КОМБАЙН КОСИТ И МОЛОТИТ..(3) 1982
Но зачем уровень сложностей возводить в квадрат? Хлебозаготовки в нынешнем их виде, в виде выгребания концкормов,- они же привязывают хозяйства к ненадежным секторам АПК крепче Сельхозтехники, они взвинчивают негарантированность, не так ли? А какой партийный пленум предписал, что фураж нужно или можно сдавать в качестве товарного хлеба? Да есть ли хоть какая инструкция, на которую можно опираться при выкачке фермских запасов? Нет, напротив - вас прямо обязывают крепить кормовую базу и максимально обеспечивать фермы со своей земли. И первая заповедь колхоза в давнем, простецком ее понимании - через МТС отдать то зерно, какое отдавать предписано,- давно уже трансформировалась в выполнение плана по зерну, молоку, мясу, шерсти, овощам и т. д. и т.п., и молоко-мясо в этом перечне звучит ныне в силу продовольственной ситуации весомей и строже зерна. Известное дело: «За хлеб меня раз в году спросят, а за молоко - 365 раз».
Во вторую зависимость вы погружаетесь сами! Я говорю, конечно, о селе в целому о сфере Пахаря, а не о Новокубанке с ее первым секретарем, человеком мне нужным и ценным.
Подъедем-ка к элеватору, станем в километровый хвост - будет время поговорить без спешки.
Наша главная задача - уборка и хлебосдача! - кричат плакаты. И вы только что руководителей хозяйств примерно так наставляли. И очень странно, что они, убеленные сединами, технический бедлам клеймят и порицают, а тут суету приемлют равнодушно.Уборка - акт естественный и по-здравому спешный. Потому она и страда, я страдания в ней самой заключено ровно столько, чтоб не опошлять ее газетным пафосом, не усугублять бодряческой егозливостью. Что натурального в хлебосдаче, откуда лихая торопливость при этом занятии?
Слово пришло из поры военного коммунизма, оно близко понятиям «продотряд», «кулак», «мешочник». Но даже при рождении своем оно не ставилось в ряд со страдой: сперва надо дать убрать, а уж потом, когда обмолочено, разворачивать хлебосдачу, именно сдачу, ибо тогда деньги ничего не значили. Скажи сейчас, как и следует называть, «хлебопродажа» - и распадется плакатный стишок: с чего б это продающему в уборку торопиться, куда это он не поспеет? Продразверстка-то в прошлом...
Впрочем, разве о продовольственном зерне толкуем? Разве сильные пшеницы Кубани, степной янтарь Заволжья, рожь Белоруссии, рис Таврии в повестке дня? На еду собственно ныне идет едва ли одна тонна из четырех собранных, речь о фуражном зерне! И острейшая проблема хозяина - зимовка после фуражесдачи, после комбикормосдачи, не взыщите за уродливые слова.
С целинных еще времен я четко знаю почему нельзя. Никак нельзя расписать: эту тысячу тонн, товарищ директор, ты поставишь в сентябре, а эти три продержишь у себя до февраля. Одно дело - у товарища директора и ссыпать фураж путем некуда: амбаров не дали построить, чтоб поактивней был в рассуждении первой заповеди. Другoe, почему нельзя,- он скормит то фуражное зерно скоту. Продовольственное свез, а ячмень и початки использует по тому самому назначению, какое и было в уме, когда кроил структуру посевов и стад, И не нужно ему полуторной цены за сверхплановую вынужденную сдачу, никаких приплат ему не надо - лишь бы скот не ревел, не терзали доярки, не истощали убытки от покупных кормов. Скормил - и чист! Во-первых, оно ж и в плане у него значилось концкормами: как за своеволие судить? Затем - себестоимость у него такая ладная, интенсивность так захорошела, падеж упал, а привес так поднялся, что хоть на Доску почета растратчика! Поголовье тому директору обычно- как кукушкин птенец малиновке: и не свое и не прокормить, а крутись, казнись, не выпихнешь. А тут вдруг и то поголовье на «первое-первое» налилось, как груша в августе, зоотехник заполошность свою потерял, не плачет, не просит, смотрит этаким гоголем. А директор даже подпускать стал в выступлениях, что, дескать, не создавай трудности - так и помощь не нужна, и соседям нечего на зеркало пенять, кто лучше пашет, тот и живет с кормами и без инфарктов. А таскать в заготзерно и обратно - то дурачья работа, мертвых с погоста не носят.
Стоп, дорогой, хватит: носят! Приходится. Как без государственных кормовых ресурсов? Вон свинокомплексы при миллионных городах - они на чьем коште состоят, а? И зона засух звон как размахнулась! Хорошо калякать, если у тебя уродило, а откуда ж давать помощь, если при уборке не заначили? И потом - диплом-то есть, должен понимать, что кормление зерном, пускай даже дробленым (а сельские умники умудряются миллионы тонн цельного, нетронутого зерна стравливать), и применение сбалансированного по белку и микроэлементам, адресованного поголовью именно данного вида и возраста концентрата - вещи принципиально разные. Кто этого не понял, тот не руководитель, а музейный экспонат, пережиток.
Внешне тот директор согласен, вздыхает, кивает, но внутренне проявляет упрямство, даже затаенный консерватизм. Верно, что дерть с витамином и дрожжами лучше ячменя, но не вчетверо же! Почему же ячмень уходит туда по пятерке, а обратно - по двадцать? Миллиардные прибыли комбикормовой промышленности - они что, вновь созданная стоимость? Обложение! Разновидность налога, порождающая убыточность мяса и молока. А гарантии какие? Отвечает ли комбикормовый завод за паршивые привесы? За болезнь, за падеж? За регулярные, наконец, поставки крупным фермам, где перебой с кормами даже в один день родит многотысячные убытки? Нет и нет, взятки гладки, партнер густо смазан салом юридических уверток.
Тетка в венгерском кооперативе, получая по заборной книжке корма для пятисот индюшат, растущих в старой конюшне, непременно отдерет пристроченный к бумажному мешку сертификат: ярлычок есть гарантия государства, что в гранулах именно столько белков и прочего добра, сколько обозначено, следовательно, она, хозяйка, и на этот раз не прогорит. А наши зоотехники непременно анализы делают, не то так подкузьмят, что и скотомогильника не хватит! Господи, да простенький свой кормоцех и тонна-другая БВД (белково-витаминных добавок) на год - и кто бы связывался с тем комбикормовым казенным заводом! Засуха - она случается или выпадает, а сдача фуража обеспечит суховей всегдашний и стабильный, финансовый и зоотехнический. Если скот тратит на единицу продукта в полтора-два раза больше бионормы, если перерасходы по транспортным статьям - не ищи причин, госконтроль, полистай осеннюю газету со сводкой хлебосдачи!
Что же до страховки на сушь, до резервов, то разве степной хозяин такой уж paззява, чтоб не оставить себе загашник от урожайного года? Если животноводство, конечно, ведет сам и за экономику отвечает... А симпатию этого директора комбикормовому заводу нужно завоевывать, помня, что и тут насильно мил не будешь.
Зерно Кулунде - как вода Араратской долине. Каждая тонна фуража - это подпорка цистерне-другой алтайского молока: ведь миллион тонн молока вынь да положь! Засуха миновала, но хлебно-фуражный баланс как еще обойдется?
На этот баланс вызывают первых секретарей райкомов. Середина дня, у белой лестницы в крайкоме - группа знакомых степняков. Завьяловский секретарь только что оттуда и, протирая очки, бодрясь, рассказывает притчу. Александр Македонский взял город и шлет солдат: «Ну, что они там?» «Плачут». «Тогда ищите, трясите - есть!» Вояки бросаются снова - и правда, находят и золото и прочее. «А теперь как?» - «Смеются!» - «Кончай, ребята, больше нет ничего».
- И мы смеемся! Семнадцать процентов фуража оставлено - это ж свиней побоку, птицеводство по ветру, а налаживали сколько - одну, думаете, пятилетку?
Уже другой выходит, из Топчихи, лихорадочно достает сигарету, та прыгает в его пальцах, говорит: «Девять процентов» - и после затяжки излагает историю. Как Александр Македонский взял город, как там плакали, а потом стали смеяться.
Сочувствующий круг и тут хохочет. Табуны, Родино. Благовещенска, сама Кулунда - всем по Македонскому, и на каждого Александра достает громогласного смеха. Засуха Юга никого там не оставила без тридцати - сорока процентов фуража, а Алтай-батюшка выговаривает: семнадцать девять... Сообщено, что в Оренбуржье за саботаж заготовок (то есть отстаивание тех самых цифр, что в промфинплане) сняты руководители таких-то и таких-то районов. Исключение потом заменят строгачом, но это уже не работник…
Смех - расставание с прошлым. Но что-то уж долго смеются! И я что-то долго читаю рацеи в очереди на элеватор... Есть, впрочем, край и в праве на вымысел!
Первое. Не я пригласил - меня привезли к элеватору: Недилько выяснял, как тут создана очередь. Очередь - это универсальный инструмент понижения запросов. Очереди не возникают, это суеверие; их делают. Долго ждешь - ты рад сдать зерно рядовым, к черту прибавки за сортность, силу, по ячменю - за годность на пиво, «Рядовым принимать, все рядовым!» - велят хлебоприемному пункту Высшие Интересы Ведомства, а накачка в райкоме жару поддала, а сводка лупит по всем по трем, так строй их в очередь, умный заготовитель!
Второе. Не я озарил Недильке петлистые пути хлебосдачи, а он меня методично, все длинные пятилетки знакомства просвещает и наставляет. Если колхозы армавирского коридора при вечном биче эрозии доят на корову в среднем больше, чем теперь доит малахитовое Подмосковье, то, значит, в науке о фураже давний секретарь имеет негласную докторскую степень.
Boт и мне, и Виктору, и Недильке только кажется, что отстает сельское хозяйство. Это внушено нам за годы проработок, а вращения Земли под ногами сами мы не замечаем. Вполне возможно, что ни от чего Виктор не отстает, а его просто тащат назад. Промышленность - когда шлет 2900 болтов и велит собрать себе «Ниву». Агросервис - паразитизмом могарычников. Ссыпной пункт - очередями на три часа. И т. д. Словом, не производительные силы - производственные отношения! Они даже не отстают, а именно обременяют Виктора: он все время должен, должен и то, должен и это, а они взыскивают долги. И если движение все-таки есть, так это не приемщика Пирогова, не элеватора, не хватких кладовщиков заслуга, а Виктора, Андрея Ильича (бригадира нашего) и Недильки. Виктор и есть та производительная сила, ради которой стоит делать «Дон», а Недилько - он сам по себе аккумулятор, и нельзя ничего жалеть на его подзарядку, а то он до Одессы доезжал, а на Дунае так и не был. Липкого хранителя запчастей надо, наоборот, скрывать, приемщиков на отстойнике - прятать, стратегов с элеватора - таить как позор дома, семейное несчастье типа олигофрении...
"Всякий раз, когда осуществляется разделение в географическом, технологическом или административном отношении, система разрывается. И где бы ни произошел разрыв, мы можем обнаружить там такие вещи, как очереди, заторы, емкости, буферные запасы, обратные связи, триггеры, клапаны, регуляторы, аварийные бункера, груды документации, резервы, пустоты, простои, неисправности, замкнутые контуры, колебания, скопления людей, кипы перфокарт, измерительные приборы» негэнтропию, затраты капитала и ругань." Ст. Бир, «Кибернетика в управлении производством»
Все дело в том, что Сельхозтехника ремонтирует машину для передаточного акта, а нам на ней-работать.Ляшенко, тракторист («Правда Украины»).
- Александр Иванович,- спрашиваю начальника Новокубанской райсельхозтехники,- что станет с вами, если район провалится вдруг в тартарары?
- Весь?
- Колхозы и совхозы. Со всей техникой, конечно. Думает.
- А край останется?
- Краснодарский край пускай останется.
- А Армавир? - почему-то уточняет он. И город Армавир решено не трогать.
- Тогда особой беды не произойдет,- говорит Александр Иванович.- В ряде позиций даже легче станет. Ведь мы на каких китах стоим? Вал в рублях, то есть реализация. A тут мы в основном работаем не на район, а на край. Ремонтируем навозные транспортеры, кормораздатчики, пропашные трактора. Затем - прибыль. Тут район со своей мелочевкой - комбайнами, ботвоуборщиками и прочим - нам скорее помеха. Ведь на ремонтах двигателей один убыток, как ни крутись, а полтинник (пятьдесят рублей) ущерба каждый движок тебе даст. Не будет района - уйдет и невыгодная номенклатура. А насчет Армавира... На миллион рублей я должен выдать продукции вообще несельской. Добыть заказы, проявить себя коммерсантом. И хорошо, что Армавир под боком: можно договориться с заводами, там вечно нехватка рук. Так что и по «прочим работам» мы без района будем румянее.
- О какой вы прибыли, Александр Иванович? Разве можно требовать прибыли от больницы, клиники, санатория? Вам лечить машины - откуда ж взяться прибылям? Ведь чем больше ваши доходы, том убыточней молоко и мясо в колхозе, верно?
- Ничего сказать не могу... Моя больница должна быть доходной.
- А если вашу Сельхозтехнику вдруг унесет нелегкая - удержатся колхозы на плаву?
- Запчасти как продаваться будут?
- Обычные магазины вроде прежнего «Гутапа».
- Поставка новой техники?..
- Да напрямую: заказал - получил. Как я «жигуль» покупал: без наценок, но с гарантией.
Думает.
- Тогда они и не заметят, пропало ли что-нибудь,- приходит он, наконец, к, выводу.- Ремонтная база - своя, конкурентная нам,- давно есть в каждом хозяйстве; Мастерские теплые, с хорошим станочным парком, налажено восстановление деталей; Домашний ремонт обойдется дешевле. А покупать без наценки - это ж двенадцать процентов выгоды!
- Спасибо, Александр Иванович. Теперь понятна абсолютная необходимость Сельхозтехники в цепи научно-технического прогресса.
- Нет, а третье? - длит интервью Александр Иванович.- Вы ж и про третью сторону должны спросить, если у вас Сельхозтехника пропадет.
- Да какая ж третья-то? Вы и колхоз, а третий, наверное, лишний?
- Нет, три министра, три и стороны - Минсельхозмаш забываете! А что будет с сельским машиностроением, если исчезнет Сельхозтехника? Сядет на мель. Не бочком, а плотно, всем корпусом. Вы вот все про «Ниву». А комбайн - частный случай, уровень его собранности еще сравнительно высокий. Семьдесят процентов машин поступают с заводов несобранными - более или менее в виде детского «конструктора».
Вот тебе, дядя, вагон железок, поломай головку, покажи, какая ты умница. И без такого дяди, надежного, как заземление, Минсельхозмаш тотчас включит все сирены «SOS», рев пойдет на всю страну.
Но вот промысловой ипостаси Александра Ивановича мне не понять. Этот миллион рублей вне номенклатуры - на чем его делают? Солонки гонят, корыта железные, потом - какие-то призмы для весов. Есть завод тяжелых весов в Армавире, он и выручает заказами. Значит, промысловая практика? Да. И Новокубанское ох, деление ничем не отличается от Сельхозтехник Ферганы, целины и Карелии: от сорока до шестидесяти процентов дохода им планируется, промфинпланом предписывается получать не от прямого своего дела, а побочно, от шабашек.
Уже один этот факт - промысловая опухоль у строго специализированной системы - должен был предписать организму Сельхозтехники срочную диагностику и полную диспансеризацию с анализами по всему списку. Тревога! Опасность! Откуда возможность делать призмы, корыта, вязать сетки и получать миллиардную валовку у сельского технического придатка? Откуда избытки рабочей силы, какие нужно рассовать куда угодно? - ведь у села людской дефицит острейший, шефством вон сколько народищу у городов берут. Сапожная мастерская и та носков не штопает, сорочек не стирает, строгая специализация на каблуках и подметках. Если мало заказов, одну из двух мастерских просто прикроют, но не станут терять присущего сапожникам профиля.
Это подсобный промысел! Сам автор, кажется, еще лет пятнадцать назад начал витийствовать за сезонные цехи и мастерские, способные аккумулировать временные избытки трудовых ресурсов. Но извините - автор витийствовал за колхозные и совхозные промыслы, получая за то не одни пироги да пышки. Агитировал за аккумуляцию зимнего сельского дня в товаре - чтоб и народу дать заработок, и полю добавочный капитал. Замысловат сюжет колхозного промысла, сколько ярких биографий он оборвал!
Однако же, повторим, и согласие собирать машины за сельскохозяйственное машиностроение, и узаконенная, стимулируемая жизнь с шабашки - только наружные проявления аномалий агросервиса.
За двадцать лет только «Правда» напечатала около двухсот статей и писем по проблемам, рожденным Сельхозтехникой,- пухлая история болезни, тут и рентгенограммы экономистов и кардиограммы инженеров, и диагнозы хлеборобов класса А. В. Гиталова (его речь на XXV съезде партии). Один наблюдательный инженер-экономист - С. Л Авербух из Киева - собрал эти вырезки и составил обзор типа «Белой книги»: захватывающее чтение! Если учесть, что за каждым выступлением «Правды» по хозяйственным вопросам обычно стоят десятки статей в областных, республиканских, ведомственных органах печати, то налицо тысячи и тысячи филиппик, вешняя река обличений.
В десятках статей с самых разных ракурсов освещен главный узел гигантской машины: соединение в одних руках торговли и ремонта. Сервис поставлен над хозяином» торговец получил монополию на запчасти, он заинтересован в выручке - а он к тому ж и ремонтник. Ему легко заставить чинить технику только у него, и бурно развивается починочная база. Идея «ремонтизации» всего железного, курс на охват капремонтом всего и вся неуклонно внедряются в жизнь. Таковы общие места выступлений обличительных - цитировать их можно без конца.
Гораздо меньше публикаций защитительных, оправдательных - они и в изданиях появляются скромных и обычно лишены задора. Самоодобрение - вот их пафос «Предприятия и организации системы Госкомсельхозтехники СССР вносят весомый вклад в развитие сельского хозяйства»,- пишет зампредседателя ведомства В. Швидько («Экспресс-информация», 1979, № 7, ЦНИИТЭИ по тракторам и сельхозмашиностроению). За семнадцать лет, указывает он, основные фонды предприятий увеличились в 10,3 раза, численность работников - в 3,3 раза, общий объем работ и продукции для колхозов и совхозов вырос в 8 раз, объем товарооборота - в 4,3 раза. Восьмикратное увеличение ремонтов! Что лучше этой гордой цифры подтвердит, что обличители абсолютно правы? Но агросервису нужны ашуги, бояны вещие - и он выдвигает их из своей среды. «Ремонт тракторов и сельскохозяйственных машин превращается в самостоятельную отрасль народного хозяйства, масштабы и значение которой по меньшей мере равны масштабам и значению производства новых тракторов и сельскохозяйственных машин»,- это из дуэта В. Кривобок и В. Лосева в «Трудах ГОСНИТИ», 1967, том 12. Те же «Труды ГОСНИТИ» через пять лет предложат создать особое ведомство (министерство) ремонта, которое объединило бы все ремонтные службы...
Тысяча сто пунктов обслуживания тракторов. Четыре тысячи двести ремонтных мастерских. Триста заводов! Тысяча двести станций обслуживания автомобилей. Четырнадцать крупных научно-исследовательских институтов, не считая сети испытательных станций и десятков КБ. Полтора миллиона специалистов десятков профилей. Вот что такое сейчас Госкомсельхозтехника! Саморазвивающаяся система, она ежегодно вкладывает в упрочение своей базы многие сотни миллионов рублей - это при том, что в колхозах и совхозах параллельно и независимо действует 46 тысяч ремонтных мастерских.
Автор той «Белой книги» С. Л. Авербух сам прошел все ступеньки агросервисной лестницы, долго работал в глубинке, знает приемы, повадки, обычаи людей Сельхозтехники и суммирует ситуацию так:
- В последние годы в стране создана беспрецедентная по своим размерам индустрия по ремонту и обслуживанию техники. На 3 023 тысячи механизаторов, которые работают на тракторах и комбайнах - пашут, сеют и убирают хлеб,- приходится полтора миллиона специалистов Госкомсельхозтехники и столько же в совхозах и колхозах, обслуживающих эту технику и делящих с трактористом выработку (ведь новая стоимость создается только в поле). Общая мощность мастерских и заводов Госкомсельхозтехники равна трем миллионам условных ремонтов. Один условный ремонт оценивается в 300 нормо-часов. Изготовление нового трактора «ДТ-75» требует 600 нормо-часов. Каждые два условных ремонта - это один новый трактор. А все вместе - полтора миллиона тракторов. Столько примерно выпускают тракторов в год все заводы мира, вместе взятые! Ничего себе депо, не правда ли?
Создав себя, оно простаивать не может и не будет. Объемы возьмет с бою. «Восстановленный трактор стоит почти столько же, сколько новый, а работает меньше и хуже» («Правда», 5 января 1967 года). «Сорок - сорок пять процентов всего металлопроката тратится в тракторостроении на изготовление запасных частей, стоимость которых составляет 1900 руб. на каждый выпущенный трактор» («Правда», 12 июня 1969 года). «Ресурс капитально отремонтированных тракторов и комбайнов не превышает 35 процентов от ресурса новых машин» («Правда», 28 февраля 1974 года), «При увеличении ресурса новых механизмов окупаемость капиталовложений в 4-5 раз выше, чем при повышении ресурса тех же агрегатов в процессе капитального ремонта» («Правда», 3 декабря 1979 года). А вот уже и совсем наши дни: «Только на первый взгляд кажется, будто пытаться с помощью многочисленных ремонтов удлинить жизнь наших «железных помощников»-дело выгодное. Это иллюзия...» («Правда», 3 марта 1980 года).Не иллюзия вот что. Только стоящий вне номенклатуры сельских дел и понятий может верить, будто крестьянину важно и нужно спасать урожай, лечить скот, чинить машину. Суеверие, власть тьмы! Конь леченый - как табак мочёный, а трактор чинёный - их обоих хуже. Удача и радость сельской работы даются не тем, что как-то одолели бурую ржавчину или исцелили от ящура скот, а тем, что растение от всходов до молотьбы мчит зеленой улицей, оно иммунно, что бычок прет к своей полутонне веса без болезней, отвесов и переломов, потому что здоров воистину как бык, что машина верой и правдой выслужит свой век и проводят ее во вторчермет с печалью, как часть бригадной жизни, как понятливого, надежного слугу, которому, увы, пришло время.
Пришло время говорить о сущем, действительном в прошедшем времени. Именно в «Правде» (двести обвинительных выступлений!) читаешь подписанное работником Госплана:
«Функции хозяйственного руководства комплексом дробились... Выявилась организационная неупорядоченность: в каждом районе было создано по нескольку специализированных подразделений, выполняющих однотипные работы... Из-за обременительных условий хозяйства нередко отказывались, например, от услуг Сельхозтехники, развивали свою ремонтную базу. В то же время специализированные организации значительную часть работ выполняли для других отраслей народного хозяйства. Предприятия же и организации, обслуживающие сельское хозяйство, не считали себя ответственными за урожай. Они выполняли и перевыполняли планы и получали высокие прибыли даже тогда, когда в колхозах и совхозах снижались урожаи, сокращалось производство мяса, молока и других продуктов» («Правда», 6 августа 1982 года).
Помилуйте, да это же август 1982 года! Виктор Карачунов по-прежнему мается из-за аккумулятора, а главный инженер Прочноокопской мотается из-за железок по окружности радиусом в двести верст! Ничего ведь еще не изменилось! Откуда же это за упокой при явном пока здравии?
«То, что обо всех перечисленных выше недостатках мы говорим в прошедшем времени, отнюдь не означает, что они уже преодолены»,- признает тот же автор из Госплана Вроде бы путаница во времени (утверждать было при том, что оно есть) легко родит иронию и ехидство.
И все-таки - было! Минский моторный завод требует системы фирменного ремонта для своих двигателей. Сам слышал от директора и главного инженера, водивших по цехам: - Мы в свою продукцию верим и готовы отвечать перед потребителем сами, без посредников и нахлебников! Но Сельхозтехника не отдает нам ответ за двигатели: у нее остановятся ремонтные заводы.Диковинно и сладостно слышать.
Красногвардейский район Ставрополья три года испытывает новую систему отношений агросервиса и колхоза, в которой узнаешь многое от прежних МТС (механизатор остается колхозником, но работает в межхозяйственном предприятии, где сосредоточена вся техника!, и новый порядок видишь: прибыли уже не выносятся Сельхозтехникой, а делятся меж хозяйствами-пайщиками. Район засушливый, сильно закре-дитован половина хозяйств еще убыточна; богатому и крепкому, по мнению многих, такая метода служит слабо, но слабому, малолюдному уже помогла внушительно-по тридцать центнеров зерна научились получать районом на круг! Двенадцать заместителей министров побывали здесь за один только год: «Чего вы хотите?»
Иного порядка хотят, чего тут таить!
«Разработать проекты нормативных актов о совершенствовании экономических взаимоотношений сельского хозяйства с другими отраслями»,- потребовали от плановиков финансистов юристов ЦК партии и правительство в подкрепление Продовольственной программы Предписано внесение «изменений в действующий порядок планирования и использования прибыли предприятий и организаций, обслуживающих сельское хозяйство и их взаимоотношений с бюджетом».
Чтоб ставить глаголы в перфекте, надо хоть в самых обших чертах видеть победу Фильм «В шесть часов вечера после войны» можно было снимать только после Курской дуги: она ввела в обычай салюты и показала, каким будет вечер Москвы-победительницы.
Тут ни прибавить, ни убавить: было! Была пора - производительные силы оказались предметом наживы, хлебную машину обложили ремонтным налогом, сказалась охота сделать леченым каждый трактор - комбайн, и это сильно сказалось на урожаях и на человеке земли. Нужда заставила осознать, вникнуть - и перед хлеборобом открыла фольклорные три дороги.
Первая - чини сам! Выгодно - покупай железки, старайся старинным мужицким образом.
Вторая -найми кузнеца, мастера, он за сходную цену скует, отладит, починит, он не благодетель и не нахлебник - сотрудник и соучастник.
Третья - не чинить вовсе, не лечить совсем, а вкладывать деньги и труд в такие машины, какие весь рассчитанный век, от звонка до звонка, проводят в безотказной работе. Дорого? Да ведь мило - и выгодно! Мозгуй, выбирай среди трех дорог, на то ты и хозяин.
Во вторую зависимость вы погружаетесь сами! Я говорю, конечно, о селе в целому о сфере Пахаря, а не о Новокубанке с ее первым секретарем, человеком мне нужным и ценным.
Подъедем-ка к элеватору, станем в километровый хвост - будет время поговорить без спешки.
Наша главная задача - уборка и хлебосдача! - кричат плакаты. И вы только что руководителей хозяйств примерно так наставляли. И очень странно, что они, убеленные сединами, технический бедлам клеймят и порицают, а тут суету приемлют равнодушно.Уборка - акт естественный и по-здравому спешный. Потому она и страда, я страдания в ней самой заключено ровно столько, чтоб не опошлять ее газетным пафосом, не усугублять бодряческой егозливостью. Что натурального в хлебосдаче, откуда лихая торопливость при этом занятии?
Слово пришло из поры военного коммунизма, оно близко понятиям «продотряд», «кулак», «мешочник». Но даже при рождении своем оно не ставилось в ряд со страдой: сперва надо дать убрать, а уж потом, когда обмолочено, разворачивать хлебосдачу, именно сдачу, ибо тогда деньги ничего не значили. Скажи сейчас, как и следует называть, «хлебопродажа» - и распадется плакатный стишок: с чего б это продающему в уборку торопиться, куда это он не поспеет? Продразверстка-то в прошлом...
Впрочем, разве о продовольственном зерне толкуем? Разве сильные пшеницы Кубани, степной янтарь Заволжья, рожь Белоруссии, рис Таврии в повестке дня? На еду собственно ныне идет едва ли одна тонна из четырех собранных, речь о фуражном зерне! И острейшая проблема хозяина - зимовка после фуражесдачи, после комбикормосдачи, не взыщите за уродливые слова.
С целинных еще времен я четко знаю почему нельзя. Никак нельзя расписать: эту тысячу тонн, товарищ директор, ты поставишь в сентябре, а эти три продержишь у себя до февраля. Одно дело - у товарища директора и ссыпать фураж путем некуда: амбаров не дали построить, чтоб поактивней был в рассуждении первой заповеди. Другoe, почему нельзя,- он скормит то фуражное зерно скоту. Продовольственное свез, а ячмень и початки использует по тому самому назначению, какое и было в уме, когда кроил структуру посевов и стад, И не нужно ему полуторной цены за сверхплановую вынужденную сдачу, никаких приплат ему не надо - лишь бы скот не ревел, не терзали доярки, не истощали убытки от покупных кормов. Скормил - и чист! Во-первых, оно ж и в плане у него значилось концкормами: как за своеволие судить? Затем - себестоимость у него такая ладная, интенсивность так захорошела, падеж упал, а привес так поднялся, что хоть на Доску почета растратчика! Поголовье тому директору обычно- как кукушкин птенец малиновке: и не свое и не прокормить, а крутись, казнись, не выпихнешь. А тут вдруг и то поголовье на «первое-первое» налилось, как груша в августе, зоотехник заполошность свою потерял, не плачет, не просит, смотрит этаким гоголем. А директор даже подпускать стал в выступлениях, что, дескать, не создавай трудности - так и помощь не нужна, и соседям нечего на зеркало пенять, кто лучше пашет, тот и живет с кормами и без инфарктов. А таскать в заготзерно и обратно - то дурачья работа, мертвых с погоста не носят.
Стоп, дорогой, хватит: носят! Приходится. Как без государственных кормовых ресурсов? Вон свинокомплексы при миллионных городах - они на чьем коште состоят, а? И зона засух звон как размахнулась! Хорошо калякать, если у тебя уродило, а откуда ж давать помощь, если при уборке не заначили? И потом - диплом-то есть, должен понимать, что кормление зерном, пускай даже дробленым (а сельские умники умудряются миллионы тонн цельного, нетронутого зерна стравливать), и применение сбалансированного по белку и микроэлементам, адресованного поголовью именно данного вида и возраста концентрата - вещи принципиально разные. Кто этого не понял, тот не руководитель, а музейный экспонат, пережиток.
Внешне тот директор согласен, вздыхает, кивает, но внутренне проявляет упрямство, даже затаенный консерватизм. Верно, что дерть с витамином и дрожжами лучше ячменя, но не вчетверо же! Почему же ячмень уходит туда по пятерке, а обратно - по двадцать? Миллиардные прибыли комбикормовой промышленности - они что, вновь созданная стоимость? Обложение! Разновидность налога, порождающая убыточность мяса и молока. А гарантии какие? Отвечает ли комбикормовый завод за паршивые привесы? За болезнь, за падеж? За регулярные, наконец, поставки крупным фермам, где перебой с кормами даже в один день родит многотысячные убытки? Нет и нет, взятки гладки, партнер густо смазан салом юридических уверток.
Тетка в венгерском кооперативе, получая по заборной книжке корма для пятисот индюшат, растущих в старой конюшне, непременно отдерет пристроченный к бумажному мешку сертификат: ярлычок есть гарантия государства, что в гранулах именно столько белков и прочего добра, сколько обозначено, следовательно, она, хозяйка, и на этот раз не прогорит. А наши зоотехники непременно анализы делают, не то так подкузьмят, что и скотомогильника не хватит! Господи, да простенький свой кормоцех и тонна-другая БВД (белково-витаминных добавок) на год - и кто бы связывался с тем комбикормовым казенным заводом! Засуха - она случается или выпадает, а сдача фуража обеспечит суховей всегдашний и стабильный, финансовый и зоотехнический. Если скот тратит на единицу продукта в полтора-два раза больше бионормы, если перерасходы по транспортным статьям - не ищи причин, госконтроль, полистай осеннюю газету со сводкой хлебосдачи!
Что же до страховки на сушь, до резервов, то разве степной хозяин такой уж paззява, чтоб не оставить себе загашник от урожайного года? Если животноводство, конечно, ведет сам и за экономику отвечает... А симпатию этого директора комбикормовому заводу нужно завоевывать, помня, что и тут насильно мил не будешь.
Зерно Кулунде - как вода Араратской долине. Каждая тонна фуража - это подпорка цистерне-другой алтайского молока: ведь миллион тонн молока вынь да положь! Засуха миновала, но хлебно-фуражный баланс как еще обойдется?
На этот баланс вызывают первых секретарей райкомов. Середина дня, у белой лестницы в крайкоме - группа знакомых степняков. Завьяловский секретарь только что оттуда и, протирая очки, бодрясь, рассказывает притчу. Александр Македонский взял город и шлет солдат: «Ну, что они там?» «Плачут». «Тогда ищите, трясите - есть!» Вояки бросаются снова - и правда, находят и золото и прочее. «А теперь как?» - «Смеются!» - «Кончай, ребята, больше нет ничего».
- И мы смеемся! Семнадцать процентов фуража оставлено - это ж свиней побоку, птицеводство по ветру, а налаживали сколько - одну, думаете, пятилетку?
Уже другой выходит, из Топчихи, лихорадочно достает сигарету, та прыгает в его пальцах, говорит: «Девять процентов» - и после затяжки излагает историю. Как Александр Македонский взял город, как там плакали, а потом стали смеяться.
Сочувствующий круг и тут хохочет. Табуны, Родино. Благовещенска, сама Кулунда - всем по Македонскому, и на каждого Александра достает громогласного смеха. Засуха Юга никого там не оставила без тридцати - сорока процентов фуража, а Алтай-батюшка выговаривает: семнадцать девять... Сообщено, что в Оренбуржье за саботаж заготовок (то есть отстаивание тех самых цифр, что в промфинплане) сняты руководители таких-то и таких-то районов. Исключение потом заменят строгачом, но это уже не работник…
Смех - расставание с прошлым. Но что-то уж долго смеются! И я что-то долго читаю рацеи в очереди на элеватор... Есть, впрочем, край и в праве на вымысел!
Первое. Не я пригласил - меня привезли к элеватору: Недилько выяснял, как тут создана очередь. Очередь - это универсальный инструмент понижения запросов. Очереди не возникают, это суеверие; их делают. Долго ждешь - ты рад сдать зерно рядовым, к черту прибавки за сортность, силу, по ячменю - за годность на пиво, «Рядовым принимать, все рядовым!» - велят хлебоприемному пункту Высшие Интересы Ведомства, а накачка в райкоме жару поддала, а сводка лупит по всем по трем, так строй их в очередь, умный заготовитель!
Второе. Не я озарил Недильке петлистые пути хлебосдачи, а он меня методично, все длинные пятилетки знакомства просвещает и наставляет. Если колхозы армавирского коридора при вечном биче эрозии доят на корову в среднем больше, чем теперь доит малахитовое Подмосковье, то, значит, в науке о фураже давний секретарь имеет негласную докторскую степень.
Boт и мне, и Виктору, и Недильке только кажется, что отстает сельское хозяйство. Это внушено нам за годы проработок, а вращения Земли под ногами сами мы не замечаем. Вполне возможно, что ни от чего Виктор не отстает, а его просто тащат назад. Промышленность - когда шлет 2900 болтов и велит собрать себе «Ниву». Агросервис - паразитизмом могарычников. Ссыпной пункт - очередями на три часа. И т. д. Словом, не производительные силы - производственные отношения! Они даже не отстают, а именно обременяют Виктора: он все время должен, должен и то, должен и это, а они взыскивают долги. И если движение все-таки есть, так это не приемщика Пирогова, не элеватора, не хватких кладовщиков заслуга, а Виктора, Андрея Ильича (бригадира нашего) и Недильки. Виктор и есть та производительная сила, ради которой стоит делать «Дон», а Недилько - он сам по себе аккумулятор, и нельзя ничего жалеть на его подзарядку, а то он до Одессы доезжал, а на Дунае так и не был. Липкого хранителя запчастей надо, наоборот, скрывать, приемщиков на отстойнике - прятать, стратегов с элеватора - таить как позор дома, семейное несчастье типа олигофрении...
"Всякий раз, когда осуществляется разделение в географическом, технологическом или административном отношении, система разрывается. И где бы ни произошел разрыв, мы можем обнаружить там такие вещи, как очереди, заторы, емкости, буферные запасы, обратные связи, триггеры, клапаны, регуляторы, аварийные бункера, груды документации, резервы, пустоты, простои, неисправности, замкнутые контуры, колебания, скопления людей, кипы перфокарт, измерительные приборы» негэнтропию, затраты капитала и ругань." Ст. Бир, «Кибернетика в управлении производством»
Все дело в том, что Сельхозтехника ремонтирует машину для передаточного акта, а нам на ней-работать.Ляшенко, тракторист («Правда Украины»).
- Александр Иванович,- спрашиваю начальника Новокубанской райсельхозтехники,- что станет с вами, если район провалится вдруг в тартарары?
- Весь?
- Колхозы и совхозы. Со всей техникой, конечно. Думает.
- А край останется?
- Краснодарский край пускай останется.
- А Армавир? - почему-то уточняет он. И город Армавир решено не трогать.
- Тогда особой беды не произойдет,- говорит Александр Иванович.- В ряде позиций даже легче станет. Ведь мы на каких китах стоим? Вал в рублях, то есть реализация. A тут мы в основном работаем не на район, а на край. Ремонтируем навозные транспортеры, кормораздатчики, пропашные трактора. Затем - прибыль. Тут район со своей мелочевкой - комбайнами, ботвоуборщиками и прочим - нам скорее помеха. Ведь на ремонтах двигателей один убыток, как ни крутись, а полтинник (пятьдесят рублей) ущерба каждый движок тебе даст. Не будет района - уйдет и невыгодная номенклатура. А насчет Армавира... На миллион рублей я должен выдать продукции вообще несельской. Добыть заказы, проявить себя коммерсантом. И хорошо, что Армавир под боком: можно договориться с заводами, там вечно нехватка рук. Так что и по «прочим работам» мы без района будем румянее.
- О какой вы прибыли, Александр Иванович? Разве можно требовать прибыли от больницы, клиники, санатория? Вам лечить машины - откуда ж взяться прибылям? Ведь чем больше ваши доходы, том убыточней молоко и мясо в колхозе, верно?
- Ничего сказать не могу... Моя больница должна быть доходной.
- А если вашу Сельхозтехнику вдруг унесет нелегкая - удержатся колхозы на плаву?
- Запчасти как продаваться будут?
- Обычные магазины вроде прежнего «Гутапа».
- Поставка новой техники?..
- Да напрямую: заказал - получил. Как я «жигуль» покупал: без наценок, но с гарантией.
Думает.
- Тогда они и не заметят, пропало ли что-нибудь,- приходит он, наконец, к, выводу.- Ремонтная база - своя, конкурентная нам,- давно есть в каждом хозяйстве; Мастерские теплые, с хорошим станочным парком, налажено восстановление деталей; Домашний ремонт обойдется дешевле. А покупать без наценки - это ж двенадцать процентов выгоды!
- Спасибо, Александр Иванович. Теперь понятна абсолютная необходимость Сельхозтехники в цепи научно-технического прогресса.
- Нет, а третье? - длит интервью Александр Иванович.- Вы ж и про третью сторону должны спросить, если у вас Сельхозтехника пропадет.
- Да какая ж третья-то? Вы и колхоз, а третий, наверное, лишний?
- Нет, три министра, три и стороны - Минсельхозмаш забываете! А что будет с сельским машиностроением, если исчезнет Сельхозтехника? Сядет на мель. Не бочком, а плотно, всем корпусом. Вы вот все про «Ниву». А комбайн - частный случай, уровень его собранности еще сравнительно высокий. Семьдесят процентов машин поступают с заводов несобранными - более или менее в виде детского «конструктора».
Вот тебе, дядя, вагон железок, поломай головку, покажи, какая ты умница. И без такого дяди, надежного, как заземление, Минсельхозмаш тотчас включит все сирены «SOS», рев пойдет на всю страну.
Но вот промысловой ипостаси Александра Ивановича мне не понять. Этот миллион рублей вне номенклатуры - на чем его делают? Солонки гонят, корыта железные, потом - какие-то призмы для весов. Есть завод тяжелых весов в Армавире, он и выручает заказами. Значит, промысловая практика? Да. И Новокубанское ох, деление ничем не отличается от Сельхозтехник Ферганы, целины и Карелии: от сорока до шестидесяти процентов дохода им планируется, промфинпланом предписывается получать не от прямого своего дела, а побочно, от шабашек.
Уже один этот факт - промысловая опухоль у строго специализированной системы - должен был предписать организму Сельхозтехники срочную диагностику и полную диспансеризацию с анализами по всему списку. Тревога! Опасность! Откуда возможность делать призмы, корыта, вязать сетки и получать миллиардную валовку у сельского технического придатка? Откуда избытки рабочей силы, какие нужно рассовать куда угодно? - ведь у села людской дефицит острейший, шефством вон сколько народищу у городов берут. Сапожная мастерская и та носков не штопает, сорочек не стирает, строгая специализация на каблуках и подметках. Если мало заказов, одну из двух мастерских просто прикроют, но не станут терять присущего сапожникам профиля.
Это подсобный промысел! Сам автор, кажется, еще лет пятнадцать назад начал витийствовать за сезонные цехи и мастерские, способные аккумулировать временные избытки трудовых ресурсов. Но извините - автор витийствовал за колхозные и совхозные промыслы, получая за то не одни пироги да пышки. Агитировал за аккумуляцию зимнего сельского дня в товаре - чтоб и народу дать заработок, и полю добавочный капитал. Замысловат сюжет колхозного промысла, сколько ярких биографий он оборвал!
Однако же, повторим, и согласие собирать машины за сельскохозяйственное машиностроение, и узаконенная, стимулируемая жизнь с шабашки - только наружные проявления аномалий агросервиса.
За двадцать лет только «Правда» напечатала около двухсот статей и писем по проблемам, рожденным Сельхозтехникой,- пухлая история болезни, тут и рентгенограммы экономистов и кардиограммы инженеров, и диагнозы хлеборобов класса А. В. Гиталова (его речь на XXV съезде партии). Один наблюдательный инженер-экономист - С. Л Авербух из Киева - собрал эти вырезки и составил обзор типа «Белой книги»: захватывающее чтение! Если учесть, что за каждым выступлением «Правды» по хозяйственным вопросам обычно стоят десятки статей в областных, республиканских, ведомственных органах печати, то налицо тысячи и тысячи филиппик, вешняя река обличений.
В десятках статей с самых разных ракурсов освещен главный узел гигантской машины: соединение в одних руках торговли и ремонта. Сервис поставлен над хозяином» торговец получил монополию на запчасти, он заинтересован в выручке - а он к тому ж и ремонтник. Ему легко заставить чинить технику только у него, и бурно развивается починочная база. Идея «ремонтизации» всего железного, курс на охват капремонтом всего и вся неуклонно внедряются в жизнь. Таковы общие места выступлений обличительных - цитировать их можно без конца.
Гораздо меньше публикаций защитительных, оправдательных - они и в изданиях появляются скромных и обычно лишены задора. Самоодобрение - вот их пафос «Предприятия и организации системы Госкомсельхозтехники СССР вносят весомый вклад в развитие сельского хозяйства»,- пишет зампредседателя ведомства В. Швидько («Экспресс-информация», 1979, № 7, ЦНИИТЭИ по тракторам и сельхозмашиностроению). За семнадцать лет, указывает он, основные фонды предприятий увеличились в 10,3 раза, численность работников - в 3,3 раза, общий объем работ и продукции для колхозов и совхозов вырос в 8 раз, объем товарооборота - в 4,3 раза. Восьмикратное увеличение ремонтов! Что лучше этой гордой цифры подтвердит, что обличители абсолютно правы? Но агросервису нужны ашуги, бояны вещие - и он выдвигает их из своей среды. «Ремонт тракторов и сельскохозяйственных машин превращается в самостоятельную отрасль народного хозяйства, масштабы и значение которой по меньшей мере равны масштабам и значению производства новых тракторов и сельскохозяйственных машин»,- это из дуэта В. Кривобок и В. Лосева в «Трудах ГОСНИТИ», 1967, том 12. Те же «Труды ГОСНИТИ» через пять лет предложат создать особое ведомство (министерство) ремонта, которое объединило бы все ремонтные службы...
Тысяча сто пунктов обслуживания тракторов. Четыре тысячи двести ремонтных мастерских. Триста заводов! Тысяча двести станций обслуживания автомобилей. Четырнадцать крупных научно-исследовательских институтов, не считая сети испытательных станций и десятков КБ. Полтора миллиона специалистов десятков профилей. Вот что такое сейчас Госкомсельхозтехника! Саморазвивающаяся система, она ежегодно вкладывает в упрочение своей базы многие сотни миллионов рублей - это при том, что в колхозах и совхозах параллельно и независимо действует 46 тысяч ремонтных мастерских.
Автор той «Белой книги» С. Л. Авербух сам прошел все ступеньки агросервисной лестницы, долго работал в глубинке, знает приемы, повадки, обычаи людей Сельхозтехники и суммирует ситуацию так:
- В последние годы в стране создана беспрецедентная по своим размерам индустрия по ремонту и обслуживанию техники. На 3 023 тысячи механизаторов, которые работают на тракторах и комбайнах - пашут, сеют и убирают хлеб,- приходится полтора миллиона специалистов Госкомсельхозтехники и столько же в совхозах и колхозах, обслуживающих эту технику и делящих с трактористом выработку (ведь новая стоимость создается только в поле). Общая мощность мастерских и заводов Госкомсельхозтехники равна трем миллионам условных ремонтов. Один условный ремонт оценивается в 300 нормо-часов. Изготовление нового трактора «ДТ-75» требует 600 нормо-часов. Каждые два условных ремонта - это один новый трактор. А все вместе - полтора миллиона тракторов. Столько примерно выпускают тракторов в год все заводы мира, вместе взятые! Ничего себе депо, не правда ли?
Создав себя, оно простаивать не может и не будет. Объемы возьмет с бою. «Восстановленный трактор стоит почти столько же, сколько новый, а работает меньше и хуже» («Правда», 5 января 1967 года). «Сорок - сорок пять процентов всего металлопроката тратится в тракторостроении на изготовление запасных частей, стоимость которых составляет 1900 руб. на каждый выпущенный трактор» («Правда», 12 июня 1969 года). «Ресурс капитально отремонтированных тракторов и комбайнов не превышает 35 процентов от ресурса новых машин» («Правда», 28 февраля 1974 года), «При увеличении ресурса новых механизмов окупаемость капиталовложений в 4-5 раз выше, чем при повышении ресурса тех же агрегатов в процессе капитального ремонта» («Правда», 3 декабря 1979 года). А вот уже и совсем наши дни: «Только на первый взгляд кажется, будто пытаться с помощью многочисленных ремонтов удлинить жизнь наших «железных помощников»-дело выгодное. Это иллюзия...» («Правда», 3 марта 1980 года).Не иллюзия вот что. Только стоящий вне номенклатуры сельских дел и понятий может верить, будто крестьянину важно и нужно спасать урожай, лечить скот, чинить машину. Суеверие, власть тьмы! Конь леченый - как табак мочёный, а трактор чинёный - их обоих хуже. Удача и радость сельской работы даются не тем, что как-то одолели бурую ржавчину или исцелили от ящура скот, а тем, что растение от всходов до молотьбы мчит зеленой улицей, оно иммунно, что бычок прет к своей полутонне веса без болезней, отвесов и переломов, потому что здоров воистину как бык, что машина верой и правдой выслужит свой век и проводят ее во вторчермет с печалью, как часть бригадной жизни, как понятливого, надежного слугу, которому, увы, пришло время.
Пришло время говорить о сущем, действительном в прошедшем времени. Именно в «Правде» (двести обвинительных выступлений!) читаешь подписанное работником Госплана:
«Функции хозяйственного руководства комплексом дробились... Выявилась организационная неупорядоченность: в каждом районе было создано по нескольку специализированных подразделений, выполняющих однотипные работы... Из-за обременительных условий хозяйства нередко отказывались, например, от услуг Сельхозтехники, развивали свою ремонтную базу. В то же время специализированные организации значительную часть работ выполняли для других отраслей народного хозяйства. Предприятия же и организации, обслуживающие сельское хозяйство, не считали себя ответственными за урожай. Они выполняли и перевыполняли планы и получали высокие прибыли даже тогда, когда в колхозах и совхозах снижались урожаи, сокращалось производство мяса, молока и других продуктов» («Правда», 6 августа 1982 года).
Помилуйте, да это же август 1982 года! Виктор Карачунов по-прежнему мается из-за аккумулятора, а главный инженер Прочноокопской мотается из-за железок по окружности радиусом в двести верст! Ничего ведь еще не изменилось! Откуда же это за упокой при явном пока здравии?
«То, что обо всех перечисленных выше недостатках мы говорим в прошедшем времени, отнюдь не означает, что они уже преодолены»,- признает тот же автор из Госплана Вроде бы путаница во времени (утверждать было при том, что оно есть) легко родит иронию и ехидство.
И все-таки - было! Минский моторный завод требует системы фирменного ремонта для своих двигателей. Сам слышал от директора и главного инженера, водивших по цехам: - Мы в свою продукцию верим и готовы отвечать перед потребителем сами, без посредников и нахлебников! Но Сельхозтехника не отдает нам ответ за двигатели: у нее остановятся ремонтные заводы.Диковинно и сладостно слышать.
Красногвардейский район Ставрополья три года испытывает новую систему отношений агросервиса и колхоза, в которой узнаешь многое от прежних МТС (механизатор остается колхозником, но работает в межхозяйственном предприятии, где сосредоточена вся техника!, и новый порядок видишь: прибыли уже не выносятся Сельхозтехникой, а делятся меж хозяйствами-пайщиками. Район засушливый, сильно закре-дитован половина хозяйств еще убыточна; богатому и крепкому, по мнению многих, такая метода служит слабо, но слабому, малолюдному уже помогла внушительно-по тридцать центнеров зерна научились получать районом на круг! Двенадцать заместителей министров побывали здесь за один только год: «Чего вы хотите?»
Иного порядка хотят, чего тут таить!
«Разработать проекты нормативных актов о совершенствовании экономических взаимоотношений сельского хозяйства с другими отраслями»,- потребовали от плановиков финансистов юристов ЦК партии и правительство в подкрепление Продовольственной программы Предписано внесение «изменений в действующий порядок планирования и использования прибыли предприятий и организаций, обслуживающих сельское хозяйство и их взаимоотношений с бюджетом».
Чтоб ставить глаголы в перфекте, надо хоть в самых обших чертах видеть победу Фильм «В шесть часов вечера после войны» можно было снимать только после Курской дуги: она ввела в обычай салюты и показала, каким будет вечер Москвы-победительницы.
Тут ни прибавить, ни убавить: было! Была пора - производительные силы оказались предметом наживы, хлебную машину обложили ремонтным налогом, сказалась охота сделать леченым каждый трактор - комбайн, и это сильно сказалось на урожаях и на человеке земли. Нужда заставила осознать, вникнуть - и перед хлеборобом открыла фольклорные три дороги.
Первая - чини сам! Выгодно - покупай железки, старайся старинным мужицким образом.
Вторая -найми кузнеца, мастера, он за сходную цену скует, отладит, починит, он не благодетель и не нахлебник - сотрудник и соучастник.
Третья - не чинить вовсе, не лечить совсем, а вкладывать деньги и труд в такие машины, какие весь рассчитанный век, от звонка до звонка, проводят в безотказной работе. Дорого? Да ведь мило - и выгодно! Мозгуй, выбирай среди трех дорог, на то ты и хозяин.