Неизвестная картина К.Васильева
Эту картину Константина Васильева не найдешь в его альбомах, изданных Дорониным, не встретишь и в интернетподборках. Ее нет ни на стенах казанского музея художника, как не было на стенах погибшего московского музея. Только черно-белая прорисовка картины, перепечатанная из книги Емельянова "Десионизация", сделанная не то самим Емельяновым, не то рукопашником Беловым, сиротливо скитается из издания в издание, с сайта на сайт, и выглядит, понятно, весьма убого по сравнению с полноцветными картинами Мастера. Правосы на своих форумах уже договорились до того, что "картину выдумали неоязычники", в другом месте я натыкалася на тихую радость какого-то хуманиста - "хорошо, что эту картину не тиражируют"...
Так вот, есть мысль, картину потиражировать.
Ибо теперь, благодаря evaplanet , сделавшей скрин со старого, советского еще фильма о Художнике, у нас есть более-менее нормальная копия этой картины:
"Илья Муромец, стреляющий по церквям"
а
ИЛЬЯ МУРОМЕЦ В ССОРЕ С КНЯЗЕМ ВЛАДИМИРОМ
Славныя Владимир стольне-киевской
Собирал-то он славный почестен пир,
На многих князей он и бояров,
Славных сильныих могучиих богатырей,
А на пир ли-то он не́ позвал
Старого казака Ильи Муромца.
Старому казаку Илье Муромцу
За досаду показалось то великую,
Й он не знает, что ведь сделати
10Супротив тому князю Владимиру.
И он берет-то как свой тугой лук разрывчатой,
А он стрелочки берет каленые,
Выходил Илья он да на Киев-град,
И по граду Киеву стал он похаживать
И на матушки божьи церкви погуливать,
На церквах-то он кресты вси да повыломал,
Маковки он золочены все повыстрелял,
Да кричал Илья он во всю голову,
Во всю голову кричал он громким голосом:
«Ай же пьяницы вы, голюшки кабацкие!
Да и выходите с кабаков, домов питейныих,
И обирайте-тко вы маковки да золоченые,
То несите в кабаки, в домы питейные,
Да вы пейте-тко да вина досыта».
Там доносят-то ведь князю да Владимиру:
«Ай Владимир-князь да стольнё-киевской!
А ты ешь да пьешь да на честном пиру,
А как старой-от казак да Илья Муромец
Ён по городу по Киеву похаживат,
Ён на матушки божьи церкви погуливат,
На божьих церквах кресты повыломил,
А все маковки он золоченые повыстрелял.
А й кричит-то ведь Илья он во всю голову,
Во всю голову кричит он громким голосом:
„Ай же пьяницы вы, голюшки кабацкие!
И выходите с кабаков, домов питейныих,
И обирайте-тко вы маковки да золоченые,
Да и несите в кабаки, в домы питейные,
Да вы пейте-тко да вина досыта“».
Тут Владимир-князь да стольнё-киевской
И он стал, Владимир, дума думати,
Ёму как-то надобно с Ильей помиритися,
И завел Владимир-князь да стольнё-киевской,
Он завел почестен пир да и на дру́гой день.
Тут Владимир-князь да стольнё-киевской
Да ’ще он стал да и дума думати:
«Мне кого послать будет на пир позвать
Того старого казака Илью Муромца?
Самому пойти мне-то, Владимиру, не хочется,
А Опраксия послать - то не к лицу идет».
Ён как шел-то по столовой своей горенке,
Шел-то он о столики дубовые,
Становился супротив моло́дого Добрынюшки,
Говорил Добрыне таковы слова:
«Ты молоденький Добрынюшка!
Сходи-тко ты к старому каза́ке к Ильи Муромцу.
Да зайди в палаты белокаменны,
Да пройди-тко во столовую во горенку,
На пяту-то дверь ты поразмахивай,
Еще крест клади да й по-писаному,
Да и поклон веди-тко по-ученому,
А й ты бей челом да низко кланяйся
А й до тых полов и до кирпичныих,
А й до самой матушки сырой земли
Старому казаке Ильи Муромцу,
Говори-тко Ильи ты да таковы слова:
„Ай ты старыя казак да Илья Муромец!
Я пришел к тобе от князя от Владимира,
И от Опраксии от королевичной,
Да пришел тобе позвать я на почестен пир“».
Молодой-то Добрынюшка Микитинец
Ён скорешенько-то стал да на резвы ноги,
Кунью шубоньку накинул на одно плечко,
Да он шапочку соболью на одно ушко,
Выходил он со столовою со горенки,
Да й прошел палатой белокаменной,
Выходил Добрыня он на Киев-град,
Ён пошел-то как по городу по Киеву,
Пришел к старому казаке к Илье Муромцу
Да в его палаты белокаменны,
Ён пришел как в столовую во горенку,
На пяту-то он дверь да поразмахивал,
Да он крест-от клал да по-писаному,
Да й поклоны вел да по-ученому,
А ’ще бил-то он челом, да низко кланялся
А й до тых полов и до кирпичныих,
Да и до самой матушки сырой земли,
Говорил-то ён Илье да таковы слова:
«Ай же братец ты мой да крестовыи,
Старыя казак да Илья Муромец!
Я к тоби посла́н от князя от Владимира,
От Опраксы-королевичной
А й позвать тобя да й на почестен пир».
Еще старый-от казак да Илья Муромец
Скорешенько ставал он на резвы ножки,
Кунью шубоньку накинул на одно плечко,
Да он шапоньку соболью на одно ушко.
Выходили со столовыи со горенки,
Да прошли они палатой белокаменной,
Выходили-то они на стольний Киев-град,
Пошли они ко князю к Владимиру
Да й на славный-то почестен пир.
Там Владимир-князь да стольнё-киевской
Он во горенки да ведь похаживал,
Да в окошечко он, князь, посматривал,
Говорит-то со Опраксой-королевичной:
«Подойдут ли ко мне как два русскиих бога́тыря
Да на мой-от славный на почестен пир?»
И прошли они в палату в белокаменну,
И взошли они в столовую во горенку,
Тут Владимир-князь да стольнё-киевской
Со Опраксией со королевичной
Подошли-то они к старому казаке к Илье Муромцу;
Они брали-то за ручушки за белые,
Говорили-то они да таковы слова:
«Ай же старыя казак ты Илья Муромец!
Твое местечко было да ведь пониже всих,
То́перь местечко за столиком повыше всих!
Ты садись-ка да за столик за дубовыи».
Тут кормили его ествушкой сахарнею,
А й поили питьицем медвяныим.
Они тут с Ильей и помирилися.взято и сохранено отсюда
Так вот, есть мысль, картину потиражировать.
Ибо теперь, благодаря evaplanet , сделавшей скрин со старого, советского еще фильма о Художнике, у нас есть более-менее нормальная копия этой картины:
"Илья Муромец, стреляющий по церквям"
а
ИЛЬЯ МУРОМЕЦ В ССОРЕ С КНЯЗЕМ ВЛАДИМИРОМ
Славныя Владимир стольне-киевской
Собирал-то он славный почестен пир,
На многих князей он и бояров,
Славных сильныих могучиих богатырей,
А на пир ли-то он не́ позвал
Старого казака Ильи Муромца.
Старому казаку Илье Муромцу
За досаду показалось то великую,
Й он не знает, что ведь сделати
10Супротив тому князю Владимиру.
И он берет-то как свой тугой лук разрывчатой,
А он стрелочки берет каленые,
Выходил Илья он да на Киев-град,
И по граду Киеву стал он похаживать
И на матушки божьи церкви погуливать,
На церквах-то он кресты вси да повыломал,
Маковки он золочены все повыстрелял,
Да кричал Илья он во всю голову,
Во всю голову кричал он громким голосом:
«Ай же пьяницы вы, голюшки кабацкие!
Да и выходите с кабаков, домов питейныих,
И обирайте-тко вы маковки да золоченые,
То несите в кабаки, в домы питейные,
Да вы пейте-тко да вина досыта».
Там доносят-то ведь князю да Владимиру:
«Ай Владимир-князь да стольнё-киевской!
А ты ешь да пьешь да на честном пиру,
А как старой-от казак да Илья Муромец
Ён по городу по Киеву похаживат,
Ён на матушки божьи церкви погуливат,
На божьих церквах кресты повыломил,
А все маковки он золоченые повыстрелял.
А й кричит-то ведь Илья он во всю голову,
Во всю голову кричит он громким голосом:
„Ай же пьяницы вы, голюшки кабацкие!
И выходите с кабаков, домов питейныих,
И обирайте-тко вы маковки да золоченые,
Да и несите в кабаки, в домы питейные,
Да вы пейте-тко да вина досыта“».
Тут Владимир-князь да стольнё-киевской
И он стал, Владимир, дума думати,
Ёму как-то надобно с Ильей помиритися,
И завел Владимир-князь да стольнё-киевской,
Он завел почестен пир да и на дру́гой день.
Тут Владимир-князь да стольнё-киевской
Да ’ще он стал да и дума думати:
«Мне кого послать будет на пир позвать
Того старого казака Илью Муромца?
Самому пойти мне-то, Владимиру, не хочется,
А Опраксия послать - то не к лицу идет».
Ён как шел-то по столовой своей горенке,
Шел-то он о столики дубовые,
Становился супротив моло́дого Добрынюшки,
Говорил Добрыне таковы слова:
«Ты молоденький Добрынюшка!
Сходи-тко ты к старому каза́ке к Ильи Муромцу.
Да зайди в палаты белокаменны,
Да пройди-тко во столовую во горенку,
На пяту-то дверь ты поразмахивай,
Еще крест клади да й по-писаному,
Да и поклон веди-тко по-ученому,
А й ты бей челом да низко кланяйся
А й до тых полов и до кирпичныих,
А й до самой матушки сырой земли
Старому казаке Ильи Муромцу,
Говори-тко Ильи ты да таковы слова:
„Ай ты старыя казак да Илья Муромец!
Я пришел к тобе от князя от Владимира,
И от Опраксии от королевичной,
Да пришел тобе позвать я на почестен пир“».
Молодой-то Добрынюшка Микитинец
Ён скорешенько-то стал да на резвы ноги,
Кунью шубоньку накинул на одно плечко,
Да он шапочку соболью на одно ушко,
Выходил он со столовою со горенки,
Да й прошел палатой белокаменной,
Выходил Добрыня он на Киев-град,
Ён пошел-то как по городу по Киеву,
Пришел к старому казаке к Илье Муромцу
Да в его палаты белокаменны,
Ён пришел как в столовую во горенку,
На пяту-то он дверь да поразмахивал,
Да он крест-от клал да по-писаному,
Да й поклоны вел да по-ученому,
А ’ще бил-то он челом, да низко кланялся
А й до тых полов и до кирпичныих,
Да и до самой матушки сырой земли,
Говорил-то ён Илье да таковы слова:
«Ай же братец ты мой да крестовыи,
Старыя казак да Илья Муромец!
Я к тоби посла́н от князя от Владимира,
От Опраксы-королевичной
А й позвать тобя да й на почестен пир».
Еще старый-от казак да Илья Муромец
Скорешенько ставал он на резвы ножки,
Кунью шубоньку накинул на одно плечко,
Да он шапоньку соболью на одно ушко.
Выходили со столовыи со горенки,
Да прошли они палатой белокаменной,
Выходили-то они на стольний Киев-град,
Пошли они ко князю к Владимиру
Да й на славный-то почестен пир.
Там Владимир-князь да стольнё-киевской
Он во горенки да ведь похаживал,
Да в окошечко он, князь, посматривал,
Говорит-то со Опраксой-королевичной:
«Подойдут ли ко мне как два русскиих бога́тыря
Да на мой-от славный на почестен пир?»
И прошли они в палату в белокаменну,
И взошли они в столовую во горенку,
Тут Владимир-князь да стольнё-киевской
Со Опраксией со королевичной
Подошли-то они к старому казаке к Илье Муромцу;
Они брали-то за ручушки за белые,
Говорили-то они да таковы слова:
«Ай же старыя казак ты Илья Муромец!
Твое местечко было да ведь пониже всих,
То́перь местечко за столиком повыше всих!
Ты садись-ка да за столик за дубовыи».
Тут кормили его ествушкой сахарнею,
А й поили питьицем медвяныим.
Они тут с Ильей и помирилися.взято и сохранено отсюда