Аристотелевы единства.
Если помните, три единства - времени, места, действия - это правила драматургии, которых придерживался классицизм XVII-XIX в. (см. Классическая драма), опираясь на некоторые пассажи «Поэтики» Аристотеля.
Моя прежняя жизнь протекала на улице Хошимина, где я прожила, к слову, аж двадцать лет. Я там жила, готовила, убирала, расходилась с первым мужем, рыдала по ночам, принимала гостей, заводила животных, растила дочь.
Я прожила там двадцать лет.
Я не знала по имени НИКОГО из соседей (ну только Ленка с первого этажа - с ней мы даже приятельствовали). И еще Игоря-татарина с пятого этажа, с ним мы изредка пили водку, заедая сыровяленой кониной - про него вообще-то надо будет отдельно написать. Я не забегала к соседям за солью. Не делилась сплетнями.
Из окна нашего четвертого этажа было видно воронье гнездо на клёне; и каждую весну мы наблюдали за тем, как проходит воронья жизнь, как растут вороньи детишки. Они были смешные, умные, эти вороны... и такие трогательные!
Квартира на Хошимина начала выталкивать меня очень ощутимо, про легендарный перелом ноги я рассказывать не буду. После него я как-то как само собой разумеющееся восприняла тот факт, что Серега меня просто забрал из больницы к себе.
Я живу здесь почти три года. Я знаю своих соседей по подъезду, по дому, по соседним домам (причем с некоторыми из них успела пообщаться в зале суда). Знаю по именам окрестных дворовых собак и частенько выношу кобелю Грише что-нибудь вкусненькое, хотя вообще-то на спине у этого Гриши запросто можно посадить вертолет, и еще останется место для пары кружек пива! Если заканчивается соль, я спокойно звоню в дверь тете Люде, а дядя Коля спрашивает, где я подключала интернет. Продавщицы в соседнем магазине, если я забыла кошелек, дают в долг батон, сигареты, кочан капусты.
Я недавно заехала во двор на Хошимина. Ну проезжала мимо, решила заехать. Просто интересно было - почувствую ли я хоть что-то. Двадцать лет все-таки.
Я не почувствовала НИЧЕГО. Ровным счетом ничего.
Нет, вру: я подняла глаза, нашла гнездо на уровне четвертого этажа - и на душе стало хорошо.
Из всей той жизни, из всего того, что было в том доме, и что не удалось взять с собой, мне больше всего вспоминаются вороны. Вот по воронам я скучаю. Как они там? Небось уже вовсю гнездо обустраивают? Весна ж на дворе...
Вот такая вот Аристотелева драматургия получается.
Моя прежняя жизнь протекала на улице Хошимина, где я прожила, к слову, аж двадцать лет. Я там жила, готовила, убирала, расходилась с первым мужем, рыдала по ночам, принимала гостей, заводила животных, растила дочь.
Я прожила там двадцать лет.
Я не знала по имени НИКОГО из соседей (ну только Ленка с первого этажа - с ней мы даже приятельствовали). И еще Игоря-татарина с пятого этажа, с ним мы изредка пили водку, заедая сыровяленой кониной - про него вообще-то надо будет отдельно написать. Я не забегала к соседям за солью. Не делилась сплетнями.
Из окна нашего четвертого этажа было видно воронье гнездо на клёне; и каждую весну мы наблюдали за тем, как проходит воронья жизнь, как растут вороньи детишки. Они были смешные, умные, эти вороны... и такие трогательные!
Квартира на Хошимина начала выталкивать меня очень ощутимо, про легендарный перелом ноги я рассказывать не буду. После него я как-то как само собой разумеющееся восприняла тот факт, что Серега меня просто забрал из больницы к себе.
Я живу здесь почти три года. Я знаю своих соседей по подъезду, по дому, по соседним домам (причем с некоторыми из них успела пообщаться в зале суда). Знаю по именам окрестных дворовых собак и частенько выношу кобелю Грише что-нибудь вкусненькое, хотя вообще-то на спине у этого Гриши запросто можно посадить вертолет, и еще останется место для пары кружек пива! Если заканчивается соль, я спокойно звоню в дверь тете Люде, а дядя Коля спрашивает, где я подключала интернет. Продавщицы в соседнем магазине, если я забыла кошелек, дают в долг батон, сигареты, кочан капусты.
Я недавно заехала во двор на Хошимина. Ну проезжала мимо, решила заехать. Просто интересно было - почувствую ли я хоть что-то. Двадцать лет все-таки.
Я не почувствовала НИЧЕГО. Ровным счетом ничего.
Нет, вру: я подняла глаза, нашла гнездо на уровне четвертого этажа - и на душе стало хорошо.
Из всей той жизни, из всего того, что было в том доме, и что не удалось взять с собой, мне больше всего вспоминаются вороны. Вот по воронам я скучаю. Как они там? Небось уже вовсю гнездо обустраивают? Весна ж на дворе...
Вот такая вот Аристотелева драматургия получается.