Один день наладчика технологического оборудования, А. Н. Алексеев, часть 2
«только один день» наладчика технологического оборудования на Ленинградском заводе полиграфических машин в январе 1982 г.
Он может служить иллюстрацией того, что всякий день жизни несет в себе значимую социальную информацию.
«Вводная». Этому дню предшествовал многодневный простой. В январе мой станок (пресс координатный с револьверной головкой, сокращенно - ПКР) был загружен всего три полных рабочих смены из истекших 13-ти. Причем исключительно за счет партизанских (неофициальных) заказов бригады В-ва. От выполнения единственного в этом месяце административного производственного задания пришлось отказаться. Потому что заготовки оказались отоварены в габарит детали, а для штамповки данного обозначения на ПКР необходим технологический припуск.Примерно шесть рабочих смен в январе были использованы мною «для себя». А на этой неделе занялся систематической ревизией адресованных на мой станок техпроцессов (что было начато еще в прошлом году). Предполагал сегодня с утра продолжить это занятие. Но сложилось иначе. (Конец «вводной»).
...Утром от мастера Т-ва поступил официальный заказ на штамповку партии «Ф-...» (100 заготовок на 200 деталей). Это обозначение проходит через ПКР в третий раз.
Стальная панель, толщиной 2 мм, относительно небольших (300x200 мм) габаритов. С серией узких продольных окон (7 штук), пробиваемых каждое за три удара и обрамленных связками 5-6 мм отверстий. Когда-то окна фрезеровали, отверстия (36 штук) сверлили. Куча хлопот была! На моем же станке здесь работы, на всю партию, от силы на полтора дня.
«Исторический экскурс»: злоключения детали «Ф-...».
С этой панелью нашим технологам с самого начала не повезло. Еще в 1979 г. (задолго до запуска ПКР и даже до моего появления на заводе) в ОЕТ, не подумавши, разработали техпроцесс, предусматривающий штамповку «Ф-...» на одинарной заготовке без технологического припуска. И инструментальщики изготовили соответствующий шаблон для ПКР. Но такая штамповка технологически невозможна. Ибо тогда половина отверстий приходится на так называемую «мертвую зону» (участок площади, занятый удерживающими заготовку в станке пневмозажимами).
В мае 1980 г. я уже достаточно соображал, чтобы указать на это в своих «замечаниях на техпроцессы». Тогда технологию переделали: так называемая штамповка с переворотом (из одной заготовки - две детали). Проблема «мертвой зоны» при этом, понятно, снимается. Но... забыли перезаказать шаблон!
В итоге, весной 1981 г., когда партия «Ф-...» впервые поступила на ПКР в качестве официального производственного задания, мне пришлось спасать положение изготовлением самодельного шаблона непосредственно на своем станке. Эта аварийная ситуация была отражена мною в «акте производственных испытаний» (апрель 1981).
Но поскольку рабочий выкрутился, сумел не сорвать программу, технологи опять не почесались заказать фирменную оснастку (шаблон) инструментальному цеху.
Осенью 1981 г. на ПКР поступила очередная партия этой «Ф-...».
Нельзя сказать, чтобы в технологии ничего не изменилось. Из штамповочной операции оказалась изъята пробивка тех самых окон, где мой станок столь выгодно заменял трудоемкую внутреннюю фрезеровку. Теперь техпроцессом предписывалось штамповать только связки отверстий. С чего бы вдруг?
А дело в том, что эти окна, и без моего станка, вовсе не фрезеровались. В бригаде В-ва в свое время втихую было изготовлено приспособление, чтобы пробивать их на большом прессе, закрывая наряд как на фрезерную операцию (которая оплачивается выше). Сколько можно, тянули, но в конце концов пришлось В-ву подать рационализаторское предложение. То есть - «легализовать» это приспособление (тем самым теряя выгоду от нелегальной штамповки).2
К лету 1981 г. рация В-ва была принята. Но, похоже, не теми инстанциями, которые переводили «Ф-...» на мой станок. И возникла ситуация: надо «отбирать» эти окна у ПКР, чтобы прорубать их, согласно рации, на большом прессе. Отобрали, и ладно! Хотя и технологически, и экономически это не рационально. Да вот беда: приспособление В-ва как раз к этому времени оказалось выведено из строя.
Что делать? Пришлось администрации идти ко мне на поклон: уж пробейте Вы и эти отверстия, и эти окна - на своем станке (хоть в техпроцессе записано и другое). А где же ваш новый «фирменный» шаблон? Так ведь Вы в прошлый раз самодельным пользовались...Пошутив вначале, что ту «времянку», кажется, выбросил, я ее, разумеется, «нашел». И так опять выкрутились. Что, опять же, было отражено в очередном моем акте (октябрь 1981). (Конец «исторического экскурса».)
Прошло еще четыре месяца... И вот сегодня злополучная «Ф-...» опять поступила ко мне на ПКР - в третий раз.
Технологическая документация - без перемен. Окна предусмотрено пробивать на большом прессе, с помощью сломанного год назад приспособления. А привязанные к ним отверстия - на ПКР, с помощью выбракованного год назад шаблона! Ну, с нашими технологами и планировщиками не соскучишься...
Чтобы не ходить самому к начальнику тех. бюро цеха К-ной - информирую об этой анекдотической, в общем-то, ситуации старшего мастера Т-ва. Но знаю, чем дело кончится. И потому начинаю налаживать станок для штамповки... опять по своему нелегальному шаблону.
По вызову Т-ва из тех. бюро цеха является не Людмила К-на (как бывало прежде), а новый работник цеховой технологической службы, которую я раньше никогда не видел. Рекомендуется «Аллой». До этого работала в ОГТ. И вот теперь переведена в наш цех, насколько можно понять, специально для технологического обеспечения ПКР. Что ж, это первое (и, пожалуй, главное!) событие дня.
Информирую свою «новую секретаршу» о единственно возможном, как я понимаю, выходе из положения - в очередной раз воспользоваться самодельным шаблоном. Та уносит техническую документацию - «для решения вопроса».
За полтора часа я успеваю закончить наладку «Ф-...». Технолог Алла все еще «решает вопрос». Торопить ее мне незачем. Хотя бы потому, что в цеховой воздухопроводящей системе давление упало до 4 атм., вместо положенных 6-ти. Это бывает настолько часто, что вроде бы уже и не «событие». Но штамповать детали на ПКР при этом нельзя: пневмозажи-мы не удерживают заготовку.
На всякий случай информирую об этом сменного мастера Колю Я-ша. Пусть принимает меры сейчас, чтобы станку не простаивать, когда технологи перестанут меня задерживать. И скрываюсь в свой «кабинет» (каморку, которую разделяю с цеховым художником, во время своих простоев).
Художника на месте нет. В предположении, что вот-вот объявится Алла (с «решенным вопросом»), раскрываю книжку бр. Стругацких. Читаю. Проходит еще час. Похоже, она затеяла согласовывать с ОГТ. Ну, это
надолго... Тогда есть смысл заняться с утра намеченным делом - своей ревизией и инвентаризацией техпроцессов, переведенных на ПКР.
Никто меня не отвлекает. За пять оставшихся до конца смены часов успеваю «обработать» пять техпроцессов. Всего от начала ревизии мною изучено 45 техпроцессов, из общего количества 60-ти, переведенных на ПКР к настоящему времени.
(Работа эта не видная, так сказать, «теневая». Технологам я о ней не докладываю. Зато, когда какой-нибудь новый техпроцесс поступает на ПКР как производственное задание, для меня нет неожиданностей. И я довольно быстро нахожу выход из затруднительных положений, вроде сегодняшнего.)
Этот (требующий напряженного внимания!) процесс включает в себя:
- просмотр всей технической документации, относящейся к изготовлению данной детали;
- вылавливание ошибок в карте штамповки, в частности, путем пересчета координат всех задаваемых в ней позиций (эти координаты должны соответствовать размерам, проставленным на чертеже);
- перенесение всей актуальной для меня технологической информации на отдельную карточку, с указанием тех моментов, которые требуют корректив;
- фиксацию «истории» прохождения данного обозначения через мой станок, включая прежние учтенные и не учтенные замечания наладчика;
- извлечение информации о нормах времени и расценках для ПКР (если таковая имеется).
К концу дня, так и не дождавшись технолога Аллу, наношу ей визит в тех. бюро цеха. Что же решили? Ну, так и есть: просят опять штамповать «Ф -...» по самодельному шаблону. Включая те самые злополучные окна (см. «исторический экскурс»).Ладно. Да вот только стрелка манометра так и не поднялась. Давление даже ниже 4 атм. Совсем в компрессорной уснули, что ли? У меня-то все давно готово... А врубать станок нельзя. Приходится озадачить этим вопросом уже не сменного, а старшего мастера Т-ва. Хоть уже и ясно, что штамповку «Ф-...» придется отложить на завтра.
Когда разговаривал с Аллой П-ной, заметил у нее на столе раскрытые листы моих давних (еще прошлогодних) актов производственных испытаний. Она занимается их изучением (тоже своего рода «ревизия»!). Значит, допекло-таки отдел главного технолога! Может быть, докатились туда и «волны» моего выступления на партийном собрании в декабре.
До конца дня еще одно маленькое событие. В мою каморку стучится бригадир слесарей Игорь В-в, с очередным партизанским заказом. Говорит, что эту деталь я для них однажды уже штамповал, т. е. есть нелегальный шаблон. Проверив по своим записям, убеждаюсь, что Игорь ошибся (была похожая!). Обещаю заняться этим делом завтра с утра. После рабочего дня посетил очередное занятие курсов по повышению квалификации. Там начальник заводской лаборатории НОТ К-ль в апологетических выражениях рассказывал о системе Тэйлора, ссылаясь на якобы приветственное высказывание В. И. Ленина на этот счет. Занятие продолжалось 1 час.
Вышел из отпуска День первый. 19. 04. 82 (понедельник).
Это первый день после отпуска, длившегося три недели (включая три дня, положенные члену ДНД).
...Вышел из дому, как всегда, с первыми тактами утренней гимнастики по радио (6-15). У входа в метро хватился, что не взял с собой связку ключей (от шкафчика в гардеробе, от своего «кабинета» и от инструментальной кладовой). Пришлось вернуться. В итоге достиг заводской проходной на 10 мин. позже обычного. В это время уже следовало быть на рабочем месте.
Однако быть на месте вовремя в первый послеотпускной день практически невозможно. Начало смены теперь не в 7-20, а в 7-08 (так стало после отмены «черных суббот» в 1981 г., причем рабочий день был увеличен до 8 час. 12 мин.). А бюро пропусков открывается в 7-00, как и прежде. Но именно там следует получить сданный на время отпуска свой постоянный заводской пропуск.
А процедура сдачи и получения обратно постоянного пропуска такова. Пока не сдашь своего пропуска перед отпуском - не выплатят отпускных. Но ведь отпускные надо получить, пока еще работаешь. Поэтому на несколько предотпускных дней тебе выдают, вместо постоянного, разовый или временный пропуск, срок действия которого истекает в последний день работы. Во время отпуска ты на завод формально «не вхож».
Но вот ты вышел из отпуска. Чтобы получить обратно постоянный пропуск, предъявляешь свой паспорт, разовый пропуск (впрочем, уже недействительный) и... тут внимание! - справку заводского здравпункта, где написано, что ты прошел после отпуска медосмотр (и «кожных заболеваний не обнаружено»). Когда же ты успел пройти этот медосмотр? А тебе эту справку выдали еще до отпуска, в том же бюро пропусков! Справка, кстати сказать, датирована днем выхода из отпуска. Теперь ты предъявляешь эту справку в бюро пропусков... Тебе возвращают постоянный пропуск и предлагают расписаться в получении его. Причем не где-нибудь, а на обороте этой самой справки. Получается, что справка выполняет роль своего рода «квитанции»: сдал пропуск - получи справку о фиктивном медосмотре; получил пропуск обратно - распишись на справке и отдай ее в бюро пропусков.
А что, очень даже остроумно! И бюро пропусков, и здравпункту завода, да и мне - без лишних хлопот.
.. .Появляюсь на своем рабочем месте с опозданием минут на 20. Что воспринимается как вполне естественное, в ситуации бывшего отпускника.
«Ультиматум» отделу главного технолога 19.04.82 (понедельник) - продолжение.
Следующие 4 часа прошли в таком редкостном нагромождении мелких производственных неурядиц, что сам этот процесс можно квалифицировать почти как «событие», на фоне привычного безобразия. Все же чаще бывает, что с каким-то техпроцессом не ладно что-нибудь одно, по- крупному. С «Ф-...» неладно, по мелочи, все!
От Аллы П-ной узнаю, что пока никаких новых событий в связи с моим «ультиматумом» отделу главного технолога («Предложения по совершенствованию технологии и т. д.», от 3.03.82, копию которых я, в последний день перед отпуском, т. е. 26.03, передал также и в партком) не произошло.Здесь необходим хотя бы минимальный экскурс в прошлое.
...Примерно за неделю до ухода в отпуск наладчиком ПКР была объявлена своеобразная, частичная забастовка. Она выразилась в демонстративном отказе от принявшего систематический характер «нелегального» выпуска на ПКР (по самодеятельной технологии) деталей, обработка которых на станке инженерно еще не подготовлена. (То есть нет соответствующей технической документации, не заказаны или неисправны шаблоны и т. д.)
«Партизанщина» эта (инициированная наладчиком больше года назад) поначалу служила целям моего личного самоутверждения, минимизации собственной «незанятости», демонстрации возможностей нового оборудования и т. д. Первым - бригадир Игорь В-в, а затем бригадир Анатолий С-ч осознали экономическую выгоду этого «почина» наладчика для своих бригад, поскольку те освобождались от множества трудоемких операций, а вся работа записывалась на бригадный счет. Затем уже старший мастер участка Т-в стал использовать нашу «инициативу снизу» для решения проблем управленческого маневрирования и выполнения цеховой программы.
Вот эту-то партизанщину, которая за год уже успела потерять свой социально-инновационный смысл и стала превращаться для наладчика ПКР в рутинную и обременительную неписаную обязанность, для бригад - в «халяву», а для администрации - в способ «замазать» огрехи в подготовке производства, я и решил приостановить... пока ОГТ не даст ответ на мой «ультиматум»!
Бригадиры восприняли мою «забастовку» без радости, но с пониманием. А старший мастер Т-в принялся ставить бригадиров в положение, вынуждающее их меня «уговаривать».
В порядке исключения...
Неделю я отказывался от всех партизанских заказов, понимая свою неуязвимость - и формальную, и моральную. Что касается моего ученика Сергея 3- ва, то ему эти заказы были пока просто не по плечу.
С другой стороны, сам Серега заинтересован в «подкормке» своей бригады за счет ПКР, поскольку во второй и третий месяцы ученичества уже не весь его заработок идет «по среднему» (а как слесарь с 10-летним стажем он зарабатывает до 300 руб. - почти вдвое больше своего наставника, наладчика-повременщика), и он должен хотя бы частично оправдывать свою зарплату выпущенной на ПКР продукцией.
Тогда-то они с Сыцевичем, еще до отпуска, и «подъехали» ко мне насчет лицевой панели «Ф-...», которую я, в партизанском порядке, штамповал в прошлом году для бригады В-ва, а теперь эту панель передали С-чу. А она - «стоит» дорого...Я обещал - после отпуска, в порядке исключения, только чтобы «сделать зарплату» 3-ву.
И вот теперь старший мастер Т-в забрал у меня 3-ва - «для нужд бригады». Ну, говорю 3-ву, пусть тогда не ждут, что я буду делать эту нелегальную панель. В бригаде ты и сам себе зарплату заработаешь.
В середине дня Анатолий Сыцевич - ко мне, «на переговоры». (Тут же Сергей 3-в.) «Требуют от нас панель, аварийно!». - «Ну, пусть тогда Серега помогает». - «Конечно, с завтрашнего дня он к Вам возвращается».
Приглашение в бригаду. Конец «забастовки»
Я второй месяц «бастую», а Серега 3-в гонит партизанщину для бригады Анатолия С-ча. Обидно же - бригадиру Игорю В-ву... Игорь мне это огорчение выкладывает (вторник, 18 мая).
Тут он заводит речь о моем вступлении в его бригаду, ибо идти в бригаду Сыцевича (как того хотел бывший начальник цеха С-к), при наличии там Сереги, теперь уже незачем. Тогда бы 3-в партизанил для С-ча, а я - для В-ва... Справедливо! Повод, как всегда у Игоря, самый конкретный: вот эту «Ф-...» я делал для его бригады нелегально, еще в прошлом году. Есть и шаблон...
И тут я... прекращаю «забастовку»! Ибо главные цели ее уже достигнуты. Администрация больше на шею не сядет, поскольку «проучена». ОГТ сам напросился на ревизию своих калек. А бригаду В-ва - зачем же «наказывать»?..
«А сколько платить будешь?» - спрашиваю. - «Дневное задание - 8 руб. «...Так, плюс прогрессивка... То есть на уровне 250-260 руб. в месяц. «Есть о чем подумать, - говорю. - Дай мне закончить ревизию техпроцессов ОЕТ, и в добрый час! А эту твою «Ф-...», конечно, отштампую. И еще давай, чего понадобится...».
Мы разговаривали долго и взаимозаинтересованно. Жаль, что большинство моих прошлогодних партизанских заделов ныне попали в другую бригаду.
.. .За эти две недели успел, между делом, выполнить пару нелегальных заказов для бригады В-ва, и еще на очереди несколько. Один раз Игорь сумел даже договориться с мастером, чтобы партизанскую партию пропустить раньше официального задания (в интересах программы, для которой они равноценны).
Вернувшись к партизанщине, я сохранил ту завоеванную позицию, что всякая работа «не по правилам» для административно переведенных на ПКР обозначений исключена. Последовательная стратегия реализуется всегда за счет смены тактик.Прекращение «забастовки», как мне кажется, было столь же своевременным, как и ее объявление (два месяца назад).
Он может служить иллюстрацией того, что всякий день жизни несет в себе значимую социальную информацию.
«Вводная». Этому дню предшествовал многодневный простой. В январе мой станок (пресс координатный с револьверной головкой, сокращенно - ПКР) был загружен всего три полных рабочих смены из истекших 13-ти. Причем исключительно за счет партизанских (неофициальных) заказов бригады В-ва. От выполнения единственного в этом месяце административного производственного задания пришлось отказаться. Потому что заготовки оказались отоварены в габарит детали, а для штамповки данного обозначения на ПКР необходим технологический припуск.Примерно шесть рабочих смен в январе были использованы мною «для себя». А на этой неделе занялся систематической ревизией адресованных на мой станок техпроцессов (что было начато еще в прошлом году). Предполагал сегодня с утра продолжить это занятие. Но сложилось иначе. (Конец «вводной»).
...Утром от мастера Т-ва поступил официальный заказ на штамповку партии «Ф-...» (100 заготовок на 200 деталей). Это обозначение проходит через ПКР в третий раз.
Стальная панель, толщиной 2 мм, относительно небольших (300x200 мм) габаритов. С серией узких продольных окон (7 штук), пробиваемых каждое за три удара и обрамленных связками 5-6 мм отверстий. Когда-то окна фрезеровали, отверстия (36 штук) сверлили. Куча хлопот была! На моем же станке здесь работы, на всю партию, от силы на полтора дня.
«Исторический экскурс»: злоключения детали «Ф-...».
С этой панелью нашим технологам с самого начала не повезло. Еще в 1979 г. (задолго до запуска ПКР и даже до моего появления на заводе) в ОЕТ, не подумавши, разработали техпроцесс, предусматривающий штамповку «Ф-...» на одинарной заготовке без технологического припуска. И инструментальщики изготовили соответствующий шаблон для ПКР. Но такая штамповка технологически невозможна. Ибо тогда половина отверстий приходится на так называемую «мертвую зону» (участок площади, занятый удерживающими заготовку в станке пневмозажимами).
В мае 1980 г. я уже достаточно соображал, чтобы указать на это в своих «замечаниях на техпроцессы». Тогда технологию переделали: так называемая штамповка с переворотом (из одной заготовки - две детали). Проблема «мертвой зоны» при этом, понятно, снимается. Но... забыли перезаказать шаблон!
В итоге, весной 1981 г., когда партия «Ф-...» впервые поступила на ПКР в качестве официального производственного задания, мне пришлось спасать положение изготовлением самодельного шаблона непосредственно на своем станке. Эта аварийная ситуация была отражена мною в «акте производственных испытаний» (апрель 1981).
Но поскольку рабочий выкрутился, сумел не сорвать программу, технологи опять не почесались заказать фирменную оснастку (шаблон) инструментальному цеху.
Осенью 1981 г. на ПКР поступила очередная партия этой «Ф-...».
Нельзя сказать, чтобы в технологии ничего не изменилось. Из штамповочной операции оказалась изъята пробивка тех самых окон, где мой станок столь выгодно заменял трудоемкую внутреннюю фрезеровку. Теперь техпроцессом предписывалось штамповать только связки отверстий. С чего бы вдруг?
А дело в том, что эти окна, и без моего станка, вовсе не фрезеровались. В бригаде В-ва в свое время втихую было изготовлено приспособление, чтобы пробивать их на большом прессе, закрывая наряд как на фрезерную операцию (которая оплачивается выше). Сколько можно, тянули, но в конце концов пришлось В-ву подать рационализаторское предложение. То есть - «легализовать» это приспособление (тем самым теряя выгоду от нелегальной штамповки).2
К лету 1981 г. рация В-ва была принята. Но, похоже, не теми инстанциями, которые переводили «Ф-...» на мой станок. И возникла ситуация: надо «отбирать» эти окна у ПКР, чтобы прорубать их, согласно рации, на большом прессе. Отобрали, и ладно! Хотя и технологически, и экономически это не рационально. Да вот беда: приспособление В-ва как раз к этому времени оказалось выведено из строя.
Что делать? Пришлось администрации идти ко мне на поклон: уж пробейте Вы и эти отверстия, и эти окна - на своем станке (хоть в техпроцессе записано и другое). А где же ваш новый «фирменный» шаблон? Так ведь Вы в прошлый раз самодельным пользовались...Пошутив вначале, что ту «времянку», кажется, выбросил, я ее, разумеется, «нашел». И так опять выкрутились. Что, опять же, было отражено в очередном моем акте (октябрь 1981). (Конец «исторического экскурса».)
Прошло еще четыре месяца... И вот сегодня злополучная «Ф-...» опять поступила ко мне на ПКР - в третий раз.
Технологическая документация - без перемен. Окна предусмотрено пробивать на большом прессе, с помощью сломанного год назад приспособления. А привязанные к ним отверстия - на ПКР, с помощью выбракованного год назад шаблона! Ну, с нашими технологами и планировщиками не соскучишься...
Чтобы не ходить самому к начальнику тех. бюро цеха К-ной - информирую об этой анекдотической, в общем-то, ситуации старшего мастера Т-ва. Но знаю, чем дело кончится. И потому начинаю налаживать станок для штамповки... опять по своему нелегальному шаблону.
По вызову Т-ва из тех. бюро цеха является не Людмила К-на (как бывало прежде), а новый работник цеховой технологической службы, которую я раньше никогда не видел. Рекомендуется «Аллой». До этого работала в ОГТ. И вот теперь переведена в наш цех, насколько можно понять, специально для технологического обеспечения ПКР. Что ж, это первое (и, пожалуй, главное!) событие дня.
Информирую свою «новую секретаршу» о единственно возможном, как я понимаю, выходе из положения - в очередной раз воспользоваться самодельным шаблоном. Та уносит техническую документацию - «для решения вопроса».
За полтора часа я успеваю закончить наладку «Ф-...». Технолог Алла все еще «решает вопрос». Торопить ее мне незачем. Хотя бы потому, что в цеховой воздухопроводящей системе давление упало до 4 атм., вместо положенных 6-ти. Это бывает настолько часто, что вроде бы уже и не «событие». Но штамповать детали на ПКР при этом нельзя: пневмозажи-мы не удерживают заготовку.
На всякий случай информирую об этом сменного мастера Колю Я-ша. Пусть принимает меры сейчас, чтобы станку не простаивать, когда технологи перестанут меня задерживать. И скрываюсь в свой «кабинет» (каморку, которую разделяю с цеховым художником, во время своих простоев).
Художника на месте нет. В предположении, что вот-вот объявится Алла (с «решенным вопросом»), раскрываю книжку бр. Стругацких. Читаю. Проходит еще час. Похоже, она затеяла согласовывать с ОГТ. Ну, это
надолго... Тогда есть смысл заняться с утра намеченным делом - своей ревизией и инвентаризацией техпроцессов, переведенных на ПКР.
Никто меня не отвлекает. За пять оставшихся до конца смены часов успеваю «обработать» пять техпроцессов. Всего от начала ревизии мною изучено 45 техпроцессов, из общего количества 60-ти, переведенных на ПКР к настоящему времени.
(Работа эта не видная, так сказать, «теневая». Технологам я о ней не докладываю. Зато, когда какой-нибудь новый техпроцесс поступает на ПКР как производственное задание, для меня нет неожиданностей. И я довольно быстро нахожу выход из затруднительных положений, вроде сегодняшнего.)
Этот (требующий напряженного внимания!) процесс включает в себя:
- просмотр всей технической документации, относящейся к изготовлению данной детали;
- вылавливание ошибок в карте штамповки, в частности, путем пересчета координат всех задаваемых в ней позиций (эти координаты должны соответствовать размерам, проставленным на чертеже);
- перенесение всей актуальной для меня технологической информации на отдельную карточку, с указанием тех моментов, которые требуют корректив;
- фиксацию «истории» прохождения данного обозначения через мой станок, включая прежние учтенные и не учтенные замечания наладчика;
- извлечение информации о нормах времени и расценках для ПКР (если таковая имеется).
К концу дня, так и не дождавшись технолога Аллу, наношу ей визит в тех. бюро цеха. Что же решили? Ну, так и есть: просят опять штамповать «Ф -...» по самодельному шаблону. Включая те самые злополучные окна (см. «исторический экскурс»).Ладно. Да вот только стрелка манометра так и не поднялась. Давление даже ниже 4 атм. Совсем в компрессорной уснули, что ли? У меня-то все давно готово... А врубать станок нельзя. Приходится озадачить этим вопросом уже не сменного, а старшего мастера Т-ва. Хоть уже и ясно, что штамповку «Ф-...» придется отложить на завтра.
Когда разговаривал с Аллой П-ной, заметил у нее на столе раскрытые листы моих давних (еще прошлогодних) актов производственных испытаний. Она занимается их изучением (тоже своего рода «ревизия»!). Значит, допекло-таки отдел главного технолога! Может быть, докатились туда и «волны» моего выступления на партийном собрании в декабре.
До конца дня еще одно маленькое событие. В мою каморку стучится бригадир слесарей Игорь В-в, с очередным партизанским заказом. Говорит, что эту деталь я для них однажды уже штамповал, т. е. есть нелегальный шаблон. Проверив по своим записям, убеждаюсь, что Игорь ошибся (была похожая!). Обещаю заняться этим делом завтра с утра. После рабочего дня посетил очередное занятие курсов по повышению квалификации. Там начальник заводской лаборатории НОТ К-ль в апологетических выражениях рассказывал о системе Тэйлора, ссылаясь на якобы приветственное высказывание В. И. Ленина на этот счет. Занятие продолжалось 1 час.
Вышел из отпуска День первый. 19. 04. 82 (понедельник).
Это первый день после отпуска, длившегося три недели (включая три дня, положенные члену ДНД).
...Вышел из дому, как всегда, с первыми тактами утренней гимнастики по радио (6-15). У входа в метро хватился, что не взял с собой связку ключей (от шкафчика в гардеробе, от своего «кабинета» и от инструментальной кладовой). Пришлось вернуться. В итоге достиг заводской проходной на 10 мин. позже обычного. В это время уже следовало быть на рабочем месте.
Однако быть на месте вовремя в первый послеотпускной день практически невозможно. Начало смены теперь не в 7-20, а в 7-08 (так стало после отмены «черных суббот» в 1981 г., причем рабочий день был увеличен до 8 час. 12 мин.). А бюро пропусков открывается в 7-00, как и прежде. Но именно там следует получить сданный на время отпуска свой постоянный заводской пропуск.
А процедура сдачи и получения обратно постоянного пропуска такова. Пока не сдашь своего пропуска перед отпуском - не выплатят отпускных. Но ведь отпускные надо получить, пока еще работаешь. Поэтому на несколько предотпускных дней тебе выдают, вместо постоянного, разовый или временный пропуск, срок действия которого истекает в последний день работы. Во время отпуска ты на завод формально «не вхож».
Но вот ты вышел из отпуска. Чтобы получить обратно постоянный пропуск, предъявляешь свой паспорт, разовый пропуск (впрочем, уже недействительный) и... тут внимание! - справку заводского здравпункта, где написано, что ты прошел после отпуска медосмотр (и «кожных заболеваний не обнаружено»). Когда же ты успел пройти этот медосмотр? А тебе эту справку выдали еще до отпуска, в том же бюро пропусков! Справка, кстати сказать, датирована днем выхода из отпуска. Теперь ты предъявляешь эту справку в бюро пропусков... Тебе возвращают постоянный пропуск и предлагают расписаться в получении его. Причем не где-нибудь, а на обороте этой самой справки. Получается, что справка выполняет роль своего рода «квитанции»: сдал пропуск - получи справку о фиктивном медосмотре; получил пропуск обратно - распишись на справке и отдай ее в бюро пропусков.
А что, очень даже остроумно! И бюро пропусков, и здравпункту завода, да и мне - без лишних хлопот.
.. .Появляюсь на своем рабочем месте с опозданием минут на 20. Что воспринимается как вполне естественное, в ситуации бывшего отпускника.
«Ультиматум» отделу главного технолога 19.04.82 (понедельник) - продолжение.
Следующие 4 часа прошли в таком редкостном нагромождении мелких производственных неурядиц, что сам этот процесс можно квалифицировать почти как «событие», на фоне привычного безобразия. Все же чаще бывает, что с каким-то техпроцессом не ладно что-нибудь одно, по- крупному. С «Ф-...» неладно, по мелочи, все!
От Аллы П-ной узнаю, что пока никаких новых событий в связи с моим «ультиматумом» отделу главного технолога («Предложения по совершенствованию технологии и т. д.», от 3.03.82, копию которых я, в последний день перед отпуском, т. е. 26.03, передал также и в партком) не произошло.Здесь необходим хотя бы минимальный экскурс в прошлое.
...Примерно за неделю до ухода в отпуск наладчиком ПКР была объявлена своеобразная, частичная забастовка. Она выразилась в демонстративном отказе от принявшего систематический характер «нелегального» выпуска на ПКР (по самодеятельной технологии) деталей, обработка которых на станке инженерно еще не подготовлена. (То есть нет соответствующей технической документации, не заказаны или неисправны шаблоны и т. д.)
«Партизанщина» эта (инициированная наладчиком больше года назад) поначалу служила целям моего личного самоутверждения, минимизации собственной «незанятости», демонстрации возможностей нового оборудования и т. д. Первым - бригадир Игорь В-в, а затем бригадир Анатолий С-ч осознали экономическую выгоду этого «почина» наладчика для своих бригад, поскольку те освобождались от множества трудоемких операций, а вся работа записывалась на бригадный счет. Затем уже старший мастер участка Т-в стал использовать нашу «инициативу снизу» для решения проблем управленческого маневрирования и выполнения цеховой программы.
Вот эту-то партизанщину, которая за год уже успела потерять свой социально-инновационный смысл и стала превращаться для наладчика ПКР в рутинную и обременительную неписаную обязанность, для бригад - в «халяву», а для администрации - в способ «замазать» огрехи в подготовке производства, я и решил приостановить... пока ОГТ не даст ответ на мой «ультиматум»!
Бригадиры восприняли мою «забастовку» без радости, но с пониманием. А старший мастер Т-в принялся ставить бригадиров в положение, вынуждающее их меня «уговаривать».
В порядке исключения...
Неделю я отказывался от всех партизанских заказов, понимая свою неуязвимость - и формальную, и моральную. Что касается моего ученика Сергея 3- ва, то ему эти заказы были пока просто не по плечу.
С другой стороны, сам Серега заинтересован в «подкормке» своей бригады за счет ПКР, поскольку во второй и третий месяцы ученичества уже не весь его заработок идет «по среднему» (а как слесарь с 10-летним стажем он зарабатывает до 300 руб. - почти вдвое больше своего наставника, наладчика-повременщика), и он должен хотя бы частично оправдывать свою зарплату выпущенной на ПКР продукцией.
Тогда-то они с Сыцевичем, еще до отпуска, и «подъехали» ко мне насчет лицевой панели «Ф-...», которую я, в партизанском порядке, штамповал в прошлом году для бригады В-ва, а теперь эту панель передали С-чу. А она - «стоит» дорого...Я обещал - после отпуска, в порядке исключения, только чтобы «сделать зарплату» 3-ву.
И вот теперь старший мастер Т-в забрал у меня 3-ва - «для нужд бригады». Ну, говорю 3-ву, пусть тогда не ждут, что я буду делать эту нелегальную панель. В бригаде ты и сам себе зарплату заработаешь.
В середине дня Анатолий Сыцевич - ко мне, «на переговоры». (Тут же Сергей 3-в.) «Требуют от нас панель, аварийно!». - «Ну, пусть тогда Серега помогает». - «Конечно, с завтрашнего дня он к Вам возвращается».
Приглашение в бригаду. Конец «забастовки»
Я второй месяц «бастую», а Серега 3-в гонит партизанщину для бригады Анатолия С-ча. Обидно же - бригадиру Игорю В-ву... Игорь мне это огорчение выкладывает (вторник, 18 мая).
Тут он заводит речь о моем вступлении в его бригаду, ибо идти в бригаду Сыцевича (как того хотел бывший начальник цеха С-к), при наличии там Сереги, теперь уже незачем. Тогда бы 3-в партизанил для С-ча, а я - для В-ва... Справедливо! Повод, как всегда у Игоря, самый конкретный: вот эту «Ф-...» я делал для его бригады нелегально, еще в прошлом году. Есть и шаблон...
И тут я... прекращаю «забастовку»! Ибо главные цели ее уже достигнуты. Администрация больше на шею не сядет, поскольку «проучена». ОГТ сам напросился на ревизию своих калек. А бригаду В-ва - зачем же «наказывать»?..
«А сколько платить будешь?» - спрашиваю. - «Дневное задание - 8 руб. «...Так, плюс прогрессивка... То есть на уровне 250-260 руб. в месяц. «Есть о чем подумать, - говорю. - Дай мне закончить ревизию техпроцессов ОЕТ, и в добрый час! А эту твою «Ф-...», конечно, отштампую. И еще давай, чего понадобится...».
Мы разговаривали долго и взаимозаинтересованно. Жаль, что большинство моих прошлогодних партизанских заделов ныне попали в другую бригаду.
.. .За эти две недели успел, между делом, выполнить пару нелегальных заказов для бригады В-ва, и еще на очереди несколько. Один раз Игорь сумел даже договориться с мастером, чтобы партизанскую партию пропустить раньше официального задания (в интересах программы, для которой они равноценны).
Вернувшись к партизанщине, я сохранил ту завоеванную позицию, что всякая работа «не по правилам» для административно переведенных на ПКР обозначений исключена. Последовательная стратегия реализуется всегда за счет смены тактик.Прекращение «забастовки», как мне кажется, было столь же своевременным, как и ее объявление (два месяца назад).