Пятов Герман. Врач-хирург, кандидат медицинских наук
"Врачом ты можешь и не быть, но хлопкоробом - быть обязан!"
Был у нас такой издевательский "слоган" в ТашГосМИ (Ташкентский Государственный, ордена Трудового, Красного знамени медицинский институт). Просто каждый год по 2,5 месяца мы стояли раком на хлопковых полях.
Источник german-pyatov
https://german-pyatov.livejournal.com/90469.html
https://www.kp.ru/daily/26942/3993657/
Родился 29 июля 1966 года. В 1983 г. окончил школу № 206 города Ташкента. В 1989 г. с отличием окончил Ташкентский медицинский институт по специальности «Лечебное дело». В 1991 году окончил клиническую ординатуру по специальности «Хирургия».
... на телеканале "Россия" прошла премьера фильма "Золото для партии. Хлопковое дело". Автор - Ирина Чернова.
Автору - мой нижайший поклон! Всем рекомендую посмотреть. Отличный фильм, всё правда, и авторы "нарыли" такие факты, которые даже тогда мало кто знал, а уж сейчас...
https://youtu.be/MUwo-zB3rfs
Вот например, после того, как великий хан Узбекской ССР Шараф Рашидович Рашидов дал обещание генсеку Брежневу "выполнить и перевыполнить" план по сбору хлопка - сначала 5 000 000 тонн, а потом и все 6 млн(!), когда реально и 4 млн. тонн собрать было не так уж просто, осенью на хлопковых полях оказывалось почти все население республики, вне зависимости от пола, возраста, профессии и т.д.
Например, едете вы в гости из одного сельского района в другой, не важно, в своем авто или автобусе, останавливают вас гаишники, приказывают всем выйти и заставляют собирать хлопок. Собрали 5 кило на человека - можете ехать дальше, хотя в следующем районе свой план по хлопку, свои гаишники... Поэтому, в период хлопкоуборочной страды по гостям лучше не шастать.
Что касается студентов-медиков, то, учитывая, как было нереально трудно поступить в наш ВУЗ, и нелегко в нем учиться, то на хлопке с нас драли три шкуры. Попробуй не собрать норму - грозили отчислением. А что значила такая угроза для студентов, которые иногда шли к своей мечте поступить в мединститут годами? Чтобы получить льготы, зарабатывали трудовой медицинский стаж, занимались с репетиторами, спали по 4 часа в сутки, готовясь к поступлению, сумели достойно сдать невероятные вступительные экзамены, и набрать умопомрачительный балл - 23 из 25 возможных.
Для поступления в ТашГосМИ в 1983 году нужно было набрать 23 балла из 25 возможных. Баллы учитывали 4 экзамена + аттестат, т.е. при пятибалльном аттестате нужно было получить две 5-ки и две 4-ки.
Если на 2-х письменных (физика и сочинение) еще можно было получить 5 баллов (что написано пером, не вырубишь топором), то на устных экзаменах (биология и химия) отличников и золотых медалистов косили, как траву. Единственный человек, который набрал 25 баллов, спустя несколько лет признался, что его папа - следователь по особо важным делам при прокуратуре Узбекской ССР. Чтобы железобетонно обеспечить поступление сына в институт, папа завел уголовное дело на председателя экзаменационной комиссии, и закрыл это дело после того, как сынулька благополучно закончил институт.
Понятно, что при таких нереальных сложностях с поступлением, угроза отчислить из медиститута за невыполнение нормы по сбору хлопка на сельхозработах была самой страшной карой, а для меня лично, наверное, сравнимая с расстрелом!
Отмазаться от хлопка было невозможно. Даже если ты болен. Про простуду речи нет - это не болезнь. Вот, к примеру, один мой приятель, студент с параллельного курса стомфака, Игорь Левин, болел диабетом. Думаю, объяснять не нужно, насколько это серьезно. Ему нужно было 2 раза в день колоть инсулин. И что? Поехал на хлопок, как миленький! Конечно, какие инъекции могут быть на хлопковом поле, где даже воды нет. Лежал два с половиной месяца в больнице, где ему кололи инсулин грязными многоразовыми шприцами (тогда одноразовых не было, а многоразовых на всех не накипятишься). Кстати, оба родителя Игоря были врачами, но и они ничего не могли сделать, чтобы отмазать сына от "хлопка". Потому что партия сказала "надо!"
Если вы спросите, зачем было "надо" его везти "на хлопок", если он все равно не работал, то я могу спросить: а зачем нужно красить траву в зеленый цвет в воинской части перед приездом начальства? Я так думаю, что руководство нашего ТашГосМИ должно было доложить руководству республики, что 100% студентов стоят раком на хлопковых полях и ударным трудом дают родине 6000000 тонн белого золота!
Со всего 1-го курса (4 факультета по 400 человек - 1600 человек) от хлопка смогла отмазаться только дочь одного из инструкторов ЦК Компартии Узбекистана, и, конечно же, по "медицинским показаниям".
Если кто-то представляет, что хлопок это нечто, похожее на сельхозработы в РФ, типа "на картошку съездить", то вы глубоко ошибаетесь!
Люди, которые ездили на сельхозработы в России (на картошку), жили, как правило, в школе, при центральной усадьбе колхоза или совхоза, или расквартировывались по домам местных жителей, нормами по сбору урожая особо никто не напрягал.
Нас же привозили в барак, который стоял в чистом поле - в нашем случае - в Голодной степи (Пахтакорский район Джизакской области Узбекской ССР). Воды там не было, её привозили в цистернах, которые заполняли где придется, как правило, в ирригационных каналах (ехать до нормальных источников было далеко). Чтоб сделать воду пригодной для питья, её обеззараживали, закидывая в цистерну хлорпатрон. Можете представить, какой у такой воды был вкус.
В бараке были нары, грубо сколоченные из горбыля (нормальные доски были жутким дефицитом - леса то в Узбекистане, как во всей Средней Азии, нету!) Нары были двухярусные, но всё, как положено - девочки снизу, мальчики - сверху.
Весь сезон сбора хлопка мы жили в бараке, среди бескрайних, выжженных солнцем, пыльных хлопковых полей. В бараке были нары, грубо сколоченные из горбыля (нормальные доски были жутким дефицитом - леса то в Узбекистане, как во всей Средней Азии, нету!) Нары были двухярусные, но всё, как положено - девочки снизу, мальчики - сверху.
Несмотря на строгие азиатские нравы, все было очень романтично. В бараке от 80 до 120 человек. Это называлось "одна бригада".
Удобства.Удобств никаких не было. Мыться, умываться, купаться мы могли почти каждый день - при помощи воды из той же цистерны и литровых кружек, которые каждый из нас предусмотрительно прихватывал из дома. Только не стоит представлять себе, что вы стоите, и блаженно поливаете себя, будто из шланга! Воду нужно беречь, она же привозная! Поэтому три литровых кружки на помывку - считайте за счастье. Хорошо, что хоть эти три литра можно было спокойно получить - благодаря тому, что большинство наших коллег-студентов были из узбекской глубинки, и многие из них не тратили воду на водные процедуры. Нет, это не потому, что они такие грязнули, нет! Просто у них в регионах тоже с водой было туго, как в Голодной Степи, и они не привыкли её транжирить!
Чтобы более-менее нормально помыться, объединялись по трое - иначе где возмешь три кружки? Хотя я брал с собой на хлопок по две кружки - на всякий случай, если одну стырят. Еще одну маленькую - про нее отдельно расскажу.
Со стиркой проблема была тоже еще та - далеко не все из нас умудрялись тащить из дома тазик или ведро. Лично мне всегда давал кто нибудь из однокурсниц. Но все было не так уж плохо - раз в две недели нас возили в баню! В совхоз! Вау!
Туалет. Туалета не было. Ни в бараке, ни возле него! Поэтому народ ходил " в поля". Благо, что вокруг поля были до горизонта.
Хлопковое поле представлено грядками, на которых растет "гузапоя" - непосредственно кусты хлопчатника, высотой от 50-60 см иногда до 120см. Так что можно было укрыться даже днем.
В принципе, от отсутствия нужника никто особо не страдал, может, даже, наоборот. Ведь представьте себе, во что превратился бы этот "общественный туалет" при использовании целым курсом (400 человек) в течении 75 дней? А так - ходили дружной компанией "на природу", смотрели на звезды, говорили о чем нибудь возвышенном.
Я думаю, даже девочки не страдали от отсутствия специально выделенной выгребной ямы, гораздо значимее для них была невозможность гигиенических процедур. Мальчики ведь могли раздеться до пояса, или даже до трусов (полностью не раздевались даже в темноте вечером - стеснялись, 17 лет, пофигизма еще не хватало). Девочки же не могли себе позволить даже кофту снять - показаться в бюстгальтере перед ребятами было неприлично. (Сейчас даже трудно такое представить себе, но тогда не только в Средней Азии были такие нравы, топиков размером с лифчик и шортов размером с короткие трусики никто не носил даже в Москве).
Чтобы решить проблему соблюдения норм гигиены, наше мудрое руководство, в своих неусыпных заботах о нас, студентах, придумало гениальную вещь - комнату гигиены девочек!
Итак, представьте себе четыре длинных барака, стоящих параллельно друг другу, среди хлопковых полей в Джизакской Голодной степи «социалистического» Узбекистана.
С одной стороны - дорога, за которой хлопковые поля, с другой стороны - просто хлопковые поля. Небольшой пятачок между полями и бараками - место «бытовой жизни» студентов, которых, В ПРИНУДИТЕЛЬНОМ ПОРЯДКЕ отправили на сбор хлопка.
Тут стоит цистерна с водой, на земле несколько титанов, в которых кипятят воду, а чуть дальше, ближе к полю, находится "вот это вот" - «Комната гигиены девочек» (так и написано!) - не путать с туалетом!
СООРУЖЕНИЕ ПРЕДНАЗНАЧАЛОСЬ ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО ДЛЯ ГИГИЕНИЧЕСКИХ ПРОЦЕДУР, А НЕ ДЛЯ ОТПРАВЛЕНИЯ ФИЗИОЛОГИЧЕСКИХ ПОТРЕБНОСТЕЙ.
Итак, сооружение состояло из четырех горбылей... Знаете, что такое горбыль? Нет? Это боковая часть бревна, которая остается, когда из бревна делают брус. Такая "недодоска" - с одной стороны ровная, с другой - круглая. Горбыль - это отходы. Так вот, четыре горбыля, или даже сегменты (часть расщепленного горбыля), примерно с человеческий рост, воткнуты в землю - как шесты.
На них натянута мешковина. Но(!) не на всю высоту, т.к. мешковины либо изначально выдали мало, либо кто-то спер. Поэтому натянута она была только на ОДНУ ширину рулона, т.е. на 60 сантиметров. Соответственно, натягивать её от земли не имело никакого смысла - она ничего бы не прикрывала. Сверху натягивать также бессмысленно. Поэтому она была натянута примерно от уровня "чуть выше колен" и примерно до уровня груди.
Предполагалось, что наши девочки должны были, войдя в это сооружение, совершать там "гигиенические процедуры", или, проще говоря, подмываться.
Картину себе представили, нет? Ну, напрягите воображение. Вы, первокурсница лечебного факультета Ташкентского мединститута, на глазах у четырехсот своих однокурсников (четыре барака по сто человек - 400 студентов первого курса) захОдите в это сооружение (20 метров от бараков) и начинаете "гигиенические процедуры", т.е., прошу прощения, начинаете подмываться! Над мешковиной торчит ваша голова, снизу видны ноги до колен. Ах, да: мешковиной сооружение было прикрыто только с трёх сторон! Четвертая - открыта, это был "вход". Но она "смотрела" в поля, предполагалось, что с той стороны "зрителей" нет.
Жаль, что тогда не было всех этих смартфонов, чтобы запечатлеть для истории. Фотоаппараты тогда были, но не уверен, что кто-то сфотографировал. Нет, я не о девушках в этом сооружении - они туда не ходили... вроде бы. Хотя кто его знает. У меня был такой шок от всего, что я просто старался обходить стороной. Само сооружение с вывеской «Комната гигиены девочек» было бы неплохо сфотографировать. А то ведь внукам расскажешь - не поверят.
Подъём - в 6 утра. Полчаса - на умыться и поесть, от 15 минут до получаса - дорога на поле. В 7 утра ты уже стоишь на грядке, к этому времени уже светает. Работа - весь световой день (12 часов!), пока хлопок виден. Домой "бригада" - население одного барака, те самые сто человек студентов-первокурсников - идет пешком, уже в темноте. Бригадир и учетчик - молодые преподаватели с кафедры нормальной анатомии.
Норма сбора на одного студента - 60 килограммов в день, если это чистый сбор. Для городских первокурсников, никогда ранее хлопок не собиравших, выполнить норму нереально. Максимум, сколько может собрать новичок - 40 кило, да и то, если он физически крепок. Девочки собирали по 25-30 килограммов. За невыполнение «нормы» тебя таскают на «штаб» - это собирались бригадиры и учетчики всех четырех бригад, плюс начальник курса, он же замдекана факультета по 1-2 курсам, и парторг. На штабе на тебя орут, ругают, прессуют, стращают. Девочки выходят в слезах, рыдают в голос. Главный инструмент давления на тебя и принуждения - угроза отчислить из института. Угроза вполне реальная, т.к. ты отучился чуть более месяца, и на твоё место легко могут взять того, кто чуть-чуть недобрал полбалла по конкурсу.
Для тех, кто, как я, поступал не по блату, угроза страшная - поступление далось нелегко, нужно было прыгнуть выше головы. Вообще, в республиках Средней Азии и Кавказа, в советское время поступить в мединститут без блата и без денег - затея почти нереальная. Я, и такие как я, «не блатные», поступили только благодаря следователям Генеральной Прокуратуры СССР Тельману Гдляну и Николаю Иванову, которые, в ходе «хлопкового дела» размотали клубок коррупции в Узбекистане, и, на некоторое, не очень продолжительное время, стало чуть-чуть легче - и мы проскочили. А так - либо у тебя родственники в руководстве института и приёмной комиссии, либо дать взятку - 10 000 советских рублей - при зарплате в 100. Это как сейчас 4 миллиона отвалить.
В общем, кошмарили нас на "хлопке" угрозой отчисления нешуточно, некоторых доводили до депрессии. Но норму собрать всё равно было нереально - для новичка.
Дело в том, что, если ты не имел опыта сбора хлопка, то мышцы спины не выдерживают ежедневного двенадцатичасового стояния в наклонном положении. Это только на картинках хлопок на уровне пояса, и его собираешь, не наклоняясь. А по факту, ручной сбор - это нестандартный хлопок с низкорослыми кустами, который комбайн не может собрать. И ты все время наклоняешься - разгибаешься, все двенадцать часов работы!
Либо еще хуже - "подбор". "Чистый", или "верхний" подбор - это когда ты собираешь после комбайна - ошметки, которые остаются. Тут нереально собрать даже 40 кило - за каждое движение ты собираешь не полновесную коробочку, а четвертую - пятую часть, "огрызок".
"Грязный" или "нижний" подбор - это вообще сбор того, что упало на землю, вместе с листьями, коробочками, веточками. Но норма "грязного" подбора - раза в два больше, чем чистого - 120 кг.
В общем, выдать государству норму в 60 кг чистого хлопка я смог только на втором курсе, когда прошел "боевое крещение" первого курса, продлившееся аж 2,5 месяца! Но, даже, имея опыт, 60 кг я мог собрать только на нетронутых полях, т.е. где был первый сбор. Собрать норму на поле, по которому уже прошел комбайн, было нереально, поэтому мы ходили "партизанить" - тайком от начальства уходили на соседние поля, иногда за 3-4 километра, где был "первый сбор". Собирали там килограммов 40 в первой половине дня, потом тащили все это на себе, чтобы во второй половине спокойно добить еще 20 кг.
Почему это был рабский труд?
Во-первых, потому что труд был принудительным! Ты не мог отказаться - выкинули бы из института. Причем даже болезнь не спасала - отправляли на хлопок и больных. Болен - будешь лежать в районной больнице весь хлопок, но начальство доложит, что "все 100% студентов - на полях". Из всего нашего курса только одна девочка - дочь инструктора ЦК компартии Узбекистана (высший орган власти в республике!) - не ездила на хлопок. Все остальные - на "хлопок". Был у нас сын следователя по особо важным делам - ездил. Сын проректора - тоже ездил. Каких только "блатных" не было - все ездили. Парень с диабетом, которому нужно было несколько раз в день инсулин колоть - тоже ездил.
Во-вторых, труд был реально каторжным, и с тебя требовали норму! Ведь свободный человек вырабатывает, сколько может, и в соответствии с выработкой получает оплату. Сделал больше - больше заработал.
В третьих, труд был ненормированным! Нарушались все законы о восьмичасовом рабочем дне! Работали от рассвета до заката. Если бригада не выполнила норму - могли оставить собирать и в темноте, при свете прожекторов трактора! ВЫХОДНЫХ НЕ БЫЛО ВООБЩЕ!
В четвертых, труд этот почти не оплачивался! Т.е. формально, какие-то копейки за собранный килограмм причитались, но... как правило, их не хватало, чтобы покрыть вычеты за еду!
За еду! За еду работают рабы! А мы - даже на еду не могли заработать - должнЫ оставались!
Может, нас черной икрой кормили, как некоторых, которые ностальгируют по "совку"? Нет, конечно.
Утром давали кусок хлеба, кубик (10 граммов) сливочного масла, чай и сахар. Чай все время отдавал соляркой - ее подливали в дрова, но, так как иногда заливали через трубу титана, то она попадала в чай. На поверхности чая всегда плавали "мазутные" пятна.
Кому из дома присылали посылки, те могли к этому добавить сыра или колбасы - если родители смогли достать. Ну, варенье там, конфеты. Большинство этого не имело.
Обед и ужин - что-то между первым и вторым блюдом, разваренный рис или вермишель, приправленный некоей подливой из растительного масла, томатной пасты и обжаренного мяса, точнее, того, что от него оставалось, после того, как своровали все, кто имел возможность. Растительное (хлопковое )масло было ужасным, от него была изжога.
Вообще, несмотря на то, что мы упахивались, и тратили уйму калорий, с аппетитом были проблемы. Дело в том, что у многих был токсический гепатит от дефолиантов, которыми обрабатывали посевы хлопчатника. Для дефолиации хлопчатника применялся Бутифос - фосфорорганическое соединение, относящееся к ядам из той же серии, что фосфорорганическое отравляюще вещества, применяемые, как химическое оружие. Бутифос использовали, чтобы хлопчатник сбросил листья. Это было нужно для машинного сбора, т.е. комбайнами. Иногда, несмотря на опыление этими ядохимикатами, листья не опадали, комбайны собрать такой хлопок не могли, и посылали нас. Все листья были в клейкой субстанции - Бутифосе. Этими же руками мы потом ели, т.к. не всегда на поле была возможность вымыть руки. Да что там вымыть руки - питьевой воды на поле не всегда хватало, и, мучимые жаждой, студенты пили из арыков. Так что к токсическому гепатиту добавлялся лямблиозный холецистит.
В общем, печень и желчный пузырь я потом чувствовал долгие годы.
Если ты заболел, находясь на хлопке, то тебя оставляли в бараке, только если температура тела была выше 38,5. Если ниже - марш на поле! Как-то раз я приболел - не то вирус, не то простыл. Погнали на поле. После обеда мне стало совсем нехорошо - уже не мог стоять на ногах. А идти с поля до барака было несколько километров. Когда дошел до барака, чуть не свалился с нар. Температура была 39,5, сознание помутненное.
Реально, на "хлопке" было, как в тюрьме. Только не было колючей проволоки, и вооруженной охраны. Но ты и так бы не сбежал - тебя держала угроза отчисления.
Сходство с тюрьмой или концлагерем заметили даже родители. Кто-то приехал навестить своё чадо рано утром, как раз когда колонна построилась, чтобы идти на поле. И родители были поражены: "стоит сто человек студентов, основная масса в возрасте 17-18 лет, и ни шуток, ни смеха. Все стоят хмурые, с уставшими (с утра) лицами и молчат. Как зэки!"
Нам действительно было не до смеха: каждый вечер мы засыпали, и каждое утро просыпались с адской болью в позвоночнике - от крестца и до шеи! И подъём был мучительным - болели и мышцы спины. На поле несколько минут я тратил на то, чтобы согнуться.
Предвидя возможные возражения тех, кто тоже в советское время ездил на сельхозработы, но не в Узбекистане, а в России, Молдавии, Украине, и у кого воспоминания не такие ужасные, сразу отвечу: да, СССР был разный!
В республиках Средней Азии, Казахстане, кавказских республиках - Армении, Азербайджане, Грузии - законности было в десять раз меньше, чем в РСФСР, Укр. ССР и т.д. В их отношении можно было использовать тезис большевиков о том, что «в национальных окраинах царской России к общекапиталистическому гнёту прибавлялся гнёт местных, национальных эксплуататоров». Это было совершенно так, но только в приложении в "советскому, социалистическому" строю. Ставлю специально в кавычки, потому что ничего советского и социалистического там не было, был совковый вариант феодализма, с рабским трудом, бесправием, и унижением.
Вот мы, ташкентские, познали "прелести" рабского труда на хлопковых полях только став студентами. А сразу за кольцевой автодорогой столицы "социалистического Узбекистана" школьников гоняли на хлопок с первого класса! Да еще и не один раз в год - осенью - на уборку, весной - на прополку! Так что учиться им было некогда, отсюда - низкая база школьных знаний у студентов из областей. Они поступали в мединститут, вообще не зная русского языка, а преподавание - на русском с первого курса! Весь первый курс большинство из них вообще ничего не понимало на лекциях и семинарах. А ведь потом все они становились врачами! Но низкий уровень специалистов в национальных республиках - это отдельная тема.
А сейчас - о рабстве.
Студентов и школьников использовали, как рабов, не только на хлопковых плантациях. Например, после первого курса мы пол-лета работали "в стройотряде". Правда, никуда далеко мы не ездили - строили школу в одном из районов города Ташкента. За эту работу нам не заплатили вообще ничего. Потом, когда наш однокурсник, сын прокурора, подключил своего папу, нам выплатили... Я лично получил... 5 рублей! Это за полтора месяца работы... бетонщиком! Летом, в 40-ка градусную жару, на солнцепёке, я перекидывал лопатой в бетономешалку десять - пятнадцать тонн раствора - каждый день.
Самое интересное - нам и в голову не приходило возмущаться и чего-то требовать! Мы настолько были приучены коммунистическим режимом к тому, что нас, не интересуясь нашим желанием, заставляют пахать бесплатно, что даже в голову не приходило "качать права"!
Да, и в других республиках Союза ССР - ведь отправляли "на картошку", "на овощи" - тоже не особо интересуясь, хотите или нет - "партия сказала: "Надо!", комсомол ответил - "Есть!"
Хоть, возможно, условия жизни на этой "картошке" были лучше, и, может быть, кормили хорошо, но труд то был все равно принудительным, а значит - рабским. Хорошие хозяева в Древнем Риме, да и в Америке, тоже заботились о своих рабах, и хорошо кормили, но от этого рабы не становились свободными людьми.
Ну, а в Узбекской "Советской Социалистической республике" рабский труд был вообще ужасен. Да и сегодня школьников и студентов в "свободном, демократическом" Узбекистане заставляют собирать хлопок. Поинтересуйтесь.
Так что, кто из вас очень сильно ностальгирует по СССР - может быть, съездите в Узбекистан, поучаствуете в сборе хлопка? Там рабочие руки всегда нужны. Ведь, если верить МОТ, Узбекистан перестал использовать детский труд на хлопковых полях совсем недавно! Расскажете потом, как там нынче, фоточки в соцсети выложите. С удовольствием почитаем и посмотрим. Не тяните!"
********
комментарий: Многое зависело от института. Самыми зверскими по отношению к людям традиционно были медицинские и педагогические институты.Самым либеральным - университет. Остальные на шкале между ними.
********
Этнические меньшинства Узбекистана: Американцы
https://mytashkent.uz/2012/09/12/etnicheskie-menshinstva-uzbekistana-amerikancy/
Из автобиографии Дж. О. Голдена: “Я родился в Соединенных Штатах Америки, в штате Миссисипи, в 1892 г. Мой отец был крестьянином из бывших рабов. Начал работать в возрасте 9 лет на хлопковой плантации. Учился я в Институте Таскиджи в Алабаме и Государственном сельскохозяйственном колледже в Алькорне Миссисипи. В 1918 г. я был призван в американскую армию и служил во Франции в течение мировой войны… В 1931 г. я организовал группу хлопковых специалистов-негров и привез их в Советский Союз. С 1931 по 1933 г. я работал в Центральной хлопковой селекционной станции около Ташкента… С сентября 1934 г. я работаю в Институте ирригации и механизации в Ташкенте…”
Группа афроамериканцев, приехавшая в Ташкент, поселилась тогда недалеко от маленького кишлака Янгиюль, где находилась селекционная станция. Их ждало все то, о чем предупреждал Голден: глинобитные дувалы, где жили узбеки, никогда не видевшие негров и, конечно, не знающие английского языка. Однако довольно скоро совместная работа наладилась. Оливер занялся выращиванием хлопка с использованием новейших методов, которые он изучал в Таскиджи. Члены его группы, кроме того, наладили в Узбекистане разведение традиционной американской птицы - индеек.
Лучшим другом Голдена среди членов группы волонтеров, первым примкнувшим к нему, был Джордж Тайнс. Он родился в семье индианки и негра в штате Вирджиния. Работал судомойкой, грузчиком, был боксером и футболистом, входил даже в национальную американскую футбольную команду. О нем говорили, как о “звезде американского футбола”. Но это не помешало “звезде” остаться безработным, когда он закончил университет…
Джордж Тайнс уехал в Узбекистан, где стал разводить пекинских уток, впоследствии принял гражданство, опубликовал много статей о водоплавающей птице. Участвовал во Всесоюзной сельскохозяйственной выставке, награжден государственными наградами, женился на русской девушке.
Джозеф Роан изучал сельскохозяйственные науки в Вирджинском университете. Его отцом был ирландец, мать - индианка, но в США его считали цветным. Его жена, приехавшая с ним, была негритянкой из Вирджинии. Они продлили контракт и прожили в Узбекистане до 1937 г.
Другой член этой группы - Джон Саттон. Родился в Техасе. Вместе с Оливером учился в Институте Таскиджи. Он продолжил свой контракт, женился на русской девушке, сестре жены Джорджа Тайнса. Джон Саттон много сделал для сельского хозяйства Узбекистана, например, разработал новые методы производства джута. Когда в конце 30-х гг. иностранцам предложили принять подданство или покинуть страну, он решил вернуться в США. Уезжал спешно, не успев попрощаться с женой и ребенком, и потерял их на долгие годы. Лишь в конце 60-х ему удалось разыскать их.
В 1934 г. истек трехлетний контракт с “Амторгом”, некоторые члены группы вернулись в США. Те, кто остался в Союзе, в их числе Голдены, переехали в Ташкент, где Оливер стал преподавать в Институте ирригации и механизации английский язык, а его жена преподавала тот же предмет в различных высших заведениях Узбекистана. Супруги Голден получили квартиру. Вскоре Оливер Джон Голден был избран депутатом Ташкентс- кого городского совета. В июле 1934 г. у них родилась дочь Лия. Дочь получила узбекское гражданство при рождении, а родители - год спустя.
Здесь у них было много друзей - Файзулла Ходжаев, артисты Тамара Ханум, Кары-Якубов, композитор Ашрафи. Семья чудом пережила 1937 г. Они всей семьей, вместе с приехавшим из США великим негритянским певцом и общественным деятелем Полем Робсоном, уехали отдыхать в Кисловодск. Когда, спустя месяц, вернулись домой, то узнали, что в их отсутствие за Оливером приходили из НКВД. Соседка рассказала, что многие из жителей Дома специалистов, где проживали Голдены, арестованы как “враги народа”. Оливер, захватив с собой пистолет, выданный ему для защиты от “басмачей”, тут же явился в НКВД. “Если вы в чем-то меня подозреваете, то можете арестовать”, сказал он сотруднику НКВД. В ответ же услышал: “Можете идти домой..."
*****
Для тех кто любит публиковать как тяжело было на бескрайних полях Алабамщины
Хлопковая культура в Южных штатах Америки
https://ljwanderer.livejournal.com/538472.html
Музыкальная пауза
Мения Мартинес - Работай, негр (Menia Martinez - trabajo negro)
https://youtu.be/x8P8PZCyGyI
Был у нас такой издевательский "слоган" в ТашГосМИ (Ташкентский Государственный, ордена Трудового, Красного знамени медицинский институт). Просто каждый год по 2,5 месяца мы стояли раком на хлопковых полях.
Источник german-pyatov
https://german-pyatov.livejournal.com/90469.html
https://www.kp.ru/daily/26942/3993657/
Родился 29 июля 1966 года. В 1983 г. окончил школу № 206 города Ташкента. В 1989 г. с отличием окончил Ташкентский медицинский институт по специальности «Лечебное дело». В 1991 году окончил клиническую ординатуру по специальности «Хирургия».
... на телеканале "Россия" прошла премьера фильма "Золото для партии. Хлопковое дело". Автор - Ирина Чернова.
Автору - мой нижайший поклон! Всем рекомендую посмотреть. Отличный фильм, всё правда, и авторы "нарыли" такие факты, которые даже тогда мало кто знал, а уж сейчас...
https://youtu.be/MUwo-zB3rfs
Вот например, после того, как великий хан Узбекской ССР Шараф Рашидович Рашидов дал обещание генсеку Брежневу "выполнить и перевыполнить" план по сбору хлопка - сначала 5 000 000 тонн, а потом и все 6 млн(!), когда реально и 4 млн. тонн собрать было не так уж просто, осенью на хлопковых полях оказывалось почти все население республики, вне зависимости от пола, возраста, профессии и т.д.
Например, едете вы в гости из одного сельского района в другой, не важно, в своем авто или автобусе, останавливают вас гаишники, приказывают всем выйти и заставляют собирать хлопок. Собрали 5 кило на человека - можете ехать дальше, хотя в следующем районе свой план по хлопку, свои гаишники... Поэтому, в период хлопкоуборочной страды по гостям лучше не шастать.
Что касается студентов-медиков, то, учитывая, как было нереально трудно поступить в наш ВУЗ, и нелегко в нем учиться, то на хлопке с нас драли три шкуры. Попробуй не собрать норму - грозили отчислением. А что значила такая угроза для студентов, которые иногда шли к своей мечте поступить в мединститут годами? Чтобы получить льготы, зарабатывали трудовой медицинский стаж, занимались с репетиторами, спали по 4 часа в сутки, готовясь к поступлению, сумели достойно сдать невероятные вступительные экзамены, и набрать умопомрачительный балл - 23 из 25 возможных.
Для поступления в ТашГосМИ в 1983 году нужно было набрать 23 балла из 25 возможных. Баллы учитывали 4 экзамена + аттестат, т.е. при пятибалльном аттестате нужно было получить две 5-ки и две 4-ки.
Если на 2-х письменных (физика и сочинение) еще можно было получить 5 баллов (что написано пером, не вырубишь топором), то на устных экзаменах (биология и химия) отличников и золотых медалистов косили, как траву. Единственный человек, который набрал 25 баллов, спустя несколько лет признался, что его папа - следователь по особо важным делам при прокуратуре Узбекской ССР. Чтобы железобетонно обеспечить поступление сына в институт, папа завел уголовное дело на председателя экзаменационной комиссии, и закрыл это дело после того, как сынулька благополучно закончил институт.
Понятно, что при таких нереальных сложностях с поступлением, угроза отчислить из медиститута за невыполнение нормы по сбору хлопка на сельхозработах была самой страшной карой, а для меня лично, наверное, сравнимая с расстрелом!
Отмазаться от хлопка было невозможно. Даже если ты болен. Про простуду речи нет - это не болезнь. Вот, к примеру, один мой приятель, студент с параллельного курса стомфака, Игорь Левин, болел диабетом. Думаю, объяснять не нужно, насколько это серьезно. Ему нужно было 2 раза в день колоть инсулин. И что? Поехал на хлопок, как миленький! Конечно, какие инъекции могут быть на хлопковом поле, где даже воды нет. Лежал два с половиной месяца в больнице, где ему кололи инсулин грязными многоразовыми шприцами (тогда одноразовых не было, а многоразовых на всех не накипятишься). Кстати, оба родителя Игоря были врачами, но и они ничего не могли сделать, чтобы отмазать сына от "хлопка". Потому что партия сказала "надо!"
Если вы спросите, зачем было "надо" его везти "на хлопок", если он все равно не работал, то я могу спросить: а зачем нужно красить траву в зеленый цвет в воинской части перед приездом начальства? Я так думаю, что руководство нашего ТашГосМИ должно было доложить руководству республики, что 100% студентов стоят раком на хлопковых полях и ударным трудом дают родине 6000000 тонн белого золота!
Со всего 1-го курса (4 факультета по 400 человек - 1600 человек) от хлопка смогла отмазаться только дочь одного из инструкторов ЦК Компартии Узбекистана, и, конечно же, по "медицинским показаниям".
Если кто-то представляет, что хлопок это нечто, похожее на сельхозработы в РФ, типа "на картошку съездить", то вы глубоко ошибаетесь!
Люди, которые ездили на сельхозработы в России (на картошку), жили, как правило, в школе, при центральной усадьбе колхоза или совхоза, или расквартировывались по домам местных жителей, нормами по сбору урожая особо никто не напрягал.
Нас же привозили в барак, который стоял в чистом поле - в нашем случае - в Голодной степи (Пахтакорский район Джизакской области Узбекской ССР). Воды там не было, её привозили в цистернах, которые заполняли где придется, как правило, в ирригационных каналах (ехать до нормальных источников было далеко). Чтоб сделать воду пригодной для питья, её обеззараживали, закидывая в цистерну хлорпатрон. Можете представить, какой у такой воды был вкус.
В бараке были нары, грубо сколоченные из горбыля (нормальные доски были жутким дефицитом - леса то в Узбекистане, как во всей Средней Азии, нету!) Нары были двухярусные, но всё, как положено - девочки снизу, мальчики - сверху.
Весь сезон сбора хлопка мы жили в бараке, среди бескрайних, выжженных солнцем, пыльных хлопковых полей. В бараке были нары, грубо сколоченные из горбыля (нормальные доски были жутким дефицитом - леса то в Узбекистане, как во всей Средней Азии, нету!) Нары были двухярусные, но всё, как положено - девочки снизу, мальчики - сверху.
Несмотря на строгие азиатские нравы, все было очень романтично. В бараке от 80 до 120 человек. Это называлось "одна бригада".
Удобства.Удобств никаких не было. Мыться, умываться, купаться мы могли почти каждый день - при помощи воды из той же цистерны и литровых кружек, которые каждый из нас предусмотрительно прихватывал из дома. Только не стоит представлять себе, что вы стоите, и блаженно поливаете себя, будто из шланга! Воду нужно беречь, она же привозная! Поэтому три литровых кружки на помывку - считайте за счастье. Хорошо, что хоть эти три литра можно было спокойно получить - благодаря тому, что большинство наших коллег-студентов были из узбекской глубинки, и многие из них не тратили воду на водные процедуры. Нет, это не потому, что они такие грязнули, нет! Просто у них в регионах тоже с водой было туго, как в Голодной Степи, и они не привыкли её транжирить!
Чтобы более-менее нормально помыться, объединялись по трое - иначе где возмешь три кружки? Хотя я брал с собой на хлопок по две кружки - на всякий случай, если одну стырят. Еще одну маленькую - про нее отдельно расскажу.
Со стиркой проблема была тоже еще та - далеко не все из нас умудрялись тащить из дома тазик или ведро. Лично мне всегда давал кто нибудь из однокурсниц. Но все было не так уж плохо - раз в две недели нас возили в баню! В совхоз! Вау!
Туалет. Туалета не было. Ни в бараке, ни возле него! Поэтому народ ходил " в поля". Благо, что вокруг поля были до горизонта.
Хлопковое поле представлено грядками, на которых растет "гузапоя" - непосредственно кусты хлопчатника, высотой от 50-60 см иногда до 120см. Так что можно было укрыться даже днем.
В принципе, от отсутствия нужника никто особо не страдал, может, даже, наоборот. Ведь представьте себе, во что превратился бы этот "общественный туалет" при использовании целым курсом (400 человек) в течении 75 дней? А так - ходили дружной компанией "на природу", смотрели на звезды, говорили о чем нибудь возвышенном.
Я думаю, даже девочки не страдали от отсутствия специально выделенной выгребной ямы, гораздо значимее для них была невозможность гигиенических процедур. Мальчики ведь могли раздеться до пояса, или даже до трусов (полностью не раздевались даже в темноте вечером - стеснялись, 17 лет, пофигизма еще не хватало). Девочки же не могли себе позволить даже кофту снять - показаться в бюстгальтере перед ребятами было неприлично. (Сейчас даже трудно такое представить себе, но тогда не только в Средней Азии были такие нравы, топиков размером с лифчик и шортов размером с короткие трусики никто не носил даже в Москве).
Чтобы решить проблему соблюдения норм гигиены, наше мудрое руководство, в своих неусыпных заботах о нас, студентах, придумало гениальную вещь - комнату гигиены девочек!
Итак, представьте себе четыре длинных барака, стоящих параллельно друг другу, среди хлопковых полей в Джизакской Голодной степи «социалистического» Узбекистана.
С одной стороны - дорога, за которой хлопковые поля, с другой стороны - просто хлопковые поля. Небольшой пятачок между полями и бараками - место «бытовой жизни» студентов, которых, В ПРИНУДИТЕЛЬНОМ ПОРЯДКЕ отправили на сбор хлопка.
Тут стоит цистерна с водой, на земле несколько титанов, в которых кипятят воду, а чуть дальше, ближе к полю, находится "вот это вот" - «Комната гигиены девочек» (так и написано!) - не путать с туалетом!
СООРУЖЕНИЕ ПРЕДНАЗНАЧАЛОСЬ ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО ДЛЯ ГИГИЕНИЧЕСКИХ ПРОЦЕДУР, А НЕ ДЛЯ ОТПРАВЛЕНИЯ ФИЗИОЛОГИЧЕСКИХ ПОТРЕБНОСТЕЙ.
Итак, сооружение состояло из четырех горбылей... Знаете, что такое горбыль? Нет? Это боковая часть бревна, которая остается, когда из бревна делают брус. Такая "недодоска" - с одной стороны ровная, с другой - круглая. Горбыль - это отходы. Так вот, четыре горбыля, или даже сегменты (часть расщепленного горбыля), примерно с человеческий рост, воткнуты в землю - как шесты.
На них натянута мешковина. Но(!) не на всю высоту, т.к. мешковины либо изначально выдали мало, либо кто-то спер. Поэтому натянута она была только на ОДНУ ширину рулона, т.е. на 60 сантиметров. Соответственно, натягивать её от земли не имело никакого смысла - она ничего бы не прикрывала. Сверху натягивать также бессмысленно. Поэтому она была натянута примерно от уровня "чуть выше колен" и примерно до уровня груди.
Предполагалось, что наши девочки должны были, войдя в это сооружение, совершать там "гигиенические процедуры", или, проще говоря, подмываться.
Картину себе представили, нет? Ну, напрягите воображение. Вы, первокурсница лечебного факультета Ташкентского мединститута, на глазах у четырехсот своих однокурсников (четыре барака по сто человек - 400 студентов первого курса) захОдите в это сооружение (20 метров от бараков) и начинаете "гигиенические процедуры", т.е., прошу прощения, начинаете подмываться! Над мешковиной торчит ваша голова, снизу видны ноги до колен. Ах, да: мешковиной сооружение было прикрыто только с трёх сторон! Четвертая - открыта, это был "вход". Но она "смотрела" в поля, предполагалось, что с той стороны "зрителей" нет.
Жаль, что тогда не было всех этих смартфонов, чтобы запечатлеть для истории. Фотоаппараты тогда были, но не уверен, что кто-то сфотографировал. Нет, я не о девушках в этом сооружении - они туда не ходили... вроде бы. Хотя кто его знает. У меня был такой шок от всего, что я просто старался обходить стороной. Само сооружение с вывеской «Комната гигиены девочек» было бы неплохо сфотографировать. А то ведь внукам расскажешь - не поверят.
Подъём - в 6 утра. Полчаса - на умыться и поесть, от 15 минут до получаса - дорога на поле. В 7 утра ты уже стоишь на грядке, к этому времени уже светает. Работа - весь световой день (12 часов!), пока хлопок виден. Домой "бригада" - население одного барака, те самые сто человек студентов-первокурсников - идет пешком, уже в темноте. Бригадир и учетчик - молодые преподаватели с кафедры нормальной анатомии.
Норма сбора на одного студента - 60 килограммов в день, если это чистый сбор. Для городских первокурсников, никогда ранее хлопок не собиравших, выполнить норму нереально. Максимум, сколько может собрать новичок - 40 кило, да и то, если он физически крепок. Девочки собирали по 25-30 килограммов. За невыполнение «нормы» тебя таскают на «штаб» - это собирались бригадиры и учетчики всех четырех бригад, плюс начальник курса, он же замдекана факультета по 1-2 курсам, и парторг. На штабе на тебя орут, ругают, прессуют, стращают. Девочки выходят в слезах, рыдают в голос. Главный инструмент давления на тебя и принуждения - угроза отчислить из института. Угроза вполне реальная, т.к. ты отучился чуть более месяца, и на твоё место легко могут взять того, кто чуть-чуть недобрал полбалла по конкурсу.
Для тех, кто, как я, поступал не по блату, угроза страшная - поступление далось нелегко, нужно было прыгнуть выше головы. Вообще, в республиках Средней Азии и Кавказа, в советское время поступить в мединститут без блата и без денег - затея почти нереальная. Я, и такие как я, «не блатные», поступили только благодаря следователям Генеральной Прокуратуры СССР Тельману Гдляну и Николаю Иванову, которые, в ходе «хлопкового дела» размотали клубок коррупции в Узбекистане, и, на некоторое, не очень продолжительное время, стало чуть-чуть легче - и мы проскочили. А так - либо у тебя родственники в руководстве института и приёмной комиссии, либо дать взятку - 10 000 советских рублей - при зарплате в 100. Это как сейчас 4 миллиона отвалить.
В общем, кошмарили нас на "хлопке" угрозой отчисления нешуточно, некоторых доводили до депрессии. Но норму собрать всё равно было нереально - для новичка.
Дело в том, что, если ты не имел опыта сбора хлопка, то мышцы спины не выдерживают ежедневного двенадцатичасового стояния в наклонном положении. Это только на картинках хлопок на уровне пояса, и его собираешь, не наклоняясь. А по факту, ручной сбор - это нестандартный хлопок с низкорослыми кустами, который комбайн не может собрать. И ты все время наклоняешься - разгибаешься, все двенадцать часов работы!
Либо еще хуже - "подбор". "Чистый", или "верхний" подбор - это когда ты собираешь после комбайна - ошметки, которые остаются. Тут нереально собрать даже 40 кило - за каждое движение ты собираешь не полновесную коробочку, а четвертую - пятую часть, "огрызок".
"Грязный" или "нижний" подбор - это вообще сбор того, что упало на землю, вместе с листьями, коробочками, веточками. Но норма "грязного" подбора - раза в два больше, чем чистого - 120 кг.
В общем, выдать государству норму в 60 кг чистого хлопка я смог только на втором курсе, когда прошел "боевое крещение" первого курса, продлившееся аж 2,5 месяца! Но, даже, имея опыт, 60 кг я мог собрать только на нетронутых полях, т.е. где был первый сбор. Собрать норму на поле, по которому уже прошел комбайн, было нереально, поэтому мы ходили "партизанить" - тайком от начальства уходили на соседние поля, иногда за 3-4 километра, где был "первый сбор". Собирали там килограммов 40 в первой половине дня, потом тащили все это на себе, чтобы во второй половине спокойно добить еще 20 кг.
Почему это был рабский труд?
Во-первых, потому что труд был принудительным! Ты не мог отказаться - выкинули бы из института. Причем даже болезнь не спасала - отправляли на хлопок и больных. Болен - будешь лежать в районной больнице весь хлопок, но начальство доложит, что "все 100% студентов - на полях". Из всего нашего курса только одна девочка - дочь инструктора ЦК компартии Узбекистана (высший орган власти в республике!) - не ездила на хлопок. Все остальные - на "хлопок". Был у нас сын следователя по особо важным делам - ездил. Сын проректора - тоже ездил. Каких только "блатных" не было - все ездили. Парень с диабетом, которому нужно было несколько раз в день инсулин колоть - тоже ездил.
Во-вторых, труд был реально каторжным, и с тебя требовали норму! Ведь свободный человек вырабатывает, сколько может, и в соответствии с выработкой получает оплату. Сделал больше - больше заработал.
В третьих, труд был ненормированным! Нарушались все законы о восьмичасовом рабочем дне! Работали от рассвета до заката. Если бригада не выполнила норму - могли оставить собирать и в темноте, при свете прожекторов трактора! ВЫХОДНЫХ НЕ БЫЛО ВООБЩЕ!
В четвертых, труд этот почти не оплачивался! Т.е. формально, какие-то копейки за собранный килограмм причитались, но... как правило, их не хватало, чтобы покрыть вычеты за еду!
За еду! За еду работают рабы! А мы - даже на еду не могли заработать - должнЫ оставались!
Может, нас черной икрой кормили, как некоторых, которые ностальгируют по "совку"? Нет, конечно.
Утром давали кусок хлеба, кубик (10 граммов) сливочного масла, чай и сахар. Чай все время отдавал соляркой - ее подливали в дрова, но, так как иногда заливали через трубу титана, то она попадала в чай. На поверхности чая всегда плавали "мазутные" пятна.
Кому из дома присылали посылки, те могли к этому добавить сыра или колбасы - если родители смогли достать. Ну, варенье там, конфеты. Большинство этого не имело.
Обед и ужин - что-то между первым и вторым блюдом, разваренный рис или вермишель, приправленный некоей подливой из растительного масла, томатной пасты и обжаренного мяса, точнее, того, что от него оставалось, после того, как своровали все, кто имел возможность. Растительное (хлопковое )масло было ужасным, от него была изжога.
Вообще, несмотря на то, что мы упахивались, и тратили уйму калорий, с аппетитом были проблемы. Дело в том, что у многих был токсический гепатит от дефолиантов, которыми обрабатывали посевы хлопчатника. Для дефолиации хлопчатника применялся Бутифос - фосфорорганическое соединение, относящееся к ядам из той же серии, что фосфорорганическое отравляюще вещества, применяемые, как химическое оружие. Бутифос использовали, чтобы хлопчатник сбросил листья. Это было нужно для машинного сбора, т.е. комбайнами. Иногда, несмотря на опыление этими ядохимикатами, листья не опадали, комбайны собрать такой хлопок не могли, и посылали нас. Все листья были в клейкой субстанции - Бутифосе. Этими же руками мы потом ели, т.к. не всегда на поле была возможность вымыть руки. Да что там вымыть руки - питьевой воды на поле не всегда хватало, и, мучимые жаждой, студенты пили из арыков. Так что к токсическому гепатиту добавлялся лямблиозный холецистит.
В общем, печень и желчный пузырь я потом чувствовал долгие годы.
Если ты заболел, находясь на хлопке, то тебя оставляли в бараке, только если температура тела была выше 38,5. Если ниже - марш на поле! Как-то раз я приболел - не то вирус, не то простыл. Погнали на поле. После обеда мне стало совсем нехорошо - уже не мог стоять на ногах. А идти с поля до барака было несколько километров. Когда дошел до барака, чуть не свалился с нар. Температура была 39,5, сознание помутненное.
Реально, на "хлопке" было, как в тюрьме. Только не было колючей проволоки, и вооруженной охраны. Но ты и так бы не сбежал - тебя держала угроза отчисления.
Сходство с тюрьмой или концлагерем заметили даже родители. Кто-то приехал навестить своё чадо рано утром, как раз когда колонна построилась, чтобы идти на поле. И родители были поражены: "стоит сто человек студентов, основная масса в возрасте 17-18 лет, и ни шуток, ни смеха. Все стоят хмурые, с уставшими (с утра) лицами и молчат. Как зэки!"
Нам действительно было не до смеха: каждый вечер мы засыпали, и каждое утро просыпались с адской болью в позвоночнике - от крестца и до шеи! И подъём был мучительным - болели и мышцы спины. На поле несколько минут я тратил на то, чтобы согнуться.
Предвидя возможные возражения тех, кто тоже в советское время ездил на сельхозработы, но не в Узбекистане, а в России, Молдавии, Украине, и у кого воспоминания не такие ужасные, сразу отвечу: да, СССР был разный!
В республиках Средней Азии, Казахстане, кавказских республиках - Армении, Азербайджане, Грузии - законности было в десять раз меньше, чем в РСФСР, Укр. ССР и т.д. В их отношении можно было использовать тезис большевиков о том, что «в национальных окраинах царской России к общекапиталистическому гнёту прибавлялся гнёт местных, национальных эксплуататоров». Это было совершенно так, но только в приложении в "советскому, социалистическому" строю. Ставлю специально в кавычки, потому что ничего советского и социалистического там не было, был совковый вариант феодализма, с рабским трудом, бесправием, и унижением.
Вот мы, ташкентские, познали "прелести" рабского труда на хлопковых полях только став студентами. А сразу за кольцевой автодорогой столицы "социалистического Узбекистана" школьников гоняли на хлопок с первого класса! Да еще и не один раз в год - осенью - на уборку, весной - на прополку! Так что учиться им было некогда, отсюда - низкая база школьных знаний у студентов из областей. Они поступали в мединститут, вообще не зная русского языка, а преподавание - на русском с первого курса! Весь первый курс большинство из них вообще ничего не понимало на лекциях и семинарах. А ведь потом все они становились врачами! Но низкий уровень специалистов в национальных республиках - это отдельная тема.
А сейчас - о рабстве.
Студентов и школьников использовали, как рабов, не только на хлопковых плантациях. Например, после первого курса мы пол-лета работали "в стройотряде". Правда, никуда далеко мы не ездили - строили школу в одном из районов города Ташкента. За эту работу нам не заплатили вообще ничего. Потом, когда наш однокурсник, сын прокурора, подключил своего папу, нам выплатили... Я лично получил... 5 рублей! Это за полтора месяца работы... бетонщиком! Летом, в 40-ка градусную жару, на солнцепёке, я перекидывал лопатой в бетономешалку десять - пятнадцать тонн раствора - каждый день.
Самое интересное - нам и в голову не приходило возмущаться и чего-то требовать! Мы настолько были приучены коммунистическим режимом к тому, что нас, не интересуясь нашим желанием, заставляют пахать бесплатно, что даже в голову не приходило "качать права"!
Да, и в других республиках Союза ССР - ведь отправляли "на картошку", "на овощи" - тоже не особо интересуясь, хотите или нет - "партия сказала: "Надо!", комсомол ответил - "Есть!"
Хоть, возможно, условия жизни на этой "картошке" были лучше, и, может быть, кормили хорошо, но труд то был все равно принудительным, а значит - рабским. Хорошие хозяева в Древнем Риме, да и в Америке, тоже заботились о своих рабах, и хорошо кормили, но от этого рабы не становились свободными людьми.
Ну, а в Узбекской "Советской Социалистической республике" рабский труд был вообще ужасен. Да и сегодня школьников и студентов в "свободном, демократическом" Узбекистане заставляют собирать хлопок. Поинтересуйтесь.
Так что, кто из вас очень сильно ностальгирует по СССР - может быть, съездите в Узбекистан, поучаствуете в сборе хлопка? Там рабочие руки всегда нужны. Ведь, если верить МОТ, Узбекистан перестал использовать детский труд на хлопковых полях совсем недавно! Расскажете потом, как там нынче, фоточки в соцсети выложите. С удовольствием почитаем и посмотрим. Не тяните!"
********
комментарий: Многое зависело от института. Самыми зверскими по отношению к людям традиционно были медицинские и педагогические институты.Самым либеральным - университет. Остальные на шкале между ними.
********
Этнические меньшинства Узбекистана: Американцы
https://mytashkent.uz/2012/09/12/etnicheskie-menshinstva-uzbekistana-amerikancy/
Из автобиографии Дж. О. Голдена: “Я родился в Соединенных Штатах Америки, в штате Миссисипи, в 1892 г. Мой отец был крестьянином из бывших рабов. Начал работать в возрасте 9 лет на хлопковой плантации. Учился я в Институте Таскиджи в Алабаме и Государственном сельскохозяйственном колледже в Алькорне Миссисипи. В 1918 г. я был призван в американскую армию и служил во Франции в течение мировой войны… В 1931 г. я организовал группу хлопковых специалистов-негров и привез их в Советский Союз. С 1931 по 1933 г. я работал в Центральной хлопковой селекционной станции около Ташкента… С сентября 1934 г. я работаю в Институте ирригации и механизации в Ташкенте…”
Группа афроамериканцев, приехавшая в Ташкент, поселилась тогда недалеко от маленького кишлака Янгиюль, где находилась селекционная станция. Их ждало все то, о чем предупреждал Голден: глинобитные дувалы, где жили узбеки, никогда не видевшие негров и, конечно, не знающие английского языка. Однако довольно скоро совместная работа наладилась. Оливер занялся выращиванием хлопка с использованием новейших методов, которые он изучал в Таскиджи. Члены его группы, кроме того, наладили в Узбекистане разведение традиционной американской птицы - индеек.
Лучшим другом Голдена среди членов группы волонтеров, первым примкнувшим к нему, был Джордж Тайнс. Он родился в семье индианки и негра в штате Вирджиния. Работал судомойкой, грузчиком, был боксером и футболистом, входил даже в национальную американскую футбольную команду. О нем говорили, как о “звезде американского футбола”. Но это не помешало “звезде” остаться безработным, когда он закончил университет…
Джордж Тайнс уехал в Узбекистан, где стал разводить пекинских уток, впоследствии принял гражданство, опубликовал много статей о водоплавающей птице. Участвовал во Всесоюзной сельскохозяйственной выставке, награжден государственными наградами, женился на русской девушке.
Джозеф Роан изучал сельскохозяйственные науки в Вирджинском университете. Его отцом был ирландец, мать - индианка, но в США его считали цветным. Его жена, приехавшая с ним, была негритянкой из Вирджинии. Они продлили контракт и прожили в Узбекистане до 1937 г.
Другой член этой группы - Джон Саттон. Родился в Техасе. Вместе с Оливером учился в Институте Таскиджи. Он продолжил свой контракт, женился на русской девушке, сестре жены Джорджа Тайнса. Джон Саттон много сделал для сельского хозяйства Узбекистана, например, разработал новые методы производства джута. Когда в конце 30-х гг. иностранцам предложили принять подданство или покинуть страну, он решил вернуться в США. Уезжал спешно, не успев попрощаться с женой и ребенком, и потерял их на долгие годы. Лишь в конце 60-х ему удалось разыскать их.
В 1934 г. истек трехлетний контракт с “Амторгом”, некоторые члены группы вернулись в США. Те, кто остался в Союзе, в их числе Голдены, переехали в Ташкент, где Оливер стал преподавать в Институте ирригации и механизации английский язык, а его жена преподавала тот же предмет в различных высших заведениях Узбекистана. Супруги Голден получили квартиру. Вскоре Оливер Джон Голден был избран депутатом Ташкентс- кого городского совета. В июле 1934 г. у них родилась дочь Лия. Дочь получила узбекское гражданство при рождении, а родители - год спустя.
Здесь у них было много друзей - Файзулла Ходжаев, артисты Тамара Ханум, Кары-Якубов, композитор Ашрафи. Семья чудом пережила 1937 г. Они всей семьей, вместе с приехавшим из США великим негритянским певцом и общественным деятелем Полем Робсоном, уехали отдыхать в Кисловодск. Когда, спустя месяц, вернулись домой, то узнали, что в их отсутствие за Оливером приходили из НКВД. Соседка рассказала, что многие из жителей Дома специалистов, где проживали Голдены, арестованы как “враги народа”. Оливер, захватив с собой пистолет, выданный ему для защиты от “басмачей”, тут же явился в НКВД. “Если вы в чем-то меня подозреваете, то можете арестовать”, сказал он сотруднику НКВД. В ответ же услышал: “Можете идти домой..."
*****
Для тех кто любит публиковать как тяжело было на бескрайних полях Алабамщины
Хлопковая культура в Южных штатах Америки
https://ljwanderer.livejournal.com/538472.html
Музыкальная пауза
Мения Мартинес - Работай, негр (Menia Martinez - trabajo negro)
https://youtu.be/x8P8PZCyGyI
Click to view