Мясников Георг Васильевич. из"ДНЕВНИКА СЕКРЕТАРЯ ОБКОМА",Пенза, ч2
Отдельный вопрос - сионизм. Он и теперь не снят. А троцкизм - это не только политическая партия, это прежде всего прямой наследник Бунда, партии махровых сионистов, которым собственное национальное «я» в тысячу раз было дороже таких понятий, как Россия, Родина! Если быть откровенно объективным, то надо признать, что многие невинные жертвы [были принесены благодаря] провокаторской роли Троцкого. На его совести, на совести этого политического авантюриста история оставит абсолютное большинство жертв периодов 1934-1938 гг.
Провокаторская роль Троцкого состояла в следующем: 1) открыто провозглашал и звал своих сторонников: «Советское правительство должно быть свергнуто насильственным путем»; 2) предстоящая война должна окончиться поражением Советского Союза и крахом советского строя; «IV Интернационал... имеет в СССР свою самую сильную, самую многочисленную, самую закаленную организацию»;
7 апреля. Пасмурно, но солнце чувствуется за облаками. Ночью читал воспоминания Павлович о Блоке. Сложная у него жизнь, надлом за надломом. Потому он поэт изнутри, из страдающей души. […].[...]. Читал в «Неве» о Пушкине в Одессе. Интересно и ново... Разговор о Сталине, уходе Степакова (не поняли они, что надо становиться алилуйщиками [Брежнева]), украинцах, борьбе с сионизмом и т.д. Шурик старательно всех обыграл, но в результате сам обыгранным оказался. Не старайся гадить!
2 декабря. [Малая Сердоба]. […]. Уехали на телячий комплекс колхоза «Россия». Картина страшная: еще одна иллюстрация глупости Льва в развитии сельского хозяйства. Увлекся, придумал, решил учить страну, а сам остается без порток. Начали строить [комплекс] в 1973 году. Общая стоимость - 3 млн. 600 тыс. Ввели только первую половину этого огромного города. И та стоит пустая. Всего выращено 300 телок! Жуть. Отдача сомнительная и в большой перспективе на эти деньги разместить 2000 коров и получили 5 тыс. тонн молока, т.е. половину сработанного.
3 декабря. […]. Думаю о положении дел в животноводстве. Виктор прав, когда боится, что всем нам здорово врежут из-за фокусов Льва, его экспериментов. Срез, сделанный мной за эти недели на уровне хозяйств («Организатор», «Коминтерн» и «Россия») показывает не только запущенность дела, но и грубейшие ошибки от волевого подхода: занялись спецхозами, а надо заниматься всеми хозяйствами, всем
сельским хозяйством. В спецхозах всё сконцентрировали, но не занялись отработкой деталей, приняли ошибочную технологию в погоне за оригинальностью, угрохали деньги не туда, где можно получить реальный результат, а в сомнительную идею с этими телками, которая вообще может не дать [положительного результата]. Итог же плачевный: не выполним планов по мясу и молоку. И задела нет на будущее, а планы прирастут. […].
4 декабря. […]. О пленуме [ЦК КПСС] детали: начали прямо с организационного [вопроса], доклад 15 мин., Мазурова вывели [из членов Политбюро], ушел мрачный, краше в гроб кладут. Забыли поблагодарить. Вспомнили после закрытия пленума. Черненко [Брежнев ввел в состав членов Политбюро] как контригру [против]
усилив[ающего свою] роль Суслова и ослабляя СМ (Косыгина). Такой [как Черненко] нужен. Он «ведет большую организационно-партийную работу в партии». Обижены Соломенцев, Капитонов, может, Шибаев. В секретари рвались особо Моргун
из Полтавы, может, Карлов, а за ним Кручина - на зав. отделом. Много там всяких сложностей и особенностей. Еще раз узел затягивается, не сразу развяжется […]
22 октября. […]. Прочел в «Лит. газете» статью «Сильная личность». Врезали не только Верхолетову, но и назвали Л. и Б. Ерминых, сына Виноградова и Алексеева. Дали наотмашь. По телефону прочитал Федору. Состояние паническое.
12.00 - встреча с передовиками животноводства. Хорошая беседа. Приняли обязательство. Остальная половина дня посвящена сенсации, которая быстро захватывает Пензу, - статье в «Лит. газете». Событие редкое да еще на таком высоком
уровне. Трудно понять подоплеку. Возможны два варианта: 1) у Льва в Москве дела пошли х---во; 2) журналисты дали наотмашь, мстя за атаку через ЦК на российского прокурора по делу О. Сухарева. Вайнеры и сионистская компания (автор -Ваксберг) решили бить, не зная действительной расстановки сил. Но я знал тёмности и вовремя ушел. Федор: «Что делать?» Не знаю
24 октября. Эти три дня морозы держались, доходя ночью до -10. Сегодня начало теплеть. В Москве уже +6, завтра у нас. По телефону - с Вл. Чивилихиным. Сессия по государственным премиям завершила свою работу. Было тайное голосование. «Память» получила 60 «за» и ни одного «против». Может, и моя бумага сыграла свою роль. Говорит, что «против» боролись «гумилевцы»! А вообще-то в Москве, кажется, подошло время действий мафии. Наиболее устойчивая из них и особенно влиятельная в литературе и искусстве - мафия сионистов. Всё заполонили, всё держат в своих руках. […]. [Шевкуненко] выдал интересную версию (из народа) появления статьи в «Литгазете»: Мясников взял в свои руки органы, раскопал это дело и дал ему ход! Не думал, не гадал, но молвой могут свалить на меня. Ход мысли у народа неожиданный, но опирается на то, что прокуратура оказалась права - ее не критикуют, а бьют тех, кто мешал прокуратуре. […].
25 октября. Потеплело. Мороз ушел, а слякоть вернулась. Погода опять пришла к осеннему неустойчивому состоянию. К 9.00 - в обком […]. Подняли на секретариате вопрос о «Лит. газете». Город гудит, как улей, а у нас растерянность. Федор и разбираться не хочет, и советоваться не спешит, и помочь Льву не может. Его охватил страх, окаменел и бездействует. Я не хочу лезть в эти события, пусть сами разбираются. […].
26 октября. […]. Всех гнетет эта статья, резонанс от нее. Только московские верхи хранят молчание, не знают, откуда дует ветер. Может, месть мне за Сухарева (а скорее всего так!) сионистской мафии так дорого обходится области. […]. Был
Верхолётов, «герой» статьи. Чем я ему могу помочь? Сочувствием. А сделать уже ничего нельзя. […].
11 декабря. Вчера просмотрел только что появившуюся книгу Б. Пастернака «Воздушные пути». Оригинален, но уж очень вне времени и подчас субъективен.Почему возник культ Пастернака среди литераторов (народ его совсем не знает)?
Действуют две силы, часто соединенные вместе: элита и сионисты. На нем они перекрещиваются. Цветаеву тянут, в основном, первые, Мандельштама - вторые, а Пастернака - все вместе
15 декабря. Чуть не забыл «о шести противоречиях социализма»: безработицы нет, а никто не работает; никто не работает, а план выполняется; план выполняется, а в магазинах ничего нет; в магазинах ничего нет, а холодильники полны; холодильники полны, а все недовольны; все недовольны, а голосуют «за».
Опять весь день в какой-то суете. Принял только тех, кто записался, около 15-ти человек. В основном жилье. Новое - отец парня, которому оторвало ногу в Афганистане. Живет в Веселовке, а просит ему однокомнатную квартиру. Жалко. Не успели инвалидов ВОВ удовлетворить, а тут уже наступают жертвы афганских дел. Залезли и завязались здорово. Это - наш Вьетнам. Что мы выиграем, сказать трудно, а кровь проливаем. […].
25 августа. […]. Поехал в Бессоновку [на обрезку лука]. Попал к раздаче [школьникам] лимонада и коржиков. Ребята работают с восторгом, навалились так, что обалдели через три часа. С удовольствием едят, а как [крепко] спать будут! Провел совещание с представителями школ, Казанцевой, ГАИ и др. Поблагодарил, попросил передать ребятам благодарность и настраиваться на два дня ударной работы. Речь идет о спасении лука на 1 млн. руб. […].
По телевизору - фильм о Чаковском. Сионистская мафия. И здесь не забыли показать статью «Сильная личность» Жмут до конца.
26 августа. Объявили «ударные дни», тучи уже ходят, но дождя пока нет. Приехал в обком КПСС. Полдня убил на рассмотрение дел в хоккейной команде. Беседа с Лохматовым и Ерховым, потом с Тесликом и Пережогиным. Назревает недовольство тренером Комраковым. Сколько ни зови со стороны, доброго мало. Да и не случайно его не берут в горьковское «Торпедо». Теория плохо сочетается с практикой: умеет правильно говорить и не умеет делать. Надо, пока не поздно, ставить на место, иначе потеряем. Не везет с тренерами да и свои растут медленно. Поговорил с Грамовым, чтобы взяли С. Ерхова в школу тренеров. Трагедия Лохматова. Ругаем, а настроения не знаем: не может иметь ребенка. Послал к Самохвалову. Сложна жизнь человеческая.
[…]. Журналистка из «Огонька» Толчанова. Поклонилась в ноги и поцеловала от восторга, в который ее привел Музей одной картины. Говорит, что ничего подобного не видела и не ощущала. Сумбурный, длинный разговор с ней. Собирается писать и вкладку фотографий. Приходил Артамонов, звонил Симонов. Прокурор опротестовал решение суда по «Сильной личности». Отослал к Ф. Куликову, но тот не стал принимать Симонова, отсылает ко мне. А мне [зачем] всё это надо! Жаль Верхолетова.
12 сентября. […]. К. Вишневский и Н. Инюшкин с идеей исследования влияния внешней среды на человека. Позвонил первому зам. министра просвещения РСФСР. Веселов ушел в отпуск. Забил пробный камень: тут есть идея, и может получиться интересное исследование, правда, если оно будет доведено до рекомендаций. Воспоминания о Вучетиче. Разговор об Эйдельмане и проблеме масонства. Есть зацепка с сионизмом
30 января. […]. Обстоятельная беседа о книге с П. Максяшевым. Пора сдавать в печать, а ее нет. Решил пока кое-что собрать, а приедет Федор, уйти на две недели сделать вариант для редактора. Разговор по телефону с Ю. Мелентьевым, министром культуры РСФСР. Укусил его за бюрократизм. [Обсудили с ним вопросы] о картинной галерее (переходе в новое здание), о музее театра («злую заботу приобретаешь, сионисты потянутся страшно»). О. Комов сделал отличного Лермонтова. Надо его брать. Но кто будет платить?
9 февраля. […]. Беседа с Н. Кугель по музею театра. Почти открытым текстом просил убрать всех лишних евреев во имя Мейерхольда. «Доброжелатели» вредят ему. Кое-кто хочет с недобрыми мыслями превратить его во Христа, распятого на кресте. Одни молятся на Богоматерь, другие - на распятие. Спор о Пастернаке. Его позиция к страданиям на войне. Она непонятна и необъяснима, если жить [одной жизнью] с народом. […].
*******
10 февраля. День начался с того, что Закир обратил внимание, пока ехали до обкома, на траурный настрой музыки и отмену какой-то увеселительной передачи. Приехали, действительно, радио «стонет», передачи все перепутаны, только грустные мелодии. В 9.30 позвонил Лев. Сообщил, что области присуждено знамя ЦК, СМ СССР, ВЦСПС и ЦК ВЛКСМ. […].
Федора поздравил [по телефону], но обратил его внимание на музыку. […]. Позвонил в ЦК Лучинскому: «Передадут через общий отдел»… Позвал Ноура. Спросил у него: «Когда умер Пельше, что-нибудь передавали?» - «Нет. Сейчас уже везут с телеграфа шифровку». В 12.20 расшифровали: умер Ю.В. Андропов. Позвонил Федору: «Надо собираться или домой, или в Москву». Он не верит, просит детали. Напомнил вечер ноября 1982 г. Понял! Позвал Ю. Акимова. Хотел навести порядок, взялся, но… Е. Лигачев «попал» со своей «неутомимой». Позже окажется, что когда его встречу передавали по телевидению вчера, Андропов был уже мертв.
Вопрос: кого [вместо Андропова]? Обидно, что никто не просматривается. Из молодых надо бы, но как пробиться? Шифровка о пленуме ЦК 13-го. В 14.30 - сообщение о смерти. Скромнее, чем о Брежневе. Звонок из ЦК: что делать. Похороны 14-го. Собрал зав. отделами и дал команду всё отменить, только траурные митинги. Делаем на завтра. Около 18.00 - обращение [ЦК КПСС]. Отредактировал некрологи области и телеграмму с соболезнованием в Москву. Взял однотомник [Андропова], законспектировал [его] последнюю записку. Буду работать при пятом главе партии. Черненко - пред. похоронной комиссии. Есть ли аналогия с прошлым? Может, и так. Неведомо всё.
11 февраля. Родилась мысль на уровне анекдота: и у них [на Западе], и тут, когда речь идет о кандидатах на высший пост (КВП), там - кандидаты в президенты, тут - в покойники. Правда, борьба не носит у нас такого рекламного характера. Приехал в обком. Звонили из ЦК. Говорил с инструктором Абрамовым. Ничего нового. Сегодня аппарат ЦК прощается в Колонном зале в 14.30. Два вопроса сейчас возникают: кто был и кто будет? На первый вопрос (не знаю, специально или не сознательно) ответило медицинское заключение. Не думаю, что надо было давать на весь мир описание всех болезней, означающих, что инвалид I группы не мог не только руководить, но и работать: он жил на искусственной почке. Тон документов снижен, по сравнению с хвалебными восторгами, с которыми провожали его предшественника. На второй вопрос ответ получим в понедельник. Хотелось, чтобы был мудрый, достаточно молодой и, желательно, русский.
Не знаю, всегда ли будут следовать аналогии при учете, кто председатель комиссии [тот и будущий генеральный секретарь]. Если совпадет - это будет несчастьем для партии и народа. Ни прошлого, ни будущего [у Черненко]. Не интересы дела, а удовлетворение личных амбиций на очень короткий срок. Возврат к сусальности, слюням. Раньше старались для другого, теперь - для себя. Опасность заполнения всех мест, как тараканами, хохлами. Поразительно, но это факт - у всех он вызывает антипатию, даже среди рядовых. Есть страшный «опыт масс». Вина будет и на ушедшем. Он, зная свое положение, обязан был побеспокоиться о будущем [страны], обеспечить его еще при жизни.
По музею театра. Марк Любомудров, К. Рудницкий - о роли Мейерхольда. Экспозиция производит впечатление, уровень высокий, сравнивают с Прагой. Может быть событием в культурной жизни страны. По телевизору - показ прощания. Первым вроде идет К. Черненко, но… мелкая деталь - прощание с женой - наиболее долго и сердечно М. Горбачев. Не знак ли это того, что он гарантирует семье [Андропова] благополучие, уже зная о власти [к которой Горбачев придет]?
12 февраля. У меня такое впечатление, что вопрос о приемнике, не без участия самого Андропова, был предрешен в пользу М.С. Горбачева: 1) доклад о ленинских днях в апреле 1983 г.; 2) вывод его на роль второго секретаря ЦК КПСС сразу после ноябрьского пленума; 3) поручение (вспомнить записку к дек. пленуму ЦК) выступить на декабрьском пленуме; 4) отпуск его в начале января «по предложению генсека»; 5) «злость» в документах об Андропове, особенно в медзаключении - месть тех, кто владеет средствами [массовой информации], но… временно; 6) неуверенность, которую не может скрыть [Горбачев]: идет перед Ч. [Черненко], но - сутулый…; 7) затяжное соболезнование жене Андропова М. Горбачевым. Это - прогноз. Ответ получим в понедельник.
Дополнительный анализ сегодняшних фотографий прощания приводит к тому же выводу. Отбирающие фотографии знают финал (итоги пленума ЦК), и оказывается так, что в «Правде» более панорамный снимок, в центре которого М.С. Горбачев, а «Советская Россия» вообще оттеснила на левый фланг и «смазала» Черненко. В центре опять Горбачев. Константин скучнее всех даже на фотографии.
Дело не только в том, что не изберут, но и уходить скоро придется. Это - крах! Звонок из ЦК. Просят уже завтра отклики на пленум. Федор там. Согласовали некоторые даты встреч. Всё встало на места и прояснилось. Остальное и детали по телефону спрашивать неудобно. Да, пока что нет Щербицкого. Л. Кудрявцева считает, что [борются] две группы: военные и Громыко, Устинов, Тихонов, Горбачев. Да, в первой четверке остались Устинов и Громыко, которые [в 1982 г.] решили в пользу Андропова. Решили раз, они же могут [решить] и во второй [раз].
Прочел вчера М. Любомудрова «Судьба традиций». Смелая книга в защиту русского национального театра от наскоков авантюристов, в основном, сионистов. Подарил ему «Памятники Отечества» с теплой надписью: «Мужественному защитнику святых рубежей русской классики от набегов кочевников…». Беседа с комиссией по музею театра. Подписали акт, признав, что ничего подобного пока в России нет. Это будет явление крупного плана. Поймали точно меру.
13 февраля. Сложный и ответственный день в жизни партии и государства - определение руководителя. Нехорошо, что, по народным приметам, оно приходится на понедельник, 13-е число да еще високосный год. Многовато для такого события. В 9.00 - планерка. Не стал поднимать отделы, просто продиктовал основные мероприятия до конца месяца. Главное - «ленинская пятница», встречи с Ерминым и Афанасьевым, бюро обкома. После планерки гадали с Дорошенко, потом с Акимовым, но угадать не смогли. Всё сходилось на молодом, имеющим перспективу М.Горбачеве. Около 12.30 позвонил в ЦК П.К. Лучинскому. Не спрашивая, он сказал:«Черненко». И поздравил с победой идеологии! Мои анализы рухнули.
Забыл, что многое из того, о чем мы думали (и не только мы), противоречит логике. Решение крайне сложное. Начинать карьеру в 73 года, когда ее закончил Сталин, ушел Хрущев, чуть перешагнул Брежнев и не дотянул Андропов, само по себе сложно. Да и путь движения вверх был своеобразным (вспомнил съезды, присуждение героев, его приезды к нам и т.п.). Не хочу вдаваться в детали, но… сложно. Нет времени завоевать высокое доверие народа, опять сработает аппарат!
Лично меня такое решение устраивает. Спокойнее. Если не будет роста, может не быть и потрясений, которые должны возникнуть в случае прихода молодого. Но есть высшие интересы. Как с ними быть? Передали сообщение. Внес предложение Тихонов, вспомнил - соратники Брежнева и Андропова (!). Речь многословная. Кажется, та же команда, что писала в свое время Л.И. Брежневу. В биографии - упоминание о Пензенской области и совсем неясно, когда и за что - лауреат Ленинской премии. Не за «Воспоминания» ли Брежнева?
Федор позвонил, доволен, записался первым, кто был [на прием к Черненко]. Поехал ко Льву. Область выиграет. По Алексееву, Смольский уже теплее [относится к нему, «земляку» Черненко]. Но куда и как дело пойдет? Как народ? Хотя М.Лермонтов сказал горько о Родине (Страна… [рабов, страна господ]). Старики не устояли в страхе за себя (горький опыт Андропова), а он при жизни ничего не сделал. Собирался долго жить без почек. Не думал о будущем. Сейчас возможен в верхнем эшелоне возврат к Брежневу, а кое-кто старался его выбросить. Тихонов вспомнил. Случайно ли?
5 февраля. Циклон колпаком накрыл обширный район, в который входим и мы, а потому все дни погода не меняется: днем мороз 12-14, ночью около -20. Яркое солнце и светлая лунная ночь. Миша вчера рассказал хороший анекдот: Россия знала допетровские, петровские, послепетровские, днепропетровские и петрозаводские эпохи. Проснулся утром. Кажется, что был сон. Нет, явь, реальность. И грустно, и смешно, и просто безразлично. Вероятно, народ в чем-то виноват, что заслужил такую судьбу. Да и история к нашему государству не всегда была милостива. Сложно всё это и трудно объяснимо. Ни в одном указании классиков, на основе которых мы строим свой мир, ответа не найдешь. Еще, вероятно, дело в сложившейся системе, разрыве слова и дела, теории и практики […].
Говорил с ЦК (Черныхом) о Ленинской премии [за что присудили Черненко?]. «За разработку особо важных государственных заданий». [Черных]: «Кто же может теперь плохо относиться к Пензенской области? Ты же прямой приемник нынешнего генсека» [намек на то, что Черненко после войны был секретарем Пензенского обкома по идеологии]. […]
9 марта. […]. Постоянно думаю, что третья мировая война, которой так боялись наши люди, ради предотвращения которой столько сил и средств вкладывалось в развитие промышленности, движение за мир, не замеченная нами, состоялась. И самое страшное - мы проиграли, оказались побежденными. Носила она прозаическое название «холодная война». Проиграли по воле бездарных полководцев и прежде всего Горбачева, А.Н. Яковлева, Шеварднадзе и прислуживающей им прессы - этой армии беспринципных и безответственных борзописцев. Решающей силой, работавшей на поражение, была интеллигенция. «Пятой колонной» выступали представители сионистских кругов […]. Поражение так велико, что нам столетиями не оправиться и не восстановить то, что утрачено и потеряно за последние три года. Решающее сражение - 19 августа 1991 года. Там рубеж. […].
4 апреля. Ночью листал «собрания сочинений» Ю. Андропова и К. Черненко. Грустные мысли. Партия серьезно виновата, что так легкомысленно отнеслась к подбору и расстановке кадров в высшем эшелоне партийной власти - ее штабе ЦК КПСС. Вспоминаю мартовские тревожные дни 1953 года. Умер Сталин, страна, народ с ним прощались искренне, со слезами на глазах. И почти у каждого (я исключаю перевертышей, которые теперь кричат, что они радовались смерти тирана.
Глупость это, неправда!) возникал главный вопрос, что будет дальше? Задавали и не находили ответа. Не было фигуры, которая и близко примерялась на роль «вождя народа», каким не на словах, а на деле был Сталин. И здесь сказалась народная мудрость, народный опыт. Пришел к власти Н.С. Хрущев. Человек энергичный, подвижный, но никакого отношения к марксистско-ленинской теории не имевший. Он имени Энгельса не выговаривал. Что делал Хрущев - это отдельная статья. Но ясно, что, объявив о построении коммунизма за 20 лет, он и духом не ведал, что же это такое. У партии нашлось мужество освободиться от этого авантюриста.
Но на смену пришел Л.Брежнев. Человек добрый, но опять-таки не имевший никакого отношения к теории. Вместо того, чтобы от него освободиться - а все видели, что человек чудил, что он не на месте, появилась группа подхалимов, которая начала возвеличивать Брежнева (особенно Шеварднадзе). На смену ему пришел Ю. Андропов. Серьезный, что-то пытался сделать, но тяжело больной. А потом К. Черненко: из канцелярии в «вожди». Закончилась чехарда М.С. Горбачевым. Объявив о необходимости преодолеть разрыв слова и дела, он довел его до верхнего предела.
У меня все время было ощущение, что наша жизнь напоминает маховик, который все больше и скорее раскручивается, перед тем как пойти вразнос. Так и случилось: перестройка - это тот болт, который сорвал маховик с места, и он начал рассыпаться, разбрасывая детали. 36 лет строили государство, за 38 развалили его. Причем первые 36 лет были более сложными. Там устояли, эти же 38 лет прошли налегке и всё разрушили. Уму непостижимо! И партия, и особенно ее верхний эшелон несут ответственность за утрату марксизма-ленинизма, развал социалистического лагеря, ликвидацию могучего государства.
[…]. Ночью дочитал С. Алиллуевой «Двадцать писем…». Не кандидат исторических наук писала. Семейная хроника о жизни одинокого человека, ставшего заложником и жертвой системы, созданной им самим. Странное увлечение подозрительностью, аресты даже родных и близких, жены сына. Жестокая машина. Весь вечер искал и теперь с трудом нашел фразу, передающую устами Светланы суть Сталина послевоенных лет: «Он был предельно жестоким против всего мира. Он всюду видел врагов. Это было уже патологией, это была мания преследования - от опустошенности, от одиночества».
Книга антисталинская, пронизанная тяжелым чувством вины за него, хотя и намеками на сочувствие, без каких-либо примет и попыток оправдания. Многое сваливает на Берию, старого знакомого семьи. Его еще Аллилуева [мать] не пускала на порог дома. Но Сталин поверил… Но сколько до Берии, еще при Ягоде и Ежове, уничтожено? Дело не в «спутниках», а в установившейся системе. С одной стороны, забота о строительстве, созидании, движении вперед. С другой - часто нелепая подозрительность, жизнь в постоянных стрессах, казнях, даже близких и родных людей. Всё это было, хотя и плохо укладывается в сознании. Не правы те, кто, видя сегодняшние события, говорит: «Не добил, вон сколько дерьма осталось». А может, «перебил», уничтожив всё умное и достойное? Вокругто серость страшная. Знал и видел в деле Н. Хрущева, М. Шкирятова и др. Его [Сталина] противоположность - М.С. Горбачев. Если будет писать дочь, то: «Он любил весь мир. Он всюду видел друзей…» А во что это обошлось? […].
4 мая. […] Вчера ночью читал рассказы В. Шукшина. Забыли его, хотя шума много было в свое время. А зря забыли. Стараются сионисты. Теперь, когда речь идет о литературе, осталось два имени - Пастернак да Мандельштам, иногда - Ахматова и Цветаева, но в довесок. Шукшин - сочный писатель. Мне понравилось [рассуждение его героя] о гоголевской тройке. Мчит, народы ей дорогу уступают, а учитель - вопрос: кто в тройке сидит? Чичиков? Мне представляется, что последним седоком в этой птице-тройке, олицетворяющей могучую Русь, оказался М.Горбачев. Этот седок доделал ее и остановил. Нет больше бега
Провокаторская роль Троцкого состояла в следующем: 1) открыто провозглашал и звал своих сторонников: «Советское правительство должно быть свергнуто насильственным путем»; 2) предстоящая война должна окончиться поражением Советского Союза и крахом советского строя; «IV Интернационал... имеет в СССР свою самую сильную, самую многочисленную, самую закаленную организацию»;
7 апреля. Пасмурно, но солнце чувствуется за облаками. Ночью читал воспоминания Павлович о Блоке. Сложная у него жизнь, надлом за надломом. Потому он поэт изнутри, из страдающей души. […].[...]. Читал в «Неве» о Пушкине в Одессе. Интересно и ново... Разговор о Сталине, уходе Степакова (не поняли они, что надо становиться алилуйщиками [Брежнева]), украинцах, борьбе с сионизмом и т.д. Шурик старательно всех обыграл, но в результате сам обыгранным оказался. Не старайся гадить!
2 декабря. [Малая Сердоба]. […]. Уехали на телячий комплекс колхоза «Россия». Картина страшная: еще одна иллюстрация глупости Льва в развитии сельского хозяйства. Увлекся, придумал, решил учить страну, а сам остается без порток. Начали строить [комплекс] в 1973 году. Общая стоимость - 3 млн. 600 тыс. Ввели только первую половину этого огромного города. И та стоит пустая. Всего выращено 300 телок! Жуть. Отдача сомнительная и в большой перспективе на эти деньги разместить 2000 коров и получили 5 тыс. тонн молока, т.е. половину сработанного.
3 декабря. […]. Думаю о положении дел в животноводстве. Виктор прав, когда боится, что всем нам здорово врежут из-за фокусов Льва, его экспериментов. Срез, сделанный мной за эти недели на уровне хозяйств («Организатор», «Коминтерн» и «Россия») показывает не только запущенность дела, но и грубейшие ошибки от волевого подхода: занялись спецхозами, а надо заниматься всеми хозяйствами, всем
сельским хозяйством. В спецхозах всё сконцентрировали, но не занялись отработкой деталей, приняли ошибочную технологию в погоне за оригинальностью, угрохали деньги не туда, где можно получить реальный результат, а в сомнительную идею с этими телками, которая вообще может не дать [положительного результата]. Итог же плачевный: не выполним планов по мясу и молоку. И задела нет на будущее, а планы прирастут. […].
4 декабря. […]. О пленуме [ЦК КПСС] детали: начали прямо с организационного [вопроса], доклад 15 мин., Мазурова вывели [из членов Политбюро], ушел мрачный, краше в гроб кладут. Забыли поблагодарить. Вспомнили после закрытия пленума. Черненко [Брежнев ввел в состав членов Политбюро] как контригру [против]
усилив[ающего свою] роль Суслова и ослабляя СМ (Косыгина). Такой [как Черненко] нужен. Он «ведет большую организационно-партийную работу в партии». Обижены Соломенцев, Капитонов, может, Шибаев. В секретари рвались особо Моргун
из Полтавы, может, Карлов, а за ним Кручина - на зав. отделом. Много там всяких сложностей и особенностей. Еще раз узел затягивается, не сразу развяжется […]
22 октября. […]. Прочел в «Лит. газете» статью «Сильная личность». Врезали не только Верхолетову, но и назвали Л. и Б. Ерминых, сына Виноградова и Алексеева. Дали наотмашь. По телефону прочитал Федору. Состояние паническое.
12.00 - встреча с передовиками животноводства. Хорошая беседа. Приняли обязательство. Остальная половина дня посвящена сенсации, которая быстро захватывает Пензу, - статье в «Лит. газете». Событие редкое да еще на таком высоком
уровне. Трудно понять подоплеку. Возможны два варианта: 1) у Льва в Москве дела пошли х---во; 2) журналисты дали наотмашь, мстя за атаку через ЦК на российского прокурора по делу О. Сухарева. Вайнеры и сионистская компания (автор -Ваксберг) решили бить, не зная действительной расстановки сил. Но я знал тёмности и вовремя ушел. Федор: «Что делать?» Не знаю
24 октября. Эти три дня морозы держались, доходя ночью до -10. Сегодня начало теплеть. В Москве уже +6, завтра у нас. По телефону - с Вл. Чивилихиным. Сессия по государственным премиям завершила свою работу. Было тайное голосование. «Память» получила 60 «за» и ни одного «против». Может, и моя бумага сыграла свою роль. Говорит, что «против» боролись «гумилевцы»! А вообще-то в Москве, кажется, подошло время действий мафии. Наиболее устойчивая из них и особенно влиятельная в литературе и искусстве - мафия сионистов. Всё заполонили, всё держат в своих руках. […]. [Шевкуненко] выдал интересную версию (из народа) появления статьи в «Литгазете»: Мясников взял в свои руки органы, раскопал это дело и дал ему ход! Не думал, не гадал, но молвой могут свалить на меня. Ход мысли у народа неожиданный, но опирается на то, что прокуратура оказалась права - ее не критикуют, а бьют тех, кто мешал прокуратуре. […].
25 октября. Потеплело. Мороз ушел, а слякоть вернулась. Погода опять пришла к осеннему неустойчивому состоянию. К 9.00 - в обком […]. Подняли на секретариате вопрос о «Лит. газете». Город гудит, как улей, а у нас растерянность. Федор и разбираться не хочет, и советоваться не спешит, и помочь Льву не может. Его охватил страх, окаменел и бездействует. Я не хочу лезть в эти события, пусть сами разбираются. […].
26 октября. […]. Всех гнетет эта статья, резонанс от нее. Только московские верхи хранят молчание, не знают, откуда дует ветер. Может, месть мне за Сухарева (а скорее всего так!) сионистской мафии так дорого обходится области. […]. Был
Верхолётов, «герой» статьи. Чем я ему могу помочь? Сочувствием. А сделать уже ничего нельзя. […].
11 декабря. Вчера просмотрел только что появившуюся книгу Б. Пастернака «Воздушные пути». Оригинален, но уж очень вне времени и подчас субъективен.Почему возник культ Пастернака среди литераторов (народ его совсем не знает)?
Действуют две силы, часто соединенные вместе: элита и сионисты. На нем они перекрещиваются. Цветаеву тянут, в основном, первые, Мандельштама - вторые, а Пастернака - все вместе
15 декабря. Чуть не забыл «о шести противоречиях социализма»: безработицы нет, а никто не работает; никто не работает, а план выполняется; план выполняется, а в магазинах ничего нет; в магазинах ничего нет, а холодильники полны; холодильники полны, а все недовольны; все недовольны, а голосуют «за».
Опять весь день в какой-то суете. Принял только тех, кто записался, около 15-ти человек. В основном жилье. Новое - отец парня, которому оторвало ногу в Афганистане. Живет в Веселовке, а просит ему однокомнатную квартиру. Жалко. Не успели инвалидов ВОВ удовлетворить, а тут уже наступают жертвы афганских дел. Залезли и завязались здорово. Это - наш Вьетнам. Что мы выиграем, сказать трудно, а кровь проливаем. […].
25 августа. […]. Поехал в Бессоновку [на обрезку лука]. Попал к раздаче [школьникам] лимонада и коржиков. Ребята работают с восторгом, навалились так, что обалдели через три часа. С удовольствием едят, а как [крепко] спать будут! Провел совещание с представителями школ, Казанцевой, ГАИ и др. Поблагодарил, попросил передать ребятам благодарность и настраиваться на два дня ударной работы. Речь идет о спасении лука на 1 млн. руб. […].
По телевизору - фильм о Чаковском. Сионистская мафия. И здесь не забыли показать статью «Сильная личность» Жмут до конца.
26 августа. Объявили «ударные дни», тучи уже ходят, но дождя пока нет. Приехал в обком КПСС. Полдня убил на рассмотрение дел в хоккейной команде. Беседа с Лохматовым и Ерховым, потом с Тесликом и Пережогиным. Назревает недовольство тренером Комраковым. Сколько ни зови со стороны, доброго мало. Да и не случайно его не берут в горьковское «Торпедо». Теория плохо сочетается с практикой: умеет правильно говорить и не умеет делать. Надо, пока не поздно, ставить на место, иначе потеряем. Не везет с тренерами да и свои растут медленно. Поговорил с Грамовым, чтобы взяли С. Ерхова в школу тренеров. Трагедия Лохматова. Ругаем, а настроения не знаем: не может иметь ребенка. Послал к Самохвалову. Сложна жизнь человеческая.
[…]. Журналистка из «Огонька» Толчанова. Поклонилась в ноги и поцеловала от восторга, в который ее привел Музей одной картины. Говорит, что ничего подобного не видела и не ощущала. Сумбурный, длинный разговор с ней. Собирается писать и вкладку фотографий. Приходил Артамонов, звонил Симонов. Прокурор опротестовал решение суда по «Сильной личности». Отослал к Ф. Куликову, но тот не стал принимать Симонова, отсылает ко мне. А мне [зачем] всё это надо! Жаль Верхолетова.
12 сентября. […]. К. Вишневский и Н. Инюшкин с идеей исследования влияния внешней среды на человека. Позвонил первому зам. министра просвещения РСФСР. Веселов ушел в отпуск. Забил пробный камень: тут есть идея, и может получиться интересное исследование, правда, если оно будет доведено до рекомендаций. Воспоминания о Вучетиче. Разговор об Эйдельмане и проблеме масонства. Есть зацепка с сионизмом
30 января. […]. Обстоятельная беседа о книге с П. Максяшевым. Пора сдавать в печать, а ее нет. Решил пока кое-что собрать, а приедет Федор, уйти на две недели сделать вариант для редактора. Разговор по телефону с Ю. Мелентьевым, министром культуры РСФСР. Укусил его за бюрократизм. [Обсудили с ним вопросы] о картинной галерее (переходе в новое здание), о музее театра («злую заботу приобретаешь, сионисты потянутся страшно»). О. Комов сделал отличного Лермонтова. Надо его брать. Но кто будет платить?
9 февраля. […]. Беседа с Н. Кугель по музею театра. Почти открытым текстом просил убрать всех лишних евреев во имя Мейерхольда. «Доброжелатели» вредят ему. Кое-кто хочет с недобрыми мыслями превратить его во Христа, распятого на кресте. Одни молятся на Богоматерь, другие - на распятие. Спор о Пастернаке. Его позиция к страданиям на войне. Она непонятна и необъяснима, если жить [одной жизнью] с народом. […].
*******
10 февраля. День начался с того, что Закир обратил внимание, пока ехали до обкома, на траурный настрой музыки и отмену какой-то увеселительной передачи. Приехали, действительно, радио «стонет», передачи все перепутаны, только грустные мелодии. В 9.30 позвонил Лев. Сообщил, что области присуждено знамя ЦК, СМ СССР, ВЦСПС и ЦК ВЛКСМ. […].
Федора поздравил [по телефону], но обратил его внимание на музыку. […]. Позвонил в ЦК Лучинскому: «Передадут через общий отдел»… Позвал Ноура. Спросил у него: «Когда умер Пельше, что-нибудь передавали?» - «Нет. Сейчас уже везут с телеграфа шифровку». В 12.20 расшифровали: умер Ю.В. Андропов. Позвонил Федору: «Надо собираться или домой, или в Москву». Он не верит, просит детали. Напомнил вечер ноября 1982 г. Понял! Позвал Ю. Акимова. Хотел навести порядок, взялся, но… Е. Лигачев «попал» со своей «неутомимой». Позже окажется, что когда его встречу передавали по телевидению вчера, Андропов был уже мертв.
Вопрос: кого [вместо Андропова]? Обидно, что никто не просматривается. Из молодых надо бы, но как пробиться? Шифровка о пленуме ЦК 13-го. В 14.30 - сообщение о смерти. Скромнее, чем о Брежневе. Звонок из ЦК: что делать. Похороны 14-го. Собрал зав. отделами и дал команду всё отменить, только траурные митинги. Делаем на завтра. Около 18.00 - обращение [ЦК КПСС]. Отредактировал некрологи области и телеграмму с соболезнованием в Москву. Взял однотомник [Андропова], законспектировал [его] последнюю записку. Буду работать при пятом главе партии. Черненко - пред. похоронной комиссии. Есть ли аналогия с прошлым? Может, и так. Неведомо всё.
11 февраля. Родилась мысль на уровне анекдота: и у них [на Западе], и тут, когда речь идет о кандидатах на высший пост (КВП), там - кандидаты в президенты, тут - в покойники. Правда, борьба не носит у нас такого рекламного характера. Приехал в обком. Звонили из ЦК. Говорил с инструктором Абрамовым. Ничего нового. Сегодня аппарат ЦК прощается в Колонном зале в 14.30. Два вопроса сейчас возникают: кто был и кто будет? На первый вопрос (не знаю, специально или не сознательно) ответило медицинское заключение. Не думаю, что надо было давать на весь мир описание всех болезней, означающих, что инвалид I группы не мог не только руководить, но и работать: он жил на искусственной почке. Тон документов снижен, по сравнению с хвалебными восторгами, с которыми провожали его предшественника. На второй вопрос ответ получим в понедельник. Хотелось, чтобы был мудрый, достаточно молодой и, желательно, русский.
Не знаю, всегда ли будут следовать аналогии при учете, кто председатель комиссии [тот и будущий генеральный секретарь]. Если совпадет - это будет несчастьем для партии и народа. Ни прошлого, ни будущего [у Черненко]. Не интересы дела, а удовлетворение личных амбиций на очень короткий срок. Возврат к сусальности, слюням. Раньше старались для другого, теперь - для себя. Опасность заполнения всех мест, как тараканами, хохлами. Поразительно, но это факт - у всех он вызывает антипатию, даже среди рядовых. Есть страшный «опыт масс». Вина будет и на ушедшем. Он, зная свое положение, обязан был побеспокоиться о будущем [страны], обеспечить его еще при жизни.
По музею театра. Марк Любомудров, К. Рудницкий - о роли Мейерхольда. Экспозиция производит впечатление, уровень высокий, сравнивают с Прагой. Может быть событием в культурной жизни страны. По телевизору - показ прощания. Первым вроде идет К. Черненко, но… мелкая деталь - прощание с женой - наиболее долго и сердечно М. Горбачев. Не знак ли это того, что он гарантирует семье [Андропова] благополучие, уже зная о власти [к которой Горбачев придет]?
12 февраля. У меня такое впечатление, что вопрос о приемнике, не без участия самого Андропова, был предрешен в пользу М.С. Горбачева: 1) доклад о ленинских днях в апреле 1983 г.; 2) вывод его на роль второго секретаря ЦК КПСС сразу после ноябрьского пленума; 3) поручение (вспомнить записку к дек. пленуму ЦК) выступить на декабрьском пленуме; 4) отпуск его в начале января «по предложению генсека»; 5) «злость» в документах об Андропове, особенно в медзаключении - месть тех, кто владеет средствами [массовой информации], но… временно; 6) неуверенность, которую не может скрыть [Горбачев]: идет перед Ч. [Черненко], но - сутулый…; 7) затяжное соболезнование жене Андропова М. Горбачевым. Это - прогноз. Ответ получим в понедельник.
Дополнительный анализ сегодняшних фотографий прощания приводит к тому же выводу. Отбирающие фотографии знают финал (итоги пленума ЦК), и оказывается так, что в «Правде» более панорамный снимок, в центре которого М.С. Горбачев, а «Советская Россия» вообще оттеснила на левый фланг и «смазала» Черненко. В центре опять Горбачев. Константин скучнее всех даже на фотографии.
Дело не только в том, что не изберут, но и уходить скоро придется. Это - крах! Звонок из ЦК. Просят уже завтра отклики на пленум. Федор там. Согласовали некоторые даты встреч. Всё встало на места и прояснилось. Остальное и детали по телефону спрашивать неудобно. Да, пока что нет Щербицкого. Л. Кудрявцева считает, что [борются] две группы: военные и Громыко, Устинов, Тихонов, Горбачев. Да, в первой четверке остались Устинов и Громыко, которые [в 1982 г.] решили в пользу Андропова. Решили раз, они же могут [решить] и во второй [раз].
Прочел вчера М. Любомудрова «Судьба традиций». Смелая книга в защиту русского национального театра от наскоков авантюристов, в основном, сионистов. Подарил ему «Памятники Отечества» с теплой надписью: «Мужественному защитнику святых рубежей русской классики от набегов кочевников…». Беседа с комиссией по музею театра. Подписали акт, признав, что ничего подобного пока в России нет. Это будет явление крупного плана. Поймали точно меру.
13 февраля. Сложный и ответственный день в жизни партии и государства - определение руководителя. Нехорошо, что, по народным приметам, оно приходится на понедельник, 13-е число да еще високосный год. Многовато для такого события. В 9.00 - планерка. Не стал поднимать отделы, просто продиктовал основные мероприятия до конца месяца. Главное - «ленинская пятница», встречи с Ерминым и Афанасьевым, бюро обкома. После планерки гадали с Дорошенко, потом с Акимовым, но угадать не смогли. Всё сходилось на молодом, имеющим перспективу М.Горбачеве. Около 12.30 позвонил в ЦК П.К. Лучинскому. Не спрашивая, он сказал:«Черненко». И поздравил с победой идеологии! Мои анализы рухнули.
Забыл, что многое из того, о чем мы думали (и не только мы), противоречит логике. Решение крайне сложное. Начинать карьеру в 73 года, когда ее закончил Сталин, ушел Хрущев, чуть перешагнул Брежнев и не дотянул Андропов, само по себе сложно. Да и путь движения вверх был своеобразным (вспомнил съезды, присуждение героев, его приезды к нам и т.п.). Не хочу вдаваться в детали, но… сложно. Нет времени завоевать высокое доверие народа, опять сработает аппарат!
Лично меня такое решение устраивает. Спокойнее. Если не будет роста, может не быть и потрясений, которые должны возникнуть в случае прихода молодого. Но есть высшие интересы. Как с ними быть? Передали сообщение. Внес предложение Тихонов, вспомнил - соратники Брежнева и Андропова (!). Речь многословная. Кажется, та же команда, что писала в свое время Л.И. Брежневу. В биографии - упоминание о Пензенской области и совсем неясно, когда и за что - лауреат Ленинской премии. Не за «Воспоминания» ли Брежнева?
Федор позвонил, доволен, записался первым, кто был [на прием к Черненко]. Поехал ко Льву. Область выиграет. По Алексееву, Смольский уже теплее [относится к нему, «земляку» Черненко]. Но куда и как дело пойдет? Как народ? Хотя М.Лермонтов сказал горько о Родине (Страна… [рабов, страна господ]). Старики не устояли в страхе за себя (горький опыт Андропова), а он при жизни ничего не сделал. Собирался долго жить без почек. Не думал о будущем. Сейчас возможен в верхнем эшелоне возврат к Брежневу, а кое-кто старался его выбросить. Тихонов вспомнил. Случайно ли?
5 февраля. Циклон колпаком накрыл обширный район, в который входим и мы, а потому все дни погода не меняется: днем мороз 12-14, ночью около -20. Яркое солнце и светлая лунная ночь. Миша вчера рассказал хороший анекдот: Россия знала допетровские, петровские, послепетровские, днепропетровские и петрозаводские эпохи. Проснулся утром. Кажется, что был сон. Нет, явь, реальность. И грустно, и смешно, и просто безразлично. Вероятно, народ в чем-то виноват, что заслужил такую судьбу. Да и история к нашему государству не всегда была милостива. Сложно всё это и трудно объяснимо. Ни в одном указании классиков, на основе которых мы строим свой мир, ответа не найдешь. Еще, вероятно, дело в сложившейся системе, разрыве слова и дела, теории и практики […].
Говорил с ЦК (Черныхом) о Ленинской премии [за что присудили Черненко?]. «За разработку особо важных государственных заданий». [Черных]: «Кто же может теперь плохо относиться к Пензенской области? Ты же прямой приемник нынешнего генсека» [намек на то, что Черненко после войны был секретарем Пензенского обкома по идеологии]. […]
9 марта. […]. Постоянно думаю, что третья мировая война, которой так боялись наши люди, ради предотвращения которой столько сил и средств вкладывалось в развитие промышленности, движение за мир, не замеченная нами, состоялась. И самое страшное - мы проиграли, оказались побежденными. Носила она прозаическое название «холодная война». Проиграли по воле бездарных полководцев и прежде всего Горбачева, А.Н. Яковлева, Шеварднадзе и прислуживающей им прессы - этой армии беспринципных и безответственных борзописцев. Решающей силой, работавшей на поражение, была интеллигенция. «Пятой колонной» выступали представители сионистских кругов […]. Поражение так велико, что нам столетиями не оправиться и не восстановить то, что утрачено и потеряно за последние три года. Решающее сражение - 19 августа 1991 года. Там рубеж. […].
4 апреля. Ночью листал «собрания сочинений» Ю. Андропова и К. Черненко. Грустные мысли. Партия серьезно виновата, что так легкомысленно отнеслась к подбору и расстановке кадров в высшем эшелоне партийной власти - ее штабе ЦК КПСС. Вспоминаю мартовские тревожные дни 1953 года. Умер Сталин, страна, народ с ним прощались искренне, со слезами на глазах. И почти у каждого (я исключаю перевертышей, которые теперь кричат, что они радовались смерти тирана.
Глупость это, неправда!) возникал главный вопрос, что будет дальше? Задавали и не находили ответа. Не было фигуры, которая и близко примерялась на роль «вождя народа», каким не на словах, а на деле был Сталин. И здесь сказалась народная мудрость, народный опыт. Пришел к власти Н.С. Хрущев. Человек энергичный, подвижный, но никакого отношения к марксистско-ленинской теории не имевший. Он имени Энгельса не выговаривал. Что делал Хрущев - это отдельная статья. Но ясно, что, объявив о построении коммунизма за 20 лет, он и духом не ведал, что же это такое. У партии нашлось мужество освободиться от этого авантюриста.
Но на смену пришел Л.Брежнев. Человек добрый, но опять-таки не имевший никакого отношения к теории. Вместо того, чтобы от него освободиться - а все видели, что человек чудил, что он не на месте, появилась группа подхалимов, которая начала возвеличивать Брежнева (особенно Шеварднадзе). На смену ему пришел Ю. Андропов. Серьезный, что-то пытался сделать, но тяжело больной. А потом К. Черненко: из канцелярии в «вожди». Закончилась чехарда М.С. Горбачевым. Объявив о необходимости преодолеть разрыв слова и дела, он довел его до верхнего предела.
У меня все время было ощущение, что наша жизнь напоминает маховик, который все больше и скорее раскручивается, перед тем как пойти вразнос. Так и случилось: перестройка - это тот болт, который сорвал маховик с места, и он начал рассыпаться, разбрасывая детали. 36 лет строили государство, за 38 развалили его. Причем первые 36 лет были более сложными. Там устояли, эти же 38 лет прошли налегке и всё разрушили. Уму непостижимо! И партия, и особенно ее верхний эшелон несут ответственность за утрату марксизма-ленинизма, развал социалистического лагеря, ликвидацию могучего государства.
[…]. Ночью дочитал С. Алиллуевой «Двадцать писем…». Не кандидат исторических наук писала. Семейная хроника о жизни одинокого человека, ставшего заложником и жертвой системы, созданной им самим. Странное увлечение подозрительностью, аресты даже родных и близких, жены сына. Жестокая машина. Весь вечер искал и теперь с трудом нашел фразу, передающую устами Светланы суть Сталина послевоенных лет: «Он был предельно жестоким против всего мира. Он всюду видел врагов. Это было уже патологией, это была мания преследования - от опустошенности, от одиночества».
Книга антисталинская, пронизанная тяжелым чувством вины за него, хотя и намеками на сочувствие, без каких-либо примет и попыток оправдания. Многое сваливает на Берию, старого знакомого семьи. Его еще Аллилуева [мать] не пускала на порог дома. Но Сталин поверил… Но сколько до Берии, еще при Ягоде и Ежове, уничтожено? Дело не в «спутниках», а в установившейся системе. С одной стороны, забота о строительстве, созидании, движении вперед. С другой - часто нелепая подозрительность, жизнь в постоянных стрессах, казнях, даже близких и родных людей. Всё это было, хотя и плохо укладывается в сознании. Не правы те, кто, видя сегодняшние события, говорит: «Не добил, вон сколько дерьма осталось». А может, «перебил», уничтожив всё умное и достойное? Вокругто серость страшная. Знал и видел в деле Н. Хрущева, М. Шкирятова и др. Его [Сталина] противоположность - М.С. Горбачев. Если будет писать дочь, то: «Он любил весь мир. Он всюду видел друзей…» А во что это обошлось? […].
4 мая. […] Вчера ночью читал рассказы В. Шукшина. Забыли его, хотя шума много было в свое время. А зря забыли. Стараются сионисты. Теперь, когда речь идет о литературе, осталось два имени - Пастернак да Мандельштам, иногда - Ахматова и Цветаева, но в довесок. Шукшин - сочный писатель. Мне понравилось [рассуждение его героя] о гоголевской тройке. Мчит, народы ей дорогу уступают, а учитель - вопрос: кто в тройке сидит? Чичиков? Мне представляется, что последним седоком в этой птице-тройке, олицетворяющей могучую Русь, оказался М.Горбачев. Этот седок доделал ее и остановил. Нет больше бега