Полле Эрвин Гельмутович. Томский нефтехимический комбинат. Часть 3
из мемуаров советского химика - немца. На основе записей в дневниках-еженедельниках. "Надо бы немцев завезти..."
"С помощью ЦЗЛ в цехе ТНП наладили выпуск светокорректирующей плёнки (использованы сложные добавки с редкоземельными элементами). На собственной даче наглядно убедился в эффективности плёнки. Подготовку делали ребята из ЦЗЛ «на пупу», производственники индифферентно наблюдали, до многотоннажного выпуска подобной плёнки на ТНХК дело так и не дошло. К сожалению, за 20 лет основной (по тоннажу) ассортимент товаров народного потребления на ТНХК мало изменился, выпускали полезную для населения продукцию (вёдра, тазы, санки-ледянки, простые пакеты, максимум денег давала плёнка сельскохозяйственного назначения), однако реально выпускаемый ассортимент не соответствовал уровню технологий комбината. Впрочем, в комнате образцов производства ТНП были отдельные неплохие экземпляры.
В начале 80-х в минхимпроме существовало родственное производство по выпуску ТНП - «Совпластитал» под Ташкентом, выпускавшее полимерную продукцию европейского качества. Наши представители ездили туда не один раз, привозили образцы, а дальше как всегда. То денег нет на приобретение соответствующей мировым стандартам техники, качественных красителей, другого сырья, то не хватает воли и (или) желания первого руководителя комбината.
Завершаю тему товаров народного потребления попыткой увеличить объём продукции за счёт использования труда психических больных (на территории психиатрической больницы). В октябре 1984 г. подготовил, подписал у Набоких и отправил в адрес генерального проектировщика в Ленинград согласие на строительство спеццеха ТНП. Предлагалось акцентировать деятельность спеццеха на механической обработке литьевых изделий, сборке и упаковке изделий (в основном, игрушек), выпускаемых на основной площадке ТНХК. Вопрос сложный, дискутировался в разных инстанциях неоднократно. С одной стороны, имеется избыток рабочих рук для низко квалифицированной работы, с другой, трудотерапия, способствующая социальной реабилитации больных. К сожалению, реализовать данный проект не удалось, хотя труд больных использовался временами для сборки и упаковки изделий ТНХК на площадях старых мастерских психиатрической больницы.
Уважаемый читатель! Исторически в Советском Союзе на промышленных предприятиях создавались подсобные хозяйства с целью обеспечения заводских столовых и персонала свежими продуктами. Казалось бы, задумано неплохо, на заводах выше производственная дисциплина, чем в колхозах и совхозах, должна быть и продуктивность выше. Власть (эпоха Брежнева), фиксируя развал сельского хозяйства во многих регионах страны и чувствуя собственную беспомощность, всё больше навязывала создание сельскохозяйственных объектов предприятиям военно-промышленного комплекса и другим, использующим сложную и строго контролируемую технологию. Нужны маяки, куда бы партийные руководители принудительно возили на экскурсию отбрыкивающихся производственников, уклоняющихся от занятий не свойственным предприятию делом. Егор Кузьмич Лигачёв, многолетний «хозяин земли Томской», в качестве такого маяка решил использовать создающийся современный нефтехимический гигант.
Конкретный пример хорошей идеи, превратившейся в чистую дурь при реализации. С началом строительства ТНХК ему выделили загнивающую деревню Петропавловка в качестве подсобного животноводческого и зернового хозяйства. Сколько комбинатских средств туда вбухали, уму непостижимо, плюс постоянные отвлечения людей по разнарядке парткома. Не однажды генеральный директор возил в Петропавловку начальников служб и цехов, тыкал носом в плохую работу подчинённых аппаратчиков, слесарей, лаборантов…. Петропавловки для ТНХК деятелям обкома КПСС показалось мало.
Как-то Лигачёв привёл на экскурсию в центральную лабораторию большую группу томских руководителей показать, что можно сделать из полипропилена, я давал пояснения. Рассказал и о поставках труб, изготовляемых в лаборатории, для рыбного хозяйства ТЭЦ города Белово Кемеровской области (потребители рассчитывались, в основном, крупными вкусными карпами, привозили живыми). Не знаю, в чьей голове возникла идея создать рыбное хозяйство на ТНХК. В Томском госуниверситете ихтиологи работают на другие регионы, а почему не у нас?
Искусственное разведение товарной рыбы - проблема для Сибири сложная, требуется система огромных резервуаров, много очищенной и подогреваемой воды (в Белово задействованы вода технологического цикла охлаждения ТЭЦ). Не исключаю, что кто-то из томских партийных деятелей видел форелевое хозяйство по дороге из Сочи в Красную Поляну (в начале 70-х на меня произвело впечатление). Опять же не знаю, кто из экскурсантов увидел и подсказал «рыбную» идею использования пустующих бетонированных ёмкостей в цехе водоснабжения и канализации (подготовка воды со сложной многоступенчатой технологией, рассчитана на деятельность нескольких производств, а пока работал только завод полипропилена). Дирекция и технические службы комбината упирались, но вынуждены «взять под козырёк». Принято решение пока разводить карпа в свободных ёмкостях, потом что-нибудь придумаем, в штате появился рыбовод-энтузиаст Харламов.
Схема выращивания карпа разработана университетскими ихтиологами. Впечатляли огромные карпы-производители. Контроль теплового режима поручили цеховым сменным аппаратчикам, в результате неоднократно в производственных ёмкостях «варилась уха», вследствие случайного перегрева воды в период сладкого сна ночной смены аппаратчиков. Мне приходилось участвовать и возглавлять комиссии по разбору причин массовой гибели рыбы. Комиссия могла топать ногами, но юридически наказать виновных нельзя, т. к. в должностных инструкциях аппаратчика водоподготовки уход за рыбой не предусмотрен (а сон на рабочем месте в конкретном случае практически недоказуем).
Несколько раз выращенные карпы появлялись в магазине ТНХК, но от них так пахло болотом, что стало очевидным для всех, даже для парткома, нецелесообразность разведения рыбы в условиях технологического цеха. Инициатор рыбного хозяйства на ТНХК Лигачёв отбыл в Москву готовить антиалкогольную кампанию, энтузиазма ихтиолога Харламова для создания самостоятельного производства не хватило. Как-то незаметно, в начале перестройки рыбное хозяйство ТНХК прекратило существование. И перестало пахнуть жареной рыбой в комнате приёма пищи для сменного персонала цеха водоснабжения и канализации. Очередной раз жизнь доказала, показушные мероприятия, искусственно навязанные промышленному производству со сложной технологией, обречены. Каждый должен заниматься своим делом.
25 апреля 1985 г. в очередной раз назначен председателем комиссии по ликвидации аварии. Ночью на пути к ТНХК сошёл с рельсов состав с основным сырьём (перевернулись цистерны с пропиленом). Зрелище оставило тяжёлое впечатление, цистерны заполнены сжиженным газом, при наличии малейшей утечки, существовала реальная возможность взрыва. Благо, сход произошёл на малой скорости движения состава. Двое суток не отлучался с места аварии, установлен вагончик с буржуйкой, рация, телефон. Организовано круглосуточное питание людей. Авария показала, в каком скверном состоянии находились подъездные железнодорожные пути, обеспечивающие ТНХК, скорость движения не должна была превышать 10 км/час. Уложенные рельсы ранее использовались на более важных, по мнению железнодорожников, участках. На ремонт путей и подвижного состава у ТНХК вечно не было денег. Комиссия подготовила акт, а дальше?
Производство полипропилена функционировало четвёртый год, но не могло выйти на стабильную работу и проектные показатели по мощности. Разработана отраслевая программа перевода технологии на новый отечественный катализатор, повышающий производительность, уменьшающий выход побочных продуктов, улучшающий структуру порошка с минимизацией пылевой фракции, соответственно, стабилизирующий работу грануляторов (конечная стадия)…
Программа включена в государственный план по новой технике, её выполнение контролировалось управлением по науке минхимпрома (одно время там командовал Ю.М.Лужков) и техническим отделом Союхимпласта. Начальник отдела Дина Ульяновна Карпенко, грамотный, вменяемый и доброжелательный чиновник, бывала на комбинате, однажды в моём кабинете случился конфуз, под 50-летней солидной женщиной развалился стул, и она упала на пол. Стыдно до сих пор, но тогда посмеялись вместе, благо обошлось без травм.
Новый катализатор в сложном процессе полимеризации пропилена требовал существенных коррективов в технологии, лабораторными исследованиями обойтись невозможно, необходимы испытания на действующем промышленном оборудовании. Прежде чем создавать своё производство катализатора следующего поколения требовалось убедить многочисленных скептиков, включая очередного генерального директора комбината Хандорина, в его преимуществах.
Первым освоил отечественный микросферический катализатор (МСК) завод в Гурьеве, куда в ноябре 1984 г. я и отправился с группой механиков и технологов. Принято решение провести ряд пробных пробегов в Томске на гурьевском катализаторе, чтобы отработать режим в период реконструкции собственного производства катализатора.
С 22.04.85 г. три недели проводили тяжелейший опытно-промышленный пробег на привозном катализаторе. Пуск - остановка, пуск - остановка, «козлы» в различных аппаратах, причины разные, цеховые технологи сутками не покидали установку. Как официальный руководитель пробега, ежедневно в первой половине дня собирал интеллектуальную головку (технологов, науку, лабораторию, проектировщиков), рассматривали итоги прошедших суток и дальнейшие планы. После обеда объяснялся в парткоме и с начальниками разных уровней, хорошо, хоть Набоких поддерживал.
С полудня раскалялись телефоны, чиновничья Москва просыпалась (разница во времени с Томском в те годы 4 часа). Все требовали объяснений, устных и письменных. Одновременно шли грозные телеграммы от разных начальников. Заместитель министра А.Н.Устькачкинцев требовал объяснений и наказания виновников срыва производственной программы (в мае недополучено ~ 2 тысячи тонн полипропилена, стоимость каждой более тысячи долларов). Заместитель министра З.Н.Поляков, курировавший новую технику, требовал завершить опытный пробег, т. е. сработать привезённый катализатор. Кстати, у министра химической промышленности более 10 заместителей и каждый давал указания, обязательные для исполнения. Министр отправил разбираться на ТНХК начальника главка.
На уровне чуть ниже, то же самое: давай, давай; накажите виновников; почему не исполняете указания того, того, того? Поведение чиновников менялось, когда к ним обращались.
Итак, возвращаюсь к первоначальному вопросу, поставленному передо мной штабом пуска и соответственно транслируемому вниз «по вертикали власти». Суточный выход побочного продукта достиг 18 %, что в 2 раза превышает обычный режим или в 3-4 раза при использовании МСК. Начальник цеха использовал известный технологический приём для нейтрализации возможных примесей: увеличил концентрацию алюминийорганики в реакторах полимеризации в несколько раз. Вопреки ожиданию выход атактического полипропилена резко увеличивается, содержимое реакторов мало напоминает суспензию и разделение фаз в реакторах, практически, исчезло. Аппараты для выделения побочного (атактического) полипропилена переполнены, вот-вот с трудом запущенная установка полимеризации должна быть остановлена.
Руководители штаба (здесь же и обком КПСС) заметили сложность и необычность ситуации, прекратили традиционные приёмы давления на производственников из серии «давай-давай» и с надеждой ждали моего заключения. Мы с представителями науки и технологами цеха «голову сломали», какие только версии не выдвигали. Грешили и на качество привезённого катализатора из Гурьева, но в лаборатории пробной полимеризации он показывал отличный результат.
Вновь и вновь обращались в специализированные сектора центральной лаборатории, к проведению анализов привлечены не рядовые лаборанты, а лучшие специалисты. Анализы отличные, невозможно ничего понять. Абсурд! Практика противоречит теории. Наконец, решено отобрать пробу алюминийорганики вне графика аналитического контроля, без предварительного предупреждения соответствующих технологов. Существенный нюанс, вследствие чрезвычайной пожаровзрывоопасности алюминийорганики лаборантам запрещено даже рядом находиться при отборе проб аппаратчиком, она передаёт колбу в металлическом контейнере, затем забирает. В этот раз, вечер, родного начальства нет, за пробой пошли не лаборанты, а заинтересованные лица из науки, цеха полимеризации и центральной лаборатории, потребовали отобрать пробу с линии подачи алюминийорганики на полимеризацию.
Результат анализа привёл меня в состояние, близкое к шоковому. Срочное расследование (прямо ночью вместе с начальником производственного отдела мы объезжали сменных аппаратчиков по квартирам и брали объяснительные, пока они не успели сговориться) позволило за 12 часов выяснить причины вопиющего безобразия, происшедшего на производстве полипропилена.
Выяснилось, что на анализ представлялись одни пробы алюминийорганики, а в цех подавалась технологическая грязь, которую не смогли утилизировать во время остановочного ремонта (сложная и опасная процедура, проще сбросить в реактор полимеризации). Всё делалось совершенно сознательно под руководством старшего аппаратчика. Естественно, без записей в рабочих журналах. Парадокс в том, что рядовые исполнители производственной пакости были уверены, что совершают благо для своего подразделения (вследствие высокой опасности персонал отделения алюминийорганики имел самые льготные условия работы, максимальную на ТНХК зарплату и держался за рабочее место).
Думаю, подобные процедуры «смышленые ребята» практиковали и раньше, просто технологам с полимеризации такое и в голову не могло придти, и они искали причины нестабильности сложного полимеризационного процесса в других сферах.
Недовыработка полипропилена в период 23.09-28.09 составила 735 тн (цена ~ $1000/тн). Виновные наказаны, технолог цеха уволен, а дело старшего аппаратчика по требованию Хандорина передано в прокуратуру и рассматривалось как уголовное (через несколько месяцев спущено на тормозах, фактически остался без наказания, даже материального, в 2005 г., назначен директором завода метанола).
Самое мерзкое в описанной детективной истории, что ещё одни сутки (алюминийорганическая грязь уже полностью сброшена на полимеризацию) и все сложности работы производства полипропилена в период запуска после остановочного ремонта списали бы на новый катализатор. О скептицизме генерального директора Хандорина упоминалось выше. События сентября 1986 г. стали очередной иллюстрацией сложности внедрения чего-то нового в действующем производстве.
В январе 1985 г. очередная командировка к столичным чиновникам началась, как никогда удачно. В минхимпроме удалось получить направление в «Космос». Впервые попал в гостиницу для иностранцев. Маленький одноместный номер с телевизором, специфическим французским телефоном с утяжелённым основанием (гвозди забивать можно или орехи колоть). Шведский стол в сравнительно дешёвом ресторане на этаже. Всё хорошо, одно плохо - поговорить не с кем. На распространённые среди состоятельных командировочных вечерне-ночные развлечения не было ни средств, ни желания.
Известно, у командированного в высокие инстанции зачастую немало свободного времени, не так просто попасть на приём, собрать подписи на документ. Ждёшь в приёмной или около бюро пропусков, пока секретарь не посоветует прийти после обеда, завтра или совсем по Райкину «завтра не приходите». Для меня хорошее отвлечение, чтобы кого-то не покусать, пресса.
В 80-е в Москве свежие газеты можно было купить в киоске только в течение 20 минут после привоза или по блату. Обычно в «Свиблово» (ведомственная гостиница минхимпрома) я вставал в очередь в киоск «Союзпечать» в 6:30, в 7:20 покупал, что досталось, затем шёл завтракать. В 8 часов уезжал в главк или министерство, в киоске оставались газета «Правда», глянцевые журналы типа «Куба» и зевающая продавщица. В «Космосе» свежие газеты продавались свободно и утром и вечером, включая остро дефицитные «комсомолку», «литературку», «За рубежом». И вот это-то больше всего мне в «Космосе» понравилось. Обычно плановые командировки в Москву начинались утренним авиарейсом из Томска в понедельник и заканчивались вечерним в пятницу из Москвы. В этот раз мне пришлось задержаться на выходные. В субботу утром спускаюсь в киоск, а газет на русском языке нет никаких, даже «Правды». Не понял. Спрашиваю:
- Газеты ещё не привезли?
- Проданы!
- ???
- У нас совпоселение!
Почувствовал себя идиотом, не сразу понял буднично произнесённое выражение «совпоселение». Казалось бы, что особенного, много свободных мест, заселили на два дня советских граждан в престижную московскую гостиницу. Почему периферийный командировочный почувствовал себя оскорблённым? И почему не может забыть «совпоселение» через двадцать с лишним лет, совсем в другую эпоху?
Исторически Москва развивается, высасывая финансовые и интеллектуальные ресурсы великой России, сейчас ещё в большей мере, чем в советские времена. А спесь маленьких людей, рядовых москвичей, «понаехали тут» - индикатор, тревожный индикатор неблагополучия нашей Родины.
Партком при деле, горит энтузиазмом, чётко реагируя на веяния из Москвы, начинает кампанию по составлению личных творческих планов (ЛТП, аббревиатура напоминает нечто другое, связанное с лечением от алкоголизма).
В очередной раз 8 апреля 1986 г. вызывают в партком начальников подразделений, вручают подготовленные обкомом КПСС и типографским способом отпечатанные альбомы-тетради «Личный творческий план» (деньги, надо думать, партийные).
Все инженерно-технические работники должны регулярно заполнять ЛТП (месячные, квартальные, годовые), утверждать у начальника производства, службы…, который и обязывался парткомом регулярно проверять выполнение. Подход формальный, требования одинаковы к замотанному производственными неполадками механику цеха и инженеру отдела труда и заработной платы на шпильках и в модном платье, подвижному начальнику транспортного цеха и отрабатывающему нестандартные задачи старшему химику ЦЗЛ, вечно озабоченному технологу основного производства и спокойному библиотекарю. Любой руководитель на комбинате первоначально встречал парткомовский бред в штыки, затем оказывался в положении женщины, считающей, что проще дать, чем долго сопротивляться и объяснять, как она не хочет это делать. Заполнил ЛТП и в стол, пока не раздастся очередной писк из парткома.
Помнится, партком ни разу не проверял у меня ЛТП по существу, только факт наличия. Примерно также относился и я к ЛТП подопечных. Однозначная команда: «Заполнить!» Всё, никаких убеждений! Для проверяющих отмазка есть. Справедливости ради скажу, что партийные чиновники через мою голову не действовали (в подконтрольных подразделениях сконцентрирован потенциал выше среднего по комбинату, да и с дисциплиной получше), хотя в некоторых цехах свирепствовали.
Создание нефтехимического комбината в Томске в отличие от комбината в Тобольске (одно решение Политбюро ЦК КПСС) началось не с «головы» - нефтепереработки. Много «умных» слов прозвучало устно и письменно в поддержку абсурдного решения. А ларчик открывался просто. Создание комбинатов в Тобольске и Томске было поручено разным ведомствам и нефтяные генералы 70-х - 80-х годов (хорошо известный томичам министр нефтехимической промышленности Л.И.Филимонов и др.) под демагогические разговоры о государственных интересах не собирались делиться нефтью с конкурентами из министерства химической промышленности. Кстати, не собираются помогать ТНХК и нынешние нефтяные олигархи - «благодетели земли Томской».
В 1977 г. был готов к подписанию контракт с западногерманской фирмой «Linde» на поставку установки глубокой переработки 6 миллионов тонн нефти с полным обеспечением сырьём нескольких очередей производств полипропилена и полиэтилена. Неожиданно для производственников «холодный душ» - в 1978 г. Госплан отказал Томску в квоте на нефть. Столичные махинаторы успокаивали томичей бумагами, что Омск и Ачинск полностью обеспечат сырьём строящиеся производства.
Нефтяная труба исторически «обклеена зеленью и забрызгана кровью». В 70-е годы, как и сейчас, нефтью реально владели конкретные живые люди. Мало кому был понятен в то время (мне, в том числе) механизм управления нефтяными потоками. Вспоминаю совещания на ТНХК с участием руководителей государства, скажем Председателя Госплана СССР Байбакова. Встают министры, заместители министров нефтяных и газовых отраслей промышленности СССР, бьют себя в грудь: «Проблем с сырьём на ТНХК никогда не будет!» Директоры ТНХК (Гетманцев, Набоких, Хандорин), руководитель проекта ТНХК Е.С.Задорожный, партийное руководство Томской области энергично пытались объяснить очевидное - комбинату нужна своя нефть! Бесполезно! Под болтовню о незагруженных мощностях по нефтепереработке основная часть нефти в сыром виде, как и сейчас, отправлялась за границу.
Долгожданное на ТНХК, с огромным трудом «пробитое», решение Госплана СССР 28.10.1986 г. о выделении ежегодной нефтяной квоты для обеспечения сырьём строящейся установки ЭП-300 [производство 300 000 тонн этилена и 150 000 пропилена] было аннулировано под давлением нефтехимического лобби через 2 недели. Так вопрос о нефти и повис, а каждый новый руководитель Нефтехима гордится, что ему удаётся как-то доставать пропилен, бензин и обеспечить работой полимерные производства.
Много раз с объяснением необходимости и важности иметь в Томской области (не обязательно на комбинате) первичную нефтепереработку приходилось готовить выступления руководителей ТНХК, выступать самому. Но…
Последние 10 лет ведутся разговоры, не более того, о доставке на ТНХК газоконденсата с Мыльжинского месторождения специальным трубопроводом. Неясно, когда вопрос перейдёт в стадию практической реализации. И перейдёт ли?
...Картошка занимала на участке примерно одну сотку, последние годы сажал только по «голландской технологии»: посадочный материал укладывается на поверхность почвы (30 на 70 см), не закапывается, а сразу окучивается. Ещё пару окучиваний и до глубокой осени мы со своей картошкой. Дети, некоторые соседи посмеивались, что при посадке использую мерки, да ещё каждую картофелину в золе вываливаю, цветы обрываю, но урожай говорил сам за себя. Периодически картошку требовалось поливать (в Сибири это не принято), так как «голландская технология» рассчитана на увлажнённую почву.
В 70-е Москва под громкую болтовню о продовольственной программе спустила на периферию указание «каждый советский гражданин должен сам себя обеспечивать картошкой». В Томской области обком КПСС обеспечение населения «вторым хлебом» довёл до абсурда. Не уверен, сажал ли картошку лично Лигачёв, но спущен традиционный лозунг «коммунисты вперёд!», руководителей предприятий обязали возглавить процесс. Смешно и нелепо в пусковой период нефтехимического гиганта выглядели на картофельных огородах генеральный директор Гетманцев, главный инженер Набоких, секретарь парткома Перминов, начальники производств и цехов с лопатами, тяпками и мешками за спиной. Естественно, пришлось и мне ездить с коллективом. Огромное поле в 100 и больше гектаров распахивалось, профсоюзные активисты заранее размечали участки в соответствии с индивидуальными заявками колышками, делая надписи простым карандашом.
Вообще-то коллективные поездки на свежий воздух трижды в год (посадка, окучивание, сбор урожая) сотен людей на десятках крупногабаритных автобусов, как правило, заканчивались групповыми пьянками. Кто обрабатывал 2 сотки, кто 5, кто 10, кто медленно, кто быстро. Так или иначе, у всех хватало времени на отдых, выкладывались домашние заготовки с непременным алкоголем, частенько «потребление» продолжалось после возвращения в город.
Много лет комбинату выделялось одно и то же поле в районе деревни Нелюбино, километрах в 20 от Томска, ни о каком севообороте хозяева совхозной земли не думали, кто, когда и как удобрял, покрыто мраком. Что-либо поправить на одном из сотен клочков земли при посадке, обработке практически невозможно. Дай бог, не перепутать уже засаженные участки.
Закончилась принудиловка для начальников после уезда Лигачёва в Москву, ближе к горбачёвским временам. Год-два я по инерции ещё участвовал в «общественном картофелеводстве», жирную точку поставил забавный случай во время уборки урожая в сентябре 1985 г.
Одна из аппаратчиц принялась выкапывать картошку (хочется думать, случайно перепутала участок) своего большого шефа, директора завода формалина и карбамидных смол (ФиКС), до недавнего времени секретаря парткома ТНХК. Шумный концерт начался, когда час спустя после колонны автобусов «пострадавшего» подвезли на служебной «Волге». Николай Андреевич Перминов эмоционально бегал по полю, призывал свидетелей, обращался к совести подчинённой, та невозмутимо продолжала с мужем копать и засыпать картошку в мешки (метров 50 от нашего участка, всё хорошо слышно). Его эмоции не вызывали сочувствия, всё более смешили окружающих, занятых своей картошкой. Директор плюнул и уехал с поля вместе с заготовленными под картошку мешками. Для большинства «свидетелей» хорошая юмористическая разрядка, ну не принято в России любить начальство. Сначала и меня рассмешила нелепая ситуация, но в финале смеяться расхотелось.
"С помощью ЦЗЛ в цехе ТНП наладили выпуск светокорректирующей плёнки (использованы сложные добавки с редкоземельными элементами). На собственной даче наглядно убедился в эффективности плёнки. Подготовку делали ребята из ЦЗЛ «на пупу», производственники индифферентно наблюдали, до многотоннажного выпуска подобной плёнки на ТНХК дело так и не дошло. К сожалению, за 20 лет основной (по тоннажу) ассортимент товаров народного потребления на ТНХК мало изменился, выпускали полезную для населения продукцию (вёдра, тазы, санки-ледянки, простые пакеты, максимум денег давала плёнка сельскохозяйственного назначения), однако реально выпускаемый ассортимент не соответствовал уровню технологий комбината. Впрочем, в комнате образцов производства ТНП были отдельные неплохие экземпляры.
В начале 80-х в минхимпроме существовало родственное производство по выпуску ТНП - «Совпластитал» под Ташкентом, выпускавшее полимерную продукцию европейского качества. Наши представители ездили туда не один раз, привозили образцы, а дальше как всегда. То денег нет на приобретение соответствующей мировым стандартам техники, качественных красителей, другого сырья, то не хватает воли и (или) желания первого руководителя комбината.
Завершаю тему товаров народного потребления попыткой увеличить объём продукции за счёт использования труда психических больных (на территории психиатрической больницы). В октябре 1984 г. подготовил, подписал у Набоких и отправил в адрес генерального проектировщика в Ленинград согласие на строительство спеццеха ТНП. Предлагалось акцентировать деятельность спеццеха на механической обработке литьевых изделий, сборке и упаковке изделий (в основном, игрушек), выпускаемых на основной площадке ТНХК. Вопрос сложный, дискутировался в разных инстанциях неоднократно. С одной стороны, имеется избыток рабочих рук для низко квалифицированной работы, с другой, трудотерапия, способствующая социальной реабилитации больных. К сожалению, реализовать данный проект не удалось, хотя труд больных использовался временами для сборки и упаковки изделий ТНХК на площадях старых мастерских психиатрической больницы.
Уважаемый читатель! Исторически в Советском Союзе на промышленных предприятиях создавались подсобные хозяйства с целью обеспечения заводских столовых и персонала свежими продуктами. Казалось бы, задумано неплохо, на заводах выше производственная дисциплина, чем в колхозах и совхозах, должна быть и продуктивность выше. Власть (эпоха Брежнева), фиксируя развал сельского хозяйства во многих регионах страны и чувствуя собственную беспомощность, всё больше навязывала создание сельскохозяйственных объектов предприятиям военно-промышленного комплекса и другим, использующим сложную и строго контролируемую технологию. Нужны маяки, куда бы партийные руководители принудительно возили на экскурсию отбрыкивающихся производственников, уклоняющихся от занятий не свойственным предприятию делом. Егор Кузьмич Лигачёв, многолетний «хозяин земли Томской», в качестве такого маяка решил использовать создающийся современный нефтехимический гигант.
Конкретный пример хорошей идеи, превратившейся в чистую дурь при реализации. С началом строительства ТНХК ему выделили загнивающую деревню Петропавловка в качестве подсобного животноводческого и зернового хозяйства. Сколько комбинатских средств туда вбухали, уму непостижимо, плюс постоянные отвлечения людей по разнарядке парткома. Не однажды генеральный директор возил в Петропавловку начальников служб и цехов, тыкал носом в плохую работу подчинённых аппаратчиков, слесарей, лаборантов…. Петропавловки для ТНХК деятелям обкома КПСС показалось мало.
Как-то Лигачёв привёл на экскурсию в центральную лабораторию большую группу томских руководителей показать, что можно сделать из полипропилена, я давал пояснения. Рассказал и о поставках труб, изготовляемых в лаборатории, для рыбного хозяйства ТЭЦ города Белово Кемеровской области (потребители рассчитывались, в основном, крупными вкусными карпами, привозили живыми). Не знаю, в чьей голове возникла идея создать рыбное хозяйство на ТНХК. В Томском госуниверситете ихтиологи работают на другие регионы, а почему не у нас?
Искусственное разведение товарной рыбы - проблема для Сибири сложная, требуется система огромных резервуаров, много очищенной и подогреваемой воды (в Белово задействованы вода технологического цикла охлаждения ТЭЦ). Не исключаю, что кто-то из томских партийных деятелей видел форелевое хозяйство по дороге из Сочи в Красную Поляну (в начале 70-х на меня произвело впечатление). Опять же не знаю, кто из экскурсантов увидел и подсказал «рыбную» идею использования пустующих бетонированных ёмкостей в цехе водоснабжения и канализации (подготовка воды со сложной многоступенчатой технологией, рассчитана на деятельность нескольких производств, а пока работал только завод полипропилена). Дирекция и технические службы комбината упирались, но вынуждены «взять под козырёк». Принято решение пока разводить карпа в свободных ёмкостях, потом что-нибудь придумаем, в штате появился рыбовод-энтузиаст Харламов.
Схема выращивания карпа разработана университетскими ихтиологами. Впечатляли огромные карпы-производители. Контроль теплового режима поручили цеховым сменным аппаратчикам, в результате неоднократно в производственных ёмкостях «варилась уха», вследствие случайного перегрева воды в период сладкого сна ночной смены аппаратчиков. Мне приходилось участвовать и возглавлять комиссии по разбору причин массовой гибели рыбы. Комиссия могла топать ногами, но юридически наказать виновных нельзя, т. к. в должностных инструкциях аппаратчика водоподготовки уход за рыбой не предусмотрен (а сон на рабочем месте в конкретном случае практически недоказуем).
Несколько раз выращенные карпы появлялись в магазине ТНХК, но от них так пахло болотом, что стало очевидным для всех, даже для парткома, нецелесообразность разведения рыбы в условиях технологического цеха. Инициатор рыбного хозяйства на ТНХК Лигачёв отбыл в Москву готовить антиалкогольную кампанию, энтузиазма ихтиолога Харламова для создания самостоятельного производства не хватило. Как-то незаметно, в начале перестройки рыбное хозяйство ТНХК прекратило существование. И перестало пахнуть жареной рыбой в комнате приёма пищи для сменного персонала цеха водоснабжения и канализации. Очередной раз жизнь доказала, показушные мероприятия, искусственно навязанные промышленному производству со сложной технологией, обречены. Каждый должен заниматься своим делом.
25 апреля 1985 г. в очередной раз назначен председателем комиссии по ликвидации аварии. Ночью на пути к ТНХК сошёл с рельсов состав с основным сырьём (перевернулись цистерны с пропиленом). Зрелище оставило тяжёлое впечатление, цистерны заполнены сжиженным газом, при наличии малейшей утечки, существовала реальная возможность взрыва. Благо, сход произошёл на малой скорости движения состава. Двое суток не отлучался с места аварии, установлен вагончик с буржуйкой, рация, телефон. Организовано круглосуточное питание людей. Авария показала, в каком скверном состоянии находились подъездные железнодорожные пути, обеспечивающие ТНХК, скорость движения не должна была превышать 10 км/час. Уложенные рельсы ранее использовались на более важных, по мнению железнодорожников, участках. На ремонт путей и подвижного состава у ТНХК вечно не было денег. Комиссия подготовила акт, а дальше?
Производство полипропилена функционировало четвёртый год, но не могло выйти на стабильную работу и проектные показатели по мощности. Разработана отраслевая программа перевода технологии на новый отечественный катализатор, повышающий производительность, уменьшающий выход побочных продуктов, улучшающий структуру порошка с минимизацией пылевой фракции, соответственно, стабилизирующий работу грануляторов (конечная стадия)…
Программа включена в государственный план по новой технике, её выполнение контролировалось управлением по науке минхимпрома (одно время там командовал Ю.М.Лужков) и техническим отделом Союхимпласта. Начальник отдела Дина Ульяновна Карпенко, грамотный, вменяемый и доброжелательный чиновник, бывала на комбинате, однажды в моём кабинете случился конфуз, под 50-летней солидной женщиной развалился стул, и она упала на пол. Стыдно до сих пор, но тогда посмеялись вместе, благо обошлось без травм.
Новый катализатор в сложном процессе полимеризации пропилена требовал существенных коррективов в технологии, лабораторными исследованиями обойтись невозможно, необходимы испытания на действующем промышленном оборудовании. Прежде чем создавать своё производство катализатора следующего поколения требовалось убедить многочисленных скептиков, включая очередного генерального директора комбината Хандорина, в его преимуществах.
Первым освоил отечественный микросферический катализатор (МСК) завод в Гурьеве, куда в ноябре 1984 г. я и отправился с группой механиков и технологов. Принято решение провести ряд пробных пробегов в Томске на гурьевском катализаторе, чтобы отработать режим в период реконструкции собственного производства катализатора.
С 22.04.85 г. три недели проводили тяжелейший опытно-промышленный пробег на привозном катализаторе. Пуск - остановка, пуск - остановка, «козлы» в различных аппаратах, причины разные, цеховые технологи сутками не покидали установку. Как официальный руководитель пробега, ежедневно в первой половине дня собирал интеллектуальную головку (технологов, науку, лабораторию, проектировщиков), рассматривали итоги прошедших суток и дальнейшие планы. После обеда объяснялся в парткоме и с начальниками разных уровней, хорошо, хоть Набоких поддерживал.
С полудня раскалялись телефоны, чиновничья Москва просыпалась (разница во времени с Томском в те годы 4 часа). Все требовали объяснений, устных и письменных. Одновременно шли грозные телеграммы от разных начальников. Заместитель министра А.Н.Устькачкинцев требовал объяснений и наказания виновников срыва производственной программы (в мае недополучено ~ 2 тысячи тонн полипропилена, стоимость каждой более тысячи долларов). Заместитель министра З.Н.Поляков, курировавший новую технику, требовал завершить опытный пробег, т. е. сработать привезённый катализатор. Кстати, у министра химической промышленности более 10 заместителей и каждый давал указания, обязательные для исполнения. Министр отправил разбираться на ТНХК начальника главка.
На уровне чуть ниже, то же самое: давай, давай; накажите виновников; почему не исполняете указания того, того, того? Поведение чиновников менялось, когда к ним обращались.
Итак, возвращаюсь к первоначальному вопросу, поставленному передо мной штабом пуска и соответственно транслируемому вниз «по вертикали власти». Суточный выход побочного продукта достиг 18 %, что в 2 раза превышает обычный режим или в 3-4 раза при использовании МСК. Начальник цеха использовал известный технологический приём для нейтрализации возможных примесей: увеличил концентрацию алюминийорганики в реакторах полимеризации в несколько раз. Вопреки ожиданию выход атактического полипропилена резко увеличивается, содержимое реакторов мало напоминает суспензию и разделение фаз в реакторах, практически, исчезло. Аппараты для выделения побочного (атактического) полипропилена переполнены, вот-вот с трудом запущенная установка полимеризации должна быть остановлена.
Руководители штаба (здесь же и обком КПСС) заметили сложность и необычность ситуации, прекратили традиционные приёмы давления на производственников из серии «давай-давай» и с надеждой ждали моего заключения. Мы с представителями науки и технологами цеха «голову сломали», какие только версии не выдвигали. Грешили и на качество привезённого катализатора из Гурьева, но в лаборатории пробной полимеризации он показывал отличный результат.
Вновь и вновь обращались в специализированные сектора центральной лаборатории, к проведению анализов привлечены не рядовые лаборанты, а лучшие специалисты. Анализы отличные, невозможно ничего понять. Абсурд! Практика противоречит теории. Наконец, решено отобрать пробу алюминийорганики вне графика аналитического контроля, без предварительного предупреждения соответствующих технологов. Существенный нюанс, вследствие чрезвычайной пожаровзрывоопасности алюминийорганики лаборантам запрещено даже рядом находиться при отборе проб аппаратчиком, она передаёт колбу в металлическом контейнере, затем забирает. В этот раз, вечер, родного начальства нет, за пробой пошли не лаборанты, а заинтересованные лица из науки, цеха полимеризации и центральной лаборатории, потребовали отобрать пробу с линии подачи алюминийорганики на полимеризацию.
Результат анализа привёл меня в состояние, близкое к шоковому. Срочное расследование (прямо ночью вместе с начальником производственного отдела мы объезжали сменных аппаратчиков по квартирам и брали объяснительные, пока они не успели сговориться) позволило за 12 часов выяснить причины вопиющего безобразия, происшедшего на производстве полипропилена.
Выяснилось, что на анализ представлялись одни пробы алюминийорганики, а в цех подавалась технологическая грязь, которую не смогли утилизировать во время остановочного ремонта (сложная и опасная процедура, проще сбросить в реактор полимеризации). Всё делалось совершенно сознательно под руководством старшего аппаратчика. Естественно, без записей в рабочих журналах. Парадокс в том, что рядовые исполнители производственной пакости были уверены, что совершают благо для своего подразделения (вследствие высокой опасности персонал отделения алюминийорганики имел самые льготные условия работы, максимальную на ТНХК зарплату и держался за рабочее место).
Думаю, подобные процедуры «смышленые ребята» практиковали и раньше, просто технологам с полимеризации такое и в голову не могло придти, и они искали причины нестабильности сложного полимеризационного процесса в других сферах.
Недовыработка полипропилена в период 23.09-28.09 составила 735 тн (цена ~ $1000/тн). Виновные наказаны, технолог цеха уволен, а дело старшего аппаратчика по требованию Хандорина передано в прокуратуру и рассматривалось как уголовное (через несколько месяцев спущено на тормозах, фактически остался без наказания, даже материального, в 2005 г., назначен директором завода метанола).
Самое мерзкое в описанной детективной истории, что ещё одни сутки (алюминийорганическая грязь уже полностью сброшена на полимеризацию) и все сложности работы производства полипропилена в период запуска после остановочного ремонта списали бы на новый катализатор. О скептицизме генерального директора Хандорина упоминалось выше. События сентября 1986 г. стали очередной иллюстрацией сложности внедрения чего-то нового в действующем производстве.
В январе 1985 г. очередная командировка к столичным чиновникам началась, как никогда удачно. В минхимпроме удалось получить направление в «Космос». Впервые попал в гостиницу для иностранцев. Маленький одноместный номер с телевизором, специфическим французским телефоном с утяжелённым основанием (гвозди забивать можно или орехи колоть). Шведский стол в сравнительно дешёвом ресторане на этаже. Всё хорошо, одно плохо - поговорить не с кем. На распространённые среди состоятельных командировочных вечерне-ночные развлечения не было ни средств, ни желания.
Известно, у командированного в высокие инстанции зачастую немало свободного времени, не так просто попасть на приём, собрать подписи на документ. Ждёшь в приёмной или около бюро пропусков, пока секретарь не посоветует прийти после обеда, завтра или совсем по Райкину «завтра не приходите». Для меня хорошее отвлечение, чтобы кого-то не покусать, пресса.
В 80-е в Москве свежие газеты можно было купить в киоске только в течение 20 минут после привоза или по блату. Обычно в «Свиблово» (ведомственная гостиница минхимпрома) я вставал в очередь в киоск «Союзпечать» в 6:30, в 7:20 покупал, что досталось, затем шёл завтракать. В 8 часов уезжал в главк или министерство, в киоске оставались газета «Правда», глянцевые журналы типа «Куба» и зевающая продавщица. В «Космосе» свежие газеты продавались свободно и утром и вечером, включая остро дефицитные «комсомолку», «литературку», «За рубежом». И вот это-то больше всего мне в «Космосе» понравилось. Обычно плановые командировки в Москву начинались утренним авиарейсом из Томска в понедельник и заканчивались вечерним в пятницу из Москвы. В этот раз мне пришлось задержаться на выходные. В субботу утром спускаюсь в киоск, а газет на русском языке нет никаких, даже «Правды». Не понял. Спрашиваю:
- Газеты ещё не привезли?
- Проданы!
- ???
- У нас совпоселение!
Почувствовал себя идиотом, не сразу понял буднично произнесённое выражение «совпоселение». Казалось бы, что особенного, много свободных мест, заселили на два дня советских граждан в престижную московскую гостиницу. Почему периферийный командировочный почувствовал себя оскорблённым? И почему не может забыть «совпоселение» через двадцать с лишним лет, совсем в другую эпоху?
Исторически Москва развивается, высасывая финансовые и интеллектуальные ресурсы великой России, сейчас ещё в большей мере, чем в советские времена. А спесь маленьких людей, рядовых москвичей, «понаехали тут» - индикатор, тревожный индикатор неблагополучия нашей Родины.
Партком при деле, горит энтузиазмом, чётко реагируя на веяния из Москвы, начинает кампанию по составлению личных творческих планов (ЛТП, аббревиатура напоминает нечто другое, связанное с лечением от алкоголизма).
В очередной раз 8 апреля 1986 г. вызывают в партком начальников подразделений, вручают подготовленные обкомом КПСС и типографским способом отпечатанные альбомы-тетради «Личный творческий план» (деньги, надо думать, партийные).
Все инженерно-технические работники должны регулярно заполнять ЛТП (месячные, квартальные, годовые), утверждать у начальника производства, службы…, который и обязывался парткомом регулярно проверять выполнение. Подход формальный, требования одинаковы к замотанному производственными неполадками механику цеха и инженеру отдела труда и заработной платы на шпильках и в модном платье, подвижному начальнику транспортного цеха и отрабатывающему нестандартные задачи старшему химику ЦЗЛ, вечно озабоченному технологу основного производства и спокойному библиотекарю. Любой руководитель на комбинате первоначально встречал парткомовский бред в штыки, затем оказывался в положении женщины, считающей, что проще дать, чем долго сопротивляться и объяснять, как она не хочет это делать. Заполнил ЛТП и в стол, пока не раздастся очередной писк из парткома.
Помнится, партком ни разу не проверял у меня ЛТП по существу, только факт наличия. Примерно также относился и я к ЛТП подопечных. Однозначная команда: «Заполнить!» Всё, никаких убеждений! Для проверяющих отмазка есть. Справедливости ради скажу, что партийные чиновники через мою голову не действовали (в подконтрольных подразделениях сконцентрирован потенциал выше среднего по комбинату, да и с дисциплиной получше), хотя в некоторых цехах свирепствовали.
Создание нефтехимического комбината в Томске в отличие от комбината в Тобольске (одно решение Политбюро ЦК КПСС) началось не с «головы» - нефтепереработки. Много «умных» слов прозвучало устно и письменно в поддержку абсурдного решения. А ларчик открывался просто. Создание комбинатов в Тобольске и Томске было поручено разным ведомствам и нефтяные генералы 70-х - 80-х годов (хорошо известный томичам министр нефтехимической промышленности Л.И.Филимонов и др.) под демагогические разговоры о государственных интересах не собирались делиться нефтью с конкурентами из министерства химической промышленности. Кстати, не собираются помогать ТНХК и нынешние нефтяные олигархи - «благодетели земли Томской».
В 1977 г. был готов к подписанию контракт с западногерманской фирмой «Linde» на поставку установки глубокой переработки 6 миллионов тонн нефти с полным обеспечением сырьём нескольких очередей производств полипропилена и полиэтилена. Неожиданно для производственников «холодный душ» - в 1978 г. Госплан отказал Томску в квоте на нефть. Столичные махинаторы успокаивали томичей бумагами, что Омск и Ачинск полностью обеспечат сырьём строящиеся производства.
Нефтяная труба исторически «обклеена зеленью и забрызгана кровью». В 70-е годы, как и сейчас, нефтью реально владели конкретные живые люди. Мало кому был понятен в то время (мне, в том числе) механизм управления нефтяными потоками. Вспоминаю совещания на ТНХК с участием руководителей государства, скажем Председателя Госплана СССР Байбакова. Встают министры, заместители министров нефтяных и газовых отраслей промышленности СССР, бьют себя в грудь: «Проблем с сырьём на ТНХК никогда не будет!» Директоры ТНХК (Гетманцев, Набоких, Хандорин), руководитель проекта ТНХК Е.С.Задорожный, партийное руководство Томской области энергично пытались объяснить очевидное - комбинату нужна своя нефть! Бесполезно! Под болтовню о незагруженных мощностях по нефтепереработке основная часть нефти в сыром виде, как и сейчас, отправлялась за границу.
Долгожданное на ТНХК, с огромным трудом «пробитое», решение Госплана СССР 28.10.1986 г. о выделении ежегодной нефтяной квоты для обеспечения сырьём строящейся установки ЭП-300 [производство 300 000 тонн этилена и 150 000 пропилена] было аннулировано под давлением нефтехимического лобби через 2 недели. Так вопрос о нефти и повис, а каждый новый руководитель Нефтехима гордится, что ему удаётся как-то доставать пропилен, бензин и обеспечить работой полимерные производства.
Много раз с объяснением необходимости и важности иметь в Томской области (не обязательно на комбинате) первичную нефтепереработку приходилось готовить выступления руководителей ТНХК, выступать самому. Но…
Последние 10 лет ведутся разговоры, не более того, о доставке на ТНХК газоконденсата с Мыльжинского месторождения специальным трубопроводом. Неясно, когда вопрос перейдёт в стадию практической реализации. И перейдёт ли?
...Картошка занимала на участке примерно одну сотку, последние годы сажал только по «голландской технологии»: посадочный материал укладывается на поверхность почвы (30 на 70 см), не закапывается, а сразу окучивается. Ещё пару окучиваний и до глубокой осени мы со своей картошкой. Дети, некоторые соседи посмеивались, что при посадке использую мерки, да ещё каждую картофелину в золе вываливаю, цветы обрываю, но урожай говорил сам за себя. Периодически картошку требовалось поливать (в Сибири это не принято), так как «голландская технология» рассчитана на увлажнённую почву.
В 70-е Москва под громкую болтовню о продовольственной программе спустила на периферию указание «каждый советский гражданин должен сам себя обеспечивать картошкой». В Томской области обком КПСС обеспечение населения «вторым хлебом» довёл до абсурда. Не уверен, сажал ли картошку лично Лигачёв, но спущен традиционный лозунг «коммунисты вперёд!», руководителей предприятий обязали возглавить процесс. Смешно и нелепо в пусковой период нефтехимического гиганта выглядели на картофельных огородах генеральный директор Гетманцев, главный инженер Набоких, секретарь парткома Перминов, начальники производств и цехов с лопатами, тяпками и мешками за спиной. Естественно, пришлось и мне ездить с коллективом. Огромное поле в 100 и больше гектаров распахивалось, профсоюзные активисты заранее размечали участки в соответствии с индивидуальными заявками колышками, делая надписи простым карандашом.
Вообще-то коллективные поездки на свежий воздух трижды в год (посадка, окучивание, сбор урожая) сотен людей на десятках крупногабаритных автобусов, как правило, заканчивались групповыми пьянками. Кто обрабатывал 2 сотки, кто 5, кто 10, кто медленно, кто быстро. Так или иначе, у всех хватало времени на отдых, выкладывались домашние заготовки с непременным алкоголем, частенько «потребление» продолжалось после возвращения в город.
Много лет комбинату выделялось одно и то же поле в районе деревни Нелюбино, километрах в 20 от Томска, ни о каком севообороте хозяева совхозной земли не думали, кто, когда и как удобрял, покрыто мраком. Что-либо поправить на одном из сотен клочков земли при посадке, обработке практически невозможно. Дай бог, не перепутать уже засаженные участки.
Закончилась принудиловка для начальников после уезда Лигачёва в Москву, ближе к горбачёвским временам. Год-два я по инерции ещё участвовал в «общественном картофелеводстве», жирную точку поставил забавный случай во время уборки урожая в сентябре 1985 г.
Одна из аппаратчиц принялась выкапывать картошку (хочется думать, случайно перепутала участок) своего большого шефа, директора завода формалина и карбамидных смол (ФиКС), до недавнего времени секретаря парткома ТНХК. Шумный концерт начался, когда час спустя после колонны автобусов «пострадавшего» подвезли на служебной «Волге». Николай Андреевич Перминов эмоционально бегал по полю, призывал свидетелей, обращался к совести подчинённой, та невозмутимо продолжала с мужем копать и засыпать картошку в мешки (метров 50 от нашего участка, всё хорошо слышно). Его эмоции не вызывали сочувствия, всё более смешили окружающих, занятых своей картошкой. Директор плюнул и уехал с поля вместе с заготовленными под картошку мешками. Для большинства «свидетелей» хорошая юмористическая разрядка, ну не принято в России любить начальство. Сначала и меня рассмешила нелепая ситуация, но в финале смеяться расхотелось.