Один день наладчика технологического оборудования, А. Н. Алексеев, часть 4
Характеристика на Алексеева Андрея Николаевича, наладчика технологического оборудования цеха № 3 ЛЗПМ, 1934 г. рожд., русский, член КПСС с 1961 г.,
образование высшее, окончил ЛГУ им. А. А. Жданова в 1956 г.,женат, проживает по адресу:
Тов. А. работает на Ленинградском заводе полиграфических машин с января 1980 г. До этого работал в Институте социально-экономических проблем АН СССР. Увольнение из института и поступление на завод в качестве рабочего были согласованы с руководством обеих организаций и партийными органами.
Поступив на завод, А. успешно освоил профессию наладчика технологического оборудования, по которой ему присвоен 5-й разряд, и вскоре зарекомендовал себя как грамотный, квалифицированный специалист. Им было обеспечено освоение нового, уникального на заводе оборудования. Передает свой опыт молодым рабочим. В настоящее время овладевает смежной специальностью - слесаря механосборочных работ.
Тов. А. участвует в общественной жизни цеха. Активный дружинник. Выполняет разовые партийные поручения. В 1982 г. привлекался для работы в комиссии Ленинградского обкома КПСС по изучению опыта бригадных форм организации труда.
Тов. А. имеет ученую степень кандидата философских наук (присуждена в 1970 г.) и ученое звание старшего научного сотрудника по специальности «прикладная социология» (присвоено в 1980 г.). Свой профессиональный опыт в этой области он последние годы использовал, работая по совмести6 тельству в ИСЭП АН СССР, в Высшей профсоюзной школе культуры.
Член Союза журналистов СССР (с 1961 г.) и Советской социологической ассоциации (с 1969 г.).
... Администрация, партийная и профсоюзная организации рекомендуют тов. А. для поездки в Республику Куба в апреле 1983 г., сроком на 21 день, во время очередного отпуска.
Характеристика обсуждена на партийном собрании цеха № 3, протокол № 10 от 27.12.82 и утверждена на заседании бюро партийного комитета завода 12.01.83.
Директор завода А. Д. Долбежкин, Секретарь парткома В. Д. Щекин,Председатель завкома Б. Г. Иванюшин
Ремарка: необходимые формулы.
В характеристике наличествовали также все стандартные формулы, требовавшиеся в то время для рекомендации к зарубежной туристской поездке: «политически грамотен»; «морально устойчив»; «дисциплинирован»; «в быту скромен»; «пользуется авторитетом среди товарищей по работе»; «родственников за границей не имеет»; «переписки с зарубежными гражданами не ведет»; «ни сам, ни его родственники к суду не привлекались»; сведения о предшествующих поездках за границу («замечаний по поездкам не имеет»); сведения о близких родственниках; «отношения в семье хорошие».
«В своих записях выражал мысли антисоветского содержания...»
Характеристика на члена КПСС с 1961 г. (партбилет № 13313108) Алексеева А.Н.,
1934 г. рожд., русский, образование - высшее, социальное положение - служащий
Тов. А. работает на Ленинградском заводе полиграфических машин с января 1980 г., сначала наладчиком технологического оборудования, а с августа 1982 г. слесарем механосборочных работ.
За время работы на предприятии тов. А. зарекомендовал себя как грамотный, квалифицированный специалист. Успешно овладел профессией наладчика технологического оборудования, ему присвоили 5-й разряд. Им обеспечено освоение нового технологического оборудования. Овладел смежной специальностью слесаря механосборочных работ. Сменные задания выполняет.
Тов. А., участвует в общественной жизни цеха. Является дружинником. Выполняет разовые партийные поручения.
Вместе с тем, тов. А. нередко использовал рабочее время в личных целях, вел записи о положении дел в коллективе, в которых в извращенном виде оскорбительно отзывался о советском рабочем классе и хозяйственных руководителях.
В этих записях (письмах) выражал мысли политически вредного, в некоторых из них антисоветского содержания.
Характеристика утверждена на партийном комитете, в присутствии А., протокол № 24 от 24.10.84.
Секретарь парткома В. Щекин
Ремарка: В тогдашних партийных характеристиках указывалось социальное положение на момент вступления в КПСС.
«Разлагающее влияние на рабочих...»
Характеристика : Алексеев Андрей Николаевич, 1934 г. рожд., образование высшее, русский,
работает слесарем механосборочных работ в цехе № 3 ПО «Ленполиграфмаш». Состоял членом КПСС с 1961 г. по 23 мая 1984 г.
А. окончил ЛГУ им. А. А. Жданова в 1956 г., кандидат философских наук с 1970 г., последнее место работы перед поступлением на Ленинградский завод полиграфических машин - Институт социально-экономических про6 блем АН СССР.
В объединении работает с января 1980 г., сначала наладчиком технологического оборудования, а с 1 апреля 1983 г. - слесарем механосборочных работ 3-го разряда, с 1.04.86 - 4-го разряда.
Работает в комплексной бригаде численностью 15 человек, входит в совет бригады. С производственным заданием справляется успешно, сменное задание выполняет в среднем на 102,5%, при хорошем качестве работ.
Участвует в соцсоревновании по вкладам в ускорение научно-технического прогресса, по состоянию на 1.04.87 на его накопительном счету было 2.646 рублей. За 1986 год был признан победителем соцсоревнования по накопительным счетам.В 1986 г. являлся Ударником коммунистического труда. В 1987 г., в соответствии с постановлением ВЦСПС, итоги в объединении не подводились.
А. - рационализатор. За период 1980-87 гг. им подано 6 рацпредложений, из которых 4 отклонены, а 2 приняты.
Является общественным корреспондентом многотиражной газеты «Трибуна машиностроителя», за 1986 г. имел 4 публикации. Член ДНД. Активно участвует в собраниях трудового коллектива и открытых партийных собраниях, часто выступает. Выступления Алексеева носят критический, демагогический характер. Хорошо понимая в каждом случае суть конфликта, он умело и намеренно обостряет ситуацию между рабочими и администрацией цеха, используя это для своих социологических наблюдений.
С начала пребывания в парторганизации цеха № 3 и до момента исключения из партии А. уклонялся от постоянных партийных поручений и участия в постоянной общественной работе. Так, в 1980 г. секретарь парторганизации цеха № 3 предложил Алексееву стать пропагандистом, имея в виду его университетское образование и опыт прежней работы в социологии, но получил отказ под предлогом нехватки времени.
До исключения из партии А. проводил в цехе № 3 несанкционированные социологические исследования. Имеет явную склонность к сутяжничеству. Так, 9.01.87 А. нарушил трудовую дисциплину - опоздал с обеда на 10 минут, за что распоряжением по цеху от 22.01.87 ему был объявлен выговор. А. последовательно обратился в комиссию по трудовым спорам и профком завода. В обоих случаях умышленно замалчивал факт нахождения в цехе, что и явилось основанием к отказу в разрешении предмета спора. В результате чего конфликт был искусственно доведен до народного су6 да. 7.04.87 нарсуд Петроградского района отказал ему в иске. Однако А. снова подал иск в тот же нарсуд на начальника цеха № 3 Яроша Н. А. «в защиту своей чести и достоинства». 7.05.87 суд решил прекратить дело за отсутствием предмета спора.
В орбиту сутяжничества вовлекается большое количество работников завода с потерями рабочего времени. На первое заслушивание суда 6.04.87 от6 влекалось 11 чел., в том числе юрист и сам А.
А. разлагающее влияние оказывает на рабочих цеха, в особенности на членов своей бригады, используя свою эрудицию и опыт социолога. Бригадир этой бригады коммунист Сыцевич А. В. совершил прогул в тяжелое для бригады и участка время. При собеседовании по его персональному делу с председателем парткомиссии в присутствии двух работников парткома Сыцевич давал крайне уклончивые объяснения. То он объяснял свой прогул пьянкой, то неким «социологическим исследованием».
А. судит о людях безапелляционно, ни с какой критикой в свой адрес не соглашается, вины перед партией за собой не признает.
А. женат вторично в 1969 г. От первого брака имеет взрослую дочь, проживающую отдельно.
Характеристика утверждена на заседании парткома объединения 12 августа 1987 г., в присутствии А. Н. Алексеева.
Секретарь парткома М. Михайлов
Стоит особо подчеркнуть даты выдачи этих трех характеристик: первая - 1983 г.; вторая - 1984 г.; третья - 1987 г.
«Нарушение служебных обязанностей и научной этики...»
Справка комиссии Северо-Западного (Ленинградского) отделения Советской социологической ассоциации (апрель 1985)
В связи с исключением А. Н. Алексеева из рядов КПСС и Союза журналистов, бюро ЛО ССА образовало комиссию, в обязанности которой вменялось рассмотрение вопроса о нарушении служебных обязанностей и научной этики членом ССА Алексеевым в последнее время.
Комиссия ознакомилась с имеющимися материалами по делу А., беседовала с ним, получила его объяснения. В результате комиссия выяснила следующее:
1. В 1978-81 гг. А. было проведено (без предварительной экспертизы методического инструментария соответствующей службой ИСЭП) исследование состояния советского общества. Была разработана анкета «Ожидаете ли Вы перемен» (23 вопроса) и методологический к ней комментарий. Документы носили тенденциозный характер и были составлены таким образом, чтобы получить односторонние, как правило негативные характеристики состояния и перспектив развития нашего общества.
В ходе беседы с членами комиссии А. представил копию своей апелляции в ЦК КПСС от 4.03.85, из которой следует, что он признает сам факт проведения названного исследования и его несостоятельность.
2. В процессе исследовательской деятельности А. имели место грубые нарушения установленного порядка работы с документами, имеющими гриф «для служебного пользования», в том числе незаконная распечатка доклада академика Т. И. Заславской «Социальный механизм развития экономики».
Доклад распространялся А. среди знакомых (из шести экземпляров было распространено три). Отмеченное также было признано в принципе А. в его апелляции в ОК КПСС.
3. В тетрадях по БАМу, куда автор был направлен в служебную командировку, содержались сведения, подпадающие под ограничения, установленные «Перечнем сведений, запрещенных к опубликованию в открытой печати, передаче по радио и телевидению», а также некоторыми другими нормативно- правовыми актами Главного управления по охране государственных тайн при СМ СССР. Это относится к данным о структуре и объеме капиталовложений в строительство всей магистрали и ее отдельных участков, о предполагаемом экспорте нефти в Японию, содержались выписки из неопубликованных постановлений ЦК КПСС и СМ СССР.
4. В «Письмах к любимым женщинам», основанным, опять-таки, на обобщениях главным образом негативных сторон производственной и социальной жизни, в том числе и трудового коллектива, где работает А., содержатся оскорбительные высказывания о Советской Армии, советской системе. По оценке Управления по охране государственных тайн в печати при Ленгороблисполкомах, данные материалы отличает цинизм, пренебрежительное отношение к советской науке, рабочему классу, элементы антисоветизма.
5. Из материалов, собранных по делу, видно, что имело место хранение и распространение А. среди своих знакомых произведений политически вредного характера, не издававшихся в СССР и не подлежащих распространению на его территории.
6. В заключении декана филологического факультета ЛГУ им. А.А. Жданова говорится, что проведенное А. исследование состояния советского общества резко отличается от процедуры и методов проведения научных социологических исследований в нашей стране.
7. Учитывая изложенное, комиссия считает приведенные выше факты поведения А. несовместимыми с пребыванием его в рядах членов Советской социологической ассоциации и предлагает бюро ЛО ССА рас6 смотреть вопрос об исключении Алексеева А. Н. из членов Советской социологической ассоциации АН СССР.
Члены комиссии:
Ю. И. Гревцов (председатель), А. В. Воронцов, Н. С. Мирошниченко ,23.04.1985
В апелляции указывалось: «Главную свою ошибку я вижу в том, что, пусть неумышленно, создал условия, при которых первичные материалы даже такой узкой методической пробы могли бы выйти из6под моего контроля и получить вненаучное применение...».
Решение секции прикладной социологии Совета по общественным наукам Минвуза РСФСР и Ленинградского научного центра АН СССР (октябрь 1987) 15.10.87. Присутствовали:
проф. Бережной А. Ф. (ф-т журналистики ЛГУ), доц. Смирнов С. В. (ф-т журналистики ЛГУ), доц. Комаров В. Г. (ф-т журналистики ЛГУ), проф. Моисеенко Н. А. (экономический ф-т ЛГУ), проф. Рященко Б. Р. (экономический ф-т ЛГУ), доц. Долгов В. Г. (экономический ф-т ЛГУ), проф. Сигов И. И. (ИСЭП, директор), проф. Парыгин Б. Д. (ИСЭП), ст. н. с. Максимов В. В. (ИСЭП), доц. Осипов С. В. (экономический ф-т ЛГУ), доц. Овсянников В. Г. (кафедра прикладной социологии ЛГУ), доц. Орлов Ю. С. (ученый секретарь Северо-Западного координационного совета), проф. Воронцов А. В. (зав. кафедрой научного коммунизма ЛПИ), ст. н. с. Гревцов Ю. И. (зав. лабораторией, НИИКСИ), к. э. н. Сибирев В. В. (кафедра прикладной социологии ЛГУ), к. э. н. Муравьев Г. А.(нач. планового отдела Ленинградского экспериментального завода судостроения), Зиброва Г. А. (ст. лаборант, экономический ф-т ЛГУ), Максимов С. В. (ст. лаборант, отделение прикладной социологии ЛГУ), Бельгоев А. (стажер, кафедра прикладной социологии ЛГУ), Четкарев В. А. (корреспондент, журнал «Изобретатель и рационализатор»).
Обсудив статью Л. Графовой «Преодоление пределов» в «Литературной газете» от 23.09.87 (№ 39) и ее оценки состояния ленинградской социологии, секция считает, что указанная статья по своему существу отражает субъективную точку зрения ее автора и ряда социологов, эксплуатирующих «дело» А. Н. Алексеева в групповых интересах, используя справедливые принципы перестройки, гласности, демократии.
...Секция не может согласиться с попытками автора представить А. чуть ли не «гордостью ленинградской социологии». В действительности же он в этом отношении остается посредственным социологом.
Он начал свою деятельность в этой области не имея базового образования (был филологом). Его научная несостоятельность (в том числе и по отсутствию базового образования) обнаружилась уже при разработке первой анкеты и проведении опроса (среди своих знакомых), в чем он сам признался и о чем вполне справедливо сказано в статье. Им были нарушены элементарные научные требования к выборке опрошенных, к репрезентативности, она не имела под собой правильного понимания социальной структуры советского общества и его движущих социальных сил.
Бесплодной в научном отношении явилась и попытка изучения социальных процессов методом включенного наблюдения. «Эксперимент» кончился безрезультатно для науки, пополнив лишь дневники автора «Писем любимым женщинам» (он работал на 1/2 ставки ст. н. с. в ИСЭП).
Не достиг сколь-нибудь серьезных результатов А. и по своей основной научной деятельности в качестве старшего научного сотрудника в ИСЭП. Его плановые работы в заключительных отчетах отдела (зав. от6 делом - В. А. Ядов) за период с 1975 по 1980 г. составили 12 страниц машинописного текста, «значительная часть» которого написана в со6 авторстве с В. А. Ядовым.
Принадлежащий ему и его соавторам раздел отчета об общественно6 политической активности трудящихся представляет собой компеляцию из методик составления планов экономического и социального разви6 тия, в частности, перечисление соответствующих показателей из этого раздела планов. Никаких выводов, предвосхищающих необходимость внедрения самоуправления в трудовых коллективах, выборности руководителей, глубокой демократизации управления, перестройки хозяйственного механизма в отчетах не содержалось.
Не «забывал» он в них и тревогу относительно формализма в социалистическом соревновании. В отчетах больше говорится об успехах в соревновании, о росте рядов ударников коммунистического труда и лишь мимоходом отмечаются элементы формализма в организации соревнования за коммунистическое отношение к труду.
Эти результаты его научной деятельности в институте, выполненные в плановом порядке, не исключают его гонорарных работ и публикаций, которые в данном случае не рассматриваются. Оставляется без анализа его производственная деятельность на предприятии.
Об исключении А. отделением из ассоциации прилагаются соответствующие справки (2 справки). <...>
Председатель секции проф. Ельмеев В. Я.
«Неужели же так оскудела героями русская земля?!»
Письмо И. Сигова в редакцию «Литературной газеты» (февраль 1988)
В своих статьях в «Литературной газете» («Преодоление пределов» и «Не личная драма») Л. Графова открывает нового героя нашего времени А. Алексеева как пример для подражания в науке и жизни, как «предвестника перестройки». Чем так поразил воображение журналистки образ этого героя?
В качестве наиболее убедительного доказательства его выдающихся социологических способностей Л. Графова приводит следующее выска6 зывание из так называемых «Писем любимым женщинам».
Что же следует из этого опуса, на какие выводы он наталкивает ? Они достаточно прозрачны.
Есть человечный рабочий класс с его теплыми формами разгильдяйства; есть низовое руководящее звено, разгильдяйство которого не столь человечно, как у рабочего класса, но и не столь бюрократично, как у чиновников; и, наконец, существуют более высокие ступени социально-производственной иерархии - разгильдяи, густо замешанные на бюрократизме.
Итак, разгильдяи - это не те или иные конкретные люди, а целые социальные слои - рабочие, низовое руководящее звено, чиновники. Чем «выше» слой, тем он хуже по своим социальным качествам. По логике изложения вывод может быть только один - «бей по штабам». Этот лозунг в свое время широко использовался в Китае. Чем он закончился на практике - всем хорошо известно.
Нельзя не признать, что свое социологическое кредо А. всемерно пытается проводить в жизнь, к счастью, лишь в меру своих возможностей. В первой статье правильно отмечается, что А. был секретарем партийной организации ИСЭП АН СССР. Однако почему-то стыдливо замалчивается тот факт, что в этой роли он продержался лишь год до новых выборов.
(В действительности - меньше года. По настоянию вышестоящей партийной инстанции перевыборы были проведены досрочно. -А)
Не говорит ли это о том, что практическая деятельность А. не способствовала дальнейшему становлению и развитию института?
На новом месте работы - в «Полиграфмаше» - та же картина. Вновь возвращаемся к статье Л. Графовой, где приводится характеристика А.
Неужели же действительно оскудела героями русская земля, если читателю преподносятся в качестве таковых люди типа А.? Почему иная оценка последнего, нежели та, которая содержится в статьях Л. Графовой, рассматривается как «гонение» на него? Надеюсь, что вдумчивому читателю публикации Л. Графовой об А.Н. Алексееве все-таки помогут разобраться, кто есть кто в нашем обществе.
Директор ИСЭП АН СССР, засл. деятель науки РСФСР И. И. Сигов 15.02.88
"Все в Алексееве раздражало, будь то его критические выступления на Ученом совете института, будь то его попытки защитить своего учителя Ядова, крупного советского социолога, который, в конце концов, был вынужден покинуть институт, после разгрома его школы. Всего социолог А. опубликовал 120 научных работ, а рабочий А. подал 6 рационализаторских предложений. Итог: обвинение в «антисоветизме», в демагогии, критиканстве и т. п.
Не будь он исследователем, ему пришлось бы совсем туго. Но для уче6ного вынести все это было «легче», поскольку он рассматривает то, что мы бы определили как откровенную расправу, в качестве предмета своего анализа. Это ведь «легче», не правда ли?
Вот тогда А. сформулировал один из своих главных принципов: социально-личностный эксперимент обычно начинается просто с нормального поведения в ситуации, которая в действительности является ненормальной, однако все почему-то считают ее нормальной. Почему, в самом деле? Нельзя ли эту ситуацию преодолеть, если опереться на все права и все законы в борьбе с конкретным самоуправством конкретных начальников и бюрократов?"
...некоторые соображения, касающиеся исторического аспекта феномена такого рода деятельности.
"Коротко о фактической стороне дела.
В конце 1978 г. группой авторов, в которую входил А., а роль «идеолога» играл М. Я. Гефтер, была разработана экспертно-прогностическая методика-анкета «Ожидаете ли Вы перемен?». В течение 1979-80 гг. по ней было опрошено 45 человек из ближайшего круга знакомых А. В январе 1980 г. старший научный сотрудник Института социально- экономических проблем АН СССР, кандидат философских наук А. переходит рабочим на завод для изучения изнутри жизни производственного коллектива. Это был не единственный прецедент такого рода, но с точки зрения профессиональных результатов исследований и общественного резонанса он представляется уникальным.
В течение двух лет А. одновременно оставался сотрудником Института - по совместительству.
Одно замечание. А. Н. называет экспериментом только «заводской» период своей деятельности. Мне же показалось правомерным включить в это понятие и предшествующий этап - то есть разработку упомянутой анкеты и опрос по ней (это явления одного порядка - независимые исследования). Тем более, что сам А. Н. называет эту анкету «своего рода прологом и историко-прогностическим фоном» [1, с. 24] к «заводскому» эксперименту.
В ходе осмысления рассматриваемого опыта я выделила несколько тем, на которых и хотела бы остановиться: 1) мотивация эксперимента; 2) «параметры» и степень независимости; 3) «цена» профессиональной свободы; 4) общественная значимость эксперимента.
I. Мотивация
Среди мотивов преодоления стереотипов деятельности советского ученого-социолога:
1) профессионально-исследовательский («Надоела эта имитация науки, пойду рабочим на завод,» - сказал А. Н. своему руководителю в институте проф. В. А. Ядову);
2) экзистенциальный (связанный с необходимостью получения удовлетворения от работы, самоуважения и т. п.);
3) гражданский - сопутствовавший, на мой взгляд, любому более или менее общественно значимому поступку в советских условиях.
II. «Параметры» и степень независимости
Инициатором эксперимента была самостоятельно выбрана тематика исследования (часть ее - заводской эксперимент - формально можно считать санкционированным, поскольку А. оставался сотрудником ИСЭП АН СССР, по совместительству, но, замечу, что эксперимент продолжался и после того, как исследователь был из института уволен); разработана собственная методика; результаты не были заданы заранее - ни извне, ни внутренним ощущением конъюнктуры, - а отвечали лишь действительным задачам социологической науки - объективно отражать реальные социальные процессы.
Объектом исследований стали наиболее характерные для советского общества конца 1970х - начала 1980х гг. противоречивые явления и процессы, добросовестное изучение которых было изначально делом рискованным и опасным.
Анкета «Ожидаете ли Вы перемен?» и проведенный по ней опрос вместо того, чтобы подтвердить устойчивость и бесконфликтность наших общественных отношений, отразили кризисное состояние политической системы и экономической ситуации в стране. В одном из интервью перспективы исторического развития страны были спрогнозированы очень близко к реальному ходу событий второй половины 1980х гг.
В центре внимания социолога в роли рабочего оказались наиболее актуальные проблемы современной производственной жизни: инновационные процессы, связанные с внедрением новых технологий и оборудования, с организацией бригадных форм труда, а также проблемы реализации потенций личности работника.
Особую роль в ходе эксперимента по изучению производственной жизни сыграл разработанный самим А. Н. метод, названный им «наблюдающим участием». Началом и условием этого метода и явился переход А. на постоянную работу на завод. В отличие от уже известного в социологии метода «включенного наблюдения», он характеризуется тем, что исследователь не просто погружается в исследуемую социальную среду и пассивно наблюдает за происходящим, а деятельно вмешивается в течение жизни, даже намеренно заостряет, моделирует ситуации, несущие какую-то социальную «нагрузку».
Именно этот метод предоставил социологу-рабочему широкие воз6 можности для изучения реалий производственной жизни.
В ходе эксперимента А. Н. выявил и осмыслил комплекс социальных проблем производства, сильно отличающийся от пропагандировавшихся успехов и идеализированного образа рабочего. Свои наблюдения и размышления, складывающиеся в живую картину противоречивой и подчас парадоксальной производственной жизни, он изложил в созданном им «свободном» жанре «Писем любимым женщинам». А. делает вывод о том, что основой производственных взаимоотношений стала так называемая формула разгильдяйства («незаинтересованность» + «некомпетентность» + безответственность»), определяемая им как системное, социальное качество.
В «Письмах...» приводятся красноречивые примеры действия этой формулы. Один из них: увлекательная история о длившейся целый год починке наладчиком А. (заменявшим при этом ремонтные, технологические и иные службы) уникального координатно-револьверного пресса, который столько же времени простаивал до ремонта. Другой пример: суета на заводе перед приездом начальника из министерства, в ходе которой было сделано «немало полезных дел» - очищен от мусора и готовых изделий цех, убран из-под снега стоявший на улице новый дорогостоящий станок и т. д. Любопытно замечание социолога по поводу «деловой и беззлобной» реакции на этот спектакль его товарищей-рабочих: «Политика партии!».Не обошел вниманием А. и показуху социалистического соревнования. Особое место в «Письмах...» занимает рождающая ассоциации «притча о генеральной линейке», к которой, не замечая ее дефекта (кривизны), подгонялись остальные детали станка.
Научное осмысление более общего характера наблюдения социолога получили в научных статьях, главная из которых - «Человек в системе реальных производственных отношений (опыт экспериментальной социологии)». (Мне кажется, что под влиянием результатов опроса по анкете ситуация на производстве рассматривается здесь как частный случай противоречий более общего характера).
В качестве основной причины неблагополучия автор называет рассогласование общественных и личных интересов в системе производственных отношений. Один из важнейших выводов исследования - о снижении ценностных ориентаций работника, о срабатывании стереотипов поведения по принципу: «иначе не проживешь», «как все, так и я» и т. п.
Разделяя позиции экономической школы Т. И. Заславской, А. видит выход из такого положения в совершенствовании хозяйственного механизма и развитии демократических начал в управлении производством. Но главное достижение, на мой взгляд, в другом: автор убедительно показывает, что предпринимаемые меры по совершенствованию этого механизма адаптируются в производственной среде, инновационные процессы не эффективны.
В целом же исследователь остается в рамках марксистской парадигмы - вывода о несовместимости элементов нового хозяйственного механизма со старой системой социальных норм он не делает.
Приведенная краткая характеристика предпринятых А. исследований уже дает, на мой взгляд, основание говорить, что степень свободы ученого была достаточно высокой. Но надо иметь в виду, конечно, что часть эксперимента, в целях самосохранения, носила «закрытый» характер. Это, однако, не означает, что в научных статьях или публичных обсуж6 дениях отчетов А. в институте (они проходили регулярно первые два года его совместительства) он лукавил. В статьях наблюдения и выводы просто облечены в строгие научные формулировки, а мысли - те же, что и в «Письмах».
Что же касается обсуждений в ИСЭПе, то проблемы производственной жизни представали там в не менее неприкрытом и неприглядном виде.
Л. Графова в своей статье «Преодоление пределов», опубликованной в «Литературной газете» в 1987 г., пишет об этих обсуждениях:
«Они регулярно вызывали бурю. В чинную атмосферу запретов и полудоговоренностей из его искренних отчетов врывалась живая, взъерошенная действительность со своими насущными вопросами, касаться которых науке было тогда нельзя».
III. Цена профессиональной свободы
И все же степень свободы оказалась не безграничной.
Стремление к научной объективности не могло не привести к столкновению с властными структурами. В начале 1982 г. А. Н. был уволен из академического института - под видом сокращения штатов. А в сентябре 1983 г. после того, как в руки сотрудников госбезопасности попал один из листков экспертного опроса («Ожидаете ли вы перемен?»), на квартире Алексеева был произведен обыск (а через некоторое время, можно предполагать, и второй: дверь в квартиру была взломана, квартира разгромлена, но ничего не пропало.
Результатом обыска, а также «бесед» со знакомыми А., стало не уголовное дело, а так называемая мера профилактического воздействия - официальное предостережение органов госбезопасности (январь 1984 г.). На основании его во все общественные организации, в которых состоял Алексеев, была разослана справка УКГБ ЛО «В отношении Алексеева А. Н.». Следствием этого стало растянувшееся на два года исключение социолога-рабочего из КПСС, Союза журналистов, Советской социологической ассоциации.
Таким образом, можно считать, что наказанию был придан общественный характер. Однако эти санкции не остановили продолжавшегося и дальше эксперимента.
Несколько соображений о том, почему дело ограничилось со стороны КГБ этой минимальной мерой пресечения. Основными обвинениями в
адрес А. в справке стали: 1) Анкета-методика «Ожидаете ли Вы перемен?», 2) «Письма любимым женщинам», 3) хранение и распространение «тамиздата», 4) нарушение правил работы с документами ДСП (А. Н. размножил и распространил один из докладов Т. И. Заславской).
В отношении методики была отмечена ее «несанкционированность партийными органами и администрацией ИСЭП», а также то, что «вопросы анкеты... и методологический комментарий к ней носили тенденциозный характер и были построены таким образом, чтобы получить негативные от6 веты о состоянии и перспективах развития советского общества».
По поводу «Писем...», названных статьями, было сказано следующее:
«...он в иносказательной форме допускает измышления о генеральной линии партии, с клеветнических позиций оценивает советскую пропаганду, оскорбительно отзывается о рабочем классе».
Мне кажется также любопытным и уместным привести и более поздние оценки деятельности А., в частности, сделанные экспертом В.Г. Комаровым, деканом факультета журналистики ЛГУ. Он пишет:
А. Н. «... произвольно подгоняет частные недостатки на производстве в одном из лучших ленинградских предприятий под предвзятые и огульные негативные характеристики нашей экономики в целом и системы управления ею» [1, с. 560].
По поводу опроса «Ожидаете ли Вы перемен?» В. Г. Комаров отмечает, что опрос проводился среди знакомых, «большинство из которых не имеет устойчивых политических принципов и минимальной компетенции в оценке общественно-политических явлений».
Приведенные цитаты, на мой взгляд, говорят о достаточно серьезных обвинениях. Четких юридических критериев политических статей Уголовного кодекса, как известно, не существовало - органы госбезо6пасности трактовали их достаточно произвольно. Судя по некоторым приговорам начала 1980-х гг., политически окрашенный авторский самиздат А. мог стать и «клеветой» (ст. 190/1), и «антисоветской пропагандой» (ст. 70).
Почему же этого не случилось?
Во-первых, сам текст анкеты так и не был обнаружен, равно как и опросные листы (даже не знали их общее количество, тем более - содержание). Во-вторых, «Письма» формально были личной перепиской и не распространялись широко. В -третьих, упомянутый в справке УКГБ ЛО «тамиздат» (произведения А. Зиновьева) при обыске обнаружен не был.
Кроме того, имели значение, я думаю, и следующие моменты (их можно рассматривать также и в качестве причин, почему эксперимент вообще мог состояться):
1) Человек занимался не политической, а своей профессиональной деятельностью. (текст самого вопросника «Ожидаете ли Вы перемен?» Управление КГБ по Ленинградской области сумело заполучить.-А)
Сыграли роль теоретические воззрения А. Н. и его активная открытая позиция в отстаивании своей правоты.
Несмотря на обвинения в эклектизме идейных установок и в ревизионизме, А. не был противником коммунистической идеологии, тем более - диссидентом. Он был - за реформирование социалистической системы, а не за ее замену. Будучи коммунистом, он открыто говорил о бедах и недостатках на партийных собраниях, в отстаивании своей позиции апеллировал не к кому-нибудь, а к партийным инстанциям.
Известно, что после смерти Брежнева еще больше стали говорить об экономических реформах, о необходимости совершенствовать производственные отношения, о «человеческом» факторе (в частности, на ноябрьском Пленуме ЦК 1983 г.). Таким образом, позиция А. вписывалась в такой пропагандистский поворот. Может быть, в глазах партийных функционеров А. Н. представал правдолюбцем-идеалистом, «белой вороной», но «своей». Может быть, поэтому так долго тянулась история с исключениями - не знали, как относиться к этому «не легкому» случаю. И еще один момент - «время». Оно уже менялось. И с 1985-86 гг., когда А. Н. еще боролся за свои взгляды, уже пошла «раскрутка» в обратном направлении, закончившаяся восстановлением всюду (позже из КПСС А. вышел уже сам).
IV. Общественная значимость эксперимента
В заключение, коротко о профессиональной и общественной значимости эксперимента, которые очень трудно разграничить:
1) Представляет интерес исследование общественного мнения в определенных кругах общества, предвидевших перемены.
2) Неоценим материал, отражающий социальные проблемы производства, в том числе, вероятно, для практического использования уже в сегодняшних условиях.
3) Опыт А. был направлен против идеологизации и мифологизации хода общественного развития. Не будучи формально идейным противником власти, он стал идеологическим отступником: посягнул на монополию власти на формирование общественного сознания.
Перефразируя известную мысль: если человек искренен и честен, то независимо от его желаний и взглядов он будет близок к правде жизни. В этом смысле, наверное, опыт А. Н. можно назвать формой опосредованного противостояния режиму - своеобразным «профессиональным» протестом.
4) Рассматривать такого рода протест, я думаю, надо не как частный случай, а в более широком аспекте - в контексте не вполне подконтрольных власти разнообразных открытых форм социальной активности, характерных как раз для первой половины 1980-х гг.
Развитие самой разной инициативы в это время вызывалось к жизни, главным образом, не политическими убеждениями, а желанием людей решать какие-то свои личные конкретные проблемы - профессиональные, психологические и т. д. Такой сдвиг от монолитной структуры советского общества (опоры авторитарной власти) к общественной дифференциации, сужавшей рамки контролируемого общественного пространства, и привел, наверное, в конечном итоге к неустойчивости и разрушению властной и политической системы в целом.
Открытость этого противостояния имела принципиальное значение. «Алексеев фактом своего противостояния помогал мне избавиться от страха», - высказывание одного из «самых благополучных» друзей А., которое приводит Л. Графова в своей статье «Преодоление пределов».
5) Эксперимент имел также и правозащитный (самозащитный) характер, важный больше для самого автора: человек отстаивал свое право на профессиональную свободу, на собственный выбор, на «свою жизнь».
Общественную значимость этот момент приобретает еще и потому, что в данном случае выбор «своей жизни» был неразрывно связан с такими понятиями, как честь, достоинство, свобода, совесть."