субстанция и субъект
иногда, а в самые холодные и темные дни зимы вообще постоянно, кажется, что блокаду так до конца и не сняли.
в сдавленном кольцом городе все привычные прямые заворачиваются в спираль - пропадает всякая возможность ориентироваться - вместе с возможностью хоть что-нибудь понять или сделать. в безграничных снегах, пардон, нет границ. остается только безразличное скольжение кругами. и даже замерзшими реками не насладиться.
поэтому ленинград/петербург (блокада ленинграда петербургом, шутит йоэль регев) - это и поджидающая на каждом шагу опасность полного провала, и, с другой стороны, великая школа одновременно строгой дисциплины революционной радости и конкретного анализа конкретных обстоятельств. где еще на самом обыденном уровне есть такое острое ощущение необходимости найти виртуозное движение по диагонали, которое сделает возможным хотя бы минимальный прорыв?
можно упомянуть хоть эту совсем не тривиальную повседневную задачу сопротивления погоде, о которой говорил аркадий драгомощенко.
В самом начале "изнанки крысы" романа михайлова:
Вышел из электрички и пошагал по пустынной местности. Там дорога с домами-коробками, с коврами в квартирах, со спящими в подвалах, а прямо - социальный дом, приют неприкаянных, бедных, нервных, с разлитой мочой по коридорам, протекающей крышей, разбитыми лампами. Раз в месяц к дому приезжают менты, забирают всех, кто выходит из подъезда. Если выходишь оттуда, значит, что-то не так с тобой, у тебя в кармане соль или сахар, или ствол, или кожа пятнистая, лицо чёрное. Из этого подъезда нельзя выйти ранним утром, если у тебя устроенная жизнь, разумные приятные суждения о вещах, работа и перспективы.
мощное последнее предложение, а? в какую сторону тут причинно-следственная связь? если упростить: ты живешь в этом доме, потому что у тебя неправильные суждения о вещах, или у тебя неправильные суждения о вещах, потому что ты живешь в этом доме (ментам, кстати, обвсли, без разницы)?
мне кажется, на самом деле, оба варианта представляют интерес для материалистической диалектики. с одной стороны оказываются как раз Регев с Михайловым, имеющие дело типа с материальностью мышления, на которую можно воздействовать. а с другой стороны, ясное дело, исторический материализм, критика политической экономии и так далее.
а вот Бадью и Жижеку - и это прикольно - удается не обращать внимания на этот материальный уровень, проходить мимо него. особенно Бадью, которому достаточно формализма субъекта события, чтобы сделать всю материальность психики-географии-грамматики просто неинтересным и бросить его с корабля, чтобы не мешался. поэтому чтение Бадью так бодрит.
но вот как раз из нашей блокады видно, что всё это надо удерживать вместе. как? пока кажется, что нет другого способа, кроме простого переключения.
беда, конечно, в том, что прорыв - это еще далеко не снятие.
в сдавленном кольцом городе все привычные прямые заворачиваются в спираль - пропадает всякая возможность ориентироваться - вместе с возможностью хоть что-нибудь понять или сделать. в безграничных снегах, пардон, нет границ. остается только безразличное скольжение кругами. и даже замерзшими реками не насладиться.
поэтому ленинград/петербург (блокада ленинграда петербургом, шутит йоэль регев) - это и поджидающая на каждом шагу опасность полного провала, и, с другой стороны, великая школа одновременно строгой дисциплины революционной радости и конкретного анализа конкретных обстоятельств. где еще на самом обыденном уровне есть такое острое ощущение необходимости найти виртуозное движение по диагонали, которое сделает возможным хотя бы минимальный прорыв?
можно упомянуть хоть эту совсем не тривиальную повседневную задачу сопротивления погоде, о которой говорил аркадий драгомощенко.
В самом начале "изнанки крысы" романа михайлова:
Вышел из электрички и пошагал по пустынной местности. Там дорога с домами-коробками, с коврами в квартирах, со спящими в подвалах, а прямо - социальный дом, приют неприкаянных, бедных, нервных, с разлитой мочой по коридорам, протекающей крышей, разбитыми лампами. Раз в месяц к дому приезжают менты, забирают всех, кто выходит из подъезда. Если выходишь оттуда, значит, что-то не так с тобой, у тебя в кармане соль или сахар, или ствол, или кожа пятнистая, лицо чёрное. Из этого подъезда нельзя выйти ранним утром, если у тебя устроенная жизнь, разумные приятные суждения о вещах, работа и перспективы.
мощное последнее предложение, а? в какую сторону тут причинно-следственная связь? если упростить: ты живешь в этом доме, потому что у тебя неправильные суждения о вещах, или у тебя неправильные суждения о вещах, потому что ты живешь в этом доме (ментам, кстати, обвсли, без разницы)?
мне кажется, на самом деле, оба варианта представляют интерес для материалистической диалектики. с одной стороны оказываются как раз Регев с Михайловым, имеющие дело типа с материальностью мышления, на которую можно воздействовать. а с другой стороны, ясное дело, исторический материализм, критика политической экономии и так далее.
а вот Бадью и Жижеку - и это прикольно - удается не обращать внимания на этот материальный уровень, проходить мимо него. особенно Бадью, которому достаточно формализма субъекта события, чтобы сделать всю материальность психики-географии-грамматики просто неинтересным и бросить его с корабля, чтобы не мешался. поэтому чтение Бадью так бодрит.
но вот как раз из нашей блокады видно, что всё это надо удерживать вместе. как? пока кажется, что нет другого способа, кроме простого переключения.
беда, конечно, в том, что прорыв - это еще далеко не снятие.