Криминальное расследование убийства Гошта и его семьи.
Подробное изложение четырехдневного журналистского расследования корреспондента НТВ, часть которого впоследствии пошла на НТВ в «Центральное телевидение». Просто взгляд московского человека.
Букв много, но я сам дочитал с удовольствием и интересом!
"Сызрань в глаза…
С Гоштом убили еще пятерых - его родителей и членов семьи. Мне, как и всем нормальным людям, должно было быть жаль убитых, и должна была появиться лютая ненависть к убийцам. Много писали в сети: Гошта убили гастарбайтеры - что он не заплатил им полтора миллиона рублей за строительство своего дома. Что боролся с водочной мафией - известно, что через Сызрань проходит трафик паленой водки из Казахстана. Что Гошта банально ограбили. Что убили из-за мести. За что мстили не объяснялось, вроде как полицейский Гошт жёстко боролся с преступностью.
Мы с телеоператором отправились в командировку в Сызрань. Гошт когда-то работал в Омске... Было интересно, за что же убили полицейского, бывшего омского мента. Город всегда ходил под ментами, так и называли все - "красный" Омск. Нам захотелось разобраться в хитросплетениях судьбы Гошта
В восемь утра вторника над Сызранью приспустили триколоры. Человек двести пришло проститься с бывшим начальником полиции.
Гошт перевелся в Поволжье в две тысячи тринадцатом из Тамбова; привел его с собой генерал Стерликов, который занял пост начальника Управления. Гошт, в свою очередь, привел своих людей замами. Полгода назад Стерликова сменил генерал Солодовников, который незамедлительно провел кадровые перестановки. Гошт перебрался на равнозначную должность в Самару, где в штабе Управления стал заниматься бумажной работой.
Полицейские выстроились цепью по обе стороны площади. Лицо Гошта закрыто: убивали жестко - битами и арматуринами. Родственники плачут у гроба. Звучит траурная музыка. Журналисты с камерами и диктофонами занимают позицию для интервью. Подходит генерал Коновалов, представитель самарского Управления внутренних дел: "Это для всей полиции вызов. Запугать они никого не могут и никогда не запугают. Свою версию могу озвучить - разбойное нападение". Я подхожу к главе Сызрани, Николаю Лядину. "Чудовищное преступление, которого никогда не было в Сызрани, - говорит Лядин. - Гошт Андрей Вильгельмович прекрасный человек, очень многое сделал, доступен был для любого простого жителя".
Иду на улицу, где проезжают машины и двигаются пешеходы. Несколько мимолетных интервью. Женщина с девочкой: "Нет, ничего не знаю. Простите, мы в школу торопимся". Дама в очках: "Он был из порядочных честных полицейских, как сейчас это принято говорить". Старик произносит с подвсхлипом: "Раскрыть надо это преступление нечеловеческое. Боль в сердце тоже...". Мужчина с животиком солидный: "Я сам бывший мент, и ментов от нементов отличить могу. Возмущены все. Это вызов системе".
Одними из первых на площадь пришла группа старушек. "Вы почему пришли?", - спрашиваю. "Нам позвонили из совета ветеранов", - отвечают те. "А вы его знали?", - задаю ещё вопрос. - "Нет, я его ни разу не видела, - отвечает старушка с гвоздиками, - но слышала о его делах, что он боролся с алкоголем". Перед командировкой я изучал материалы о Гоште. В сети нашел ролики, где он с журналистами участвует в рейдах по незаконным торговым точкам на федеральной трассе М-5, пунктам сбора металлолома, магазинам, где продают нелицензированную паленую водку. Удивился, что целый начальник полиции занимается делами участкового.
Люди проходят мимо гроба, кланяются. Подхожу к группе солидных мужчин в черном. Представляюсь: "Позвольте вопрос задать?" Недовольно смотрят. Отворачиваются. "А вас можно спросить?" Расходятся в стороны. "Вы здесь живете? - злюсь: - Вы же горожане, граждане!" - "Без комментариев", - один ответ. Гроб выносят полицейские. Грузят в катафалк. Музыка траурная. Быстро люди расходятся.
Мы остаемся на площади, к нам подходит мужчина с косичкой сплетенной в бородке. Опасливо оборачивается на камеру: "Не снимаете?" Оператор отходит, но камеру не выключает - такое правило у нас, когда работаем на криминальную тему. Мужчина говорит тихо: "Никто его не любил. Наркоту он сюда таскал. Гнидой был. А вот семью жалко, - недобро смотрит на камеру. - Если нужно, я объясню ситуацию, если сам будешь разбираться". Я спрашиваю: "Есть версия, что его рабочие убили, потому что не заплатил". "Это глупость, - спикер-инкогнито говорит очень тихо, кадр со спины. - Какие деньги! Он никому не платил. Ему и дом на халяву построил вон тот человек, который за моей спиной стоит". И кивает через левое плечо.
Незнакомец указал, как потом выяснилось, на депутата сызранской думы Сергея Серпера, владельца крупной строительной фирмы. Я подошел к нему и прямо спросил: "Это вы строили Гошту дом?" Серпер рассмеялся. Не моргнув глазом, сказал, что рядом со мной стоял городской сумасшедший. Его все знают и всерьез не воспринимают. На вопрос о Гоште ответил: "Моя фирма реставрировала Драмтеатр, дом Гошту я не строил. Это все раздувается - никаких миллионов криминальных за ним никто не видел. Уличная преступность упала в разы при нем. По центру города можно теперь безопасно гулять".
Прощание с Гоштом заняло не больше часа. Когда площадь опустела, человек с косичкой в бороде представился - блогер Павел Семенов. Потом подумал и согласился на официальное интервью. Мы переместились в парк. Записали: "На церемонию прощания пришло мало людей. Это связано с неоднозначной деятельностью Андрея Вильгельмовича... Гошт пошел по пути, который многим не понравился. Это называется демагогия и популизм... Та трагедия, которая разыгралась с его семьей, не дает мне моральных поводов говорить о нем... Это было показательное наказание для узкой группы людей, которые в теме".
Мне нужны были воспоминания коллег Гошта. Кто знаком с профессией журналиста, знает, что комментарии полицейских получить сложно. Согласился полковник Сергей Валерьевич Гольдштейн, руководитель отдела по связям со СМИ. "Моя фамилия переводится с немецкого как "золотой камень"", - начал разговор Гольдштейн. - К сожалению, про полицию и так-то мало хорошего говорят. Гошт был профессионалом...". Эту фразу я выбрал в последствии для репортажа. Остальное было про то, что рейды в которых принимал участие главный полицейский Сызрани Гошт, проводились (так же как и в других районных отделах) в рамках требований нового начальника Самарского Управления генерала Солодовникова.
Что за тема, о которой говорил Павел Семенов, мы пытаемся выяснить у другого депутата местного собрания, предпринимателя, владельца газеты "Читай и думай" Александра Неронова. Встречаемся в гостинице "Чайка", которая также принадлежит его компании. Спрашиваю: "Преступление заказное?" В ответ: "В любом случае заказное... Не то, чтобы дикий заказ, но дикое исполнение... Убивают ведь не за то, что человек выполнял свою служебную функцию, а убивают за то, что выполнял функцию немножко в другом разрезе". Мы некоторое время беседуем. Заходят журналисты, сотрудники газеты. "Вопрос о крышевании стоит в Сызрани?", - спрашиваю. На что Неронов говорит: "Везде в стране стоит вопрос крышевания. Многие структуры живут на этом. Вы должны это понимать". Мне вроде как не хочется понимать на домыслах, за какие дела могли убить бывшего начальника полиции, и я спрашиваю: "Грубо говоря, Гошт кого-то кинул?" - "Вы все правильно поняли. Вот тут надо искать".
Что это за "разрез", в котором выполнялись некие функции, и какие структуры в Сызрани живут за счет так называемого "крышевания", выяснить оказалось намного легче, чем мне представлялось. Помог нам местный журналист Михаил Котляр, известный в Сызрани специалист по криминальным темам.
Но перед Котляром мне удалось побеседовать с одним из корреспондентов "Читай и думай". Имя его не стану называть - что-то было в глазах этого парня, не знаю как правильно сказать, человеческое что ли... Вот что я услышал шепотом в курилке: "Гошт взял тридцать лямов у самарского криминалитета для какого-то дела. Но его неожиданно перевели на другую должность. Он потерял контроль в Сызрани. Дела не пошли, а деньги потребовали отдать в тройном размере".
Я подумал, что за сто "лямов" убить, конечно, могли. Видимо, Гошт брал деньги не в одно лицо. Убить могли для устрашения, чтобы его подельники засуетились и собрали необходимую сумму. Но зачем было помимо самого Гошта убивать семью, да еще с такой нечеловеческой звериной жестокостью. Можно было пристрелить нечистого на руку мента где-нибудь по дороге из Самары в Сызрань.
Полиция озвучивает следующую версию. Глубокой ночью в дом вошли четверо мужчин: на первом этаже забили битами спящих стариков. Потом убивали Гошта, его супругу, сестру жены и двух племянниц. Есть сведения, что перед смертью всю семью истязали. На теле Гошта были кровоподтеки - следы от ударов тяжелыми тупыми предметами. Его жену насиловали, вбивали перстни в кости пальцев. Полиция нашла вскрытый пустой сейф, весь дом был перерыт. Спастись удалось младшей племяннице, семилетней Соне. Она закрылась от убийц на втором этаже, но те ворвались в комнату и избили ребенка до полусмерти. Первым на месте преступления утром оказался брат Гошта, он и вызвал полицию. Девочка была жива, находилась в шоковом состоянии, кричала - не бейте, не бейте. Потом потеряла сознание.
Слухов из курилки не хватит для полноценного репортажа - нужны спикеры, говорящие в кадр, герои сюжета. С Котляром мы договорились - он согласился участвовать в расследовании, как говорится, с лицом. Едем в машине, оператор снимает с заднего сидения. Котляр повествует: "В последние годы аппетиты полицейского начальства выросли. За покрывательство они стали брать куда большие средства с криминалитета, чем раньше. В первые месяцы после того, как Гошт сел на свое место, он установил связи с местными цыганскими воротилами. У нас в Сызрани цыгане, как и во всей России, контролируют наркоторговлю".
Мы заезжаем в цыганский квартал, оставляем машину и углубляемся в частный сектор. Огромные дома из красного кирпича. Проходим богатые улицы. Выбегают цыганские дети, просят их поснимать. Сворачиваем в проулок, дома здесь скромнее. Трое подростков, один лыбится золотыми коронками. Я попробовал завести с ними разговор. В ответ подростки отворачиваются, накрывают головы куртками: "Убери камеру, сейчас разобью! Убери, я сказал!" Мы ретировались, сели в машину и быстро уехали. В это время ОМОН проводил массовые зачистки в цыганских кварталах поселка Западный на окраине Сызрани. Это я узнал позже. Успели записали с Котляром интервью на фоне одного из цыганских дворцов. "Гошт потребовал с цыган в два раза больше за крышевание, - говорит он. - Речь шла о трех миллионах. Такие слухи ходят по Сызрани. При Гоште цыгане здесь творили, что хотели. Ездили на машинах без номеров. Если останавливали их гаишники, они так и заявляли - что Гошту позвонить?!" Я в ответ сомневаюсь - ну не за три же миллиона его убили так жестоко? А в ответ: "Раз три миллиона, два три миллиона... Может быть, убийство одного Гошта остановит сотни других". "Это ужасно звучит!" - говорю. "Это ужасно звучит. Но тем не менее. Это жизнь", - подытоживает Котляр.
Логично далее было встретиться с представителями наркоконтроля и врачами местного наркодиспансера. Мы так и сделали. Согласовали с Гольдштейном и записали интервью с заместителем начальника полиции. В репортаж включил один вопрос-ответ: "На самом деле в цыганских районах продают героин?" "Я думаю, что н-нет", - ответил мне подполковник Артемьев. В наркологии провозились чуть ли не час. Заместитель директора наркодиспансера получила добро из столичного Минздрава озвучить цифры: "В Сызрани зарегистрированы восемьсот наркозависимых. Их число снижается. Администрация активно привлекает молодежь к спорту". Без камеры добавила: чтобы узнать реальное число сызранских наркоманов, нужно увеличить цифру на порядок. Восемь тысяч получается, подумал я, много это или мало для города с населением в сто восемьдесят тысяч?
Когда мы собирались уходить, оператор как обычно не выключил камеру. Потом на записи я с трудом разобрал шепот этой полной женщины с воспаленными как от бессонницы глазами: "На совещании в Самаре, где были полицейские, я сказала - я так хочу активно бороться против наркотиков, чтобы не стало наркоторговли. Меня спросили - у тебя есть семья, внуки?.. Ну вот и молчи, ты же не хочешь, чтобы у тебя их не было". Потом она (в кадре это видно) прижала пальцы к губам: "Только тшшш!"
Котляр знакомит нас с Михаилом Моруновым, владельцем одного из крупнейшего в Сызрани бизнеса по пассажирским автоперевозкам. Мы встречаемся в офисе. Морунов с ходу подтверждает версию убийства на цыганскую тему: "Я не думаю, что какие-то гастарбайтеры способны на такое. Скорее всего Гошт где-то как-то пытался с сызранских цыган поиметь деньги". У меня возникает логичный вопрос: "Причем здесь ваш бизнес?". "Гошт способствовал тому, что сюда пришел тольяттинский криминал в сферу перевозок. Тольятинские бандиты выступили спонсорами той транспортной революции, которая произошла в Сызрани с приходом Гошта. А сейчас настало время отдавать деньги", - отвечает Морунов.
Котляр добавляет: "Гошт привел на пост начальника сызранского ГИБДД своего человека Олега Яшина. Руководителем транспортного отдела в Администрации города сел тоже его человек, двадцатисемилетний Владимир Митчихин. Его отец Игорь Митчихин известный в Тольятти транспортник, был фигурантом коррупционного уголовного дела. Они вместе с Яшиным и Гоштом работали ранее в Тольятти, были связаны с "купеевской" криминальной группировкой. Вся эта компания очень быстро стала менять собственников, то есть все тендеры на городские пассажирские перевозки выигрывали подконтрольные Гошту и Митчихину фирмы. Яшинские гаишники просто останавливали машины неугодных перевозчиков, отбирали путевые листы, да просто докапывались до столба. Вы же понимаете, что без санкции начальника полиции Яшин не мог такое сделать. Одна из новых "ооошек" записана на вышедшего недавно после четырнадцатилетней отсидки Ильдуса Измаилова, фигуранта дела об убийстве милиционера Огородникова в начале двухтысячных. Измаилов входил тогда в группу так называемых "волговских киллеров"".
Автоматом появляются новые потенциальные заказчики и исполнители - "купеевская братва", "волговские киллеры". Только маленький нюанс - братвы нынче не осталось, той, что жила по понятиям Сильвестра и Фрола, Шуры Устимовского и Отари Квантришвилли. Перестреляли всех. Оставшиеся в живых описаны в известных "Жмурках" Балобанова. Была даже версия, что это новоиспеченные ветераны Донбасса вернулись в Поволжье и начали переделывать сферы влияния. Вряд ли "солдаты" Сильвестра стали бы так топорно работать - будто обкурившиеся в хлам пациенты психушки. Ветеранам сподручнее сработать автоматом.
Следователи нашли в доме муляж взрывного устройства. Может быть преступники, хотели напугать Гошта, чтобы добровольно отдал деньги. Может быть, он и отдал, а над ним потом поглумились. Может, уперся, и тогда стали пытать, мучить. Но "специалисты" могли применить не биты и молотки, есть много способов заставить мужчину даже такого жесткого как Гошт говорить. В общем, одни загадки. В Следственном Комитете, чьи сотрудники почти неделю не выбирались из окрестных канав и лесов, опрашивали по несколько раз всех жителей села, до субботы так и не озвучили официальной версии.
Мы распрощались с Моруновым, в конце он обобщил: "Мы все, старые перевозчики, писали главе города Лядину, чтобы он разобрался, но ответа так и не получили. Нам сказали - вы работать не будете. А я не боюсь, мне нечего боятся. Потерять бизнес равносильно смерти... При Гоште закрывали глаза на все. Делали показуху. Там пирожки кто-то на трассе без лицензии продает. А реальные вещи происходили здесь очень серьезные, на которые он не просто глаза закрывал, он был в теме в этой. Это и наркотики и прочее, прочее... Скорее всего его из Самары заказали. А почему в Сызрани это произошло, чтобы подозрения отвести".
Потом, когда мы собирали сюжет, сразу после Морунова и "транспортной революции" я вставил интервью с заместителем директора "Тяжмаша", градообразующего космического завода. "Я считаю, что это сделали нелюди, которые торгуют смертью. Это дело рук той наркомафии, с которой Гошт беспощадно боролся", - заявил (про наркомафию уже ожидаемо) Петр Лобарев. Они были знакомы, почти дружили. Бывший офицер, ныне лидер профсоюза Лобарев даже парился в бане с Гоштом. "Я думаю, что этим слухам нет места. Подонки распускают их. Это был кристально чистый человек. Я не думаю, что его специально вытащили из Тамбова, поставили сюда, чтобы он крышевал эту самую байду... Губернатор его не зря сюда привел". О, подумал я, и губернатора вали до кучи!
Когда мы снимали виды жд вокзала, перезвонил Лобарев: "Вы знаете, я так разволновался, что забыл добавить. Это так серьезно ударило по нам всем! Люди теперь боятся ходить в народные дружины". Я попросил озвучить на камеру про дружины. Лобарев сказал, что этого не надо - он мне все это рассказал конфидециально.
И еще с нами говорила Марина Демидова, коллега перевозчика Морунова, белокурая женщина с умным тревожным взглядом. И ничего особенно нового она не рассказала - что ее прессовали молодчики гоштовские и яшинские, что грозили и т.д. Но интересно было не это. Шесть лет назад у Марины убили мужа, депутата городского собрания Сызрани. И точно таким же варварским способом, как и семью Гошта - в собственном доме забили тяжелым тупым предметом. Марину с детьми пощадили. Она вытерла слезы и сказала, что ей жаль несчастных стариков и женщин, родственников Гошта, зверски убитых отморозками.
Размышлять над этим я уже не мог, потому что мы вернулись в номер за полночь.
Утром поехали в Самару. Там для местных журналистов устраивал пресс-конференцию депутат Госдумы от Самарской области Александр Хинштейн. Встретились. Хинштейн выслушал меня: про "купеевскую" группировку, три миллиона вместо полутора, транспортную революцию, "волговских киллеров", наглых цыган на машинах без номеров, начальника ГИБДД Олега Яшина и чиновника Владимира Митчихина, испуганную женщину из наркологии и блогера Пашу Семенова. Мы еще поговорили, что сызранское убийство перекликается по жестокости исполнения с кущевскими Цапками.
Оператор выставился для интервью. Заместитель председателя комитета Госдумы по противодействию коррупции Александр Хинштейн сказал: "В Кущевке бандиты расстреляли семью. Здесь они забивали насмерть людей, которые даже не успевали проснуться. Банда маньяков не укладывается ни в какую логику. Следовательно это было убийство, носящее демонстрационный характер. Акт устрашения".
Обратно я ехал и вспоминал Пашу, того блогера с косичкой в бороде. Именно он первым произнес фразу - "дабы другим неповадно было". Депутат Серпер назвал Семенова сумасшедшим. Перевозчик Морунов же, как мне показалось, не особо жаловал местных депутатов: про Неронова сказал, что в его ночных клубах продают наркоту. И все об это знают. Мы как раз ехали к Неронову. Я позвонил ему и передал слова Хинштейна. Неронов согласился высказаться конкретнее про "тему" и "разрез".
Неронов, узнав, что мы были у Морунова сказал, что тот - большой хитрец и везде ищет выгоду. Я сделал вид, что не обратил внимания на эту фразу, и мы принялись разговаривать о новых фактах в этом деле, которые помогут найти истину. Но на самом деле вопросов появилось еще больше. Кто же на самом деле заказал Гошта: цыгане, самарская типа братва или исламисты, которые не погнушались совершить убийство в вербное воскресенье? Может сам ИГИЛ?.. Цыгане, кстати говоря, православные и традиционно масштабно отмечают Пасху, заставляют молодежь ходить в церковь. Неронов ничего нового не сказал, проводил нас с улыбкой.
Из источников близких к следственному комитету мне намекнули, чтобы я искал в цыганской "теме". Чтобы проверил перспективный "разрез" - не менялся ли за последние два-три года барон в цыганской общине. Оказалось, что именно два года назад с приходом Гошта как раз сменился барон.
Прошло три дня после убийства. По горячим следам не удалось раскрыть. Я подумал, что исполнители, наверное, уже на дне Волги. Я искал, как мне намекнули, в цыганской теме. Встретились с председателем общины Сызрани музыкантом Эдуардом Лиманским. Его версия повернула в сторону нефтяной темы: "Все так говорят, что среди полиции есть бандиты в погонах. Кто точно? Об этом же никто не скажет. Как и среди цыган есть те, которые занимаются наркобизнесом. Здесь в Сызрани живут цыгане из разных родов. Мы не имеем никакого отношения друг к другу". Я слушал и кивал головой. Семью Лиманских я как-то видел по "России" в развлекательной музыкальной программе, они пели про шарманщика. Мы уже прощались, когда Лиманский сказал: "Про Гошта-то слухи идут разные. Кто говорит, что он с нефтянниками связан был".
Нефтяные врезки - зло от которого теряет прибыль компания, транспортирующая нефтепродукты, в сызрани это АО "Транснефть". К моему сожалению нефтянники отказались комментировать. Пресс-секретарь компании был в отгулах, записать "хрип" с ним не получилось, мы довольствовались инфой из сети. Вот кусок его интервью для радио Business FM: "Воровство нефти из трубы - это показатель коррупции. Можно прямо по карте посмотреть, где нефть из трубы воруют, там наиболее коррумпированная власть. И, в первую очередь, речь идет о полиции".
В принципе, все было ясно. Мне же нужно было поставить точку в этом расследовании, потому что логично неприязненное отношение к покойному Гошту перекинулось на презрительное отношение к Сызрани и Поволжью. И это было непрофессионально. Разбитые дороги, чушатник под ногами в городе и на трассе М-5, пробки перед Тольятти... Было ощущение, что на Тольяттинской ГЭС есть свои электрические врезки. А что, тоже шикарная тема!
В деревне, где убили Гошта, одна улица. Мы прошли туда-обратно. Я погладил собаку, оператор запечатлел. Говорили, что за месяц перед убийством в поселке отравили собак. Девушка Нина сказала, что местные думают на председателя - он обещал потравить тех, которые не на привязи. Я не стал уточнять, кто такой этот Председатель, вдруг ощутил себя принцем Флоризелем... Возле дома Гошта я подошел к соседнему забору и заговорил с белокурой женщиной. Оператор остался сзади метров в двадцати. В руках у меня радиомикрофон. Я представился, сказал, что, понимаю, журналисты вас достали, но мы уже знаем, за что убили Гошта. Она видела оператора, спросила даже - снимаете? Я утвердительно ответил. Она все равно стала говорить, может, поверила, что я и в самом деле знаю, за что убили Гошта: "Все работали под ним. У нас весь город под ментами работает. Он смотрящим был. Знаете, как говорят? Красноперая Сызрань. Приехал наглый, борзой мент, который начал конкретно гнуть... Он больше бизнеса у своих же ментов отжал... Когда Гошт начал строить дом в Ивашевке, поднагнул весь город, тут столько техники нагнали. Вы знаете, сколько один гараж стоит? Там под землей целый офис. На пять лямов тянет... Он боялся, спрятался в деревне, надеялся, что здесь его не найдут. Вся деревня знала, кто он на самом деле. И весь город знал... Этого следовало ожидать - за все надо платить в этой жизни. Детей и стариков, конечно, жаль". Это была журналистская удача. Я не радовался. Подумал, что нас, россиян, ничем не расшевелить. Как говориться … все божья роса.
Закончили, собрались уезжать. Вдруг крик. Тетка потасканного вида бежит к нам с того конца села, где я гладил собачку на привязи.
- Вы зачем мою собаку снимали?
- Что? - удивленно спрашиваю.
- Кто вам давал разрешение на съемку моей собаки?!.. Сегодня вот это случилось, - она указывает пальцем на дом Гошта. - А завтра всех собак потравят!
Наверное, это был перебор в эмоциях. Мы ржали с оператором и девушкой Ниной. Вернулись домой. С холодным рассудком я писал эту статью. В тот момент на информационных лентах появилось заявление Следственного Комитета РФ, что задержали подозреваемых. Это гастарбайтеры из Таджикистана. У них нашли орудие убийства и служебное удостоверение Гошта."
Не забываем про правила поведения.
Букв много, но я сам дочитал с удовольствием и интересом!
"Сызрань в глаза…
С Гоштом убили еще пятерых - его родителей и членов семьи. Мне, как и всем нормальным людям, должно было быть жаль убитых, и должна была появиться лютая ненависть к убийцам. Много писали в сети: Гошта убили гастарбайтеры - что он не заплатил им полтора миллиона рублей за строительство своего дома. Что боролся с водочной мафией - известно, что через Сызрань проходит трафик паленой водки из Казахстана. Что Гошта банально ограбили. Что убили из-за мести. За что мстили не объяснялось, вроде как полицейский Гошт жёстко боролся с преступностью.
Мы с телеоператором отправились в командировку в Сызрань. Гошт когда-то работал в Омске... Было интересно, за что же убили полицейского, бывшего омского мента. Город всегда ходил под ментами, так и называли все - "красный" Омск. Нам захотелось разобраться в хитросплетениях судьбы Гошта
В восемь утра вторника над Сызранью приспустили триколоры. Человек двести пришло проститься с бывшим начальником полиции.
Гошт перевелся в Поволжье в две тысячи тринадцатом из Тамбова; привел его с собой генерал Стерликов, который занял пост начальника Управления. Гошт, в свою очередь, привел своих людей замами. Полгода назад Стерликова сменил генерал Солодовников, который незамедлительно провел кадровые перестановки. Гошт перебрался на равнозначную должность в Самару, где в штабе Управления стал заниматься бумажной работой.
Полицейские выстроились цепью по обе стороны площади. Лицо Гошта закрыто: убивали жестко - битами и арматуринами. Родственники плачут у гроба. Звучит траурная музыка. Журналисты с камерами и диктофонами занимают позицию для интервью. Подходит генерал Коновалов, представитель самарского Управления внутренних дел: "Это для всей полиции вызов. Запугать они никого не могут и никогда не запугают. Свою версию могу озвучить - разбойное нападение". Я подхожу к главе Сызрани, Николаю Лядину. "Чудовищное преступление, которого никогда не было в Сызрани, - говорит Лядин. - Гошт Андрей Вильгельмович прекрасный человек, очень многое сделал, доступен был для любого простого жителя".
Иду на улицу, где проезжают машины и двигаются пешеходы. Несколько мимолетных интервью. Женщина с девочкой: "Нет, ничего не знаю. Простите, мы в школу торопимся". Дама в очках: "Он был из порядочных честных полицейских, как сейчас это принято говорить". Старик произносит с подвсхлипом: "Раскрыть надо это преступление нечеловеческое. Боль в сердце тоже...". Мужчина с животиком солидный: "Я сам бывший мент, и ментов от нементов отличить могу. Возмущены все. Это вызов системе".
Одними из первых на площадь пришла группа старушек. "Вы почему пришли?", - спрашиваю. "Нам позвонили из совета ветеранов", - отвечают те. "А вы его знали?", - задаю ещё вопрос. - "Нет, я его ни разу не видела, - отвечает старушка с гвоздиками, - но слышала о его делах, что он боролся с алкоголем". Перед командировкой я изучал материалы о Гоште. В сети нашел ролики, где он с журналистами участвует в рейдах по незаконным торговым точкам на федеральной трассе М-5, пунктам сбора металлолома, магазинам, где продают нелицензированную паленую водку. Удивился, что целый начальник полиции занимается делами участкового.
Люди проходят мимо гроба, кланяются. Подхожу к группе солидных мужчин в черном. Представляюсь: "Позвольте вопрос задать?" Недовольно смотрят. Отворачиваются. "А вас можно спросить?" Расходятся в стороны. "Вы здесь живете? - злюсь: - Вы же горожане, граждане!" - "Без комментариев", - один ответ. Гроб выносят полицейские. Грузят в катафалк. Музыка траурная. Быстро люди расходятся.
Мы остаемся на площади, к нам подходит мужчина с косичкой сплетенной в бородке. Опасливо оборачивается на камеру: "Не снимаете?" Оператор отходит, но камеру не выключает - такое правило у нас, когда работаем на криминальную тему. Мужчина говорит тихо: "Никто его не любил. Наркоту он сюда таскал. Гнидой был. А вот семью жалко, - недобро смотрит на камеру. - Если нужно, я объясню ситуацию, если сам будешь разбираться". Я спрашиваю: "Есть версия, что его рабочие убили, потому что не заплатил". "Это глупость, - спикер-инкогнито говорит очень тихо, кадр со спины. - Какие деньги! Он никому не платил. Ему и дом на халяву построил вон тот человек, который за моей спиной стоит". И кивает через левое плечо.
Незнакомец указал, как потом выяснилось, на депутата сызранской думы Сергея Серпера, владельца крупной строительной фирмы. Я подошел к нему и прямо спросил: "Это вы строили Гошту дом?" Серпер рассмеялся. Не моргнув глазом, сказал, что рядом со мной стоял городской сумасшедший. Его все знают и всерьез не воспринимают. На вопрос о Гоште ответил: "Моя фирма реставрировала Драмтеатр, дом Гошту я не строил. Это все раздувается - никаких миллионов криминальных за ним никто не видел. Уличная преступность упала в разы при нем. По центру города можно теперь безопасно гулять".
Прощание с Гоштом заняло не больше часа. Когда площадь опустела, человек с косичкой в бороде представился - блогер Павел Семенов. Потом подумал и согласился на официальное интервью. Мы переместились в парк. Записали: "На церемонию прощания пришло мало людей. Это связано с неоднозначной деятельностью Андрея Вильгельмовича... Гошт пошел по пути, который многим не понравился. Это называется демагогия и популизм... Та трагедия, которая разыгралась с его семьей, не дает мне моральных поводов говорить о нем... Это было показательное наказание для узкой группы людей, которые в теме".
Мне нужны были воспоминания коллег Гошта. Кто знаком с профессией журналиста, знает, что комментарии полицейских получить сложно. Согласился полковник Сергей Валерьевич Гольдштейн, руководитель отдела по связям со СМИ. "Моя фамилия переводится с немецкого как "золотой камень"", - начал разговор Гольдштейн. - К сожалению, про полицию и так-то мало хорошего говорят. Гошт был профессионалом...". Эту фразу я выбрал в последствии для репортажа. Остальное было про то, что рейды в которых принимал участие главный полицейский Сызрани Гошт, проводились (так же как и в других районных отделах) в рамках требований нового начальника Самарского Управления генерала Солодовникова.
Что за тема, о которой говорил Павел Семенов, мы пытаемся выяснить у другого депутата местного собрания, предпринимателя, владельца газеты "Читай и думай" Александра Неронова. Встречаемся в гостинице "Чайка", которая также принадлежит его компании. Спрашиваю: "Преступление заказное?" В ответ: "В любом случае заказное... Не то, чтобы дикий заказ, но дикое исполнение... Убивают ведь не за то, что человек выполнял свою служебную функцию, а убивают за то, что выполнял функцию немножко в другом разрезе". Мы некоторое время беседуем. Заходят журналисты, сотрудники газеты. "Вопрос о крышевании стоит в Сызрани?", - спрашиваю. На что Неронов говорит: "Везде в стране стоит вопрос крышевания. Многие структуры живут на этом. Вы должны это понимать". Мне вроде как не хочется понимать на домыслах, за какие дела могли убить бывшего начальника полиции, и я спрашиваю: "Грубо говоря, Гошт кого-то кинул?" - "Вы все правильно поняли. Вот тут надо искать".
Что это за "разрез", в котором выполнялись некие функции, и какие структуры в Сызрани живут за счет так называемого "крышевания", выяснить оказалось намного легче, чем мне представлялось. Помог нам местный журналист Михаил Котляр, известный в Сызрани специалист по криминальным темам.
Но перед Котляром мне удалось побеседовать с одним из корреспондентов "Читай и думай". Имя его не стану называть - что-то было в глазах этого парня, не знаю как правильно сказать, человеческое что ли... Вот что я услышал шепотом в курилке: "Гошт взял тридцать лямов у самарского криминалитета для какого-то дела. Но его неожиданно перевели на другую должность. Он потерял контроль в Сызрани. Дела не пошли, а деньги потребовали отдать в тройном размере".
Я подумал, что за сто "лямов" убить, конечно, могли. Видимо, Гошт брал деньги не в одно лицо. Убить могли для устрашения, чтобы его подельники засуетились и собрали необходимую сумму. Но зачем было помимо самого Гошта убивать семью, да еще с такой нечеловеческой звериной жестокостью. Можно было пристрелить нечистого на руку мента где-нибудь по дороге из Самары в Сызрань.
Полиция озвучивает следующую версию. Глубокой ночью в дом вошли четверо мужчин: на первом этаже забили битами спящих стариков. Потом убивали Гошта, его супругу, сестру жены и двух племянниц. Есть сведения, что перед смертью всю семью истязали. На теле Гошта были кровоподтеки - следы от ударов тяжелыми тупыми предметами. Его жену насиловали, вбивали перстни в кости пальцев. Полиция нашла вскрытый пустой сейф, весь дом был перерыт. Спастись удалось младшей племяннице, семилетней Соне. Она закрылась от убийц на втором этаже, но те ворвались в комнату и избили ребенка до полусмерти. Первым на месте преступления утром оказался брат Гошта, он и вызвал полицию. Девочка была жива, находилась в шоковом состоянии, кричала - не бейте, не бейте. Потом потеряла сознание.
Слухов из курилки не хватит для полноценного репортажа - нужны спикеры, говорящие в кадр, герои сюжета. С Котляром мы договорились - он согласился участвовать в расследовании, как говорится, с лицом. Едем в машине, оператор снимает с заднего сидения. Котляр повествует: "В последние годы аппетиты полицейского начальства выросли. За покрывательство они стали брать куда большие средства с криминалитета, чем раньше. В первые месяцы после того, как Гошт сел на свое место, он установил связи с местными цыганскими воротилами. У нас в Сызрани цыгане, как и во всей России, контролируют наркоторговлю".
Мы заезжаем в цыганский квартал, оставляем машину и углубляемся в частный сектор. Огромные дома из красного кирпича. Проходим богатые улицы. Выбегают цыганские дети, просят их поснимать. Сворачиваем в проулок, дома здесь скромнее. Трое подростков, один лыбится золотыми коронками. Я попробовал завести с ними разговор. В ответ подростки отворачиваются, накрывают головы куртками: "Убери камеру, сейчас разобью! Убери, я сказал!" Мы ретировались, сели в машину и быстро уехали. В это время ОМОН проводил массовые зачистки в цыганских кварталах поселка Западный на окраине Сызрани. Это я узнал позже. Успели записали с Котляром интервью на фоне одного из цыганских дворцов. "Гошт потребовал с цыган в два раза больше за крышевание, - говорит он. - Речь шла о трех миллионах. Такие слухи ходят по Сызрани. При Гоште цыгане здесь творили, что хотели. Ездили на машинах без номеров. Если останавливали их гаишники, они так и заявляли - что Гошту позвонить?!" Я в ответ сомневаюсь - ну не за три же миллиона его убили так жестоко? А в ответ: "Раз три миллиона, два три миллиона... Может быть, убийство одного Гошта остановит сотни других". "Это ужасно звучит!" - говорю. "Это ужасно звучит. Но тем не менее. Это жизнь", - подытоживает Котляр.
Логично далее было встретиться с представителями наркоконтроля и врачами местного наркодиспансера. Мы так и сделали. Согласовали с Гольдштейном и записали интервью с заместителем начальника полиции. В репортаж включил один вопрос-ответ: "На самом деле в цыганских районах продают героин?" "Я думаю, что н-нет", - ответил мне подполковник Артемьев. В наркологии провозились чуть ли не час. Заместитель директора наркодиспансера получила добро из столичного Минздрава озвучить цифры: "В Сызрани зарегистрированы восемьсот наркозависимых. Их число снижается. Администрация активно привлекает молодежь к спорту". Без камеры добавила: чтобы узнать реальное число сызранских наркоманов, нужно увеличить цифру на порядок. Восемь тысяч получается, подумал я, много это или мало для города с населением в сто восемьдесят тысяч?
Когда мы собирались уходить, оператор как обычно не выключил камеру. Потом на записи я с трудом разобрал шепот этой полной женщины с воспаленными как от бессонницы глазами: "На совещании в Самаре, где были полицейские, я сказала - я так хочу активно бороться против наркотиков, чтобы не стало наркоторговли. Меня спросили - у тебя есть семья, внуки?.. Ну вот и молчи, ты же не хочешь, чтобы у тебя их не было". Потом она (в кадре это видно) прижала пальцы к губам: "Только тшшш!"
Котляр знакомит нас с Михаилом Моруновым, владельцем одного из крупнейшего в Сызрани бизнеса по пассажирским автоперевозкам. Мы встречаемся в офисе. Морунов с ходу подтверждает версию убийства на цыганскую тему: "Я не думаю, что какие-то гастарбайтеры способны на такое. Скорее всего Гошт где-то как-то пытался с сызранских цыган поиметь деньги". У меня возникает логичный вопрос: "Причем здесь ваш бизнес?". "Гошт способствовал тому, что сюда пришел тольяттинский криминал в сферу перевозок. Тольятинские бандиты выступили спонсорами той транспортной революции, которая произошла в Сызрани с приходом Гошта. А сейчас настало время отдавать деньги", - отвечает Морунов.
Котляр добавляет: "Гошт привел на пост начальника сызранского ГИБДД своего человека Олега Яшина. Руководителем транспортного отдела в Администрации города сел тоже его человек, двадцатисемилетний Владимир Митчихин. Его отец Игорь Митчихин известный в Тольятти транспортник, был фигурантом коррупционного уголовного дела. Они вместе с Яшиным и Гоштом работали ранее в Тольятти, были связаны с "купеевской" криминальной группировкой. Вся эта компания очень быстро стала менять собственников, то есть все тендеры на городские пассажирские перевозки выигрывали подконтрольные Гошту и Митчихину фирмы. Яшинские гаишники просто останавливали машины неугодных перевозчиков, отбирали путевые листы, да просто докапывались до столба. Вы же понимаете, что без санкции начальника полиции Яшин не мог такое сделать. Одна из новых "ооошек" записана на вышедшего недавно после четырнадцатилетней отсидки Ильдуса Измаилова, фигуранта дела об убийстве милиционера Огородникова в начале двухтысячных. Измаилов входил тогда в группу так называемых "волговских киллеров"".
Автоматом появляются новые потенциальные заказчики и исполнители - "купеевская братва", "волговские киллеры". Только маленький нюанс - братвы нынче не осталось, той, что жила по понятиям Сильвестра и Фрола, Шуры Устимовского и Отари Квантришвилли. Перестреляли всех. Оставшиеся в живых описаны в известных "Жмурках" Балобанова. Была даже версия, что это новоиспеченные ветераны Донбасса вернулись в Поволжье и начали переделывать сферы влияния. Вряд ли "солдаты" Сильвестра стали бы так топорно работать - будто обкурившиеся в хлам пациенты психушки. Ветеранам сподручнее сработать автоматом.
Следователи нашли в доме муляж взрывного устройства. Может быть преступники, хотели напугать Гошта, чтобы добровольно отдал деньги. Может быть, он и отдал, а над ним потом поглумились. Может, уперся, и тогда стали пытать, мучить. Но "специалисты" могли применить не биты и молотки, есть много способов заставить мужчину даже такого жесткого как Гошт говорить. В общем, одни загадки. В Следственном Комитете, чьи сотрудники почти неделю не выбирались из окрестных канав и лесов, опрашивали по несколько раз всех жителей села, до субботы так и не озвучили официальной версии.
Мы распрощались с Моруновым, в конце он обобщил: "Мы все, старые перевозчики, писали главе города Лядину, чтобы он разобрался, но ответа так и не получили. Нам сказали - вы работать не будете. А я не боюсь, мне нечего боятся. Потерять бизнес равносильно смерти... При Гоште закрывали глаза на все. Делали показуху. Там пирожки кто-то на трассе без лицензии продает. А реальные вещи происходили здесь очень серьезные, на которые он не просто глаза закрывал, он был в теме в этой. Это и наркотики и прочее, прочее... Скорее всего его из Самары заказали. А почему в Сызрани это произошло, чтобы подозрения отвести".
Потом, когда мы собирали сюжет, сразу после Морунова и "транспортной революции" я вставил интервью с заместителем директора "Тяжмаша", градообразующего космического завода. "Я считаю, что это сделали нелюди, которые торгуют смертью. Это дело рук той наркомафии, с которой Гошт беспощадно боролся", - заявил (про наркомафию уже ожидаемо) Петр Лобарев. Они были знакомы, почти дружили. Бывший офицер, ныне лидер профсоюза Лобарев даже парился в бане с Гоштом. "Я думаю, что этим слухам нет места. Подонки распускают их. Это был кристально чистый человек. Я не думаю, что его специально вытащили из Тамбова, поставили сюда, чтобы он крышевал эту самую байду... Губернатор его не зря сюда привел". О, подумал я, и губернатора вали до кучи!
Когда мы снимали виды жд вокзала, перезвонил Лобарев: "Вы знаете, я так разволновался, что забыл добавить. Это так серьезно ударило по нам всем! Люди теперь боятся ходить в народные дружины". Я попросил озвучить на камеру про дружины. Лобарев сказал, что этого не надо - он мне все это рассказал конфидециально.
И еще с нами говорила Марина Демидова, коллега перевозчика Морунова, белокурая женщина с умным тревожным взглядом. И ничего особенно нового она не рассказала - что ее прессовали молодчики гоштовские и яшинские, что грозили и т.д. Но интересно было не это. Шесть лет назад у Марины убили мужа, депутата городского собрания Сызрани. И точно таким же варварским способом, как и семью Гошта - в собственном доме забили тяжелым тупым предметом. Марину с детьми пощадили. Она вытерла слезы и сказала, что ей жаль несчастных стариков и женщин, родственников Гошта, зверски убитых отморозками.
Размышлять над этим я уже не мог, потому что мы вернулись в номер за полночь.
Утром поехали в Самару. Там для местных журналистов устраивал пресс-конференцию депутат Госдумы от Самарской области Александр Хинштейн. Встретились. Хинштейн выслушал меня: про "купеевскую" группировку, три миллиона вместо полутора, транспортную революцию, "волговских киллеров", наглых цыган на машинах без номеров, начальника ГИБДД Олега Яшина и чиновника Владимира Митчихина, испуганную женщину из наркологии и блогера Пашу Семенова. Мы еще поговорили, что сызранское убийство перекликается по жестокости исполнения с кущевскими Цапками.
Оператор выставился для интервью. Заместитель председателя комитета Госдумы по противодействию коррупции Александр Хинштейн сказал: "В Кущевке бандиты расстреляли семью. Здесь они забивали насмерть людей, которые даже не успевали проснуться. Банда маньяков не укладывается ни в какую логику. Следовательно это было убийство, носящее демонстрационный характер. Акт устрашения".
Обратно я ехал и вспоминал Пашу, того блогера с косичкой в бороде. Именно он первым произнес фразу - "дабы другим неповадно было". Депутат Серпер назвал Семенова сумасшедшим. Перевозчик Морунов же, как мне показалось, не особо жаловал местных депутатов: про Неронова сказал, что в его ночных клубах продают наркоту. И все об это знают. Мы как раз ехали к Неронову. Я позвонил ему и передал слова Хинштейна. Неронов согласился высказаться конкретнее про "тему" и "разрез".
Неронов, узнав, что мы были у Морунова сказал, что тот - большой хитрец и везде ищет выгоду. Я сделал вид, что не обратил внимания на эту фразу, и мы принялись разговаривать о новых фактах в этом деле, которые помогут найти истину. Но на самом деле вопросов появилось еще больше. Кто же на самом деле заказал Гошта: цыгане, самарская типа братва или исламисты, которые не погнушались совершить убийство в вербное воскресенье? Может сам ИГИЛ?.. Цыгане, кстати говоря, православные и традиционно масштабно отмечают Пасху, заставляют молодежь ходить в церковь. Неронов ничего нового не сказал, проводил нас с улыбкой.
Из источников близких к следственному комитету мне намекнули, чтобы я искал в цыганской "теме". Чтобы проверил перспективный "разрез" - не менялся ли за последние два-три года барон в цыганской общине. Оказалось, что именно два года назад с приходом Гошта как раз сменился барон.
Прошло три дня после убийства. По горячим следам не удалось раскрыть. Я подумал, что исполнители, наверное, уже на дне Волги. Я искал, как мне намекнули, в цыганской теме. Встретились с председателем общины Сызрани музыкантом Эдуардом Лиманским. Его версия повернула в сторону нефтяной темы: "Все так говорят, что среди полиции есть бандиты в погонах. Кто точно? Об этом же никто не скажет. Как и среди цыган есть те, которые занимаются наркобизнесом. Здесь в Сызрани живут цыгане из разных родов. Мы не имеем никакого отношения друг к другу". Я слушал и кивал головой. Семью Лиманских я как-то видел по "России" в развлекательной музыкальной программе, они пели про шарманщика. Мы уже прощались, когда Лиманский сказал: "Про Гошта-то слухи идут разные. Кто говорит, что он с нефтянниками связан был".
Нефтяные врезки - зло от которого теряет прибыль компания, транспортирующая нефтепродукты, в сызрани это АО "Транснефть". К моему сожалению нефтянники отказались комментировать. Пресс-секретарь компании был в отгулах, записать "хрип" с ним не получилось, мы довольствовались инфой из сети. Вот кусок его интервью для радио Business FM: "Воровство нефти из трубы - это показатель коррупции. Можно прямо по карте посмотреть, где нефть из трубы воруют, там наиболее коррумпированная власть. И, в первую очередь, речь идет о полиции".
В принципе, все было ясно. Мне же нужно было поставить точку в этом расследовании, потому что логично неприязненное отношение к покойному Гошту перекинулось на презрительное отношение к Сызрани и Поволжью. И это было непрофессионально. Разбитые дороги, чушатник под ногами в городе и на трассе М-5, пробки перед Тольятти... Было ощущение, что на Тольяттинской ГЭС есть свои электрические врезки. А что, тоже шикарная тема!
В деревне, где убили Гошта, одна улица. Мы прошли туда-обратно. Я погладил собаку, оператор запечатлел. Говорили, что за месяц перед убийством в поселке отравили собак. Девушка Нина сказала, что местные думают на председателя - он обещал потравить тех, которые не на привязи. Я не стал уточнять, кто такой этот Председатель, вдруг ощутил себя принцем Флоризелем... Возле дома Гошта я подошел к соседнему забору и заговорил с белокурой женщиной. Оператор остался сзади метров в двадцати. В руках у меня радиомикрофон. Я представился, сказал, что, понимаю, журналисты вас достали, но мы уже знаем, за что убили Гошта. Она видела оператора, спросила даже - снимаете? Я утвердительно ответил. Она все равно стала говорить, может, поверила, что я и в самом деле знаю, за что убили Гошта: "Все работали под ним. У нас весь город под ментами работает. Он смотрящим был. Знаете, как говорят? Красноперая Сызрань. Приехал наглый, борзой мент, который начал конкретно гнуть... Он больше бизнеса у своих же ментов отжал... Когда Гошт начал строить дом в Ивашевке, поднагнул весь город, тут столько техники нагнали. Вы знаете, сколько один гараж стоит? Там под землей целый офис. На пять лямов тянет... Он боялся, спрятался в деревне, надеялся, что здесь его не найдут. Вся деревня знала, кто он на самом деле. И весь город знал... Этого следовало ожидать - за все надо платить в этой жизни. Детей и стариков, конечно, жаль". Это была журналистская удача. Я не радовался. Подумал, что нас, россиян, ничем не расшевелить. Как говориться … все божья роса.
Закончили, собрались уезжать. Вдруг крик. Тетка потасканного вида бежит к нам с того конца села, где я гладил собачку на привязи.
- Вы зачем мою собаку снимали?
- Что? - удивленно спрашиваю.
- Кто вам давал разрешение на съемку моей собаки?!.. Сегодня вот это случилось, - она указывает пальцем на дом Гошта. - А завтра всех собак потравят!
Наверное, это был перебор в эмоциях. Мы ржали с оператором и девушкой Ниной. Вернулись домой. С холодным рассудком я писал эту статью. В тот момент на информационных лентах появилось заявление Следственного Комитета РФ, что задержали подозреваемых. Это гастарбайтеры из Таджикистана. У них нашли орудие убийства и служебное удостоверение Гошта."
Не забываем про правила поведения.