Бандурин Евгений Николаевич. Моя военно-морская жизнь 4
В первых числах августа 1975 года в понедельник я первый раз прибыл на новое место службы в Москве. Для этого мне пришлось встать утром в 4.30 утра, жену я, естественно, по старой флотской привычке будить не стал, сам позавтракал и пошел где-то 1,5 км до электрички. Электричка шла до Курского вокзала Москвы 1 час 20-30 минут, а там уже от вокзала минут 15 я ехал до Б.Комсомольского переулка, где в доме N 6 располагалось УПВ ВМФ совместно с другими техническими заказывающими управлениями ВМФ: Главным управлением кораблестроения ВМФ, Управлением ракетно-артиллерийского вооружения ВМФ, 5 управлением или позднее Радиотехническим управлением ВМФ, Главным техническим управлением ВМФ, 6 управлением ВМФ, Главным управлением судоремонтных заводов ВМФ, Государственной приемкой кораблей ВМФ, Отделом материальных фондов ВМФ, Бюро изобретательства и рационализации ВМФ.
Когда я прибыл в УПВ ВМФ, Начальник УПВ ВМФ контр-адмирал Пухов Александр Григорьевич был в отпуске, я представился его заместителю капитану 1 ранга Бутову Сергею Алексеевичу, который побеседовал со мной об ответственности московской службы, совместно с финансистом определил мне оклад по нижней вилке (170 рублей) и рекомендовал сразу написать рапорт на получение жилплощади, что я и сделал, став 2-м в очереди на квартиру в управлении после кадровика Андрея Мареева.
...мои функциональные обязанности заключались, в основном, в обеспечении разработок, производства и эксплуатации на флотах неконтактных (электромагнитных и акустических) тралов, шнуровых зарядов, акустических искателей мин, а также вопросы вертолетного траления, остальная номенклатура возлагалась на Артюгина. Таким образом, я отвечал за проведение НИР и ОКР по разработке образцов своей номенклатуры ПМО, принятие их на вооружение, заказ в промышленности и серийное производство, эксплуатацию их на всех флотах. Кроме того, на меня возлагалось непосредственное курирование взаимоотношений с 2-мя предприятиями промышленности, выпускающими ПМО: Уральским машиностроительным заводом им.К.Е.Ворошилова МСП в г.Уральск Казахской ССР, головным в стране по выпуску ПМО, и заводом "Азовкабель" МЭТП в г.Бердянск на Азовском море. Также на меня были возложены все вопросы нового тогда в ВМФ направления - вертолетного траления. Для меня все эти вопросы были абсолютно новыми, не очень понятными, но я исходил из принципа, что "не боги горшки обжигают", а потому надеялся в ближайшее время освоить свои новые обязанности.
Уже во второй день моей службы Г.С.Курляндцев расписал мне несколько входящих бумаг, которые я прочитал и "одурел", совершенно не понимая, что с ними делать. Помню, что одна из бумаг была из ВПК о разрешении выплаты первой части премии военнослужащим ВМФ за создание комплексного искателя-уничтожителя мин КИУ-1, принятого на вооружение в январе 1975 года, вторая - из 28 НИИ ВМФ пришел проект директивы на испытания по какой-то моей теме, и еще с пяток бумаг пониже значением. Все эти бумаги повергли меня в некоторое смятение своим уровнем, ведь до этого я с таким не встречался. Л.В.Шипов, который еще продолжал рассчитываться перед увольнением, быстренько просмотрел эти бумаги, сказал, что ничего сложного, только по решению ВПК нужно делать приказ МО СССР о премировании.
Для меня все это был сплошной "темный лес", но я начал изучать дела с предыдущими документами, обращался ко всем с вопросами и за советами, никто мне не отказывал, и дело потихоньку начало двигаться. Скоро вышел из отпуска С.Д.Могильный, я бы сказал - "мой главный учитель", с ним стало значительно легче решать возникающие вопросы, ведь он очень многое знал и в специальных технических вопросах и в вопросах взаимоотношений начальников и подчиненных, то есть в "дипломатии" этих взаимоотношений. К тому же после смерти его первой жены вторая его жена Лаврова Калерия Борисовна оказалась моей землячкой, мои родители знали ее маму, и она их, таким образом, С.Д. как бы взял надо мной шефство.
Через пару недель уволенный в запас мой предшественник Л.В.Шипов давал отвальную и пригласил на это мероприятие и меня. Узнав, что на нем будут и С.А.Бутов, и С.Д.Могильный, я пытался отказаться по этическим соображениям, мол, негоже начинать службу с выпивки с начальниками, но и Л.В.Шипов и другие убедили меня, что здесь так принято и это не является чем-то зазорным, а только укрепляет коллектив. Отвальная проводилась на даче за городом недалеко от Москвы, на природе мы прилично посидели, и здесь я понял, что в нерабочее время все желают "расслабиться", даже большие начальники.
Скоро вышел из отпуска и начальник управления контр-адмирал А.Г.Пухов, который, оказывается, увольнялся в запас по не совсем своей воле. Дело в том, что до этого в нашем отделе служил офицер Б.А.Даньшин, который был ответственным за изобретательскую работу в Управлении. Он осуществлял ее так, что пропускал дальше присылаемые из института и предприятий промышленности на заключение изобретения только при условии включения в состав авторов изобретения офицеров Управления, и даже начальника Управления. Таким образом, офицеры Управления вместе с его начальником становились соавторами многочисленных изобретений, получали соответствующие вознаграждения за изобретения, но партийные взносы с этих вознаграждений не платили.
Политотдел Главного штаба и управлений Главнокомандующего ВМФ провел расследование и предъявил к А.Г.Пухову соответствующие претензии, которые и послужили одной из главных причин его увольнения в запас. При этом произошел интересный случай: при расследовании этого дела в Политотдел был вызван уже при мне Юлиан Дашков, который был секретарем партбюро управления, с ведомостями уплаты членских взносов коммунистами. Обычно в Главный штаб ВМФ офицеры ходили пешком по переулочкам, сокращая путь, так как на транспорте туда добираться очень неудобно. Так пошел и Юлиан и в Кривоколенном переулке умудрился попасть под машину, но так, что существенных повреждений не получил, но ведомости пропали, видимо, этим он хотел помочь своему начальнику.
Переход на этот высокий уровень деятельности и, видимо, мои переживания за выполнение этой работы некоторым образом сказались на моем здоровье, и где-то в октябре месяце у меня стала очень сильно болеть голова от этих забот. В нашем служебном доме на первом этаже находилась санчасть, где находилось порядка 3-х терапевтов, на которых были распределены все управления дома. Еще в санчасти был стоматологический кабинет, кабинет лечебной физкультуры и ординаторская. Все остальные врачи располагались в 39 Центральной поликлинике ВМФ, куда больные направлялись терапевтами дома.
Врач освободил меня от службы недели на две, лечил горчичниками на затылок, пилюлями, свежим воздухом и велел после рабочего дня расслабляться, то есть скидывать напряжение работы. Старшие товарищи по службе одобрили идею "расслабления", что мы иногда и делали, благо в районе нашего служебного дома было достаточно мест для этого, например, кафе - пельменная "Маросейка", куда можно было прийти со своей бутылочкой, купленной в магазине рядом, и закусить пельмешками, стаканы выдавались тетечками - уборщицами по первой просьбе. Кроме этого, рядом было несколько точек, где можно было побаловаться винцом на разлив.
...в сентябре 1977 ракетная подводная лодка, идя с севера вдоль восточного берега Камчатки в базу, проводила какие-то профилактические работы с баллистической ракетой, и боеголовка ракеты оторвалась и утонула на глубине где-то около 60 м. Как это могло произойти технически, я не знаю, да меня это и не интересовало особенно, нужно было утопленную голову срочно найти.
По моему мнению, лучшим средством для поиска мог быть телевизионный искатель ИТ-3, тем более, что глубина места поиска до 60 м сделать это позволяла. Я запросил у камчадалов состав имеющихся у них тральщиков и наличие у них этого искателя. Оказалось, что у них в 114 бковр имеются только мтщ пр.266, 266М и бтщ пр.1265, на которых искателей ИТ-3 нет. Искатели оставались только на уже немногих бтщ пр.257Д, ДМ, несколько единиц которых оставалось во Владивостоке. Для этих бтщ переход на Камчатку представлял довольно сложную задачу, но по нашему указанию пара кораблей стала готовиться к переходу. Но в эти дни была очень плохая погода, на переходе и в районе Камчатки прогнозировались сплошные шторма, так, что даже мтщ из базы выйти в море не могли. Пришлось ждать у моря погоды, что продолжалось целую неделю.
Первую ночь я переспал на диване в кабинете начальника ЦКП ВМФ, на остальные ночи меня отпускали домой, но целые дни я сидел на посту. На второй день нашего бдения в группе появился "особист" и взял с нас всех подписку о "неразглашении". В это же время П.М.Яровой дал задание ракетным специалистам проанализировать место отрыва головы от ракеты и рассчитать предполагаемую плавучесть оторвавшейся головы. Через пару дней специалисты доложили, что плавучесть головы может оказаться и отрицательной, и положительной, и даже нулевой. Это поставило нашу задачу еще более в затруднительное положение, так как голова могла оказаться в условиях штормов и течений где угодно.
Так мы в неведении пробыли целую неделю, а когда погода немного утихла мы с представителем РТУ ВМФ предложили попробовать провести поиск ГАСМ донных мин МГ-79, которая стояла на мтщ, учитывая, что дно моря в районе потери должно быть не очень захламлено. Начальство с радостью ухватилось за эту идею, дало соответствующие указания, и буквально через сутки с Камчатки доложили, что объект нашли и обвеховали, при этом наличие цели классифицировали с разных направлений, и все контакты подтвердились. Теперь уже дело стало за ПСС, они послали туда большое водолазное судно, водолазы подтвердили объект как искомую голову, застрополили ее и подняли на борт. Эпопея с поисками была закончена, кстати, тут же опять появился "особист" и уничтожил все записи о проделанной работе.
После этого поиска С.А.Бутов, убедившийся в достаточной эффективности ГАСМ донных мин, приказал С.Д.Могильному, а он мне, подготовить директиву ГК ВМФ на флоты об оборудовании на каждом флоте и в каждой ВМБ, флотилии полигонов из донных и якорных мин, и на них каждому тральщику, оборудованному ГАСМ, отрабатывать поиск мин. Такую директиву я подготовил и довольно быстро ее согласовал и подписал у Главкома. Полигоны были оборудованы, и мы, бывая на флотах, обычно старались проверить отработку на них тральщиков.
В конце 1979 года на отчетно-выборном партийном собрании парторганизации УПВ меня избрали в состав партийного бюро организации, а на нем - заместителем секретаря партбюро управления. На меня была возложена основная почетная обязанность по сбору членских взносов с коммунистов парторганизации. В то время в состав парторганизации управления входили и коммунисты всех военных представительств, находившихся в Москве, поэтому парторганизация насчитывала более 100 членов. Секретарем партбюро обычно избирали кого-то из руководителей ВП, как менее нагруженного, чем офицеры управления, в то время это был руководитель нашего ВП в Балашихе капитан 1 ранга Володя Галкин. Я добросовестно собирал взносы со всех коммунистов обычно в день получки, сдавал раз в месяц деньги в кассу АХУ ВМФ и отчитывался перед Политотделом ГШ и управлений ГК ВМФ.
Так как часть коммунистов при сборе взносов практически всегда отсутствовала из-за командировок, болезней, отпусков и других причин, то они сдавали взносы в другие дни, поэтому в моей кассе в продолжении месяца всегда были деньги. Этим пользовались все члены управления, прося у меня в долг небольшие суммы. Я никогда не отказывал, вел учет должников, ставя перед ними одно условие - все отдать в получку. Заместителем секретаря партбюро меня избирали 7 лет, и я ни разу не имел замечаний по вопросам сбора и сдачи членских взносов. Году в 1980 или 1981 на меня также были возложены на один год обязанности раздатчика получки личному составу управления, пришлось мне в дни получки одновременно раздавать деньги и собирать партвзносы. В результате однажды у меня случилась недостача где-то в 10-20 рублей, и когда С.А.Бутов при уплате взносов узнал об этом, то он сразу приказал финансисту компенсировать мне эту недостачу премией.
...Каспийская флотилия. В Баку мне тоже очень хотелось съездить, а долго уговаривал на это Г.П.Ярового, и вот где-то году в 1984-1985-м он послал меня и туда на состязательное траление.
Поселили меня в гостевую комнату на бербазе, потом мы пообедали в салоне комбрига на берегу, а после обеда в штабе бригады вскрыли конверт с заданием на состязание. Дивизион тральщиков, участвующий в состязании, состоял где-то из 4-5-и единиц мтщ пр.254М и тройки ртщ пр.1258. Мтщ пр.254 в это время оставались в строю только здесь, и я посетил их с некоторой ностальгией по своему первому тральщику на Сахалине. Пока штаб дивизиона разрабатывал решение на траление, меня на катере свозили на другой берег залива на Зых, где располагалась Объединенная база оружия флотилии. Там я ознакомился с хранением нашего оружия, а потом меня пригласили в сауну, где мы неплохо отдохнули от трудов праведных.
План учения утвердил командующий флотилией контр-адмирал В.В.Толкачев, он также пошел с нами в море наблюдать за ходом состязательного траления. Конечно, больших успехов от действий старых тральщиков ожидать не приходилось, кроме того, не было применено вертолетное траление, но действия личного состава были хорошими, что говорило о достаточной специальной и тактической подготовке всех категорий офицеров и матросов. Кстати, личный состав кораблей в значительной мере состоял из азербайджанцев, встречались они и среди офицеров, помню, даже начальник штаба днтщ был азербайджанцем, очень хороший и грамотный офицер, жаль, забыл его фамилию.
Оказалось, что перед нашим выходом в море комбриг послал в море КВН, переоборудованный из тщ пр.254, с задачей работы по предназначению, а также ловли рыбы осетровой породы. Мне же комбриг предложил при отъезде взять с собой килограмм 5-6 такой рыбки, я, естественно, не отказался. Но к концу нашей работы с КВН доложили, что ничего им поймать не удалось. Тогда наши корабли подошли к каким-то МРС, офицеры взяли у рыбаков пару ящиков только что выловленной кильки и пообещали мне через пару часов вкусненный деликатес.
Они каким-то там специальным способом присолили эту кильку и еще в море пригласили меня на пробу. Помню, вошел я в кают-кампанию, за столом сидят офицеры во главе с адмиралом и комбригом, руками чистят кильку и с удовольствием её поглощают, причем у них весь рот в чешуе. Я попробовал несколько рыбок, мне что-то не очень понравилось, и я скромно отказался от этого деликатеса. При возвращении с моря мы дали телеграмму в БП ВМФ о проведенной работе, потом еще раз съездили на Зых в баню, и я стал готовиться к отъезду.
И здесь возникла проблема с билетом на самолет. Комбриг сказал, что с кассами у него все схвачено, но через тройку часов он доложил о своём провале. Оказалось, что в эти дни в Баку проходил какой-то международный химический симпозиум, и как раз в эти дни делегаты разлетались по домам, в основном, через Москву. Комбриг предложил мне единственно оставшийся путь: мне лично попросить одного из его командиров мтщ достать билет. Оказалось, что у него служил командиром корабля сын первого заместителя Председателя Совета Министров Азербайджанской ССР, капитан 3 ранга, фамилию не называю, чтобы не ошибиться. Сам комбриг к нему обратиться не мог, так как командир имел пристрастие к "бахусу", периодически прогуливал службу и, естественно, наказывался комбригом.
Я пошел на корабль к этому командиру и попросил его помочь с билетом. Командир оказался вполне нормальным молодым человеком, он сразу согласился это сделать, только попросил получить разрешение у комбрига на сход, а также помочь ему получить на корабль новый плавкабель трала ТЭМ-52, который у него на корабле здорово истрепался, а на Базе оружия флотилии их не было. Добро комбрига было получено, плавкабель я ему пообещал, и где-то часа через три я держал в руках билет на ближайший самолет в Москву. Перед отъездом комбриг все-таки решил меня угостить осетром, мы на машине объездили все пляжи Баку, и только на морвокзале нашли шашлык из осетра, который благополучно и попробовали, было очень вкусно. В самолете со мной и на самом деле рядом сидели какие-то немцы из ФРГ, и, хотя я и был в форме, мы все-таки пытались о чем-то поболтать без обсуждения секретов. По прилете в Москву первое, что я сделал на службе, это собрал данные о наличии тралов ТЭМ-52 на Черноморском и других флотах и выписал наряды на отправку их на Каспийскую флотилию.
...Второй раз я попал на 18 Арсенал 8 мая 1986 года по приказу нового начальника УПВ ВМФ контр-адмирала Г.В.Емелина для проверки караулов накануне праздника Дня Победы. В этот день я приехал утром в Ленинград, меня на вокзале встретил заместитель руководителя 172 ВП МО по ПМО и проводил на пристань у Тучкова моста, откуда тогда ходили "Метеоры" до Кронштадта. От причала в Кронштадте я неторопливо прогулялся до штаба Арсенала, где и представился начальнику с вручением ему предписания на проверку. У Арсенала оказалось где-то 3-4 гражданских караула ВОХР и один военный караул из матросов Арсенала. Я взял дежурного по Арсеналу, он же дежурный по караулам, и на выделенном нам "газике" объехал все караулы.
Во всех караулах ВОХР, я бы сказал, был идеальный порядок, служба неслась очень качественно. В одном из них разводящей была симпатичная молодая женщина, мне рассказали, что когда она ещё работала постовым, то даже слегка пырнула штыком своего ухажера при его попытке пьяным попасть к ней на охраняемый объект. Я попросил её произвести неполную разборку её пистолета ПМ, что она с блеском и сделала. Всё-таки у меня был достаточно большой опыт и несения службы в караулах и проверок караулов, но здесь мне серьёзно ни к чему придраться не удалось.
Совсем другая картина оказалась в военном карауле. И подготовка состава караула оказалась очень слабой, и порядок в караульном помещении соблюдался недостаточно. Пришлось записать в постовую ведомость довольно много замечаний.
После обеда я уже закончил проверку, купил в магазине пару бутылок водочки, которая в Кронштадте продавалась свободно в то время, когда в Ленинграде купить её было проблемой, и на пароме перешел в Ораниенбаум, а потом на электричке заехал к сватам и поздно вечером сел на поезд в Москву. Моим докладом о результатах проверки Г.В.Емелин остался доволен.
Связь с искусством. За время моей службы в УПВ ВМФ мне пришлось пару раз поучаствовать, в некотором роде, в консультационных мероприятиях кино - и театрального искусства.
Где-то в 1976 или 1977 году в наш отдел на отзыв через Главкома ВМФ - Политуправление ВМФ - начальника УПВ ВМФ поступил сценарий художественного фильма с рабочим названием "Аллея алых тополей". Фильм должен был показать опасную работу минеров Черноморского флота по разминированию неконтактных мин, которые немцы применили сразу с началом Великой Отечественной Войны. Там же были освещены работы по уменьшению опасности подрыва кораблей на этих минах, в частности, путем размагничивания кораблей, большое участие в эти работах принимал и будущий Президент Академии наук СССР академик А.П.Александров.
Работа была поручена Е.Я.Разумовскому как самому умному и опытному, тем более помнящему те времена. Евгений Яковлевич, не торопясь, взялся за это дело, и частенько развлекал нас, зачитывая отдельные сценки сценария типа: "на Черноморский флот прибыл ученый Александров А.П., который отличался от нынешнего академика полным отсутствием лысины".
Однако через 1,5 - 2 месяца отзыв с замечаниями был написан, подписан у Главкома ВМФ и отправлен по нужному адресу. У нас все про него благополучно забыли.
И вдруг где-то в январе - феврале 1980 г. С.А.Бутову звонят из Политуправления ВМФ и говорят, что завтра в кинотеатре "Черемушки" в 15.00 состоится премьерный показ кинофильма "Аллегро с огнем", на который он и приглашается. Оказывается это тот самый фильм, отзыв на который мы "рожали". С.А.Бутов согласился было приехать, но потом видимо посчитал, что это не его уровень, и послал на мероприятие своего заместителя Петрова С.П., который в свою очередь решил послать на это мероприятие меня как противоминщика, так как сам торопился домой к молодой жене и малолетним детям.
Мне послать вместо себя было уже некого, но я сделал другой ход: взял у начальства санкцию на поездку вместе со мной минера Володю Ильина. Санкция была получена, но тут Ильин сказал, что неплохо бы взять с собой Приказчикова Михаила Сергеевича, который был начальником минно-трального отдела 4 Главка Минсудпрома, нашим хорошим старшим товарищем и даже по его рассказам участвовал в молодые годы в разоружении неконтактных немецких мин и в команде А.П.Александрова. Сам Михаил Сергеевич согласился участвовать в мероприятии, но попросил узаконить свое согласие у начальника Главка. Звонок по линии Бутов - Левченко окончательно утвердил состав группы: я - Ильин - Приказчиков.
На другой день где-то в 14 часов мы собрались у подъезда служебного дома N 2 ВМФ в Б.Комсомольском переулке, ввиду неясности общей обстановки были взяты в портфель пара бутылок водки, и поехали на станцию метро "Новые черемушки". Около 15 часов мы прибыли в кинотеатр "Черемушки" и были проведены в кабинет директора.
В кабинете директора кроме ее самой оказались: капитан 2 ранга из Политуправления ВМФ, майор - начальник 3-го отделения Черемушкинского районного военкомата, два полковника - ветераны ВОВ, два не самых главных артиста и помощник режиссера фильма, а также молодой парень - режиссер данного мероприятия. Мы ему сообщили, что Ильин Володя готов пару слов сказать о современном минном оружии ВМФ, а М.С.Приказчиков - о работе в годы ВОВ.
Потом всех нас повели в кинозал, полностью заполненный обычными кинозрителями в верхней одежде (тогда ходить в кино народ очень любил). Мы прошли на небольшую сцену перед экраном и сели на стулья. Директор кинотеатра в качестве вступительного слова коротко сказала о героизме советского народа в период ВОВ и что частичка этого героизма будет показана в новом фильме. Затем майор из военкомата рассказал о народном ополчении, формировавшемся в Черемушкинском районе г.Москвы, о героизме москвичей. В качестве примера он дал слово двум полковникам - ветеранам, которые уже заученными фразами коротенько рассказали об уничтоженных ими танках и фашистах.
Далее выступил Володя Ильин, который коротенько рассказал о современных минах и минерах без раскрытия военной тайны, а в стиле легкой болтовни, на которую он был мастер. Следующим предоставили слово М.С.Приказчикову, как участнику давних событий, но он мог только кратко сказать тост из двух слов, а выступать перед публикой он просто не умел. Но произнесенные им несколько слов типа "мы тоже" оказались достаточными. После всего этого заиграла бравурная музыка, пионеры поднесли всем участникам по гвоздичке, и торжественная часть была закончена.
Я пытался выяснить, куда нам сесть смотреть фильм, но директор предложила всем зайти к ней в кабинет. И.... это было какое-то чудо: во весь кабинет был накрыт стол, который ломился от выпивки и закуски. По тем временам это было чудо: водка правда была одного сорта, но ее было много, шампанское, а закуски - все от икры до любого мяса, зелень и т.д. и т.п.
Народ занял позицию за столом и начал произносить тосты, интенсивно выпивая и закусывая, при чем при порыве одного из военных все-таки посмотреть фильм один из артистов сказал, что фильм так себе и менять этот стол на место в зале абсолютно ни к чему. Таким образом, просидели почти весь фильм и только к самому его концу несколько человек, в том числе наша флотская группа пробралась в зал где-то на последний ряд. Всем уже мало что было понятно, но приходилось все время осаживать М.С.Приказчикова, который то и дело пытался кричать, что все было не так. Поэтому из зала пришлось уйти, пойти в кабинет, который практически освободился, выпить на посошок, прихватить закусочки и ретироваться на улицу.
На потемневшую улицу вышли вместе наша группа, капдва из Политуправления ВМФ и майор из военкомата. Так как М.С Приказчиков был уже очень хорош, то его вместе с политрабочим отправили в метро, и они обещали четко доехать до дома. А я, Володя Ильин и майор из военкомата задумались, нас просто грызла мысль о неиспользованных двух пузырях, которые покоились в портфеле. Было принято решение: оставлять их на завтра просто не по-коммунистически. Рядом с метро "Новые Черемушки" на площадке стояло несколько снегоуборочных автомашин без дела. Поэтому означенная троица забралась среди этих автомашин, чтобы не особенно светиться, и на ступеньке одной из них накрыла стол, достаточно неплохой. И под приятный разговор, учитывая к тому то, что у меня в этом году сын кончал школу, а майор из военкомата обещал содействие в прохождении военкомата для поступления сына в военно-морское училище, как-то незаметно эти две бутылочки были уговорены и уже не представляли ни для кого никакого смущения.
Какая реакция жен на прибывших после этого мужей нас особенно не интересует, главное, что все добрались до дома, а фильм "Аллегро с огнем" был принят авторитетной комиссией и вышел на экраны страны.
А где-то в апреле 1984-85 года меня вызвал заместитель начальника УПВ контр-адмирал С.П.Петров и приказал следовать за ним. Мы, не торопясь, пешочком прошли с ним через площадь Дзержинского мимо Детского мира вниз до улицы Горького, перешли на другую сторону улицы к гостинице "Интурист" и вошли в рядом располагающийся Московский драматический театр имени М.Н.Ермоловой. Оказалось, что театр поставил спектакль о героической работе флотских минеров по разоружению обнаруженных в море оставшихся от войны вражеских мин в настоящее время. Театр планировал показывать этот спектакль во время шефских поездок на флоты.
Администрация театра вышла на командование ВМФ о просьбой о консультировании этого спектакля, и соответствующая команда докатилась до С.П.Петрова, а он решил для этого дела прихватить и меня. Постановщик спектакля пригласил нас в зрительный зал, и нам показали весь спектакль в течение порядка 2,5 часов. Мы добросовестно высидели это время, с долей некоторого скептицизма просмотрели спектакль, потом в кабинете главного постановщика и артистов спектакля поделились своими впечатлениями и замечаниями.
Сначала я пытался объяснить некоторую абсурдность представленных в спектакле действий минеров, учитывая уж очень большое время, прошедшее после войны, когда аппаратура мин уже полностью вышла из строя, и найденные мины просто уничтожаются, как взрывоопасные предметы, и никто в них уже не ковыряется. Но С.П.Петров предложил сразу уйти от фактического смысла спектакля, а принять содержание как художественный вымысел автора. После этого мы высказали довольно много замечаний по оформлению сцен спектакля, по форме одежды и внешнему виду артистов, по их некоторым высказываниям и флотским выражениям. Нас внимательно выслушали, записали все замечания и пообещали всё устранить на следующей репетиции спектакля, о времени которой мы будем предупреждены.
Таким образом, нам с С.П.Петровым пришлось ещё 2 раза сходить в театр на репетиции, где постановщик и артисты добросовестно пытались учесть наши замечания, а мы в процессе этих просмотров попытались усмотреть все мелочи в их действиях. После второй репетиции я даже пообещал главному герою спектакля подарить настоящий знак ВМФ "За боевое траление", что и сделал на третьей репетиции. Хочу объяснить, откуда у меня оказался этот знак.
Я пришел на службу в УПВ в августе 1975 года, а в этом году по ходатайству заместителя Главкома ВМФ по боевой подготовке адмирала Г.А.Бондаренко, поддержанного Главкомом ВМФ адмиралом флота Советского Союза С.Г.Горшковым, приказом МО СССР N 141 от 16 мая 1975г. был учрежден нагрудный знак "За боевое траление" для поощрения военнослужащих ВМФ, отличившихся в боевом тралении, уничтожении и разоружении морских мин и проявивших при этом мужество и мастерство. Согласно Положению награждение производилось приказами Главкома ВМФ по представлению командующих флотами и флотилиями. Первыми знаками были награждены советские моряки из отряда контр-адмирала С.П.Зуенко, открывшие в Бенгальском заливе доступ к главному порту Бангладеш г. Читтагонг, и подчиненные капитана 1 ранга А.Н.Аполлонова, протралившие 1250 квадратных миль Суэцкого залива. Об этих награждениях узнали на флотах уже демобилизованные воины, и где-то в сентябре 1975 года в УПВ на имя С.А.Бутова пришло коллективное письмо от его бывших сослуживцев, которые в его команде намного раньше участвовали в борьбе с минной опасностью во Вьетнаме.
Они тоже захотели иметь этот знак и приложили к письму список человек на 30 участников этой эпопеи. С.А.Бутов поручил капитану 3 ранга В.Басанцу, который в то время был прикомандирован к нашему отделу из одного из московских ВП, подготовить и оформить соответствующий приказ ГК ВМФ о награждении знаком этих людей. Дополнительно он приказал включить в приказ, естественно, себя, С.Д.Могильного, а также кого-то из других своих знакомых и представителей института, в частности, А.А.Кондратовича и В.Б.Зарина.
...он провозился где-то с год и вручил все знаки, за исключением трех. Где-то в середине 1977 года В.Басанца вернули в его ВП, при уходе из отдела он передал мне три оставшихся знака с пустыми удостоверениями. Я продолжать поиски не стал, потому что это было практически безнадежно. Два знака я подарил, уж не помню кому, а один планировал оставить себе, ведь я все-таки во время службы на ТОФ участвовал в боевом тралении при испытаниях трала ПДСТ-1 и уничтожил около десятка мин времен войны. Вот этот знак я и подарил артисту.
Окончательный прогон спектакля был назначен накануне Международного Дня 1 Мая. Администрация пригласила на это мероприятие всех, кого мы захотим, с супругами и родственниками. С.П.Петров и я, как непосредственные консультанты, пришли с жёнами, пришли и многие офицеры нашего управления. Остальные места в зале были заполнены участниками парадного расчета полка морской пехоты, которые в Москве готовились к первомайскому параду и были приглашены на спектакль. Прошел спектакль под аплодисменты зала и был утвержден в репертуаре театра имени М.Н.Ермоловой, жаль не помню его названия и не знаю, что с ним стало потом.
И запомнилась еще одна проверка ЗТУ СФ, на которой я был как обычно назначен посредником фактических действий сил КолФлРС. Мне в помощники был придан из Противолодочного центра СФ капитан 1 ранга Рудаков Юлий Олимпиевич. Он был сыном того самого капитана 1 ранга Олимпия Ивановича Рудакова, командира крейсера "Свердлов", который в 1953 году ходил в Англию в Портсмут на коронацию Елизаветы II и самостоятельно без лоцмана установил крейсер на рейде способом фертоинг за 12 минут вместо положенных в Британском флоте 45 минут, был за это обласкан и королевой и принцессой Маргаритой, последнюю, по слухам, даже уложил горизонтально. И вот с сыном легендарного человека мне предстояло провести вместе несколько дней.
...Мы немного расслабились, между делом осмотрели город, побывали на рынке, в местных харчевнях, попили местного вина и поели местных закусок, съездили на экскурсию в Кутаиси. В это время в Москве и в центре был дефицит практически всего, а здесь в Грузии было много дефицитных товаров, хотя и местного производства. Кормили во всяких забегаловках очень даже прилично, мы по рекомендации комбрига, в основном, питались в кафе учебного центра бригады, и первое время очень удивлялись громадности порций, которые вываливал нам на тарелки повар. Помню, основным блюдом в забегаловках, да и везде, была солянка, фактически много мяса с подливой, целая большая тарелка, к ней прилагалось много зелени и любое количество лаваша, а также свободно везде в городе можно было выпить пива, чего сделать у нас дома было довольно сложно. В общем, "перестройка" Грузии коснулась значительно меньше, чем центральных регионов.
По окончании проверки за нами прилетел АН-24, на нём химики флота наконец-то прислали всё недостающее имущество в бригаду. Пока разгружали самолет, его экипаж и севастопольцы из моей группы запаслись в аэродромном магазинчике сахаром, который в Севастополе, оказывается, был в большом дефиците. Я же вывез из Поти большую коробку эвкалиптовых веников, большую часть которых раздал нашим офицерам, и пакет лаврового листа, кусты которого обрамляли все дорожки на территории ЗКП бригады. Комбриг летел в Севастополь вместе с нами и в самолёте всё уговаривал меня оценить бригаду на "четыре", но когда я доложил об этом в нашей группе разбора, то присутствовавшие там флотские начальники комбрига доходчиво объяснили ему, что поставленная бригаде оценка и так превышает его возможности. Мой акт проверки Главкомом был утверждён, а флотские БПешники сказали мне спасибо. Кстати, комбриг 184 брковр впоследствии стал командиром КрВМБ и вице-адмиралом.
Флагмин 68 брковр уверил меня в полном их превосходстве, тем более, что они планировали привлечь к поиску донных мин дельфинов. Вечером они пригласили меня в научно-исследовательский центр по дрессировке дельфинов для ВМФ. Мы поехали в Казачью бухту, там в центре осмотрели несколько дельфинов и одну белуху в водяных вольерах, посмотрели небольшое представление пары специально для этого содержащихся дельфинов. Потом мы сходили в сауну и в кабинете начальника центра посидели за "чашкой чая". Здесь тренеры рассказали мне о принципе поиска мин дельфинами: тренер на мотолодке следует заданным галсом по минному полю, за ним плывёт дельфин. Он, обнаружив мину, как металлический предмет, быстро подплывает к лодке и касается специального рычага на ней, как бы сообщая о найденном предмете.
Дельфину на голову одевается специальный намордник с буйком и якорем, дельфин плывёт обратно к найденной мине и оставляет у неё это устройство. Буёк всплывает и обозначает мину. Дальнейшие действия по её уничтожению проводит человек. Можно было прикреплять дельфину и подрывной патрон для уничтожения мины, но тут возникали проблемы с удалением дельфина от места взрыва, а также уточнённой классификации мины. Я высказал некоторое сомнение в надёжности этого способа поиска мин, ведь работало живое существо, которое подвержено различному настроению, которое не всегда может быть направлено именно на необходимые действия. Если вероятность обнаружения мины техническими средствами можно посчитать, то действия живого организма, по-моему, расчёту не поддаются. Каждый остался при своём мнении, на чём мы и разошлись.
На другой день мы вышли в море, штаб 68 брковр и я расположились на зс "Припять", который нам выделил комбриг 92 бртщ в качестве штабного корабля. На верхней палубе зс поместили две большие ванны с морской водой, в которых транспортировали 2-х дельфинов. За кормой зс буксировал специальный вольер для работы дельфинов в море. С приходом в район дельфинов на специальных полотнищах спустили в воду, и они зашли в вольер. Но когда инструктор на лодке начал вызывать их из вольера для работы, они выходить категорически отказались. Эти попытки были повторены несколько раз, но так ничего и не вышло. Впоследствии инструктор пояснил отказ дельфинов работать какими-то сексуальными проблемами у них, так что мои соображения подтвердились.
После этого тральная группа приступила к работе согласно плана на состязание, работали и два вертолёта - тральщика Ми-14БТ, и три бтщ пр.1265, то есть по полной программе. Всё прошло очень даже хорошо, вполне даже тянуло на приз.
Когда я прибыл в УПВ ВМФ, Начальник УПВ ВМФ контр-адмирал Пухов Александр Григорьевич был в отпуске, я представился его заместителю капитану 1 ранга Бутову Сергею Алексеевичу, который побеседовал со мной об ответственности московской службы, совместно с финансистом определил мне оклад по нижней вилке (170 рублей) и рекомендовал сразу написать рапорт на получение жилплощади, что я и сделал, став 2-м в очереди на квартиру в управлении после кадровика Андрея Мареева.
...мои функциональные обязанности заключались, в основном, в обеспечении разработок, производства и эксплуатации на флотах неконтактных (электромагнитных и акустических) тралов, шнуровых зарядов, акустических искателей мин, а также вопросы вертолетного траления, остальная номенклатура возлагалась на Артюгина. Таким образом, я отвечал за проведение НИР и ОКР по разработке образцов своей номенклатуры ПМО, принятие их на вооружение, заказ в промышленности и серийное производство, эксплуатацию их на всех флотах. Кроме того, на меня возлагалось непосредственное курирование взаимоотношений с 2-мя предприятиями промышленности, выпускающими ПМО: Уральским машиностроительным заводом им.К.Е.Ворошилова МСП в г.Уральск Казахской ССР, головным в стране по выпуску ПМО, и заводом "Азовкабель" МЭТП в г.Бердянск на Азовском море. Также на меня были возложены все вопросы нового тогда в ВМФ направления - вертолетного траления. Для меня все эти вопросы были абсолютно новыми, не очень понятными, но я исходил из принципа, что "не боги горшки обжигают", а потому надеялся в ближайшее время освоить свои новые обязанности.
Уже во второй день моей службы Г.С.Курляндцев расписал мне несколько входящих бумаг, которые я прочитал и "одурел", совершенно не понимая, что с ними делать. Помню, что одна из бумаг была из ВПК о разрешении выплаты первой части премии военнослужащим ВМФ за создание комплексного искателя-уничтожителя мин КИУ-1, принятого на вооружение в январе 1975 года, вторая - из 28 НИИ ВМФ пришел проект директивы на испытания по какой-то моей теме, и еще с пяток бумаг пониже значением. Все эти бумаги повергли меня в некоторое смятение своим уровнем, ведь до этого я с таким не встречался. Л.В.Шипов, который еще продолжал рассчитываться перед увольнением, быстренько просмотрел эти бумаги, сказал, что ничего сложного, только по решению ВПК нужно делать приказ МО СССР о премировании.
Для меня все это был сплошной "темный лес", но я начал изучать дела с предыдущими документами, обращался ко всем с вопросами и за советами, никто мне не отказывал, и дело потихоньку начало двигаться. Скоро вышел из отпуска С.Д.Могильный, я бы сказал - "мой главный учитель", с ним стало значительно легче решать возникающие вопросы, ведь он очень многое знал и в специальных технических вопросах и в вопросах взаимоотношений начальников и подчиненных, то есть в "дипломатии" этих взаимоотношений. К тому же после смерти его первой жены вторая его жена Лаврова Калерия Борисовна оказалась моей землячкой, мои родители знали ее маму, и она их, таким образом, С.Д. как бы взял надо мной шефство.
Через пару недель уволенный в запас мой предшественник Л.В.Шипов давал отвальную и пригласил на это мероприятие и меня. Узнав, что на нем будут и С.А.Бутов, и С.Д.Могильный, я пытался отказаться по этическим соображениям, мол, негоже начинать службу с выпивки с начальниками, но и Л.В.Шипов и другие убедили меня, что здесь так принято и это не является чем-то зазорным, а только укрепляет коллектив. Отвальная проводилась на даче за городом недалеко от Москвы, на природе мы прилично посидели, и здесь я понял, что в нерабочее время все желают "расслабиться", даже большие начальники.
Скоро вышел из отпуска и начальник управления контр-адмирал А.Г.Пухов, который, оказывается, увольнялся в запас по не совсем своей воле. Дело в том, что до этого в нашем отделе служил офицер Б.А.Даньшин, который был ответственным за изобретательскую работу в Управлении. Он осуществлял ее так, что пропускал дальше присылаемые из института и предприятий промышленности на заключение изобретения только при условии включения в состав авторов изобретения офицеров Управления, и даже начальника Управления. Таким образом, офицеры Управления вместе с его начальником становились соавторами многочисленных изобретений, получали соответствующие вознаграждения за изобретения, но партийные взносы с этих вознаграждений не платили.
Политотдел Главного штаба и управлений Главнокомандующего ВМФ провел расследование и предъявил к А.Г.Пухову соответствующие претензии, которые и послужили одной из главных причин его увольнения в запас. При этом произошел интересный случай: при расследовании этого дела в Политотдел был вызван уже при мне Юлиан Дашков, который был секретарем партбюро управления, с ведомостями уплаты членских взносов коммунистами. Обычно в Главный штаб ВМФ офицеры ходили пешком по переулочкам, сокращая путь, так как на транспорте туда добираться очень неудобно. Так пошел и Юлиан и в Кривоколенном переулке умудрился попасть под машину, но так, что существенных повреждений не получил, но ведомости пропали, видимо, этим он хотел помочь своему начальнику.
Переход на этот высокий уровень деятельности и, видимо, мои переживания за выполнение этой работы некоторым образом сказались на моем здоровье, и где-то в октябре месяце у меня стала очень сильно болеть голова от этих забот. В нашем служебном доме на первом этаже находилась санчасть, где находилось порядка 3-х терапевтов, на которых были распределены все управления дома. Еще в санчасти был стоматологический кабинет, кабинет лечебной физкультуры и ординаторская. Все остальные врачи располагались в 39 Центральной поликлинике ВМФ, куда больные направлялись терапевтами дома.
Врач освободил меня от службы недели на две, лечил горчичниками на затылок, пилюлями, свежим воздухом и велел после рабочего дня расслабляться, то есть скидывать напряжение работы. Старшие товарищи по службе одобрили идею "расслабления", что мы иногда и делали, благо в районе нашего служебного дома было достаточно мест для этого, например, кафе - пельменная "Маросейка", куда можно было прийти со своей бутылочкой, купленной в магазине рядом, и закусить пельмешками, стаканы выдавались тетечками - уборщицами по первой просьбе. Кроме этого, рядом было несколько точек, где можно было побаловаться винцом на разлив.
...в сентябре 1977 ракетная подводная лодка, идя с севера вдоль восточного берега Камчатки в базу, проводила какие-то профилактические работы с баллистической ракетой, и боеголовка ракеты оторвалась и утонула на глубине где-то около 60 м. Как это могло произойти технически, я не знаю, да меня это и не интересовало особенно, нужно было утопленную голову срочно найти.
По моему мнению, лучшим средством для поиска мог быть телевизионный искатель ИТ-3, тем более, что глубина места поиска до 60 м сделать это позволяла. Я запросил у камчадалов состав имеющихся у них тральщиков и наличие у них этого искателя. Оказалось, что у них в 114 бковр имеются только мтщ пр.266, 266М и бтщ пр.1265, на которых искателей ИТ-3 нет. Искатели оставались только на уже немногих бтщ пр.257Д, ДМ, несколько единиц которых оставалось во Владивостоке. Для этих бтщ переход на Камчатку представлял довольно сложную задачу, но по нашему указанию пара кораблей стала готовиться к переходу. Но в эти дни была очень плохая погода, на переходе и в районе Камчатки прогнозировались сплошные шторма, так, что даже мтщ из базы выйти в море не могли. Пришлось ждать у моря погоды, что продолжалось целую неделю.
Первую ночь я переспал на диване в кабинете начальника ЦКП ВМФ, на остальные ночи меня отпускали домой, но целые дни я сидел на посту. На второй день нашего бдения в группе появился "особист" и взял с нас всех подписку о "неразглашении". В это же время П.М.Яровой дал задание ракетным специалистам проанализировать место отрыва головы от ракеты и рассчитать предполагаемую плавучесть оторвавшейся головы. Через пару дней специалисты доложили, что плавучесть головы может оказаться и отрицательной, и положительной, и даже нулевой. Это поставило нашу задачу еще более в затруднительное положение, так как голова могла оказаться в условиях штормов и течений где угодно.
Так мы в неведении пробыли целую неделю, а когда погода немного утихла мы с представителем РТУ ВМФ предложили попробовать провести поиск ГАСМ донных мин МГ-79, которая стояла на мтщ, учитывая, что дно моря в районе потери должно быть не очень захламлено. Начальство с радостью ухватилось за эту идею, дало соответствующие указания, и буквально через сутки с Камчатки доложили, что объект нашли и обвеховали, при этом наличие цели классифицировали с разных направлений, и все контакты подтвердились. Теперь уже дело стало за ПСС, они послали туда большое водолазное судно, водолазы подтвердили объект как искомую голову, застрополили ее и подняли на борт. Эпопея с поисками была закончена, кстати, тут же опять появился "особист" и уничтожил все записи о проделанной работе.
После этого поиска С.А.Бутов, убедившийся в достаточной эффективности ГАСМ донных мин, приказал С.Д.Могильному, а он мне, подготовить директиву ГК ВМФ на флоты об оборудовании на каждом флоте и в каждой ВМБ, флотилии полигонов из донных и якорных мин, и на них каждому тральщику, оборудованному ГАСМ, отрабатывать поиск мин. Такую директиву я подготовил и довольно быстро ее согласовал и подписал у Главкома. Полигоны были оборудованы, и мы, бывая на флотах, обычно старались проверить отработку на них тральщиков.
В конце 1979 года на отчетно-выборном партийном собрании парторганизации УПВ меня избрали в состав партийного бюро организации, а на нем - заместителем секретаря партбюро управления. На меня была возложена основная почетная обязанность по сбору членских взносов с коммунистов парторганизации. В то время в состав парторганизации управления входили и коммунисты всех военных представительств, находившихся в Москве, поэтому парторганизация насчитывала более 100 членов. Секретарем партбюро обычно избирали кого-то из руководителей ВП, как менее нагруженного, чем офицеры управления, в то время это был руководитель нашего ВП в Балашихе капитан 1 ранга Володя Галкин. Я добросовестно собирал взносы со всех коммунистов обычно в день получки, сдавал раз в месяц деньги в кассу АХУ ВМФ и отчитывался перед Политотделом ГШ и управлений ГК ВМФ.
Так как часть коммунистов при сборе взносов практически всегда отсутствовала из-за командировок, болезней, отпусков и других причин, то они сдавали взносы в другие дни, поэтому в моей кассе в продолжении месяца всегда были деньги. Этим пользовались все члены управления, прося у меня в долг небольшие суммы. Я никогда не отказывал, вел учет должников, ставя перед ними одно условие - все отдать в получку. Заместителем секретаря партбюро меня избирали 7 лет, и я ни разу не имел замечаний по вопросам сбора и сдачи членских взносов. Году в 1980 или 1981 на меня также были возложены на один год обязанности раздатчика получки личному составу управления, пришлось мне в дни получки одновременно раздавать деньги и собирать партвзносы. В результате однажды у меня случилась недостача где-то в 10-20 рублей, и когда С.А.Бутов при уплате взносов узнал об этом, то он сразу приказал финансисту компенсировать мне эту недостачу премией.
...Каспийская флотилия. В Баку мне тоже очень хотелось съездить, а долго уговаривал на это Г.П.Ярового, и вот где-то году в 1984-1985-м он послал меня и туда на состязательное траление.
Поселили меня в гостевую комнату на бербазе, потом мы пообедали в салоне комбрига на берегу, а после обеда в штабе бригады вскрыли конверт с заданием на состязание. Дивизион тральщиков, участвующий в состязании, состоял где-то из 4-5-и единиц мтщ пр.254М и тройки ртщ пр.1258. Мтщ пр.254 в это время оставались в строю только здесь, и я посетил их с некоторой ностальгией по своему первому тральщику на Сахалине. Пока штаб дивизиона разрабатывал решение на траление, меня на катере свозили на другой берег залива на Зых, где располагалась Объединенная база оружия флотилии. Там я ознакомился с хранением нашего оружия, а потом меня пригласили в сауну, где мы неплохо отдохнули от трудов праведных.
План учения утвердил командующий флотилией контр-адмирал В.В.Толкачев, он также пошел с нами в море наблюдать за ходом состязательного траления. Конечно, больших успехов от действий старых тральщиков ожидать не приходилось, кроме того, не было применено вертолетное траление, но действия личного состава были хорошими, что говорило о достаточной специальной и тактической подготовке всех категорий офицеров и матросов. Кстати, личный состав кораблей в значительной мере состоял из азербайджанцев, встречались они и среди офицеров, помню, даже начальник штаба днтщ был азербайджанцем, очень хороший и грамотный офицер, жаль, забыл его фамилию.
Оказалось, что перед нашим выходом в море комбриг послал в море КВН, переоборудованный из тщ пр.254, с задачей работы по предназначению, а также ловли рыбы осетровой породы. Мне же комбриг предложил при отъезде взять с собой килограмм 5-6 такой рыбки, я, естественно, не отказался. Но к концу нашей работы с КВН доложили, что ничего им поймать не удалось. Тогда наши корабли подошли к каким-то МРС, офицеры взяли у рыбаков пару ящиков только что выловленной кильки и пообещали мне через пару часов вкусненный деликатес.
Они каким-то там специальным способом присолили эту кильку и еще в море пригласили меня на пробу. Помню, вошел я в кают-кампанию, за столом сидят офицеры во главе с адмиралом и комбригом, руками чистят кильку и с удовольствием её поглощают, причем у них весь рот в чешуе. Я попробовал несколько рыбок, мне что-то не очень понравилось, и я скромно отказался от этого деликатеса. При возвращении с моря мы дали телеграмму в БП ВМФ о проведенной работе, потом еще раз съездили на Зых в баню, и я стал готовиться к отъезду.
И здесь возникла проблема с билетом на самолет. Комбриг сказал, что с кассами у него все схвачено, но через тройку часов он доложил о своём провале. Оказалось, что в эти дни в Баку проходил какой-то международный химический симпозиум, и как раз в эти дни делегаты разлетались по домам, в основном, через Москву. Комбриг предложил мне единственно оставшийся путь: мне лично попросить одного из его командиров мтщ достать билет. Оказалось, что у него служил командиром корабля сын первого заместителя Председателя Совета Министров Азербайджанской ССР, капитан 3 ранга, фамилию не называю, чтобы не ошибиться. Сам комбриг к нему обратиться не мог, так как командир имел пристрастие к "бахусу", периодически прогуливал службу и, естественно, наказывался комбригом.
Я пошел на корабль к этому командиру и попросил его помочь с билетом. Командир оказался вполне нормальным молодым человеком, он сразу согласился это сделать, только попросил получить разрешение у комбрига на сход, а также помочь ему получить на корабль новый плавкабель трала ТЭМ-52, который у него на корабле здорово истрепался, а на Базе оружия флотилии их не было. Добро комбрига было получено, плавкабель я ему пообещал, и где-то часа через три я держал в руках билет на ближайший самолет в Москву. Перед отъездом комбриг все-таки решил меня угостить осетром, мы на машине объездили все пляжи Баку, и только на морвокзале нашли шашлык из осетра, который благополучно и попробовали, было очень вкусно. В самолете со мной и на самом деле рядом сидели какие-то немцы из ФРГ, и, хотя я и был в форме, мы все-таки пытались о чем-то поболтать без обсуждения секретов. По прилете в Москву первое, что я сделал на службе, это собрал данные о наличии тралов ТЭМ-52 на Черноморском и других флотах и выписал наряды на отправку их на Каспийскую флотилию.
...Второй раз я попал на 18 Арсенал 8 мая 1986 года по приказу нового начальника УПВ ВМФ контр-адмирала Г.В.Емелина для проверки караулов накануне праздника Дня Победы. В этот день я приехал утром в Ленинград, меня на вокзале встретил заместитель руководителя 172 ВП МО по ПМО и проводил на пристань у Тучкова моста, откуда тогда ходили "Метеоры" до Кронштадта. От причала в Кронштадте я неторопливо прогулялся до штаба Арсенала, где и представился начальнику с вручением ему предписания на проверку. У Арсенала оказалось где-то 3-4 гражданских караула ВОХР и один военный караул из матросов Арсенала. Я взял дежурного по Арсеналу, он же дежурный по караулам, и на выделенном нам "газике" объехал все караулы.
Во всех караулах ВОХР, я бы сказал, был идеальный порядок, служба неслась очень качественно. В одном из них разводящей была симпатичная молодая женщина, мне рассказали, что когда она ещё работала постовым, то даже слегка пырнула штыком своего ухажера при его попытке пьяным попасть к ней на охраняемый объект. Я попросил её произвести неполную разборку её пистолета ПМ, что она с блеском и сделала. Всё-таки у меня был достаточно большой опыт и несения службы в караулах и проверок караулов, но здесь мне серьёзно ни к чему придраться не удалось.
Совсем другая картина оказалась в военном карауле. И подготовка состава караула оказалась очень слабой, и порядок в караульном помещении соблюдался недостаточно. Пришлось записать в постовую ведомость довольно много замечаний.
После обеда я уже закончил проверку, купил в магазине пару бутылок водочки, которая в Кронштадте продавалась свободно в то время, когда в Ленинграде купить её было проблемой, и на пароме перешел в Ораниенбаум, а потом на электричке заехал к сватам и поздно вечером сел на поезд в Москву. Моим докладом о результатах проверки Г.В.Емелин остался доволен.
Связь с искусством. За время моей службы в УПВ ВМФ мне пришлось пару раз поучаствовать, в некотором роде, в консультационных мероприятиях кино - и театрального искусства.
Где-то в 1976 или 1977 году в наш отдел на отзыв через Главкома ВМФ - Политуправление ВМФ - начальника УПВ ВМФ поступил сценарий художественного фильма с рабочим названием "Аллея алых тополей". Фильм должен был показать опасную работу минеров Черноморского флота по разминированию неконтактных мин, которые немцы применили сразу с началом Великой Отечественной Войны. Там же были освещены работы по уменьшению опасности подрыва кораблей на этих минах, в частности, путем размагничивания кораблей, большое участие в эти работах принимал и будущий Президент Академии наук СССР академик А.П.Александров.
Работа была поручена Е.Я.Разумовскому как самому умному и опытному, тем более помнящему те времена. Евгений Яковлевич, не торопясь, взялся за это дело, и частенько развлекал нас, зачитывая отдельные сценки сценария типа: "на Черноморский флот прибыл ученый Александров А.П., который отличался от нынешнего академика полным отсутствием лысины".
Однако через 1,5 - 2 месяца отзыв с замечаниями был написан, подписан у Главкома ВМФ и отправлен по нужному адресу. У нас все про него благополучно забыли.
И вдруг где-то в январе - феврале 1980 г. С.А.Бутову звонят из Политуправления ВМФ и говорят, что завтра в кинотеатре "Черемушки" в 15.00 состоится премьерный показ кинофильма "Аллегро с огнем", на который он и приглашается. Оказывается это тот самый фильм, отзыв на который мы "рожали". С.А.Бутов согласился было приехать, но потом видимо посчитал, что это не его уровень, и послал на мероприятие своего заместителя Петрова С.П., который в свою очередь решил послать на это мероприятие меня как противоминщика, так как сам торопился домой к молодой жене и малолетним детям.
Мне послать вместо себя было уже некого, но я сделал другой ход: взял у начальства санкцию на поездку вместе со мной минера Володю Ильина. Санкция была получена, но тут Ильин сказал, что неплохо бы взять с собой Приказчикова Михаила Сергеевича, который был начальником минно-трального отдела 4 Главка Минсудпрома, нашим хорошим старшим товарищем и даже по его рассказам участвовал в молодые годы в разоружении неконтактных немецких мин и в команде А.П.Александрова. Сам Михаил Сергеевич согласился участвовать в мероприятии, но попросил узаконить свое согласие у начальника Главка. Звонок по линии Бутов - Левченко окончательно утвердил состав группы: я - Ильин - Приказчиков.
На другой день где-то в 14 часов мы собрались у подъезда служебного дома N 2 ВМФ в Б.Комсомольском переулке, ввиду неясности общей обстановки были взяты в портфель пара бутылок водки, и поехали на станцию метро "Новые черемушки". Около 15 часов мы прибыли в кинотеатр "Черемушки" и были проведены в кабинет директора.
В кабинете директора кроме ее самой оказались: капитан 2 ранга из Политуправления ВМФ, майор - начальник 3-го отделения Черемушкинского районного военкомата, два полковника - ветераны ВОВ, два не самых главных артиста и помощник режиссера фильма, а также молодой парень - режиссер данного мероприятия. Мы ему сообщили, что Ильин Володя готов пару слов сказать о современном минном оружии ВМФ, а М.С.Приказчиков - о работе в годы ВОВ.
Потом всех нас повели в кинозал, полностью заполненный обычными кинозрителями в верхней одежде (тогда ходить в кино народ очень любил). Мы прошли на небольшую сцену перед экраном и сели на стулья. Директор кинотеатра в качестве вступительного слова коротко сказала о героизме советского народа в период ВОВ и что частичка этого героизма будет показана в новом фильме. Затем майор из военкомата рассказал о народном ополчении, формировавшемся в Черемушкинском районе г.Москвы, о героизме москвичей. В качестве примера он дал слово двум полковникам - ветеранам, которые уже заученными фразами коротенько рассказали об уничтоженных ими танках и фашистах.
Далее выступил Володя Ильин, который коротенько рассказал о современных минах и минерах без раскрытия военной тайны, а в стиле легкой болтовни, на которую он был мастер. Следующим предоставили слово М.С.Приказчикову, как участнику давних событий, но он мог только кратко сказать тост из двух слов, а выступать перед публикой он просто не умел. Но произнесенные им несколько слов типа "мы тоже" оказались достаточными. После всего этого заиграла бравурная музыка, пионеры поднесли всем участникам по гвоздичке, и торжественная часть была закончена.
Я пытался выяснить, куда нам сесть смотреть фильм, но директор предложила всем зайти к ней в кабинет. И.... это было какое-то чудо: во весь кабинет был накрыт стол, который ломился от выпивки и закуски. По тем временам это было чудо: водка правда была одного сорта, но ее было много, шампанское, а закуски - все от икры до любого мяса, зелень и т.д. и т.п.
Народ занял позицию за столом и начал произносить тосты, интенсивно выпивая и закусывая, при чем при порыве одного из военных все-таки посмотреть фильм один из артистов сказал, что фильм так себе и менять этот стол на место в зале абсолютно ни к чему. Таким образом, просидели почти весь фильм и только к самому его концу несколько человек, в том числе наша флотская группа пробралась в зал где-то на последний ряд. Всем уже мало что было понятно, но приходилось все время осаживать М.С.Приказчикова, который то и дело пытался кричать, что все было не так. Поэтому из зала пришлось уйти, пойти в кабинет, который практически освободился, выпить на посошок, прихватить закусочки и ретироваться на улицу.
На потемневшую улицу вышли вместе наша группа, капдва из Политуправления ВМФ и майор из военкомата. Так как М.С Приказчиков был уже очень хорош, то его вместе с политрабочим отправили в метро, и они обещали четко доехать до дома. А я, Володя Ильин и майор из военкомата задумались, нас просто грызла мысль о неиспользованных двух пузырях, которые покоились в портфеле. Было принято решение: оставлять их на завтра просто не по-коммунистически. Рядом с метро "Новые Черемушки" на площадке стояло несколько снегоуборочных автомашин без дела. Поэтому означенная троица забралась среди этих автомашин, чтобы не особенно светиться, и на ступеньке одной из них накрыла стол, достаточно неплохой. И под приятный разговор, учитывая к тому то, что у меня в этом году сын кончал школу, а майор из военкомата обещал содействие в прохождении военкомата для поступления сына в военно-морское училище, как-то незаметно эти две бутылочки были уговорены и уже не представляли ни для кого никакого смущения.
Какая реакция жен на прибывших после этого мужей нас особенно не интересует, главное, что все добрались до дома, а фильм "Аллегро с огнем" был принят авторитетной комиссией и вышел на экраны страны.
А где-то в апреле 1984-85 года меня вызвал заместитель начальника УПВ контр-адмирал С.П.Петров и приказал следовать за ним. Мы, не торопясь, пешочком прошли с ним через площадь Дзержинского мимо Детского мира вниз до улицы Горького, перешли на другую сторону улицы к гостинице "Интурист" и вошли в рядом располагающийся Московский драматический театр имени М.Н.Ермоловой. Оказалось, что театр поставил спектакль о героической работе флотских минеров по разоружению обнаруженных в море оставшихся от войны вражеских мин в настоящее время. Театр планировал показывать этот спектакль во время шефских поездок на флоты.
Администрация театра вышла на командование ВМФ о просьбой о консультировании этого спектакля, и соответствующая команда докатилась до С.П.Петрова, а он решил для этого дела прихватить и меня. Постановщик спектакля пригласил нас в зрительный зал, и нам показали весь спектакль в течение порядка 2,5 часов. Мы добросовестно высидели это время, с долей некоторого скептицизма просмотрели спектакль, потом в кабинете главного постановщика и артистов спектакля поделились своими впечатлениями и замечаниями.
Сначала я пытался объяснить некоторую абсурдность представленных в спектакле действий минеров, учитывая уж очень большое время, прошедшее после войны, когда аппаратура мин уже полностью вышла из строя, и найденные мины просто уничтожаются, как взрывоопасные предметы, и никто в них уже не ковыряется. Но С.П.Петров предложил сразу уйти от фактического смысла спектакля, а принять содержание как художественный вымысел автора. После этого мы высказали довольно много замечаний по оформлению сцен спектакля, по форме одежды и внешнему виду артистов, по их некоторым высказываниям и флотским выражениям. Нас внимательно выслушали, записали все замечания и пообещали всё устранить на следующей репетиции спектакля, о времени которой мы будем предупреждены.
Таким образом, нам с С.П.Петровым пришлось ещё 2 раза сходить в театр на репетиции, где постановщик и артисты добросовестно пытались учесть наши замечания, а мы в процессе этих просмотров попытались усмотреть все мелочи в их действиях. После второй репетиции я даже пообещал главному герою спектакля подарить настоящий знак ВМФ "За боевое траление", что и сделал на третьей репетиции. Хочу объяснить, откуда у меня оказался этот знак.
Я пришел на службу в УПВ в августе 1975 года, а в этом году по ходатайству заместителя Главкома ВМФ по боевой подготовке адмирала Г.А.Бондаренко, поддержанного Главкомом ВМФ адмиралом флота Советского Союза С.Г.Горшковым, приказом МО СССР N 141 от 16 мая 1975г. был учрежден нагрудный знак "За боевое траление" для поощрения военнослужащих ВМФ, отличившихся в боевом тралении, уничтожении и разоружении морских мин и проявивших при этом мужество и мастерство. Согласно Положению награждение производилось приказами Главкома ВМФ по представлению командующих флотами и флотилиями. Первыми знаками были награждены советские моряки из отряда контр-адмирала С.П.Зуенко, открывшие в Бенгальском заливе доступ к главному порту Бангладеш г. Читтагонг, и подчиненные капитана 1 ранга А.Н.Аполлонова, протралившие 1250 квадратных миль Суэцкого залива. Об этих награждениях узнали на флотах уже демобилизованные воины, и где-то в сентябре 1975 года в УПВ на имя С.А.Бутова пришло коллективное письмо от его бывших сослуживцев, которые в его команде намного раньше участвовали в борьбе с минной опасностью во Вьетнаме.
Они тоже захотели иметь этот знак и приложили к письму список человек на 30 участников этой эпопеи. С.А.Бутов поручил капитану 3 ранга В.Басанцу, который в то время был прикомандирован к нашему отделу из одного из московских ВП, подготовить и оформить соответствующий приказ ГК ВМФ о награждении знаком этих людей. Дополнительно он приказал включить в приказ, естественно, себя, С.Д.Могильного, а также кого-то из других своих знакомых и представителей института, в частности, А.А.Кондратовича и В.Б.Зарина.
...он провозился где-то с год и вручил все знаки, за исключением трех. Где-то в середине 1977 года В.Басанца вернули в его ВП, при уходе из отдела он передал мне три оставшихся знака с пустыми удостоверениями. Я продолжать поиски не стал, потому что это было практически безнадежно. Два знака я подарил, уж не помню кому, а один планировал оставить себе, ведь я все-таки во время службы на ТОФ участвовал в боевом тралении при испытаниях трала ПДСТ-1 и уничтожил около десятка мин времен войны. Вот этот знак я и подарил артисту.
Окончательный прогон спектакля был назначен накануне Международного Дня 1 Мая. Администрация пригласила на это мероприятие всех, кого мы захотим, с супругами и родственниками. С.П.Петров и я, как непосредственные консультанты, пришли с жёнами, пришли и многие офицеры нашего управления. Остальные места в зале были заполнены участниками парадного расчета полка морской пехоты, которые в Москве готовились к первомайскому параду и были приглашены на спектакль. Прошел спектакль под аплодисменты зала и был утвержден в репертуаре театра имени М.Н.Ермоловой, жаль не помню его названия и не знаю, что с ним стало потом.
И запомнилась еще одна проверка ЗТУ СФ, на которой я был как обычно назначен посредником фактических действий сил КолФлРС. Мне в помощники был придан из Противолодочного центра СФ капитан 1 ранга Рудаков Юлий Олимпиевич. Он был сыном того самого капитана 1 ранга Олимпия Ивановича Рудакова, командира крейсера "Свердлов", который в 1953 году ходил в Англию в Портсмут на коронацию Елизаветы II и самостоятельно без лоцмана установил крейсер на рейде способом фертоинг за 12 минут вместо положенных в Британском флоте 45 минут, был за это обласкан и королевой и принцессой Маргаритой, последнюю, по слухам, даже уложил горизонтально. И вот с сыном легендарного человека мне предстояло провести вместе несколько дней.
...Мы немного расслабились, между делом осмотрели город, побывали на рынке, в местных харчевнях, попили местного вина и поели местных закусок, съездили на экскурсию в Кутаиси. В это время в Москве и в центре был дефицит практически всего, а здесь в Грузии было много дефицитных товаров, хотя и местного производства. Кормили во всяких забегаловках очень даже прилично, мы по рекомендации комбрига, в основном, питались в кафе учебного центра бригады, и первое время очень удивлялись громадности порций, которые вываливал нам на тарелки повар. Помню, основным блюдом в забегаловках, да и везде, была солянка, фактически много мяса с подливой, целая большая тарелка, к ней прилагалось много зелени и любое количество лаваша, а также свободно везде в городе можно было выпить пива, чего сделать у нас дома было довольно сложно. В общем, "перестройка" Грузии коснулась значительно меньше, чем центральных регионов.
По окончании проверки за нами прилетел АН-24, на нём химики флота наконец-то прислали всё недостающее имущество в бригаду. Пока разгружали самолет, его экипаж и севастопольцы из моей группы запаслись в аэродромном магазинчике сахаром, который в Севастополе, оказывается, был в большом дефиците. Я же вывез из Поти большую коробку эвкалиптовых веников, большую часть которых раздал нашим офицерам, и пакет лаврового листа, кусты которого обрамляли все дорожки на территории ЗКП бригады. Комбриг летел в Севастополь вместе с нами и в самолёте всё уговаривал меня оценить бригаду на "четыре", но когда я доложил об этом в нашей группе разбора, то присутствовавшие там флотские начальники комбрига доходчиво объяснили ему, что поставленная бригаде оценка и так превышает его возможности. Мой акт проверки Главкомом был утверждён, а флотские БПешники сказали мне спасибо. Кстати, комбриг 184 брковр впоследствии стал командиром КрВМБ и вице-адмиралом.
Флагмин 68 брковр уверил меня в полном их превосходстве, тем более, что они планировали привлечь к поиску донных мин дельфинов. Вечером они пригласили меня в научно-исследовательский центр по дрессировке дельфинов для ВМФ. Мы поехали в Казачью бухту, там в центре осмотрели несколько дельфинов и одну белуху в водяных вольерах, посмотрели небольшое представление пары специально для этого содержащихся дельфинов. Потом мы сходили в сауну и в кабинете начальника центра посидели за "чашкой чая". Здесь тренеры рассказали мне о принципе поиска мин дельфинами: тренер на мотолодке следует заданным галсом по минному полю, за ним плывёт дельфин. Он, обнаружив мину, как металлический предмет, быстро подплывает к лодке и касается специального рычага на ней, как бы сообщая о найденном предмете.
Дельфину на голову одевается специальный намордник с буйком и якорем, дельфин плывёт обратно к найденной мине и оставляет у неё это устройство. Буёк всплывает и обозначает мину. Дальнейшие действия по её уничтожению проводит человек. Можно было прикреплять дельфину и подрывной патрон для уничтожения мины, но тут возникали проблемы с удалением дельфина от места взрыва, а также уточнённой классификации мины. Я высказал некоторое сомнение в надёжности этого способа поиска мин, ведь работало живое существо, которое подвержено различному настроению, которое не всегда может быть направлено именно на необходимые действия. Если вероятность обнаружения мины техническими средствами можно посчитать, то действия живого организма, по-моему, расчёту не поддаются. Каждый остался при своём мнении, на чём мы и разошлись.
На другой день мы вышли в море, штаб 68 брковр и я расположились на зс "Припять", который нам выделил комбриг 92 бртщ в качестве штабного корабля. На верхней палубе зс поместили две большие ванны с морской водой, в которых транспортировали 2-х дельфинов. За кормой зс буксировал специальный вольер для работы дельфинов в море. С приходом в район дельфинов на специальных полотнищах спустили в воду, и они зашли в вольер. Но когда инструктор на лодке начал вызывать их из вольера для работы, они выходить категорически отказались. Эти попытки были повторены несколько раз, но так ничего и не вышло. Впоследствии инструктор пояснил отказ дельфинов работать какими-то сексуальными проблемами у них, так что мои соображения подтвердились.
После этого тральная группа приступила к работе согласно плана на состязание, работали и два вертолёта - тральщика Ми-14БТ, и три бтщ пр.1265, то есть по полной программе. Всё прошло очень даже хорошо, вполне даже тянуло на приз.