Жилье 9. Про самозахват
Про самозахват жилья - директор завода Гольдштейн Михаил Иосифович
"...за свою жизнь мне приходилось не раз переезжать с места на место по разным причинам, и каждый раз возникал так называемый «квартирный вопрос» как некая неразрешимая задача, на решение которой уходили годы и жизненные силы. Понимаешь, в цивилизованном обществе так не должно быть.
- Ты родился, и твоя страна должна сказать тебе: «Здравствуй, я рада тебе. Ты мне нужен, но не сейчас, попозже. А пока - вот тебе ясли, детский сад, летний оздоровительный лагерь, школа, институт и т.д. Мне ты нужен взрослым, здоровым, образованным и умелым. Учти, я рассчитываю и на твоих детей. Вот тебе крыша над головой - квартира с необходимыми удобствами. А вот тебе работа, соответствующая твоим знаниям.
Источник https://www.partner-inform.de/memoirs/detail/kvartirnyj-vopros/1/265/26
А дальше? Ты вырос, окреп, у тебя появились собственные возможности улучшить условия проживания? Пожалуйста, на тебе участок земли, строй себе дом! Нужен кредит в банке - возьми, купи себе другую, лучшую квартиру. Всё разрешается. Живи достойно. Я рассчитываю так же на твою любовь и преданность. Я знаю, ты не оставишь меня - твою Родину в беде, и если надо - защитишь».
- Вот так должно быть, любовь к Родине должна быть взаимной. Не должен человек, гражданин своей страны, мыкаться годами, десятилетиями без жилья, без крыши над головой!
- Однажды, решая свой злополучный «квартирный вопрос», я совершил такое, что могло бы иметь очень печальные последствия. Жил я тогда на Украине в крупном промышленном городе, в семье родителей первой жены. Дом находился в центре города в элитном районе. Но квартира-то была коммунальной. Помимо нас там жило ещё две семьи, и всем нам приходилось делить между собой общую кухню, туалет и ванную комнату. Нам бы молодым отделиться, но некуда, и мы продолжали жить все вместе и мучиться в тесноте. В конце концов, моя семейная жизнь разладилась. Нет, причина была вовсе не в житейских неудобствах, хотя, что говорить, они постоянно присутствовали.
...я вырос в многодетной семье, будучи старшим ребенком, и понимал, что каждый из нас по мере взросления покинет родительский дом, не претендуя ни на что - я всегда мечтал о собственном жилье для своей семьи. Окончив институт, мы с женой покинули Украину, выехав по распределению ко мне на родину работать на машиностроительном заводе, где до этого после школы был я рабочим. Вскоре как молодые специалисты получили от завода большое, просторное жилье. Мой город - это столица азиатской республики, а работа имела перспективу постоянного роста. Мне все здесь нравилось, но жена через три обязательных года работы засобиралась к себе домой, забрала нашу дочь и уехала. Пример декабристок, ехавших за мужьями на крайний север, был видимо ей чужд. Проболтавшись полгода, я тоже прикатил к ней. Нет, встречен был я ее семьей радушно и приветливо, но все здесь нужно было начинать сызнова. Чужой дом, неопределенность на новой работе, низкая зарплата и какая-то недосказанность в отношениях - все это не способствовало укреплению семейных уз.
В общем, я ушёл. Снял в частном секторе маленькую комнатёнку - бывшую летнюю кухню во дворе частного дома. Вскоре женился вторично и через пару лет у нас появился ребёнок. Счастью моему не было границ. Казалось бы, ну что ещё нужно? Любимая работа, любящая жена, маленькая, симпатичная, здоровенькая дочь. А то, что нет у нас своего жилья и всем нам тесновато, так это всё временные трудности, которые мы в итоге разрешим.
Надо сказать, что женился я на женщине с ребёнком, мальчик уже при мне пошёл в первый класс школы. Так что, с рождением дочери нас в маленькой каморке стало жить четверо. В борьбе с теснотой я проявлял чудеса изобретательности. Во-первых, я устроил двухъярусное спальное место - над нашей кроватью соорудил самодельную кровать для парнишки. Телевизор повесил на кронштейн в простенок. А на свободной стене пристроил откидывающийся стол собственной конструкции.
Все эти маленькие победы нас забавляли, и казалось, не было ничего, что могло бы омрачить наше существование. Работал я тогда в исследовательском институте союзного подчинения. Работа требовала частых выездов на места, на металлургические заводы, разбросанные по огромной территории бывшего Союза. Командировки могли длиться неделю, две, а то и месяц. Возвращался я в наше гнёздышко из длительных поездок и вовсе не замечал всю убогость нашего быта - меня всё устраивало.
Работа тоже спорилась. По результатам исследований и экспериментов в реальной обстановке действующих предприятий накопился достаточный систематический материал, обещающий стать диссертационной работой. Но только вот одно стояло на месте - зарплата. Но и это особенно не расстраивало, через пару лет, думал я, защищу диссертацию, получу учёную степень, и зарплата поднимется.
Однажды возвращаюсь из командировки и обнаруживаю, что моя малышка уже уверенно стоит на ногах и, держась за окружающие предметы, передвигается по нашему жилищу. Скоро будет ходить сама, подумал я. Но не тут-то было. Время шло, а она никак не могла перебороть в себе страх и сделать самостоятельно хоть один шаг без поддержки. Ей явно не хватало жизненного пространства. Я со всей очевидностью понял, что нам нужна собственная, нормальная квартира со всеми полагающимися в ней удобствами.
К тому времени вместе с группой моих коллег я перешёл из союзного института в украинский академический Институт экономики промышленности, находившийся в городе Донецке. В нашем же городе был филиал этого института, занимавшийся проблемами управления и организации производства в чёрной металлургии. Филиал был небольшой, и очередь на жильё здесь тоже была небольшая. Я оказался в списке первоочередников на получение квартиры. Многолетнее ожидание должно было скоро закончиться, так как несколько домов в строящемся спальном районе города, где нам выделялось жильё, были уже в стадии завершения.
Но случилось непредвиденное: на город обрушился страшный ливень, вызвавший в ряде низинных районов наводнение и разрушение жилья. Это был странный ливень, он шёл всего лишь один час. Плотность его потока была такова, что по улицам города вниз стекали с огромной скоростью полноводные и бурлящие реки. В отдельных местах они отдирали от дороги асфальтовое покрытие, которое сворачивалось в рулоны и скатывалось вниз, кроша и ломая встречающиеся по пути препятствия.
Ливневая канализация не выдерживала давления вместившейся туда воды и взрывалась в нижних районах города, фонтанируя на высоту пятиэтажных домов. Во многих домах жилые полуподвальные помещения и первые этажи были затоплены. Остановился транспорт, были затоплены все подземные переходы, улицы покрылись слоем песка и грязи. Не обошлось и без смертельных случаев. Короче, ливень наделал много бед.
Он застал меня на работе. Я тогда задержался в институте после окончания рабочего дня, а когда собрался уходить, началось это светопреставление. Ровно через час всё прекратилось, и можно было, наконец, выйти на улицу. Я пробирался из центра к себе домой в верхнюю часть города, наблюдая окружающую обстановку, и не переставал удивляться увиденному. Как мог льющийся с неба дождь, хоть и не совсем обычный, всего за один час нанести городу такой урон?
В итоге, вся эта история закончилась тем, что городские власти приняли решение весь фонд завершённого и незавершённого строительства жилья передать под заселение пострадавшим от ливня. А нам предстояло опять набраться терпения и вновь ждать неизвестно сколько времени.
И тут что-то произошло с моей женой. Её как будто подменили. Куда девались её добродушие и весёлый нрав. Она стала жёсткой и неуступчивой, ворчливой и злой. Что-то долго и тщательно скрываемое вдруг прорвалось и выплеснулось наружу. Её было не узнать. Меня она обвиняла во всех мыслимых и не мыслимых грехах, а былое её восхищение мною сменилось на ненависть. Она была полностью разочарована во мне, в человеке, за спиной которого, по-видимому, рассчитывала заполучить безбедную и довольную жизнь. Началом этой будущей жизни для неё должны были стать свой дом, своя квартира, своя крыша над головой. Но этот никчемный человек, то есть я, не способен постоять ни за себя, ни за семью, ни за свою новорожденную малышку и в результате ничего не получилось, всё пошло прахом, всё сорвалось.
Действительно, время шло, а моё начальство бездействовало, жилья, похоже, наш филиал в ближайшее время не получит. На работе тоже не всё ладилось. Работа требовала от меня всё более высокого напряжения и полной отдачи, а желанная защита диссертации отодвигалась на неопределённый срок. А тут ещё и маленькая дочь стала болеть. У неё открылся ложный круп, и периодические удушья могли стоить ей жизни.
В итоге получалось, что жена в своих оценках по моему поводу во всём права. Нужно было что-то сделать. Что-то решительное и нестандартное, такое, что перевернуло бы нашу жизнь или хотя бы обратило на нас внимание власть предержащих.
Один из моих сотрудников как-то сказал, что в новых, недавно выстроенных домах, много квартир пустует годами, простаивает без заселения. Эта информация крепко засела во мне, но что делать с ней я ещё не знал. Решил вначале проверить, а потом уже предпринимать какие-нибудь действия.
Возле Горисполкома в центре города на центральном проспекте почти год назад были выстроены три многоэтажных высотных дома, кажется, по шведскому проекту, которые предназначались, по всей видимости, для городской элиты. Дома из красного кирпича, с красивыми лоджиями и балконами на фоне других новостроек выделялись своей необычной явно заморской архитектурой и вызывали тихую зависть проходящих мимо горожан. С этих домов и решил я начать проверку.
Вечером после работы я вошёл в подъезд одного из них и, поднимаясь лифтом с этажа на этаж, осмотрел входные двери квартир. Отличить нежилые квартиры от уже заселённых было очень просто: по отсутствию коврика перед порогом, отсутствию обивки на дверях, наличию дополнительно врезанных замков и др. На моё удивление три квартиры на разных этажах первого же проверенного мною дома оказались незаселёнными. В других двух домах я обнаружил ещё по одной пустой квартире. Волна возмущения буквально захлестнула меня.
- Как так можно, - думал я, - у меня, по сути дела, забрали полагающееся мне жильё и отдали пострадавшим, а сами держат пустыми, незаселёнными столько квартир почти целый год? Не иначе, чтобы вселять за взятки. Я годами мотаюсь по командировкам по всей стране, мои разработки и внедрения на металлургических заводах ежегодно приносят народному хозяйству миллионы рублей экономии, моя дочь постоянно простуживается и болеет, моя семья распадается из-за отсутствия нормальных условий проживания, а эти хитрецы в исполкомах торгуют квартирами?
Всё перемешалось в моём воспалённом уме. Решение пришло в голову моментально - одна из этих квартир будет моя.
Я выбрал себе пустующую квартиру на пятом этаже дальнего от дороги дома. У соседей по площадке выяснил, что эта квартира двухкомнатная, то есть как раз то, что мне подходит, и что она действительно пуста. Вернувшись домой, а точнее в своё лежбище, я посмотрел на свой быт уже совсем другими глазами и со всей очевидностью понял - так дальше жить нельзя. Жена встретила мой план по захвату квартиры с опаской, но одобрительно. А утром следующего дня полный сомнений, тревог и решительности я ушёл на работу, прихватив с собой автомобильную монтировку и кое-какой инструмент.
Дверь на удивление поддалась сразу: одно небольшое нажатие - замок сломался, и она распахнулась, практически не повредившись. Я вошёл в квартиру и ахнул - огромная прихожая, две большие жилые комнаты, замечательная кухня, балкон, лоджия, отдельные туалет и ванная комната, два больших встроенных шкафа - всё это впечатляло. За это стоило побороться.
Притворив входную дверь, я спустился вниз и осмотрелся. Похоже, вся операция прошла без шума, никто не прибежал меня арестовывать. Рядом в универмаге я купил внутренний замок - точно такой же, как только что сломал, и вернулся назад. Поменять замки было делом пяти минут. Положив ключ от запертой квартиры в карман, я вернулся на работу - перерыв только что закончился.
Переселились мы практически сразу. Перевезли какой-никакой скарб, расставили всё по углам и стали ждать. Жить с удобствами не во дворе, а внутри квартиры, где тепло, светло и просторно, было, конечно же, приятно, но неизвестность и шаткость положения отравляли наше существование.
Я приготовился к длительной борьбе и попросил жену взять себя в руки. Всё равно победа будет на нашей стороне, внушал я эту мысль себе и ей, но нам придётся долго и упорно отстаивать своё право.
Прошёл месяц относительно спокойной жизни, никто нас не беспокоил, никому до нас не было дела. Это - непорядок, я ломал голову, что делать дальше. Ну, что ж, придётся опять брать инициативу в свои руки и делать следующий шаг. Буквально за забором, рядом с домом находился Горисполком, куда я направился на приём к Председателю. Опыт встреч и разговоров по работе с крупными хозяйственными руководителями и чиновниками высокого ранга у меня уже был, поэтому особой робости перед столоначальниками я уже не испытывал. Когда я заявил референту, что хочу видеть Председателя по вопросу самозахвата жилья в соседнем доме, тот посмотрел на меня, как на инопланетянина. Он доложил, и шеф тут же меня принял.
Я не помню его фамилии, но хорошо запомнил внешность. Из-за стола поднялся черноволосый, маленького роста человек. Он держал высоко свою голову, как Наполеон, и важничал. Стало ясно, что это не тот, кто принимает решения. Он будет стараться замять вопрос и погасить скандал. Я же был заинтересован в обратном - раздуть скандал как можно сильнее. По беспокойному выражению его лица я понял, что сделал что-то такое, отчего ему самому грозит неприятность.
Я спокойно сообщил ему, что работаю в одном из институтов Академии Наук Украины, молодой успешный учёный, но без жилья. Что не освобожу захваченного жилища, пока не получу своё законное, хоть режь меня на куски. Что сознаю полноту своей ответственности за содеянное, но и Вы, как слуга народа, должны подумать о моей судьбе.
И Председатель подумал. Он поднял трубку телефона, связался с начальником ЖЭКа, в чьём ведении находился этот дом, и приказал выселить меня в законном порядке. Что же касается полагающегося мне жилья в порядке производственной очерёдности, то оно полностью в компетенции моего руководства.
Другого я и не ожидал, но процесс, как говорится, пошёл. Уже вечером у порога нашей квартиры стоял обескураженный начальник ЖЭКа. Ему, видно, здорово влетело за то, что проворонил квартиру. Он вручил мне под расписку предписание освободить её в течение недели и ушёл.
Квартиру я, конечно же, не освободил и получил повестку в районный суд. Суд, естественно, решил дело не в мою пользу, но дал срок на добровольное выселение, а также обжалование решения в более высокой инстанции. Подождав положенный срок, незадолго до его окончания, я передал кассационную жалобу в городской суд. Одновременно я начал рассылать письма в различные инстанции и общественные организации с жалобами на несправедливое отношение к моей особе. Письма пошли в прокуратуру Союза, в Советы Министров СССР и Украины, в Комитет советских женщин В.Терешковой, самому Л.Брежневу и даже в ООН. Главное, считал я, нужно поднять как можно больше шуму, чтобы власти втихую не расправились со мной. Все письма мои, конечно же, возвращались обратно с резолюциями местному руководству разобраться на месте.
А судопроизводство шло своим чередом. Городской суд подтвердил решение районного, и тогда я передал дело в областной суд. Тот также решил дело не в мою пользу, и я в порядке кассационной жалобы передал дело в высшую инстанцию, в Верховный суд Украины - всё по закону, если уж вам так хочется. Вся эта история потихоньку стала превращаться в фарс.
Вместе с тем, я почувствовал, что попал в накатанную колею. Ещё одна инстанция, и они меня вышвырнут на улицу и не придерёшься. Нужно было опять что-то предпринимать. И тогда я решил попасть на приём к человеку, который имеет неограниченную власть в области - к Первому секретарю Обкома партии. Не со всеми вопросами к нему допускали, но моё известие о самозахвате жилья в элитном доме сразу же открыло к нему дверь.
На приём мы пошли вдвоём с женой. Когда нужно, она могла произвести впечатление, изобразить на лице соответствующую мину и при необходимости понравиться собеседнику - артистка. Фамилию Первого секретаря Обкома я хорошо запомнил - Ошко. Это был высокий видный человек с серьёзным умным лицом и внимательными глазами. Он не важничал и вёл себя просто. Сел напротив, выслушал спокойно и говорит:- Всё же квартиру придётся освободить, заняли вы её незаконно. А с вашим жильём решим.Затем связался по телефону с Председателем горисполкома и жёстко сказал: - Самозахват ликвидировать, жильё предоставить! Пожал нам руки и проводил до дверей кабинета.
Счастливые мы вышли из Обкома. Жена заявила, что это её присутствие повлияло на положительный исход нашего визита. Я не спорил, вполне возможно. Будем ждать, когда нас вызовут в Исполком и вручат ордер на новую квартиру.
Вечером у наших дверей опять появился начальник ЖЭКа и заявил, что завтра в полдень нас будут выселять, просьба всем быть в назначенный час.
- Как выселять, дайте квартиру, и мы сами уйдём?! А против насильственного выселения я буду сопротивляться.
- Ну что ж, пожалуйста, сопротивляйтесь, - спокойно ответил начальник ЖЭКа, - вас арестуем и отправим в психушку, жену госпитализируем в больницу, а ребёнка отправим в приют.
Выходит, у них всё решено?! Значит, это война?! Ладно, посмотрим!!! Утром следующего дня, уходя на работу, я придвинул к двери шкаф, подпёр его кроватью и вышел в едва приоткрытую дверь. Жене оставалось лишь чуть-чуть всё это поправить, и дверь открыть внутрь уже не удастся. Перед уходом вручил ей фотоаппарат, чтобы фотографировала, если будут врываться или меня скручивать. Попрощался и ушёл.
В назначенный час, когда я вернулся назад, на лестничной площадке возле квартиры уже собралось много народа: начальник ЖЭКа с помощницей, слесарь с инструментами, милиционер с висящим на боку пистолетом, представитель районного суда и ещё какие-то люди. Ага, значит, ждать решения Верховного суда они не стали, нарушают закон. Решили обойтись местными силами. Вдруг суд примет мою сторону, а я уже выдворен. Интересно, как это всё будет происходить? Со мной были два сотрудника для общей поддержки, а также для того, чтобы придержать меня, если я в пылу полемики буду сильно зарываться.
Дверь отпирать я отказался, сославшись на то, что она заперта изнутри. На звонки и стуки жена не отвечала, а потом, не выдержав, начала кричать на них, чтобы все убирались. Начальник ЖЭКа отдал приказ слесарю ломать дверь. Слесарь дрелью засверлил в двери вокруг замка множество отверстий и стамеской прорубил промежутки между ними. Замок остался на месте, а дверь свободно подалась внутрь, но во что-то упёрлась. Два мужика наперли на дверь, и вся баррикада за ней немного сдвинулась.
Вперёд выдвинулся милиционер. Он расстегнул кобуру и крикнул внутрь, что вынужден будет стрелять, если кто-то окажет сопротивление. Протиснувшись, он не встретил никого, кроме жены, которая истошно орала, ругаясь последними словами, и фотографировала его.
Постепенно все вошли в квартиру и остановились, не зная, что делать. Начальник приказал вывозить вещи, на что я заметил, что затаскаю его по судам, если что-нибудь пропадёт. Все посмотрели в сторону представителя суда. Тот согласно закивал головой и сказал, что нужно делать перепись вывозимых вещей. Что-либо брать с собой я отказался наотрез, некуда.
Началась перепись: шкаф платяной, люлька детская, рубашка мужская, лифчик женский и т.д. Крупные вещи и мебель рабочие выносят вниз и грузят в тракторный прицеп, одежду, постельное бельё запихивают в мешки или связывают в узлы и тоже относят вниз. Фарс стал перерастать в трагикомедию.
Кто-то сказал, что как раз сейчас Председатель горисполкома ведёт приём населения. Мы решили разделиться. Я остался, а жена схватила ребёнка на руки и побежала в горисполком.
Уже по рассказам очевидцев воспроизвожу дальнейшие события. Как смерч она ворвалась в приёмную исполкома. Несколько депутатов городского совета вели беседы с посетителями, прежде чем допустить кого-либо к Самому. Плечом она отбросила выскочившего ей навстречу депутата и ворвалась в кабинет к Председателю. Кроха - Наполеон опешил и растерялся.
- Ну что, добились своего, выбросили нас из квартиры? Куда я денусь с больным маленьким ребёнком? Я не уйду из этого кабинета, буду ночевать здесь, пока не дадите мне другую квартиру! - она орала на них без остановки, как на нашкодивших маленьких детей, а они стояли вокруг и растерянно пялили на неё глаза. Это уже была чистой воды комедия - высший её пик.
Первыми опомнились депутаты. Они окружили её и уболтав, отвели в соседнюю комнату успокаивать. Председатель распорядился вызвать к нему руководителей наших организаций. Проектный институт, где работала жена художником-оформителем, находился рядом, буквально в двух шагах. Явившийся вскоре директор института, уважаемый и известный в городе человек, мгновенно отмазался, заявив, что эта семья на квартирном учёте в его организации не состоит.
Пришёл и мой начальник - руководитель нашего филиала. Председатель наорал на него, пригрозив пожаловаться в Академию Наук. Перекладывая всю вину за случившееся на всех нас, он, очевидно, забыл, что наша организация в числе других в своё время выручила его, отдав свой жилой фонд пострадавшим. В конце концов решили, что мой начальник быстро оформит необходимые документы на выделение мне квартиры и передаст их в Исполком. А пока нужно срочно убрать эту развоевавшуюся женщину, эту скандалистку
Мой начальник собирался защищать докторскую диссертацию. Никакой скандал, а тем более конфликт с руководством Академии ему никак не был нужен. Поэтому он дал обещание срочно оформить документы и всё уладить, а затем побежал разыскивать меня. А ведь я просил его в своё время поинтересоваться в Исполкоме судьбой нашего жилья. Дождался-таки, пока «жареный петух не клюнул». Его всегда интересовали только свои диссертационные проблемы, и ни до кого не было дела. Теперь же придётся вплотную заняться моими.
Когда он разыскал меня, из квартиры выносили последние вещи, а я подписывал опись. Он очень жалобно попросил меня забрать жену из Исполкома и погасить скандал. Квартиру опечатали, трактор с прицепом уехал, и тут вдруг пошёл дождь. Дождь поливал всё вокруг и, конечно же, наши вещи, не прикрытые даже брезентом. Природа оплакивала нашу неудачу, наше поражение.
На мне была рубашка с коротким рукавом и джинсы, в руках свёрток с одеждой для малышки и нашими документами, а впереди я толкал двухколёсную детскую коляску с длинной ручкой.
- И всё же ничего не потеряно и всё складывается так, как надо. А дождь - хороший знак, - подумал я, раскрыв над собой предусмотрительно оставленный зонт, и зашагал к Исполкому забирать жену.
Её я застал раздувающей ноздри и всё в том же воинственном настроении, готовой всё ломать и рушить вокруг. Я шепнул ей, что ничего рушить пока не надо и вывел её на улицу. Ребёнка усадили в коляску. А дальше что? Идти нам было некуда. Вокруг капает дождь, на жене всего лишь лёгкое летнее платье, и всем нам троим одиноко и холодно.
Зашли к сотруднику жены, живущему здесь же, поблизости - он был в курсе наших дел. Попили чай, обогрелись, но было видно, что жена хозяина недовольна нашим приходом и мы здесь незваные гости. На душе стало совсем погано, но я ещё духарюсь. Пока кормили ребёнка, звоню своей сотруднице, жившей в одноэтажном доме в районе металлургических заводов. С ней мы давно дружили, объездили полстраны, хорошо понимали друг друга. Они с мужем мгновенно откликнулись, пригласили к себе пожить, пока всё не утрясётся. Вот вам живой пример, когда не имей сто рублей, а … Усталые и несчастные мы сели на трамвай и поехали по названному адресу.
Что и говорить, моё реноме в глазах жены достигло самой нижней отметки. Хорошо, что уже наступили летние каникулы, и сын жены находился у своей бабушки в другом городе. На следующий день она взяла отпуск на работе и, сказав мне всё нелицеприятное, что обо мне думает, забрала дочь и тоже уехала туда же.
Её отъезд снял с меня напряжение. Спокойно и быстро мы подготовили все документы, а через месяц меня вызывают в Горисполком и посылают в ЖЭК. Там называют номер дома и квартиры в новом спальном районе города со странным названием „Клочко-6“ и вручают ордер на моё имя и ключ. Иди, вселяйся.
Вот она, победа! Всё получилось. Я ликовал, радость переполняла мою душу. Недавняя трагедия всё же несла в себе надежду и зачатки счастливого конца. И в результате - вот она, счастливая развязка, настоящий Happy end. Поистине, весь мир - театр!
Размышляя об этом, я и не заметил, как в переполненном автобусе достиг конечной остановки. Передо мною открылась грандиозная панорама - огромная площадь была застроена красивыми новыми девятиэтажными домами. Рядом с остановкой - небольшой торговый центр, пара магазинов и самодеятельный базарчик. Разыскивая свой адрес, я углубился в центр микрорайона. Здесь оказалось сразу три детских сада, две школы, а между домами - широкие зоны с зелёными насаждениями, палисадниками, детскими игровыми площадками и асфальтированными дорожками для машин и пешеходов.
Я знал, что квартиры в девятиэтажных домах просторные и удобные, последнее слово в жилищном строительстве. Полный восторга, переходя от одной девятиэтажки к другой, от подъезда к подъезду, я вдруг наткнулся на длинный серый пятиэтажный дом, номер которого совпадал с указанным в моём ордере. Настроение несколько упало, но, мудро решив про себя, что дарёному коню в зубы не смотрят, я быстро отыскал свой подъезд, поднялся на четвёртый этаж и вставил ключ в дверь своей квартиры.
Каково же было моё изумление, когда дверь отворилась сама, и навстречу вышел взлохмаченный, голый по пояс и заспанный парень. - Как, квартира заселена? Мне выдали ордер на уже занятую квартиру? Решили поиздеваться, столкнуть лбами, - было первой моей мыслью.
Но через пару минут выяснилось, что этому парню с женой и ребёнком была выделена однокомнатная квартира в нашем же подъезде на первом этаже. Недолго пожив там, он решил улучшить условия проживания, самовольно вселившись в пустующую почти год квартиру, большую по площади.
- А, коллега!!! Тогда другое дело. Короче, если будешь воевать за это жильё, я не в претензии. Мне оно не очень нравится. Только советую сразу же поставить железную дверь. А если нет, выбирайся. Через три дня я приеду, - сказал я ему. Спектакль вопреки театральным законам продолжался, Happy end никак не получался.
Через три дня парень, посоветовавшись со своей женой, перебрался назад в свою однокомнатную квартиру, заодно прихватив с собой всю мою сантехнику. Потребовалась небольшая перепалка с домоуправлением, и мне устанавливают новые приборы. Ну вот, теперь уже кажется всё. Мы вселяемся в свою новую квартиру, перевозим вымокшие и покрывающиеся плесенью вещи, начинаем делать ремонт. Жизнь стала налаживаться.
...с женой мы действительно расстались, но значительно позже. А наш «квартирный вопрос» никак не хотел покидать нас, он имел ещё некоторое продолжение. Для меня вся эта война была неким спектаклем, где я играл одну из действующих ролей и одновременно был зрителем. Мне интересно было, куда заведёт тот или иной шаг, предпринятый нами или противоположной стороной. И поэтому в действительности я был рад не столько приобретенной квартире, сколько тому, что мне в итоге удалось добиться своего. Ведь я по гороскопу Овен, то есть баран, а значит очень упрямое существо.
А квартира…, она не принесла мира в нашу семью, в ней неудобно было жить, и в ней не было семейного уюта. По большому счёту мне было стыдно за то, что она досталась нам такой ценой, за своё поведение, за то, что мне пришлось так низко пасть.
Жена же, напротив, воспряла духом. Убедившись, что метод напора и агрессии даёт желаемый результат, она в любом деле, в любой обстановке прибегала к нему. Порой становилось очень неудобно перед людьми за её поступки.
Через пару лет я уехал в отпуск к себе на родину повидаться с родителями и многочисленной роднёй, жившей там. Я побывал также и на своём машиностроительном заводе, где работал ещё до института, и в качестве молодого специалиста после института. Что и говорить, меня там не только узнали и встретили приветливо, но и совершенно неожиданно для меня предложили должность Главного инженера завода. Но с жильём, сказали, придётся подождать, у самих первоочередники стоят в очереди почти пятнадцать лет.
Карьера учёного у меня не складывалась по многим причинам, о чём сейчас просто не хочется говорить. Завод, где мне предлагали роль второго руководителя, был союзного подчинения, по-своему уникальный, в республике престижный. Единым шагом изменить жизнь и перейти на другую, более высокую социальную ступень, было заманчиво. И я согласился.
Вначале переехал я один, а позже приехала и жена с детьми. Нашу украинскую квартиру она сдала внаём. Временно мы поселились у моих родителей, а потом в просторной квартире моих друзей, уехавших на Север. Пользуйся, живи и радуйся.
Жену я устроил на работу по специальности, сына жены - в школу, дочь в детский сад. Естественно, сам встал в очередь на квартиру у себя на заводе. Работа мне нравилась, и всё складывалось, как нельзя лучше. На какое-то время в семье воцарились мир и порядок. Но ненадолго. «Квартирный вопрос» опять встал в полный рост и не давал покоя моей жене ни днём, ни ночью. Она считала, что мне, как Главному инженеру государственного предприятия, государственное жилье должно быть предоставлено без всякой очереди. Никакие убеждения на неё не действовали. Я же наотрез отказался использовать в этом вопросе своё влияние.
В семье начались скандалы, которые всё учащались и усиливались. Особенно страдали дети. Наша дочь уже повзрослела и пошла в школу, но училась слабо. Сынишка жены стал непослушным, плохо учился, постоянно дрался. Выйти с женой в люди было просто стыдно потому, что никогда не знаешь, какую сцену она может устроить. В ней проснулось тщательно и давно скрываемое качество, которое я называю «воинствующая простота», из-за чего находиться с ней рядом среди нормальных людей стало даже опасно. В итоге как-то сам собою возник вопрос о разводе.
К этому времени городские власти выделили мне сверх общих заводских лимитов новую большую квартиру. Кстати, опять вмешалась «руководящая рука партии». Тогда Первым Секретарём Ашхабадского горкома партии был теперешний Президент Туркменистана Сапармурат Ниязов - Туркменбаши. Узнав, что Главный инженер союзного предприятия не имеет собственного жилья, он нашумел на меня за ложную скромность, устроил разнос Председателю горисполкома и приказал срочно сверх всяких лимитов выделить мне жильё. У меня запросили документы, и уже нужно было идти получать ордер, но … я отказался от него.
Нет, с этой женщиной я не хотел иметь уже ничего общего. После быстрого и короткого суда нас развели, и вскоре она уехала, забрав с собой нашу дочь и своего сына. Ту квартиру, ради которой я пошёл по сути дела на преступление, мне совсем не было жалко.
...что ни делается, всё к лучшему. Я вырос в большой дружной семье, где родители всегда любили и уважали друг друга. И поэтому не мыслю своего существования в качестве одинокого холостяка. Я благодарен судьбе, что встретил вот эту женщину, теперешнюю мою супругу, с которой живём мы в мире и согласии вот уже больше двадцати лет. Она - женщина с характером, и мне это нравится. Но я не помню такого случая, чтобы какой-либо спор или противоречие, - в семье всё случается, - перерос у нас в скандал или противостояние. Боже, упаси!
Мы поселились с её двумя детьми в небольшой трёхкомнатной квартире, доставшейся ей после развода с первым супругом и размена их прежнего жилья. Только здесь я, наконец, обрёл уют и покой. Никакими квадратными метрами не заменишь ауру, которую может создать в доме любящая женщина. А вскоре у нас появился общий ребёнок - моя третья дочь.
Чтобы одним махом обеспечить жильём нуждающихся в нём заводчан, я убедил ещё две организации объединить финансы и выступить единым заказчиком строительства трёх жилых высотных домов. Это было непросто - добиться в Москве финансирования, включить через Госплан Союза наши объекты в планы строительства подрядных организаций республики. Но я это сделал.
Достраивали свой дом мы всем заводом, каждый уже знал, где его квартира и отделывал её на своё усмотрение. В результате пятнадцатилетняя заводская очередь на жильё полностью исчезла, и даже осталось несколько квартир в резерве, которые мы выделяли высококвалифицированным специалистам, приглашаемым на завод из других городов.
А потом, когда я стал директором другого завода, я опять же строил ведомственное жильё или получал его от города по долевому финансированию. Но моя семья по-прежнему жила на своём старом месте, не желая рушить наш маленький мирок, в котором чувствовали мы себя уютно и комфортно. И только много позже, когда вышла замуж старшая дочь жены, мы оставили ей свою квартиру и въехали в другую, освободившуюся в нашем же доме.
«Почему развалился СССР?» отвечает директор завода Гольдштейн Михаил Иосифович
https://jlm-taurus.livejournal.com/57750.html
Источник https://www.partner-inform.de/memoirs/detail/staryj-novyj-god-ili-detektivnaja-istorija/10/264/26
"...за свою жизнь мне приходилось не раз переезжать с места на место по разным причинам, и каждый раз возникал так называемый «квартирный вопрос» как некая неразрешимая задача, на решение которой уходили годы и жизненные силы. Понимаешь, в цивилизованном обществе так не должно быть.
- Ты родился, и твоя страна должна сказать тебе: «Здравствуй, я рада тебе. Ты мне нужен, но не сейчас, попозже. А пока - вот тебе ясли, детский сад, летний оздоровительный лагерь, школа, институт и т.д. Мне ты нужен взрослым, здоровым, образованным и умелым. Учти, я рассчитываю и на твоих детей. Вот тебе крыша над головой - квартира с необходимыми удобствами. А вот тебе работа, соответствующая твоим знаниям.
Источник https://www.partner-inform.de/memoirs/detail/kvartirnyj-vopros/1/265/26
А дальше? Ты вырос, окреп, у тебя появились собственные возможности улучшить условия проживания? Пожалуйста, на тебе участок земли, строй себе дом! Нужен кредит в банке - возьми, купи себе другую, лучшую квартиру. Всё разрешается. Живи достойно. Я рассчитываю так же на твою любовь и преданность. Я знаю, ты не оставишь меня - твою Родину в беде, и если надо - защитишь».
- Вот так должно быть, любовь к Родине должна быть взаимной. Не должен человек, гражданин своей страны, мыкаться годами, десятилетиями без жилья, без крыши над головой!
- Однажды, решая свой злополучный «квартирный вопрос», я совершил такое, что могло бы иметь очень печальные последствия. Жил я тогда на Украине в крупном промышленном городе, в семье родителей первой жены. Дом находился в центре города в элитном районе. Но квартира-то была коммунальной. Помимо нас там жило ещё две семьи, и всем нам приходилось делить между собой общую кухню, туалет и ванную комнату. Нам бы молодым отделиться, но некуда, и мы продолжали жить все вместе и мучиться в тесноте. В конце концов, моя семейная жизнь разладилась. Нет, причина была вовсе не в житейских неудобствах, хотя, что говорить, они постоянно присутствовали.
...я вырос в многодетной семье, будучи старшим ребенком, и понимал, что каждый из нас по мере взросления покинет родительский дом, не претендуя ни на что - я всегда мечтал о собственном жилье для своей семьи. Окончив институт, мы с женой покинули Украину, выехав по распределению ко мне на родину работать на машиностроительном заводе, где до этого после школы был я рабочим. Вскоре как молодые специалисты получили от завода большое, просторное жилье. Мой город - это столица азиатской республики, а работа имела перспективу постоянного роста. Мне все здесь нравилось, но жена через три обязательных года работы засобиралась к себе домой, забрала нашу дочь и уехала. Пример декабристок, ехавших за мужьями на крайний север, был видимо ей чужд. Проболтавшись полгода, я тоже прикатил к ней. Нет, встречен был я ее семьей радушно и приветливо, но все здесь нужно было начинать сызнова. Чужой дом, неопределенность на новой работе, низкая зарплата и какая-то недосказанность в отношениях - все это не способствовало укреплению семейных уз.
В общем, я ушёл. Снял в частном секторе маленькую комнатёнку - бывшую летнюю кухню во дворе частного дома. Вскоре женился вторично и через пару лет у нас появился ребёнок. Счастью моему не было границ. Казалось бы, ну что ещё нужно? Любимая работа, любящая жена, маленькая, симпатичная, здоровенькая дочь. А то, что нет у нас своего жилья и всем нам тесновато, так это всё временные трудности, которые мы в итоге разрешим.
Надо сказать, что женился я на женщине с ребёнком, мальчик уже при мне пошёл в первый класс школы. Так что, с рождением дочери нас в маленькой каморке стало жить четверо. В борьбе с теснотой я проявлял чудеса изобретательности. Во-первых, я устроил двухъярусное спальное место - над нашей кроватью соорудил самодельную кровать для парнишки. Телевизор повесил на кронштейн в простенок. А на свободной стене пристроил откидывающийся стол собственной конструкции.
Все эти маленькие победы нас забавляли, и казалось, не было ничего, что могло бы омрачить наше существование. Работал я тогда в исследовательском институте союзного подчинения. Работа требовала частых выездов на места, на металлургические заводы, разбросанные по огромной территории бывшего Союза. Командировки могли длиться неделю, две, а то и месяц. Возвращался я в наше гнёздышко из длительных поездок и вовсе не замечал всю убогость нашего быта - меня всё устраивало.
Работа тоже спорилась. По результатам исследований и экспериментов в реальной обстановке действующих предприятий накопился достаточный систематический материал, обещающий стать диссертационной работой. Но только вот одно стояло на месте - зарплата. Но и это особенно не расстраивало, через пару лет, думал я, защищу диссертацию, получу учёную степень, и зарплата поднимется.
Однажды возвращаюсь из командировки и обнаруживаю, что моя малышка уже уверенно стоит на ногах и, держась за окружающие предметы, передвигается по нашему жилищу. Скоро будет ходить сама, подумал я. Но не тут-то было. Время шло, а она никак не могла перебороть в себе страх и сделать самостоятельно хоть один шаг без поддержки. Ей явно не хватало жизненного пространства. Я со всей очевидностью понял, что нам нужна собственная, нормальная квартира со всеми полагающимися в ней удобствами.
К тому времени вместе с группой моих коллег я перешёл из союзного института в украинский академический Институт экономики промышленности, находившийся в городе Донецке. В нашем же городе был филиал этого института, занимавшийся проблемами управления и организации производства в чёрной металлургии. Филиал был небольшой, и очередь на жильё здесь тоже была небольшая. Я оказался в списке первоочередников на получение квартиры. Многолетнее ожидание должно было скоро закончиться, так как несколько домов в строящемся спальном районе города, где нам выделялось жильё, были уже в стадии завершения.
Но случилось непредвиденное: на город обрушился страшный ливень, вызвавший в ряде низинных районов наводнение и разрушение жилья. Это был странный ливень, он шёл всего лишь один час. Плотность его потока была такова, что по улицам города вниз стекали с огромной скоростью полноводные и бурлящие реки. В отдельных местах они отдирали от дороги асфальтовое покрытие, которое сворачивалось в рулоны и скатывалось вниз, кроша и ломая встречающиеся по пути препятствия.
Ливневая канализация не выдерживала давления вместившейся туда воды и взрывалась в нижних районах города, фонтанируя на высоту пятиэтажных домов. Во многих домах жилые полуподвальные помещения и первые этажи были затоплены. Остановился транспорт, были затоплены все подземные переходы, улицы покрылись слоем песка и грязи. Не обошлось и без смертельных случаев. Короче, ливень наделал много бед.
Он застал меня на работе. Я тогда задержался в институте после окончания рабочего дня, а когда собрался уходить, началось это светопреставление. Ровно через час всё прекратилось, и можно было, наконец, выйти на улицу. Я пробирался из центра к себе домой в верхнюю часть города, наблюдая окружающую обстановку, и не переставал удивляться увиденному. Как мог льющийся с неба дождь, хоть и не совсем обычный, всего за один час нанести городу такой урон?
В итоге, вся эта история закончилась тем, что городские власти приняли решение весь фонд завершённого и незавершённого строительства жилья передать под заселение пострадавшим от ливня. А нам предстояло опять набраться терпения и вновь ждать неизвестно сколько времени.
И тут что-то произошло с моей женой. Её как будто подменили. Куда девались её добродушие и весёлый нрав. Она стала жёсткой и неуступчивой, ворчливой и злой. Что-то долго и тщательно скрываемое вдруг прорвалось и выплеснулось наружу. Её было не узнать. Меня она обвиняла во всех мыслимых и не мыслимых грехах, а былое её восхищение мною сменилось на ненависть. Она была полностью разочарована во мне, в человеке, за спиной которого, по-видимому, рассчитывала заполучить безбедную и довольную жизнь. Началом этой будущей жизни для неё должны были стать свой дом, своя квартира, своя крыша над головой. Но этот никчемный человек, то есть я, не способен постоять ни за себя, ни за семью, ни за свою новорожденную малышку и в результате ничего не получилось, всё пошло прахом, всё сорвалось.
Действительно, время шло, а моё начальство бездействовало, жилья, похоже, наш филиал в ближайшее время не получит. На работе тоже не всё ладилось. Работа требовала от меня всё более высокого напряжения и полной отдачи, а желанная защита диссертации отодвигалась на неопределённый срок. А тут ещё и маленькая дочь стала болеть. У неё открылся ложный круп, и периодические удушья могли стоить ей жизни.
В итоге получалось, что жена в своих оценках по моему поводу во всём права. Нужно было что-то сделать. Что-то решительное и нестандартное, такое, что перевернуло бы нашу жизнь или хотя бы обратило на нас внимание власть предержащих.
Один из моих сотрудников как-то сказал, что в новых, недавно выстроенных домах, много квартир пустует годами, простаивает без заселения. Эта информация крепко засела во мне, но что делать с ней я ещё не знал. Решил вначале проверить, а потом уже предпринимать какие-нибудь действия.
Возле Горисполкома в центре города на центральном проспекте почти год назад были выстроены три многоэтажных высотных дома, кажется, по шведскому проекту, которые предназначались, по всей видимости, для городской элиты. Дома из красного кирпича, с красивыми лоджиями и балконами на фоне других новостроек выделялись своей необычной явно заморской архитектурой и вызывали тихую зависть проходящих мимо горожан. С этих домов и решил я начать проверку.
Вечером после работы я вошёл в подъезд одного из них и, поднимаясь лифтом с этажа на этаж, осмотрел входные двери квартир. Отличить нежилые квартиры от уже заселённых было очень просто: по отсутствию коврика перед порогом, отсутствию обивки на дверях, наличию дополнительно врезанных замков и др. На моё удивление три квартиры на разных этажах первого же проверенного мною дома оказались незаселёнными. В других двух домах я обнаружил ещё по одной пустой квартире. Волна возмущения буквально захлестнула меня.
- Как так можно, - думал я, - у меня, по сути дела, забрали полагающееся мне жильё и отдали пострадавшим, а сами держат пустыми, незаселёнными столько квартир почти целый год? Не иначе, чтобы вселять за взятки. Я годами мотаюсь по командировкам по всей стране, мои разработки и внедрения на металлургических заводах ежегодно приносят народному хозяйству миллионы рублей экономии, моя дочь постоянно простуживается и болеет, моя семья распадается из-за отсутствия нормальных условий проживания, а эти хитрецы в исполкомах торгуют квартирами?
Всё перемешалось в моём воспалённом уме. Решение пришло в голову моментально - одна из этих квартир будет моя.
Я выбрал себе пустующую квартиру на пятом этаже дальнего от дороги дома. У соседей по площадке выяснил, что эта квартира двухкомнатная, то есть как раз то, что мне подходит, и что она действительно пуста. Вернувшись домой, а точнее в своё лежбище, я посмотрел на свой быт уже совсем другими глазами и со всей очевидностью понял - так дальше жить нельзя. Жена встретила мой план по захвату квартиры с опаской, но одобрительно. А утром следующего дня полный сомнений, тревог и решительности я ушёл на работу, прихватив с собой автомобильную монтировку и кое-какой инструмент.
Дверь на удивление поддалась сразу: одно небольшое нажатие - замок сломался, и она распахнулась, практически не повредившись. Я вошёл в квартиру и ахнул - огромная прихожая, две большие жилые комнаты, замечательная кухня, балкон, лоджия, отдельные туалет и ванная комната, два больших встроенных шкафа - всё это впечатляло. За это стоило побороться.
Притворив входную дверь, я спустился вниз и осмотрелся. Похоже, вся операция прошла без шума, никто не прибежал меня арестовывать. Рядом в универмаге я купил внутренний замок - точно такой же, как только что сломал, и вернулся назад. Поменять замки было делом пяти минут. Положив ключ от запертой квартиры в карман, я вернулся на работу - перерыв только что закончился.
Переселились мы практически сразу. Перевезли какой-никакой скарб, расставили всё по углам и стали ждать. Жить с удобствами не во дворе, а внутри квартиры, где тепло, светло и просторно, было, конечно же, приятно, но неизвестность и шаткость положения отравляли наше существование.
Я приготовился к длительной борьбе и попросил жену взять себя в руки. Всё равно победа будет на нашей стороне, внушал я эту мысль себе и ей, но нам придётся долго и упорно отстаивать своё право.
Прошёл месяц относительно спокойной жизни, никто нас не беспокоил, никому до нас не было дела. Это - непорядок, я ломал голову, что делать дальше. Ну, что ж, придётся опять брать инициативу в свои руки и делать следующий шаг. Буквально за забором, рядом с домом находился Горисполком, куда я направился на приём к Председателю. Опыт встреч и разговоров по работе с крупными хозяйственными руководителями и чиновниками высокого ранга у меня уже был, поэтому особой робости перед столоначальниками я уже не испытывал. Когда я заявил референту, что хочу видеть Председателя по вопросу самозахвата жилья в соседнем доме, тот посмотрел на меня, как на инопланетянина. Он доложил, и шеф тут же меня принял.
Я не помню его фамилии, но хорошо запомнил внешность. Из-за стола поднялся черноволосый, маленького роста человек. Он держал высоко свою голову, как Наполеон, и важничал. Стало ясно, что это не тот, кто принимает решения. Он будет стараться замять вопрос и погасить скандал. Я же был заинтересован в обратном - раздуть скандал как можно сильнее. По беспокойному выражению его лица я понял, что сделал что-то такое, отчего ему самому грозит неприятность.
Я спокойно сообщил ему, что работаю в одном из институтов Академии Наук Украины, молодой успешный учёный, но без жилья. Что не освобожу захваченного жилища, пока не получу своё законное, хоть режь меня на куски. Что сознаю полноту своей ответственности за содеянное, но и Вы, как слуга народа, должны подумать о моей судьбе.
И Председатель подумал. Он поднял трубку телефона, связался с начальником ЖЭКа, в чьём ведении находился этот дом, и приказал выселить меня в законном порядке. Что же касается полагающегося мне жилья в порядке производственной очерёдности, то оно полностью в компетенции моего руководства.
Другого я и не ожидал, но процесс, как говорится, пошёл. Уже вечером у порога нашей квартиры стоял обескураженный начальник ЖЭКа. Ему, видно, здорово влетело за то, что проворонил квартиру. Он вручил мне под расписку предписание освободить её в течение недели и ушёл.
Квартиру я, конечно же, не освободил и получил повестку в районный суд. Суд, естественно, решил дело не в мою пользу, но дал срок на добровольное выселение, а также обжалование решения в более высокой инстанции. Подождав положенный срок, незадолго до его окончания, я передал кассационную жалобу в городской суд. Одновременно я начал рассылать письма в различные инстанции и общественные организации с жалобами на несправедливое отношение к моей особе. Письма пошли в прокуратуру Союза, в Советы Министров СССР и Украины, в Комитет советских женщин В.Терешковой, самому Л.Брежневу и даже в ООН. Главное, считал я, нужно поднять как можно больше шуму, чтобы власти втихую не расправились со мной. Все письма мои, конечно же, возвращались обратно с резолюциями местному руководству разобраться на месте.
А судопроизводство шло своим чередом. Городской суд подтвердил решение районного, и тогда я передал дело в областной суд. Тот также решил дело не в мою пользу, и я в порядке кассационной жалобы передал дело в высшую инстанцию, в Верховный суд Украины - всё по закону, если уж вам так хочется. Вся эта история потихоньку стала превращаться в фарс.
Вместе с тем, я почувствовал, что попал в накатанную колею. Ещё одна инстанция, и они меня вышвырнут на улицу и не придерёшься. Нужно было опять что-то предпринимать. И тогда я решил попасть на приём к человеку, который имеет неограниченную власть в области - к Первому секретарю Обкома партии. Не со всеми вопросами к нему допускали, но моё известие о самозахвате жилья в элитном доме сразу же открыло к нему дверь.
На приём мы пошли вдвоём с женой. Когда нужно, она могла произвести впечатление, изобразить на лице соответствующую мину и при необходимости понравиться собеседнику - артистка. Фамилию Первого секретаря Обкома я хорошо запомнил - Ошко. Это был высокий видный человек с серьёзным умным лицом и внимательными глазами. Он не важничал и вёл себя просто. Сел напротив, выслушал спокойно и говорит:- Всё же квартиру придётся освободить, заняли вы её незаконно. А с вашим жильём решим.Затем связался по телефону с Председателем горисполкома и жёстко сказал: - Самозахват ликвидировать, жильё предоставить! Пожал нам руки и проводил до дверей кабинета.
Счастливые мы вышли из Обкома. Жена заявила, что это её присутствие повлияло на положительный исход нашего визита. Я не спорил, вполне возможно. Будем ждать, когда нас вызовут в Исполком и вручат ордер на новую квартиру.
Вечером у наших дверей опять появился начальник ЖЭКа и заявил, что завтра в полдень нас будут выселять, просьба всем быть в назначенный час.
- Как выселять, дайте квартиру, и мы сами уйдём?! А против насильственного выселения я буду сопротивляться.
- Ну что ж, пожалуйста, сопротивляйтесь, - спокойно ответил начальник ЖЭКа, - вас арестуем и отправим в психушку, жену госпитализируем в больницу, а ребёнка отправим в приют.
Выходит, у них всё решено?! Значит, это война?! Ладно, посмотрим!!! Утром следующего дня, уходя на работу, я придвинул к двери шкаф, подпёр его кроватью и вышел в едва приоткрытую дверь. Жене оставалось лишь чуть-чуть всё это поправить, и дверь открыть внутрь уже не удастся. Перед уходом вручил ей фотоаппарат, чтобы фотографировала, если будут врываться или меня скручивать. Попрощался и ушёл.
В назначенный час, когда я вернулся назад, на лестничной площадке возле квартиры уже собралось много народа: начальник ЖЭКа с помощницей, слесарь с инструментами, милиционер с висящим на боку пистолетом, представитель районного суда и ещё какие-то люди. Ага, значит, ждать решения Верховного суда они не стали, нарушают закон. Решили обойтись местными силами. Вдруг суд примет мою сторону, а я уже выдворен. Интересно, как это всё будет происходить? Со мной были два сотрудника для общей поддержки, а также для того, чтобы придержать меня, если я в пылу полемики буду сильно зарываться.
Дверь отпирать я отказался, сославшись на то, что она заперта изнутри. На звонки и стуки жена не отвечала, а потом, не выдержав, начала кричать на них, чтобы все убирались. Начальник ЖЭКа отдал приказ слесарю ломать дверь. Слесарь дрелью засверлил в двери вокруг замка множество отверстий и стамеской прорубил промежутки между ними. Замок остался на месте, а дверь свободно подалась внутрь, но во что-то упёрлась. Два мужика наперли на дверь, и вся баррикада за ней немного сдвинулась.
Вперёд выдвинулся милиционер. Он расстегнул кобуру и крикнул внутрь, что вынужден будет стрелять, если кто-то окажет сопротивление. Протиснувшись, он не встретил никого, кроме жены, которая истошно орала, ругаясь последними словами, и фотографировала его.
Постепенно все вошли в квартиру и остановились, не зная, что делать. Начальник приказал вывозить вещи, на что я заметил, что затаскаю его по судам, если что-нибудь пропадёт. Все посмотрели в сторону представителя суда. Тот согласно закивал головой и сказал, что нужно делать перепись вывозимых вещей. Что-либо брать с собой я отказался наотрез, некуда.
Началась перепись: шкаф платяной, люлька детская, рубашка мужская, лифчик женский и т.д. Крупные вещи и мебель рабочие выносят вниз и грузят в тракторный прицеп, одежду, постельное бельё запихивают в мешки или связывают в узлы и тоже относят вниз. Фарс стал перерастать в трагикомедию.
Кто-то сказал, что как раз сейчас Председатель горисполкома ведёт приём населения. Мы решили разделиться. Я остался, а жена схватила ребёнка на руки и побежала в горисполком.
Уже по рассказам очевидцев воспроизвожу дальнейшие события. Как смерч она ворвалась в приёмную исполкома. Несколько депутатов городского совета вели беседы с посетителями, прежде чем допустить кого-либо к Самому. Плечом она отбросила выскочившего ей навстречу депутата и ворвалась в кабинет к Председателю. Кроха - Наполеон опешил и растерялся.
- Ну что, добились своего, выбросили нас из квартиры? Куда я денусь с больным маленьким ребёнком? Я не уйду из этого кабинета, буду ночевать здесь, пока не дадите мне другую квартиру! - она орала на них без остановки, как на нашкодивших маленьких детей, а они стояли вокруг и растерянно пялили на неё глаза. Это уже была чистой воды комедия - высший её пик.
Первыми опомнились депутаты. Они окружили её и уболтав, отвели в соседнюю комнату успокаивать. Председатель распорядился вызвать к нему руководителей наших организаций. Проектный институт, где работала жена художником-оформителем, находился рядом, буквально в двух шагах. Явившийся вскоре директор института, уважаемый и известный в городе человек, мгновенно отмазался, заявив, что эта семья на квартирном учёте в его организации не состоит.
Пришёл и мой начальник - руководитель нашего филиала. Председатель наорал на него, пригрозив пожаловаться в Академию Наук. Перекладывая всю вину за случившееся на всех нас, он, очевидно, забыл, что наша организация в числе других в своё время выручила его, отдав свой жилой фонд пострадавшим. В конце концов решили, что мой начальник быстро оформит необходимые документы на выделение мне квартиры и передаст их в Исполком. А пока нужно срочно убрать эту развоевавшуюся женщину, эту скандалистку
Мой начальник собирался защищать докторскую диссертацию. Никакой скандал, а тем более конфликт с руководством Академии ему никак не был нужен. Поэтому он дал обещание срочно оформить документы и всё уладить, а затем побежал разыскивать меня. А ведь я просил его в своё время поинтересоваться в Исполкоме судьбой нашего жилья. Дождался-таки, пока «жареный петух не клюнул». Его всегда интересовали только свои диссертационные проблемы, и ни до кого не было дела. Теперь же придётся вплотную заняться моими.
Когда он разыскал меня, из квартиры выносили последние вещи, а я подписывал опись. Он очень жалобно попросил меня забрать жену из Исполкома и погасить скандал. Квартиру опечатали, трактор с прицепом уехал, и тут вдруг пошёл дождь. Дождь поливал всё вокруг и, конечно же, наши вещи, не прикрытые даже брезентом. Природа оплакивала нашу неудачу, наше поражение.
На мне была рубашка с коротким рукавом и джинсы, в руках свёрток с одеждой для малышки и нашими документами, а впереди я толкал двухколёсную детскую коляску с длинной ручкой.
- И всё же ничего не потеряно и всё складывается так, как надо. А дождь - хороший знак, - подумал я, раскрыв над собой предусмотрительно оставленный зонт, и зашагал к Исполкому забирать жену.
Её я застал раздувающей ноздри и всё в том же воинственном настроении, готовой всё ломать и рушить вокруг. Я шепнул ей, что ничего рушить пока не надо и вывел её на улицу. Ребёнка усадили в коляску. А дальше что? Идти нам было некуда. Вокруг капает дождь, на жене всего лишь лёгкое летнее платье, и всем нам троим одиноко и холодно.
Зашли к сотруднику жены, живущему здесь же, поблизости - он был в курсе наших дел. Попили чай, обогрелись, но было видно, что жена хозяина недовольна нашим приходом и мы здесь незваные гости. На душе стало совсем погано, но я ещё духарюсь. Пока кормили ребёнка, звоню своей сотруднице, жившей в одноэтажном доме в районе металлургических заводов. С ней мы давно дружили, объездили полстраны, хорошо понимали друг друга. Они с мужем мгновенно откликнулись, пригласили к себе пожить, пока всё не утрясётся. Вот вам живой пример, когда не имей сто рублей, а … Усталые и несчастные мы сели на трамвай и поехали по названному адресу.
Что и говорить, моё реноме в глазах жены достигло самой нижней отметки. Хорошо, что уже наступили летние каникулы, и сын жены находился у своей бабушки в другом городе. На следующий день она взяла отпуск на работе и, сказав мне всё нелицеприятное, что обо мне думает, забрала дочь и тоже уехала туда же.
Её отъезд снял с меня напряжение. Спокойно и быстро мы подготовили все документы, а через месяц меня вызывают в Горисполком и посылают в ЖЭК. Там называют номер дома и квартиры в новом спальном районе города со странным названием „Клочко-6“ и вручают ордер на моё имя и ключ. Иди, вселяйся.
Вот она, победа! Всё получилось. Я ликовал, радость переполняла мою душу. Недавняя трагедия всё же несла в себе надежду и зачатки счастливого конца. И в результате - вот она, счастливая развязка, настоящий Happy end. Поистине, весь мир - театр!
Размышляя об этом, я и не заметил, как в переполненном автобусе достиг конечной остановки. Передо мною открылась грандиозная панорама - огромная площадь была застроена красивыми новыми девятиэтажными домами. Рядом с остановкой - небольшой торговый центр, пара магазинов и самодеятельный базарчик. Разыскивая свой адрес, я углубился в центр микрорайона. Здесь оказалось сразу три детских сада, две школы, а между домами - широкие зоны с зелёными насаждениями, палисадниками, детскими игровыми площадками и асфальтированными дорожками для машин и пешеходов.
Я знал, что квартиры в девятиэтажных домах просторные и удобные, последнее слово в жилищном строительстве. Полный восторга, переходя от одной девятиэтажки к другой, от подъезда к подъезду, я вдруг наткнулся на длинный серый пятиэтажный дом, номер которого совпадал с указанным в моём ордере. Настроение несколько упало, но, мудро решив про себя, что дарёному коню в зубы не смотрят, я быстро отыскал свой подъезд, поднялся на четвёртый этаж и вставил ключ в дверь своей квартиры.
Каково же было моё изумление, когда дверь отворилась сама, и навстречу вышел взлохмаченный, голый по пояс и заспанный парень. - Как, квартира заселена? Мне выдали ордер на уже занятую квартиру? Решили поиздеваться, столкнуть лбами, - было первой моей мыслью.
Но через пару минут выяснилось, что этому парню с женой и ребёнком была выделена однокомнатная квартира в нашем же подъезде на первом этаже. Недолго пожив там, он решил улучшить условия проживания, самовольно вселившись в пустующую почти год квартиру, большую по площади.
- А, коллега!!! Тогда другое дело. Короче, если будешь воевать за это жильё, я не в претензии. Мне оно не очень нравится. Только советую сразу же поставить железную дверь. А если нет, выбирайся. Через три дня я приеду, - сказал я ему. Спектакль вопреки театральным законам продолжался, Happy end никак не получался.
Через три дня парень, посоветовавшись со своей женой, перебрался назад в свою однокомнатную квартиру, заодно прихватив с собой всю мою сантехнику. Потребовалась небольшая перепалка с домоуправлением, и мне устанавливают новые приборы. Ну вот, теперь уже кажется всё. Мы вселяемся в свою новую квартиру, перевозим вымокшие и покрывающиеся плесенью вещи, начинаем делать ремонт. Жизнь стала налаживаться.
...с женой мы действительно расстались, но значительно позже. А наш «квартирный вопрос» никак не хотел покидать нас, он имел ещё некоторое продолжение. Для меня вся эта война была неким спектаклем, где я играл одну из действующих ролей и одновременно был зрителем. Мне интересно было, куда заведёт тот или иной шаг, предпринятый нами или противоположной стороной. И поэтому в действительности я был рад не столько приобретенной квартире, сколько тому, что мне в итоге удалось добиться своего. Ведь я по гороскопу Овен, то есть баран, а значит очень упрямое существо.
А квартира…, она не принесла мира в нашу семью, в ней неудобно было жить, и в ней не было семейного уюта. По большому счёту мне было стыдно за то, что она досталась нам такой ценой, за своё поведение, за то, что мне пришлось так низко пасть.
Жена же, напротив, воспряла духом. Убедившись, что метод напора и агрессии даёт желаемый результат, она в любом деле, в любой обстановке прибегала к нему. Порой становилось очень неудобно перед людьми за её поступки.
Через пару лет я уехал в отпуск к себе на родину повидаться с родителями и многочисленной роднёй, жившей там. Я побывал также и на своём машиностроительном заводе, где работал ещё до института, и в качестве молодого специалиста после института. Что и говорить, меня там не только узнали и встретили приветливо, но и совершенно неожиданно для меня предложили должность Главного инженера завода. Но с жильём, сказали, придётся подождать, у самих первоочередники стоят в очереди почти пятнадцать лет.
Карьера учёного у меня не складывалась по многим причинам, о чём сейчас просто не хочется говорить. Завод, где мне предлагали роль второго руководителя, был союзного подчинения, по-своему уникальный, в республике престижный. Единым шагом изменить жизнь и перейти на другую, более высокую социальную ступень, было заманчиво. И я согласился.
Вначале переехал я один, а позже приехала и жена с детьми. Нашу украинскую квартиру она сдала внаём. Временно мы поселились у моих родителей, а потом в просторной квартире моих друзей, уехавших на Север. Пользуйся, живи и радуйся.
Жену я устроил на работу по специальности, сына жены - в школу, дочь в детский сад. Естественно, сам встал в очередь на квартиру у себя на заводе. Работа мне нравилась, и всё складывалось, как нельзя лучше. На какое-то время в семье воцарились мир и порядок. Но ненадолго. «Квартирный вопрос» опять встал в полный рост и не давал покоя моей жене ни днём, ни ночью. Она считала, что мне, как Главному инженеру государственного предприятия, государственное жилье должно быть предоставлено без всякой очереди. Никакие убеждения на неё не действовали. Я же наотрез отказался использовать в этом вопросе своё влияние.
В семье начались скандалы, которые всё учащались и усиливались. Особенно страдали дети. Наша дочь уже повзрослела и пошла в школу, но училась слабо. Сынишка жены стал непослушным, плохо учился, постоянно дрался. Выйти с женой в люди было просто стыдно потому, что никогда не знаешь, какую сцену она может устроить. В ней проснулось тщательно и давно скрываемое качество, которое я называю «воинствующая простота», из-за чего находиться с ней рядом среди нормальных людей стало даже опасно. В итоге как-то сам собою возник вопрос о разводе.
К этому времени городские власти выделили мне сверх общих заводских лимитов новую большую квартиру. Кстати, опять вмешалась «руководящая рука партии». Тогда Первым Секретарём Ашхабадского горкома партии был теперешний Президент Туркменистана Сапармурат Ниязов - Туркменбаши. Узнав, что Главный инженер союзного предприятия не имеет собственного жилья, он нашумел на меня за ложную скромность, устроил разнос Председателю горисполкома и приказал срочно сверх всяких лимитов выделить мне жильё. У меня запросили документы, и уже нужно было идти получать ордер, но … я отказался от него.
Нет, с этой женщиной я не хотел иметь уже ничего общего. После быстрого и короткого суда нас развели, и вскоре она уехала, забрав с собой нашу дочь и своего сына. Ту квартиру, ради которой я пошёл по сути дела на преступление, мне совсем не было жалко.
...что ни делается, всё к лучшему. Я вырос в большой дружной семье, где родители всегда любили и уважали друг друга. И поэтому не мыслю своего существования в качестве одинокого холостяка. Я благодарен судьбе, что встретил вот эту женщину, теперешнюю мою супругу, с которой живём мы в мире и согласии вот уже больше двадцати лет. Она - женщина с характером, и мне это нравится. Но я не помню такого случая, чтобы какой-либо спор или противоречие, - в семье всё случается, - перерос у нас в скандал или противостояние. Боже, упаси!
Мы поселились с её двумя детьми в небольшой трёхкомнатной квартире, доставшейся ей после развода с первым супругом и размена их прежнего жилья. Только здесь я, наконец, обрёл уют и покой. Никакими квадратными метрами не заменишь ауру, которую может создать в доме любящая женщина. А вскоре у нас появился общий ребёнок - моя третья дочь.
Чтобы одним махом обеспечить жильём нуждающихся в нём заводчан, я убедил ещё две организации объединить финансы и выступить единым заказчиком строительства трёх жилых высотных домов. Это было непросто - добиться в Москве финансирования, включить через Госплан Союза наши объекты в планы строительства подрядных организаций республики. Но я это сделал.
Достраивали свой дом мы всем заводом, каждый уже знал, где его квартира и отделывал её на своё усмотрение. В результате пятнадцатилетняя заводская очередь на жильё полностью исчезла, и даже осталось несколько квартир в резерве, которые мы выделяли высококвалифицированным специалистам, приглашаемым на завод из других городов.
А потом, когда я стал директором другого завода, я опять же строил ведомственное жильё или получал его от города по долевому финансированию. Но моя семья по-прежнему жила на своём старом месте, не желая рушить наш маленький мирок, в котором чувствовали мы себя уютно и комфортно. И только много позже, когда вышла замуж старшая дочь жены, мы оставили ей свою квартиру и въехали в другую, освободившуюся в нашем же доме.
«Почему развалился СССР?» отвечает директор завода Гольдштейн Михаил Иосифович
https://jlm-taurus.livejournal.com/57750.html
Источник https://www.partner-inform.de/memoirs/detail/staryj-novyj-god-ili-detektivnaja-istorija/10/264/26