Мемуары 21. Фильм "Кавказский пленник". Монтаж фильма "Спящая красавица".
И вот я на кинофабрике "Союзкино". Улица Красных Зорь, дом 10 (Каменноостровский проспект, теперь пр. Кирова). Дом построен в 1913 году для генеральши Воейковой в стиле классицизма. До революции здесь помещались увеселительные учреждения, ресторан-кафешантан "Аквариум". Вот в этом увеселительном заведении поместилась одна из первейших и значительных кинофабрик нашей страны. Откуда вышла целая плеяда замечательных мастеров старой и молодой советской кинематографии.
В мае 1930 года я получил назначение в корректив режиссера Александра Викторовича Ивановского. Александр Викторович - старый режиссер театра, потом и кино. Когда он ставил кинофильм "Декабристы" мы, студенты, участвовали в массовках. Теперь он ставил фильм о Лермонтове, а я его помреж. Фильм назывался "кавказский пленник". Автор известный лермонтовед профессор Мануйлов. Оператор Самуил Абрамович Аптекман (в толстых очках близорукого человека). Меня пугали: попал к старому режиссеру, человеку из царского режима. Но Александр Викторович, маститый режиссер, принял меня очень благосклонно. Ему даже льстило, что к "старику" прикрепили молодого, обученного кинематографическим теориям человека новой формации.
Он сразу же заявил своим помощникам, что Володя его подопечный - его ученик по кинопроизводству, "Володю не гонять по пустякам, он нужен мне на съемочной площадке". Это приказ! Ему надо подчиняться. Но картина обслуживается многими людьми и надо обеспечивать съемку, а это значит помогать и другим участникам - первому ассистенту режиссера, художнику, реквизитору, администратору и др. Я не хотел играть роль "барчука". Коллектив "кавказского пленника" большой: оператор Натан Аптекман с его нежной приговоркой "милый! сделай...", "милый! поправь пятерку вправо" и т.п., много раз за съемку слышно было егго нежное "милый!". Первый ассистент режиссера Борис Самойлович Федоров (впоследствии диктор на ленинградском радио). Высокий интеллигентный человек, снисходительно относящийся к своим обязанностям и очень обрадовался, что часть его обязанностей взвалили на меня. Он мог чаще отлучаться со съемочной площадки и поболтать с приятелями в кулуарах фабрики, а то и сыграть в преферанс. Администратор Грудцов, хороший организатор и довольно спокойный человек. Группа интересных актеров: Лермонтова играл Борис Блюменталь - Тамарин, госпожу Верзилину - Мария Александровна Доброва, Жанну Омер-де-Гель - Галина Кравченко, Нина - Роза Свердлова, Бенкендорфа играл Добровольский. Разных персонажей изображали и другие артисты: Вл. Гардин, Петр Подвальный (Мартынов), Игорь Черняк (Данзас), Каренин, Худолеев.
Мне, молодому и очень моложавому помрежу (киноведу) доставалось много дел от группы и даже от артисток, которые, пользуясь застенчивостью 19-летнего помрежа, заставляли (просили) поправить интимные детали их стародавних пышных костюмов и многоэтажных панталон. Я терпел. Выполнял. Александр Викторович со смехом требовал от дам: "не портить мне Володю!"
Ивановский любил работать с актерами в отличие от молодых, особенно "пролеткультовцев", у которых упор был на натурщиков. Были дни, когда А.В. поручал мне организовать мизансцену - потом сердился и переделывал все сам. Потом я узнал, Ивановский был доволен моей работой, он видел, что я понимал актеров.
Бывали и курьезы. При подготовке въемочной площадки надо все предусмотреть для съемки. Где граница кадра для актера, где граница для осветительных приборов, ветра, дождя и т.п.
Снимался эпизод - дуэль Лермонтова с Мартыновым на горе Машук. Декорация. Горы. Огромное полотно- небо. Во время дуэли гроза, идет дождь. Долго репетировали: "милый" Лермонтов часто выходил из кадра, а "милый" Мартынов наоборот. Все готово. Начали!.. Дождь!.. Вот сейчас... выстрел и Лермонтов упадет... Эмоционально чувствительный пожарник двинулся "на помощь" Лермонтову и... струя из брандспойта хлестнула по "грозовому небу". Ужас! Стоп! .... все пересеказать невозможно. Съемку отменили. Съемку перенесли на вечер. Небо перекрасить! Художник рад - он успеет еще кое-что доделать в декорации. Вечером я сам дополнительно перегородил фанерой "пределы" пожарных. Загородили площадку громоздкими реостатами. Все готово и вечером продолжили съемку. Недоволен был только Лермонтов. Он еще не обсох от дневной съемки.
Еще казус... На Кавказе съемки проводились до моего назначения на картину. За экспедиционный материал кроме оператора отвечал ассистент Б.С. Федоров. А сейчас во время между павильонных съемок, режиссер монтировал готовые эпизоды, снятые в экспедиции. Монтировали эпизод проезда английской шпионки Мэри (Жанна Кравченко). Мэри ехала на коне. Съемки проводились в разных местах Кавказа - то под Кисловодском, то под Ессентуками, то где-то в долине нарзанов. Администратор не позволил таскать с собой лошадь. Брали на месте в ближайших воинских частях. Брали с собой только специальное дамское седло. Вот тут-то и был подвох. Масть коней во всех случаях была та же. Мэри одета как надо, снаряжение тоже... но хвосты!!! у лошадей подрезаны по разному...
Мэри едет мимо Амарата(?), лошадь машет длинным хвостом; Мэри едет на фоне других гор, лошадь машет коротким хвостом. В новом месте хвост еще короче. А потом хвост опять длинный... володя! Катастрофа!... кричит вежливый Александр Викторович и исчез. Пошел жаловаться Адриану Ивановичу (нач. ХудСовета), но ведь Пиотровский не знает, что меня на Кавказе не было. Он рекомендовал меня А.В. и теперь может сомневаться в моих производственных способностях! Ивановский ушел. Федоров расстроен. А выход искать надо.
Я стал внимательно рассматривать через "Лупу" (оптический прибор с большой лупой, который давал возможность просмотреть пленку в движении на маленьком экране). В метре - 52 кадра. На "Лупе" можно пропускать с очень малой скоростью, просто тянуть мимо стекла "Лупы" и рассматривать каждый кадрик. Наконец я заметил, что после исчезновения фигуры в седле спина лошади тянется еще 8-10 кадриков... если их срезать? Скачок? А может нет. Решил рискнуть. Предложил такую операцию Александру Викторовичу. "Сделаешь, покажи!" - и опять ушел. Я упросил опытную монтажницу, работавшую еще у Ханжонкова (жаль не помню фамилию). после очень вежливой просьбы она согласилась на операцию (которая потом делалась без боязни). Вежливость с дамами на производстве великое действо. Вышло по тем временам - чудо. Опытные руки, вооруженные ножницами, подрезали "куцехвостые" кадры и склеили. Посмотрели на монтажном столе через "Лупу". Вроде удачно. Почеловал ручку даме и, захватив коробку с "конским" эпизодом, побежал искать режиссера. Ивановский был в худбюро и плакался милейшей Люси Ивановне (секретарю Пиотровского). "Александр Викторович - готово!", почти заикаясь, сообщил я. Ивановский попросил Адриана Ивановича посмотреть испорченный материал. Пиотровский посетовал мне, как это получилось, где ты был? Ивановский заступился: Володи там не было. Начали смотреть. Все сошлось. Хвосты не портили эпизод и проезд Мэри-Кравченко прошел гладко. Только в одном месте знающим заметно было, что начинается хвост чуть светлее, чем у других. Но это никто другой и не заметит. Пиотровский лаконично промолвил: "молодец!" А.В. улыбался. Скандала не будет.
Так на чужих промахах я начал учиться работать в кинематографии. На этой же картине я узнал еще одну интересную и важную находку художника. Художник Егоров построил в большом белом павильоне (б. Аквариум) зал дворца, где будет бал с участием царя. Павильон очень большой, много разных дверей и стенок (отдельные кабинетики вокруг зала). Егоров нашел выход. Он сделал это очень лаконично. Первое, что он сделал - мелом начертил крестик на полу - это точка аппарата.
На всю длину огромного зала Егоров расставил высокие бутафорские колонны с небольшими простенками. Опущены белые шторы. Серия колонн сливалась в одну стену. Между колоннами расставили "юпитеры" для освещения танцующих. Зал получился прекрасным. Но... оператор не смел двинять аппарат ни вправо ни влево хотя бы на пять сантиметров. Это действительно искусство кинохудожника. Все это мне сгодится в будущем. Теория обогащалась практикой. Я мысленно наматывал себе на ус (хотя усы плохо росли, да я и не хотел носить усы).
После сдачи фильма "Кавказский пленник" Александр Викторович аттестовал меня уже как хорошего ассистента кинорежисселра. Знатока полного профиля киноработника. В мае месяце 1930 года я стал официально штатной единицей кинофабрики "Союзкино". И был назначен на новую картину. "Братья" Васильевы ставили фильм "Спящая красавица". Вернее, заканчивали: это период, когда осталось несколько эпизодов для съемки, но надо и приступать к монтажу. Оператор Евгений Шнейдеров снимал виртуозно, не считаясь с расходом пленки. Он снимал по 10-12 дублей. Всего насняли более 30 тысяч метров. Рекомендации Ивановского и Пиотровского помогли и братья Васильевы с охотой взяли меня на монтажный период.
Таким образом мне посчастливилось поработать с большими специалистами монтажа - братьями (на самом деле нет) Васильевыми. Оба "брата" работали в комитете Госкино монтажерами по перемонтажу иностранных и дореволюционных кинофильмов.
Их двое - Георгий Николаевич монтирует первую очасть, Сергей Дмитриевич - четвертую, а я один. Куски пленки надо давать обоим. Дублей много. Коробок с ними тоже много - карусель... Несмотря на четкое размещение и описание материала по коробкам, хлопот было много. Я зарылся в материале. Оба Васильевых заядлые курильщики. Обдумывая эпизод, они уходили покурить в сад на скамеечку у входа в монтажную и, конечно, забирали с собой меня. Сидел между ними (есть фотография), а они по очереди экзаменовали меня и втолковывали в мою голову разные приемы монтажа: регрессивные, прогрессивные, параллельный на контрастах и т.п.. Сижу, как на иголках, слушаю, вникаю, а на уме... нужны дубли кадров для обоих Васильевых. А мне еще надо найти нужный кусок (кадр) для 1й части Георгию Николаевичу и для 4й части Сергею Дмитриевичу. Кроме того, надо заводить патефон (оба режиссера любили работать под патефонную музыку). Тогда в моде были мелодии гавайской гитары.
Я вынужден был приходить в монтажную на час раньше и уходить на один, полтора часа позже. Васильевы заметили мое рвение и сами опеределили, что Володе справиться с такой уймой материала трудно. Подумали и нашли выход!
По их просьбе комендант фабрики Янсон и начальник пожарной охраны Союзкино разрешили поставить в нашей монтажной (на первом этаже, окна на проспект Красных Зорь) специальные деревянные стойки, утыканные гвоздиками, на которые можно вешать куски пленки за перфорацию. Концы пленки можно опускать в специальную корзину, обшитую бархатом (иногда в ночную смену монтажницы опрокидывали эти корзины на бок и укладывались спать). Стойки изготовили. Мне стало легче. Я развешивал куски )кадры) по эпизодам с дублями, а дублей было много, от 5 до 10.
Перед уходом я официально сдавал монтажную старшему дежурному пожарнику.
Утром так же официально открывали монтажную и приступали к работе. Я только боялся, что может случиться пожар в соседней монтажной и тогда беда... весь материал погибнет.