку. Любовь, которая очищает, возвращает в чувства, заставляет страдать и сводит с ума. Другая девочка - Диана, заставляет полюбить "идейного"маньяка Танича. Танич понимает, что убить ребенка, чтобы избавить его от страданий - не выход. Есть смысл в том, чтобы полюбить чужую девочку и спасти.
Сыщик Гордеев, распутывающий дело маньяка Молнии, тоже оказывается ребенком, который страдает от того, что отец покинул его в детстве. Гордеев не хочет иметь дело с отцом - полицейским начальником, но бережно хранит о нем детскую память - треснутую кофейную чашечку на цепочке. И в этих отношениях верх одерживает всеспасающая любовь: Гордеев со скукой идет на верную смерть, но выживает, потому что кому-то нужен.
Будьте как дети,- напоминает нам автор. Мир по-прежнему не стоит хотя бы одной слезинки невинного младенца, дети - та самая красота, которая его спасает. Пересечение с идеями Достоевского у Данихнова очевидны, а вот поэтика "Колыбельной" очень близка к произведениям Андрея Платонова и Юрия Мамлеева. Тон, в котором выдержано повествование, очень напоминает мамлеевский нестрашный метафизический ужастик, но в вязком полотне мистического антитриллера нет-нет да и проскочат характерные платоновские обороты. Как, к примеру, вот этот: "Но Меньшов не появлялся, потому что, лишенный средств к существованию, лежал в земле на глубине полтора метра и разлагался на простые химические соединения". Ценителям будет приятно раз за разом находить в тексте островки "платоновского" мира. При этом стоит отдать должное автору - Данихнов чувствует меру, не скатывается к подражательности, демонстрирует собственный стиль.
Мир Данихнова покинут Богом, с высоты на него смотрит темная сила, загадочная Тварь. Это она убаюкивает людей, отнимает любовь и заставляет скучать. Превращает человека в "нежить", вынимает из него душу. Эту тварь видят, рядом с собой ощущают ее зловонное дыхание персонажи романа. Она является Таничу в детстве, когда он становится сиротой, и с тех пор "кто-то большой и страшный глядит на него из темноты и потирает костлявые ладони. Это существо огромное и неуязвимое, холодное и мертвое, как космическое пространство, из которого оно вынырнуло. Оно погрузило острые пальцы в его грудь и что-то сделало с его сердцем, что-то ужасное".
По законам триллера герой должен сойтись с Тварью в финальной схватке, и номинально Данихнов эту схватку организует: обретший любовь бывший маньяк Танич остается с тварью один на один. Поединок этот носит характер метафизический. Тварь - воплощение зла во всех его ипостасях. Маньяк Молния - лишь одна из них. Тварь в каждом из нас, и убегая Танич слышит ее голос: "Ну куда ты спешишь, радость моя, неужели не понимаешь, что, куда бы ты не побежал, я всегда буду рядом". И хотя Таничу все таки удается всадить в эту тварь нож, обольщаться не стоит - убить ее невозможно. Она всегда где-то рядом, возвышается к звездам, нашептывает, убаюкивает, навевает скуку. Видит эту тварь и рассказчик: "Она говорит мне, что всё хорошо. Что спешить некуда. Что можно вздремнуть часок-другой. Она говорит, что любит меня и что я единственный в своем роде, а во всех моих неудачах винит кого-то другого. Она берет меня за плечо, подводит к кому-нибудь и говорит: это твой злейший враг. И я вижу, что это действительно мой враг, и ненавижу его. Ей нравится стоять у меня за плечом; в ее сиплом дыхании мне чудится запах свежей могилы и разложения". О взаимоотношениях рассказчика и твари мы узнаем в самом финале, и такая концовка может поставить читателя в тупик. Но в романе Данихнова все не так беспросветно. Стоит помнить, что видеть тварь - это еще не значит быть в ее власти. Слышать ее голос - не значит следовать ему. Утомиться и заскучать - не значит потерять любовь навсегда.
Рецензия была опубликована в журнале Лиterraтура