Про хлопок
Пост посвящен любителям бесплатного образования и медицины. Перенимайте опыт старших товарищей.
ХЛОПОК
Когда мы были молодыми. Хлопок. Елена Ахмедова, врач "В школьные годы нас, городских ребят, в старших классах забирали на сбор хлопка только по выходным, по субботам мы учились. Без ночевки. Это была , скорее, увеселительная прогулка, пикник с бутербродами и лимонадом. Мы весело пели, дожидаясь автобусов, никаких норм сбора хлопка для нас не было: главное, что выполняли директиву правительства. Думаю, бензин для автобусов не окупался нашим сбором хлопка. Собрал хлопка «на подушечку» и лежи себе в грядках.
Оливия же описывает, что сельские школьники , уже с 5-го класса , выезжали на хлопок в середине сентября и работали , вернее, участвовали « в битве за урожай белого золота» до конца ноября, пока республика не рапортовала о выполнении и перевыполнении плана. Были годы неурожая, но директиву никто не отменял, и узбекские женщины распарывали «курпа», ватные одеяла, которые узбекская невеста получала в приданое вместо мебели, чтобы сдать норму хлопка на «хирман», весовую площадку. С конца ноября в сельских школах выкидывали из расписания пение, рисование, черчение, чтобы нагнать программу. Но нормы сбора хлопка для маленьких сборщиков были вполовину меньше, чем у взрослых, за свой труд они получали 2 копейки за килограмм собранного хлопка-сырца и «курака», тех коробочек хлопка, которые уже не успеют раскрыться.
Настоящая хлопкоуборочная страда начиналась для студентов. «Забирали» нас с середины сентября, когда в условиях резко-континентального климата, днем еще 30-35 градусов тепла, а ночью резко холодает, что позволяет коробочкам хлопка раскрываться. В каждой из них от двух до десяти грамм ваты с семенами, до 200 коробочек на кусте, а норма на «первом сборе» была сто килограмм хлопка за световой день, пока не стемнеет. Первый сбор - это полностью усыпанные коробочками с хлопком кусты, высотой 30-50 сантиметров. Представьте себе этот адов труд под палящим солнцем, сколько раз надо было нагнуться?! Сто килограмм я никогда не набирала, хотя сдавала хлопок уже при свете керосиновых фонарей. За что меня «разбирали» на комсомольском бюро, с угрозами написать отцу в парторганизацию, что он плохо свою дочь воспитал. Ребята-студенты из сел брали над нами, девушками, шефство, выполнив свою норму, они помогали нам, хотя за кило хлопка платили аж 2 копейки! Спасибо вам, Эгамберды и Ташпулат, я вас помню!
Особенно был трудным первый год. До праздников мы жили в «человеческих условиях», в школе ( занятий-то не было), а после ноябрьских праздников нас вывезли в Буку, спасибо, хоть помыться успели и колбасы с тушенкой и сгущенкой купить. Продукты мои попали в другой автобус при посадке, очень нас торопили, и больше я их не видела. Хлопок был очень низкий, это уже был подбор, то, что упало или не раскрылось. Длинный сарай, с выбитым стеклом в двери, заменили на картонку с надписью «Масло коровье», глубокие глинобитные полы, мы их и не видели: освещение в бараке керосиновые лампы, заправленные соляркой, висящие по стенам, по которым текла солярка. Уходили в темноте, и в темноте же возвращались. С соляркой была и еда, дважды в день: или каша из маша ( нечто вроде чечевицы, зеленого цвета) с рисом, или суп из тех же ингредиентов с соляркой: котлы ею топились . Нам не смогли подвезти продукты из-за внезапных ливней. Душа и туалетов не было. Пардон-с. Нужду справляли рано утром и поздно вечером в темноте среди грядок. Нас сопровождали наши мальчики, которые стояли в отдалении с палками. Там было полно громадных киргизских волкодавов, размером с нашу самую маленькую студентку.. Счастье, что про нас и вообще не забыли.
Наши мальчики сочинили песенку:" Не ищите нас в далеких странах, в дальних странах не ищите нас. Мы живем за тем меридианом, где Макар телят своих не пас. Давно немытые, давно небритые, и вдалеке от женщин и пивной \ Сидим мы в школе грязной и сырой." Насчет женщин и пивной, это они загнули, не было у них тогда, у юнцов безусых, ни женщин, ни денег на пиво.
Такая вот счастливая юность. Многие из нас вернулись оттуда с повреждениями позвоночника, гепатитом, дизентерией. Питание с хлопковым маслом, в котором уже много позже, даже и в грудном молоке, находили следы дефолиантов, химикатов, которые сбрасывали на хлопковые поля для опадения листьев, иначе бы машины хлопкоуборочные не прошли. Хотя пускали их только на поля с «первым сбором». Это, с позволения сказать, техническое по всем стандартам, масло, было тогда единственным в рационе жителей Узбекистана. И сегодня у нас у всех изменения в печени. И все же . Мы были молоды. Вся жизнь была впереди и казалась она нам бесконечной и прекрасной. Источник https://proza.ru/2020/01/23/2089
Игорь Юрьевич Стодеревский, полковник. Из "Автобиография. Записки офицера спецназа ГРУ" из воспоминаний о ВОКУ. По приезду в город Тахта-Базар я получил первые уроки оплачиваемого труда. С пятого класса нас возили осенью в колхозы убирать хлопок. Здесь я понял, почему американцы использовали на этих работах негров рабов. Жара более 40 градусов, а ты ходишь по полю целый день согнувшись. И на поясе ещё фартук с хлопком. Но теперь я имел свои, честно заработанные, карманные деньги. Работа была принудительная. В конце сентября школу закрывали и в течение месяца, иногда полтора, мы работали на сборе хлопка. А затем у нас все каникулы были сокращённые, нагоняли программу.
....Я в полевой форме ездил на уборку хлопка. Получая форму, я помогал ребятам правильно заправлять гимнастёрку и правильно наматывать портянки. Много ребят было городских, и они никогда не носили сапог. Приняв присягу и пройдя торжественным маршем мимо трибун, мы загремели всем курсом на хлопок. Узбекистан не выполнял план по хлопку, а тут ещё юбилейный год. Никогда такого не было, чтобы курсантов привлекали, а нам «повезло», мы были дважды, на первом и четвёртом курсах. Везли нас в шикарных автобусах, в училище мы уже привыкли ездить в грузовиках.
По дороге был курьёз. Каждый год на хлопок вывозили институты, все двигались своими колоннами. После двух-трёх часов пути наша колонна остановилась. Место открытое, но совершенно пустынное, и нам разрешили оправить естественные надобности. Из автобусов вывалилось человек триста, те, у кого закипело. Они с шутками делали своё дело в метрах пятидесяти от дороги. Всё было пристойно, так как в нашей колонне не было ни одной дамы. И тут оказалось, что каким-то образом в нашу колонну затесался автобус пединститута. Пришлось срочно заканчивать это мокрое дело.
По прибытию на место, а прибыли мы в Голодную степь, это километров 150-200 от Ташкента, нас распределили по бригадам. В каждую бригаду рота. Спали мы в каком-то глинобитном здании, бросив матрасы прямо на пол. Нам объявили норму, и за работу. Мне-то это было привычно, в Тахта-Базаре получил хорошую практику, а вот тем ребятам, которые приехали учиться с европейской части страны, было тяжеловато. Тем более что норму дали очень большую, и попробуй не выполни. Начинались беседы о том, что Родина нас кормит, одевает и учит, и то, что на неё тоже надо поработать. Что форма на нас из хлопка, да и для производства взрывчатых веществ также он необходим. Кстати, норма у студентов была чуть ли не в два раза меньше, да им ещё и деньги платили. А нам ни копейки, только тем, кто курил, бесплатно выдавали дешёвые сигареты.
Было жарко, скучно и противно. И вдруг, о фортуна, штаб по уборке хлопка совершает две грубые ошибки. Одну стратегическую: в трёх километрах от нас они размещают группу студентов, а точнее студенток, там было всего человек пять ребят. Другую тактическую: они поставили нас собирать хлопок на одно поле с ними, только с противоположных сторон, правда, оно было очень большое, около двух километров. Никогда ещё мы так быстро не работали, уже часа через два, пройдя три четверти пути, мы встретились с лучшей половиной человечества. Им тоже было нудно торчать под палящим солнцем, тоже было очень скучно, это были студенты 1 курса Ташкентского медицинского института.
Как-то само собой на поле все исчезли, расселись небольшими компаниями, и из-за высоких кустов хлопка никого не было видно. Первыми забили тревогу наши командиры. Нас собрали и увели с поля, но было поздно, дружеские отношения были уже налажены.
Больше нас уже никогда не ставили на одно поле. И наше начальство спокойно спало по ночам. А мы, человек шесть, выждав, когда они заснут, выбирались из здания и совершали ночной марш. Дорогу приходилось себе подсвечивать лампой «Летучая мышь», ничего другого не было. На месте встречи, недалеко от дома, в котором жили девчонки, нас уже ждали. Эти посиделки продолжались часа два-три, а затем марш в обратную сторону. Спали мы часа по три-четыре, не больше. Но нас это устраивало. Мы были молоды и физически крепки. Так продолжалось с неделю.
Здесь на хлопке мы установили рекорд, наверно достойный «Книги Гиннеса». Вечером, километрах в пяти от нашего расположения, показывали фильм. Машина была только одна ГАЗ-66, все желающие в неё не помещались, она рассчитана была всего на 21 одного человека. Но нас в неё влезло 66, даже на запасном колесе, за кабиной, разместилось 5 человек. Водитель стоял и качал головой, рессоры выгнулись в обратную сторону. Но в кино мы попали.По приезду с хлопка началась интенсивная учёба, навёрстывали упущенное.
Львовский Матвей Зельманович. Инженер-механик "... Из воспоминаний об учебе в Ташкенте. 1941...я мечтал стать инженером, то другого выбора, кроме как поступить в Среднеазиатский индустриальный институт, у меня не было. ...В сентябре начались занятия, но спустя три или четыре недели занятия прервались в связи с тем, что всех студентов направили на сбор хлопка. После коротких сборов нас посадили в поезд и привезли на станцию Голодная степь (г. Мирзачуль). Станция находится приблизительно на полпути между Ташкентом и Самаркандом. ..нас ждали грузовые машины с тентами. По просёлочной дороге нас доставили в отдаленный колхоз, точнее на колхозный стан, где нас разместили в огромном деревянном строении.
Нас, юношей, расположили слева от входа, а девушек справа. Спали мы на матрасах, которые лежали на полу, причём между матрасом и полом были проложены циновки. Одеяло и подушку мы привезли с собой. Рано утром нас разбудили, дали нам скромный завтрак с чаем. После этого, нас собрали на стане и сообщили следующее: норма сбора хлопка тридцать килограмм в день; вокруг стана расположены большие поля с хлопком, поэтому каждый выбирает участок для сбора самостоятельно; собранный хлопок следует приносить на стан, где его взвесят и вес запишут в вашу графу в тетради; мешок для доставки хлопка на стан и специальный мешок, закрепляемый на талии, получите у бригадира.
Наконец, тот, кто соберет более тридцати килограмм, получит премию в виде одной конфеты за каждый дополнительный килограмм. Первый секретарь обкома партии установил норму сбора хлопка для студентов-одна тонна и тот, кто ее соберет может ехать домой. Последняя информация меня очень заинтересовала. В это же утро мы пошли на поля собирать хлопок и я собрал за весь день шестнадцать килограммов хлопка.
Собирал я хлопок на первом, ближайшем от стана участке. Здесь нужно заметить, что нам, студентам, пришлось собирать хлопок после минимум четвертого сбора. Поэтому на полях преобладали полураскрытые или вообще нераскрытые коробочки. Кроме того, стало холодать, был конец сентября. Извлекать хлопок из полураскрытых, довольно твердых, коробочек-процедура трудоемкая и болезненная, поскольку края коробочек твердые и острые.
Я понял, что выполнить норму сбора крайне сложно. Я также понял, что на ближайших участках невозможно добиться высокой производительности сбора. Поэтому, я решил обследовать отдаленные участки. Правда, если я найду такие участки, то неизбежно столкнусь с другой проблемой-как доставить на стан тяжелые мешки с собранным хлопком, поскольку расстояние между выбранным участком и станом может составить более километра. Но я был молод, спортивен и вынослив. В этот же вечер до захода солнца, я пошел на поиски нужного участка, и представьте себе, и нашёл. Запомнил его, ориентируясь по направлению внешним объектам.
Это был участок, где было сравнительно много полураскрытых и полностью раскрытых коробочек. На следующее утро, до завтрака я успел на этом участке собрать приличное количество хлопка. После завтрака я вернулся на участок и до обеда, и после обеда до ужина суммарно собрал около тридцати килограмм хлопка. Выяснилось, что на второй день я установил рекорд сбора. Была заведена новая традиция: рекордсмену по сбору предоставляется право пальнуть в воздух из берданки. Эту традицию я монополизировал до самого отъезда. Хороший участок позволяет получить солидную прибавку к результатам сбора.
Но если пользоваться двумя руками для изъятия хлопка из одной коробочки, то прирост составляет меньше желаемого. Поэтому, я решил научиться собирать хлопок, вытягивая его двумя руками, из двух коробочек одновременно. Потребовался длительный тренинг, пока я в совершенстве не освоил этот метод. Он известен местным сборщикам хлопка, но не все его осваивают. Мне в этом отношении повезло. С этого момента, начал резко возрастать вес собранного хлопка. В один из дней мне удалось собрать за день восемьдесят пять килограммов хлопка. Это был рекорд. Через двадцать пять дней меня отвезли на станцию Голодная степь. Это был конец октября 1941 ..."
Фадеев Юрий Иванович.Исповедь «Русского азиата» Русские в Туркестане и в постсоветской России. ..."Странно, но судьба вновь забросила нашу семью на юг Киргизии, и снова в город Кара-Су Ошской области. Середина учебного года. Восьмой класс. В Кара-Су я на себе ощутил, что такое культ хлопка - сельскохозяйственной монокультуры Средней Азии. Этот культ, как наверно и всякий, имел уродливые признаки. Хлопку было подчинено все: экономика, карьера чиновников и даже образ жизни людей. Все начиналось в конце лета, когда в ход шла сельскохозяйственная авиация. Самолеты опыляли хлопковые поля химикатами для того, чтобы куст хлопчатника быстрее сбросил листья, обеспечив лучший доступ солнца к коробочкам, тогда они быстрее созревали. Потом круглая коробочка лопалась на пять секторов, в каждом из которых пряталось белоснежное волокно с небольшими овальными семечками - это был, так называемый, хлопок-сырец, требующий сбора и дальнейшей обработки. Власть не беспокоило то, что при обработке полей химикаты относило ветром на населенные пункты, а это вызывало аллергию и другие более серьезные болезни. Впрочем это сейчас, по прошествии лет, можно рассуждать об экологии и других негативных явления, связанных с хлопком. А тогда если что и беспокоило нас во время сбора хлопка, так это боль в спине. Все остальное было прекрасно, как сама юность!
В середине сентября, с началом созревания хлопчатника, начинался «вселенский ажиотаж». Газеты, радио, а в дальнейшем и телевидение работали только на хлопок: бесконечные сводки о сборе хлопка, фотографии и интервью… До середины ноября закрывались вузы, техникумы и профтехучилища - всех студентов отправляли на сбор хлопка. Школьники, начиная с пятого класса, отбывали ту же повинность. Все предприятия обязывали отправлять «на хлопок» определенное количество людей. Даже военнослужащие Туркестанского военного округа привлекалась к сбору хлопка. Были случаи, когда наряды милиции останавливали рейсовые автобусы, принуждая пассажиров собрать некое количество хлопка. Сушили хлопок в том числе и на асфальтовых дорогах, пролегающих вдоль полей, автомобилям приходилось пробираться по пыльным обочинам. А что, разве не было хлопкоуборочных комбайнов? Разумеется были, но только ручная сборка обеспечивала высшее качество хлопка-сырца, который государство покупало у хозяйств по более высокой цене.
Перед «мобилизацией» на хлопок на школьной линейке каждому классу объявляли, в каком хозяйстве и какой бригаде предстоит работать. Обычно это были близлежащие колхозы, куда нас возили на бортовых грузовиках. На месте, каждому выдавали кусок грубого хлопчатобумажного полотна. Два его конца завязывались на поясе, два - на шее. Получался фартук. В полусогнутом состоянии мы шли по полю, строго по рядам, вынимали из распустившихся коробочек волокно и складывали в фартук. Когда фартук разбухал, мы начинали походить на кенгуру. Набрав килограммов семь-восемь, опорожняли фартук в свою кучку. После того как в ней скапливалось килограммов двадцать пять, мы увязывали собранное в тюк из того же фартука, поднимали его на голову и несли к шейпану где стояли весы и была оборудована площадка для сушки хлопка. Приемщик взвешивал тюк и отмечал его вес в списке. За день работы каждый из нас обязан был собрать шестьдесят килограммов. Платили школьникам по 3 копейки за килограмм.
Были у нас и рекордсмены, которые почти всегда собирали больше нормы, а иногда и более сотни килограммов. Мне лишь однажды удалось собрать заветную сотню и конечно, этот труд был сродни рабскому и мало ценился. За два с половиной месяца работы под палящим солнцем каждый из школьников собирал около четырех тонн хлопка, зарабатывая чуть больше ста рублей. При этом мы брали с собой из дому еду, изнашивали свою одежду и обувь. Неплохой бизнес делало государство, да и вороватые чиновники себя не забывали - стоит лишь вспомнить нашумевшие в свое время узбекские «хлопковые дела»…
В Кара-Су переработкой хлопка занимались два предприятия: хлопкоочистительный и маслоэкстракционный заводы. На хлопзавод, как мы его называли, во время сбора урожая со всех колхозных полей вереницей ехали колесные трактора с четырьмя-пятью тележками, по край высоких бортов гружеными хлопком. Там шла государственная приемка. Хлопок укладывался в огромные бурты прямоугольной формы длиной 20-30 и высотой 6-8 метров (за точность не ручаюсь). Для предотвращения самовозгорания хлопка, на уровне земли в буртах проделывались вентиляционные галереи размером почти в рост человек. От атмосферных осадков бурты сверху укрывались брезентом.
Хлопок в буртах был сырьем для очистительного завода, который работал на нем почти до нового урожая: волокно очищалось от семян и отправлялось в Россию, в основном в Иваново - «город невест». Хлопзавод выбрасывал в воздух мелкие ворсинки хлопка, наподобие тополиного пуха. Они покрывали весь город и были повсюду - на земле, на крышах, на проводах.
Хлопковые семена служили сырьем для маслоэкстракционного завода, расположенного рядом с хлопкоочистительным. Между двумя заводами, на металлических опорах был проложен ленточный транспортер, по которому переправлялись хлопковые семена. Из семян получали хлопковое масло и хозяйственное мыло - эту продукцию нам показывали на экскурсии.
Виктор Арведович Ивонин. Экономист ...Из комментариев на mytashkent.uz "Когда впервые попал на хлопок за день собрал 37 кг, при студенческой норме 70 кг. На второй день везде всё болело. Очень старался. Собрал 35. На третий день - ни согнуться, ни разогнуться не мог. Как-то бочком, на коленках всё же дотягивался до хлопка. Собрал 28 кг. Ребята узбеки из параллельной группы «Экономика труда» сжалились надо мной и наутро, ко мне подошёл Азамат Назаров - ныне доктор экономических наук, профессор нашего Экономического университета. Он на хлопке у нас во всём институте всегда первым был. Рекордные килограммы всегда собирал.
Подошёл и сказал, что он меня научит хлопок собирать. Поставил меня раком в рядок и показал как надо руками шевелить. А потом сказал, что будет собирать сразу три рядка, а я рядом два рядка. Моя задача проста - не отставать от него. Так и пошли. Сначала у меня что-то получалось. Но вскоре Азамат далеко вперёд ушёл и я даже потерял его задницу. Тем не менее, я попытался, всё же идти за ним и к моему большому удивлению сдал на хирман 48 кг. Это был удивительный прогресс. Вечером Азамат спросил сколько я собрал и был явно разочарован, тем, что несмотря на то, что он меня «тянул», я не смог элементарную норму собрать. Это 70 кг. Назавтра он, видимо, решил, что я бесперспективен и «тянуть» меня не стал. А у меня, тем временем, началась перестройка организма. Ощутимо выросли мышцы спины и проблема становиться раком на поле меня уже не волновала. Вскоре я собрал заветные 64 кг. Вокруг этой цифры весь сезон и крутился. Норму выполнил единожды. Это были 73 кг.
А вот на следующий год, неожиданно, дела пошли намного лучше. Это из-за того, что у меня дома появилась штанга и я ею не пренебрегал. Результат я почувствовал на хлопке. Спина у меня не болела и мышцы спины были подготовлены к сбору хлопка. Сам не ожидал, что уже в первый день запросто выполнил норму. Так и пошло. Все студенческие годы собирал я очень даже не плохо и каждую пятидневку мне выписывали премию в 10 рублей. Дважды меня приглашали в Панорамный Кинотеатр на Курултай, где собирали лучших студентов сборщиков со всего Узбекистана.
А вот одевать на хлопке костюм и галстук я начал позже. Это уже аспирантом Академии наук. Тут не было такого контроля как у студентов. Поэтому удалось приучить всех тому, что после обеда меня на поле не будет. А собирать ежедневно чуть больше 100 кг хлопка я уже давно научился. Столько же я собирал и подбора. Это было совсем легко, как утренняя зарядка. Всё это благодаря Азамату Назарову. Я помнил, что для того, чтобы хорошо собирать нужно иметь того, кто тебя потянет. Но Азамата перевели на учёбу в Москву, а больше меня тянуть было некогда. Тогда я сам изобрёл себе «тянульщиков». Утром занимал любой рядок, все шли собирать, а я сидел сзади и курил, глядя на их задницы. Словом в рядок я заходил минут на пятнадцать позже других, а потом, начав сбор, я всё время стремился догнать, тех, кто собирал впереди меня. Догонял я их быстро, а дальше темп не терял и уходил далеко вперёд. Оглядывался иногда и видел, как большинство девиц, набрав ровно столько хлопка, сколько было нужно для того, чтобы сесть, часами обсуждали последние сплетни. Мне это было не интересно и я спокойно и быстро добирал свою норму в 100 кг. Потом всё это нёс на хирман. Обедал вместе со всеми, а потом уходил на полевой стан, где мы жили, мылся, переодевался и шёл на рыбалку или просто осматривал необъятные просторы хлопковых полей. Великолепный был отдых. Это было лучше чем на Иссык-Куле, Байкале, Балтийском и и Чёрном морях.
Любопытствующий: "Вес хлопкового пуха в коробочке - 4 грамма. Килограмм - содержимое 250 коробочек. Теперь умножим на норму 60 килограммов. Для городского человека, не искушенного таким трудом, это не менее 18-20 часов труда, не разгибаясь. Работать можно только при стимулах. Самый убедительный для студента - отчисление из вуза, для работающего - понижение зарплаты, отсутствие карьерного роста, отказ в льготной путевке в санаторий.
Соня:Чтобы собрать 100кг чистого хлопка надо: 1 Хорошее богатое поле как правило. школьников на такие не посылали такие сами колхозники обрабатывали 2 Надо работать не покладая рук. не отвлекаясь , со страшной скоростью и на обед не более получаса Потому. не верю . что школьники собирали по 200-+ 300 кг сама собирала хлопок в Бухарской обл Была премирована. как лучший сборщик Не припомню. чтобы кто то из нас со всей школы собрал бы хотя бы 120 кг. Сама один раз собрала 100 кг. но это было на грани страшных усилий К тому же. партизанским методом Т е собирала на запретном поле
Виктор Арведович Ивонин: "Официальная технологическая норма сбора хлопка на одного сборщика в день - 48 кг чистого хлопка. Исходя из этой нормы делались все остальные расчёты хлопковой кампании. Хорошие сборщики в начале сезона стабильно собирали 90-100 кг в день. Если поле было хорошее, то собирали до 120 кг в день. У меня своя норма была - 100 кг до обеда. Это на глазок. Но сдавал на хирман с походом - 105-110 кг. После обеда никогда не собирал, потому что после обеда коробочки были сухие и при сборе пальцы травмировались. Царапины на руках не успевали заживать, а потому на следующее утро руки сами «боялись» хлопка. С этим много не соберёшь. С утра коробочки от росы были намного мягче и травм кожи почти не было. Сам хлопок был влажный и собирать его было одно удовольствие. После обеда хлопок сухой и много его собрать невозможно. Поэтому я после обеда не собирал. Весь секрет быстрого сбора заключался в том, чтобы выйдя на поле сразу же задать себе максимальный темп сбора. Для этого мозг должен был принудительно заставлять руки двигаться как можно быстрее. Это всегда было самым тяжёлым делом. Лишь через полчаса руки привыкали двигаться быстро и дальше до самого обеда проблем не было. Всё шло как по маслу.
После обеда меня никто не трогал. Всё равно больше никто не собирал. А я шёл купаться. Да и себя особо работой не утруждал. Подбор тоже в пределах 100-120 кг собирал. Только однажды 367 кг собрал. Это надо мной коллеги подшутили. Я уже было заканчивал. Но тут коллеги подошли и сказали что на мешках с хлопком закурили и заснули. Вот весь собранный хлопок и сгорел. А теперь проблема будет, потому что хлопок сожгли и сдавать будет нечего. И такие у них несчастные морды были, что пожалел я их и сказал, что проблемы не будет, я им по 50 кг каждому соберу. Пусть только хлопок уносят и сами сдают. Ну и рванул по полной. Закончил я. Пошел туда, где собранный подбор лежал. Пришёл. А там огромная куча лежит. На ней пострадавшие лежат и надо мной смеются. Оказывается ничего не горело. А им захотелось посмотреть сколько я могу собрать. Вот и пошли сдавать. Получилось, что я 367 кг собрал. Больше этого я никогда не собирал. А мои насмешники за этот сбор мне билет на футбол достали, когда на стадионе Пахтакор Московское Торпедо с Тбилисским Динамо за чемпионский титул сражались . Матч века!
Тут всё дело в психологии. Если ты изначально едешь на хлопок как на каторгу, то она каторгой и станет. А если ты эту поездку рассматриваешь как пикник, то он и превращается в пикник. А дальше нужен чёткий регламент действий. С утра, нужно заставить себя работать быстро, интенсивно и продуктивно. Для этого вставал я в рядок минут почти через полчаса после того как все уже начали собирать.Это для того, чтобы пробудить в себе спортивную злость и заставить себя догнать далеко ушедших вперёд коллег. С трудом, но догонял, а дальше обороты не сбавлял уходил вперёд. Далеко уходил. И так почти до обеда. Не разгибаясь. Затем в два захода приносил хлопок на хирман, килограмм по 60 в каждый заход. Так что получалось в районе плюс - минус 120 кг. Сдавал. Обедал со всеми. Вместе со всеми выходил в поле, но ни грамма больше не собирал.
До обеда хлопок влажный, мягкий и пушистый. Коробочки тоже мягкие от влаги и кожу на пальцах не травмируют. А после обеда они высохнут и впиваются в под ногти как иголки. Руки я берёг. Тогда медицинский клей БФ-6 продавали в аптеках. Я им пользовался. Ранки заклеивал. Но и так у меня руки в лучшем состоянии по сравнению с другими были. После обеда выйдя в поле потихоньку уходил далеко вперёд, возвращался на полевой стан, раздевался и мылся. Вытаскивал из под матраса брюки со стрелкой, одевал. А сверху рубашку и пиджак с галстуком. В таком виде обходил окрестности, рыбачил, варил уху и т.п. Без дела и без цели я не бродил. На полях много чего интересного находилось. То арахисовую делянку найдёшь, то арбузную бахчу. Да мало ли что. Каждый раз новое открытие.
Бригадиры меня никогда не трогали. Я им две три нормы сбора до обеда выдавал, а остальное их не интересовало. Тем более, что местные, которые всегда на лошадях проверяли не ушёл ли кто «партизанить» на меня не жаловались. Им в голову не приходило, что обычный студент может запросто гулять по полям в костюме и галстуке в рабочее время. Так что я не уставал на сборе. Весь сезон был свежий и отдохнувший. А вот на работе иная тактика была. там мы вчетвером в один колхоз объединились. Трое работали на меня. Все привыкли, что собираю я легко и много.
Трое моих коллег по возможности собирали и свою скромную норму выполняли. Всё что сверх этого шло на мой счёт. А самый неумелый из них в основном занимался переноской хлопка с поля на хирман. В результате я был лучший сборщик в районе и мне каждые пять дней шла персональная премия, ради которой всё это и затевалось. Премия немедленно расходовалась на царский банкет с домашним вином и шашлыками. Технологию нашу мы скрывали столь скрупулёзно и тщательно, что за весь сезон её так и не смогли распознать. Мы никогда не кучковались, особо не общались.
Я их научил, тому, что собирать хлопок следует только с утра. А после обеда они должны спать, или в карты играть. Так что, несчастные люди те, кто считал и считает сбор хлопка рабством. Для нас это было чуть ли не раем. Погода прекрасная, кормят бесплатно, у местных всегда есть прекрасное сухое вино. Работа не пыльная и не денежная в своё удовольствие. Чего ещё человеку нужно для полного счастья.
Гульнора Абдуназарова-Сейтмаганбетова: Это произошло, когда училась в восьмом классе… Я родилась и выросла в Денау, небольшом городке на юге Сурхандарьи. Каждую осень после 10 сентября учеников с 7 по 10 классы вывозили с ночевкой на хлопок в близлежащие колхозы, на так называемые десятидневки. В первых числах октября - в Шерабадскую степь. Колонны в 80-100 автобусов отправлялись утром и добирались к месту ближе к вечеру. Там мы собирали знаменитый тонковолокнистый хлопок. Домой возвращались лишь к середине или к концу второй декады декабря. http://mytashkent.uz/2019/11/07/hlopok-rashidov-denau
Область много лет не справлялась с планом, и, несмотря на погоду, школьники и студенты находились в степи. Случалось, выпадал снежок, и на наше счастье, нас оставляли в бараках. Но редко. Как правило, если с утра выглядывало солнышко, после обеда отправляли на поля. Снег к этому времени подтаивал, и даже земля успевала слегка подсохнуть.
Наверное, удивлю, но мне нравилось собирать хлопок. Особенно, в начале сезона, когда карты усыпаны «белым золотом». Собирала в среднем по 100 кг чистого хлопка. Была в середнячках. Только однажды получила вожделенную награду - новехонькие черные калоши с розовой стелькой и со специфическим калошным запахом. В полевых условиях это был знатный трофей. И всё благодаря однокласснику Олежке Егошину (светлая ему память), который играючи справлялся с планом до обеда, не был тщеславен, а потому, если не сбегал с мальчишками на канал, помогал мне. Олег был из числа передовиков, которых мы называли «комбайнами» и «пахарями». Они умудрялись приносить более 200 кг, бывали рекорды и под 300 кг. Это белый хлопок. Тонковолокнистый мы собирали подбор, курак или ощипки. Он был высоченный, нежно желтого цвета, Курак отрывался от стебля особенным способом - резко срывая коробочку вниз. Руки были исцарапанные и в цыпках, в степных условиях при постоянных ветрах не помогало даже обильное втирание вазелина…
Как-то в последних числах ноября, когда поля уже были практически голые, собирали от силы по 20-25 кг подбора, мы увидели вдалеке двигавшуюся вдоль дамбы степного канала в сопровождении ГАИ колонну «Волг», во главе машина черного цвета. Для нас это было событие экстраординарное. И все кто был на карте (единица деления хлопкового поля), близкой к этому месту, рванули в ту сторону. Дня два по степи ходили слухи, что Рашидов в Сурхандарье. Не ошиблись, это был он в сопровождении областного руководства. Мы поздоровались, встали вокруг него. Красивый, респектабельный, харизматичный! Шараф Рашидович поздоровался со всеми за руку. У него и впрямь была обаятельнейшая улыбка. Стал спрашивать, поскольку кг мы собираем? Ответили правдиво. К нам продолжали подбегать ребята с дальних агатов, подошли и учителя. Последней была одноклассница Гуля Джумаева, и когда Шараф Рашидович задал ей тот же вопрос, она, не моргнув глазом, соврала, что собирает по 100 кг. Он её похвалил, приобнял и погладил по голове… а мы все дружненько затаили на неё обиду. Потом стали выговаривать ей за это, но она у нас была девочка бойкая, всех послала по известному адресу.
Рашидов около часа разговаривал с нами, рассказал о себе, и что тоже собирал в детстве хлопок. Глядя на его ухоженные руки, в это с трудом верилось. Его спутники с нетерпением поглядывали на часы, а он словно не замечал этого. Мы осмелели, стали задавать разные вопросы. Шараф Рашидович внимательно слушал, просто (как сегодня говорят «без понтов») отвечал, шутил по-доброму. Казалось, что он знает все о каждом из нас. Напоследок спросил, какие к нему просьбы. Мы дружно: хотим баню! Честно, в тот момент нам ничего больше не нужно было. Шараф Рашидович сказал, что будет баня, а ещё распорядился выдать нам деньги за сбор хлопка и в банный день организовать распродажу товаров с облторга. Нам не хотелось расставаться с ним. Когда машины уехали, никто не пошел собирать хлопок. Сели с девчонками на одной карте, подложив под себя фартуки в которых было по 5-7 кг, и стали плакать. Непонятно почему. Вернее, очень даже понятно. Вечером долго не мыла руки, на той, которой здоровалась, сохранился стойкий запах парфюма. Вдыхала в себя этот изумительный аромат…
А баню нам организовали. Через день устроили отдых. Привезли из Термезского военного гарнизона армейскую. Две огромные палатки, отдельно для ребят и девчат. Ходили купаться классами. Уже чистыми и довольными пошли в штаб, где нам выдали деньги, за вычетом питания. После обеда подъехали автолавки с дефицитными товарами. Мы не видели родных почти два месяца, очень скучали, поэтому радостно покупали подарки родителям, сестрам и братьям. Помню бабушке взяла красивый большой платок…Таким запомнился мне Шараф Рашидович. Светлая и добрая ему память!
ХЛОПОК
Когда мы были молодыми. Хлопок. Елена Ахмедова, врач "В школьные годы нас, городских ребят, в старших классах забирали на сбор хлопка только по выходным, по субботам мы учились. Без ночевки. Это была , скорее, увеселительная прогулка, пикник с бутербродами и лимонадом. Мы весело пели, дожидаясь автобусов, никаких норм сбора хлопка для нас не было: главное, что выполняли директиву правительства. Думаю, бензин для автобусов не окупался нашим сбором хлопка. Собрал хлопка «на подушечку» и лежи себе в грядках.
Оливия же описывает, что сельские школьники , уже с 5-го класса , выезжали на хлопок в середине сентября и работали , вернее, участвовали « в битве за урожай белого золота» до конца ноября, пока республика не рапортовала о выполнении и перевыполнении плана. Были годы неурожая, но директиву никто не отменял, и узбекские женщины распарывали «курпа», ватные одеяла, которые узбекская невеста получала в приданое вместо мебели, чтобы сдать норму хлопка на «хирман», весовую площадку. С конца ноября в сельских школах выкидывали из расписания пение, рисование, черчение, чтобы нагнать программу. Но нормы сбора хлопка для маленьких сборщиков были вполовину меньше, чем у взрослых, за свой труд они получали 2 копейки за килограмм собранного хлопка-сырца и «курака», тех коробочек хлопка, которые уже не успеют раскрыться.
Настоящая хлопкоуборочная страда начиналась для студентов. «Забирали» нас с середины сентября, когда в условиях резко-континентального климата, днем еще 30-35 градусов тепла, а ночью резко холодает, что позволяет коробочкам хлопка раскрываться. В каждой из них от двух до десяти грамм ваты с семенами, до 200 коробочек на кусте, а норма на «первом сборе» была сто килограмм хлопка за световой день, пока не стемнеет. Первый сбор - это полностью усыпанные коробочками с хлопком кусты, высотой 30-50 сантиметров. Представьте себе этот адов труд под палящим солнцем, сколько раз надо было нагнуться?! Сто килограмм я никогда не набирала, хотя сдавала хлопок уже при свете керосиновых фонарей. За что меня «разбирали» на комсомольском бюро, с угрозами написать отцу в парторганизацию, что он плохо свою дочь воспитал. Ребята-студенты из сел брали над нами, девушками, шефство, выполнив свою норму, они помогали нам, хотя за кило хлопка платили аж 2 копейки! Спасибо вам, Эгамберды и Ташпулат, я вас помню!
Особенно был трудным первый год. До праздников мы жили в «человеческих условиях», в школе ( занятий-то не было), а после ноябрьских праздников нас вывезли в Буку, спасибо, хоть помыться успели и колбасы с тушенкой и сгущенкой купить. Продукты мои попали в другой автобус при посадке, очень нас торопили, и больше я их не видела. Хлопок был очень низкий, это уже был подбор, то, что упало или не раскрылось. Длинный сарай, с выбитым стеклом в двери, заменили на картонку с надписью «Масло коровье», глубокие глинобитные полы, мы их и не видели: освещение в бараке керосиновые лампы, заправленные соляркой, висящие по стенам, по которым текла солярка. Уходили в темноте, и в темноте же возвращались. С соляркой была и еда, дважды в день: или каша из маша ( нечто вроде чечевицы, зеленого цвета) с рисом, или суп из тех же ингредиентов с соляркой: котлы ею топились . Нам не смогли подвезти продукты из-за внезапных ливней. Душа и туалетов не было. Пардон-с. Нужду справляли рано утром и поздно вечером в темноте среди грядок. Нас сопровождали наши мальчики, которые стояли в отдалении с палками. Там было полно громадных киргизских волкодавов, размером с нашу самую маленькую студентку.. Счастье, что про нас и вообще не забыли.
Наши мальчики сочинили песенку:" Не ищите нас в далеких странах, в дальних странах не ищите нас. Мы живем за тем меридианом, где Макар телят своих не пас. Давно немытые, давно небритые, и вдалеке от женщин и пивной \ Сидим мы в школе грязной и сырой." Насчет женщин и пивной, это они загнули, не было у них тогда, у юнцов безусых, ни женщин, ни денег на пиво.
Такая вот счастливая юность. Многие из нас вернулись оттуда с повреждениями позвоночника, гепатитом, дизентерией. Питание с хлопковым маслом, в котором уже много позже, даже и в грудном молоке, находили следы дефолиантов, химикатов, которые сбрасывали на хлопковые поля для опадения листьев, иначе бы машины хлопкоуборочные не прошли. Хотя пускали их только на поля с «первым сбором». Это, с позволения сказать, техническое по всем стандартам, масло, было тогда единственным в рационе жителей Узбекистана. И сегодня у нас у всех изменения в печени. И все же . Мы были молоды. Вся жизнь была впереди и казалась она нам бесконечной и прекрасной. Источник https://proza.ru/2020/01/23/2089
Игорь Юрьевич Стодеревский, полковник. Из "Автобиография. Записки офицера спецназа ГРУ" из воспоминаний о ВОКУ. По приезду в город Тахта-Базар я получил первые уроки оплачиваемого труда. С пятого класса нас возили осенью в колхозы убирать хлопок. Здесь я понял, почему американцы использовали на этих работах негров рабов. Жара более 40 градусов, а ты ходишь по полю целый день согнувшись. И на поясе ещё фартук с хлопком. Но теперь я имел свои, честно заработанные, карманные деньги. Работа была принудительная. В конце сентября школу закрывали и в течение месяца, иногда полтора, мы работали на сборе хлопка. А затем у нас все каникулы были сокращённые, нагоняли программу.
....Я в полевой форме ездил на уборку хлопка. Получая форму, я помогал ребятам правильно заправлять гимнастёрку и правильно наматывать портянки. Много ребят было городских, и они никогда не носили сапог. Приняв присягу и пройдя торжественным маршем мимо трибун, мы загремели всем курсом на хлопок. Узбекистан не выполнял план по хлопку, а тут ещё юбилейный год. Никогда такого не было, чтобы курсантов привлекали, а нам «повезло», мы были дважды, на первом и четвёртом курсах. Везли нас в шикарных автобусах, в училище мы уже привыкли ездить в грузовиках.
По дороге был курьёз. Каждый год на хлопок вывозили институты, все двигались своими колоннами. После двух-трёх часов пути наша колонна остановилась. Место открытое, но совершенно пустынное, и нам разрешили оправить естественные надобности. Из автобусов вывалилось человек триста, те, у кого закипело. Они с шутками делали своё дело в метрах пятидесяти от дороги. Всё было пристойно, так как в нашей колонне не было ни одной дамы. И тут оказалось, что каким-то образом в нашу колонну затесался автобус пединститута. Пришлось срочно заканчивать это мокрое дело.
По прибытию на место, а прибыли мы в Голодную степь, это километров 150-200 от Ташкента, нас распределили по бригадам. В каждую бригаду рота. Спали мы в каком-то глинобитном здании, бросив матрасы прямо на пол. Нам объявили норму, и за работу. Мне-то это было привычно, в Тахта-Базаре получил хорошую практику, а вот тем ребятам, которые приехали учиться с европейской части страны, было тяжеловато. Тем более что норму дали очень большую, и попробуй не выполни. Начинались беседы о том, что Родина нас кормит, одевает и учит, и то, что на неё тоже надо поработать. Что форма на нас из хлопка, да и для производства взрывчатых веществ также он необходим. Кстати, норма у студентов была чуть ли не в два раза меньше, да им ещё и деньги платили. А нам ни копейки, только тем, кто курил, бесплатно выдавали дешёвые сигареты.
Было жарко, скучно и противно. И вдруг, о фортуна, штаб по уборке хлопка совершает две грубые ошибки. Одну стратегическую: в трёх километрах от нас они размещают группу студентов, а точнее студенток, там было всего человек пять ребят. Другую тактическую: они поставили нас собирать хлопок на одно поле с ними, только с противоположных сторон, правда, оно было очень большое, около двух километров. Никогда ещё мы так быстро не работали, уже часа через два, пройдя три четверти пути, мы встретились с лучшей половиной человечества. Им тоже было нудно торчать под палящим солнцем, тоже было очень скучно, это были студенты 1 курса Ташкентского медицинского института.
Как-то само собой на поле все исчезли, расселись небольшими компаниями, и из-за высоких кустов хлопка никого не было видно. Первыми забили тревогу наши командиры. Нас собрали и увели с поля, но было поздно, дружеские отношения были уже налажены.
Больше нас уже никогда не ставили на одно поле. И наше начальство спокойно спало по ночам. А мы, человек шесть, выждав, когда они заснут, выбирались из здания и совершали ночной марш. Дорогу приходилось себе подсвечивать лампой «Летучая мышь», ничего другого не было. На месте встречи, недалеко от дома, в котором жили девчонки, нас уже ждали. Эти посиделки продолжались часа два-три, а затем марш в обратную сторону. Спали мы часа по три-четыре, не больше. Но нас это устраивало. Мы были молоды и физически крепки. Так продолжалось с неделю.
Здесь на хлопке мы установили рекорд, наверно достойный «Книги Гиннеса». Вечером, километрах в пяти от нашего расположения, показывали фильм. Машина была только одна ГАЗ-66, все желающие в неё не помещались, она рассчитана была всего на 21 одного человека. Но нас в неё влезло 66, даже на запасном колесе, за кабиной, разместилось 5 человек. Водитель стоял и качал головой, рессоры выгнулись в обратную сторону. Но в кино мы попали.По приезду с хлопка началась интенсивная учёба, навёрстывали упущенное.
Львовский Матвей Зельманович. Инженер-механик "... Из воспоминаний об учебе в Ташкенте. 1941...я мечтал стать инженером, то другого выбора, кроме как поступить в Среднеазиатский индустриальный институт, у меня не было. ...В сентябре начались занятия, но спустя три или четыре недели занятия прервались в связи с тем, что всех студентов направили на сбор хлопка. После коротких сборов нас посадили в поезд и привезли на станцию Голодная степь (г. Мирзачуль). Станция находится приблизительно на полпути между Ташкентом и Самаркандом. ..нас ждали грузовые машины с тентами. По просёлочной дороге нас доставили в отдаленный колхоз, точнее на колхозный стан, где нас разместили в огромном деревянном строении.
Нас, юношей, расположили слева от входа, а девушек справа. Спали мы на матрасах, которые лежали на полу, причём между матрасом и полом были проложены циновки. Одеяло и подушку мы привезли с собой. Рано утром нас разбудили, дали нам скромный завтрак с чаем. После этого, нас собрали на стане и сообщили следующее: норма сбора хлопка тридцать килограмм в день; вокруг стана расположены большие поля с хлопком, поэтому каждый выбирает участок для сбора самостоятельно; собранный хлопок следует приносить на стан, где его взвесят и вес запишут в вашу графу в тетради; мешок для доставки хлопка на стан и специальный мешок, закрепляемый на талии, получите у бригадира.
Наконец, тот, кто соберет более тридцати килограмм, получит премию в виде одной конфеты за каждый дополнительный килограмм. Первый секретарь обкома партии установил норму сбора хлопка для студентов-одна тонна и тот, кто ее соберет может ехать домой. Последняя информация меня очень заинтересовала. В это же утро мы пошли на поля собирать хлопок и я собрал за весь день шестнадцать килограммов хлопка.
Собирал я хлопок на первом, ближайшем от стана участке. Здесь нужно заметить, что нам, студентам, пришлось собирать хлопок после минимум четвертого сбора. Поэтому на полях преобладали полураскрытые или вообще нераскрытые коробочки. Кроме того, стало холодать, был конец сентября. Извлекать хлопок из полураскрытых, довольно твердых, коробочек-процедура трудоемкая и болезненная, поскольку края коробочек твердые и острые.
Я понял, что выполнить норму сбора крайне сложно. Я также понял, что на ближайших участках невозможно добиться высокой производительности сбора. Поэтому, я решил обследовать отдаленные участки. Правда, если я найду такие участки, то неизбежно столкнусь с другой проблемой-как доставить на стан тяжелые мешки с собранным хлопком, поскольку расстояние между выбранным участком и станом может составить более километра. Но я был молод, спортивен и вынослив. В этот же вечер до захода солнца, я пошел на поиски нужного участка, и представьте себе, и нашёл. Запомнил его, ориентируясь по направлению внешним объектам.
Это был участок, где было сравнительно много полураскрытых и полностью раскрытых коробочек. На следующее утро, до завтрака я успел на этом участке собрать приличное количество хлопка. После завтрака я вернулся на участок и до обеда, и после обеда до ужина суммарно собрал около тридцати килограмм хлопка. Выяснилось, что на второй день я установил рекорд сбора. Была заведена новая традиция: рекордсмену по сбору предоставляется право пальнуть в воздух из берданки. Эту традицию я монополизировал до самого отъезда. Хороший участок позволяет получить солидную прибавку к результатам сбора.
Но если пользоваться двумя руками для изъятия хлопка из одной коробочки, то прирост составляет меньше желаемого. Поэтому, я решил научиться собирать хлопок, вытягивая его двумя руками, из двух коробочек одновременно. Потребовался длительный тренинг, пока я в совершенстве не освоил этот метод. Он известен местным сборщикам хлопка, но не все его осваивают. Мне в этом отношении повезло. С этого момента, начал резко возрастать вес собранного хлопка. В один из дней мне удалось собрать за день восемьдесят пять килограммов хлопка. Это был рекорд. Через двадцать пять дней меня отвезли на станцию Голодная степь. Это был конец октября 1941 ..."
Фадеев Юрий Иванович.Исповедь «Русского азиата» Русские в Туркестане и в постсоветской России. ..."Странно, но судьба вновь забросила нашу семью на юг Киргизии, и снова в город Кара-Су Ошской области. Середина учебного года. Восьмой класс. В Кара-Су я на себе ощутил, что такое культ хлопка - сельскохозяйственной монокультуры Средней Азии. Этот культ, как наверно и всякий, имел уродливые признаки. Хлопку было подчинено все: экономика, карьера чиновников и даже образ жизни людей. Все начиналось в конце лета, когда в ход шла сельскохозяйственная авиация. Самолеты опыляли хлопковые поля химикатами для того, чтобы куст хлопчатника быстрее сбросил листья, обеспечив лучший доступ солнца к коробочкам, тогда они быстрее созревали. Потом круглая коробочка лопалась на пять секторов, в каждом из которых пряталось белоснежное волокно с небольшими овальными семечками - это был, так называемый, хлопок-сырец, требующий сбора и дальнейшей обработки. Власть не беспокоило то, что при обработке полей химикаты относило ветром на населенные пункты, а это вызывало аллергию и другие более серьезные болезни. Впрочем это сейчас, по прошествии лет, можно рассуждать об экологии и других негативных явления, связанных с хлопком. А тогда если что и беспокоило нас во время сбора хлопка, так это боль в спине. Все остальное было прекрасно, как сама юность!
В середине сентября, с началом созревания хлопчатника, начинался «вселенский ажиотаж». Газеты, радио, а в дальнейшем и телевидение работали только на хлопок: бесконечные сводки о сборе хлопка, фотографии и интервью… До середины ноября закрывались вузы, техникумы и профтехучилища - всех студентов отправляли на сбор хлопка. Школьники, начиная с пятого класса, отбывали ту же повинность. Все предприятия обязывали отправлять «на хлопок» определенное количество людей. Даже военнослужащие Туркестанского военного округа привлекалась к сбору хлопка. Были случаи, когда наряды милиции останавливали рейсовые автобусы, принуждая пассажиров собрать некое количество хлопка. Сушили хлопок в том числе и на асфальтовых дорогах, пролегающих вдоль полей, автомобилям приходилось пробираться по пыльным обочинам. А что, разве не было хлопкоуборочных комбайнов? Разумеется были, но только ручная сборка обеспечивала высшее качество хлопка-сырца, который государство покупало у хозяйств по более высокой цене.
Перед «мобилизацией» на хлопок на школьной линейке каждому классу объявляли, в каком хозяйстве и какой бригаде предстоит работать. Обычно это были близлежащие колхозы, куда нас возили на бортовых грузовиках. На месте, каждому выдавали кусок грубого хлопчатобумажного полотна. Два его конца завязывались на поясе, два - на шее. Получался фартук. В полусогнутом состоянии мы шли по полю, строго по рядам, вынимали из распустившихся коробочек волокно и складывали в фартук. Когда фартук разбухал, мы начинали походить на кенгуру. Набрав килограммов семь-восемь, опорожняли фартук в свою кучку. После того как в ней скапливалось килограммов двадцать пять, мы увязывали собранное в тюк из того же фартука, поднимали его на голову и несли к шейпану где стояли весы и была оборудована площадка для сушки хлопка. Приемщик взвешивал тюк и отмечал его вес в списке. За день работы каждый из нас обязан был собрать шестьдесят килограммов. Платили школьникам по 3 копейки за килограмм.
Были у нас и рекордсмены, которые почти всегда собирали больше нормы, а иногда и более сотни килограммов. Мне лишь однажды удалось собрать заветную сотню и конечно, этот труд был сродни рабскому и мало ценился. За два с половиной месяца работы под палящим солнцем каждый из школьников собирал около четырех тонн хлопка, зарабатывая чуть больше ста рублей. При этом мы брали с собой из дому еду, изнашивали свою одежду и обувь. Неплохой бизнес делало государство, да и вороватые чиновники себя не забывали - стоит лишь вспомнить нашумевшие в свое время узбекские «хлопковые дела»…
В Кара-Су переработкой хлопка занимались два предприятия: хлопкоочистительный и маслоэкстракционный заводы. На хлопзавод, как мы его называли, во время сбора урожая со всех колхозных полей вереницей ехали колесные трактора с четырьмя-пятью тележками, по край высоких бортов гружеными хлопком. Там шла государственная приемка. Хлопок укладывался в огромные бурты прямоугольной формы длиной 20-30 и высотой 6-8 метров (за точность не ручаюсь). Для предотвращения самовозгорания хлопка, на уровне земли в буртах проделывались вентиляционные галереи размером почти в рост человек. От атмосферных осадков бурты сверху укрывались брезентом.
Хлопок в буртах был сырьем для очистительного завода, который работал на нем почти до нового урожая: волокно очищалось от семян и отправлялось в Россию, в основном в Иваново - «город невест». Хлопзавод выбрасывал в воздух мелкие ворсинки хлопка, наподобие тополиного пуха. Они покрывали весь город и были повсюду - на земле, на крышах, на проводах.
Хлопковые семена служили сырьем для маслоэкстракционного завода, расположенного рядом с хлопкоочистительным. Между двумя заводами, на металлических опорах был проложен ленточный транспортер, по которому переправлялись хлопковые семена. Из семян получали хлопковое масло и хозяйственное мыло - эту продукцию нам показывали на экскурсии.
Виктор Арведович Ивонин. Экономист ...Из комментариев на mytashkent.uz "Когда впервые попал на хлопок за день собрал 37 кг, при студенческой норме 70 кг. На второй день везде всё болело. Очень старался. Собрал 35. На третий день - ни согнуться, ни разогнуться не мог. Как-то бочком, на коленках всё же дотягивался до хлопка. Собрал 28 кг. Ребята узбеки из параллельной группы «Экономика труда» сжалились надо мной и наутро, ко мне подошёл Азамат Назаров - ныне доктор экономических наук, профессор нашего Экономического университета. Он на хлопке у нас во всём институте всегда первым был. Рекордные килограммы всегда собирал.
Подошёл и сказал, что он меня научит хлопок собирать. Поставил меня раком в рядок и показал как надо руками шевелить. А потом сказал, что будет собирать сразу три рядка, а я рядом два рядка. Моя задача проста - не отставать от него. Так и пошли. Сначала у меня что-то получалось. Но вскоре Азамат далеко вперёд ушёл и я даже потерял его задницу. Тем не менее, я попытался, всё же идти за ним и к моему большому удивлению сдал на хирман 48 кг. Это был удивительный прогресс. Вечером Азамат спросил сколько я собрал и был явно разочарован, тем, что несмотря на то, что он меня «тянул», я не смог элементарную норму собрать. Это 70 кг. Назавтра он, видимо, решил, что я бесперспективен и «тянуть» меня не стал. А у меня, тем временем, началась перестройка организма. Ощутимо выросли мышцы спины и проблема становиться раком на поле меня уже не волновала. Вскоре я собрал заветные 64 кг. Вокруг этой цифры весь сезон и крутился. Норму выполнил единожды. Это были 73 кг.
А вот на следующий год, неожиданно, дела пошли намного лучше. Это из-за того, что у меня дома появилась штанга и я ею не пренебрегал. Результат я почувствовал на хлопке. Спина у меня не болела и мышцы спины были подготовлены к сбору хлопка. Сам не ожидал, что уже в первый день запросто выполнил норму. Так и пошло. Все студенческие годы собирал я очень даже не плохо и каждую пятидневку мне выписывали премию в 10 рублей. Дважды меня приглашали в Панорамный Кинотеатр на Курултай, где собирали лучших студентов сборщиков со всего Узбекистана.
А вот одевать на хлопке костюм и галстук я начал позже. Это уже аспирантом Академии наук. Тут не было такого контроля как у студентов. Поэтому удалось приучить всех тому, что после обеда меня на поле не будет. А собирать ежедневно чуть больше 100 кг хлопка я уже давно научился. Столько же я собирал и подбора. Это было совсем легко, как утренняя зарядка. Всё это благодаря Азамату Назарову. Я помнил, что для того, чтобы хорошо собирать нужно иметь того, кто тебя потянет. Но Азамата перевели на учёбу в Москву, а больше меня тянуть было некогда. Тогда я сам изобрёл себе «тянульщиков». Утром занимал любой рядок, все шли собирать, а я сидел сзади и курил, глядя на их задницы. Словом в рядок я заходил минут на пятнадцать позже других, а потом, начав сбор, я всё время стремился догнать, тех, кто собирал впереди меня. Догонял я их быстро, а дальше темп не терял и уходил далеко вперёд. Оглядывался иногда и видел, как большинство девиц, набрав ровно столько хлопка, сколько было нужно для того, чтобы сесть, часами обсуждали последние сплетни. Мне это было не интересно и я спокойно и быстро добирал свою норму в 100 кг. Потом всё это нёс на хирман. Обедал вместе со всеми, а потом уходил на полевой стан, где мы жили, мылся, переодевался и шёл на рыбалку или просто осматривал необъятные просторы хлопковых полей. Великолепный был отдых. Это было лучше чем на Иссык-Куле, Байкале, Балтийском и и Чёрном морях.
Любопытствующий: "Вес хлопкового пуха в коробочке - 4 грамма. Килограмм - содержимое 250 коробочек. Теперь умножим на норму 60 килограммов. Для городского человека, не искушенного таким трудом, это не менее 18-20 часов труда, не разгибаясь. Работать можно только при стимулах. Самый убедительный для студента - отчисление из вуза, для работающего - понижение зарплаты, отсутствие карьерного роста, отказ в льготной путевке в санаторий.
Соня:Чтобы собрать 100кг чистого хлопка надо: 1 Хорошее богатое поле как правило. школьников на такие не посылали такие сами колхозники обрабатывали 2 Надо работать не покладая рук. не отвлекаясь , со страшной скоростью и на обед не более получаса Потому. не верю . что школьники собирали по 200-+ 300 кг сама собирала хлопок в Бухарской обл Была премирована. как лучший сборщик Не припомню. чтобы кто то из нас со всей школы собрал бы хотя бы 120 кг. Сама один раз собрала 100 кг. но это было на грани страшных усилий К тому же. партизанским методом Т е собирала на запретном поле
Виктор Арведович Ивонин: "Официальная технологическая норма сбора хлопка на одного сборщика в день - 48 кг чистого хлопка. Исходя из этой нормы делались все остальные расчёты хлопковой кампании. Хорошие сборщики в начале сезона стабильно собирали 90-100 кг в день. Если поле было хорошее, то собирали до 120 кг в день. У меня своя норма была - 100 кг до обеда. Это на глазок. Но сдавал на хирман с походом - 105-110 кг. После обеда никогда не собирал, потому что после обеда коробочки были сухие и при сборе пальцы травмировались. Царапины на руках не успевали заживать, а потому на следующее утро руки сами «боялись» хлопка. С этим много не соберёшь. С утра коробочки от росы были намного мягче и травм кожи почти не было. Сам хлопок был влажный и собирать его было одно удовольствие. После обеда хлопок сухой и много его собрать невозможно. Поэтому я после обеда не собирал. Весь секрет быстрого сбора заключался в том, чтобы выйдя на поле сразу же задать себе максимальный темп сбора. Для этого мозг должен был принудительно заставлять руки двигаться как можно быстрее. Это всегда было самым тяжёлым делом. Лишь через полчаса руки привыкали двигаться быстро и дальше до самого обеда проблем не было. Всё шло как по маслу.
После обеда меня никто не трогал. Всё равно больше никто не собирал. А я шёл купаться. Да и себя особо работой не утруждал. Подбор тоже в пределах 100-120 кг собирал. Только однажды 367 кг собрал. Это надо мной коллеги подшутили. Я уже было заканчивал. Но тут коллеги подошли и сказали что на мешках с хлопком закурили и заснули. Вот весь собранный хлопок и сгорел. А теперь проблема будет, потому что хлопок сожгли и сдавать будет нечего. И такие у них несчастные морды были, что пожалел я их и сказал, что проблемы не будет, я им по 50 кг каждому соберу. Пусть только хлопок уносят и сами сдают. Ну и рванул по полной. Закончил я. Пошел туда, где собранный подбор лежал. Пришёл. А там огромная куча лежит. На ней пострадавшие лежат и надо мной смеются. Оказывается ничего не горело. А им захотелось посмотреть сколько я могу собрать. Вот и пошли сдавать. Получилось, что я 367 кг собрал. Больше этого я никогда не собирал. А мои насмешники за этот сбор мне билет на футбол достали, когда на стадионе Пахтакор Московское Торпедо с Тбилисским Динамо за чемпионский титул сражались . Матч века!
Тут всё дело в психологии. Если ты изначально едешь на хлопок как на каторгу, то она каторгой и станет. А если ты эту поездку рассматриваешь как пикник, то он и превращается в пикник. А дальше нужен чёткий регламент действий. С утра, нужно заставить себя работать быстро, интенсивно и продуктивно. Для этого вставал я в рядок минут почти через полчаса после того как все уже начали собирать.Это для того, чтобы пробудить в себе спортивную злость и заставить себя догнать далеко ушедших вперёд коллег. С трудом, но догонял, а дальше обороты не сбавлял уходил вперёд. Далеко уходил. И так почти до обеда. Не разгибаясь. Затем в два захода приносил хлопок на хирман, килограмм по 60 в каждый заход. Так что получалось в районе плюс - минус 120 кг. Сдавал. Обедал со всеми. Вместе со всеми выходил в поле, но ни грамма больше не собирал.
До обеда хлопок влажный, мягкий и пушистый. Коробочки тоже мягкие от влаги и кожу на пальцах не травмируют. А после обеда они высохнут и впиваются в под ногти как иголки. Руки я берёг. Тогда медицинский клей БФ-6 продавали в аптеках. Я им пользовался. Ранки заклеивал. Но и так у меня руки в лучшем состоянии по сравнению с другими были. После обеда выйдя в поле потихоньку уходил далеко вперёд, возвращался на полевой стан, раздевался и мылся. Вытаскивал из под матраса брюки со стрелкой, одевал. А сверху рубашку и пиджак с галстуком. В таком виде обходил окрестности, рыбачил, варил уху и т.п. Без дела и без цели я не бродил. На полях много чего интересного находилось. То арахисовую делянку найдёшь, то арбузную бахчу. Да мало ли что. Каждый раз новое открытие.
Бригадиры меня никогда не трогали. Я им две три нормы сбора до обеда выдавал, а остальное их не интересовало. Тем более, что местные, которые всегда на лошадях проверяли не ушёл ли кто «партизанить» на меня не жаловались. Им в голову не приходило, что обычный студент может запросто гулять по полям в костюме и галстуке в рабочее время. Так что я не уставал на сборе. Весь сезон был свежий и отдохнувший. А вот на работе иная тактика была. там мы вчетвером в один колхоз объединились. Трое работали на меня. Все привыкли, что собираю я легко и много.
Трое моих коллег по возможности собирали и свою скромную норму выполняли. Всё что сверх этого шло на мой счёт. А самый неумелый из них в основном занимался переноской хлопка с поля на хирман. В результате я был лучший сборщик в районе и мне каждые пять дней шла персональная премия, ради которой всё это и затевалось. Премия немедленно расходовалась на царский банкет с домашним вином и шашлыками. Технологию нашу мы скрывали столь скрупулёзно и тщательно, что за весь сезон её так и не смогли распознать. Мы никогда не кучковались, особо не общались.
Я их научил, тому, что собирать хлопок следует только с утра. А после обеда они должны спать, или в карты играть. Так что, несчастные люди те, кто считал и считает сбор хлопка рабством. Для нас это было чуть ли не раем. Погода прекрасная, кормят бесплатно, у местных всегда есть прекрасное сухое вино. Работа не пыльная и не денежная в своё удовольствие. Чего ещё человеку нужно для полного счастья.
Гульнора Абдуназарова-Сейтмаганбетова: Это произошло, когда училась в восьмом классе… Я родилась и выросла в Денау, небольшом городке на юге Сурхандарьи. Каждую осень после 10 сентября учеников с 7 по 10 классы вывозили с ночевкой на хлопок в близлежащие колхозы, на так называемые десятидневки. В первых числах октября - в Шерабадскую степь. Колонны в 80-100 автобусов отправлялись утром и добирались к месту ближе к вечеру. Там мы собирали знаменитый тонковолокнистый хлопок. Домой возвращались лишь к середине или к концу второй декады декабря. http://mytashkent.uz/2019/11/07/hlopok-rashidov-denau
Область много лет не справлялась с планом, и, несмотря на погоду, школьники и студенты находились в степи. Случалось, выпадал снежок, и на наше счастье, нас оставляли в бараках. Но редко. Как правило, если с утра выглядывало солнышко, после обеда отправляли на поля. Снег к этому времени подтаивал, и даже земля успевала слегка подсохнуть.
Наверное, удивлю, но мне нравилось собирать хлопок. Особенно, в начале сезона, когда карты усыпаны «белым золотом». Собирала в среднем по 100 кг чистого хлопка. Была в середнячках. Только однажды получила вожделенную награду - новехонькие черные калоши с розовой стелькой и со специфическим калошным запахом. В полевых условиях это был знатный трофей. И всё благодаря однокласснику Олежке Егошину (светлая ему память), который играючи справлялся с планом до обеда, не был тщеславен, а потому, если не сбегал с мальчишками на канал, помогал мне. Олег был из числа передовиков, которых мы называли «комбайнами» и «пахарями». Они умудрялись приносить более 200 кг, бывали рекорды и под 300 кг. Это белый хлопок. Тонковолокнистый мы собирали подбор, курак или ощипки. Он был высоченный, нежно желтого цвета, Курак отрывался от стебля особенным способом - резко срывая коробочку вниз. Руки были исцарапанные и в цыпках, в степных условиях при постоянных ветрах не помогало даже обильное втирание вазелина…
Как-то в последних числах ноября, когда поля уже были практически голые, собирали от силы по 20-25 кг подбора, мы увидели вдалеке двигавшуюся вдоль дамбы степного канала в сопровождении ГАИ колонну «Волг», во главе машина черного цвета. Для нас это было событие экстраординарное. И все кто был на карте (единица деления хлопкового поля), близкой к этому месту, рванули в ту сторону. Дня два по степи ходили слухи, что Рашидов в Сурхандарье. Не ошиблись, это был он в сопровождении областного руководства. Мы поздоровались, встали вокруг него. Красивый, респектабельный, харизматичный! Шараф Рашидович поздоровался со всеми за руку. У него и впрямь была обаятельнейшая улыбка. Стал спрашивать, поскольку кг мы собираем? Ответили правдиво. К нам продолжали подбегать ребята с дальних агатов, подошли и учителя. Последней была одноклассница Гуля Джумаева, и когда Шараф Рашидович задал ей тот же вопрос, она, не моргнув глазом, соврала, что собирает по 100 кг. Он её похвалил, приобнял и погладил по голове… а мы все дружненько затаили на неё обиду. Потом стали выговаривать ей за это, но она у нас была девочка бойкая, всех послала по известному адресу.
Рашидов около часа разговаривал с нами, рассказал о себе, и что тоже собирал в детстве хлопок. Глядя на его ухоженные руки, в это с трудом верилось. Его спутники с нетерпением поглядывали на часы, а он словно не замечал этого. Мы осмелели, стали задавать разные вопросы. Шараф Рашидович внимательно слушал, просто (как сегодня говорят «без понтов») отвечал, шутил по-доброму. Казалось, что он знает все о каждом из нас. Напоследок спросил, какие к нему просьбы. Мы дружно: хотим баню! Честно, в тот момент нам ничего больше не нужно было. Шараф Рашидович сказал, что будет баня, а ещё распорядился выдать нам деньги за сбор хлопка и в банный день организовать распродажу товаров с облторга. Нам не хотелось расставаться с ним. Когда машины уехали, никто не пошел собирать хлопок. Сели с девчонками на одной карте, подложив под себя фартуки в которых было по 5-7 кг, и стали плакать. Непонятно почему. Вернее, очень даже понятно. Вечером долго не мыла руки, на той, которой здоровалась, сохранился стойкий запах парфюма. Вдыхала в себя этот изумительный аромат…
А баню нам организовали. Через день устроили отдых. Привезли из Термезского военного гарнизона армейскую. Две огромные палатки, отдельно для ребят и девчат. Ходили купаться классами. Уже чистыми и довольными пошли в штаб, где нам выдали деньги, за вычетом питания. После обеда подъехали автолавки с дефицитными товарами. Мы не видели родных почти два месяца, очень скучали, поэтому радостно покупали подарки родителям, сестрам и братьям. Помню бабушке взяла красивый большой платок…Таким запомнился мне Шараф Рашидович. Светлая и добрая ему память!