Косичев Анатолий Данилович. Философия, время, люди.
Философия, время, люди. Воспоминания и размышления декана философского факультета МГУ им. М.В. Ломоносова. " (р. 01.07.1914) - спец. по соц. филос., истории рус. и маркс. филос.; д-р филос. наук, проф. Род. в Москве. В 1940 окончил ист. ф-т 2-го МГУ по спец. "История общественной мысли в России". Служил в армии (1940-1946). В 1949 закончил асп. филос. ф-та МГУ по кафедре истории рус. филос. Канд. дисс. (1950) посвящена иссл. филос. и соц. анархизма в России (Бакунин, Кропоткин) и дискуссиям марксистов с анархистами, докт. дисс. (1964) - соц. филос. анархизма и марксизма (Штирнер, Прудон, Маркс, Ленин и современные анархисты). С 1949 работал на филос. ф-те МГУ: ст. преп., доц., проф., в 1971-1992 - зав. кафедрой истории маркс-лен. филос., в 1978-1987 - декан ф-та"
1952. "...Он (А.П.Гагарин (декан факультета философии МГУ) любил выступать с лекциями перед широкой аудиторией. Однажды в лектории общества «Знание» в Политехническом музее после лекции ему задали провокационный вопрос: «Могли ли ошибаться Ленин и Сталин в теории и на практике?» А. П. Гагарин по своей простоте и даже, я бы сказал, наивности, ответил: «Конечно, могли, как и все люди, они не святые и потому могут ошибаться». Одного этого было достаточно, чтобы карьера Алексея Петровича закончилась. На второй день после лекции в ЦК КПСС и Министерство высшего образования СССР посыпались заявления о случившемся криминале. Началось разбирательство. Гагарина вызвали в ЦК и просили добровольно уйти в отставку. И буквально через несколько дней появился приказ по Министерству высшего образования об освобождении Гагарина от обязанностей декана философского факультета МГУ «согласно личному заявлению». Всей этой операцией руководили заведующий отделом ЦК КПСС Д. И. Чесноков и заместитель министра высшего образования М. А. Прокофьев."
"В 1942 году на философский факультет Московского университета был прислан в качестве профессора Лосев, небезызвестный гегельянец и мистик. Лосеву было поручено чтение ряда ответственных курсов. Для упрочения его авторитета ему без защиты диссертации была присвоена ученая степень доктора филологических наук.
Свое приглашение на философский факультет Лосев понял как просьбу обосновать в терминах марксистской философии гегелевскую идеалистическую логику. Получив для этого достаточную идейную поддержку в 3-м томе «Истории философии», он начал с того, что объявил, что у марксистов своей логики нет, что их логикой является гегелевская логика. В стенограмме его лекций от 3 ноября говорится: «В 4-й главе «Краткого курса» (имеется в виду «Краткий курс истории ВКП(б), 2-4-я главы. - А. К.) нет логики, там есть лишь учение о бытии, там есть лишь применение диалектической логики к фактам действительности». В этой же лекции Лосев заявил, что глава «О диалектическом и историческом материализме» в «Кратком курсе» изложена наивно. Она для философии непригодна.
Скомбинировав из логики Гегеля и Гуссерля и терминов марксистской философии свою особую логику, он вогнал черты марксистского диалектического метода, изложенные товарищем Сталиным, в отдельные категории гегелевской логики, объявил, что с помощью категорий, чисто логическим путем можно установить законы действительности, объявил человеческое общество единым организмом, а войны ее (его? - А. К.) необходимой функцией и т. д. Курс, читавшийся Лосевым, никем не контролировался. Лекции Лосева пользовались большой популярностью, их посещали не только студенты, но и аспиранты и научные работники.
Когда весь этот лосевский бред и глумление над марксизмом был обнаружен, тов. Лосев на заседании кафедры диалектического и исторического материализма в оправдание себя заявил: «Все знали, что я идеалист, зачем же меня посылали работать на философский факультет. То, что я мог дать, то я и давал».
В середине декабря, при активной поддержке одного из работников Управления пропаганды и агитации ЦК тов. Светлова В. И., Лосева удалось снять с работы. Однако дело улучшения работы на философском факультете удалением одного Лосева ограничиваться не может.
На философском факультете в течение последних полутора лет, по какой-то странной забывчивости, было почти полностью прекращено изучение материалистической философии, изучалась в основном лишь идеалистическая философия. Для изучения, например, идеалистической философии Юма, Канта, Гегеля были созданы годовые семинары. Был создан даже добровольный кружок для изучения философии Канта. Что же касается материалистической философии, как и философии диалектического и исторического материализма, то они в течение этого времени рассматривались как некая устаревшая мода. Можно себе представить, какие обнаружились сейчас идейные шатания и теоретические колебания в среде студенчества. "
ЦК КПСС 15110 29 апр 1955 "Отделом науки и культуры совместно с МГК КПСС проведена проверка преподавания общественных наук и идейно-воспитательной работы на философском факультете Московского государственного университета. Проверка показала, что работа на факультете находится в запущенном состоянии. На факультете имели место неправильные, политически вредные выступления на партийном собрании при обсуждении итогов решения январского Пленума ЦК КПСС.
В своих выступлениях студенты Могилев, Смирнов, Апресян и аспирант Сохин заявляли о том, что якобы до сих пор коммунистам «затыкали рты» и, наконец, настала пора поговорить откровенно, что мы привыкли доверять ЦК КПСС, а теперь неясна постановка некоторых вопросов. Они также заявляли, что решения январского Пленума по существу отвергают пятилетний план, утвержденный сессией Верховного Совета СССР, которым также якобы предусматривалось получить в 1960 году такое количество зерна, как и по решению январского Пленума ЦК КПСС, что необходимо все решения Секретариата ЦК КПСС публиковать в печати, изменить избирательную систему.
Студент III курса Смирнов в своем выступлении пытался противопоставить старым партийным кадрам молодые и выдвинул вопрос о проведении чистки партии. Студент Апресян заявил, что речь т. Маленкова на V сессии Верховного Совета СССР, видимо, готовилась коллективно, а решение ЦК КПСС коснулось только т. Маленкова. За эти ошибки, по его мнению, несет ответственность весь ЦК, вся партия. Перед собранием, на заседании партбюро, студент Могилев предложил вычеркнуть из резолюции пункт, в котором говорилось об одобрении решения пленума, и предложил сказать лишь о том, что решения принимаются к сведению. Эти неправильные заявления на партийном собрании были резко раскритикованы, и было принято правильное решение.
Партком МГУ и бюро Ленинского райкома партии рассмотрели вопрос об антипартийных выступлениях Могилева, Смирнова, Апресяна и Сохина и исключили их из членов КПСС. На парткоме и в райкоме партии было отмечено, что значительная часть членов партбюро философского факультета занимала неправильную позицию на прошедших заседаниях бюро парторганизации и партийном собрании. Член партбюро, преподаватель истории философии Арефьева в парткоме выступила с защитой Могилева, Смирнова, Апресяна и Сохина. Она охарактеризовала партсобрание как прошедшее на высоком уровне, заявив при этом, что выступления указанных коммунистов явились как бы «свежей струей».
На замечание члена парткома о том, что в этих выступлениях подвергаются сомнению многие вопросы политики партии и доверие к ЦК, она ответила: «ЦК - не икона». Решением парткома т. Арефьева выведена из членов партбюро и строго наказана. Также было отмечено, как неправильное, поведение профессоров факультета Васецкого, Ойзермана и других, которые присутствовали на партийном собрании и никак не реагировали на антипартийные выступления Могилева, Смирнова, Апресяна, Сохина. Проверкой установлено, что указанные выступления не были случайными, они свидетельствуют о серьезных недостатках в постановке политико-воспитательной работы и преподавании общественных наук на факультете. Многие лекции и семинарские занятия на философском факультете и кафедре диалектического и исторического материализма гуманитарных факультетов проводятся на низком идейно-теоретическом уровне, абстрактно, в отрыве от изучаемого материала, от задач коммунистического строительства.
Под видом творческого подхода к марксизму и борьбы против начетничества и догматизма некоторые преподаватели пытались извращенно толковать историю возникновения марксизма, отрицать источники марксизма. На семинаре, посвященном формированию философских взглядов Маркса и Энгельса преподаватель Коровиков и студенты совершенно не касались существа революционного переворота в философии и даже не упоминали о таких работах В.И. Ленина, как «Карл Маркс» и «Три источника и три составных части марксизма».
Некоторые студенты на семинарах стали ставить под сомнение верность важнейших положений марксистской диалектики. Так, студент Огурцов на одном из занятий отрицал всеобщий характер противоречий и характеризовал положение Энгельса о наличии противоречия в механическом движении как «гегельянщину». На другом занятии студент Гущин утверждал, что положение И.В. Сталина о переходе количественных изменений в коренные, качественные изменения имеет не всеобщий, а ограниченный характер. Некоторые студенты занимаются выискиванием в высказываниях классиков марксизма-ленинизма противоречий в формулировках.
Среди неустойчивой марксистски слабо подготовленной части студентов, аспирантов и преподавателей стало модой критиканство и демагогия. На факультете появилось мнение, что наличие многочисленных разногласий и точек зрения является положительным фактом, свидетельствующим не о застое, а о жизни и творчестве в философской науке.
В течение последних 7-8 лет на философском факультете МГУ культивировались и распространялись антимарксистские положения по целому ряду философских вопросов. Так, проф. Белецкий утверждал, что объективной истиной является сама природа, а не научное знание о ней, экономический базис капиталистического общества считается одноклассовым и непротиворечивым. На кафедре диалектического и исторического материализма гуманитарных факультетов было объявлено, что философские категории - причинность, необходимость и другие - являются не объективно существующими реальностями, а только абстракциями, способами «усвоения чувственно данного».
В такой обстановке в апреле 1954 г. на факультете появились тезисы молодых преподавателей кафедры истории философии зарубежных стран Коровикова и Ильенкова на тему: «К вопросу о взаимосвязи философии и знаний о природе и обществе в процессе их исторического развития», явившихся как бы итогом тех извращений, которые давно вызревали в стенах философского факультета.
Суть этой позиции Ильенкова и Коровикова особенно выпукло выражена в следующем положении их тезисов.«В своей чистоте и абстрактности законы диалектики могут быть исследованы и вычленены лишь философией, как логические категории, как законы диалектического мышления. Лишь делая своим предметом теоретическое мышление, процесс познания, философия включает в свое рассмотрение и наиболее общие характеристики бытия, а не наоборот, как это часто изображают. Философия и есть наука о научном мышлении, о его законах и формах». Сведeние предмета философии лишь к гносеологии авторов тезисов привело к отрицанию того, что диалектический материализм является мировоззрением, а исторический материализм - философской наукой.
Объявление предмета философии наукой о чистом мышлении вызвало нигилистическое отношение части студентов к истории русской философии. Уже в 1954 году на факультете возникли споры о том, можно ли считать Ломоносова, а также Белинского, Огарева, Добролюбова и других революционных демократов философами, поскольку они совсем не занимались или мало занимались проблемами теории познания. По существу это является возрождением идей Лосского, Зеньковского и прочих буржуазных историков русской философии, отлучавших Ломоносова, Радищева, Сеченова от русской философии, а также рассматривающих революционеров-демократов только как литературных критиков.
В январе 1955 г. на заседании кафедры под председательством проф. Белецкого преподаватель Кочетков выступил с докладом «О структуре курса диалектического материализма», в котором по существу проводилась точка зрения Коровикова и Ильенкова. Кочетков заявил, что «до сих пор везде в печати утверждалось, что диалектический материализм есть наука о мире в целом. С этой точкой зрения я лично категорически не согласен. Философия, если она хочет быть научной философией, не должна претендовать на решение этой задачи». И далее, что «положения, которые формулирует философия, в том виде, как они даются в философии, имеют ценное значение только для мышления и ни для чего другого». Отсюда он делает идеалистический вывод о том, что «положения диалектики не есть законы действительности», что «из положений философии нельзя вывести никаких практических выводов относительно практической деятельности... Неверно утверждение, что из философии наша партия делает какие-то практические выводы».
С поддержкой доклада Кочеткова, ничего не имеющего с марксистским пониманием сущности философии и ее значения для практической деятельности Коммунистической партии, выступили преподаватели Куражковская и Герман. Содержание доклада Кочеткова и тезисы Коровикова и Ильенкова являются рецидивом давно разгромленного и осужденного партией меньшевиствующего идеализма. Необходимо отметить, что в течение двух лет на семинарах Коровиков и Ильенков излагали свои неправильные взгляды среди студентов пятого и четвертого курсов, опровергали то, что в лекциях утверждалось профессорами. Это создавало еще большую теоретическую путаницу среди студентов и аспирантов. На факультете образовалась целая группа студентов и аспирантов, которые сами себя именуют «течением гносеологов» и отстаивают порочные позиции Коровикова, Ильенкова, Кочеткова.
Студентка 5-го курса Давыдова, в беседе, защищая взгляды Коровикова и Ильенкова, подтвердила, что предметом марксистской философии они признают лишь науку о познающем мышлении, что исторический материализм есть наука об изучении исторического процесса и к философии не относится. При этом она заявила, что марксистская точка зрения - одна из точек зрения, и ее можно «свободно» принимать или не принимать, что в марксизме могут существовать многие и разные взаимоисключающие положения. Мы не согласны, - заявила она, - что существуют какие-то недискуссионные вопросы. Дискуссии нельзя запрещать. Все равно, если не сейчас, то лет через 10 точка зрения Коровикова и Ильенкова на предмет философии будет господствующей.
Распространение этих порочных взглядов нанесло серьезный вред делу теоретической подготовки и политического воспитания не только нашей студенческой молодежи, но и части студентов, обучающихся на философском факультете, из стран народной демократии. У части студентов и аспирантов имеется стремление уйти от насущных практических задач в область «чистой науки», «чистого мышления», оторванного от практики, от политики нашей партии. Некоторые студенты признались, что давно не читают газет. Многие студенты, окончившие философский факультет, отказываются от работы в органах народного образования и культурно-просветительных учреждениях. Одна из студенток на комиссии по распределению специалистов заявила: «Не для того мы 5 лет зубрили Гегеля, чтобы ехать на культпросветработу».
Неудовлетворительное состояние преподавания общественных наук и путаница по ряду философских вопросов объясняется прежде всего недостаточной научной квалификацией большого количества преподавателей и отсутствием всякого контроля за идейным направлением лекций и семинарских занятий со стороны деканата, руководителей кафедр и управления преподавания общественных наук Министерства высшего образования СССР. Из 78 преподавателей на факультете 20 профессоров и докторов, 55 доцентов и кандидатов наук. Одну треть профессорско-педагогических кадров составляют молодые преподаватели, у которых стаж работы в вузе не превышает 5 лет. Большинство из них является воспитанниками философского факультета.
На протяжении ряда лет на факультете существовала порочная практика подбора преподавательских кадров. Заведующий кафедрой т. Белецкий, ранее работавший на факультете, подбирал кадры не по деловым и политическим качествам, а по личной преданности. Так им были оставлены для работы в МГУ Кочетков, Герман, Куражковская и другие. Также без учета идейно-политической зрелости и опыта практической работы были оставлены на преподавательской работе Коровиков, Ильенков, Арефьев, Панюшев, Бурлак. Теоретическая беспомощность одной части преподавателей, беспринципность и потеря политической бдительности другой части преподавателей дали возможность распространения на факультете антимарксистских взглядов.
На ученом совете факультета и на кафедрах настоящего отпора этим взглядам не давалось. Деканат и партийная организация также проявили беспечность и никак не отреагировали на теоретические извращения философии марксизма, тем самым дали возможность совершенно безнаказанно некоторым преподавателям ревизовать основы марксистской марксистско-ленинской философии и дискутировать по недискуссионным вопросам. Благодушие и безответственность в вопросах теории зашли так далеко, что тезисы Коровикова и Ильенкова были обсуждены на ученом совете философского факультета только через год после их появления.
Научная работа философских кафедр также ведется неудовлетворительно. Кафедра диалектического и исторического материализма не подготовила ни одного учебника, ни одной монографии, она не имеет перспективного плана научной работы. Годовые планы не контролируются и поэтому из года в год не выполняются. Кафедра истории русской философии подготовила и опубликовала ряд работ. Однако в работах имеются серьезные недостатки. Русская философия преподносится в отрыве от истории философии зарубежных стран, часто вне борьбы с идеалистическими течениями; в них упрощенно изображается социально-экономическая обстановка, породившая философские взгляды мыслителей.
В целом в научной работе на факультете царит кустарщина и неорганизованность, отсутствие коллективности и творческих дискуссий по действительно нерешенным и спорным проблемам философской науки.
Партийное бюро стояло в стороне от важнейших вопросов образования и воспитания студентов и аспирантов на факультете. В нем создалась атмосфера благодушия и терпимости к недостаткам, позиция невмешательства в споры по идейно-теоретическим вопросам. Партийное бюро и комсомольская организация факультета не вели борьбы за систематическое и глубокое усвоение студентами изучаемых дисциплин. Партбюро в течение 1954-1955 года не обсудило ни одного вопроса об идейно-воспитательной работе на факультете.
Плохо велась работа по политическому воспитанию студентов во внеучебное время. В беседах со студентами выяснилось, что даже комсомольский актив плохо знаком с постановлениями январского Пленума ЦК КПСС. Многие студенты ничего не могли сказать об основных положениях доклада Н.С. Хрущева на январском Пленуме ЦК КПСС.
На факультете не организуется проведение теоретических конференций, не проводится лекций и докладов по вопросам внутренней и внешней политики Советского Союза, о коммунистическом воспитании, о советском патриотизме, моральном облике советского человека. Партбюро прошло мимо таких важнейших событий, как пятилетие Китайской Народной Республики, 50-летие первой русской революции, не было намечено на март-апрель мероприятий, связанных с 85-летием со дня рождения В.И. Ленина.
На факультете крайне низкая учебная дисциплина. Опоздания студентов на 7-8 минут на лекции считаются обычным явлением. Только за первый семестр текущего учебного года пропуски занятий студентами составили 13.708 учебных часов. Партбюро не вело борьбы с нарушителями дисциплины и недостойным поведением студентов. В связи с этим часть студентов и аспирантов возомнили, что им все позволено, все нипочем.
Отдельные преподаватели заигрывают со студентами, ставят им незаслуженно высокие оценки, что приводит многих студентов к нескромности и зазнайству. Например, студент 2-го курса Гусев на одном из собраний заявил, что через какие-нибудь 2 года он прочтет курс лекций лучше, чем читает их доктор наук проф. Щипанов. Аспирант Зиновьев на защите своей диссертации развязно, под аплодисменты, заявил, что через 20 лет он создаст новую науку философии и что, если бы ему дали больше времени для заключительного слова, он заставил бы членов ученого совета просить у него пощады. Такие факты далеко не единичны.
Необходимо отметить, что в запущенности идейно-воспитательной работы на факультете повинен и партком университета, который стоял в стороне от руководства партийной организацией философского факультета, ошибочно считая, что философский факультет является факультетом идеологическим и им нечего руководить. Ректорат университета также не знает жизни факультета, далек от его нужд и запросов. В соответствии с решениями парткома МГУ и бюро Ленинского райкома КПСС проведено досрочное отчетно-выборное партийное собрание философского факультета МГУ в связи с ошибочными, политически вредными выступлениями отдельных коммунистов на партийном собрании при обсуждении итогов январского Пленума ЦК КПСС. Кроме того проведено общеуниверситетское собрание партийного актива, на котором секретарь парткома МГУ т. Андреенко выступил с докладом «О состоянии идеологической работы в МГУ и мерах ее улучшения».
На партийном собрании философского факультета и на собрании партийного актива МГУ были одобрены решения парткома университета и бюро Ленинского райкома партии и осуждены ошибочные, антипартийные высказывания студентов Могилева, Смирнова, Апресяна, аспиранта Сохина и преподавателя Арефьевой. Также осуждены были теоретические извращения марксистской философии преподавателями Коровиковым, Ильенковым и другими. На собраниях были приняты решения, направленные на устранение серьезных недостатков в идейно-воспитательной работе философского факультета МГУ.
Министерством высшего образования СССР внесено в ЦК КПСС предложение об укреплении руководства кафедрами диалектического и исторического материализма философского факультета, диалектического и исторического материализма и марксизма-ленинизма гуманитарных факультетов МГУ. Министерство считает целесообразным утвердить заведующим кафедрой диалектического и исторического материализма философского факультета т. Шишкина А.Ф., ныне работающего заведующим кафедрой философии Института международных отношений; заведующим кафедрой диалектического и исторического материализма гуманитарных факультетов т. Чугаева А.Я., освободив от работы в МГУ т. Белецкого З.Я., заведующим кафедрой марксизма-ленинизма гуманитарных факультетов т. Шапкаркина А.В., окончившего докторантуру Академии наук СССР.
Министерством также приняты меры к укреплению философских кафедр МГУ наиболее квалифицированными кадрами преподавателей, освободив от работы в Московском университете, как не справившихся с работой и слабых в теоретическом отношении преподавателей: Коровикова, Ильенкова, Кочеткова, Германа, Куражковскую, Арефьеву и некоторых других.Руководство МГУ разработало мероприятия по улучшению учебной, научной и воспитательной работы на философском факультете. Отдел науки и культуры ЦК КПСС совместно с МГК КПСС и Министерством высшего образования СССР считали бы целесообразным провести в Отделе совещание деканов, заведующих кафедрами, секретарей партийных бюро факультетов МГУ, на котором обсудить вопрос об итогах обследования состояния идейно-воспитательной работы и преподавания общественных наук на философском факультете МГУ.
Просим согласия."
"...На факультете был такой случай. Однажды на имя А. П. Гагарина пришло письмо от В. Д. Бонч-Бруевича, который при жизни Ленина работал управляющим делами всего Совнаркома. Бонч-Бруевич писал, что работающий на философском факультете МГУ доцент Е. Ф. Муравьев боролся против Советской власти, вел антисоветскую и контрреволюционную деятельность. К письму он приложил записку В. И. Ленина о Муравьеве, где было сказано, что левый эсер Е. Ф. Муравьев совместно с другими левыми эсерами, будучи членом Военно-революционного комитета Рязанской губернии, проявлял диктаторские замашки, не подчинялся Рязанскому совдепу [Совету рабочих, крестьянских, солдатских депутатов]. «За что военно-революционный комитет был разогнан Рязанским Губсовдепом 22. IV. 1918 г.». Эти люди «перебрались в Воронеж, Муравьев стал народным комиссаром земледелия». Теперь «они мстят, не исполняя умышленно нарядов (распоряжений) для Рязанской губернии» (подчеркнуто В. И. Лениным).
Мы проверили эти факты. И действительно, В. И. Ленин такой документ писал. Он опубликован в «Ленинском сборнике» (Т. XVIII. М.: Соцэкгиз, 1931. С. 232). - Ну, что будем делать? - спросил меня Гагарин. - Молчать, Алексей Петрович. Молчать! - Да, но нам за это молчание могут дать по шапке!
- Не только по шапке, - ответил я. - На, храни это письмо, - заключил декан. Хотя у него был свой сейф для хранения этого документа, он знал, что сейфы вскрываются и просматриваются. Так что это было ненадежное укрытие. Я этот документ носил в своем портфеле. О письме Бонч-Бруевича не знали даже представители КГБ на факультете. Ведь рассмотрение этого письма вызвало бы на факультете настоящее потрясение. И так на факультете не было устойчивости и стабильности. Началось бы расследование, как Муравьев попал в МГУ. Кто его пригласил. Посыпались бы взыскания и увольнения, но больше всего досталось бы декану Гагарину, он был другом Муравьева и зачислил его на полную доцентскую ставку. Поэтому Гагарин принял правильное решение: письмо не оглашать и не делать его предметом специального рассмотрения. Он позвонил В. Д. Бонч-Бруевичу, с которым был лично знаком, и сообщил, что меры по его письму принимаются.
Я сказал Алексею Петровичу, что то, о чем пишет В. Д. Бонч-Бруевич, было очень давно, в настоящее время Муравьев работает хорошо, добровольно вступил в народное ополчение и с оружием в руках защищал Москву от фашистских варваров, имеет правительственные награды. «Ленинские сборники» сейчас читает сравнительно узкий круг специалистов. Так что вряд ли кто-нибудь узнает о факте, который сообщил Бонч-Бруевич.
В некоторые, особенно погожие солнечные дни А. П. Гагарин после обеда приглашал прогуляться по улице Герцена (теперь Воздвиженка) и рассказывал интересные истории из своей жизни, как он учился в религиозно-духовных учебных заведениях, какие писал работы по истории религии. Недалеко от университета в глубине двора по улице Герцена находилась старая действующая церковь. А. П. Гагарин приглашал зайти туда. Меня просил вести себя там серьезно и не смеяться. Когда он входил в церковь, такой импозантный, высокий, представительный, весь клир и присутствующие богомольцы обращали на него внимание. Он стоял спокойный, уверенный в себе и о чем-то думал. Мне было тогда непонятно, что тянуло его в церковь. Ведь он считался неверующим. Вероятно, он вспоминал свои молодые годы, когда он учился в религиозно-духовных учебных заведениях.
А. И.Уёмов: "...Комсомольское бюро курса, сплошь состоявшее из девочек, которые, как правило, политически были гораздо активнее мальчиков, решило провести мероприятие - коллективный поход в театр. Меня же в Ленинской библиотеке ждали книги, и я пошел не в театр, а в библиотеку. Девочки обиделись и решили перевоспитать меня, примерно наказав. И вынесли выговор: «За отрыв от группы, учебную и комсомольскую недисциплинированность».
В райкоме выговор не утвердили, я успешно защитил дипломную работу и представил в Институт философии положительную характеристику. Но, заполняя анкету, весьма легкомысленно - политически незрело - ответил на такие вопросы, как: был ли я членом Временного правительства или белых
правительств, были ли колебания в проведении линии партии и т. п. Это вызвало подозрение со стороны бдительного отдела кадров. На факультет были отправлены люди с целью уточнения моего политического облика. Выяснилось, что у меня был выговор по комсомольской линии. И от тех же людей, которые
Дали положительную официальную характеристику, была получена неофициальная отрицательная характеристика. В отрицательной характеристике говорилось, что я оторвался от коллектива и ушел в науку. Не помогли ни красный диплом, ни отлично сданные вступительные экзамены, ни хлопоты заведующего отделом, ни заступничество директора института академика Г. Ф. Александрова.
Приближалось время сдачи кандидатского минимума по специальности. Никогда я не готовился к экзамену столь тщательно. Законспектировал все рекомендуемые источники и еще многое сверх того. Экзамен принимала тройка: научный руководитель, заведующий кафедрой и представитель партийного бюро. Экзамен закончился, но оценки не объявлялись в течение двух часов. ...Потом мой научный руководитель рассказал, как проходило обсуждение. Опять свою роль сыграли мои воспитательницы - девочки из комсомольского бюро. «Он не может получить «отлично», так как у него был выговор по комсомольской линии. - Но он снят, - возразил Асмус. - Да, но он был!» Тут уж нечего было возразить. С тех пор я отношусь со священным трепетом к приглашениям в театр. И иногда хожу только потому, что боюсь оторваться от коллектива."
«СЕКРЕТАРЮ ЦК ВКП(б) Товарищу МАЛЕНКОВУ Г М. О мерах ликвидации космополитизма в философии. После опубликования редакционных статей в газетах «Правда» и «Культура и жизнь», разоблачивших антипатриотическую деятельность группы космополитов из театральной и литературной критики, философская общественность, Институт философии Академии наук предприняли меры по выявлению и разоблачению космополитов в области философии. Были просмотрены и изучены литературные работы значительной группы профессиональных философов. При этом оказалось, что такие люди, как Кедров - бывший редактор журнала «Вопросы философии», Б. Быховский - зав. философской редакцией Большой Советской Энциклопедии, Каменский, Селектор, Рубинштейн, Библер, бывшие научные сотрудники Института философии, Крывелев - бывший ответственный секретарь журнала «Вопросы философии», Войтинская - преподаватель Высшей партийной школы при ЦК ВКП(б), И. Лифшиц - преподаватель философии в Институте международных отношений, преподаватели диалектического и исторического материализма Московского университета - враги народа Гольдентрихт и Козлов в течение ряда последних лет вели антипатриотическую работу, распространяя враждебное ленинизму космополитическое мировоззрение. Серьезные ошибки космополитического характера допустили М. Розенталь, М. Митин, 3. Белецкий.
Так, акад. Митин в работе «Философская наука в СССР за 25 лет» утверждал, что русские философы, «исходя из наиболее передовых политических идей, имевших распространение на Западе», эти идеи «перерабатывали», приводили «в соответствие» с русскими условиями, «приспособляли» для решения вопросов, выдвинутых общественным развитием России».
Розенталь и Войтинская в своих книгах о Н. Г. Чернышевском утверждали, что не русские мыслители и русская философия, а фейербахианство выражало революционно-демократические тенденции русского исторического процесса. В книге «Чернышевский в борьбе за материализм» О. С. Войтинская утверждает, будто бы «развитие русской художественной литературы того времени (т. е. XIX в.) своеобразно повторило все течения литературы Запада и в свою очередь оказало на нее огромное влияние» (с. 80- 81), что «материализм Фейербаха был формой выражения революционно-освободительных идей в России 60-х годов» и т. д.
Зам. зав. кафедрой диалектического материализма Академии общественных наук и председатель философской секции Общества по распространению научных и политических знаний М. Розенталь, работая редактором «Литературного критика» (1938-1940 гг.), группировал в журнале и вдохновлял безродных космополитов - Юзовского, Лифшица, Альтмана, Ф. Левина, Альперса, Броуна, Эйгеса, Осмоса, Эйхенбаумана, Гурвича и других. В статьях по вопросам эстетики он проводил взгляд о несущественности для писателя его мировоззрения, о том, что для писателя важна прежде всего его «художественная практика». В своей работе «Мировоззрение Н. Г. Чернышевского» М. Розенталь умаляет значение Чернышевского в истории русской науки и философии.
Космополиты в философии обходили в своих работах по истории русской философии факты борьбы великих русских мыслителей против засилия иностранщины в России, за возвеличение русского народа. Так, в статье «Историческое значение А. И. Герцена» (журнал «Большевик» № 2 за 1945 г.) М. Митин замолчал борьбу Герцена против иностранного влияния на русскую интеллигенцию, его борьбу с угодничеством и низкопоколонст-вом перед иностранщиной.
3. Селектор, Каменский, Крывелев, Гольдентрихт распространяли хулу на русский народ, боролись против действительной исторической роли русского народа как в истории России, так и в строительстве коммунизма. Селектору принадлежит фальшивый тезис противопоставления руководящей роли рабочего класса в СССР выдающейся роли русской нации («До сих пор говорили о руководящей роли рабочего класса; теперь почему-то пошла речь о руководящей роли русского народа» - Селектор). Космополиты ополчились против положения товарища Сталина о том, что ленинский стиль воплотил в себе «русский революционный размах».
4. Все космополитически настроенные люди, выступавшие по вопросам философии, отрицают организующую роль большевистской партии в строительстве коммунизма, в развитии культуры, науки, философии. В первую голову это относится к Крывелеву, Каменскому, Белецкому. Это выражается прежде всего в том, что роль партии старательно замалчивается, обходится в статьях, лекциях и выступлениях этих людей. На кафедре, руководимой Белецким в Московском государственном университете, распространяются антипартийные взгляды о том, будто бы в СССР господствует идеализм в философии, а не марксистско-ленинское мировоззрение (Гольдентрихт, Белецкий).
5. Белецкий и сотрудники его кафедры в МГУ проповедуют фальшивый антимарксистский тезис, что относительная самостоятельность в развитии форм общественного сознания присуща только антагонистическим формациям, что в условиях социализма уже нет этой, относительной самостоятельности. Эта вульгаризаторская точка зрения ведет к отрицанию наличия отставания в развитии сознания и пытается разоружить партию в борьбе против пережитков капитализма в сознании людей, в борьбе против такого отвратительного пережитка реакционной идеологии, как космополитизм. Эта упрощенная точка зрения ведет также к отрицанию революционных традиций. На практике это приводит к тому, что космополиты в Московском государственном университете сохраняют свои позиции. Два из них - наиболее матерых, почти открыто выступавших с враждебными советской власти воззрениями - Гольдентрихт и Козлов арестованы органами государственной безопасности. Однако проф. Белецкий, сам занимающий космополитические позиции, тормозит разгром космополитов на философском факультете, опираясь на тенденциозно подобранные кадры преимущественно еврейской национальности.
По таким линиям прежде всего шла борьба космополитов в философии против советского мировоззрения....
1952. "...Он (А.П.Гагарин (декан факультета философии МГУ) любил выступать с лекциями перед широкой аудиторией. Однажды в лектории общества «Знание» в Политехническом музее после лекции ему задали провокационный вопрос: «Могли ли ошибаться Ленин и Сталин в теории и на практике?» А. П. Гагарин по своей простоте и даже, я бы сказал, наивности, ответил: «Конечно, могли, как и все люди, они не святые и потому могут ошибаться». Одного этого было достаточно, чтобы карьера Алексея Петровича закончилась. На второй день после лекции в ЦК КПСС и Министерство высшего образования СССР посыпались заявления о случившемся криминале. Началось разбирательство. Гагарина вызвали в ЦК и просили добровольно уйти в отставку. И буквально через несколько дней появился приказ по Министерству высшего образования об освобождении Гагарина от обязанностей декана философского факультета МГУ «согласно личному заявлению». Всей этой операцией руководили заведующий отделом ЦК КПСС Д. И. Чесноков и заместитель министра высшего образования М. А. Прокофьев."
"В 1942 году на философский факультет Московского университета был прислан в качестве профессора Лосев, небезызвестный гегельянец и мистик. Лосеву было поручено чтение ряда ответственных курсов. Для упрочения его авторитета ему без защиты диссертации была присвоена ученая степень доктора филологических наук.
Свое приглашение на философский факультет Лосев понял как просьбу обосновать в терминах марксистской философии гегелевскую идеалистическую логику. Получив для этого достаточную идейную поддержку в 3-м томе «Истории философии», он начал с того, что объявил, что у марксистов своей логики нет, что их логикой является гегелевская логика. В стенограмме его лекций от 3 ноября говорится: «В 4-й главе «Краткого курса» (имеется в виду «Краткий курс истории ВКП(б), 2-4-я главы. - А. К.) нет логики, там есть лишь учение о бытии, там есть лишь применение диалектической логики к фактам действительности». В этой же лекции Лосев заявил, что глава «О диалектическом и историческом материализме» в «Кратком курсе» изложена наивно. Она для философии непригодна.
Скомбинировав из логики Гегеля и Гуссерля и терминов марксистской философии свою особую логику, он вогнал черты марксистского диалектического метода, изложенные товарищем Сталиным, в отдельные категории гегелевской логики, объявил, что с помощью категорий, чисто логическим путем можно установить законы действительности, объявил человеческое общество единым организмом, а войны ее (его? - А. К.) необходимой функцией и т. д. Курс, читавшийся Лосевым, никем не контролировался. Лекции Лосева пользовались большой популярностью, их посещали не только студенты, но и аспиранты и научные работники.
Когда весь этот лосевский бред и глумление над марксизмом был обнаружен, тов. Лосев на заседании кафедры диалектического и исторического материализма в оправдание себя заявил: «Все знали, что я идеалист, зачем же меня посылали работать на философский факультет. То, что я мог дать, то я и давал».
В середине декабря, при активной поддержке одного из работников Управления пропаганды и агитации ЦК тов. Светлова В. И., Лосева удалось снять с работы. Однако дело улучшения работы на философском факультете удалением одного Лосева ограничиваться не может.
На философском факультете в течение последних полутора лет, по какой-то странной забывчивости, было почти полностью прекращено изучение материалистической философии, изучалась в основном лишь идеалистическая философия. Для изучения, например, идеалистической философии Юма, Канта, Гегеля были созданы годовые семинары. Был создан даже добровольный кружок для изучения философии Канта. Что же касается материалистической философии, как и философии диалектического и исторического материализма, то они в течение этого времени рассматривались как некая устаревшая мода. Можно себе представить, какие обнаружились сейчас идейные шатания и теоретические колебания в среде студенчества. "
ЦК КПСС 15110 29 апр 1955 "Отделом науки и культуры совместно с МГК КПСС проведена проверка преподавания общественных наук и идейно-воспитательной работы на философском факультете Московского государственного университета. Проверка показала, что работа на факультете находится в запущенном состоянии. На факультете имели место неправильные, политически вредные выступления на партийном собрании при обсуждении итогов решения январского Пленума ЦК КПСС.
В своих выступлениях студенты Могилев, Смирнов, Апресян и аспирант Сохин заявляли о том, что якобы до сих пор коммунистам «затыкали рты» и, наконец, настала пора поговорить откровенно, что мы привыкли доверять ЦК КПСС, а теперь неясна постановка некоторых вопросов. Они также заявляли, что решения январского Пленума по существу отвергают пятилетний план, утвержденный сессией Верховного Совета СССР, которым также якобы предусматривалось получить в 1960 году такое количество зерна, как и по решению январского Пленума ЦК КПСС, что необходимо все решения Секретариата ЦК КПСС публиковать в печати, изменить избирательную систему.
Студент III курса Смирнов в своем выступлении пытался противопоставить старым партийным кадрам молодые и выдвинул вопрос о проведении чистки партии. Студент Апресян заявил, что речь т. Маленкова на V сессии Верховного Совета СССР, видимо, готовилась коллективно, а решение ЦК КПСС коснулось только т. Маленкова. За эти ошибки, по его мнению, несет ответственность весь ЦК, вся партия. Перед собранием, на заседании партбюро, студент Могилев предложил вычеркнуть из резолюции пункт, в котором говорилось об одобрении решения пленума, и предложил сказать лишь о том, что решения принимаются к сведению. Эти неправильные заявления на партийном собрании были резко раскритикованы, и было принято правильное решение.
Партком МГУ и бюро Ленинского райкома партии рассмотрели вопрос об антипартийных выступлениях Могилева, Смирнова, Апресяна и Сохина и исключили их из членов КПСС. На парткоме и в райкоме партии было отмечено, что значительная часть членов партбюро философского факультета занимала неправильную позицию на прошедших заседаниях бюро парторганизации и партийном собрании. Член партбюро, преподаватель истории философии Арефьева в парткоме выступила с защитой Могилева, Смирнова, Апресяна и Сохина. Она охарактеризовала партсобрание как прошедшее на высоком уровне, заявив при этом, что выступления указанных коммунистов явились как бы «свежей струей».
На замечание члена парткома о том, что в этих выступлениях подвергаются сомнению многие вопросы политики партии и доверие к ЦК, она ответила: «ЦК - не икона». Решением парткома т. Арефьева выведена из членов партбюро и строго наказана. Также было отмечено, как неправильное, поведение профессоров факультета Васецкого, Ойзермана и других, которые присутствовали на партийном собрании и никак не реагировали на антипартийные выступления Могилева, Смирнова, Апресяна, Сохина. Проверкой установлено, что указанные выступления не были случайными, они свидетельствуют о серьезных недостатках в постановке политико-воспитательной работы и преподавании общественных наук на факультете. Многие лекции и семинарские занятия на философском факультете и кафедре диалектического и исторического материализма гуманитарных факультетов проводятся на низком идейно-теоретическом уровне, абстрактно, в отрыве от изучаемого материала, от задач коммунистического строительства.
Под видом творческого подхода к марксизму и борьбы против начетничества и догматизма некоторые преподаватели пытались извращенно толковать историю возникновения марксизма, отрицать источники марксизма. На семинаре, посвященном формированию философских взглядов Маркса и Энгельса преподаватель Коровиков и студенты совершенно не касались существа революционного переворота в философии и даже не упоминали о таких работах В.И. Ленина, как «Карл Маркс» и «Три источника и три составных части марксизма».
Некоторые студенты на семинарах стали ставить под сомнение верность важнейших положений марксистской диалектики. Так, студент Огурцов на одном из занятий отрицал всеобщий характер противоречий и характеризовал положение Энгельса о наличии противоречия в механическом движении как «гегельянщину». На другом занятии студент Гущин утверждал, что положение И.В. Сталина о переходе количественных изменений в коренные, качественные изменения имеет не всеобщий, а ограниченный характер. Некоторые студенты занимаются выискиванием в высказываниях классиков марксизма-ленинизма противоречий в формулировках.
Среди неустойчивой марксистски слабо подготовленной части студентов, аспирантов и преподавателей стало модой критиканство и демагогия. На факультете появилось мнение, что наличие многочисленных разногласий и точек зрения является положительным фактом, свидетельствующим не о застое, а о жизни и творчестве в философской науке.
В течение последних 7-8 лет на философском факультете МГУ культивировались и распространялись антимарксистские положения по целому ряду философских вопросов. Так, проф. Белецкий утверждал, что объективной истиной является сама природа, а не научное знание о ней, экономический базис капиталистического общества считается одноклассовым и непротиворечивым. На кафедре диалектического и исторического материализма гуманитарных факультетов было объявлено, что философские категории - причинность, необходимость и другие - являются не объективно существующими реальностями, а только абстракциями, способами «усвоения чувственно данного».
В такой обстановке в апреле 1954 г. на факультете появились тезисы молодых преподавателей кафедры истории философии зарубежных стран Коровикова и Ильенкова на тему: «К вопросу о взаимосвязи философии и знаний о природе и обществе в процессе их исторического развития», явившихся как бы итогом тех извращений, которые давно вызревали в стенах философского факультета.
Суть этой позиции Ильенкова и Коровикова особенно выпукло выражена в следующем положении их тезисов.«В своей чистоте и абстрактности законы диалектики могут быть исследованы и вычленены лишь философией, как логические категории, как законы диалектического мышления. Лишь делая своим предметом теоретическое мышление, процесс познания, философия включает в свое рассмотрение и наиболее общие характеристики бытия, а не наоборот, как это часто изображают. Философия и есть наука о научном мышлении, о его законах и формах». Сведeние предмета философии лишь к гносеологии авторов тезисов привело к отрицанию того, что диалектический материализм является мировоззрением, а исторический материализм - философской наукой.
Объявление предмета философии наукой о чистом мышлении вызвало нигилистическое отношение части студентов к истории русской философии. Уже в 1954 году на факультете возникли споры о том, можно ли считать Ломоносова, а также Белинского, Огарева, Добролюбова и других революционных демократов философами, поскольку они совсем не занимались или мало занимались проблемами теории познания. По существу это является возрождением идей Лосского, Зеньковского и прочих буржуазных историков русской философии, отлучавших Ломоносова, Радищева, Сеченова от русской философии, а также рассматривающих революционеров-демократов только как литературных критиков.
В январе 1955 г. на заседании кафедры под председательством проф. Белецкого преподаватель Кочетков выступил с докладом «О структуре курса диалектического материализма», в котором по существу проводилась точка зрения Коровикова и Ильенкова. Кочетков заявил, что «до сих пор везде в печати утверждалось, что диалектический материализм есть наука о мире в целом. С этой точкой зрения я лично категорически не согласен. Философия, если она хочет быть научной философией, не должна претендовать на решение этой задачи». И далее, что «положения, которые формулирует философия, в том виде, как они даются в философии, имеют ценное значение только для мышления и ни для чего другого». Отсюда он делает идеалистический вывод о том, что «положения диалектики не есть законы действительности», что «из положений философии нельзя вывести никаких практических выводов относительно практической деятельности... Неверно утверждение, что из философии наша партия делает какие-то практические выводы».
С поддержкой доклада Кочеткова, ничего не имеющего с марксистским пониманием сущности философии и ее значения для практической деятельности Коммунистической партии, выступили преподаватели Куражковская и Герман. Содержание доклада Кочеткова и тезисы Коровикова и Ильенкова являются рецидивом давно разгромленного и осужденного партией меньшевиствующего идеализма. Необходимо отметить, что в течение двух лет на семинарах Коровиков и Ильенков излагали свои неправильные взгляды среди студентов пятого и четвертого курсов, опровергали то, что в лекциях утверждалось профессорами. Это создавало еще большую теоретическую путаницу среди студентов и аспирантов. На факультете образовалась целая группа студентов и аспирантов, которые сами себя именуют «течением гносеологов» и отстаивают порочные позиции Коровикова, Ильенкова, Кочеткова.
Студентка 5-го курса Давыдова, в беседе, защищая взгляды Коровикова и Ильенкова, подтвердила, что предметом марксистской философии они признают лишь науку о познающем мышлении, что исторический материализм есть наука об изучении исторического процесса и к философии не относится. При этом она заявила, что марксистская точка зрения - одна из точек зрения, и ее можно «свободно» принимать или не принимать, что в марксизме могут существовать многие и разные взаимоисключающие положения. Мы не согласны, - заявила она, - что существуют какие-то недискуссионные вопросы. Дискуссии нельзя запрещать. Все равно, если не сейчас, то лет через 10 точка зрения Коровикова и Ильенкова на предмет философии будет господствующей.
Распространение этих порочных взглядов нанесло серьезный вред делу теоретической подготовки и политического воспитания не только нашей студенческой молодежи, но и части студентов, обучающихся на философском факультете, из стран народной демократии. У части студентов и аспирантов имеется стремление уйти от насущных практических задач в область «чистой науки», «чистого мышления», оторванного от практики, от политики нашей партии. Некоторые студенты признались, что давно не читают газет. Многие студенты, окончившие философский факультет, отказываются от работы в органах народного образования и культурно-просветительных учреждениях. Одна из студенток на комиссии по распределению специалистов заявила: «Не для того мы 5 лет зубрили Гегеля, чтобы ехать на культпросветработу».
Неудовлетворительное состояние преподавания общественных наук и путаница по ряду философских вопросов объясняется прежде всего недостаточной научной квалификацией большого количества преподавателей и отсутствием всякого контроля за идейным направлением лекций и семинарских занятий со стороны деканата, руководителей кафедр и управления преподавания общественных наук Министерства высшего образования СССР. Из 78 преподавателей на факультете 20 профессоров и докторов, 55 доцентов и кандидатов наук. Одну треть профессорско-педагогических кадров составляют молодые преподаватели, у которых стаж работы в вузе не превышает 5 лет. Большинство из них является воспитанниками философского факультета.
На протяжении ряда лет на факультете существовала порочная практика подбора преподавательских кадров. Заведующий кафедрой т. Белецкий, ранее работавший на факультете, подбирал кадры не по деловым и политическим качествам, а по личной преданности. Так им были оставлены для работы в МГУ Кочетков, Герман, Куражковская и другие. Также без учета идейно-политической зрелости и опыта практической работы были оставлены на преподавательской работе Коровиков, Ильенков, Арефьев, Панюшев, Бурлак. Теоретическая беспомощность одной части преподавателей, беспринципность и потеря политической бдительности другой части преподавателей дали возможность распространения на факультете антимарксистских взглядов.
На ученом совете факультета и на кафедрах настоящего отпора этим взглядам не давалось. Деканат и партийная организация также проявили беспечность и никак не отреагировали на теоретические извращения философии марксизма, тем самым дали возможность совершенно безнаказанно некоторым преподавателям ревизовать основы марксистской марксистско-ленинской философии и дискутировать по недискуссионным вопросам. Благодушие и безответственность в вопросах теории зашли так далеко, что тезисы Коровикова и Ильенкова были обсуждены на ученом совете философского факультета только через год после их появления.
Научная работа философских кафедр также ведется неудовлетворительно. Кафедра диалектического и исторического материализма не подготовила ни одного учебника, ни одной монографии, она не имеет перспективного плана научной работы. Годовые планы не контролируются и поэтому из года в год не выполняются. Кафедра истории русской философии подготовила и опубликовала ряд работ. Однако в работах имеются серьезные недостатки. Русская философия преподносится в отрыве от истории философии зарубежных стран, часто вне борьбы с идеалистическими течениями; в них упрощенно изображается социально-экономическая обстановка, породившая философские взгляды мыслителей.
В целом в научной работе на факультете царит кустарщина и неорганизованность, отсутствие коллективности и творческих дискуссий по действительно нерешенным и спорным проблемам философской науки.
Партийное бюро стояло в стороне от важнейших вопросов образования и воспитания студентов и аспирантов на факультете. В нем создалась атмосфера благодушия и терпимости к недостаткам, позиция невмешательства в споры по идейно-теоретическим вопросам. Партийное бюро и комсомольская организация факультета не вели борьбы за систематическое и глубокое усвоение студентами изучаемых дисциплин. Партбюро в течение 1954-1955 года не обсудило ни одного вопроса об идейно-воспитательной работе на факультете.
Плохо велась работа по политическому воспитанию студентов во внеучебное время. В беседах со студентами выяснилось, что даже комсомольский актив плохо знаком с постановлениями январского Пленума ЦК КПСС. Многие студенты ничего не могли сказать об основных положениях доклада Н.С. Хрущева на январском Пленуме ЦК КПСС.
На факультете не организуется проведение теоретических конференций, не проводится лекций и докладов по вопросам внутренней и внешней политики Советского Союза, о коммунистическом воспитании, о советском патриотизме, моральном облике советского человека. Партбюро прошло мимо таких важнейших событий, как пятилетие Китайской Народной Республики, 50-летие первой русской революции, не было намечено на март-апрель мероприятий, связанных с 85-летием со дня рождения В.И. Ленина.
На факультете крайне низкая учебная дисциплина. Опоздания студентов на 7-8 минут на лекции считаются обычным явлением. Только за первый семестр текущего учебного года пропуски занятий студентами составили 13.708 учебных часов. Партбюро не вело борьбы с нарушителями дисциплины и недостойным поведением студентов. В связи с этим часть студентов и аспирантов возомнили, что им все позволено, все нипочем.
Отдельные преподаватели заигрывают со студентами, ставят им незаслуженно высокие оценки, что приводит многих студентов к нескромности и зазнайству. Например, студент 2-го курса Гусев на одном из собраний заявил, что через какие-нибудь 2 года он прочтет курс лекций лучше, чем читает их доктор наук проф. Щипанов. Аспирант Зиновьев на защите своей диссертации развязно, под аплодисменты, заявил, что через 20 лет он создаст новую науку философии и что, если бы ему дали больше времени для заключительного слова, он заставил бы членов ученого совета просить у него пощады. Такие факты далеко не единичны.
Необходимо отметить, что в запущенности идейно-воспитательной работы на факультете повинен и партком университета, который стоял в стороне от руководства партийной организацией философского факультета, ошибочно считая, что философский факультет является факультетом идеологическим и им нечего руководить. Ректорат университета также не знает жизни факультета, далек от его нужд и запросов. В соответствии с решениями парткома МГУ и бюро Ленинского райкома КПСС проведено досрочное отчетно-выборное партийное собрание философского факультета МГУ в связи с ошибочными, политически вредными выступлениями отдельных коммунистов на партийном собрании при обсуждении итогов январского Пленума ЦК КПСС. Кроме того проведено общеуниверситетское собрание партийного актива, на котором секретарь парткома МГУ т. Андреенко выступил с докладом «О состоянии идеологической работы в МГУ и мерах ее улучшения».
На партийном собрании философского факультета и на собрании партийного актива МГУ были одобрены решения парткома университета и бюро Ленинского райкома партии и осуждены ошибочные, антипартийные высказывания студентов Могилева, Смирнова, Апресяна, аспиранта Сохина и преподавателя Арефьевой. Также осуждены были теоретические извращения марксистской философии преподавателями Коровиковым, Ильенковым и другими. На собраниях были приняты решения, направленные на устранение серьезных недостатков в идейно-воспитательной работе философского факультета МГУ.
Министерством высшего образования СССР внесено в ЦК КПСС предложение об укреплении руководства кафедрами диалектического и исторического материализма философского факультета, диалектического и исторического материализма и марксизма-ленинизма гуманитарных факультетов МГУ. Министерство считает целесообразным утвердить заведующим кафедрой диалектического и исторического материализма философского факультета т. Шишкина А.Ф., ныне работающего заведующим кафедрой философии Института международных отношений; заведующим кафедрой диалектического и исторического материализма гуманитарных факультетов т. Чугаева А.Я., освободив от работы в МГУ т. Белецкого З.Я., заведующим кафедрой марксизма-ленинизма гуманитарных факультетов т. Шапкаркина А.В., окончившего докторантуру Академии наук СССР.
Министерством также приняты меры к укреплению философских кафедр МГУ наиболее квалифицированными кадрами преподавателей, освободив от работы в Московском университете, как не справившихся с работой и слабых в теоретическом отношении преподавателей: Коровикова, Ильенкова, Кочеткова, Германа, Куражковскую, Арефьеву и некоторых других.Руководство МГУ разработало мероприятия по улучшению учебной, научной и воспитательной работы на философском факультете. Отдел науки и культуры ЦК КПСС совместно с МГК КПСС и Министерством высшего образования СССР считали бы целесообразным провести в Отделе совещание деканов, заведующих кафедрами, секретарей партийных бюро факультетов МГУ, на котором обсудить вопрос об итогах обследования состояния идейно-воспитательной работы и преподавания общественных наук на философском факультете МГУ.
Просим согласия."
"...На факультете был такой случай. Однажды на имя А. П. Гагарина пришло письмо от В. Д. Бонч-Бруевича, который при жизни Ленина работал управляющим делами всего Совнаркома. Бонч-Бруевич писал, что работающий на философском факультете МГУ доцент Е. Ф. Муравьев боролся против Советской власти, вел антисоветскую и контрреволюционную деятельность. К письму он приложил записку В. И. Ленина о Муравьеве, где было сказано, что левый эсер Е. Ф. Муравьев совместно с другими левыми эсерами, будучи членом Военно-революционного комитета Рязанской губернии, проявлял диктаторские замашки, не подчинялся Рязанскому совдепу [Совету рабочих, крестьянских, солдатских депутатов]. «За что военно-революционный комитет был разогнан Рязанским Губсовдепом 22. IV. 1918 г.». Эти люди «перебрались в Воронеж, Муравьев стал народным комиссаром земледелия». Теперь «они мстят, не исполняя умышленно нарядов (распоряжений) для Рязанской губернии» (подчеркнуто В. И. Лениным).
Мы проверили эти факты. И действительно, В. И. Ленин такой документ писал. Он опубликован в «Ленинском сборнике» (Т. XVIII. М.: Соцэкгиз, 1931. С. 232). - Ну, что будем делать? - спросил меня Гагарин. - Молчать, Алексей Петрович. Молчать! - Да, но нам за это молчание могут дать по шапке!
- Не только по шапке, - ответил я. - На, храни это письмо, - заключил декан. Хотя у него был свой сейф для хранения этого документа, он знал, что сейфы вскрываются и просматриваются. Так что это было ненадежное укрытие. Я этот документ носил в своем портфеле. О письме Бонч-Бруевича не знали даже представители КГБ на факультете. Ведь рассмотрение этого письма вызвало бы на факультете настоящее потрясение. И так на факультете не было устойчивости и стабильности. Началось бы расследование, как Муравьев попал в МГУ. Кто его пригласил. Посыпались бы взыскания и увольнения, но больше всего досталось бы декану Гагарину, он был другом Муравьева и зачислил его на полную доцентскую ставку. Поэтому Гагарин принял правильное решение: письмо не оглашать и не делать его предметом специального рассмотрения. Он позвонил В. Д. Бонч-Бруевичу, с которым был лично знаком, и сообщил, что меры по его письму принимаются.
Я сказал Алексею Петровичу, что то, о чем пишет В. Д. Бонч-Бруевич, было очень давно, в настоящее время Муравьев работает хорошо, добровольно вступил в народное ополчение и с оружием в руках защищал Москву от фашистских варваров, имеет правительственные награды. «Ленинские сборники» сейчас читает сравнительно узкий круг специалистов. Так что вряд ли кто-нибудь узнает о факте, который сообщил Бонч-Бруевич.
В некоторые, особенно погожие солнечные дни А. П. Гагарин после обеда приглашал прогуляться по улице Герцена (теперь Воздвиженка) и рассказывал интересные истории из своей жизни, как он учился в религиозно-духовных учебных заведениях, какие писал работы по истории религии. Недалеко от университета в глубине двора по улице Герцена находилась старая действующая церковь. А. П. Гагарин приглашал зайти туда. Меня просил вести себя там серьезно и не смеяться. Когда он входил в церковь, такой импозантный, высокий, представительный, весь клир и присутствующие богомольцы обращали на него внимание. Он стоял спокойный, уверенный в себе и о чем-то думал. Мне было тогда непонятно, что тянуло его в церковь. Ведь он считался неверующим. Вероятно, он вспоминал свои молодые годы, когда он учился в религиозно-духовных учебных заведениях.
А. И.Уёмов: "...Комсомольское бюро курса, сплошь состоявшее из девочек, которые, как правило, политически были гораздо активнее мальчиков, решило провести мероприятие - коллективный поход в театр. Меня же в Ленинской библиотеке ждали книги, и я пошел не в театр, а в библиотеку. Девочки обиделись и решили перевоспитать меня, примерно наказав. И вынесли выговор: «За отрыв от группы, учебную и комсомольскую недисциплинированность».
В райкоме выговор не утвердили, я успешно защитил дипломную работу и представил в Институт философии положительную характеристику. Но, заполняя анкету, весьма легкомысленно - политически незрело - ответил на такие вопросы, как: был ли я членом Временного правительства или белых
правительств, были ли колебания в проведении линии партии и т. п. Это вызвало подозрение со стороны бдительного отдела кадров. На факультет были отправлены люди с целью уточнения моего политического облика. Выяснилось, что у меня был выговор по комсомольской линии. И от тех же людей, которые
Дали положительную официальную характеристику, была получена неофициальная отрицательная характеристика. В отрицательной характеристике говорилось, что я оторвался от коллектива и ушел в науку. Не помогли ни красный диплом, ни отлично сданные вступительные экзамены, ни хлопоты заведующего отделом, ни заступничество директора института академика Г. Ф. Александрова.
Приближалось время сдачи кандидатского минимума по специальности. Никогда я не готовился к экзамену столь тщательно. Законспектировал все рекомендуемые источники и еще многое сверх того. Экзамен принимала тройка: научный руководитель, заведующий кафедрой и представитель партийного бюро. Экзамен закончился, но оценки не объявлялись в течение двух часов. ...Потом мой научный руководитель рассказал, как проходило обсуждение. Опять свою роль сыграли мои воспитательницы - девочки из комсомольского бюро. «Он не может получить «отлично», так как у него был выговор по комсомольской линии. - Но он снят, - возразил Асмус. - Да, но он был!» Тут уж нечего было возразить. С тех пор я отношусь со священным трепетом к приглашениям в театр. И иногда хожу только потому, что боюсь оторваться от коллектива."
«СЕКРЕТАРЮ ЦК ВКП(б) Товарищу МАЛЕНКОВУ Г М. О мерах ликвидации космополитизма в философии. После опубликования редакционных статей в газетах «Правда» и «Культура и жизнь», разоблачивших антипатриотическую деятельность группы космополитов из театральной и литературной критики, философская общественность, Институт философии Академии наук предприняли меры по выявлению и разоблачению космополитов в области философии. Были просмотрены и изучены литературные работы значительной группы профессиональных философов. При этом оказалось, что такие люди, как Кедров - бывший редактор журнала «Вопросы философии», Б. Быховский - зав. философской редакцией Большой Советской Энциклопедии, Каменский, Селектор, Рубинштейн, Библер, бывшие научные сотрудники Института философии, Крывелев - бывший ответственный секретарь журнала «Вопросы философии», Войтинская - преподаватель Высшей партийной школы при ЦК ВКП(б), И. Лифшиц - преподаватель философии в Институте международных отношений, преподаватели диалектического и исторического материализма Московского университета - враги народа Гольдентрихт и Козлов в течение ряда последних лет вели антипатриотическую работу, распространяя враждебное ленинизму космополитическое мировоззрение. Серьезные ошибки космополитического характера допустили М. Розенталь, М. Митин, 3. Белецкий.
Так, акад. Митин в работе «Философская наука в СССР за 25 лет» утверждал, что русские философы, «исходя из наиболее передовых политических идей, имевших распространение на Западе», эти идеи «перерабатывали», приводили «в соответствие» с русскими условиями, «приспособляли» для решения вопросов, выдвинутых общественным развитием России».
Розенталь и Войтинская в своих книгах о Н. Г. Чернышевском утверждали, что не русские мыслители и русская философия, а фейербахианство выражало революционно-демократические тенденции русского исторического процесса. В книге «Чернышевский в борьбе за материализм» О. С. Войтинская утверждает, будто бы «развитие русской художественной литературы того времени (т. е. XIX в.) своеобразно повторило все течения литературы Запада и в свою очередь оказало на нее огромное влияние» (с. 80- 81), что «материализм Фейербаха был формой выражения революционно-освободительных идей в России 60-х годов» и т. д.
Зам. зав. кафедрой диалектического материализма Академии общественных наук и председатель философской секции Общества по распространению научных и политических знаний М. Розенталь, работая редактором «Литературного критика» (1938-1940 гг.), группировал в журнале и вдохновлял безродных космополитов - Юзовского, Лифшица, Альтмана, Ф. Левина, Альперса, Броуна, Эйгеса, Осмоса, Эйхенбаумана, Гурвича и других. В статьях по вопросам эстетики он проводил взгляд о несущественности для писателя его мировоззрения, о том, что для писателя важна прежде всего его «художественная практика». В своей работе «Мировоззрение Н. Г. Чернышевского» М. Розенталь умаляет значение Чернышевского в истории русской науки и философии.
Космополиты в философии обходили в своих работах по истории русской философии факты борьбы великих русских мыслителей против засилия иностранщины в России, за возвеличение русского народа. Так, в статье «Историческое значение А. И. Герцена» (журнал «Большевик» № 2 за 1945 г.) М. Митин замолчал борьбу Герцена против иностранного влияния на русскую интеллигенцию, его борьбу с угодничеством и низкопоколонст-вом перед иностранщиной.
3. Селектор, Каменский, Крывелев, Гольдентрихт распространяли хулу на русский народ, боролись против действительной исторической роли русского народа как в истории России, так и в строительстве коммунизма. Селектору принадлежит фальшивый тезис противопоставления руководящей роли рабочего класса в СССР выдающейся роли русской нации («До сих пор говорили о руководящей роли рабочего класса; теперь почему-то пошла речь о руководящей роли русского народа» - Селектор). Космополиты ополчились против положения товарища Сталина о том, что ленинский стиль воплотил в себе «русский революционный размах».
4. Все космополитически настроенные люди, выступавшие по вопросам философии, отрицают организующую роль большевистской партии в строительстве коммунизма, в развитии культуры, науки, философии. В первую голову это относится к Крывелеву, Каменскому, Белецкому. Это выражается прежде всего в том, что роль партии старательно замалчивается, обходится в статьях, лекциях и выступлениях этих людей. На кафедре, руководимой Белецким в Московском государственном университете, распространяются антипартийные взгляды о том, будто бы в СССР господствует идеализм в философии, а не марксистско-ленинское мировоззрение (Гольдентрихт, Белецкий).
5. Белецкий и сотрудники его кафедры в МГУ проповедуют фальшивый антимарксистский тезис, что относительная самостоятельность в развитии форм общественного сознания присуща только антагонистическим формациям, что в условиях социализма уже нет этой, относительной самостоятельности. Эта вульгаризаторская точка зрения ведет к отрицанию наличия отставания в развитии сознания и пытается разоружить партию в борьбе против пережитков капитализма в сознании людей, в борьбе против такого отвратительного пережитка реакционной идеологии, как космополитизм. Эта упрощенная точка зрения ведет также к отрицанию революционных традиций. На практике это приводит к тому, что космополиты в Московском государственном университете сохраняют свои позиции. Два из них - наиболее матерых, почти открыто выступавших с враждебными советской власти воззрениями - Гольдентрихт и Козлов арестованы органами государственной безопасности. Однако проф. Белецкий, сам занимающий космополитические позиции, тормозит разгром космополитов на философском факультете, опираясь на тенденциозно подобранные кадры преимущественно еврейской национальности.
По таким линиям прежде всего шла борьба космополитов в философии против советского мировоззрения....