Генис Давид Ефимович. Советская эпоха через акт санитарного врача. 40 лет в пустынях Казахстана.
..Для меня, направленного после окончания института в 1955 году на работу в южный Казахстан, шуточный список болезней для доктора Айболита очень скоро потерял юморной смысл. Мой край я называл "заповедником" заразных болезней. Люди болели, умирали. Надо было лечить и спасать. Врачи, средний и младший медперсонал трудились в условиях, которые сегодняшним медикам и представить трудно. А для меня, молодого, а потом и не совсем молодого врача, страницы моих учебников оживали на глазах...
...мне много дала моя работа главным врачом санэпидстанции в одном из районов области. Три года этой работы срок, конечно, невелик. Все же - это три года! Я был единственным врачом, хоть и назывался главным. И заниматься пришлось буквально всем - школами и магазинами со столовыми, фермами и колхозно-совхозным производством, очагами инфекций и прививками, выезжать к больным и исполнять при этом всё то, что положено главному врачу районной санэпидстанции да нередко и главному врачу района...
... В аулах мне приходилось чаще ночевать, чем дома. В кабинах наших служебных машин я больше отсидел часов, чем на своем служебном стуле "главного". Это была трехлетняя "производственная практика" после всей теоретической институтской накачки. Можно считать эти три года моей "ординатурой" уже после окончания института, но с той разницей, что я был один, и советоваться я мог только со своими помощниками, фельдшерами, да с книгами и инструкциями. Кстати, в которых нередко все говорилось тоже в общем. Но оценку давали не педагоги институтские или куратор, а жизнь, результаты, начальство и подчиненные...
...вот как отстоять свою позицию на заседании райисполкома, перед руководителями районных ведомств, председателями колхозов или директорами школ, которые все были намного старше и опытнее меня... Теория из института и практика реальной жизни в своем сочетании и дали мне тот багаж, который и помогал в дальнейшей жизни. Я так думаю. Ибо я не родился вундеркиндом. Жаль, конечно...
...позже, уже заведуя отделом паразитарных болезней областной санэпидстанции и возглавляя паразитологическую службу области, а это более 120 специалистов самого разного профиля, опять же сталкивался со многими проблемами, не всегда из явной компетенции моей службы. Занимался. Если посылали или приглашали меня, значит, справлялся. Так что, "мастером на все руки" не был и в то же время - был...
"Битва" в Ленинске (Байконуре) В 1985 (или в 1986) году в городе Ленинске (ныне Байконур) произошла крупная водная вспышка вирусного гепатита А (болезнь Боткина). Больницы и госпитали были переполнены больными "желтухой". Мне главный врач сказал: - Поезжай на два-три дня. Там вспышка гепатита, связанная с водопроводом. Надо организовать дезинфекцию и промывку водопровода и помочь открыть временный эпидстационар на сто или двести коек. Местные врачи с этим не справляются. У тебя большой опыт работы на вспышках. Все вопросы решать на месте. Всё ясно и просто. Есть вопросы? Но вместо "двух-трех" дней я пробыл там две недели, настолько все оказалось "ясно и просто". Не случайно главный врач вспомнил о моем опыте...
Утренним поездом приехал на небольшую станцию Тюра-Там. Меня встретил главный врач городской санэпидстанции... Пропуск уже был оформлен, уазик ждал на привокзальной площади. Сразу же едем в город. Режимный контроль прошел. И через полчаса из придорожных песков мы окунулись в тенистость зеленых улиц города. По числу населения он никак не меньше нашей Кзыл-Орды. Этот режимный город относился к Министерству обороны СССР. "Закрытый" город по терминологии тех лет.
Ситуация в стране в 1985 году заметно изменились. Новые времена и дела первого президента СССР Михаила Горбачева воспринимали здесь весьма болезненно. Власть генералов ущемили. В городе уже начали действовать и гражданские учреждения типа горкома партии и горисполкома. Правда, реально всю жизнь Ленинска еще определяли военные. До недавнего времени они вообще кроме Москвы никого не признавали.
Работу свою начал со знакомства с ситуацией. В кабинете главного врача, кроме нас, еще и специалисты санитарного и эпидемиологического отделов, лаборанты. Да, по мере их кратких сообщений, начинаю понимать, в какую ситуацию попал. Местные медики уже успели многое, если и не сделать, то пытаться сделать, или, как мы говорили, "пробить". Встретился я и с заместительницей председателя горисполкома и с первым секретарем горкома партии (если не путаю, ее фамилия была Сапожникова). Ситуация в их изложении тоже не сулила ничего хорошего, в том числе и для меня, в смысле решить все вопросы за два-три дня. Понял, что придется "сушить сухари".
В тот же день мы пригласили зайти в санэпидстанцию начальника эпидотдела полигона. Пришел молодой общительный лейтенант-врач. С ним пообщались как коллеги, он поддержал наше видение ситуации и что надо бы сделать в первую очередь. Но над ним сидели командиры со "своим видением". Посочувствовали ему. Поняли, что он больше надеется на нас, чем на себя и свои возможности.
Вечером, в здании штаба полигона, заседание противоэпидемической комиссии. Всё серьезно. Большой полный зал. Военных много, гражданские жмутся в креслах первого ряда. Уже не помню, о чем говорили, выступали, что-то докладывали, кто-то вроде бы отчитывался. Я выступил как представитель областного отдела здравоохранения и областной санэпидстанции. Молча слушали. Военным вообще, думаю, странным было видеть у себя гражданских, которые что-то им пытались предлагать и даже требовать. Не привыкли к такому. Выступил полковник, начальник тыла полигона, доказывал что-то своё.
Женщины-руководительницы, "первые лица города", сидели молча. Еще до собрания они попросили, чтобы я взял на себя всю "выступательную" часть работы на заседаниях штаба. После моего многолетнего опыта и убежденности, что нет выше власти на земле, чем власть партийных органов, было странно видеть нечто обратное. В общем, ничего делового и конкретного в тот вечер не произошло. Стандартный ППР (Посидели, потрепались, разошлись)...
Начальник полигона Байконур генерал Жуков оказался твердолобым и самоуверенным, никому и ничему не верил и слушать не хотел. Упрямый Фома, да и только. На наше предложение провести обеззараживание водопровода (промывку, хлорирование, что не проводилось за все годы его 20-летнего существования), он в ответ стучал кулаком по столу в кабинете первого секретаря горкома партии города, где мы обсуждали этот вопрос.
Дико было смотреть мне на эту сцену, сидя рядом, как разъяренный генерал стучал кулаком по столу перед носом женщины, к тому же первого секретаря горкома партии. Её вина, по мнению твердолобого генерала, была в том, что она, с нашей подачи, тоже пыталась убедить его в необходимости промыть и дезинфицировать водопровод. С высоты своего генеральского чина он пытался давить не аргументами, а своим грубым апломбом: - Вы сорвете все работы на полигоне, а мы стоим на страже родины.
Я не выдумал, я записал тогда его слова. Надо полагать, именно себя генерал считал главным "стоящим на страже". При этом он обращался только к секретарю горкома партии и зам. пред.горисполкома. На нас, медиков, меня и Сергея Мозгова, главного врача горсанэпидстанции, он даже не смотрел, хотя мы сидели рядом за маленьким столиком чуть ли не локоть к локтю. Он знал, что все предложения исходили именно от нас. Мы - "мелкая сошка" для "туза". Но беда, когда упрямого Фому судьба возносит столь высоко...
Каждый вечер в штабе полигона собирался полный зал: командование, военные, городская администрация, медики. Всё обсуждали, что делать. Мне приходилось каждый вечер выступать с оценкой текущей ситуации и опять, и опять говорить о неотложных мерах. Хотели, не хотели, но военные вынуждены были слушать.
Для них была необычной и непривычной резкость моих выступлений. Ведь по существу, ничего толком не могли возразить, но твердо стояли на своем - лишь бы ничего не делать. Я настаивал, например, о наведении порядка в хлорировании водопровода. В ответ военные заявляют, что по городу коровы ходят, от них, мол, инфекция. - Да не болеют коровы болезнью Боткина, и вообще, военные обеспечивают режим города, так и наведите порядок. Нет, стоят на своем, мол, хлорируем как надо, водопровод ни при чем.
Доказываем, что единовременная массовая заболеваемость инфекционным гепатитом это признанный социальный и эпидемиологически типичный признак водного характера вспышки. Нет, не согласны. Выступает начальник по тылу, не помню, то ли генерал, то ли полковник, размахивает учебником по коммунальной гигиене (по этому учебнику Марзеева я учился где-то лет тридцать до этого, где только он его разыскал): - Вот, в учебнике, нет подтверждения вашим требованиям. Наш водопровод ни при чем! - Учебник, тем более, старый, не руководство к действию.
Я с трибуны показал и зачитал инструкции санитарной и коммунальной служб страны, где даны четкие и обязательные к исполнению правила эксплуатации водопроводов. - Объясняю, государственные организации, в том числе и военные, обязаны действовать по инструкциям, имеющих силу закона, а не по старым учебникам. Сидят военные "знатоки", молчат.
Зачитал им инструкцию по эксплуатации водопроводов, утвержденную Минкомхозом Казахстана. В ответ услышал, что они подчиняются только Москве. Я опять подал голос, речь о водопроводе, о питьевой воде, о здоровье людей. Полигон находится на земле Казахстана и военные обязаны исполнять законы Казахстана. Смотрели на меня с удивлением. Так с ними еще никто не разговаривал...
Не сдается военный начальник. Бьет меня "козырем" - принес на очередное заседание издание Всемирной Организации Здравохранения (ВОЗ) - "Материалы Комитета экспертов по проблеме водоснабжения", где он нашел фразу "не в мою пользу". Я тоже не сдаюсь. Попросил у него эту книгу. Oткрываю в ней последнюю страницу и читаю вслух, на весь зал, заявление руководства ВОЗ, что все, написанное в данных материалах, является личным мнением авторов и не отражает официальную точку зрения руководства ВОЗ. Вот так и "воевали".
А пока ежедневно поступали больные, как гражданские, так и военные. Мы с главным врачом санэпидстанции города и специалистами хотели посетить головные сооружения водопровода. Нас не пустили. Мол, секретный объект. Мы решили провести свое расследование. Выяснили, дежурные солдаты время от времени просто бросали мешки с хлоркой в резервуары, очень им надо было соблюдать временные и дозировочные правила. Я дал задание двум лаборантам-химикам сидеть дома и каждый час в течение суток брать пробы водопроводной воды и определять наличие в них хлора. В итоге, получили прекрасную картину. Все грехи военных легли на наш стол. Эти данные я придержал, как козырный туз.
Начальника военного санэпидотряда по приказу генерала Жукова освободили от должности и, как нам сказали, офицерские погоны сменили на солдатские. Военного врача - в солдаты? За что? За то, что поддержал именно наши предложения, а не идиотские распоряжения и упрямство солдафона!
Что ни предлагаем, ничего не проходит. Главного врача городской СЭС Жуков вообще за человека не считал. И к горисполкому такое же отношение. Вел себя, как зарвавшийся барин. Больных уже госпитализировать было некуда, а его ничем не прошибить...
Приехал начальник областного КГБ (Комитета государственной безопасности). Мне понравилась беседа с ним. Где-то полчаса ушло на доклад по ситуации. Он быстро всё оценил, очень четко разобрался в ситуации и сказал, будем действовать вместе. Мне предложил составить телеграмму на имя М. Горбачева. Моя часть её это медицина, его часть - политические формулировки. И весь текст должен был быть всего на половину страницы. Сидели час, пока скомпоновали такой краткий текст, в котором надо было отразить всё.
Я понял, что ситуация уже вышла далеко за мою компетенцию. И еще понял, проблема не только и не столько в эпидемии и водопроводе... Тут столкнулись генералы, которые жили в задубевшей советской ментальности, и руководители областной партийной организации, уже почувствовавшие новые веяния эпохи Горбачева. Противостояние военных и местной партийной власти, которая уже перестала считать себя просто местной властью...
А я оказался между ними. И вспышка гепатита даже вместе с тем злополучным водопроводом как повод это противостояние разрубить и дать понять военным, что они уже больше на этой земле не полновластные хозяева.
... Последнее совещание в "узком" кругу. Нас всего четверо. Начальник полигона генерал Жуков и его заместитель, тоже генерал. С другой стороны, я и начальник областного КГБ. Я доложил кратко ситуацию и материалы наших расследований. Положил на стол свой козырный туз, картину хлорирования воды, которая четко показывала режим работы водопровода и его грубые нарушения. Военным нечего было возразить. Тут Жуков больше не стучал по столу...
Кэгэбист ознакомил их с нашим текстом телеграммы и сказал, если они не меняют свою позицию, телеграмма уходит Горбачеву. Для Жукова это означало одно: или он признает верховенство партийной власти сейчас, здесь, или вопрос выносится на рассмотрение Генсека ЦК КПСС Михаила Горбачева.
А в том, что Горбачев поддержит именно Ауельбекова, которого хорошо знал и даже похвалил, что показали по телевидению на весь Союз, никто не сомневался. Понятно, слова этого полномочного офицера КГБ имели совсем другой вес, чем все мои речи и выступления. Разговор пошел серьезный. Но первый раунд мы всё же выиграли.
Скандал принял такие масштабы, что прилетели зам. начальника Генерального штаба Минобороны СССР маршал С. Ф. Ахромеев и зам. начальника Управления космических средств МО СССР генерал-полковник Герман Титов. Напомню, Г. Титов, второй после Гагарина космонавт.
Собрали большое совещание в штабе. Генералу Жукову, начальнику полигона Байконур, московское начальство при всем честном народе обещало увольнение за все его самодурства. Военного врача восстановили в должности и звании. Все наши предложения обязали принять к исполнению. Разговор с ним они вели на военном языке - четко и определенно, без скидок на его "генеральство". Если перевести это на русский язык, то прозвучит, примерно, как "дали по мозгам". И это было не в тиши кабинета, при полном зале, и все видели потеющего генерала...
Потом, после заседания расширенного штаба, ко мне подошел начальник областного КГБ и поздравил с победой. И второй раунд мы тоже выиграли. Теперь уже окончательно.
Начали готовиться к открытию дополнительной инфекционной больницы. Мы нашли здание. Оборудовать ее и набрать штат персонала уже было обязанностью городской больницы. Навели порядок на водопроводе. При этом оборонная мощь страны не пострадала. Главный врач горсанэпидстанции Сергей Мозгов долго еще был в восторге. Стоило ему появиться в приемной Жукова, сразу принимал его и такой вежливый был...
Правда, после той "гепатитной" войны Жуков про меня не забыл. Дал команду своим компетентным органам проверить, кто я такой и кто меня допустил в их секретный "огород". Те вышли на наш областной КГБ. Меня вызвал заведующий облздравотделом Омаров и предупредил, что мною интересуются... Но когда вопрос дошел до уровня начальника КГБ (знать, заинтересовались всерьез мною), он дело сразу закрыл, сказав, что мы вместе в Ленинске работали. Офицер, курировавший медицину и мое "дело", пригласил меня и извинился за то, что меня побеспокоили. А то бы...
О брюшном тифе слышали, наверное, многие. Есть еще болезнь, паратиф "В" (произносится как "паратиф Б"). Отличается другим видом микробов, некоторыми симптомами, обычно не дает тяжелых и смертельных осложнений. От этого не легче, болезнь есть болезнь, тем более, из тифо-паратифозной группы...
В какой-то из 70-х годов в Аральске в течение нескольких дней заболели около двухсот пятидесяти школьников. ЧП областного масштаба. Нет, не областного - об этой вспышке тут же сообщил даже "Голос Америки", что всполошило наши областные власти. Это еще были времена, когда "голоса" были "вражескими", так что понятно, как всё было воспринято начальством всех рангов.
Что же там случилось? Водозабор для городского водопровода располагался на реке Сыр-Дарье, длина "нитки" водовода по доставке воды в город в несколько десятков километров. А в тех пустынных местах, где проходил этот магистральный водовод, постоянно выпасался крупный рогатый скот.
Однажды этот водовод из-за ветхости труб прорвало. Вода затопила большую территорию окружающих выпасов. Но из-за удаленности об аварийной ситуации узнали не сразу, а когда узнали, "специалисты" прекратили забор воды из реки. Но городские насосы забыли остановить первыми, и озеро с тех выпасов моментально втянуло в трубы водопровода. Эту воду подали в город.
Да, аварию всё же устранили. Насосы вновь заработали и воду начали подавать в город. Но капитальную промывку и дезинфекцию всех водопроводных сетей не провели. Короче говоря, "зараза" (возбудители паратифа В) из колонок сочилась еще достаточно долго.
Жители никогда сырую воду не пили. А в школах для того и переменки, чтобы воды напиться. Правда, существовало требование - в школах заполнять питьевые бачки только кипяченной остуженной водой. Бачки положено было ежедневно промывать кипятком. На бачках должны были быть не "носики", которые брали все в рот, а фонтанчики. Но кому это надо было? А, значит, ничего толком и не соблюдалось.
И как же было не заболеть, если школьники пили сырую воду, которой перед этим основательно "прополаскали" коровьи пастбища? Вот паратиф В как раз из той группы болезней, носителями возбудителей которых и являются коровы.
Без меня на той вспышке тоже не обошлось. Месяц там просидел... В связи со вспышкой приехала группа специалистов областной санэпидстанции. Мне поручили возглавить мероприятия. Как всегда, в первые дни самая горячка. Больные идут "потоком", поступают со всех школ города. Больница переполнена. С главным врачом райбольницы сидим, ломаем головы, какие отделения срочно перепрофилировать.
Звоним в областное аптекоуправление: в Аральске не хватает антибиотиков. В те времена эту инфекцию лечили левомицетином. Сразу нам вопрос: кто будет за них платить? Значит, срочно готовим проект решения райисполкома с просьбой выделить деньги по эпидфонду и отправляем его в облисполком для утверждения.
Каждый вечер - заседание районной противоэпидемической комиссии при райисполкоме. Все уставшие за день, но деловые. Много говорим, но мало что сдвигаем
с места. Прежде всего, это касается срочного устранения всех основных санитарных нарушений в школах, на водопроводе и по санитарной очистке города.
"Начальник" водопровода директор горкомхоза на нас "ноль внимания", хотя слушает вежливо. В это время его люди и техника были задействованы ремонтом водопроводной ветки к дому первого секретаря райкома партии. Мы там видели большую разрытую траншею, правда, заметного трудового энтузиазма не было замечено. Траншея была. Рабочих не было. Но считалось, что горкомхоз денно и нощно занят этой важнейшей стройкой. Потому до проблем жителей города руки не доходили...
Всё срочно, всё надо, куча дел, куча бумаг. Мобилизованы все местные медработники. Приехали многие на помощь из Кзыл-Орды. Со мной в номере гостиницы остановился наш заведующий отделением школьной гигиены молодой врач Рахимбек Акимжанов. Мы с ним все вечера сидели до двенадцати ночи и разрабатывали подробный план действий на следующий день буквально для всех участников "тушителей пожара", включая и местных медицинских работников.
Поначалу моя методика работы его страшно удивила, но потом и он вошел в этот ритм. Но зато уже в восемь утра мы были в райсанэпидстанции, к восьми собирались основные руководители групп и участники мероприятий, а это было где-то двадцать - тридцать человек. Обсуждали кратко ситуацию. Люди отчитывались за прошедший день. Без долгих разговоров все получали план работы на день. При этом что-то корректировали по итогам утренней планерки. На нее уходило примерно полчаса. Люди знали, что надо делать и за что им придется вечером или завтра утром на штабе держать отчет.
Естественно, встал вопрос о гигиене в школах. Школы большие. Условия, прости господи. "Удобства" во дворе. Это означает - никакой санитарии. Водопровод убогий, представлен соседней колонкой или единственным краном в подсобке школы. Питьевые бачки в школах мы посоветовали переделать. Но переделывать их и ставить бойлеры для постоянного кипячения воды директора школ не спешили. И многие другие наши предписания уходили в их "столы". Всякие причины находили. Грозные меры в виде 10-20-рублевых штрафов не пугали директоров школ. Уверен, они их потом с учителей собирали... Что дальше? "Пожар"-то не потушен.
Приехал главный врач областной санитарно-эпидемиологической станции Д. М. Шек. Мы с ним прошли рейдом по школам. Директора не спорят, все говорят "махл" (хорошо, ладно), сделаем. Первым секретарем райкома партии там был достопочтенный товарищ Есетов. К тому же, сей товарищ Т. Есетов был еще и депутатом Верховного Совета СССР. Другими словами, живая партийная и советская власть в одном лице. Первое лицо в районе. Не шутка!
С трудом пробились на прием к олицетворению местной власти, к "первому". В районе он выше Бога. Для начала Есетов вошел в раж, стал кричать на нас. Куда мы смотрим, море начинает высыхать, это влечет заметное ухудшение всех условий жизни в районе и городе. Поэтому здесь и вспышка. Ну и так далее...
Наша "делегация", это - Д. Шек, я и главный врач районной санэпидстанции Гульжан Дошниязова. Молча сидим, ждем, чем весь этот словесный понос кончится. Мы же должны дождаться, что он скажет конкретно. Ничего конкретного не дождались. Д. Шек, не вступая в дебаты, коротко заявил, если в течение суток не будут приняты в районе действенные меры по наведению санитарного порядка в школах и на водопроводе, с завтрашнего числа мы закрываем школы города и докладываем о ситуации в обком партии и Министерство здравоохранения республики. С тем и ушли.
Через два часа первый секретарь райкома партии собрал всех, какие только были в районе, руководителей. В зале человек сто, битком. Говорил "Первый". В зале было тише, чем на Луне. Никто даже не кашлял. Он вызывал к трибуне всех директоров школ. Он их громил, как мальчишек. Вызвал к трибуне начальника горводопровода, чуть не довел его до инфаркта. Основной тезис "Первого" был коротким: "Я вас назначил директорами. Я вас и выгоню. Ни спать, ни есть, всё, что требует санитарная служба, чтобы было выполнено". Такого разъяренного разноса я ни до, ни после, никогда не слышал.
.... Однажды был я в районном центре поселке Чиили. Главный врач райСЭС Старцева Алла Семеновна попросила меня: - Помогите нам, пожалуйста, с нашим молочным заводом разобраться - А что случилось? - Да не можем мы там ничего добиться, всё плохо, а вот не можем доказать... - Наверно, там родственные связи с руководством, которое "повыше"? - Да, и это. Врача по пищевой гигиене у нас в штате нет. А помощники (эти должности занимали фельдшера) не могут там разобраться. - Да не моя это "опера". Попробую...
Несколько дней я посвятил молзаводу. Что делал? Из колхозов им привозили молоко к пяти-шести часам утра. Вот каждое утро я и приходил к этому времени и, пока шли приём и переработка молока, это где-то часа два-три, я находился там. Смотрел, пытался понять, что и как они делают. С помощью мастера изучал весь технологический процесс. Сидел подолгу в лаборатории, наблюдая за работой лаборантки. Выскакивал на площадку, где должны были мыть молоковозы после сдачи молока...
Да, этот молзавод проверяли много раз работники и райСЭС, и облСЭС. Но вся беда была в том, что они приходили днем. В это время главные процессы уже не происходили. Молоко после дойки поступало из ближних колхозов рано утром, и на этом молзаводе всё успевали переработать. Что тут было днем обследовать? Вот и получались акты обо всём и ни о чем.
Лаборантка, проверяя качество привезенного молока, при мне поначалу всё старалась делать по инструкции. Аж потела... За титровочную бюретку как за "зло земное" бралась. Но видно ведь, когда человек что-то делает "набитой" рукой, а когда все эти манипуляции для вида. Долго она терпеть не стала. Видит, что я молчу, и быстренько отодвинула все бюретки в сторону, достала ложку и просто, по-домашнему, стала определять качество и кислотность молока.
Мыть и пропаривать оборудование и фляги надо было с помощью соды. Чтобы жир отмывать. Спрашиваю мастера, добавлял ли соду в воду? Да, конечно. Знаю, что честно меня обманывает. Перед этим по моей просьбе и рецепту химик райСЭС приготовила набор для экспресс-диагностики. Достаю набор. Добавил реактив в воду - цвет тот же, не изменился. Мастер, дорогой, ну что же ты меня пытаешься обмануть? У него глаза на лоб, не может быть, мол. Кинулся он в кладовку, принес пакет с содой, насыпал в воду. Проверяй, - говорит.
Мне нравится роль фокусника. Однажды, еще в школе, в нашем зале показывал ребятам опыты с изменением цвета растворов. Эффект всегда был убийственный.
И тут я вновь добавил реактив - вода сразу стала темносиней. Старый мастер даже рот раскрыл. Он же химию в школе не изучал. А тут такое... Белое стало сразу синим...
Отдышался, а потом говорит: - Да, действительно, областные врачи, это областные...
В общем, разобрался я во всей технологии завода, нарисовал схемы процессов, кучу нарушений "выловил" на всех этапах доставки, приёма и переработки молока. Потом в райСЭС устроил собрание-семинар, объяснял как и что надо проверять... Материал моей серьезной проверки, с фактами, цифрами и предложениями передал в райисполком, руководству Кзылординского молкомбината, исполнявшего роль управления молочной промышленности области, и в областную газету.
Был ли резонанс? Да. Вместо капитального ремонта старой хибары, именуемой "молзаводом", решили строить новый молзавод. Через два года поселок получил типовой современный объект.
Советская эпоха через акт санитарного врача... Вот что написала заведующая санитарным отделом Казалинской районной санэпидстанции Мухарам Омарова в акте от 14 сентября 1977 г. по совхозу имени 22-го партсъезда (привожу в сокращении): "Центральный зерноток. Работают приезжие из Аральска ученики ГПТУ-68 (50 чел). Живут в 4-х юртах по 16-17 человек. Одна юрта провалена и покрыта сверху досками (находится в аварийном состоянии), темно, душно, половина ребят спит на полу, нет кошмы или матрацев и подушек. Кухня и столовая под навесом, не оборудованы, посуды не хватает. Моют ее без дезинфекционных и моющих средств, в одном тазике. Готовят только одно блюдо. Нет цистерны и емкости для хранения питьевой воды. Всего тут три умывальника, три фляги, один титан. Нет питьевых бачков, пьют сырую воду из фляг. Нет душевой, кладовки для продуктов. Повара - тоже из учеников, без халатов и без медосмотра.
Полевой стан (участок "Мырзабек"), бригады N 3 и 4. Здесь 300 учеников школы N 420, из школы участка Баскара - 65 чел., из школы участка Кумжиек - 65 чел и механизаторы - 27. Живут в 17-ти юртах и типовом общежитии. Ученики спят на полу, постели свои. У механизаторов есть койки. Юрты не проветриваются, в них грязно. Посуды, котлов не хватает. Нет положенных трех тазиков для мытья посуды. Моющих и дезинфекционных средств нет. Повара из учеников, без медосмотра и халатов.
Готовят только одно блюдо из-за нехватки котлов. Пища однообразная. Нет кладовой для продуктов. Воду привозят из скважины, хранят в двух цистернах, их не мыли и не дезинфицировали перед началом эксплоатации. Крышки цистерн не закрываются, краны протекают. Ученики прямо на моих глазах набирали воду из цистерны разными ведрами и даже умывальниками. Титаны есть, но кипятят воду только к обеду для чая. Питьевые баки используют для... засолки и мытья мяса и сбора отходов. Воду пьют сырую из цистерны, ее же доставляют на поле.
Участок Шенгельды (бригады N 1 и 2). Здесь 200 учеников из школы N 420, и 75 из школы N 419, из местной школы N 190 - 75 учеников и столько же из ГПТУ Новоказалинска. Установлены 2 цистерны для питьевой воды, крышки не закрыты, нет краников. В питьевых баках сырая вода. На поле воду не доставляют. На кухне моющих средств нет. Посуду моют в одном тазике ради экономии воды. Банных дней нет".
Каюсь, не стал здесь переписывать дальше, ибо всё примерно в таких же безобразиях, как и в других местах совхоза. Дальше из акта: "Совхозный центр: здесь две скважины. Предписание райсанэпидстанции не выполнено. Скважины не огорожены, заболоченности не ликвидированы, не благоустроены. Забор воды ведут внутри охранной зоны, не выведена удлиненная труба и не определено место для забора воды автоводовозом. Шофер водовоза медосмотр не прошел, нет паспорта на машину.
Самое интересное, ведь рисоуборку вели не первый год, можно было бы и полевые станы оборудовать, и все бытовые вопросы решить. Но не было никакого желания у начальства всех уровней что-то решать для "тружеников полей", как любили заявлять они громогласно. В обкоме партии и облисполкоме разве не знали о всех этих преступных безобразиях? Хотя бы одного директора совхоза сняли с работы, уверен, по цепи до всех бы дошло. Нет, говорить о людях все умели, что-то делать толком никто не хотел...
Акт Омаровой - типичный "кирпичик" из мозаики "портрета" советской эпохи словесной шумихи и глубоко наплевательского отношения к людям... Но зато для начальства всех уровней "козлами отпущения" всегда были именно санитарные врачи, мол, плохо работали и "допускали безобразия".
Вот еще один "фронт": школы. Мы никогда не требовали сверхестественное, что было бы "не по карману". Читаю акты тех лет, и странное чувство одолевает, ведь требования наши фактически были "копеечными". Все школы в те годы были старых проектов, когда никто ни о какой цивилизации не думал: не было в них ни водопроводов, ни типовых столовых с набором необходимого инвентаря. Туалеты надворные ужасного "дизайна" были "украшением" любого школьного двора.
Но в то же время в этих допотопных школах учились тысячи и тысячи детей, их постоянно "трясли" вспышки кишечных инфекций. И всё воспринималось спокойно. Согласен, денег не хватало. Не хватало, потому что половина бюджета страны уходила на военные цели. А остальная часть - на "помощь" "коммунистам" и борцам за "народную свободу" всех стран, от северного до южного полюсов...
Опять меня занесло в "критиканство". Врачи-гигиенисты, работники санэпидслужбы, нередко слышали это слово в свой адрес. Работа была такая у нас, критиковать и упорно добиваться улучшения во всех сферах, где речь шла об охране здоровья людей. Вот только рычагов реального воздействия у нас почти не было.
Источник: http://samlib.ru/g/genis_d_e/
...мне много дала моя работа главным врачом санэпидстанции в одном из районов области. Три года этой работы срок, конечно, невелик. Все же - это три года! Я был единственным врачом, хоть и назывался главным. И заниматься пришлось буквально всем - школами и магазинами со столовыми, фермами и колхозно-совхозным производством, очагами инфекций и прививками, выезжать к больным и исполнять при этом всё то, что положено главному врачу районной санэпидстанции да нередко и главному врачу района...
... В аулах мне приходилось чаще ночевать, чем дома. В кабинах наших служебных машин я больше отсидел часов, чем на своем служебном стуле "главного". Это была трехлетняя "производственная практика" после всей теоретической институтской накачки. Можно считать эти три года моей "ординатурой" уже после окончания института, но с той разницей, что я был один, и советоваться я мог только со своими помощниками, фельдшерами, да с книгами и инструкциями. Кстати, в которых нередко все говорилось тоже в общем. Но оценку давали не педагоги институтские или куратор, а жизнь, результаты, начальство и подчиненные...
...вот как отстоять свою позицию на заседании райисполкома, перед руководителями районных ведомств, председателями колхозов или директорами школ, которые все были намного старше и опытнее меня... Теория из института и практика реальной жизни в своем сочетании и дали мне тот багаж, который и помогал в дальнейшей жизни. Я так думаю. Ибо я не родился вундеркиндом. Жаль, конечно...
...позже, уже заведуя отделом паразитарных болезней областной санэпидстанции и возглавляя паразитологическую службу области, а это более 120 специалистов самого разного профиля, опять же сталкивался со многими проблемами, не всегда из явной компетенции моей службы. Занимался. Если посылали или приглашали меня, значит, справлялся. Так что, "мастером на все руки" не был и в то же время - был...
"Битва" в Ленинске (Байконуре) В 1985 (или в 1986) году в городе Ленинске (ныне Байконур) произошла крупная водная вспышка вирусного гепатита А (болезнь Боткина). Больницы и госпитали были переполнены больными "желтухой". Мне главный врач сказал: - Поезжай на два-три дня. Там вспышка гепатита, связанная с водопроводом. Надо организовать дезинфекцию и промывку водопровода и помочь открыть временный эпидстационар на сто или двести коек. Местные врачи с этим не справляются. У тебя большой опыт работы на вспышках. Все вопросы решать на месте. Всё ясно и просто. Есть вопросы? Но вместо "двух-трех" дней я пробыл там две недели, настолько все оказалось "ясно и просто". Не случайно главный врач вспомнил о моем опыте...
Утренним поездом приехал на небольшую станцию Тюра-Там. Меня встретил главный врач городской санэпидстанции... Пропуск уже был оформлен, уазик ждал на привокзальной площади. Сразу же едем в город. Режимный контроль прошел. И через полчаса из придорожных песков мы окунулись в тенистость зеленых улиц города. По числу населения он никак не меньше нашей Кзыл-Орды. Этот режимный город относился к Министерству обороны СССР. "Закрытый" город по терминологии тех лет.
Ситуация в стране в 1985 году заметно изменились. Новые времена и дела первого президента СССР Михаила Горбачева воспринимали здесь весьма болезненно. Власть генералов ущемили. В городе уже начали действовать и гражданские учреждения типа горкома партии и горисполкома. Правда, реально всю жизнь Ленинска еще определяли военные. До недавнего времени они вообще кроме Москвы никого не признавали.
Работу свою начал со знакомства с ситуацией. В кабинете главного врача, кроме нас, еще и специалисты санитарного и эпидемиологического отделов, лаборанты. Да, по мере их кратких сообщений, начинаю понимать, в какую ситуацию попал. Местные медики уже успели многое, если и не сделать, то пытаться сделать, или, как мы говорили, "пробить". Встретился я и с заместительницей председателя горисполкома и с первым секретарем горкома партии (если не путаю, ее фамилия была Сапожникова). Ситуация в их изложении тоже не сулила ничего хорошего, в том числе и для меня, в смысле решить все вопросы за два-три дня. Понял, что придется "сушить сухари".
В тот же день мы пригласили зайти в санэпидстанцию начальника эпидотдела полигона. Пришел молодой общительный лейтенант-врач. С ним пообщались как коллеги, он поддержал наше видение ситуации и что надо бы сделать в первую очередь. Но над ним сидели командиры со "своим видением". Посочувствовали ему. Поняли, что он больше надеется на нас, чем на себя и свои возможности.
Вечером, в здании штаба полигона, заседание противоэпидемической комиссии. Всё серьезно. Большой полный зал. Военных много, гражданские жмутся в креслах первого ряда. Уже не помню, о чем говорили, выступали, что-то докладывали, кто-то вроде бы отчитывался. Я выступил как представитель областного отдела здравоохранения и областной санэпидстанции. Молча слушали. Военным вообще, думаю, странным было видеть у себя гражданских, которые что-то им пытались предлагать и даже требовать. Не привыкли к такому. Выступил полковник, начальник тыла полигона, доказывал что-то своё.
Женщины-руководительницы, "первые лица города", сидели молча. Еще до собрания они попросили, чтобы я взял на себя всю "выступательную" часть работы на заседаниях штаба. После моего многолетнего опыта и убежденности, что нет выше власти на земле, чем власть партийных органов, было странно видеть нечто обратное. В общем, ничего делового и конкретного в тот вечер не произошло. Стандартный ППР (Посидели, потрепались, разошлись)...
Начальник полигона Байконур генерал Жуков оказался твердолобым и самоуверенным, никому и ничему не верил и слушать не хотел. Упрямый Фома, да и только. На наше предложение провести обеззараживание водопровода (промывку, хлорирование, что не проводилось за все годы его 20-летнего существования), он в ответ стучал кулаком по столу в кабинете первого секретаря горкома партии города, где мы обсуждали этот вопрос.
Дико было смотреть мне на эту сцену, сидя рядом, как разъяренный генерал стучал кулаком по столу перед носом женщины, к тому же первого секретаря горкома партии. Её вина, по мнению твердолобого генерала, была в том, что она, с нашей подачи, тоже пыталась убедить его в необходимости промыть и дезинфицировать водопровод. С высоты своего генеральского чина он пытался давить не аргументами, а своим грубым апломбом: - Вы сорвете все работы на полигоне, а мы стоим на страже родины.
Я не выдумал, я записал тогда его слова. Надо полагать, именно себя генерал считал главным "стоящим на страже". При этом он обращался только к секретарю горкома партии и зам. пред.горисполкома. На нас, медиков, меня и Сергея Мозгова, главного врача горсанэпидстанции, он даже не смотрел, хотя мы сидели рядом за маленьким столиком чуть ли не локоть к локтю. Он знал, что все предложения исходили именно от нас. Мы - "мелкая сошка" для "туза". Но беда, когда упрямого Фому судьба возносит столь высоко...
Каждый вечер в штабе полигона собирался полный зал: командование, военные, городская администрация, медики. Всё обсуждали, что делать. Мне приходилось каждый вечер выступать с оценкой текущей ситуации и опять, и опять говорить о неотложных мерах. Хотели, не хотели, но военные вынуждены были слушать.
Для них была необычной и непривычной резкость моих выступлений. Ведь по существу, ничего толком не могли возразить, но твердо стояли на своем - лишь бы ничего не делать. Я настаивал, например, о наведении порядка в хлорировании водопровода. В ответ военные заявляют, что по городу коровы ходят, от них, мол, инфекция. - Да не болеют коровы болезнью Боткина, и вообще, военные обеспечивают режим города, так и наведите порядок. Нет, стоят на своем, мол, хлорируем как надо, водопровод ни при чем.
Доказываем, что единовременная массовая заболеваемость инфекционным гепатитом это признанный социальный и эпидемиологически типичный признак водного характера вспышки. Нет, не согласны. Выступает начальник по тылу, не помню, то ли генерал, то ли полковник, размахивает учебником по коммунальной гигиене (по этому учебнику Марзеева я учился где-то лет тридцать до этого, где только он его разыскал): - Вот, в учебнике, нет подтверждения вашим требованиям. Наш водопровод ни при чем! - Учебник, тем более, старый, не руководство к действию.
Я с трибуны показал и зачитал инструкции санитарной и коммунальной служб страны, где даны четкие и обязательные к исполнению правила эксплуатации водопроводов. - Объясняю, государственные организации, в том числе и военные, обязаны действовать по инструкциям, имеющих силу закона, а не по старым учебникам. Сидят военные "знатоки", молчат.
Зачитал им инструкцию по эксплуатации водопроводов, утвержденную Минкомхозом Казахстана. В ответ услышал, что они подчиняются только Москве. Я опять подал голос, речь о водопроводе, о питьевой воде, о здоровье людей. Полигон находится на земле Казахстана и военные обязаны исполнять законы Казахстана. Смотрели на меня с удивлением. Так с ними еще никто не разговаривал...
Не сдается военный начальник. Бьет меня "козырем" - принес на очередное заседание издание Всемирной Организации Здравохранения (ВОЗ) - "Материалы Комитета экспертов по проблеме водоснабжения", где он нашел фразу "не в мою пользу". Я тоже не сдаюсь. Попросил у него эту книгу. Oткрываю в ней последнюю страницу и читаю вслух, на весь зал, заявление руководства ВОЗ, что все, написанное в данных материалах, является личным мнением авторов и не отражает официальную точку зрения руководства ВОЗ. Вот так и "воевали".
А пока ежедневно поступали больные, как гражданские, так и военные. Мы с главным врачом санэпидстанции города и специалистами хотели посетить головные сооружения водопровода. Нас не пустили. Мол, секретный объект. Мы решили провести свое расследование. Выяснили, дежурные солдаты время от времени просто бросали мешки с хлоркой в резервуары, очень им надо было соблюдать временные и дозировочные правила. Я дал задание двум лаборантам-химикам сидеть дома и каждый час в течение суток брать пробы водопроводной воды и определять наличие в них хлора. В итоге, получили прекрасную картину. Все грехи военных легли на наш стол. Эти данные я придержал, как козырный туз.
Начальника военного санэпидотряда по приказу генерала Жукова освободили от должности и, как нам сказали, офицерские погоны сменили на солдатские. Военного врача - в солдаты? За что? За то, что поддержал именно наши предложения, а не идиотские распоряжения и упрямство солдафона!
Что ни предлагаем, ничего не проходит. Главного врача городской СЭС Жуков вообще за человека не считал. И к горисполкому такое же отношение. Вел себя, как зарвавшийся барин. Больных уже госпитализировать было некуда, а его ничем не прошибить...
Приехал начальник областного КГБ (Комитета государственной безопасности). Мне понравилась беседа с ним. Где-то полчаса ушло на доклад по ситуации. Он быстро всё оценил, очень четко разобрался в ситуации и сказал, будем действовать вместе. Мне предложил составить телеграмму на имя М. Горбачева. Моя часть её это медицина, его часть - политические формулировки. И весь текст должен был быть всего на половину страницы. Сидели час, пока скомпоновали такой краткий текст, в котором надо было отразить всё.
Я понял, что ситуация уже вышла далеко за мою компетенцию. И еще понял, проблема не только и не столько в эпидемии и водопроводе... Тут столкнулись генералы, которые жили в задубевшей советской ментальности, и руководители областной партийной организации, уже почувствовавшие новые веяния эпохи Горбачева. Противостояние военных и местной партийной власти, которая уже перестала считать себя просто местной властью...
А я оказался между ними. И вспышка гепатита даже вместе с тем злополучным водопроводом как повод это противостояние разрубить и дать понять военным, что они уже больше на этой земле не полновластные хозяева.
... Последнее совещание в "узком" кругу. Нас всего четверо. Начальник полигона генерал Жуков и его заместитель, тоже генерал. С другой стороны, я и начальник областного КГБ. Я доложил кратко ситуацию и материалы наших расследований. Положил на стол свой козырный туз, картину хлорирования воды, которая четко показывала режим работы водопровода и его грубые нарушения. Военным нечего было возразить. Тут Жуков больше не стучал по столу...
Кэгэбист ознакомил их с нашим текстом телеграммы и сказал, если они не меняют свою позицию, телеграмма уходит Горбачеву. Для Жукова это означало одно: или он признает верховенство партийной власти сейчас, здесь, или вопрос выносится на рассмотрение Генсека ЦК КПСС Михаила Горбачева.
А в том, что Горбачев поддержит именно Ауельбекова, которого хорошо знал и даже похвалил, что показали по телевидению на весь Союз, никто не сомневался. Понятно, слова этого полномочного офицера КГБ имели совсем другой вес, чем все мои речи и выступления. Разговор пошел серьезный. Но первый раунд мы всё же выиграли.
Скандал принял такие масштабы, что прилетели зам. начальника Генерального штаба Минобороны СССР маршал С. Ф. Ахромеев и зам. начальника Управления космических средств МО СССР генерал-полковник Герман Титов. Напомню, Г. Титов, второй после Гагарина космонавт.
Собрали большое совещание в штабе. Генералу Жукову, начальнику полигона Байконур, московское начальство при всем честном народе обещало увольнение за все его самодурства. Военного врача восстановили в должности и звании. Все наши предложения обязали принять к исполнению. Разговор с ним они вели на военном языке - четко и определенно, без скидок на его "генеральство". Если перевести это на русский язык, то прозвучит, примерно, как "дали по мозгам". И это было не в тиши кабинета, при полном зале, и все видели потеющего генерала...
Потом, после заседания расширенного штаба, ко мне подошел начальник областного КГБ и поздравил с победой. И второй раунд мы тоже выиграли. Теперь уже окончательно.
Начали готовиться к открытию дополнительной инфекционной больницы. Мы нашли здание. Оборудовать ее и набрать штат персонала уже было обязанностью городской больницы. Навели порядок на водопроводе. При этом оборонная мощь страны не пострадала. Главный врач горсанэпидстанции Сергей Мозгов долго еще был в восторге. Стоило ему появиться в приемной Жукова, сразу принимал его и такой вежливый был...
Правда, после той "гепатитной" войны Жуков про меня не забыл. Дал команду своим компетентным органам проверить, кто я такой и кто меня допустил в их секретный "огород". Те вышли на наш областной КГБ. Меня вызвал заведующий облздравотделом Омаров и предупредил, что мною интересуются... Но когда вопрос дошел до уровня начальника КГБ (знать, заинтересовались всерьез мною), он дело сразу закрыл, сказав, что мы вместе в Ленинске работали. Офицер, курировавший медицину и мое "дело", пригласил меня и извинился за то, что меня побеспокоили. А то бы...
О брюшном тифе слышали, наверное, многие. Есть еще болезнь, паратиф "В" (произносится как "паратиф Б"). Отличается другим видом микробов, некоторыми симптомами, обычно не дает тяжелых и смертельных осложнений. От этого не легче, болезнь есть болезнь, тем более, из тифо-паратифозной группы...
В какой-то из 70-х годов в Аральске в течение нескольких дней заболели около двухсот пятидесяти школьников. ЧП областного масштаба. Нет, не областного - об этой вспышке тут же сообщил даже "Голос Америки", что всполошило наши областные власти. Это еще были времена, когда "голоса" были "вражескими", так что понятно, как всё было воспринято начальством всех рангов.
Что же там случилось? Водозабор для городского водопровода располагался на реке Сыр-Дарье, длина "нитки" водовода по доставке воды в город в несколько десятков километров. А в тех пустынных местах, где проходил этот магистральный водовод, постоянно выпасался крупный рогатый скот.
Однажды этот водовод из-за ветхости труб прорвало. Вода затопила большую территорию окружающих выпасов. Но из-за удаленности об аварийной ситуации узнали не сразу, а когда узнали, "специалисты" прекратили забор воды из реки. Но городские насосы забыли остановить первыми, и озеро с тех выпасов моментально втянуло в трубы водопровода. Эту воду подали в город.
Да, аварию всё же устранили. Насосы вновь заработали и воду начали подавать в город. Но капитальную промывку и дезинфекцию всех водопроводных сетей не провели. Короче говоря, "зараза" (возбудители паратифа В) из колонок сочилась еще достаточно долго.
Жители никогда сырую воду не пили. А в школах для того и переменки, чтобы воды напиться. Правда, существовало требование - в школах заполнять питьевые бачки только кипяченной остуженной водой. Бачки положено было ежедневно промывать кипятком. На бачках должны были быть не "носики", которые брали все в рот, а фонтанчики. Но кому это надо было? А, значит, ничего толком и не соблюдалось.
И как же было не заболеть, если школьники пили сырую воду, которой перед этим основательно "прополаскали" коровьи пастбища? Вот паратиф В как раз из той группы болезней, носителями возбудителей которых и являются коровы.
Без меня на той вспышке тоже не обошлось. Месяц там просидел... В связи со вспышкой приехала группа специалистов областной санэпидстанции. Мне поручили возглавить мероприятия. Как всегда, в первые дни самая горячка. Больные идут "потоком", поступают со всех школ города. Больница переполнена. С главным врачом райбольницы сидим, ломаем головы, какие отделения срочно перепрофилировать.
Звоним в областное аптекоуправление: в Аральске не хватает антибиотиков. В те времена эту инфекцию лечили левомицетином. Сразу нам вопрос: кто будет за них платить? Значит, срочно готовим проект решения райисполкома с просьбой выделить деньги по эпидфонду и отправляем его в облисполком для утверждения.
Каждый вечер - заседание районной противоэпидемической комиссии при райисполкоме. Все уставшие за день, но деловые. Много говорим, но мало что сдвигаем
с места. Прежде всего, это касается срочного устранения всех основных санитарных нарушений в школах, на водопроводе и по санитарной очистке города.
"Начальник" водопровода директор горкомхоза на нас "ноль внимания", хотя слушает вежливо. В это время его люди и техника были задействованы ремонтом водопроводной ветки к дому первого секретаря райкома партии. Мы там видели большую разрытую траншею, правда, заметного трудового энтузиазма не было замечено. Траншея была. Рабочих не было. Но считалось, что горкомхоз денно и нощно занят этой важнейшей стройкой. Потому до проблем жителей города руки не доходили...
Всё срочно, всё надо, куча дел, куча бумаг. Мобилизованы все местные медработники. Приехали многие на помощь из Кзыл-Орды. Со мной в номере гостиницы остановился наш заведующий отделением школьной гигиены молодой врач Рахимбек Акимжанов. Мы с ним все вечера сидели до двенадцати ночи и разрабатывали подробный план действий на следующий день буквально для всех участников "тушителей пожара", включая и местных медицинских работников.
Поначалу моя методика работы его страшно удивила, но потом и он вошел в этот ритм. Но зато уже в восемь утра мы были в райсанэпидстанции, к восьми собирались основные руководители групп и участники мероприятий, а это было где-то двадцать - тридцать человек. Обсуждали кратко ситуацию. Люди отчитывались за прошедший день. Без долгих разговоров все получали план работы на день. При этом что-то корректировали по итогам утренней планерки. На нее уходило примерно полчаса. Люди знали, что надо делать и за что им придется вечером или завтра утром на штабе держать отчет.
Естественно, встал вопрос о гигиене в школах. Школы большие. Условия, прости господи. "Удобства" во дворе. Это означает - никакой санитарии. Водопровод убогий, представлен соседней колонкой или единственным краном в подсобке школы. Питьевые бачки в школах мы посоветовали переделать. Но переделывать их и ставить бойлеры для постоянного кипячения воды директора школ не спешили. И многие другие наши предписания уходили в их "столы". Всякие причины находили. Грозные меры в виде 10-20-рублевых штрафов не пугали директоров школ. Уверен, они их потом с учителей собирали... Что дальше? "Пожар"-то не потушен.
Приехал главный врач областной санитарно-эпидемиологической станции Д. М. Шек. Мы с ним прошли рейдом по школам. Директора не спорят, все говорят "махл" (хорошо, ладно), сделаем. Первым секретарем райкома партии там был достопочтенный товарищ Есетов. К тому же, сей товарищ Т. Есетов был еще и депутатом Верховного Совета СССР. Другими словами, живая партийная и советская власть в одном лице. Первое лицо в районе. Не шутка!
С трудом пробились на прием к олицетворению местной власти, к "первому". В районе он выше Бога. Для начала Есетов вошел в раж, стал кричать на нас. Куда мы смотрим, море начинает высыхать, это влечет заметное ухудшение всех условий жизни в районе и городе. Поэтому здесь и вспышка. Ну и так далее...
Наша "делегация", это - Д. Шек, я и главный врач районной санэпидстанции Гульжан Дошниязова. Молча сидим, ждем, чем весь этот словесный понос кончится. Мы же должны дождаться, что он скажет конкретно. Ничего конкретного не дождались. Д. Шек, не вступая в дебаты, коротко заявил, если в течение суток не будут приняты в районе действенные меры по наведению санитарного порядка в школах и на водопроводе, с завтрашнего числа мы закрываем школы города и докладываем о ситуации в обком партии и Министерство здравоохранения республики. С тем и ушли.
Через два часа первый секретарь райкома партии собрал всех, какие только были в районе, руководителей. В зале человек сто, битком. Говорил "Первый". В зале было тише, чем на Луне. Никто даже не кашлял. Он вызывал к трибуне всех директоров школ. Он их громил, как мальчишек. Вызвал к трибуне начальника горводопровода, чуть не довел его до инфаркта. Основной тезис "Первого" был коротким: "Я вас назначил директорами. Я вас и выгоню. Ни спать, ни есть, всё, что требует санитарная служба, чтобы было выполнено". Такого разъяренного разноса я ни до, ни после, никогда не слышал.
.... Однажды был я в районном центре поселке Чиили. Главный врач райСЭС Старцева Алла Семеновна попросила меня: - Помогите нам, пожалуйста, с нашим молочным заводом разобраться - А что случилось? - Да не можем мы там ничего добиться, всё плохо, а вот не можем доказать... - Наверно, там родственные связи с руководством, которое "повыше"? - Да, и это. Врача по пищевой гигиене у нас в штате нет. А помощники (эти должности занимали фельдшера) не могут там разобраться. - Да не моя это "опера". Попробую...
Несколько дней я посвятил молзаводу. Что делал? Из колхозов им привозили молоко к пяти-шести часам утра. Вот каждое утро я и приходил к этому времени и, пока шли приём и переработка молока, это где-то часа два-три, я находился там. Смотрел, пытался понять, что и как они делают. С помощью мастера изучал весь технологический процесс. Сидел подолгу в лаборатории, наблюдая за работой лаборантки. Выскакивал на площадку, где должны были мыть молоковозы после сдачи молока...
Да, этот молзавод проверяли много раз работники и райСЭС, и облСЭС. Но вся беда была в том, что они приходили днем. В это время главные процессы уже не происходили. Молоко после дойки поступало из ближних колхозов рано утром, и на этом молзаводе всё успевали переработать. Что тут было днем обследовать? Вот и получались акты обо всём и ни о чем.
Лаборантка, проверяя качество привезенного молока, при мне поначалу всё старалась делать по инструкции. Аж потела... За титровочную бюретку как за "зло земное" бралась. Но видно ведь, когда человек что-то делает "набитой" рукой, а когда все эти манипуляции для вида. Долго она терпеть не стала. Видит, что я молчу, и быстренько отодвинула все бюретки в сторону, достала ложку и просто, по-домашнему, стала определять качество и кислотность молока.
Мыть и пропаривать оборудование и фляги надо было с помощью соды. Чтобы жир отмывать. Спрашиваю мастера, добавлял ли соду в воду? Да, конечно. Знаю, что честно меня обманывает. Перед этим по моей просьбе и рецепту химик райСЭС приготовила набор для экспресс-диагностики. Достаю набор. Добавил реактив в воду - цвет тот же, не изменился. Мастер, дорогой, ну что же ты меня пытаешься обмануть? У него глаза на лоб, не может быть, мол. Кинулся он в кладовку, принес пакет с содой, насыпал в воду. Проверяй, - говорит.
Мне нравится роль фокусника. Однажды, еще в школе, в нашем зале показывал ребятам опыты с изменением цвета растворов. Эффект всегда был убийственный.
И тут я вновь добавил реактив - вода сразу стала темносиней. Старый мастер даже рот раскрыл. Он же химию в школе не изучал. А тут такое... Белое стало сразу синим...
Отдышался, а потом говорит: - Да, действительно, областные врачи, это областные...
В общем, разобрался я во всей технологии завода, нарисовал схемы процессов, кучу нарушений "выловил" на всех этапах доставки, приёма и переработки молока. Потом в райСЭС устроил собрание-семинар, объяснял как и что надо проверять... Материал моей серьезной проверки, с фактами, цифрами и предложениями передал в райисполком, руководству Кзылординского молкомбината, исполнявшего роль управления молочной промышленности области, и в областную газету.
Был ли резонанс? Да. Вместо капитального ремонта старой хибары, именуемой "молзаводом", решили строить новый молзавод. Через два года поселок получил типовой современный объект.
Советская эпоха через акт санитарного врача... Вот что написала заведующая санитарным отделом Казалинской районной санэпидстанции Мухарам Омарова в акте от 14 сентября 1977 г. по совхозу имени 22-го партсъезда (привожу в сокращении): "Центральный зерноток. Работают приезжие из Аральска ученики ГПТУ-68 (50 чел). Живут в 4-х юртах по 16-17 человек. Одна юрта провалена и покрыта сверху досками (находится в аварийном состоянии), темно, душно, половина ребят спит на полу, нет кошмы или матрацев и подушек. Кухня и столовая под навесом, не оборудованы, посуды не хватает. Моют ее без дезинфекционных и моющих средств, в одном тазике. Готовят только одно блюдо. Нет цистерны и емкости для хранения питьевой воды. Всего тут три умывальника, три фляги, один титан. Нет питьевых бачков, пьют сырую воду из фляг. Нет душевой, кладовки для продуктов. Повара - тоже из учеников, без халатов и без медосмотра.
Полевой стан (участок "Мырзабек"), бригады N 3 и 4. Здесь 300 учеников школы N 420, из школы участка Баскара - 65 чел., из школы участка Кумжиек - 65 чел и механизаторы - 27. Живут в 17-ти юртах и типовом общежитии. Ученики спят на полу, постели свои. У механизаторов есть койки. Юрты не проветриваются, в них грязно. Посуды, котлов не хватает. Нет положенных трех тазиков для мытья посуды. Моющих и дезинфекционных средств нет. Повара из учеников, без медосмотра и халатов.
Готовят только одно блюдо из-за нехватки котлов. Пища однообразная. Нет кладовой для продуктов. Воду привозят из скважины, хранят в двух цистернах, их не мыли и не дезинфицировали перед началом эксплоатации. Крышки цистерн не закрываются, краны протекают. Ученики прямо на моих глазах набирали воду из цистерны разными ведрами и даже умывальниками. Титаны есть, но кипятят воду только к обеду для чая. Питьевые баки используют для... засолки и мытья мяса и сбора отходов. Воду пьют сырую из цистерны, ее же доставляют на поле.
Участок Шенгельды (бригады N 1 и 2). Здесь 200 учеников из школы N 420, и 75 из школы N 419, из местной школы N 190 - 75 учеников и столько же из ГПТУ Новоказалинска. Установлены 2 цистерны для питьевой воды, крышки не закрыты, нет краников. В питьевых баках сырая вода. На поле воду не доставляют. На кухне моющих средств нет. Посуду моют в одном тазике ради экономии воды. Банных дней нет".
Каюсь, не стал здесь переписывать дальше, ибо всё примерно в таких же безобразиях, как и в других местах совхоза. Дальше из акта: "Совхозный центр: здесь две скважины. Предписание райсанэпидстанции не выполнено. Скважины не огорожены, заболоченности не ликвидированы, не благоустроены. Забор воды ведут внутри охранной зоны, не выведена удлиненная труба и не определено место для забора воды автоводовозом. Шофер водовоза медосмотр не прошел, нет паспорта на машину.
Самое интересное, ведь рисоуборку вели не первый год, можно было бы и полевые станы оборудовать, и все бытовые вопросы решить. Но не было никакого желания у начальства всех уровней что-то решать для "тружеников полей", как любили заявлять они громогласно. В обкоме партии и облисполкоме разве не знали о всех этих преступных безобразиях? Хотя бы одного директора совхоза сняли с работы, уверен, по цепи до всех бы дошло. Нет, говорить о людях все умели, что-то делать толком никто не хотел...
Акт Омаровой - типичный "кирпичик" из мозаики "портрета" советской эпохи словесной шумихи и глубоко наплевательского отношения к людям... Но зато для начальства всех уровней "козлами отпущения" всегда были именно санитарные врачи, мол, плохо работали и "допускали безобразия".
Вот еще один "фронт": школы. Мы никогда не требовали сверхестественное, что было бы "не по карману". Читаю акты тех лет, и странное чувство одолевает, ведь требования наши фактически были "копеечными". Все школы в те годы были старых проектов, когда никто ни о какой цивилизации не думал: не было в них ни водопроводов, ни типовых столовых с набором необходимого инвентаря. Туалеты надворные ужасного "дизайна" были "украшением" любого школьного двора.
Но в то же время в этих допотопных школах учились тысячи и тысячи детей, их постоянно "трясли" вспышки кишечных инфекций. И всё воспринималось спокойно. Согласен, денег не хватало. Не хватало, потому что половина бюджета страны уходила на военные цели. А остальная часть - на "помощь" "коммунистам" и борцам за "народную свободу" всех стран, от северного до южного полюсов...
Опять меня занесло в "критиканство". Врачи-гигиенисты, работники санэпидслужбы, нередко слышали это слово в свой адрес. Работа была такая у нас, критиковать и упорно добиваться улучшения во всех сферах, где речь шла об охране здоровья людей. Вот только рычагов реального воздействия у нас почти не было.
Источник: http://samlib.ru/g/genis_d_e/