сказка поздней осени...
Оригинал взят у mytilena в сказка поздней осени...
Зима со своими роскошными снегами возвращалась так медленно, что земля, казалось, закочнела насмерть под истлевшими, растерявшими остатки тепла листьями. Домовой устал от сырости и темноты. Он уже почти не подходил к окну, был всклокочен и раздражен, шипел по ночам на кошек и скреб углы шероховатыми пальцами в поисках дверей в другие миры. Дом казался неуютным, в нем не было места ни для Домового, ни для хозяев: осенняя сырость пропитала стены насквозь.
В эту ночь Домовому удалось ненадолго задремать, однако что-то разбудило его почти под утро. Зов, тонкий, как комариный писк, тянул его из дома. Он привстал, вслушался в предутренний звон - не показалось. Домовой потер лапой мохнатую грудь, тяжело вздохнул и поднялся на ноги. Пригрозив пальцем кошке, он вышел в коридор, в упор посмотрел на дверь, ставшую под взглядом зыбкой, будто бы полупрозрачной, и прошел сквозь нее.
Домовой нечасто выходил из квартиры, однако помнил, что раньше все было иначе. Лестницы растрескались, стены потемнели, кое-где виднелись проломы, за которыми можно было различить неясное движение теней.Может, это были соседи? Хотя, вряд ли... Домовой пожалел, что не прихватил с собой амулет, подаренный дедом столетия назад. Никто не знал, как он работает, но, если Домовой не знал, что ему делать, амулет всегда помогал: нужно было только прижать его к груди, и все тело наполнялось теплой ясностью и пониманием настоящего, будущего и прошлого. Он снова вздохнул и потер грудь - на сердце было тяжело.
Он осторожно спустился по лестнице, чувствуя, как крошатся ступени под его ногами, и вышел на улицу. Было еще темно, моросил дождь, сквозь который на небе виднелись всполохи холодного, серебристого света. Домовой пошел на свет.
Он шел довольно долго, спотыкаясь в темноте, огибая наощупь углы домов, до тех пор, пока его лапы не перестали натыкаться на мокрые шершавые стены. Тогда он зябко обхватил себя за плечи и, закрыв невидящие глаза, пошел дальше. Домовой шел целую вечность, и будто бы даже задремал на ходу. Ему чудилось, что мир весь пошел трещинами и вот-вот распадется, небо, деревья, грязный асфальт - все стечет в глубокие проломы и растворится в небытии.
Домовой открыл глаза, когда сквозь веки стал пробиваться свет. Его окружили высокие сосны, под ногами с хрустом ломался остекленевший мох, вокруг рыжих полусгнивших пней застыли заледеневшие шляпки грибов, застигнутые за безумным ведьминым танцем. Домовой покрутил головой, прислушался, нашел тонкую звенящую ниточку, приведшую его сюда, снова пошел за ней. Он поднялся по пригорку, потом спустился вниз, обогнул толстое дерево, покрытое инеем, и увидел груду сосновых веток. Звук усиливался с каждым его шагом, Домовой пошел быстрее, но внезапно наступила тишина. Он остановился, подождал немного, - ничего не изменилось. Тогда он медленно, почти не дыша, подошел к нагромождению веток, взял в лапы одну, обнюхал. Пахло снегом. Он бросил ее на землю, взял еще одну, потом еще. Домовой яростно разгребал острые обломки веток и замерзшую хвою, пока не наткнулся на маленький ледяной шар. Он был совершенно прозрачным и обжигал ладони холодом. Внутри позванивали снежные иголочки.
Домовой вернулся домой только вечером. Хозяйки пили на кухне чай, кошки уютно, в обнимку, устроились у их ног. Он прошел в комнату и впервые за долгое время взобрался на подоконник. В его лапах не таяла ледяная сфера. Он долго смотрел на нее, и в его темных глазах шел снег. Налюбовавшись, Домовой крепко сжал ладони. Скорлупка лопнула с тихим звоном, холодные осколки тут же начали таять, вода просочилась сквозь морщинистые пальцы и испарилась от их тепла. Домовой поднял глаза. В окно бились мелкие снежинки, заметая мокрые улицы и выбеливая потемневшие от осенней сырости дома.
Зима со своими роскошными снегами возвращалась так медленно, что земля, казалось, закочнела насмерть под истлевшими, растерявшими остатки тепла листьями. Домовой устал от сырости и темноты. Он уже почти не подходил к окну, был всклокочен и раздражен, шипел по ночам на кошек и скреб углы шероховатыми пальцами в поисках дверей в другие миры. Дом казался неуютным, в нем не было места ни для Домового, ни для хозяев: осенняя сырость пропитала стены насквозь.
В эту ночь Домовому удалось ненадолго задремать, однако что-то разбудило его почти под утро. Зов, тонкий, как комариный писк, тянул его из дома. Он привстал, вслушался в предутренний звон - не показалось. Домовой потер лапой мохнатую грудь, тяжело вздохнул и поднялся на ноги. Пригрозив пальцем кошке, он вышел в коридор, в упор посмотрел на дверь, ставшую под взглядом зыбкой, будто бы полупрозрачной, и прошел сквозь нее.
Домовой нечасто выходил из квартиры, однако помнил, что раньше все было иначе. Лестницы растрескались, стены потемнели, кое-где виднелись проломы, за которыми можно было различить неясное движение теней.Может, это были соседи? Хотя, вряд ли... Домовой пожалел, что не прихватил с собой амулет, подаренный дедом столетия назад. Никто не знал, как он работает, но, если Домовой не знал, что ему делать, амулет всегда помогал: нужно было только прижать его к груди, и все тело наполнялось теплой ясностью и пониманием настоящего, будущего и прошлого. Он снова вздохнул и потер грудь - на сердце было тяжело.
Он осторожно спустился по лестнице, чувствуя, как крошатся ступени под его ногами, и вышел на улицу. Было еще темно, моросил дождь, сквозь который на небе виднелись всполохи холодного, серебристого света. Домовой пошел на свет.
Он шел довольно долго, спотыкаясь в темноте, огибая наощупь углы домов, до тех пор, пока его лапы не перестали натыкаться на мокрые шершавые стены. Тогда он зябко обхватил себя за плечи и, закрыв невидящие глаза, пошел дальше. Домовой шел целую вечность, и будто бы даже задремал на ходу. Ему чудилось, что мир весь пошел трещинами и вот-вот распадется, небо, деревья, грязный асфальт - все стечет в глубокие проломы и растворится в небытии.
Домовой открыл глаза, когда сквозь веки стал пробиваться свет. Его окружили высокие сосны, под ногами с хрустом ломался остекленевший мох, вокруг рыжих полусгнивших пней застыли заледеневшие шляпки грибов, застигнутые за безумным ведьминым танцем. Домовой покрутил головой, прислушался, нашел тонкую звенящую ниточку, приведшую его сюда, снова пошел за ней. Он поднялся по пригорку, потом спустился вниз, обогнул толстое дерево, покрытое инеем, и увидел груду сосновых веток. Звук усиливался с каждым его шагом, Домовой пошел быстрее, но внезапно наступила тишина. Он остановился, подождал немного, - ничего не изменилось. Тогда он медленно, почти не дыша, подошел к нагромождению веток, взял в лапы одну, обнюхал. Пахло снегом. Он бросил ее на землю, взял еще одну, потом еще. Домовой яростно разгребал острые обломки веток и замерзшую хвою, пока не наткнулся на маленький ледяной шар. Он был совершенно прозрачным и обжигал ладони холодом. Внутри позванивали снежные иголочки.
Домовой вернулся домой только вечером. Хозяйки пили на кухне чай, кошки уютно, в обнимку, устроились у их ног. Он прошел в комнату и впервые за долгое время взобрался на подоконник. В его лапах не таяла ледяная сфера. Он долго смотрел на нее, и в его темных глазах шел снег. Налюбовавшись, Домовой крепко сжал ладони. Скорлупка лопнула с тихим звоном, холодные осколки тут же начали таять, вода просочилась сквозь морщинистые пальцы и испарилась от их тепла. Домовой поднял глаза. В окно бились мелкие снежинки, заметая мокрые улицы и выбеливая потемневшие от осенней сырости дома.