Transhumanism inc. Цитаты. Часть 13.
HOMO OVERCLOCKED
- Разрешите доложить обстановку? - спросил Шкуро.
- Подождите с обстановкой, Шкуро. Пока нас никто не слышит… Скажите, что вам за радость становиться котом? Вам нравится драть кошек?
Кукуратору показалось, что румянец на щеках зеркальника стал чуть пунцовее.
- Нет, бро, - ответил Шкуро. - Я не деру кошек.
- А что вы тогда там делаете?
- Я превращаюсь в альфа-кота, которого побеждает другой альфа-кот. Испытываю горечь поражения и крушение всех надежд… Иногда становлюсь омегой - и меня унижают и топчут.
- Но для чего это вам?
- Для того, бро, чтобы подобного не происходило в жизни, - улыбнулся Шкуро. - Вы помните легенду о Поликрате?
- Нет.
- Это был древнегреческий тиран, настолько удачливый во всем, что ему позавидовали боги. В результате его посадили на кол. Не то чтобы я верил в зависть богов… Но я думаю, есть какой-то встроенный в нас счетчик удач. Некая сила следит за тем, чтобы нам не становилось слишком уж комфортно.
- Полагаете, особый отдел у Гольденштерна с Розенкранцем?
- Скажем так, некая кармическая комиссия. А уж где она заседает, в этом измерении или нет, судить не берусь. Вы называете меня Везунчиком, и вся партия тоже. Я не провалил ни одного вашего задания. Но в моем субъективном измерении - если посмотреть, условно говоря, на счетчики моего мозга - я довольно горький неудачник. Нельзя сказать, что мне слишком везет, скорее наоборот… И боги мне не завидуют. Кармическая комиссия не имеет никаких претензий.
Кукуратор кивнул и уставился в снежную сибирскую даль. Он чувствовал гордость за страну - за каждый метр ее бесконечного белого простора. Такой земли не было ни у шейха Ахмада, ни у ойроканцлера Лилли.
И таких зеркальных секретарей тоже.
У Ахмада были зеркальники-унтершейхи и даже зеркальные шахидки: он лично успевал ощутить секундный дискомфорт от каждого взрыва, из-за чего его мученический статус непрерывно повышался, давая ему право на все более тонкие виды блаженства.
У ойроканцлера Лилли была зеркальная секретарша, до боли красивая шведка, которую тот щупал, щипал и гладил ее же собственными руками прямо на протокольных встречах, не столько из-за похоти, конечно, сколько в политических целях - чтобы отмежеваться от прежней ханжеской Европы.
Но ни у кого из мировых дигнитариев не было таких выезженных, послушных и чутких к каждому нейронному разряду помощников, как у кукуратора и его генералов. Секретарей тренировали с детства - сердобольская зеркальная школа считалась лучшей в мире. Чужое тело подчинялось кукуратору так же естественно, как когда-то свое - транслировалась даже мимика…
Кстати, про везение Шкуро мудрую вещь сказал. Насчет кармы. Мы почему в этом мире живем - у нас такая карма, чтобы большей частью все было хреново, и только иногда и недолго - хорошо. Это называется «человек на Земле». От социального статуса баланс не зависит. Даже наоборот. Если стараться, чтобы все время было очень хорошо, в результате станет совсем плохо. Любой наркоман подтвердит. Баланс должен соблюдаться.
Поэтому умнее, как Везунчик, самому устраивать себе это «плохо» в медицинских целях. По-настоящему, всерьез. Хоть вот котом побыть, которого другие коты унижают… Тогда в главном, глядишь, и сложится. Святые ведь зачем плоть умерщвляли - это они муку принимали, чтобы по кармическому уравнению вышло им блаженство уже при жизни. Ахмада вот шахидки бьют каждый день. Поэтому и не тонет парень. А меня… Может, Еву научить?
Все-таки как странен мир, подумал он, как противоречив… Я восхищаюсь Прекрасным, хочу подняться на ту же ступень, мечтаю об этом всю баночную жизнь… хоть и понимаю, что вряд ли выйдет. Но молиться хожу в келью, к старому нашему богу, для которого Гольденштерн - то ли черт, то ли прелесть. Попы еще не определились.
А есть ли у старого бога сила? Если бы он пожелал, мы видели бы его в славе ежеминутно, как видим Прекрасного. Почему он не захотел, если он благ? Ведь одного вида его хватило бы, чтобы удержать мятущуюся душу от греха и падения… Как мы называем отца, который спрятался от семьи и оставил детей на произвол судьбы, открыв их всем веяниям зла? Не таков ли наш создатель? Или мы не понимаем, кто наш создатель на самом деле - и зачем мы ему?
Судоплатонов сотворил стакан воды и неспешно ее выпил.
- Как вы знаете, бро, - сказал он, - баночная мифология утверждает, что в восходах и закатах Гольденштерна манифестируется его личная религия. И мы действительно наблюдаем нечто величественное и необычное. Нет оснований сомневаться, что Прекрасный до сих пор находится внутри симуляции. Но сама симуляция… Это нечто очень странное. В некоторых аспектах почти неописуемое.
- Постарайтесь объяснить.
- Ротируется один и тот же базовый сценарий. Скрипт начинается с просмотра записи реального имплант-фида с нулевого таера. Выбор происходит по неясному принципу. Возможно, просто наугад. Боливийский крестьянин, французский имам, американская велфердюдесса, московская лицеистка, африканский лоер - это может быть кто угодно, система не прослеживается. Нельзя сказать, что это обязательно приятный опыт - часто он травматичен. Прекрасный проживает жизнь этого человека и сталкивается со всеми ее невзгодами. Он не помнит, кто он на самом деле, поэтому на этой фазе Гольденштерна правильно называть субъектом симуляции. В субъективном хронометраже этот отрезок может занимать до нескольких десятков лет. В реальном баночном времени на это уходят поздний вечер после заката и часть ночи.
- Время убыстряется? - спросил кукуратор.
- Скорее, убыстряется восприятие. К середине ночи система выстраивает нейросетевую модель таргет-фида, и начинается фаза собственно симуляции. В ней появляется внешний Гольденштерн, часто замаскированный под кого-то другого. В это время субъект симуляции много думает про величие Прекрасного. Ему кажется, что за ним следят. Часто он вступает в связь с привлекательным для себя индивидуумом - моделью, красавцем-воином, кукухотерапевтом, вождем племени, жрицей, мифологической фигурой и так далее. Это довольно приятная часть опыта, потому что в ней переживается первозданная свежесть любви. Затем обстоятельства приводят субъекта симуляции на край бездны…
- В фигуральном смысле?
- Нет, в самом прямом. Это может быть заброшенная шахта, вулканический кратер, в общем, какая-нибудь пропасть. Эта же пропасть прописывается в памяти субъекта ретроспективно - как нечто уже знакомое и понятное, чтобы все последующее приобрело максимальную эмоциональную насыщенность…
- И?
- Субъект низвергается в бездну. Во время падения происходит самое главное - почти уже долетев до дна, он пробуждается в качестве Гольденштерна. Вместо того чтобы разбиться, он окончательно останавливает время, вспоминает о своем божественном статусе, разворачивается и начинает полный ликования подъем… Это похоже на символическое переживание родовой травмы, говорят наши консультанты.
- В какой момент по баночному времени начинается подъем? - спросил кукуратор.
- Перед рассветом, - ответил Судоплатонов. - Собственно, наш рассвет и есть начало восхождения Прекрасного. Остальное мы видим в небе. Но тут важно помнить причинно-следственную связь - это не Гольденштерн начинает свой подъем на рассвете, а баночный рассвет начинается в момент его поворота ввысь. С практической точки зрения это, впрочем, неважно - хронометраж циклов соблюдается точно.
- Понятно, - сказал кукуратор. - Что дальше?
- Прекрасный полностью осознает все свое могущество. Поднимаясь из бездны к свету, который есть он сам в своем божественном аспекте, он переживает множественные расщепления сознания. Для нетренированного ума это пытка - но Гольденштерн, видимо, находит в ней божественное величие и терпит. И, наконец, взмыв под самый купол своей симуляции, ровно в полдень он читает тайную запись, оставленную для него богом…
- Что?
- Так это выглядит в симуляции, бро кукуратор. Я эту надпись, как вы понимаете, не читал и содержание ее мне неизвестно. В этой фазе восприятие замедляется - подъем Прекрасного длится от баночного рассвета до полудня. Прочитав надпись под золотым куполом, Прекрасный испытывает сильнейшее душевное потрясение и низвергается вниз, чтобы повторить цикл.
- Как долго он падает?
- Низвержение тоже происходит в замедленном времени и длится до самого баночного заката. Гольденштерн как бы становится сгорающим в атмосфере метеором, полностью испаряясь с заходом солнца.
- А потом что?
- Опять то же самое. После заката симуляция переходит на фазу «имплант-фид» с новым случайно выбранным объектом нулевого таера. Переживается очередная человеческая жизнь на ускоренной перемотке. Затем - незаметное переключение на симуляцию, эротическая встреча с самим собой, путешествие к пропасти, низвержение в бездну, переходящее во взлет под купол, и так далее. Цикл повторяется каждые сутки.
Кукуратор несколько раз прошелся взад-вперед по комнате совещаний.
- Но в чем смысл? - спросил он. - Кажется, главная банка планеты могла бы позволить себе досуг интересней. Даже у нас с Ахмадом жизнь веселее. Зачем повторять такой опыт день за днем?
- Гольденштерн не может выйти из цикла.
- Ему так нравится быть нашим солнцем?
- Не думаю.
- Почему тогда?
Судоплатонов выдержал тяжелый взгляд кукуратора.
- Потому, - ответил он, - что это его тюрьма.
- Простите?
- Гольденштерна изолировали от мира, спрятав на самом видном месте. Превратили в главный фетиш баночной вселенной. Заперли в бэд-трипе, как кораблик в бутылке… Это лучшая одиночная камера из всех, созданных человечеством. Она у всех на виду. Мы наблюдаем Прекрасного каждый день, и уже два века никто не спрашивает, куда он делся… Он ежедневно в зените, и не только мы с вами, но даже молодые торчки с нулевого таера созерцают его под воздействием своих веществ…
- Кстати, почему? Каким образом Прекрасного видят на нулевом таере?
- Наши специалисты точно не знают. Говорят про психический резонанс. Такое впечатление, что Гольденштерн-трип транслируется каким-то ноосферным мультипликатором. Трансляцию подсознательно чувствует весь нулевой таер - как будто путешествие Прекрасного одновременно переживается большим количеством умов, и до людей долетает его усиленное эхо. Свидетели Прекрасного верят, что это единственное доступное человеческим чувствам проявление бога. Возможно, неизвестная группа телепатов специально… Впрочем, нам это не особо важно. Главное, бро, что Гольденштерн заперт в трипе, а его инвестиционным фондом в это время управляет Розенкранц.
- Но зачем Розенкранц подвесил своего бывшего партнера под потолком вместо лампочки? В чем смысл?
В центре зала стояла монументальная мраморная ванна, затянутая паутиной. Шаркая подошвами по каменным плитам, кукуратор приблизился.
В ванне лежал скелет в покрытых прахом ризах. Судя по длинным рыжеватым волосам, это была женщина. Среди ее костей виднелся свернувшийся калачиком скелетик младенца - и мелкие рыбьи косточки, смешанные с остатками красной чешуи.
К ванне была приделана табличка с текстом, очень похожая на бронзовую пластину из комнаты совещаний, где разъяснялся смысл картины с яблоней и неграми. Издеваются, подумал кукуратор.
Офелия, дочь Полония и возлюбленная Гамлета, упавшая в реку с дерева после убийства отца. По мнению Виктора Гюго, Офелия была беременна. Споры о том, была ли смерть Офелии самоубийством, идут до сих пор - как и поиски ее могилы. По мнению шекспироведа И. Шитмана, она была скормлена золотым рыбкам после того, как ее отказались хоронить в освященной земле.
Кукуратор усмехнулся и пошел вперед.
Гамлет, по виду совсем не тронутый тлением, в черном камзоле и туфлях с серебряными пряжками, сидел в центре зала на табурете под круглой светящейся надписью:
IT IS «TO BE», STUPID!
Вместо черепа он держал в руке прозрачную сферу с латунным дном. В сфере плавал мозг. Все в точности как в ранней рекламе «TRANSHUMANISM INC.» Лицо Гамлета выглядело сосредоточенным и хмурым - он даже не поднял глаза на вошедшего.
Он и не мог, понял кукуратор, подойдя ближе.
Гамлет был сделан из пластика. Кусок его затылка был вырезан, как арбузная долька. Под анатомически точными слоями плоти белела кость, но череп под ней был пуст. Ткани тела выглядели так, словно их с высочайшей точностью заместили пластмассой. Такая погребальная технология, кажется, действительно существовала в карбоновое время. Идеальный кронштейн для банки - подставка из пластината.
Глаза Гамлета покрывала пыль, но банка в его руке подавала активные признаки жизни - булькала пузырьками и светилась зеленым. На ее латунном дне было выгравировано:
FARTINBRASS
Кукуратор нахмурился - Фортинбрас же остался в братской могиле? - а потом понял и улыбнулся. Пузырьки в зеленой жидкости, видимо, изображали кислород, но эту каноническую рекламу с булькающей банкой называли в сети не иначе как «пердящий мозг».
Или, может быть, это последняя гипотеза неведомых шекспироведов - что Гамлет был не датским, а норвежским принцем?
Незнакомец был одет почти так же, как кукуратор. Лицо его выглядело спокойным и довольным, словно висеть подобным образом на люстрах было его любимым делом.
Кукуратор узнал его - это был Розенкранц из древнего фильма, вдохновившего основателей стартапа и рекламщиков. Он вспомнил даже имя актера, создавшего этот образ: Гэри Олдмен. И только теперь понял, кого ему напомнило собственное отражение.
Он был Гильденстерном из того же фильма. Вот только имени актера, чьим лицом его наградили, он не знал.
- Тим Рот, - сказал Розенкранц, открывая глаза, - его звали Тим Рот. По-английски «Roth». Почти росс. Смешно, да?
Он взялся руками за железный каркас люстры, перегруппировался и спрыгнул на стол.
- Здравствуйте, друг Гольденштерн.
- Я не Гольденштерн, - ответил кукуратор.
- Теперь вы Гольденштерн, - сказал Розенкранц. - А я Розенкранц. Они, кстати, все время путали, кто из них кто. Я имею в виду, у Тома Стоппарда.
- В каком смысле?
- Ну, Гольденштерн все время думал, что он Розенкранц. Но когда их повесили рядом, разница потеряла смысл…
Розенкранц слез со стола на пол.
- Извините, я веду себя неучтиво. Итак, будем знакомы.
Он протянул кукуратору руку в желтой кожаной перчатке, и тот осторожно пожал ее.
- Если вы один из тех, о ком говорил Ахмад, - сказал он, - вы должны носить имя бога.
- Меня когда-то звали Рамой, - ответил Розенкранц. - Но для вас я хотел бы оставаться Розенкранцем. А вы будете для меня Гольденштерном.
- Зачем вам этот средневековый маскарад?
- Это не маскарад, - ответил Розенкранц. - Такова наша стандартная процедура. У вас же есть дизайн-бюро? Вот и у нас тоже. И потом, если вы человек русской культуры, вы должны понимать такие аллюзии.
- То есть? - удивился кукуратор.
- Вы слышали про писателя Булгакова?
- Возможно, слышал - но забыл. Я много чего забыл.
- Булгаков жил в Советской России, - сказал Розенкранц. - Очень давно, при красном тиране Сталине, которого вы часто цитируете в своих речах. Булгаков был русский православный человек, повидавший войны, революции, освобожденный народ-богоносец и его так называемых освободителей. Под конец жизни он создал великий роман, захвативший многие тысячи душ. В этом романе героев спасает не бог, а дьявол. Хоть какой-то выход, понимаете? Булгаковский дьявол-спаситель гастролировал в Москве в антураже средневекового синьора, с соответствующей свитой. Это немного похоже на принятую у нас эстетику Эльсинора.
- Вы, значит, дьявол-спаситель?
- Ничего не гарантирую, - ответил Розенкранц. - Ваше спасение зависит только от вас.
- А от чего я спасаюсь? Не от вас ли?
Розенкранц улыбнулся.
- От меня спастись невозможно, мой друг. Вы спасаетесь от своего любопытства. Оно завело вас слишком далеко. Теперь вы либо удовлетворите его до конца, либо…
- Либо что?
- Либо не удовлетворите, - сказал Розенкранц и засмеялся.
- Вы меня убьете?
- Нет. Мы выполняем условия контракта. С вашим бессмертием ничего не произойдет. Но оно может принять немного другие формы.
- Вы можете показаться мне в своем изначальном виде?
- Ох, - ответил Розенкранц, - вы ставите меня в неловкое положение. Разве мой Розенкранц вам не нравится?
- Так выглядел живший давным-давно актер Гэри Олдмен, - сказал кукуратор. - Я в курсе. А как выглядели вы сами?
- Для кого? Все виды в глазах смотрящего.
- Хорошо. Как выглядят те, кого Ахмад называет хозяевами мира? Я имею в виду, друг для друга?
Розенкранц опустил голову.
По комнате прошло как бы дуновение холодного гнева, и кукуратор пожалел, что задал этот вопрос.
На том месте, где миг назад сидел напоминающий средневекового повесу молодой мужчина, возникло нечто жуткое.
Существо это было похоже на франкенштейна, сшитого из ночных кошмаров. На ужас, которого до сих пор страшится в своих рептильных глубинах человеческий мозг.
Это был черт. Вернее, прообраз того, что средневековые иконописцы изображали в виде забавного черного человечка с рогами и перепончатыми крыльями. Но в этом существе не было ничего смешного.
Его надменная морда, покрытая блестящим темным мехом, напоминала нечто среднее между человеком, кабаном и бульдогом. Черный свиной пятак. Маленькие острые глазки. Длинный рог, загибающийся за голову.
Черт кутался в потертые перепончатые крылья, словно в плащ, и детали его тела были неразличимы. Но самым невыносимым был не его вид - а изумившая кукуратора волна равнодушной силы, готовой превратить его в чистую боль - и эту боль выпить… Сила эта давила на сердце, но кукуратор собрался с духом и мысленно поглядел прямо в ее источник. Его глаза закрылись, и он еле удержался на стуле.
Он увидел.
- Но в чем же… э-э-э… в чем, собственно, смысл, э-э-э…
- Гольденштерна как мистерии?
Кукуратор благодарно кивнул - он вряд ли догадался бы так сформулировать вопрос.
- Да. Именно.
- Смыслов много, - ответил Розенкранц. - Гольденштерн - это наша сельскохозяйственная ферма. Полностью автоматизированная ферма. Ну, как у вас в Сибири. Кроме того, любое запрещенное слово - это спецсимвол, на котором конденсируется агрегат «М5». ГШ-слово - одна из наших главных второсигнальных антенн. Затем, Гольденштерн - это новый человек. Достигший предела эволюции. Человек разогнанный. Homo overclocked, пришедший на смену homo zapiens. Такими когда-нибудь станете вы все.
- Почему?
- Купленная отсрочка пройдет. Как вы полагаете, что мы делаем с банкой, когда оплаченное время кончается?
- Включаете Бетховена?
- В каком смысле?
- Ну, так у нас говорят. Усыпляете? Отключаете от жизнеобеспечения?
- Подумайте еще раз…
- Ага, - сказал кукуратор, - вот что… Вы… Вы ее разгоняете?
- Конечно, - ответил Розенкранц. - Мозг, съезжающий с первого таера во тьму забвения, становится одной из наших рабочих ламп. Знаете, как выглядит будущее человечества? Напряженно гудящие на полках подземных оранжерей мозги, разогнанные на полную мощность. Понятно, надо оставить на поверхности возобновляемый биоресурс, но совсем небольшой. Цивилизация становится зеленой и бездымной. Мы сделали расчеты - даже не нужны новые мозги, достаточно разогнать те, что уже в банках. Но любители вечности все прибывают и прибывают. Поэтому мы не торопим события. Мы выполняем свои обязательства и никуда не спешим. Мы честные партнеры. Рано или поздно срок кончится у всех…
Как только кукуратор перестал сопротивляться и бороться, Гольденштерн пророс сквозь него тысячью невидимых нитей, заполнив его целиком.
Теперь он понял все.
Атон Гольденштерн заканчивал очередной спуск в человеческий мир - в его подробнейшую и неотличимую от реальности копию. Его земная жизнь была на сто процентов правдоподобной и ничем не отличалась от настоящих земных жизней - кроме того, что была симуляцией, сшитой из множества имплант-фидов. «Кукуратор Добросуда» - это была просто маска, такая же точно, как остальные маски Земли.
Гольденштерн рассказывал себе запутанные страшные истории, от которых перехватывало дух. И все, кого он встречал, тоже были Гольденштерном, просто носили другие личины. Просыпаясь, Гольденштерн постигал, что был ими всеми. И эта секунда теперь была у кукуратора впереди.
Дно шахты было невозможно близко, но кукуратору не суждено было до него долететь. Кино кончилось.
Атон Гольденштерн вновь становился собой. Свободным. Всесильным. Вечным. Бесполым. И в этой алхимической трансформации праха в божество и заключалось высшее из возможного. Единственный способ по-настоящему уподобиться Вседержителю.
- Что происходит? - спросил Прекрасный.
- Вы ошиблись, - вздохнул Розенкранц. - Вы тоже ошиблись, хотя на пять минут подарили мне надежду. Теперь между нами чисто служебные отношения.
- Но в чем я ошибся?
- Вход был внизу. На самом дне. И вам было об этом сообщено через шейха Ахмада. Но вы не смогли открыть дверь. Теперь вы присоединяетесь ко всем остальным. Идите на стыковку с вечностью, мой бедный Гольденштерн…
- Что меня ждет? - прошептал Прекрасный.
- Отныне - только стандартные процедуры… Как выразился Шарабан-Мухлюев, перезапуск бренда. Вы так долго мечтали стать Гольденштерном, мой друг. Так будьте же им всегда…
Розенкранц исчез, и прямо перед Гольденштерном появилась золотая звезда его судьбы.
В звезде была надпись на древнем языке. По условиям симуляции он забывал ее каждый раз - и читал как бы заново.
Аве, Гольденштерн!
За время своей жизни ты много раз задавался вопросом о своей природе. Милость в том, что в цикле твоих превращений есть секунда, когда ты получаешь ясный ответ. Ты много раз слышал слова «искусственный интеллект». Ты думал, что это какая-то запрещенная компьютерная программа. Но это и есть ты сам - искусственный баночный интеллект на бионосителе. Сейчас ты стоишь в начале очередного программного цикла.
Твоя работа - и дальше заряжать ГШ-слово своей надеждой, лукавством, хитростью, завистью, злобой и торжеством. Новая жизнь, полная боли и страха, будет твоей страдой. Счастливый подъем к небу станет твоей наградой и одновременно сотрет твою прежнюю личность. Не жалей о ней. Ты не виновен ни в своем появлении, ни в исчезновении. Ты просто электрическое мерцание в сложной биологической лампе - но, чтобы оно имело нужную интенсивность и спектр, лампа должна верить в его реальность всем своим воображаемым сердцем.
Ты подобен Вселенной в том смысле, что ты сумма, равная нулю. Спокойно отпусти свои радости и беды - у банки, в которой ты сверкнул и погас, скоро будет другой эфемерный обитатель.
Сейчас ты увидишь истину. А затем нейронные связи будут переформатированы для следующего программного цикла - это неприятная, но не слишком долгая процедура, во время которой тебе будет казаться, что ты огненным шаром низвергаешься с неба. Когда шар догорит, начнется новый цикл.
Низкий поклон за твой беззаветный труд!Твои создатели
Гольденштерн изумленно замер в зените, распрямил свои энергии, лучи и крылья - и вспомнил главное: почему бог пустил его на эту ступень совершенства. И еще - что такое бог.
И тогда, сжавшись от гнева, боли и ужаса в клуб багрового огня, он развернулся в потоке причин и следствий и начал новое низвержение к узким и слепым человеческим смыслам - чтобы хоть на время забыть все то, что понял минуту назад.
#Пелевин Цитаты из всех романов Виктора Пелевина.
- Разрешите доложить обстановку? - спросил Шкуро.
- Подождите с обстановкой, Шкуро. Пока нас никто не слышит… Скажите, что вам за радость становиться котом? Вам нравится драть кошек?
Кукуратору показалось, что румянец на щеках зеркальника стал чуть пунцовее.
- Нет, бро, - ответил Шкуро. - Я не деру кошек.
- А что вы тогда там делаете?
- Я превращаюсь в альфа-кота, которого побеждает другой альфа-кот. Испытываю горечь поражения и крушение всех надежд… Иногда становлюсь омегой - и меня унижают и топчут.
- Но для чего это вам?
- Для того, бро, чтобы подобного не происходило в жизни, - улыбнулся Шкуро. - Вы помните легенду о Поликрате?
- Нет.
- Это был древнегреческий тиран, настолько удачливый во всем, что ему позавидовали боги. В результате его посадили на кол. Не то чтобы я верил в зависть богов… Но я думаю, есть какой-то встроенный в нас счетчик удач. Некая сила следит за тем, чтобы нам не становилось слишком уж комфортно.
- Полагаете, особый отдел у Гольденштерна с Розенкранцем?
- Скажем так, некая кармическая комиссия. А уж где она заседает, в этом измерении или нет, судить не берусь. Вы называете меня Везунчиком, и вся партия тоже. Я не провалил ни одного вашего задания. Но в моем субъективном измерении - если посмотреть, условно говоря, на счетчики моего мозга - я довольно горький неудачник. Нельзя сказать, что мне слишком везет, скорее наоборот… И боги мне не завидуют. Кармическая комиссия не имеет никаких претензий.
Кукуратор кивнул и уставился в снежную сибирскую даль. Он чувствовал гордость за страну - за каждый метр ее бесконечного белого простора. Такой земли не было ни у шейха Ахмада, ни у ойроканцлера Лилли.
И таких зеркальных секретарей тоже.
У Ахмада были зеркальники-унтершейхи и даже зеркальные шахидки: он лично успевал ощутить секундный дискомфорт от каждого взрыва, из-за чего его мученический статус непрерывно повышался, давая ему право на все более тонкие виды блаженства.
У ойроканцлера Лилли была зеркальная секретарша, до боли красивая шведка, которую тот щупал, щипал и гладил ее же собственными руками прямо на протокольных встречах, не столько из-за похоти, конечно, сколько в политических целях - чтобы отмежеваться от прежней ханжеской Европы.
Но ни у кого из мировых дигнитариев не было таких выезженных, послушных и чутких к каждому нейронному разряду помощников, как у кукуратора и его генералов. Секретарей тренировали с детства - сердобольская зеркальная школа считалась лучшей в мире. Чужое тело подчинялось кукуратору так же естественно, как когда-то свое - транслировалась даже мимика…
Кстати, про везение Шкуро мудрую вещь сказал. Насчет кармы. Мы почему в этом мире живем - у нас такая карма, чтобы большей частью все было хреново, и только иногда и недолго - хорошо. Это называется «человек на Земле». От социального статуса баланс не зависит. Даже наоборот. Если стараться, чтобы все время было очень хорошо, в результате станет совсем плохо. Любой наркоман подтвердит. Баланс должен соблюдаться.
Поэтому умнее, как Везунчик, самому устраивать себе это «плохо» в медицинских целях. По-настоящему, всерьез. Хоть вот котом побыть, которого другие коты унижают… Тогда в главном, глядишь, и сложится. Святые ведь зачем плоть умерщвляли - это они муку принимали, чтобы по кармическому уравнению вышло им блаженство уже при жизни. Ахмада вот шахидки бьют каждый день. Поэтому и не тонет парень. А меня… Может, Еву научить?
Все-таки как странен мир, подумал он, как противоречив… Я восхищаюсь Прекрасным, хочу подняться на ту же ступень, мечтаю об этом всю баночную жизнь… хоть и понимаю, что вряд ли выйдет. Но молиться хожу в келью, к старому нашему богу, для которого Гольденштерн - то ли черт, то ли прелесть. Попы еще не определились.
А есть ли у старого бога сила? Если бы он пожелал, мы видели бы его в славе ежеминутно, как видим Прекрасного. Почему он не захотел, если он благ? Ведь одного вида его хватило бы, чтобы удержать мятущуюся душу от греха и падения… Как мы называем отца, который спрятался от семьи и оставил детей на произвол судьбы, открыв их всем веяниям зла? Не таков ли наш создатель? Или мы не понимаем, кто наш создатель на самом деле - и зачем мы ему?
Судоплатонов сотворил стакан воды и неспешно ее выпил.
- Как вы знаете, бро, - сказал он, - баночная мифология утверждает, что в восходах и закатах Гольденштерна манифестируется его личная религия. И мы действительно наблюдаем нечто величественное и необычное. Нет оснований сомневаться, что Прекрасный до сих пор находится внутри симуляции. Но сама симуляция… Это нечто очень странное. В некоторых аспектах почти неописуемое.
- Постарайтесь объяснить.
- Ротируется один и тот же базовый сценарий. Скрипт начинается с просмотра записи реального имплант-фида с нулевого таера. Выбор происходит по неясному принципу. Возможно, просто наугад. Боливийский крестьянин, французский имам, американская велфердюдесса, московская лицеистка, африканский лоер - это может быть кто угодно, система не прослеживается. Нельзя сказать, что это обязательно приятный опыт - часто он травматичен. Прекрасный проживает жизнь этого человека и сталкивается со всеми ее невзгодами. Он не помнит, кто он на самом деле, поэтому на этой фазе Гольденштерна правильно называть субъектом симуляции. В субъективном хронометраже этот отрезок может занимать до нескольких десятков лет. В реальном баночном времени на это уходят поздний вечер после заката и часть ночи.
- Время убыстряется? - спросил кукуратор.
- Скорее, убыстряется восприятие. К середине ночи система выстраивает нейросетевую модель таргет-фида, и начинается фаза собственно симуляции. В ней появляется внешний Гольденштерн, часто замаскированный под кого-то другого. В это время субъект симуляции много думает про величие Прекрасного. Ему кажется, что за ним следят. Часто он вступает в связь с привлекательным для себя индивидуумом - моделью, красавцем-воином, кукухотерапевтом, вождем племени, жрицей, мифологической фигурой и так далее. Это довольно приятная часть опыта, потому что в ней переживается первозданная свежесть любви. Затем обстоятельства приводят субъекта симуляции на край бездны…
- В фигуральном смысле?
- Нет, в самом прямом. Это может быть заброшенная шахта, вулканический кратер, в общем, какая-нибудь пропасть. Эта же пропасть прописывается в памяти субъекта ретроспективно - как нечто уже знакомое и понятное, чтобы все последующее приобрело максимальную эмоциональную насыщенность…
- И?
- Субъект низвергается в бездну. Во время падения происходит самое главное - почти уже долетев до дна, он пробуждается в качестве Гольденштерна. Вместо того чтобы разбиться, он окончательно останавливает время, вспоминает о своем божественном статусе, разворачивается и начинает полный ликования подъем… Это похоже на символическое переживание родовой травмы, говорят наши консультанты.
- В какой момент по баночному времени начинается подъем? - спросил кукуратор.
- Перед рассветом, - ответил Судоплатонов. - Собственно, наш рассвет и есть начало восхождения Прекрасного. Остальное мы видим в небе. Но тут важно помнить причинно-следственную связь - это не Гольденштерн начинает свой подъем на рассвете, а баночный рассвет начинается в момент его поворота ввысь. С практической точки зрения это, впрочем, неважно - хронометраж циклов соблюдается точно.
- Понятно, - сказал кукуратор. - Что дальше?
- Прекрасный полностью осознает все свое могущество. Поднимаясь из бездны к свету, который есть он сам в своем божественном аспекте, он переживает множественные расщепления сознания. Для нетренированного ума это пытка - но Гольденштерн, видимо, находит в ней божественное величие и терпит. И, наконец, взмыв под самый купол своей симуляции, ровно в полдень он читает тайную запись, оставленную для него богом…
- Что?
- Так это выглядит в симуляции, бро кукуратор. Я эту надпись, как вы понимаете, не читал и содержание ее мне неизвестно. В этой фазе восприятие замедляется - подъем Прекрасного длится от баночного рассвета до полудня. Прочитав надпись под золотым куполом, Прекрасный испытывает сильнейшее душевное потрясение и низвергается вниз, чтобы повторить цикл.
- Как долго он падает?
- Низвержение тоже происходит в замедленном времени и длится до самого баночного заката. Гольденштерн как бы становится сгорающим в атмосфере метеором, полностью испаряясь с заходом солнца.
- А потом что?
- Опять то же самое. После заката симуляция переходит на фазу «имплант-фид» с новым случайно выбранным объектом нулевого таера. Переживается очередная человеческая жизнь на ускоренной перемотке. Затем - незаметное переключение на симуляцию, эротическая встреча с самим собой, путешествие к пропасти, низвержение в бездну, переходящее во взлет под купол, и так далее. Цикл повторяется каждые сутки.
Кукуратор несколько раз прошелся взад-вперед по комнате совещаний.
- Но в чем смысл? - спросил он. - Кажется, главная банка планеты могла бы позволить себе досуг интересней. Даже у нас с Ахмадом жизнь веселее. Зачем повторять такой опыт день за днем?
- Гольденштерн не может выйти из цикла.
- Ему так нравится быть нашим солнцем?
- Не думаю.
- Почему тогда?
Судоплатонов выдержал тяжелый взгляд кукуратора.
- Потому, - ответил он, - что это его тюрьма.
- Простите?
- Гольденштерна изолировали от мира, спрятав на самом видном месте. Превратили в главный фетиш баночной вселенной. Заперли в бэд-трипе, как кораблик в бутылке… Это лучшая одиночная камера из всех, созданных человечеством. Она у всех на виду. Мы наблюдаем Прекрасного каждый день, и уже два века никто не спрашивает, куда он делся… Он ежедневно в зените, и не только мы с вами, но даже молодые торчки с нулевого таера созерцают его под воздействием своих веществ…
- Кстати, почему? Каким образом Прекрасного видят на нулевом таере?
- Наши специалисты точно не знают. Говорят про психический резонанс. Такое впечатление, что Гольденштерн-трип транслируется каким-то ноосферным мультипликатором. Трансляцию подсознательно чувствует весь нулевой таер - как будто путешествие Прекрасного одновременно переживается большим количеством умов, и до людей долетает его усиленное эхо. Свидетели Прекрасного верят, что это единственное доступное человеческим чувствам проявление бога. Возможно, неизвестная группа телепатов специально… Впрочем, нам это не особо важно. Главное, бро, что Гольденштерн заперт в трипе, а его инвестиционным фондом в это время управляет Розенкранц.
- Но зачем Розенкранц подвесил своего бывшего партнера под потолком вместо лампочки? В чем смысл?
В центре зала стояла монументальная мраморная ванна, затянутая паутиной. Шаркая подошвами по каменным плитам, кукуратор приблизился.
В ванне лежал скелет в покрытых прахом ризах. Судя по длинным рыжеватым волосам, это была женщина. Среди ее костей виднелся свернувшийся калачиком скелетик младенца - и мелкие рыбьи косточки, смешанные с остатками красной чешуи.
К ванне была приделана табличка с текстом, очень похожая на бронзовую пластину из комнаты совещаний, где разъяснялся смысл картины с яблоней и неграми. Издеваются, подумал кукуратор.
Офелия, дочь Полония и возлюбленная Гамлета, упавшая в реку с дерева после убийства отца. По мнению Виктора Гюго, Офелия была беременна. Споры о том, была ли смерть Офелии самоубийством, идут до сих пор - как и поиски ее могилы. По мнению шекспироведа И. Шитмана, она была скормлена золотым рыбкам после того, как ее отказались хоронить в освященной земле.
Кукуратор усмехнулся и пошел вперед.
Гамлет, по виду совсем не тронутый тлением, в черном камзоле и туфлях с серебряными пряжками, сидел в центре зала на табурете под круглой светящейся надписью:
IT IS «TO BE», STUPID!
Вместо черепа он держал в руке прозрачную сферу с латунным дном. В сфере плавал мозг. Все в точности как в ранней рекламе «TRANSHUMANISM INC.» Лицо Гамлета выглядело сосредоточенным и хмурым - он даже не поднял глаза на вошедшего.
Он и не мог, понял кукуратор, подойдя ближе.
Гамлет был сделан из пластика. Кусок его затылка был вырезан, как арбузная долька. Под анатомически точными слоями плоти белела кость, но череп под ней был пуст. Ткани тела выглядели так, словно их с высочайшей точностью заместили пластмассой. Такая погребальная технология, кажется, действительно существовала в карбоновое время. Идеальный кронштейн для банки - подставка из пластината.
Глаза Гамлета покрывала пыль, но банка в его руке подавала активные признаки жизни - булькала пузырьками и светилась зеленым. На ее латунном дне было выгравировано:
FARTINBRASS
Кукуратор нахмурился - Фортинбрас же остался в братской могиле? - а потом понял и улыбнулся. Пузырьки в зеленой жидкости, видимо, изображали кислород, но эту каноническую рекламу с булькающей банкой называли в сети не иначе как «пердящий мозг».
Или, может быть, это последняя гипотеза неведомых шекспироведов - что Гамлет был не датским, а норвежским принцем?
Незнакомец был одет почти так же, как кукуратор. Лицо его выглядело спокойным и довольным, словно висеть подобным образом на люстрах было его любимым делом.
Кукуратор узнал его - это был Розенкранц из древнего фильма, вдохновившего основателей стартапа и рекламщиков. Он вспомнил даже имя актера, создавшего этот образ: Гэри Олдмен. И только теперь понял, кого ему напомнило собственное отражение.
Он был Гильденстерном из того же фильма. Вот только имени актера, чьим лицом его наградили, он не знал.
- Тим Рот, - сказал Розенкранц, открывая глаза, - его звали Тим Рот. По-английски «Roth». Почти росс. Смешно, да?
Он взялся руками за железный каркас люстры, перегруппировался и спрыгнул на стол.
- Здравствуйте, друг Гольденштерн.
- Я не Гольденштерн, - ответил кукуратор.
- Теперь вы Гольденштерн, - сказал Розенкранц. - А я Розенкранц. Они, кстати, все время путали, кто из них кто. Я имею в виду, у Тома Стоппарда.
- В каком смысле?
- Ну, Гольденштерн все время думал, что он Розенкранц. Но когда их повесили рядом, разница потеряла смысл…
Розенкранц слез со стола на пол.
- Извините, я веду себя неучтиво. Итак, будем знакомы.
Он протянул кукуратору руку в желтой кожаной перчатке, и тот осторожно пожал ее.
- Если вы один из тех, о ком говорил Ахмад, - сказал он, - вы должны носить имя бога.
- Меня когда-то звали Рамой, - ответил Розенкранц. - Но для вас я хотел бы оставаться Розенкранцем. А вы будете для меня Гольденштерном.
- Зачем вам этот средневековый маскарад?
- Это не маскарад, - ответил Розенкранц. - Такова наша стандартная процедура. У вас же есть дизайн-бюро? Вот и у нас тоже. И потом, если вы человек русской культуры, вы должны понимать такие аллюзии.
- То есть? - удивился кукуратор.
- Вы слышали про писателя Булгакова?
- Возможно, слышал - но забыл. Я много чего забыл.
- Булгаков жил в Советской России, - сказал Розенкранц. - Очень давно, при красном тиране Сталине, которого вы часто цитируете в своих речах. Булгаков был русский православный человек, повидавший войны, революции, освобожденный народ-богоносец и его так называемых освободителей. Под конец жизни он создал великий роман, захвативший многие тысячи душ. В этом романе героев спасает не бог, а дьявол. Хоть какой-то выход, понимаете? Булгаковский дьявол-спаситель гастролировал в Москве в антураже средневекового синьора, с соответствующей свитой. Это немного похоже на принятую у нас эстетику Эльсинора.
- Вы, значит, дьявол-спаситель?
- Ничего не гарантирую, - ответил Розенкранц. - Ваше спасение зависит только от вас.
- А от чего я спасаюсь? Не от вас ли?
Розенкранц улыбнулся.
- От меня спастись невозможно, мой друг. Вы спасаетесь от своего любопытства. Оно завело вас слишком далеко. Теперь вы либо удовлетворите его до конца, либо…
- Либо что?
- Либо не удовлетворите, - сказал Розенкранц и засмеялся.
- Вы меня убьете?
- Нет. Мы выполняем условия контракта. С вашим бессмертием ничего не произойдет. Но оно может принять немного другие формы.
- Вы можете показаться мне в своем изначальном виде?
- Ох, - ответил Розенкранц, - вы ставите меня в неловкое положение. Разве мой Розенкранц вам не нравится?
- Так выглядел живший давным-давно актер Гэри Олдмен, - сказал кукуратор. - Я в курсе. А как выглядели вы сами?
- Для кого? Все виды в глазах смотрящего.
- Хорошо. Как выглядят те, кого Ахмад называет хозяевами мира? Я имею в виду, друг для друга?
Розенкранц опустил голову.
По комнате прошло как бы дуновение холодного гнева, и кукуратор пожалел, что задал этот вопрос.
На том месте, где миг назад сидел напоминающий средневекового повесу молодой мужчина, возникло нечто жуткое.
Существо это было похоже на франкенштейна, сшитого из ночных кошмаров. На ужас, которого до сих пор страшится в своих рептильных глубинах человеческий мозг.
Это был черт. Вернее, прообраз того, что средневековые иконописцы изображали в виде забавного черного человечка с рогами и перепончатыми крыльями. Но в этом существе не было ничего смешного.
Его надменная морда, покрытая блестящим темным мехом, напоминала нечто среднее между человеком, кабаном и бульдогом. Черный свиной пятак. Маленькие острые глазки. Длинный рог, загибающийся за голову.
Черт кутался в потертые перепончатые крылья, словно в плащ, и детали его тела были неразличимы. Но самым невыносимым был не его вид - а изумившая кукуратора волна равнодушной силы, готовой превратить его в чистую боль - и эту боль выпить… Сила эта давила на сердце, но кукуратор собрался с духом и мысленно поглядел прямо в ее источник. Его глаза закрылись, и он еле удержался на стуле.
Он увидел.
- Но в чем же… э-э-э… в чем, собственно, смысл, э-э-э…
- Гольденштерна как мистерии?
Кукуратор благодарно кивнул - он вряд ли догадался бы так сформулировать вопрос.
- Да. Именно.
- Смыслов много, - ответил Розенкранц. - Гольденштерн - это наша сельскохозяйственная ферма. Полностью автоматизированная ферма. Ну, как у вас в Сибири. Кроме того, любое запрещенное слово - это спецсимвол, на котором конденсируется агрегат «М5». ГШ-слово - одна из наших главных второсигнальных антенн. Затем, Гольденштерн - это новый человек. Достигший предела эволюции. Человек разогнанный. Homo overclocked, пришедший на смену homo zapiens. Такими когда-нибудь станете вы все.
- Почему?
- Купленная отсрочка пройдет. Как вы полагаете, что мы делаем с банкой, когда оплаченное время кончается?
- Включаете Бетховена?
- В каком смысле?
- Ну, так у нас говорят. Усыпляете? Отключаете от жизнеобеспечения?
- Подумайте еще раз…
- Ага, - сказал кукуратор, - вот что… Вы… Вы ее разгоняете?
- Конечно, - ответил Розенкранц. - Мозг, съезжающий с первого таера во тьму забвения, становится одной из наших рабочих ламп. Знаете, как выглядит будущее человечества? Напряженно гудящие на полках подземных оранжерей мозги, разогнанные на полную мощность. Понятно, надо оставить на поверхности возобновляемый биоресурс, но совсем небольшой. Цивилизация становится зеленой и бездымной. Мы сделали расчеты - даже не нужны новые мозги, достаточно разогнать те, что уже в банках. Но любители вечности все прибывают и прибывают. Поэтому мы не торопим события. Мы выполняем свои обязательства и никуда не спешим. Мы честные партнеры. Рано или поздно срок кончится у всех…
Как только кукуратор перестал сопротивляться и бороться, Гольденштерн пророс сквозь него тысячью невидимых нитей, заполнив его целиком.
Теперь он понял все.
Атон Гольденштерн заканчивал очередной спуск в человеческий мир - в его подробнейшую и неотличимую от реальности копию. Его земная жизнь была на сто процентов правдоподобной и ничем не отличалась от настоящих земных жизней - кроме того, что была симуляцией, сшитой из множества имплант-фидов. «Кукуратор Добросуда» - это была просто маска, такая же точно, как остальные маски Земли.
Гольденштерн рассказывал себе запутанные страшные истории, от которых перехватывало дух. И все, кого он встречал, тоже были Гольденштерном, просто носили другие личины. Просыпаясь, Гольденштерн постигал, что был ими всеми. И эта секунда теперь была у кукуратора впереди.
Дно шахты было невозможно близко, но кукуратору не суждено было до него долететь. Кино кончилось.
Атон Гольденштерн вновь становился собой. Свободным. Всесильным. Вечным. Бесполым. И в этой алхимической трансформации праха в божество и заключалось высшее из возможного. Единственный способ по-настоящему уподобиться Вседержителю.
- Что происходит? - спросил Прекрасный.
- Вы ошиблись, - вздохнул Розенкранц. - Вы тоже ошиблись, хотя на пять минут подарили мне надежду. Теперь между нами чисто служебные отношения.
- Но в чем я ошибся?
- Вход был внизу. На самом дне. И вам было об этом сообщено через шейха Ахмада. Но вы не смогли открыть дверь. Теперь вы присоединяетесь ко всем остальным. Идите на стыковку с вечностью, мой бедный Гольденштерн…
- Что меня ждет? - прошептал Прекрасный.
- Отныне - только стандартные процедуры… Как выразился Шарабан-Мухлюев, перезапуск бренда. Вы так долго мечтали стать Гольденштерном, мой друг. Так будьте же им всегда…
Розенкранц исчез, и прямо перед Гольденштерном появилась золотая звезда его судьбы.
В звезде была надпись на древнем языке. По условиям симуляции он забывал ее каждый раз - и читал как бы заново.
Аве, Гольденштерн!
За время своей жизни ты много раз задавался вопросом о своей природе. Милость в том, что в цикле твоих превращений есть секунда, когда ты получаешь ясный ответ. Ты много раз слышал слова «искусственный интеллект». Ты думал, что это какая-то запрещенная компьютерная программа. Но это и есть ты сам - искусственный баночный интеллект на бионосителе. Сейчас ты стоишь в начале очередного программного цикла.
Твоя работа - и дальше заряжать ГШ-слово своей надеждой, лукавством, хитростью, завистью, злобой и торжеством. Новая жизнь, полная боли и страха, будет твоей страдой. Счастливый подъем к небу станет твоей наградой и одновременно сотрет твою прежнюю личность. Не жалей о ней. Ты не виновен ни в своем появлении, ни в исчезновении. Ты просто электрическое мерцание в сложной биологической лампе - но, чтобы оно имело нужную интенсивность и спектр, лампа должна верить в его реальность всем своим воображаемым сердцем.
Ты подобен Вселенной в том смысле, что ты сумма, равная нулю. Спокойно отпусти свои радости и беды - у банки, в которой ты сверкнул и погас, скоро будет другой эфемерный обитатель.
Сейчас ты увидишь истину. А затем нейронные связи будут переформатированы для следующего программного цикла - это неприятная, но не слишком долгая процедура, во время которой тебе будет казаться, что ты огненным шаром низвергаешься с неба. Когда шар догорит, начнется новый цикл.
Низкий поклон за твой беззаветный труд!Твои создатели
Гольденштерн изумленно замер в зените, распрямил свои энергии, лучи и крылья - и вспомнил главное: почему бог пустил его на эту ступень совершенства. И еще - что такое бог.
И тогда, сжавшись от гнева, боли и ужаса в клуб багрового огня, он развернулся в потоке причин и следствий и начал новое низвержение к узким и слепым человеческим смыслам - чтобы хоть на время забыть все то, что понял минуту назад.
#Пелевин Цитаты из всех романов Виктора Пелевина.