мимо.
Она не скрывает, она хочет стать знаменитой.
Но спрашивает меня о любви: «есть?»…
«Есть!» - утверждаю я, и тогда она снова делает вираж вниз, вираж-поиск, потому что подъем вверх, к манящему лоску превосходных степеней, отнимает немало сил, а деятельная натура ее нуждается в передышке, в дозаправке...
Но я различаю в ней симбиоз дыханий, - есть такие души - ихтиандры; и когда она спрашивает о любви, то не из-за того ли, что чует ее зов?
Или - звон? - звон пересудов о сладких тревогах любви вызывает в её груди прилив беспокойства - вот и все...
Две истины, два воздуха, - а желание популярности - один из них.
Ожидания причинны, а поиски тщательны: на отмель ее запросов снова, и снова выносится россыпь вертлявых малолеток, обладающих даром заглядываться на мелькание цветных погремушек в знойном движении ее пухлых рук. Отбор шалый, отбор превращается в загул, и по искринке - прилежно - любовь высекается старым, дедовским способом; но идейный канон рассчитан на виртуальных калькуляторах: искринки складываются в незатейливые рифмы, и - это важно, и это - трогательно, и это - нужно, и сложно… Но дальше…
Дальше - зной становится запахом, и стрелки на часах так и не завертятся - полоумно, стрелки мерно отсчитают срок, - слог, - скок, скок - впрок…
…Татуировки прошлого не сползли со старой кожей, нет;
влага тела - отдельно, тоска в душе - отдельно.
«Черная вдова» никогда не была «черной вдовой», что уж там...
Она хочет стать знаменитой, но я знаю, что ей сейчас мешает.
Я говорю ей - не сомневайся!
Любовь - вечное сомнение, ты же - не сомневайся!
Забудь о духовных колебаниях:
толпа видит стержень,
толпа любит стержень,
толпе нужен стержень - на что-то же надо нанизывать собственные фантазии.
В алхимии поклонения нет ничего сложного - эпатаж и манипуляция - все это нарабатывается опытом и зарабатывает деньги, бесчувственность и снобизм - обязательная матрица популярности и надежный банковский депозит.
Но
манит.
Манит - всегда - проходящее мимо...
Любовь? Любовь - это другой воздух.