предисловие к инструкции по реконструкции алмазных колёс безумия
мрачные воспоминания в эту беспокойную ночь на днище. 2 года прошло? три?...
два часа назад я решил, что иду спать.
так что я сейчас вроде как кот Шрёдингера, то ли сплю, а то ли не сплю.
выражается это в том, что я стал перечитывать жежешечку и вспомнил - в форме сна - одну печальную сказку об одной тян.
почувствовал себя старой тряпкой. потому что каждый раз как вспоминаю эту сказку, скучаю по тем временам (tm).
суть в том, что посты тех времён какие-то прямо агонь. хотя читать их невозможно. писать я стал, кажется, лучше. но как-то блекло!
(о тян говорить нечего, она как художник (а она да), на мой вкус, зашилась в горизонте своего опыта. к тому и шла. ну и туда и дорога, видимо. может, тут и нет моей вины)
хитрость в том, что никто из нас не может соответствовать данному моменту жизни. жизнь всегда оказывается на шаг впереди.
это так, потому что жизнь вечна, а каждый из нас - нечто преходящее. как красота самой красивой женщины в городке. эта красота ничто, потому что она пройдёт.
именно поэтому так глупо оглядываться. смотря назад, всегда думаешь: да, если бы я был тот, что сейчас, я бы тогда действовал по-другому. но тогда было тогда, и там оно и осталось.
а сейчас жизнь, как и тогда, на шаг впереди.
жить на пределе значит - бежать наперегонки с жизнью.
в молодости почти все мы такие - пребываем в этой отчаянной, обречённой на поражение гонке. все мы стремимся к пределу.
а потом мы устаём. мужики стареют и мудреют и усаживаются на диван с пивом. в экзистенциальном смысле.
чики устают ещё быстрее и отлавливают этих старых мудрых мужиков. цап! - попался. и тем и другим хана.
дикость в том чтобы продолжать проигрывать и не принимать поражения.
правда, ничего не поделаешь: с возрастом привыкаешь к опыту неудачника.
острота ощущений пропадает. жажда разрывов фиксируется в словах и образах, становится рутиной. то есть, умирает.
единственный шанс продолжать задавать жару и быть злым и неусидчивым - научиться работать с этим.
алмазные колёса безумия надо лепить заново из слов, отблесков воспоминаний, мёртвых отбросов своего опыта. которые, по сути, обыкновенное лосиное дерьмо.
в этот момент форма становится важнее содержания. и только на эстетике становится возможно заново основать этос. и эрос заодно.
два часа назад я решил, что иду спать.
так что я сейчас вроде как кот Шрёдингера, то ли сплю, а то ли не сплю.
выражается это в том, что я стал перечитывать жежешечку и вспомнил - в форме сна - одну печальную сказку об одной тян.
почувствовал себя старой тряпкой. потому что каждый раз как вспоминаю эту сказку, скучаю по тем временам (tm).
суть в том, что посты тех времён какие-то прямо агонь. хотя читать их невозможно. писать я стал, кажется, лучше. но как-то блекло!
(о тян говорить нечего, она как художник (а она да), на мой вкус, зашилась в горизонте своего опыта. к тому и шла. ну и туда и дорога, видимо. может, тут и нет моей вины)
хитрость в том, что никто из нас не может соответствовать данному моменту жизни. жизнь всегда оказывается на шаг впереди.
это так, потому что жизнь вечна, а каждый из нас - нечто преходящее. как красота самой красивой женщины в городке. эта красота ничто, потому что она пройдёт.
именно поэтому так глупо оглядываться. смотря назад, всегда думаешь: да, если бы я был тот, что сейчас, я бы тогда действовал по-другому. но тогда было тогда, и там оно и осталось.
а сейчас жизнь, как и тогда, на шаг впереди.
жить на пределе значит - бежать наперегонки с жизнью.
в молодости почти все мы такие - пребываем в этой отчаянной, обречённой на поражение гонке. все мы стремимся к пределу.
а потом мы устаём. мужики стареют и мудреют и усаживаются на диван с пивом. в экзистенциальном смысле.
чики устают ещё быстрее и отлавливают этих старых мудрых мужиков. цап! - попался. и тем и другим хана.
дикость в том чтобы продолжать проигрывать и не принимать поражения.
правда, ничего не поделаешь: с возрастом привыкаешь к опыту неудачника.
острота ощущений пропадает. жажда разрывов фиксируется в словах и образах, становится рутиной. то есть, умирает.
единственный шанс продолжать задавать жару и быть злым и неусидчивым - научиться работать с этим.
алмазные колёса безумия надо лепить заново из слов, отблесков воспоминаний, мёртвых отбросов своего опыта. которые, по сути, обыкновенное лосиное дерьмо.
в этот момент форма становится важнее содержания. и только на эстетике становится возможно заново основать этос. и эрос заодно.