Ленинградский День Победы
К Ленинградскому Дню Победы.
Пост 10-летней давности.
Воспоминания моей ленинградской бабушки.
Записывал на диктофон, затем набирал текст.
Впечатлительным не читать. Чтобы не забывалось.
"...ой, всякое было, Жень. Было и плохое, я всегда говорю, но было и хорошее, светлое.
Впервые-то мы почувствовали ещё в финскую - затемнения! В стране всё мирно, а в Ленинграде затемнения, по вечерам и ночам электричество выключали...
Помню самую первую бомбёжку в 41-м. Шла я пешком с Малой Охты на Кирочную, там наше ФЗУ было. Загрохотало, затряслось всё, на Большеохтинском меня женщина какая-то в бомбоубежище затащила. Ну, стихло, пошла дальше. Сворачиваю от Охтинского моста-то на Новгородскую, а там бомба в дом попала. В госпиталь для раненых. Пожар, руины! Страшно... Военные и санитары завалы разгребают, а тела, главное, уже убраны...
Ой, а один день как сейчас помню! Шла я с Малой Охты, а мне же в 40-м году уже там комнату дали, к тётке на Петроградку, мы её мамашей называли. А погода хорошая! Морозно, солнце яркое! Ну вот... Выхожу к Кировскому мосту. А ты же знаешь, что от него через Неву мимо Петропавловки с другой стороны прямо на Зверинскую выходишь. А в обход по мосту сколько идти? Такой крюк! А голодные все, слабые... И, знаешь, вот как Бог отвёл. Говорю сама себе: иди по мосту! И только мост перешла - пошёл немец бомбить... А как стихло, смотрю, а льда то нет почти на Неве, весь расколот. Я аккурат на середине реки должна была быть к началу бомбёжки... Много народу на льду было, все и потонули...
Ну вот. Иду дальше, через Сытный рынок выхожу на Введенскую. А сумерки уже! Смотрю за мной мужик увязался! Я прибавляю шаг, а слабость же, быстро невозможно идти. А он за мной и всё приговаривает: "Мясо, мясо!" Я оборачиваюсь: "Какое я тебе мясо?! Сейчас милицию позову!" И народу то никого вокруг. Испугалась! Но, видимо, он тоже слабый был, не догнал, а уж когда на Большой проспект вышла тут уж успокоилась - людей много. Оборачиваюсь, а мужика нет уже, видимо, в подворотню свернул.
Прихожу к мамаше, а её муж умер накануне. Это, кстати, её и спасло! Умер то он в начале месяца, а карточки на месяц на него она успела получить, так и выжила, что в самый голодный месяц двойная норма была. Ну вот, прихожу, а он на столе лежит, уже завёрнутый в простынь. Перекусили с мамашей, легли спать, рано утром она пошла карточки отоваривать, а я одна с покойником осталась... Боюсь! Хе-хе-хе))) Всю жизнь покойников боялась ))
Ну а что делать... Пришла мамаша, погрузили его на санки и повезли где сейчас Мюзик Холл, а до войны там кинотеатр был. Привезли, ой ты не представляешь, гора тел до третьего этажа! Военные на грузовики трупы грузят, машины одна за одной! А со всех улиц и переулков всё везут, везут...
А ещё случай был! Трамваи пустили уже, наверно 43-й год был. Ну точно, я уже на казарменное положение перешла, стало полегче. Военным ведь двойную норму выдавали. Ну так вот... Стою я на Лиговском, жду трамвая. И сразу подходит, но с открытым верхом. А молодёжь там, весёлые все! Песни под гармонь поют. Руками мне машут, садись давай, смеются. А я смотрю, следом "американка" идёт, ну трамвай такой. А он же закрытый, тёплый и сиденья там мягкие. Да и полупустой идёт. Я им тоже весело так отвечаю, мол, следующим поеду.
Они-то уехали вперёд, я следом... И тут сирена завыла, артобстрел! Это когда бомбёжки, то заранее предупреждают, пока самолёты долетят - время есть укрыться. А артобстрел - сразу! Грохот, кажется, что земля разорвётся! Ну, мы выскочили из трамвая все и к домам, укрыться. А как стихло, подъезжаем к площади Восстания, а в трамвай, куда я не села, прямое попадание снаряда. Весь раскуроченный, и трупы по всей площади...
На казарменном то меня командиром сразу назначили. Двадцать девчонок в подчинении. Мы лес валили на Карельском перешейке. А хоть и получше нас кормили, чем гражданских, всё равно голод, Жень... Вот все мысли о еде! Девчонки - молодые все - плачут. А я ж командир! )) Мне за их моральный настрой отвечать! )) Вот я и придумала в свободное время вслух книги читать. Всего Толстого перечитали, и Анну Каренину, и Войну и Мир. Гончарова потом, Лескова. Читаешь ведь вслух когда, отвлекаешься. А потом обсуждение прочитанного устраивала. Может этим и спаслись. До сих пор, девчонки кто жив, когда ко мне в гости приходят, вспоминают: "Помните, Елизавета Никандровна, как вы нас книжки вслух заставляли читать?" Ну, а как забыть такое? ))
Ха, девчонки, главное... )) "Девчонкам" по 70 лет! )))
А после войны, когда вернулась уже, моя комната занята. Председатель дома самолично туда въехала. Ха, да если бы я пошла в органы, её бы вытурили оттуда в два счёта )) Я ж коммунистка, передовичка, фронтовик! ))
Но я решила с ней переговорить: "Люда" - говорю, - "мне жить где-то надо. Давай решать."
Она мне: "Лиза, у меня есть для тебя комната, держала специально для тебя. В нашем же доме. Только..."
А мне не нравилась моя комната, честно говоря. Маленькая, неудобная и окна во двор.
"Пойдём", - говорит она. И приводит меня в шикарную, светлую, просторную комнату. С балконом! Вид на Неву! Через реку - Александро-Невская Лавра! Да что я тебе рассказываю, сам же помнишь, наверно!
"Да что "только" то?!", - спрашиваю.
"Понимаешь, Лиза, здесь... людоед жил. Его расстреляли в 44-м. Двух соседей съел, и с улицы ещё заманивал народ. Как тебя это... не смущает?"
Ну а мне то что, после всего пережитого? )) Въехала! Только в ванную первое время было не по себе заходить - там с кафельного пола никак бурое пятно было не отмыть. Ничем не бралось...
Но быстро написала заявление в фабричный комитет, приехали, сделали полный ремонт! Так и жила в этой комнате до 84-го. А потом уж получила эту трёхкомнатную квартиру.
Так что всякое было, Жень. Много плохого было, но огульно мазать чёрной краской всё неправильно. Было много и хорошего..."
Пост 10-летней давности.
Воспоминания моей ленинградской бабушки.
Записывал на диктофон, затем набирал текст.
Впечатлительным не читать. Чтобы не забывалось.
"...ой, всякое было, Жень. Было и плохое, я всегда говорю, но было и хорошее, светлое.
Впервые-то мы почувствовали ещё в финскую - затемнения! В стране всё мирно, а в Ленинграде затемнения, по вечерам и ночам электричество выключали...
Помню самую первую бомбёжку в 41-м. Шла я пешком с Малой Охты на Кирочную, там наше ФЗУ было. Загрохотало, затряслось всё, на Большеохтинском меня женщина какая-то в бомбоубежище затащила. Ну, стихло, пошла дальше. Сворачиваю от Охтинского моста-то на Новгородскую, а там бомба в дом попала. В госпиталь для раненых. Пожар, руины! Страшно... Военные и санитары завалы разгребают, а тела, главное, уже убраны...
Ой, а один день как сейчас помню! Шла я с Малой Охты, а мне же в 40-м году уже там комнату дали, к тётке на Петроградку, мы её мамашей называли. А погода хорошая! Морозно, солнце яркое! Ну вот... Выхожу к Кировскому мосту. А ты же знаешь, что от него через Неву мимо Петропавловки с другой стороны прямо на Зверинскую выходишь. А в обход по мосту сколько идти? Такой крюк! А голодные все, слабые... И, знаешь, вот как Бог отвёл. Говорю сама себе: иди по мосту! И только мост перешла - пошёл немец бомбить... А как стихло, смотрю, а льда то нет почти на Неве, весь расколот. Я аккурат на середине реки должна была быть к началу бомбёжки... Много народу на льду было, все и потонули...
Ну вот. Иду дальше, через Сытный рынок выхожу на Введенскую. А сумерки уже! Смотрю за мной мужик увязался! Я прибавляю шаг, а слабость же, быстро невозможно идти. А он за мной и всё приговаривает: "Мясо, мясо!" Я оборачиваюсь: "Какое я тебе мясо?! Сейчас милицию позову!" И народу то никого вокруг. Испугалась! Но, видимо, он тоже слабый был, не догнал, а уж когда на Большой проспект вышла тут уж успокоилась - людей много. Оборачиваюсь, а мужика нет уже, видимо, в подворотню свернул.
Прихожу к мамаше, а её муж умер накануне. Это, кстати, её и спасло! Умер то он в начале месяца, а карточки на месяц на него она успела получить, так и выжила, что в самый голодный месяц двойная норма была. Ну вот, прихожу, а он на столе лежит, уже завёрнутый в простынь. Перекусили с мамашей, легли спать, рано утром она пошла карточки отоваривать, а я одна с покойником осталась... Боюсь! Хе-хе-хе))) Всю жизнь покойников боялась ))
Ну а что делать... Пришла мамаша, погрузили его на санки и повезли где сейчас Мюзик Холл, а до войны там кинотеатр был. Привезли, ой ты не представляешь, гора тел до третьего этажа! Военные на грузовики трупы грузят, машины одна за одной! А со всех улиц и переулков всё везут, везут...
А ещё случай был! Трамваи пустили уже, наверно 43-й год был. Ну точно, я уже на казарменное положение перешла, стало полегче. Военным ведь двойную норму выдавали. Ну так вот... Стою я на Лиговском, жду трамвая. И сразу подходит, но с открытым верхом. А молодёжь там, весёлые все! Песни под гармонь поют. Руками мне машут, садись давай, смеются. А я смотрю, следом "американка" идёт, ну трамвай такой. А он же закрытый, тёплый и сиденья там мягкие. Да и полупустой идёт. Я им тоже весело так отвечаю, мол, следующим поеду.
Они-то уехали вперёд, я следом... И тут сирена завыла, артобстрел! Это когда бомбёжки, то заранее предупреждают, пока самолёты долетят - время есть укрыться. А артобстрел - сразу! Грохот, кажется, что земля разорвётся! Ну, мы выскочили из трамвая все и к домам, укрыться. А как стихло, подъезжаем к площади Восстания, а в трамвай, куда я не села, прямое попадание снаряда. Весь раскуроченный, и трупы по всей площади...
На казарменном то меня командиром сразу назначили. Двадцать девчонок в подчинении. Мы лес валили на Карельском перешейке. А хоть и получше нас кормили, чем гражданских, всё равно голод, Жень... Вот все мысли о еде! Девчонки - молодые все - плачут. А я ж командир! )) Мне за их моральный настрой отвечать! )) Вот я и придумала в свободное время вслух книги читать. Всего Толстого перечитали, и Анну Каренину, и Войну и Мир. Гончарова потом, Лескова. Читаешь ведь вслух когда, отвлекаешься. А потом обсуждение прочитанного устраивала. Может этим и спаслись. До сих пор, девчонки кто жив, когда ко мне в гости приходят, вспоминают: "Помните, Елизавета Никандровна, как вы нас книжки вслух заставляли читать?" Ну, а как забыть такое? ))
Ха, девчонки, главное... )) "Девчонкам" по 70 лет! )))
А после войны, когда вернулась уже, моя комната занята. Председатель дома самолично туда въехала. Ха, да если бы я пошла в органы, её бы вытурили оттуда в два счёта )) Я ж коммунистка, передовичка, фронтовик! ))
Но я решила с ней переговорить: "Люда" - говорю, - "мне жить где-то надо. Давай решать."
Она мне: "Лиза, у меня есть для тебя комната, держала специально для тебя. В нашем же доме. Только..."
А мне не нравилась моя комната, честно говоря. Маленькая, неудобная и окна во двор.
"Пойдём", - говорит она. И приводит меня в шикарную, светлую, просторную комнату. С балконом! Вид на Неву! Через реку - Александро-Невская Лавра! Да что я тебе рассказываю, сам же помнишь, наверно!
"Да что "только" то?!", - спрашиваю.
"Понимаешь, Лиза, здесь... людоед жил. Его расстреляли в 44-м. Двух соседей съел, и с улицы ещё заманивал народ. Как тебя это... не смущает?"
Ну а мне то что, после всего пережитого? )) Въехала! Только в ванную первое время было не по себе заходить - там с кафельного пола никак бурое пятно было не отмыть. Ничем не бралось...
Но быстро написала заявление в фабричный комитет, приехали, сделали полный ремонт! Так и жила в этой комнате до 84-го. А потом уж получила эту трёхкомнатную квартиру.
Так что всякое было, Жень. Много плохого было, но огульно мазать чёрной краской всё неправильно. Было много и хорошего..."