Волошин Семен Исакович. Инженер. На хлопок от завода 2
"...Я стал работать технологом после 3-го курса нашего вечернего номерного ликбеза. К окончанию института, т.е. за последующие 3 года, благодаря хорошим учителям и имевшемуся к началу инженерной деятельности пятилетнему слесарному образованию, резко перескочив через ступеньку старшего инженера, волею судеб был по-быстрому зачислен в руководители технологической службы довольно ответственного цеха. Впрочем, на авиационном производстве не ответственных цехов не бывает.
Выглядел я тогда, во что трудно сейчас поверить, совсем мальчишкой и для придания себе значимости, никак не сочетавшейся с внешним видом, накрутил на лацкан пиджака институтский значок, который по-моим представлениям должен был сглаживать вышеозначенное несоответствие. Это, по моим тогдашним понятиям должно было придавать дополнительный авторитет. Как-никак, а встреча по одёжке всегда имела место. На серийных машинах, конструкторы (тогда ещё такие «звери» водились в дебрях отечественной авиапромышленности) старались решать различные задачи , плодившиеся как грибы в недрах оборонки.
Теперь, как кажется мне, эта категория работников уже занесена в "красную книгу» вымирающих видов профессий. Машины назывались темными и производились небольшими партиями, на одной из них должны были решаться задачи по блокировке зон связи условного противника на период проведения специальных операций, различных родов войск. Т.е. создавался эдакий мешок , из которого крик блокируемых был словно глас вопиющего в пустыне. Ну нечем было ребятам заняться, вот и творили всякую всячину за оклад, сдабриваемый невеликой премией, трудясь при этом до ночи и как правило без выходных, не зная ни "распилов" ни "откатов". По современным меркам их назвали бы абсолютными обалдуями, почему к настоящему времени они почти и вымерли не выдержав естественного отбора в схватке с менеджерами, чиновниками и юристами различных мастей.
На одной из таких машин должны были устанавливаться контейнеры для создания активных и пассивных помех. Крепление последних осуществлялось к полу внутри фюзеляжа, через промежуточную конструкцию сваренную из термообработанных труб. Изготовление было поручено нашему цеху.Сколько мы себе не морочили голову извиваясь в технологических изысках,а фермы не получались, вернее получались но не подходили под требования точности, оговариваемые техдокументацией. Такая образовывалась объёмая кривулина, которую не то что военпредам показать- самим на них смотреть было тошно. Родина хотела машин, но в отличии от песни , где на вопрос о наличии последних автор отвечал без промедления, что они у него есть, мы сопели терпя начальственный мат и отговаривались тем, что они у нас вот-вот должны "пойти". Такая педиатрическая отговорка не устраивала руководство завода. Запас мер активного воздействия, как то: ругательства, включая изысканные,многоярусные , обещания не платить премию до пенсии и не отпускать по 3 года в трудовые отпуска, а по истечении оного срока предоставлять их по графику, предусмотренному для злостных алкашей, т.е. в глубоко осенний или поздно зимний период был исчерпан.
Угрозы не возымели действия. Фермы продолжали получаться кривыми. Тогда Главному технологу было поручено собрать срочно совещание, на котором и принять решения столь необходимые для выпуска изделий. "Что это такое !" вопил и топал ногами Главный инженер: 70-е годы на носу, каждые три года новую машину осваиваем, а эту загогулину сделать не можем?! Позор всему трижды орденоносному коллективу! На этой высокой ноте, было созвано совещание, на которое были приглашены цвета инженерной мысли завода. Большой кабинет Главного технолога был переполнен. Убелённые сединами, многоопытные самолётчики с довоенным стажем, ломали голову, но ничего толкового сгенерировать не получалось.
Я был именником, на этом "банкете". Руководители заводских служб злобно косились на меня, как на виновника головомойки, но под взглядами Главного, упорно продолжали мозговой штурм. Обстановка наэлектризовывалась со страшной силой. Казалось ещё минута и они вцепятся друг в друга и на манер незабвенного Паниковского начнут, тряся за грудки, орать в лицо собеседнику "…а ты кто такой?"
Вдруг, в голову пришла как мне показалось неплохая идея, которая позже, на поверку, не имела под собой никакой почвы и была скорее всего плодом воспалённого воображения и фантастикой, нежели чем-то реальным. Пружина идеетворчества толкнула в седалище, словно иголка от примуса. Я подскочил со стула, прервав на полуслове Главного металлурга, требуя чтобы меня немедленно выслушали. Стасенко, так звали Главного технолога, обведя собравшихся затуманенным от долгой перепалки взглядом готов был уже произнести трёхэтажное напоминание в мой адрес о "сверчке и шестке". Вдруг, он широко улыбнулся и с неимоверной издёвкой произнёс : " Помолчите старые кашалоты, толку от вас никакого, только потолок закоптили (тогда ещё на совещаниях разрешалось курить), среди нас есть инженер, вот он вас и научит, как родину любить".
Правда, в рамках своих прямых обязанностей он должен был сделать это раньше. Ну да ладно, лучше поздно чем никогда. Все собравшиеся с удивлением повернулись в мою сторону, поначалу не понимая почему инженер - именно я, а не они съевшие зубы о различные узлы технологической схемы членения самолётов. Понимания удивление собравшихся спецов, Стасенко изрёк: " А вы на его лацкан посмотрите и разом всё поймёте". Зубры заулыбались и захихикали. Наступила разрядка. Меня выслушали, но тут же на корню, гроссмейстерскими мазками указали на несостоятельность сказанного. Не понятно, то ли пауза и разрядка вызванная моим "инженерным отличием" помогла, то ли идея как изготовить, просто выкристализовалась сама по себе,но решение было быстро найдено. Фермы мы стали делать нормальные, в количествах необходимых для выпуска темных машин. Даже, потом мне премию за это выписали.
Завод был огромен, но юморные истории распространялись со скоростью сарафанного радио. Ещё долго при встречах с заводскими зубрами мне напоминалась эта история. Значок после того совещания я снял и больше никогда не надевал. Пиджак, с оставшейся от "образования" дыркой выбрасывать было жалко и носил его ещё долго. Ехидным собеседникам, косившимся на след от значка говорил, что прокрутил дырку для ордена, чем вызывал непременную улыбку и расположение. Такая вот история.Идите в инженеры!
***
Хлопок..Я родился и вырос в республике, где это растение являлось предметом идолопоклонства, а его уборка и заготовка захватывала все слои населения с не меньшим азартом, чем тотализатор завзятых лошадников на дерби с призовым фондом в миллион фунтов стерлингов.
Три месяца уборочной страды и пресса и телевидение, да что там говорить, даже мужики у бочек или ларьков с пивом непременно обсуждали вести с полей сражений за урожай. Общаясь на манер пикейных жилетов у известных классиков сатиры, собутыльник с пафосом говорил партнёру: а Среднечерчикский то сегодня два процента дал, здорово, вот дают, ответствовал его товарищ по кружке, потягивая водянистое ташкентское пиво, усугубленное ста граммами местного арака.
В газетах читалась только табличка указывающая на плановые и фактические показатели заготовки, даже оставлялась без внимания столь популярная четвёртая страница, где в нижнем углу подавались сведения о расторжении браков и некрологи. Занятия в учебных заведениях прекращались и у будущих специалистов начиналась всеобщая мобилизация. Плакат времён войны "Родина мать зовёт" был уместен в мирное время, как никогда. Поликлиники работали сверхурочно, выписывая силами оставшегося за бортом мобилизации медперсонала, конечно за соответствующуюся мзду, кучи справок здоровенным лосям и девицам, сочуствующим всеобщему народному подъёму, но не имеющих желания приобщиться к нему в реальных условиях, в том что они находятся при смерти и на 9-м месяце беременности одновременно.
Близился день победы, накал народных страстей достигал апофеоза. Уже студенты, забуревшие и лишённые девственности по тёмным углам бараков, закалённые побегами в непогоду в поисках спиртного по близлежащим кишлакам и начисто отвыкшие за 3 месяца на свежем воздухе от учёбы, изучения истории КПСС а также других классовых дисциплин, без которых, как мы знаем не мог получиться ни врач, ни инженер, с ужасом думают о возвращении в стены альма матер. Уже лауреаты от местного "Гонкура", навострили перья и готовы излить победные реляции в стихах, не снившихся мировым классикам поэзии, типа "…есть , шесть миллионов есть, шесть миллионов шесть.." чтобы войти с ними, не побоюсь этого слова, в "анналы" мировой литературы.
Уже готовятся в райкомах списки, "кому дать, кому дать, кому и голову сорвать. Уже умудрённые в житейских делах домохозяйки, во всю судачат о благополучии - суть наличие мяса и прочих продуктов на прилавках магазинов, "напрямую связанном" с перевыполнением плана по сдаче хлопка государству, которое ожидает народ и что за божья благодать прольётся на них в виде треугольных банок югославской ветчины, колбасы сервелат и кур(мечта хозяйки) в шкуре цветов картин Рокуэла Кента.
И вот, наконец он пришёл этот радостный день. Газеты пестрят стихами от "Гонкура", фамилиями героев, приписавших на свой счёт тонны не существующего народного достояния. На улице музыка . На прилавках пусто. Энтузиазм спал. Народ по- прежнему смотрит 4-ю страницу газеты, и всё, как теперь говорят, устаканивается, сходит на нет, до следующего сезона. Каждый год с одних и тех же полей, при одной и той же технологии выжималось на бумагу всё больше шестизначных чисел его наличия в закромах. В итоге получилось, как в той побасенке про бая, добившегося от скорняка согласия сшить из одной шкурки 12 шапок. Сшить то он сшил, а вот на голову, даже такую глупую и жадную как у его заказчика они не лезли. С хлопком было приблизительно то же. После отжатия воды, его в сухом остатке упорно оставалось столько же, как и 10 лет назад. Победный звон наград стоял до тех пор, пока не превратился в звон цепной. Кого то, рыжих , как водится , со временем, потащили на отсидку, на их места пришли другие, которые поняли что выгоднее продавать его подешевле, укладывая разницу в карман, чем портить одежду, просверливая дырки для ничего не стоящих бляшек.
Работая в те кипучие времена на авиационном заводе и бегая вечерам за кружкой знаний в институт я был, начисто лишён радости участвовать в народном подвиге. На заводе, с основного производства на хлопок не призывали, и белое золото ощущалось, лишь как натуральное пособие из школьного курса ботаники. Позже, перейдя на работу в КБ мне посчастливилось в течении нескольких лет, по несколько раз в год, преимущественно, по выходным, оказывать "посильную помощь" родине. Об одной из таких поездок и захотелось рассказать.
Радостное известие о предстоящем однодневном выезде на уборку урожая, было получено от КБинских партийных и профсоюзных органов, как и полагается, загодя. Выезд на воскресный день- это, доложу вам не халам балам, а мероприятие требующее тщательной подготовки Если на постановку праздничной пьянки в отделе, длящейся от силы часа три затрачивались дни, то 8 часовое пребывание на свежем воздухе в раскованной обстановке, на природе, требовало "повышенного" внимания со стороны его организаторов.
Такие вдумчивые и серьёзные люди есть в каждом коллективе, особенно в научно-исследовательских и конструкторских организациях. Нет, на производстве они тоже имеются, но необходимость ежедневно выпускать продукцию, не позволяют их таланту реализоваться в полной мере. Зашуршал расчётами отдельский профактив.
Сочувствующие сотрудники, находясь в предвкушении своего долга перед отчизной, тоже побросали работу и толпами собираются в курилке , прогнозируя грядущее мероприятие. Крики и увещевания кострукторских начальников о необходимости припахаться к горящей тематике, имеющей прямое отношение к обороне отчизны, не возымели силы.
Последние, поняв бесполезность своих доводов, разбредаются по конурам кабинетов, обсуждая со своми заместителями животрепещущий вопрос: как при выезде не попасть под раздачу, т.е. не подцепить в парткоме почётное звание "ответственный". Наличие почёта, было чревато необходимостью добычи колхозной справки о том , что вывозимый коллектив собрал на каждое конструкторское лицо за день, абсолютно не правдоподобную цифру в 30кг хлопка. Надо сказать, что для выполнения этой непростой задачи "ответственному" в помощь выдавался со склада 3-х литровый баллон спирта, которым предполагалось скрасить беспросветную жизнь начальника колхозного отделения, выписывющего оную бумажку.
Справку требовали на обратном пути, у въезда в Ташкент представители горкома партии. Было и другое существенное неудобство- "отдых " в коллективе приходилось забыть или сократить до минимума. И второй, не менее важный вопрос, с кем прибалдеться на природе, если удастся избежать" ответственной участи". Коллектив отдела был юн, а начальники были молоды.
Наконец подсчёты количества яиц , колбасных изделий и спиртного на выезжающую душу сотрудника были закончены . Обязанности по обеспечению продовольствием распределены и расторопные люди небходимые, для обеспечения закупа, отпущены с работы, с пометкой в увольнительной записке "по служебным делам"
Горькой участи "ответственного " удалось на сей раз избежать. Руководством КБ, было принято решение, для придания идеологической мощи мероприятию, назначить "за главного" зам. Секретаря парткома, приличного, весёлого, не молодого и пьющего мужика. Будучи по совместительству снабженцем и пройдохой он хорошо ориентировался в психологии сельских начальников средней руки, от которых в общем, и зависел финишный этап нашего благородного порыва.
Творческая интеллигенция разошлась по домам, оставаться в трепетном ожидании до утра.
И пришло утро. Опоздавших не было. С нетерпением дождались посадки в автобусы и поехали. Если мне скажут , что у отъезжающих на сельхозработы, приравненных литературой к неграм на плантациях американского юга, были бы хоть немного хмурые или насупленные лица, не поверю. Единственная мысль, пробегавшая иногда, по озабоченному инженерному челу гласила: а хватит ли, не мало ли взяли. Ведь неделю назад премию получили, могли бы ещё по рубчику сброситься. И в этой связи вопросы к начальству, а что , может остановку в городской черте успеем сделать, я знаю где уже открыто, кричал ретивый конструкторской голос. Остановку, как правило, не делали. Надо было успеть к "построению" городской автобусной коллоны, но и не припомню случая, чтобы не хватило.
Глядя в автобусный салон, сразу вспоминался пример из практики Козлевича, клиенты которого не понимали, как можно ездить на авто не приняв соответствующего возлияния. Приняли для затравки по 15 капель прямо под стенами родного предприятия, и едва дождались конца административной карусели у городской черты. Завидев, как в первый раз, изгаженные дефолиацией хлопковые поля понеслась кружка по автобусу вихрем.
Ответственный просит, ребята, треба слегка воздержаться. Вот доберёмся до места и "позавтракаем" . Ему никто не внемлет. Уже закурили, благо , автобус из своего гаража. Уже повизгивают пощипываемые шаловливыми ручками, девицы и так хорошо, вот ехать бы ехать. Ехать оказалось совсем не далече. Вот колхозная арка, где машину залезает тот самый главный колхозник, который справку пишет и подозрительно поведя носом, показывает водителю куда подвезти городских помощничков.
Место досталось сказочное. В центре, притоптаной части поля, располагася необъятной величины айван, справа хауз с нависшей, над зеркалом воды, айвой. Дополнял пейзаж кукурузный стог, уютно дожидающийся своей зимней участи, быть съеденным крупным и не очень рогатым скотом.
Сгрузились. Шмотки и провиант покидали в центр айвана, бьющееся с особой тщательностью помещено под настил. Получили фартуки , географические координаты предмета труда и направление места приёмки будущего урожая. Ехидно усмехнувшись, и постукивая прутиком по голенищам брезентовых сапог, важно удалился представитель колхозной администрации.
Мощно, как боевой конь, потянув ноздрями пыльный воздух, ответственный принялся произносить прокламационный спич, не преминув, как член коллектива сделать объективные поправки на текущий момент. Заслушали призывы и одобрили предложенный распорядок: получасовой короткий завтрак и "сабельный" налёт на предлагаемый участок битвы. Обед. Дальнейшие действия было предложено скорректировать , как говориться, по ходу пьесы. Разбили сотрудников по бригадам, согласно отдельского штатного расписания и пошли завтракать. Устал народ, встали рано, опять же дорожная тряска и состояние общего недопития.
Женская часть коллектива, привычно быстро накрыла из привезенного провианта на краю айвана завтрак в "английском стиле", правда вместо овсянки была подана, ещё тёпленькая картошечка, а вместо лососины нарезанная на газете селёдка. Остальная сервировка соответствовала. Завтракаем стоя, как на приёме у лорда.
Сдвинули стаканы , крякнули, сдвинули ещё. Солнышко встало. Начало слегка подмаривать. Видя картину, старшой трубит "в рог" сбор, а сам взявши в авоську баллон с "помощью" двинул в сторону хирмана.
Народ на подъёме. Надели фартуки, кто то крикнул ещё по одной и в атаку! Поддержали и вышли на "тропу войны" с остатками пустых коробочек. Поле досталось, после 2-х машинных проходов и наверное такого же количества подборов. Модное ныне слово - зачистка, было применительно к этому сельхозугодию, как нельзя кстати. От сельхозначальничка, было получено ценное указание: собирать только чистую вату.
Прошли разок, в фартуки попало грамм по сто - меньше чем за раз в стакан. Прошли ещё раз и того меньше. В отделе было много опытной молодёжи, оттрубившей на сборе хлопка не один семестр. Подбегает ко мне глазастый Алька, пришедший в отдел с института нынешней осенью и стучит копытом. Шеф, говорит, да мы тут хоть в сто проходов пройдём ничего кроме грязи на башмаки не насобираем. Я тут смотался, метрах в ста, девственница стоит. Белая как вишня весной. Пошли вместе, и я обомлел.
Левитана на это поле не было. Белоснежное, кусты высокие и не тронутые. Вата сама выпрыгивает из коробочек. Для кого его держали , не знаю. Может начальству какому в подарок, тогда на однодневку выезжали все. ГЭБэшники и прокуратура, Совмин и Минторг, все побывали там. Кусты были в полроста, так что и нагибаться не надо, в общем образцовая межа. Думаю, настучат нам по ушам, да и старшому попадёт. Это с одной стороны, а с другой, победителей не судят. Принимаю решение выставить "боевое" охранение силами одной бригады, остальным резвой цепью на "жирное", хлопковое "мясо".
Ребят предупредил, много не хапать, да и домой, как тогда делали все , больше куста трофеев с собой не брать. Встали в ряд и понеслись крушить народное богатство. Казалось, что тут - без особых усилий можно если не на звезду героя, то на орден намести точно , ан нет. То ли солнце крепко припекло, дело было в середине октября, то ли завтрак прорезался но, часа через два трудовой энтузиазм скис как створоженное молоко. За это время удалось состричь с белого великолепия килограмма по три на трудовое лицо.
Количество это было не сопоставимо с поставленной задачей, но вполне достаточно чтобы использовать в качестве мягкой подстилки под интеллигентную попу. Время 11. Обедать рано, но и работа уже никакая. Солнышко в Узбекистане в октябре шпарит ещё по летнему. На стан, возвращаться нельзя, оставаться на пиратском поле тоже. Взяли фартуки и двинули на первоначально указанную ниву.
Поле было большое, предназначенное для машинной уборки и граничило с арыком, обильно поросшим мо примыкаемому берегу, тутовником. Какая ни какая, а тень. Продолжая мнить себя стратегом, для создания видимости трудовой дисциплины перед возможным контролем, выделяю три сектора- бригады во главе с одним из своих замов на бесполезное борожение пустышки, остальных увожу в благодатную тень тута.
Смена ползающих по гузапае, каждые полчаса, для преферанса время недостаточное, но для дурака самый раз. По две смены перед обедом не утомительно и конструкторскую головушку не напечёт. За час до обеда направляем для сервировки стола женскую команду во главе с мамой Любой, полной женщиной, членом отдельского профактива , абсолютно бездарным инженером, но отзывчивым и верным товарищем. Когда численность отдела под сотню, можно позволить иметь в составе таких сотрудников. Поглядываем на часы и в половину первого начинаем обратный отсчёт. Набиваем фартуки собранным хлопком и рассаживаемся групками возле айвана.
Трапезу производим на азиатский манер , т.е за расстеленными на земле газетами ,представляющими импровизированные столы.Уже всё расставлено из расчёта 10 человек на кружок.Тостуемые и тостующие сначала галдят в пределах накрытого ареала, затем мигрируют к соседям, образуя весёлый муравейник. Уже включён маг и тренчит гитара.
Пошли кругами похабные анекдоты, которые передаваясь от кучки к кучке и возвращаются в итоге к первоисточнику, где рассказываются по второму кругу, вызывая хохот и неподдельный интерес. Ещё неясным остаётся наше послеобеденное будущее, но понятно одно : возможны варианты, но все они напрочь исключают возврат к трудовой деятельности. В самый разгар трапезы возвращается, слегка покачиваясь и вытирая на ходу пот с лысины, видавшем виды носовым платком универсального назначения, весьма пьяненький старшой.
В воздухе повис немой вопрос: ну что, как с обстоят дела с победной реляцией? Старшой, не говоря ни слова усаживается на услужливо подставленный фартук с хлопком, молча махает поданый стакан и обведя всех орлиным взглядом вытягивает из штанов , жестом маяковского "паспортного" героя, клочок бумаги из пожелтевшей школьной тетрадки и победоносно машет им в воздухе. Облегчённый вздох больших и малых конструкторских начальников немедленно заменяется расслабленным выдохом очередной чарки.
Всем ясно, наше дело правое и победа уже за нами Баллонная помощь сыграла своё предназначение. Следует немедленный тост за героя дня. Всё ясно- банкет продолжается и глупые мысли о проблемах послеобеденного дефиле по пустому полю под палящим солнцем мгновенно испаряются из головы. Следуют ехидные здравницы в честь государственных деятелей, позволивших, измотанной непосильными трудами творческой интеллигенции, совместить трудовой энтузиазм уборочной страды с небольшим отдыхом, который в последствии благодатно скажется на основной деятельности коллектива (последствия не приминули сказаться и в понедельник человек десять, ударников застолья, не вышли на работу, по причине общего недомогания).
Пробудился, спавший под айваном старшой. Стал орать, что сейчас проверка должна быть и хоть справка есть, надо на хирмане с понтом, рожи нарисовать. Сдать, что собрали в трудах пытошных.
Взял ребят, что покрепче на ногах стояли, с трудом, выгребли из под задниц намытый ("хлопок -белое золото". Из плаката), непосильным трудом улов и потащились на хирман. Пришли. Там крик стоит, в Ташкенте слышно. Председатель колхозный с каким то областным партийцем, организацию, соседствующую с нами в автобусной колоне чихвостят.
У них "помощи" видно с собой не было и они по 30 кг решили в натуре сдать, да где ж взять его, когда поле зачищено не хуже нашего.
Видно ушлый в хлопосборе народ и у них был. Собрали сколько могли ваты, сверху гузапаи густо перемешанной с почвой, припорошили, взвесили на хирмане в фартуках и в телегу, для бестарной перевозки с решётчатыми бортами, где чистый хлопок лежал, побросали. Не везуха им в то день выпала. Сдавали они , как и все, в конце дня, т.е. после обеда. А обед он у всех обед, за чем и приехали. Силов , то. закинуть грязь , заместо хлопка сдаваемую, уже нету, вот и побросали к борту поближе.Весовщик он весами занят, очередь к нему стоит, народу то поднагнали, вот и полное тебе самообслуживание.
Да на их беду, как раз во время сдачи председатель с обкомовцем на бобике подрулили и прямо к телеге. Видон у сдаваемой массы был настолько не белый, что сразу бросился в глаза. Распекли их тогда, да ещё в газете пропечатали. Чем дело кончилось не знаю. По тем временам, руководителя ихнего могли из партии легко вытурить, если только не чей нибудь родственник был.
Наша очередь сдавать пришла. Председатель орёт. Велел расстелить у брезент, которым телегу накрывают и принятый хлопок , на него сбрасывать. Тут мы свой, награбленный на девственном поле и вывалили. Щенячьему восторгу председалеля, не было предела.
Руку трясёт, рот до ушей. Хлопок руками мацает, зачем то нюхает, только что, в рот не кладёт. Встал в позу и как на митинге, стал на нашем примере народ воспитывать. Фамилию директора нашего просит. Благодарственное письмо написать грозится. Может, даже, и написал.
Пришли с хирмана и с чувством выполненного долга достали стратегический запас, спирт прихваченный с собой из отдела. Его тогда на тематику выдавали, по нормам, сочинённых самими нами, причём списывали мы его в день получения. Так что проблем не было.
Солнце склонялось к закату, трудовой день к завершению. Подали автобусы и мы покатили, дохлёбывая по дороге стратегический запас, не назад же в контору везти.
На всех хватило."
******
Хлопок Голиб Саидов
https://proza.ru/2017/09/11/404
Ах, хлопок-хлопок! Никогда не забыть мне этого мануфактурного (специфического), с лёгким контуром пыльного аромата - запаха хлопковой кампании. А слова: первый сбор, подбор, хирман, курак, ощипки, гузапая …
Раннее утро! Свежесть росы, не только на траве... Вот и спешишь всё это богатство набить поскорее в фартук,
пока солнышко не взлетело и не вернуло эту ценную "тяжесть" - гуляющим над полями ветрам.
Вдоль убегающего в перспективу поля, взбивая клубы утренней пыли и звеня на ухабах пустыми тележками
(с частым вкраплением хлопковых "ощипков", под камуфляж, - в надстроенной по периметру сетке),
мимо бодренько проскакал старенький трактор, щедро рыгнув в лицо дизельным перегаром.
Потревоженное грохотом стадо рыжих коров - перекошенными рогами отвлеклось от сытных зарослей арыка.
Старый ишак, пропорционально захлопав ушами, со строгой ритмичностью ржаво "запротестовал",
судорожно демонстрируя вперёд свои огромные зубы.
Время идёт, влажность улетучивается, и потрёпанные кеды выразительнее хрустят в борозде опавшими листьями.
А огрубевшие пальцы неугомонно стригут ласковое нежное волокно,
норовя угодить кровоточащими трещинками в колючие створки пересохших хлопковых коробочек…
Вот уже и первая тележка наполнена доверху, цепляя небо белым пушистым волокном.
Солнце в зените! Со стороны хирмана повеяло нежным дымком от закипающего полевого самовара,
живописно окрашенного рыхлым слоем многолетней сажи.
Скорее, за расстеленный прямо на траве дастархан, под корявую тень стриженых тутовников!
Потрескивая, крутой кипяток устремляется в чайник,
скрученные листья зелёного 95-го чая плавно оживают в "восточном танце" - традиционный кайтар…
И вот, уже в пиале струится аромат этого, исцеляющего нестерпимую жажду, божественного напитка.
Прищурив глаз, пытаешься отколоть зубами окаменелый кусочек лежалой парварды и, обжигая губы - жадно пьёшь…
- Фартук - прямоугольный кусок бязи размером 1,5м х1,5м, подвязывается одной
стороной на талии, а другая перебрасывается через плечо;
- Первый сбор - качественная ручная уборка ещё нетронутого хлопка;
- Подбор - уборка просыпанного хлопка на борозды, после грубой машинной сборки;
- Курак - не успевшие вызреть до заморозков бутоны хлопчатника - низкого качества сырьё;
- Гузапая - стебли хлопчатника, используются как топливо, идут на
изготовление спирта, целлюлозы и т.п.;
- Ощипки - мелкие остатки хлопка после основной уборки;
- Хирман - пункт приёма собранного хлопка;
- Арык - ручей;
- Дастархан - скатерть самобранка;
- 95 зелёный чай - номер сорта изысканного зелёного китайского чая;
- Кайтар - переливание свежезаваренного чая из чайника в пиалу и обратно (для ускорения процесса заваривания);
- Парварда - дешёвые конфеты из серии восточных сладостей;
- Ишак - осёл;
- Корова - корова и т.д.
- Особенность утренней уборки хлопчатника заключается в том, что за ночь он
увлажняется росой и выгоден своей тяжестью - при сдаче на пункте приёма, то бишь на хирмане.
В 1974 году, окончив школу, мы поступили в бухарский педагогический институт им.С.Орджоникидзе.
Советская эпоха была примечательна не только съездами, «пятилетками в четыре года» и бессовестной пропагандой, но и своими многочисленными кампаниями, которые постепенно, по мере приближения к «коммунизму», приобретали статус постоянных, являясь неотъемлемой частью существующего строя. Будь это, «коммунистические субботники» или «освоение целины», «помощь в уборке урожая картофеля» или «строительные отряды», снаряжавшиеся для отправки на «стройку века» - БАМ (Байкало-Амурская Магистраль). Без них невозможно было представить жизнь простого советского человека, который начиная со школьной скамьи, проходил несколько стадий «посвящения».
В первом классе мы с нетерпением ждали - когда нам нацепят на грудь пятиконечную звездочку октябренка. В четвертом - плакали, если наши фамилии не значились в списках тех, кто имеет право носить треугольный красный галстук и гордое звание «пионер». Наконец, в восьмом - тихо ненавидели всех «комсомольских активистов» и … гордились, что не стали ими.
И уже в студенческие годы большинство из нас, наконец, полностью прозрев и приняв «правила игры», установленные сверху, с юношеским задором и энтузиазмом восторженно встречало каждое последующее Постановление Партии и правительства. Так, очередную «хлопковую кампанию» мы ждали с нетерпением и искренней радостью, строя свои планы, ничего общего не имеющие с планами ЦК КПСС. Мы были молоды, красивы и уверены в себе. Это была прекрасная пора, когда живешь беззаботной студенческой жизнью и не заглядываешь в будущее дальше предстоящего семестра. Едва, проучившись неделю, в начале сентября объявлялась «хлопковая кампания». А это означало:
- прекращение лекций и всякой учебы;
- как минимум - трехмесячная «командировка» в колхоз, где мы, по идее, должны помочь колхозникам собрать урожай «белого золота», как тогда любили называть хлопок в телевизионных репортажах;
- всевозможные приключения, танцы по вечерам, под катушечный магнитофон, романтические знакомства, студенческие приколы и бесконечный юмор.
Словом, - это было по душе.
На целых три месяца, все учащиеся были оторваны не только от учебы, но и от родного дома. От уютной и чистенькой кроватки, от горячего душа, от тепленького туалета. Словом, от привычных удобств горожанина, к которым очень быстро привыкаешь и не замечаешь, пока... не лишишься их на какое-то время.
По приезду на место, каждой группе предоставлялось какое-нибудь глинобитное сооружение каркасного типа, служившее отныне кровом до самого конца мероприятия. Как правило, это была сельская школа: по периметру - классы, которые служили спальнями, а в центре - огромное "фойе" для "линеек", идеальнейшим образом служившее нам в качестве танцплощадки.
С раннего утра и до заката солнца, мы собирали хлопок. Считалось, что мы вносим весомую лепту в дело государственной важности. Хотя, на самом деле, вреда от нас, конечно-же, было не меньше - к каким только ухищрениям не прибегает студенческая смекалка, лишь бы отхлынуть от работы: начиная от замачивания хлопка (чтобы он стал тяжелее) и припрятывания в середину фартука огромных камней, песка и прочего, до многочисленных афер с обвесом, "прокруткой" и последующим двойным (а порою, и тройным!) взвешиванием одного и того же фартука, имевших место во время сдачи хлопка. Я уже не говорю про "ночные рейды" и воровство хлопка-сырца с тележек, с хирмана, чтобы наутро... сдать его ещё раз. В общем, мы были достойными сынами своего отчества: у них там, наверху, были свои приписки и махинации, только по-крупному, а у нас - свои, помельче.
Зато, с наступлением сумерек, наши лица заметно светлели. Ещё бы, весь вечер и вся ночь, до утра, были в нашем распоряжении! Мы спешно мылись, ужинали и начинали готовиться к самому любимому мероприятию - к танцам! О, это было нечто!
Сегодняшняя молодежь даже не имеет представления о том, что такое катушечный магнитофон "Яуза-5", огромная бандура "Тембр", или изящный аккуратненький "Юпитер", весом всего лишь в 5 - 6 килограмм. Как нетрудно догадаться, "нано-технологии" существовали уже тогда, в Советском Союзе. После ужина, "фойе" постепенно заполнялось "народом", и мы, под записи "The Beatles", "The Rolling Stones", "Creedence Clearwater Revival", "Uriah Heep", "Led Zeppelin", "Smokie", "Slade", "Shocking Blue" и прочих прославленных звезд мирового рока, как принято сейчас говорить, "тусовались" по-своему. Чаще всего, медленно кружась на месте, в романтическом танце с партнершей: твои руки строго на поясе дамы, её руки - на твоём плече. Боже мой, какой это кайф, просто, не передать! https://youtu.be/8LhkyyCvUHk
Только теперь, оборачиваясь в свою молодость, я начинаю осознавать - какое это, оказывается, было "золотое время". Думал ли я, что со временем, упомянутые группы и их хиты не только не потускнеют, но - наоборот - войдут в историю, став настоящей классикой. Разве это можно сравнить с сегодняшними песнями-однодневками, которые предаются забвению, не удержавшись порою и года? А тогда...Тогда - "и снег был другим", и "чувства более искренними", и сами мы были молодыми, красивыми и открытыми к любви, к жизни, к новым приключением. Особенно во время хлопковых кампаний..
Выглядел я тогда, во что трудно сейчас поверить, совсем мальчишкой и для придания себе значимости, никак не сочетавшейся с внешним видом, накрутил на лацкан пиджака институтский значок, который по-моим представлениям должен был сглаживать вышеозначенное несоответствие. Это, по моим тогдашним понятиям должно было придавать дополнительный авторитет. Как-никак, а встреча по одёжке всегда имела место. На серийных машинах, конструкторы (тогда ещё такие «звери» водились в дебрях отечественной авиапромышленности) старались решать различные задачи , плодившиеся как грибы в недрах оборонки.
Теперь, как кажется мне, эта категория работников уже занесена в "красную книгу» вымирающих видов профессий. Машины назывались темными и производились небольшими партиями, на одной из них должны были решаться задачи по блокировке зон связи условного противника на период проведения специальных операций, различных родов войск. Т.е. создавался эдакий мешок , из которого крик блокируемых был словно глас вопиющего в пустыне. Ну нечем было ребятам заняться, вот и творили всякую всячину за оклад, сдабриваемый невеликой премией, трудясь при этом до ночи и как правило без выходных, не зная ни "распилов" ни "откатов". По современным меркам их назвали бы абсолютными обалдуями, почему к настоящему времени они почти и вымерли не выдержав естественного отбора в схватке с менеджерами, чиновниками и юристами различных мастей.
На одной из таких машин должны были устанавливаться контейнеры для создания активных и пассивных помех. Крепление последних осуществлялось к полу внутри фюзеляжа, через промежуточную конструкцию сваренную из термообработанных труб. Изготовление было поручено нашему цеху.Сколько мы себе не морочили голову извиваясь в технологических изысках,а фермы не получались, вернее получались но не подходили под требования точности, оговариваемые техдокументацией. Такая образовывалась объёмая кривулина, которую не то что военпредам показать- самим на них смотреть было тошно. Родина хотела машин, но в отличии от песни , где на вопрос о наличии последних автор отвечал без промедления, что они у него есть, мы сопели терпя начальственный мат и отговаривались тем, что они у нас вот-вот должны "пойти". Такая педиатрическая отговорка не устраивала руководство завода. Запас мер активного воздействия, как то: ругательства, включая изысканные,многоярусные , обещания не платить премию до пенсии и не отпускать по 3 года в трудовые отпуска, а по истечении оного срока предоставлять их по графику, предусмотренному для злостных алкашей, т.е. в глубоко осенний или поздно зимний период был исчерпан.
Угрозы не возымели действия. Фермы продолжали получаться кривыми. Тогда Главному технологу было поручено собрать срочно совещание, на котором и принять решения столь необходимые для выпуска изделий. "Что это такое !" вопил и топал ногами Главный инженер: 70-е годы на носу, каждые три года новую машину осваиваем, а эту загогулину сделать не можем?! Позор всему трижды орденоносному коллективу! На этой высокой ноте, было созвано совещание, на которое были приглашены цвета инженерной мысли завода. Большой кабинет Главного технолога был переполнен. Убелённые сединами, многоопытные самолётчики с довоенным стажем, ломали голову, но ничего толкового сгенерировать не получалось.
Я был именником, на этом "банкете". Руководители заводских служб злобно косились на меня, как на виновника головомойки, но под взглядами Главного, упорно продолжали мозговой штурм. Обстановка наэлектризовывалась со страшной силой. Казалось ещё минута и они вцепятся друг в друга и на манер незабвенного Паниковского начнут, тряся за грудки, орать в лицо собеседнику "…а ты кто такой?"
Вдруг, в голову пришла как мне показалось неплохая идея, которая позже, на поверку, не имела под собой никакой почвы и была скорее всего плодом воспалённого воображения и фантастикой, нежели чем-то реальным. Пружина идеетворчества толкнула в седалище, словно иголка от примуса. Я подскочил со стула, прервав на полуслове Главного металлурга, требуя чтобы меня немедленно выслушали. Стасенко, так звали Главного технолога, обведя собравшихся затуманенным от долгой перепалки взглядом готов был уже произнести трёхэтажное напоминание в мой адрес о "сверчке и шестке". Вдруг, он широко улыбнулся и с неимоверной издёвкой произнёс : " Помолчите старые кашалоты, толку от вас никакого, только потолок закоптили (тогда ещё на совещаниях разрешалось курить), среди нас есть инженер, вот он вас и научит, как родину любить".
Правда, в рамках своих прямых обязанностей он должен был сделать это раньше. Ну да ладно, лучше поздно чем никогда. Все собравшиеся с удивлением повернулись в мою сторону, поначалу не понимая почему инженер - именно я, а не они съевшие зубы о различные узлы технологической схемы членения самолётов. Понимания удивление собравшихся спецов, Стасенко изрёк: " А вы на его лацкан посмотрите и разом всё поймёте". Зубры заулыбались и захихикали. Наступила разрядка. Меня выслушали, но тут же на корню, гроссмейстерскими мазками указали на несостоятельность сказанного. Не понятно, то ли пауза и разрядка вызванная моим "инженерным отличием" помогла, то ли идея как изготовить, просто выкристализовалась сама по себе,но решение было быстро найдено. Фермы мы стали делать нормальные, в количествах необходимых для выпуска темных машин. Даже, потом мне премию за это выписали.
Завод был огромен, но юморные истории распространялись со скоростью сарафанного радио. Ещё долго при встречах с заводскими зубрами мне напоминалась эта история. Значок после того совещания я снял и больше никогда не надевал. Пиджак, с оставшейся от "образования" дыркой выбрасывать было жалко и носил его ещё долго. Ехидным собеседникам, косившимся на след от значка говорил, что прокрутил дырку для ордена, чем вызывал непременную улыбку и расположение. Такая вот история.Идите в инженеры!
***
Хлопок..Я родился и вырос в республике, где это растение являлось предметом идолопоклонства, а его уборка и заготовка захватывала все слои населения с не меньшим азартом, чем тотализатор завзятых лошадников на дерби с призовым фондом в миллион фунтов стерлингов.
Три месяца уборочной страды и пресса и телевидение, да что там говорить, даже мужики у бочек или ларьков с пивом непременно обсуждали вести с полей сражений за урожай. Общаясь на манер пикейных жилетов у известных классиков сатиры, собутыльник с пафосом говорил партнёру: а Среднечерчикский то сегодня два процента дал, здорово, вот дают, ответствовал его товарищ по кружке, потягивая водянистое ташкентское пиво, усугубленное ста граммами местного арака.
В газетах читалась только табличка указывающая на плановые и фактические показатели заготовки, даже оставлялась без внимания столь популярная четвёртая страница, где в нижнем углу подавались сведения о расторжении браков и некрологи. Занятия в учебных заведениях прекращались и у будущих специалистов начиналась всеобщая мобилизация. Плакат времён войны "Родина мать зовёт" был уместен в мирное время, как никогда. Поликлиники работали сверхурочно, выписывая силами оставшегося за бортом мобилизации медперсонала, конечно за соответствующуюся мзду, кучи справок здоровенным лосям и девицам, сочуствующим всеобщему народному подъёму, но не имеющих желания приобщиться к нему в реальных условиях, в том что они находятся при смерти и на 9-м месяце беременности одновременно.
Близился день победы, накал народных страстей достигал апофеоза. Уже студенты, забуревшие и лишённые девственности по тёмным углам бараков, закалённые побегами в непогоду в поисках спиртного по близлежащим кишлакам и начисто отвыкшие за 3 месяца на свежем воздухе от учёбы, изучения истории КПСС а также других классовых дисциплин, без которых, как мы знаем не мог получиться ни врач, ни инженер, с ужасом думают о возвращении в стены альма матер. Уже лауреаты от местного "Гонкура", навострили перья и готовы излить победные реляции в стихах, не снившихся мировым классикам поэзии, типа "…есть , шесть миллионов есть, шесть миллионов шесть.." чтобы войти с ними, не побоюсь этого слова, в "анналы" мировой литературы.
Уже готовятся в райкомах списки, "кому дать, кому дать, кому и голову сорвать. Уже умудрённые в житейских делах домохозяйки, во всю судачат о благополучии - суть наличие мяса и прочих продуктов на прилавках магазинов, "напрямую связанном" с перевыполнением плана по сдаче хлопка государству, которое ожидает народ и что за божья благодать прольётся на них в виде треугольных банок югославской ветчины, колбасы сервелат и кур(мечта хозяйки) в шкуре цветов картин Рокуэла Кента.
И вот, наконец он пришёл этот радостный день. Газеты пестрят стихами от "Гонкура", фамилиями героев, приписавших на свой счёт тонны не существующего народного достояния. На улице музыка . На прилавках пусто. Энтузиазм спал. Народ по- прежнему смотрит 4-ю страницу газеты, и всё, как теперь говорят, устаканивается, сходит на нет, до следующего сезона. Каждый год с одних и тех же полей, при одной и той же технологии выжималось на бумагу всё больше шестизначных чисел его наличия в закромах. В итоге получилось, как в той побасенке про бая, добившегося от скорняка согласия сшить из одной шкурки 12 шапок. Сшить то он сшил, а вот на голову, даже такую глупую и жадную как у его заказчика они не лезли. С хлопком было приблизительно то же. После отжатия воды, его в сухом остатке упорно оставалось столько же, как и 10 лет назад. Победный звон наград стоял до тех пор, пока не превратился в звон цепной. Кого то, рыжих , как водится , со временем, потащили на отсидку, на их места пришли другие, которые поняли что выгоднее продавать его подешевле, укладывая разницу в карман, чем портить одежду, просверливая дырки для ничего не стоящих бляшек.
Работая в те кипучие времена на авиационном заводе и бегая вечерам за кружкой знаний в институт я был, начисто лишён радости участвовать в народном подвиге. На заводе, с основного производства на хлопок не призывали, и белое золото ощущалось, лишь как натуральное пособие из школьного курса ботаники. Позже, перейдя на работу в КБ мне посчастливилось в течении нескольких лет, по несколько раз в год, преимущественно, по выходным, оказывать "посильную помощь" родине. Об одной из таких поездок и захотелось рассказать.
Радостное известие о предстоящем однодневном выезде на уборку урожая, было получено от КБинских партийных и профсоюзных органов, как и полагается, загодя. Выезд на воскресный день- это, доложу вам не халам балам, а мероприятие требующее тщательной подготовки Если на постановку праздничной пьянки в отделе, длящейся от силы часа три затрачивались дни, то 8 часовое пребывание на свежем воздухе в раскованной обстановке, на природе, требовало "повышенного" внимания со стороны его организаторов.
Такие вдумчивые и серьёзные люди есть в каждом коллективе, особенно в научно-исследовательских и конструкторских организациях. Нет, на производстве они тоже имеются, но необходимость ежедневно выпускать продукцию, не позволяют их таланту реализоваться в полной мере. Зашуршал расчётами отдельский профактив.
Сочувствующие сотрудники, находясь в предвкушении своего долга перед отчизной, тоже побросали работу и толпами собираются в курилке , прогнозируя грядущее мероприятие. Крики и увещевания кострукторских начальников о необходимости припахаться к горящей тематике, имеющей прямое отношение к обороне отчизны, не возымели силы.
Последние, поняв бесполезность своих доводов, разбредаются по конурам кабинетов, обсуждая со своми заместителями животрепещущий вопрос: как при выезде не попасть под раздачу, т.е. не подцепить в парткоме почётное звание "ответственный". Наличие почёта, было чревато необходимостью добычи колхозной справки о том , что вывозимый коллектив собрал на каждое конструкторское лицо за день, абсолютно не правдоподобную цифру в 30кг хлопка. Надо сказать, что для выполнения этой непростой задачи "ответственному" в помощь выдавался со склада 3-х литровый баллон спирта, которым предполагалось скрасить беспросветную жизнь начальника колхозного отделения, выписывющего оную бумажку.
Справку требовали на обратном пути, у въезда в Ташкент представители горкома партии. Было и другое существенное неудобство- "отдых " в коллективе приходилось забыть или сократить до минимума. И второй, не менее важный вопрос, с кем прибалдеться на природе, если удастся избежать" ответственной участи". Коллектив отдела был юн, а начальники были молоды.
Наконец подсчёты количества яиц , колбасных изделий и спиртного на выезжающую душу сотрудника были закончены . Обязанности по обеспечению продовольствием распределены и расторопные люди небходимые, для обеспечения закупа, отпущены с работы, с пометкой в увольнительной записке "по служебным делам"
Горькой участи "ответственного " удалось на сей раз избежать. Руководством КБ, было принято решение, для придания идеологической мощи мероприятию, назначить "за главного" зам. Секретаря парткома, приличного, весёлого, не молодого и пьющего мужика. Будучи по совместительству снабженцем и пройдохой он хорошо ориентировался в психологии сельских начальников средней руки, от которых в общем, и зависел финишный этап нашего благородного порыва.
Творческая интеллигенция разошлась по домам, оставаться в трепетном ожидании до утра.
И пришло утро. Опоздавших не было. С нетерпением дождались посадки в автобусы и поехали. Если мне скажут , что у отъезжающих на сельхозработы, приравненных литературой к неграм на плантациях американского юга, были бы хоть немного хмурые или насупленные лица, не поверю. Единственная мысль, пробегавшая иногда, по озабоченному инженерному челу гласила: а хватит ли, не мало ли взяли. Ведь неделю назад премию получили, могли бы ещё по рубчику сброситься. И в этой связи вопросы к начальству, а что , может остановку в городской черте успеем сделать, я знаю где уже открыто, кричал ретивый конструкторской голос. Остановку, как правило, не делали. Надо было успеть к "построению" городской автобусной коллоны, но и не припомню случая, чтобы не хватило.
Глядя в автобусный салон, сразу вспоминался пример из практики Козлевича, клиенты которого не понимали, как можно ездить на авто не приняв соответствующего возлияния. Приняли для затравки по 15 капель прямо под стенами родного предприятия, и едва дождались конца административной карусели у городской черты. Завидев, как в первый раз, изгаженные дефолиацией хлопковые поля понеслась кружка по автобусу вихрем.
Ответственный просит, ребята, треба слегка воздержаться. Вот доберёмся до места и "позавтракаем" . Ему никто не внемлет. Уже закурили, благо , автобус из своего гаража. Уже повизгивают пощипываемые шаловливыми ручками, девицы и так хорошо, вот ехать бы ехать. Ехать оказалось совсем не далече. Вот колхозная арка, где машину залезает тот самый главный колхозник, который справку пишет и подозрительно поведя носом, показывает водителю куда подвезти городских помощничков.
Место досталось сказочное. В центре, притоптаной части поля, располагася необъятной величины айван, справа хауз с нависшей, над зеркалом воды, айвой. Дополнял пейзаж кукурузный стог, уютно дожидающийся своей зимней участи, быть съеденным крупным и не очень рогатым скотом.
Сгрузились. Шмотки и провиант покидали в центр айвана, бьющееся с особой тщательностью помещено под настил. Получили фартуки , географические координаты предмета труда и направление места приёмки будущего урожая. Ехидно усмехнувшись, и постукивая прутиком по голенищам брезентовых сапог, важно удалился представитель колхозной администрации.
Мощно, как боевой конь, потянув ноздрями пыльный воздух, ответственный принялся произносить прокламационный спич, не преминув, как член коллектива сделать объективные поправки на текущий момент. Заслушали призывы и одобрили предложенный распорядок: получасовой короткий завтрак и "сабельный" налёт на предлагаемый участок битвы. Обед. Дальнейшие действия было предложено скорректировать , как говориться, по ходу пьесы. Разбили сотрудников по бригадам, согласно отдельского штатного расписания и пошли завтракать. Устал народ, встали рано, опять же дорожная тряска и состояние общего недопития.
Женская часть коллектива, привычно быстро накрыла из привезенного провианта на краю айвана завтрак в "английском стиле", правда вместо овсянки была подана, ещё тёпленькая картошечка, а вместо лососины нарезанная на газете селёдка. Остальная сервировка соответствовала. Завтракаем стоя, как на приёме у лорда.
Сдвинули стаканы , крякнули, сдвинули ещё. Солнышко встало. Начало слегка подмаривать. Видя картину, старшой трубит "в рог" сбор, а сам взявши в авоську баллон с "помощью" двинул в сторону хирмана.
Народ на подъёме. Надели фартуки, кто то крикнул ещё по одной и в атаку! Поддержали и вышли на "тропу войны" с остатками пустых коробочек. Поле досталось, после 2-х машинных проходов и наверное такого же количества подборов. Модное ныне слово - зачистка, было применительно к этому сельхозугодию, как нельзя кстати. От сельхозначальничка, было получено ценное указание: собирать только чистую вату.
Прошли разок, в фартуки попало грамм по сто - меньше чем за раз в стакан. Прошли ещё раз и того меньше. В отделе было много опытной молодёжи, оттрубившей на сборе хлопка не один семестр. Подбегает ко мне глазастый Алька, пришедший в отдел с института нынешней осенью и стучит копытом. Шеф, говорит, да мы тут хоть в сто проходов пройдём ничего кроме грязи на башмаки не насобираем. Я тут смотался, метрах в ста, девственница стоит. Белая как вишня весной. Пошли вместе, и я обомлел.
Левитана на это поле не было. Белоснежное, кусты высокие и не тронутые. Вата сама выпрыгивает из коробочек. Для кого его держали , не знаю. Может начальству какому в подарок, тогда на однодневку выезжали все. ГЭБэшники и прокуратура, Совмин и Минторг, все побывали там. Кусты были в полроста, так что и нагибаться не надо, в общем образцовая межа. Думаю, настучат нам по ушам, да и старшому попадёт. Это с одной стороны, а с другой, победителей не судят. Принимаю решение выставить "боевое" охранение силами одной бригады, остальным резвой цепью на "жирное", хлопковое "мясо".
Ребят предупредил, много не хапать, да и домой, как тогда делали все , больше куста трофеев с собой не брать. Встали в ряд и понеслись крушить народное богатство. Казалось, что тут - без особых усилий можно если не на звезду героя, то на орден намести точно , ан нет. То ли солнце крепко припекло, дело было в середине октября, то ли завтрак прорезался но, часа через два трудовой энтузиазм скис как створоженное молоко. За это время удалось состричь с белого великолепия килограмма по три на трудовое лицо.
Количество это было не сопоставимо с поставленной задачей, но вполне достаточно чтобы использовать в качестве мягкой подстилки под интеллигентную попу. Время 11. Обедать рано, но и работа уже никакая. Солнышко в Узбекистане в октябре шпарит ещё по летнему. На стан, возвращаться нельзя, оставаться на пиратском поле тоже. Взяли фартуки и двинули на первоначально указанную ниву.
Поле было большое, предназначенное для машинной уборки и граничило с арыком, обильно поросшим мо примыкаемому берегу, тутовником. Какая ни какая, а тень. Продолжая мнить себя стратегом, для создания видимости трудовой дисциплины перед возможным контролем, выделяю три сектора- бригады во главе с одним из своих замов на бесполезное борожение пустышки, остальных увожу в благодатную тень тута.
Смена ползающих по гузапае, каждые полчаса, для преферанса время недостаточное, но для дурака самый раз. По две смены перед обедом не утомительно и конструкторскую головушку не напечёт. За час до обеда направляем для сервировки стола женскую команду во главе с мамой Любой, полной женщиной, членом отдельского профактива , абсолютно бездарным инженером, но отзывчивым и верным товарищем. Когда численность отдела под сотню, можно позволить иметь в составе таких сотрудников. Поглядываем на часы и в половину первого начинаем обратный отсчёт. Набиваем фартуки собранным хлопком и рассаживаемся групками возле айвана.
Трапезу производим на азиатский манер , т.е за расстеленными на земле газетами ,представляющими импровизированные столы.Уже всё расставлено из расчёта 10 человек на кружок.Тостуемые и тостующие сначала галдят в пределах накрытого ареала, затем мигрируют к соседям, образуя весёлый муравейник. Уже включён маг и тренчит гитара.
Пошли кругами похабные анекдоты, которые передаваясь от кучки к кучке и возвращаются в итоге к первоисточнику, где рассказываются по второму кругу, вызывая хохот и неподдельный интерес. Ещё неясным остаётся наше послеобеденное будущее, но понятно одно : возможны варианты, но все они напрочь исключают возврат к трудовой деятельности. В самый разгар трапезы возвращается, слегка покачиваясь и вытирая на ходу пот с лысины, видавшем виды носовым платком универсального назначения, весьма пьяненький старшой.
В воздухе повис немой вопрос: ну что, как с обстоят дела с победной реляцией? Старшой, не говоря ни слова усаживается на услужливо подставленный фартук с хлопком, молча махает поданый стакан и обведя всех орлиным взглядом вытягивает из штанов , жестом маяковского "паспортного" героя, клочок бумаги из пожелтевшей школьной тетрадки и победоносно машет им в воздухе. Облегчённый вздох больших и малых конструкторских начальников немедленно заменяется расслабленным выдохом очередной чарки.
Всем ясно, наше дело правое и победа уже за нами Баллонная помощь сыграла своё предназначение. Следует немедленный тост за героя дня. Всё ясно- банкет продолжается и глупые мысли о проблемах послеобеденного дефиле по пустому полю под палящим солнцем мгновенно испаряются из головы. Следуют ехидные здравницы в честь государственных деятелей, позволивших, измотанной непосильными трудами творческой интеллигенции, совместить трудовой энтузиазм уборочной страды с небольшим отдыхом, который в последствии благодатно скажется на основной деятельности коллектива (последствия не приминули сказаться и в понедельник человек десять, ударников застолья, не вышли на работу, по причине общего недомогания).
Пробудился, спавший под айваном старшой. Стал орать, что сейчас проверка должна быть и хоть справка есть, надо на хирмане с понтом, рожи нарисовать. Сдать, что собрали в трудах пытошных.
Взял ребят, что покрепче на ногах стояли, с трудом, выгребли из под задниц намытый ("хлопок -белое золото". Из плаката), непосильным трудом улов и потащились на хирман. Пришли. Там крик стоит, в Ташкенте слышно. Председатель колхозный с каким то областным партийцем, организацию, соседствующую с нами в автобусной колоне чихвостят.
У них "помощи" видно с собой не было и они по 30 кг решили в натуре сдать, да где ж взять его, когда поле зачищено не хуже нашего.
Видно ушлый в хлопосборе народ и у них был. Собрали сколько могли ваты, сверху гузапаи густо перемешанной с почвой, припорошили, взвесили на хирмане в фартуках и в телегу, для бестарной перевозки с решётчатыми бортами, где чистый хлопок лежал, побросали. Не везуха им в то день выпала. Сдавали они , как и все, в конце дня, т.е. после обеда. А обед он у всех обед, за чем и приехали. Силов , то. закинуть грязь , заместо хлопка сдаваемую, уже нету, вот и побросали к борту поближе.Весовщик он весами занят, очередь к нему стоит, народу то поднагнали, вот и полное тебе самообслуживание.
Да на их беду, как раз во время сдачи председатель с обкомовцем на бобике подрулили и прямо к телеге. Видон у сдаваемой массы был настолько не белый, что сразу бросился в глаза. Распекли их тогда, да ещё в газете пропечатали. Чем дело кончилось не знаю. По тем временам, руководителя ихнего могли из партии легко вытурить, если только не чей нибудь родственник был.
Наша очередь сдавать пришла. Председатель орёт. Велел расстелить у брезент, которым телегу накрывают и принятый хлопок , на него сбрасывать. Тут мы свой, награбленный на девственном поле и вывалили. Щенячьему восторгу председалеля, не было предела.
Руку трясёт, рот до ушей. Хлопок руками мацает, зачем то нюхает, только что, в рот не кладёт. Встал в позу и как на митинге, стал на нашем примере народ воспитывать. Фамилию директора нашего просит. Благодарственное письмо написать грозится. Может, даже, и написал.
Пришли с хирмана и с чувством выполненного долга достали стратегический запас, спирт прихваченный с собой из отдела. Его тогда на тематику выдавали, по нормам, сочинённых самими нами, причём списывали мы его в день получения. Так что проблем не было.
Солнце склонялось к закату, трудовой день к завершению. Подали автобусы и мы покатили, дохлёбывая по дороге стратегический запас, не назад же в контору везти.
На всех хватило."
******
Хлопок Голиб Саидов
https://proza.ru/2017/09/11/404
Ах, хлопок-хлопок! Никогда не забыть мне этого мануфактурного (специфического), с лёгким контуром пыльного аромата - запаха хлопковой кампании. А слова: первый сбор, подбор, хирман, курак, ощипки, гузапая …
Раннее утро! Свежесть росы, не только на траве... Вот и спешишь всё это богатство набить поскорее в фартук,
пока солнышко не взлетело и не вернуло эту ценную "тяжесть" - гуляющим над полями ветрам.
Вдоль убегающего в перспективу поля, взбивая клубы утренней пыли и звеня на ухабах пустыми тележками
(с частым вкраплением хлопковых "ощипков", под камуфляж, - в надстроенной по периметру сетке),
мимо бодренько проскакал старенький трактор, щедро рыгнув в лицо дизельным перегаром.
Потревоженное грохотом стадо рыжих коров - перекошенными рогами отвлеклось от сытных зарослей арыка.
Старый ишак, пропорционально захлопав ушами, со строгой ритмичностью ржаво "запротестовал",
судорожно демонстрируя вперёд свои огромные зубы.
Время идёт, влажность улетучивается, и потрёпанные кеды выразительнее хрустят в борозде опавшими листьями.
А огрубевшие пальцы неугомонно стригут ласковое нежное волокно,
норовя угодить кровоточащими трещинками в колючие створки пересохших хлопковых коробочек…
Вот уже и первая тележка наполнена доверху, цепляя небо белым пушистым волокном.
Солнце в зените! Со стороны хирмана повеяло нежным дымком от закипающего полевого самовара,
живописно окрашенного рыхлым слоем многолетней сажи.
Скорее, за расстеленный прямо на траве дастархан, под корявую тень стриженых тутовников!
Потрескивая, крутой кипяток устремляется в чайник,
скрученные листья зелёного 95-го чая плавно оживают в "восточном танце" - традиционный кайтар…
И вот, уже в пиале струится аромат этого, исцеляющего нестерпимую жажду, божественного напитка.
Прищурив глаз, пытаешься отколоть зубами окаменелый кусочек лежалой парварды и, обжигая губы - жадно пьёшь…
- Фартук - прямоугольный кусок бязи размером 1,5м х1,5м, подвязывается одной
стороной на талии, а другая перебрасывается через плечо;
- Первый сбор - качественная ручная уборка ещё нетронутого хлопка;
- Подбор - уборка просыпанного хлопка на борозды, после грубой машинной сборки;
- Курак - не успевшие вызреть до заморозков бутоны хлопчатника - низкого качества сырьё;
- Гузапая - стебли хлопчатника, используются как топливо, идут на
изготовление спирта, целлюлозы и т.п.;
- Ощипки - мелкие остатки хлопка после основной уборки;
- Хирман - пункт приёма собранного хлопка;
- Арык - ручей;
- Дастархан - скатерть самобранка;
- 95 зелёный чай - номер сорта изысканного зелёного китайского чая;
- Кайтар - переливание свежезаваренного чая из чайника в пиалу и обратно (для ускорения процесса заваривания);
- Парварда - дешёвые конфеты из серии восточных сладостей;
- Ишак - осёл;
- Корова - корова и т.д.
- Особенность утренней уборки хлопчатника заключается в том, что за ночь он
увлажняется росой и выгоден своей тяжестью - при сдаче на пункте приёма, то бишь на хирмане.
В 1974 году, окончив школу, мы поступили в бухарский педагогический институт им.С.Орджоникидзе.
Советская эпоха была примечательна не только съездами, «пятилетками в четыре года» и бессовестной пропагандой, но и своими многочисленными кампаниями, которые постепенно, по мере приближения к «коммунизму», приобретали статус постоянных, являясь неотъемлемой частью существующего строя. Будь это, «коммунистические субботники» или «освоение целины», «помощь в уборке урожая картофеля» или «строительные отряды», снаряжавшиеся для отправки на «стройку века» - БАМ (Байкало-Амурская Магистраль). Без них невозможно было представить жизнь простого советского человека, который начиная со школьной скамьи, проходил несколько стадий «посвящения».
В первом классе мы с нетерпением ждали - когда нам нацепят на грудь пятиконечную звездочку октябренка. В четвертом - плакали, если наши фамилии не значились в списках тех, кто имеет право носить треугольный красный галстук и гордое звание «пионер». Наконец, в восьмом - тихо ненавидели всех «комсомольских активистов» и … гордились, что не стали ими.
И уже в студенческие годы большинство из нас, наконец, полностью прозрев и приняв «правила игры», установленные сверху, с юношеским задором и энтузиазмом восторженно встречало каждое последующее Постановление Партии и правительства. Так, очередную «хлопковую кампанию» мы ждали с нетерпением и искренней радостью, строя свои планы, ничего общего не имеющие с планами ЦК КПСС. Мы были молоды, красивы и уверены в себе. Это была прекрасная пора, когда живешь беззаботной студенческой жизнью и не заглядываешь в будущее дальше предстоящего семестра. Едва, проучившись неделю, в начале сентября объявлялась «хлопковая кампания». А это означало:
- прекращение лекций и всякой учебы;
- как минимум - трехмесячная «командировка» в колхоз, где мы, по идее, должны помочь колхозникам собрать урожай «белого золота», как тогда любили называть хлопок в телевизионных репортажах;
- всевозможные приключения, танцы по вечерам, под катушечный магнитофон, романтические знакомства, студенческие приколы и бесконечный юмор.
Словом, - это было по душе.
На целых три месяца, все учащиеся были оторваны не только от учебы, но и от родного дома. От уютной и чистенькой кроватки, от горячего душа, от тепленького туалета. Словом, от привычных удобств горожанина, к которым очень быстро привыкаешь и не замечаешь, пока... не лишишься их на какое-то время.
По приезду на место, каждой группе предоставлялось какое-нибудь глинобитное сооружение каркасного типа, служившее отныне кровом до самого конца мероприятия. Как правило, это была сельская школа: по периметру - классы, которые служили спальнями, а в центре - огромное "фойе" для "линеек", идеальнейшим образом служившее нам в качестве танцплощадки.
С раннего утра и до заката солнца, мы собирали хлопок. Считалось, что мы вносим весомую лепту в дело государственной важности. Хотя, на самом деле, вреда от нас, конечно-же, было не меньше - к каким только ухищрениям не прибегает студенческая смекалка, лишь бы отхлынуть от работы: начиная от замачивания хлопка (чтобы он стал тяжелее) и припрятывания в середину фартука огромных камней, песка и прочего, до многочисленных афер с обвесом, "прокруткой" и последующим двойным (а порою, и тройным!) взвешиванием одного и того же фартука, имевших место во время сдачи хлопка. Я уже не говорю про "ночные рейды" и воровство хлопка-сырца с тележек, с хирмана, чтобы наутро... сдать его ещё раз. В общем, мы были достойными сынами своего отчества: у них там, наверху, были свои приписки и махинации, только по-крупному, а у нас - свои, помельче.
Зато, с наступлением сумерек, наши лица заметно светлели. Ещё бы, весь вечер и вся ночь, до утра, были в нашем распоряжении! Мы спешно мылись, ужинали и начинали готовиться к самому любимому мероприятию - к танцам! О, это было нечто!
Сегодняшняя молодежь даже не имеет представления о том, что такое катушечный магнитофон "Яуза-5", огромная бандура "Тембр", или изящный аккуратненький "Юпитер", весом всего лишь в 5 - 6 килограмм. Как нетрудно догадаться, "нано-технологии" существовали уже тогда, в Советском Союзе. После ужина, "фойе" постепенно заполнялось "народом", и мы, под записи "The Beatles", "The Rolling Stones", "Creedence Clearwater Revival", "Uriah Heep", "Led Zeppelin", "Smokie", "Slade", "Shocking Blue" и прочих прославленных звезд мирового рока, как принято сейчас говорить, "тусовались" по-своему. Чаще всего, медленно кружась на месте, в романтическом танце с партнершей: твои руки строго на поясе дамы, её руки - на твоём плече. Боже мой, какой это кайф, просто, не передать! https://youtu.be/8LhkyyCvUHk
Только теперь, оборачиваясь в свою молодость, я начинаю осознавать - какое это, оказывается, было "золотое время". Думал ли я, что со временем, упомянутые группы и их хиты не только не потускнеют, но - наоборот - войдут в историю, став настоящей классикой. Разве это можно сравнить с сегодняшними песнями-однодневками, которые предаются забвению, не удержавшись порою и года? А тогда...Тогда - "и снег был другим", и "чувства более искренними", и сами мы были молодыми, красивыми и открытыми к любви, к жизни, к новым приключением. Особенно во время хлопковых кампаний..