"..Ф.Ф. Петров - генерал-лейтенант, лауреат четырех Сталинских и Ленинской премий, дважды Герой Соц. Труда, доктор т.н. и т.д. и т.п., был одним из очень немногих главных конструкторов, кто не сидел в тюрьме и не находился под следствием. Позднее,когда я стал достаточно часто с ним общаться, он часто рассказывал о прошлых годах. Очень жаль, что не хватило мне смелости дома записывать эти рассказы, особенно фамилии. Привожу то,что хорошо запомнил, от его имени.
Рассказ Петрова: "Это сейчас, ты ошибся, нанес ущерб государству, выслушал от меня упреки, - и спокойненько разошлись. (Речь шла о неудачном испытании одного моего новшества, когда я после трехдневных упреков, сорвался и резко потребовал либо вычесть с меня «ущерб» либо прекратить.) А раньше было не так.
Неудача на заводском полигоне - проанализировали, наметили мероприятия, разошлись по домам. Звонок из Ленина, 17 (здание госбезопасности): «Приезжайте, пожалуйста». Захожу в кабинет: «Садитесь, курите.… Объясните подробнее, что произошло на полигоне во время испытания…» Я рассказываю и подробно объясняю. Спрашивают: «Вы уверены, что здесь не было злого умысла и вредительства? Вы понимаете, что если это вскроется, то вы становитесь соучастником и понесете соответствующее наказание? Напишите все, что нам рассказали и подпишитесь».
Всю ночь я пишу, объясняя, что произошедшее трудно было предвидеть, и в этом состоит процесс доводки и освоения и т.п., а сам думаю, что если прижмут такогото или такого, и они скажут иначе - мне будет плохо. Под утро мы вежливо прощаемся «до новой встречи…», я после бессонной ночи еду на работу.
Конечно, ФФ не рекламировал, скольким людям он сломал жизнь. Рассказывали, как в начале 50х одного молодого конструктора-москвича вызвали в кабинет к Главному. Он ушел, пиджак остался на стуле. Через 40 минут в зал вошли трое в штатском, обыскали его стол, взяли какието бумаги, пиджак… больше его не видели. И это был не единичный случай.
ФФ был очень демократичен и обладал редким для властных людей качеством - умел внимательно слушать и не придавать каждому своему слову значение абсолютной истины. Широко распространенное в верхах правило - «пусть похуже, но по-моему» - не было ему присуще. В его кабинет можно было войти достаточно свободно. Многие годы не было даже приемной комнаты для секретаря, а функции секретаря исполняла начальник группы копировщиц, ее главная обязанность заключалась в информации обо всех нюансах жизни коллектива.
Кстати, тогда каждый чертеж копировался тушью на кальку вручную, все подписи наносились на кальку и исправления в процессе согласования тоже. «Скоблить» кальку приходилось постоянно. То, что пишу о прошлом ОКБ9, основано помимо рассказов
Петрова на рассказах ветеранов КБ, я их всех упомяну.
...На Уралмаше осваивали М30 тяжело и неохотно, сваливая все трудности на плохую конструкцию, всячески пытаясь «выдавить ФФ с завода». Перелом произошел после приезда на завод молодого секретаря ЦК ВКП (б) Георгия Маленкова, который провозгласил «абсолютное доверии и непогрешимость решений Главного Конструктора».
Как я думаю, после XVIII съезда партии и последующей за ним XVIII (и последней) партконференции, зафиксировавших полный провал планов в оборонных отраслях, связанный с репрессиями и страхом быть обвиненным во вредительстве, охватившем техническую интеллигенцию, были сделаны определенные выводы.
Тем не менее, до 22 июня 41 г. выпуск гаубиц исчислялся штуками. За июнь 41го было выпущено аж… 9 штук. В начале июля на завод пришла телеграмма, примерно такого содержания: "Директору завода, Секретарю парткома, Райинженеру (руководителю военной приемки) . Требую обеспечить выпуск гаубиц М30 в следующих количествах: июль - 16, август - 50, сентябрь -100 штук с последующим наращиванием. Уверен, что коллектив завода с честью вы полнит поставленное Родиной задание. В случае невыполнения вы будете расстреляны. И. Сталин"
Эту телеграмму, кроме последней фразы, зачитали на собраниях во всех цехах и отделах. Военпреды прекратили мелкие придирки (в них был главный тормоз) и пушки пошли на фронт. За годы войны их изготовили свыше 100 тысяч штук. Для экономии времени после малых заводских испытаний (МКИ) загрунтован ные орудия грузили на платформы, и бригада женщин-маляров красила их по дороге до станции Сызрань на правом берегу Волги, от нее возвращались на Урал. И так всю войну.
...В годы войны зам. наркома оборонной промышленности Устинов по приезду в Свердловск, всегда останавливался на квартире у ФФ. Это был обдуманный жест максимальной поддержки Главного Конструктора в его постоянном единоборстве с руководством завода. Както за ужином ФФ обратился к Устинову с предложением поставить на лафет 122мм самоходной установки (изготавливал Уралмашзавод) качающуюся часть 154мм корпусной пушки (делали на Мотовилихе). «Мы прикинули - минимум доработок, зато огневая мощь и дальность на много возрастут». В ответ мат и «…категорически запрещаю даже заикаться на эту тему. Хватит изменений! Завод толькотолько начал нормально работать».
- Как у тебя идут дела с чертежами на установку 154мм ствола на СУ122? - Дмитрий Федорович! Вы же запретили… - (мат)… чтобы через месяц был изготовлен опытный образец! Товарищ Сталин приказал! На завод соответствующие указания уже посланы…
Оказывается, поздним вечером Устинов докладывал Сталину о состоянии дел в своем хозяйстве. Все было в норме, как вдруг Сталин спросил: «А что новенького есть у наших конструкторов артиллеристов?». Устинов оторопел и единственное, что знал, было предложение Петрова. Сталин мгновенно оценил его доступность и эффективность: «Когда будет изготовлен и испытан опытный образец? - Думаю, через месяц. - Отлично, через месяц мне доложите».
Назавтра, всех причастных к этой работе конструкторов и технологов перевели на казарменное положение. В КБ поставили койки, кормили на заводе. Технологи делали упрощенный РЧЗ (рабочий чертеж заготовки) по примерному наброску контура де
тали и сразу оформляли изготовление, а также «с доски» писали техпроцесс... Через полтора месяца модернизированная самоходка успешно прошла испытания. Хотелось бы отметить, что широкое внедрение в серию совершенно новых образцов вооружения в течение войны выявило превосходство советской экономики. В гитлеровской Германии промышленность блокировала все попытки внедрить новое.
В основном все, о чем я сейчас пишу, рассказывали мне ФФ и В. Рыженко, непосредственный участник сказанного. Интересен его рассказ о «Катюшах». Реактивные снаряды «Катюша» изготавливались на многих заводах. Конструкция проста - собственно снаряд и реактивный двигатель на твердом топливе (порохе). Двигатель - это стальной цилиндр, спереди крышка, сзади сопло. Весь секрет заключался в медленно горящем пороховом составе на нитроглицериновой основе. Технологию его приготовления СССР вынужден был передать американцам, где наладили изготовление пороховых шашек для «Катюш». В корпус закладывали семь цилиндрических шашек, имеющих центральный полый канал, они упирались в донную решетку.
Выпуск реактивных двигателей ограничивался возможностями Первоуральского трубного завода, т.к. корпус делался из трубы. Очень трудоемкой была решетка, которую выфрезеровывали из кованого диска, при этом 90% металла шло в стружrу. Этой работой занимались два цеха Уралмаша. Фронт требовал снарядов. К конструкторам ОКБ9 с просьбой о помощи обратился обком партии. Группу из 3х конструкторов во главе с Рыженко «озадачил» сам первый секретарь, впоследствии видный партдеятель (фамилию боюсь исказить).
Думали недолго: корпус сварить из листовой стали, а решетку также сварить из прутков прямоугольного сечения. Сваркой руководил академик Патон, «главный сварщик страны», не выходивший с завода из-за массы возникающих проблем при сварке
корпусных частей танков и самоходных орудий. Стальной лист сворачивали в цилиндр на вальцевом станке и варили вручную продольный шов. Изготовили опытную партию и вызвали Главного Конструктора. Им считался Костиков, настоящих создателей этого оружия, расстреляли как вредителей.
Костиков вошел в конструкторский зал, не раздеваясь, в генеральском полушубке в сопровождении двух автоматчиков охраны. Просмотрев чертежи, вынес решение - «Не годится, потому что при сварке корпуса поведет, и они станут кривыми…», несмотря на представленные расчеты и заключение Патона, что поводка при сварке не выйдет за пределы допускаемых по чертежу отклонений. После тяжелого разговора с упоминанием потребностей фронта, он согласился провести сравнительные огневые испытания. На заводском стрельбище поставили две установки, заряженные соответственно серийными и опытными снарядами. Залп… один снаряд из каждой установки полетел в сторону. В целом результаты рассевания были абсолютно одинаковы. Костиков написал отрицательное заключение и уехал. Первый секретарь поблагодарил конструкторов за работу, открыл тумбочку письменного стола, наполненную пачками папирос, и вручил каждому по коробке «Казбека». Речь шла о реактивных снарядах М8 (80 мм), через год на завод пришли чертежи на М13 (130 мм) со сварными корпусами и решетками...
... Использование серийных трудоемких узлов намного облегчило работу. Надо сказать, что в стране социализма информация между разработчиками отсутствовала. Главные прятали друг от друга буквально все, но мы, бауманцы, при встречах обменивались исчерпывающей информацией и этим помогали и себе и ДЕЛУ, экономя мозги, время и деньги.
...Со стиркой стало легче, когда купили стиральную машину «Рига», а в феврале 58го, получив огромную премию - 270 руб. - купили круглый стол и холодильник ЗИЛ2. Последний вызвал бурные дебаты (и осуждение). - Зачем он вам? И такой большой ? - Мой друг, Щипачев, говорит, что не представляет себе, как можно жить без холодильника, а я не знаю, как - с ним, хочу по пробовать. Сидеть на нем не собираюсь, а площадь он занимает такую же, как и маленький «Саратов». Через полгода самый ярый критик, Вася Мазаев, ахал: «Какой же я был глупец, что не последовал Вашему примеру!» Холодильники стали недоступными.
...Общаясь с назваными металлургическими институтами, я столкнулся с очередным типично советским идиотизмом. Между ними (один ведомственный, другой академический) шла жесткая конкуренция и вражда, но оба института возглавлял один и тот же академик. Мне продемонстрировали несколько достаточно резких писем, адресованных самому себе. Вообще ведомственная неприязнь была характерна, и с ней сталкивался я на всех этапах, где бы ни побывал, даже в Кремле
....В конце 1966 г. я поселился в одном номере старой гостиницы «Армения» вместе с Доном, назначенным и.о. главного конструктора. Он пошел навестить Флисского, пришел вечером явно взволнованный и рассказал, что, очевидно, это была последняя их встреча, и Михаил Романович дал ему последние наставления. Некоторые были неожиданными: «Если хочешь погубить дело, доверь его Косте Жукову (его первый зам) или Мише Курушину (нач.отдела прочности)… Если хочешь, чтобы дело было сделано, поручи его евреям. Они не подведут, расшибутся, но сделают…». Я был ошеломлен, такое услышать от Главного в то время, когда антисемитизм начал цвести и пахнуть, - необычайно.
...Вернусь к лекциям. По собственной инициативе я подготовил лекцию о Фридрихе Энгельсе. Я перерыл кучу источников и был очарован этим человеком. Вот уж действительно ПРОРОК! Советская официальная пропаганда не очень разливалась по его биографии и трудам. Поздний Энгельс находился фактически под запретом из-за высказываний, идущих вразрез с партийной идеологией. Приведу два примера: - вооруженная борьба (революция) - необязательное условие достижения власти рабочим классом, возможен и парламентский вариант; - пока действующая экономическая система не исчерпает ВСЕ СВОИ ВОЗМОЖНОСТИ, она - непобедима. Жизнь показала справедливость этих слов
...Летом1976 г. Леня с Таней и я с Аркадием полетели на вазовскую базу отдыха в селении Варча южнее Сухуми. Там мы упивались местным золотым «Цоликаури» и столкнулись с необычными для СССР проблемами безработицы и внутригрузинских взаимоотношений. Директор базы - грузин был бог, царь и прокурор, его слово для персонала было непререкаемым. Каждый держался за свое место всеми конечностями. Там мы наглядно узнали, что «настоящий грузин» - это только выходец из центральной Грузии - Картли, а мингрелы, аджарцы и т.п. - «неполноценные». Об абхазах и говорить нечего. Начальство - только из «настоящих».
....В начале внедрение вазовских фильтров на входе газовой трубы питания наших двигателей протекало не гладко из-за недовольства Минавтопрома и разворовывания фильтроэлементов на КС. Дондуков в декабре 77г предложил мне ознакомиться с решением этой проблемы на ленинградском заводе «Русский дизель», где выпускали газовые дизели для газоперекачки.
Завод расположен почти в центре города. Когда я попал в КБ, начальника не застал. Мне объяснили, что он, как член комиссии, «принимает» новое девятиэтажное здание «инженерного корпуса» напротив. В здании была готова одна секция из 3х комнат на 1 этаже, в остальных - не было даже штукатурки. Таким его принимают, ведь кончался год. В то время по стране усиленно распространялись слухи о принципиальном борце с очковтирательством ленинградском партлидере Романове, а тут чистейшая «показуха» в центре города. Кстати, по фильтрации ничего нового у них не оказалось, а вот досада на то, что мы своими дешевыми двигателями делаем их невостребованными, не скрывалась.
...Небольшое отступление в части детища Н. Хрущева - совнархозов. После его смещения и сейчас в их описании преобладает черная краска. А ведь еще в 1978 г. в санатории 4го Управления «Дубовая Роща» в Железноводске отдыхавший там начальник подотдела Госплана поведал, что никогда за годы Советской власти Новая Техника не внедрялась так быстро и эффективно, как при совнархозах, а после их ликвидации «мы проспали научно-техническую революцию 70х годов».
«...Я планов наших люблю громадье…» - написал о 1й пятилетке В. Маяковский. Я упоминал о «беседах на пути с водопоя» с деятелем из Госплана. Однажды я затронул вопрос о пагубном для советской экономики планировании «по валу». Он сказал, что в Госплане пытались разобраться в истории появления «валовки» и выявить автора. « Дело в том, что 1я пятилетка была сверстана очень умными и квалифицированными людьми с учетом всех возможностей и резервов. Когда появился поддержанный Сталиным лозунг «Пятилетку в 4 года!», те, кто пытались слабо возражать, сразу попали во «вредители», осторожные отмолчались. На исходе 4 года на запрос вождя последовал ответ - пятилетка проваливается по всем показателям. Он возмутился, и тогда в недрах Госплана родилась идея отчета и планирования «по валу». От этой заразы не удалось отмежеваться до конца Советской власти, а вот автор остался неизвестным.
...В декабре 76 г. по плану должен был встать в строй филиал завода им Фрунзе в поселке Винтай. Завод «принимали», когда в сборочном цеху была выложена только одна стена. Главный инженер категорически отказался подписывать приемные документы, хотя 3й секретарь обкома партии прямо обвинил его в «непонимании политической важности сдачи завода». Подписал бумаги вновь назначенный гл. инженер Пикуль. Позднее бывший зам у Чезганова, перешедший на работу в областное статистическое управление, рассказал «за бутылкой» захватывающую историю как область выполнила «пятилетку качества». В середине ноября 1 секретарь обкома В.Орлов заслушал доклад начальника Облстата, который доложил, что область пятилетку не осиливает, и был изгнан из кабинета. 21го ноября он пришел вторично с сообщением, что область завершила пятилетку досрочно. 23 (или 25) ноября город Куйбышев был награжден за трудовые достижения вторым орденом Ленина. Орлов вскоре убыл на министерский пост в столицу, а болтливый наш рассказчик - в тюрьму «за растрату».
...Мне пришлось посетить КБ Ленинградского завода им Ильича и побеседовать со своим коллегой, он произвел на меня очень хорошее впечатление. Знающий все тонкости и детали своего дела, он пояснил причину их бед и отсталости - невозможность использования новых, сверхпрочных и жаростойких материалов и сплавов. «Представьте, чтобы употребить в автоматике нержавеющую сталь 3Х13, я должен добиться разрешения от Госплана». Я внутренне сжался, эта хромистая сталь у нас не считалась нержавейкой. Все самые передовые марки сталей, титана и алюминия мы применяли безо всяких ограничений. Разрыв между оборонными и гражданскими отраслями промышленности был невообразимым.
...Использование средств газопередачи от разнообразных зарубежных поставщиков позволило ответственным работникам Мингазпрома побывать во всех местах земного шара, не очень думая о пагубных последствиях, связанных с запчастями, ресурсом
и ремонтом... Както я оказался в Сумах в одном номере с Главным Турбинистом Техуправления Мингазпрома Зайцевым. Бауманец, лет на 10 младше меня, интересно рассказывал о странах, где побывал, и о своих приобретениях в этих местах. «Даже трусы
на мне импортные…» - похвастался он однажды утром. - Я тебя ни разу не видел у нас в Куйбышеве… А на х… мне ваша голодная Самара!
Вот такие «государственные умы» заполняли кабинеты власти в столице. Им было глубоко наплевать на интересы государства, народа. Это поколение не имело ничего общего со своими предшественниками, легко представить, что было бы с газовой промышленностью после бойкота, объявленного Западом в 1980, если бы не настойчивость и целеустремленность Дондукова.
...В старой гостинице «Армения» моим соседом по номеру оказался армянин, инженер из Грузии. Видя, как он тратит деньги, я поинтересовался их источником, т.к. по должности и по зарплате он был гораздо ниже меня. Оказалось, что ему выписывают 10 командировочных удостоверений на разные фамилии, и он отчитывается за них, предъявляя купленные за рубли проездные и гостиничные документы. Нам платили за сутки 2,6 рубля плюс 1 при отсутствии гостиничной квитанции, если была - 4 руб. максимум. У него, как он уверял, выходило более 85. Можно было быть щедрым! Поэтому в столичных гостиницах и ресторанах доминировали выходцы с Кавказа и Средней Азии...
...На моих глазах институт военной приемки с каждым годом все больше и больше терял эффективность, погрязая в болоте бюрократии, когда контроль производства подменяется контролем сопроводительных бумаг, уклоняясь от проверки фактического состояния. Особенно этот формализм поражал, когда столкнулся с авиационными военпредами. Как и всюду в приемке встречались разные люди, с разными взглядами и подходами, были умные и гибкие - люди дела, были и тупые служаки типа капитана Филатова, встречались и откровенные рвачи и карьеристы.
Полковник Вениамин Исаевич Снегирев - райинженер. Таких людей называют - «штучный товар». О нем сохранилась самая добрая память на долгие годы. Антипод ему - руководитель авиационной приемки на заводе Фрунзе, подполковник Н.П. Кузнецов. В последнее воскресенье июня, когда завод «делает план полугодия», он работал на постройке своего гаража. Чтобы вытащить его на завод, директор вынужден был прислать бригаду строителей. Об этом диком поступке сообщили в Москву в Управление Заказов, - через пару месяцев он стал полковником.
Братья-близнецы, Виктор и Владимир Русяевы. Украинцы, после окончания КуАИ работали в цехе сборки. Виктор женился на дочери одного из секретарей Обкома партии, жил у тестя в обкомовском доме. Они на балконе в 20 кв. м заливали каток. После
окончания смены Виктор звонил в гараж, и за ним присылали «Волгу». Вскоре они перешли в ОКБ в мой отдел. Первым делом стали мне рассказывать о цеховых «секретах», как там обманывают нас. Стало противно, я прервал эти излияния. Работали они ни худо, ни бедно, а затем перешли в военную приемку. И начались чудеса: Володе дают вне лимита 3х комнатную квартиру, пошел быстрый карьерный рост до полковников. НОМЕНКЛАТУРА! Когда Ф. Пивоваров поведал об их (его подчиненных) рассказах обо мне, я в сердцах перефразировал Ильфа - «Два брата - ренегата! Витя - гад, и Вова - гад!».
...В это же время Дондуков поставил вопрос о моем вступлении в партию. Я 4-5 раз в году готовил открытые партсобрания, на которых рассматривались самые злободневные вопросы жизни коллектива. Дон мне сказал: «Неужели Вам не противно, что на закрытых парт собраниях вас поливает всякая мразь, а вы не можете даже ответить... Я дам рекомендацию». Я был воспитан в духе преданности коммунизму и, подобно многим, был твердо убежден, что все плохое - это пережитки и ошибки отдельных личностей, хотя Ирина Эренбург и Щипа убеждали, что виноваты пороки Системы. Главным тормозом моей партийности была практика, что только партийность - ключ к карьере.
И я трезво понимал, что на фоне нарастающего антисемитизма выше начальника отдела для меня пути нет. Я им и так был. Надо самокритично остановиться еще на одном моменте. О нем уже пенсионерами мы говорили с В. Паком. Каждый из нас не
был добреньким, мы называли вещи своими именами безо всяких ухищрений. В коллективе, наскоро собранном, не имеющим конструкторских традиций, это воспринималось болезненно и нелицеприятно. Одно дело, когда мне Катков, Крючков или Печенкин скажет (или скажу я), что это «херня» или глупость, другое - когда такое слышит человек неподготовленный и убежденный, что его просто унижают. Безусловно, эта прямота, присущая почти всем Затуловским, сильно усложняла нам жизнь.
Тем не менее, меня приняли в члены КПСС. При окончательном утверждении в парткоме завода, - он был на правах райкома, - Секретарь В.И.Горбунов представил меня так: «Это - главный по ДК и РРам » - и напоследок задал провокационный вопрос: «Вы, конечно, ознакомились с «Программой КПСС. Как вы относитесь к утверждению, что «нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме». Вы верите в это?» Все замерли. Я внутренне вздрогнул - «вот сволочь», собрался и ответил: «Вопрос состоит в том, что понимать под « нынешним поколением», если - я, то не доживу, а если - мои дети, то верю. Иначе и жить нельзя». Сошло.
...Леня с семьей поехал в длительную командировку в Венгрию на строительство нефтеперерабатывающего завода, где пробыл более 2х лет. Как в раю! Только что, по его рассказам, атмосфера в среде советской колонии была настолько отравлена крохоборством, подозрительностью и доносами, что он запросился домой досрочно. В Сызрани не остались, а устроились на строящемся автогиганте в Тольятти. Леня стал начальником Монтажного отдела Промышленного УКСа, Люда - в проектном отделе. От них мы узнавали новости и особенности Автозавода. Удивляли многочисленные ошибки в итальянских документах. Их устраняли наши и за свой счет, хотя по правилам за каждую ошибку можно было брать с них неустойку и почти на треть сократить затраты, но никто не решался портить отношения с итальянцами, а венгры этим пользовались довольно эффективно.
****
...Уезжая в Москву, Дон при мне дал задание Трофимову, чтобы тот исполнил исполнил его обещание отдать мне первую же городскую (не на Безымянке) квартиру. Не часто, но регулярно я напоминал об этом. В конце 79 г. он прямо сказал, что сделать ничего не может, но если я найду подходящий вариант, даст мне дополнительную квартиру для обмена. Решающую помощь мне оказал Валентин Стрелецкий. О нем следует рассказать подробнее. В отдел пришел в конце 60х. Рост под 190 см, мастер на все руки - «умелец» и хороший конструктор, он сразу выделялся среди окружения. Валентин обладал особым даром «делать дела», где надо войти в доверие и получить нужное. Он был неплохим психологом и нутром чуял, как расположить к себе собеседника. К сожалению, главным инструментом общения, по его же словам, была водка, что трагически сказалось на его судьбе.
Года через 3 работы у меня он стал «заместителем нач. ОКБ1 по административно@хозяйственной части», что еще более развратило его. После отъезда Дондукова Стрелецкого «ушли» из ОКБ1. Он попросился ко мне, неоднократно поясняя, что ему «надо постоянно ощущать крепкую руку начальника». Не однократно предлагал мне «достать» что-либо дефицитное, но всякий раз я вежливо отклонял его предложения, понимая, что взамен надо будет на многое закрыть глаза. Как-то он спросил - нужна ли нам кабинетная швейная машина (мечта Вали). Я отказался, а в конце дня Степанов предупредил меня, что Стрелецкий будет в течение трех дней выполнять спецзадание Трофимова. Он отсутствовал неделю, а когда я его «прижал», рассказал, что доставал Степанову швейную машину и честно добавил: «Я поставил условие - нужен РАФик. В тот же день мне со склада продали три швейных машинки, я же Вам предлагал. Две продал за 1,5 цены, а в остальные дни мы с автомашиной работали на склад и нам очень хорошо заплатили».
В начале 79г он рассказал, что через одну автоколонну обменял с доплатой начальству две двухкомнатные квартиры на Безымянке на четырехкомнатную в старом городе рядом с Волгой. Он же свел меня с главным инженером и председателем профсоюзного комитета. Памятуя об обещании Трофимова, я предложил им за трехкомнатную в этом же доме свою двухкомнатную «сталинку» и однокомнатную на Безымянке и, конечно же, деньги. Трофимов обманул, начал что-то невнятно мне объяснять. Я понял, что такой вариант упускать нельзя, и уговорил мать соединиться. В июне 1980 г. мы въехали в трехкомнатную квартиру на последнем, девятом этаже крайней секции огромного кирпичного дома на углу улиц Молодогвардейская и
Первомайская. Комнаты были раздельные площадью 9, 11 и 17 м2 , большой коридор - 11 кв. м, балкон шириной 7,5 м и лоджия.
Макароны ...Одним из решительных шагов, сделанных Горбачевым и новым правительством, которое возглавил мой бывший уралмашевский знакомый Коля Рыжков, была ликвидация Минпродмаша и распределение его функций между оборонными отраслями. Эффективность такой меры апробировал в начале 70х Косыгин, когда под угрозой острейшей нехватки муки из-за износа и развала большинства мельзаводов, построенных еще в царское время или в 20е годы, была закуплена документация и лицензия транснациональной корпорации «Бюллер» на изготовление современного мельничного оборудования и под угрозой потери партбилета налажено производство комплектующих на заводах 19 министерств. Страна без хлеба не осталась, а заводы Продмаша в основном работали на армию. Минавиапром получил задание наладить производство оборудования для изготовления длинных макаронных изделий тоже по документации «Бюллер».
Головными исполнителями были назначены Рыбинские моторное КБ и моторостроительный завод, а соисполнителями: КБ Туполева и Воронежский авиазавод, наше КБ и завод «Металлист», Ржевский завод приборостроения и НИИПриборов в Москве. Может
показаться странным, что для переработки чертежей и изготовления по ним оборудования для каких-то макарон привлекаются такие силы и мощности. Дело в том, что такая линия с очень высокими параметрами по экономичности и производительности - это достаточно сложная и громоздкая комбинация разнообразных агрегатов и установок, обеспечивающих в автоматическом режиме непрерывную работу по: подготовке исходного сырья, замесу, прессованию (выдавливанию), навесу, сушке по очень жестким условиям, съему, обрезке, дозированию и упаковке. Учитывая сложность процесса и неизбежность появления брака (лома), была предусмотрена его переработка для дальнейшего использования. Линия по переработке лома была отдана в Куйбышев. Возглавить работу предложили мне
Бюллеровские чертежи, сделанные в Швейцарии на немецком языке, мы привезли в начале декабря 87 г. Пришел и утвержденный Министром директивный план работ, который предлагал нам через 3 месяца получить перевод документации из ЦИАМА и
через 2 месяца после этого выдать в производство переработанные чертежи. Опытный комплект линии должен был быть изготовлен к III кварталу1989 г. Просмотрев чертежи, я обнаружил несколько общих с Рыбинском узлов, и твердо решил не ждать перевода из Москвы, а немедленно приступить к выпуску чертежей. Вооружились несколькими немецко-русскими словарями, и … процесс пошел. По договоренности с Трофимовым (и между собой) начали работать сверхурочно за деньги и не очень маленькие.
Материалы подбирали по аналогии химсостава. Труднее было с термообработкой, покрытием и окраской, пока не разобрались, что у них такие вещи определяет техпроцесс, а не конструктор, как у нас. Вопросов было море, очень многие приходилось решать интуитивно, исходя из функциональной роли данной детали.
С Рыбинским коллегами я договорился о разделении производства одинаковых узлов, что помогло упростить объем работы. Кроме того оказалось, что некоторые агрегаты, предназначенные для использования нами, входят в мельничный комплект оборудования и изготавливаются в стране, среди них очень сложный и большой по габаритам размольный станок, шлюзовые устройства и один из трех вентиляторов. Подшипники, электродвигатели, вспомогательное электрооборудование и многие другие «мелочи» подбирали по советским каталогам. Потрудиться пришлось на совесть.
У швейцарцев не было технических условий, без них завод просто не принял бы комплект чертежей. Я писал черновики, а оформляла их Шура, она же под моим и Валентина постоянным контролем делала сборочные чертежи. Чертежи заводу передали
точно в срок! Единственные из всех соисполнителей. Очень сложным и, не побоюсь сказать, противным было согласование чертежей с технологическими службами завода. Здесь я понял, почему у нас (в Союзе) очень многие изделия, «содранные с заграницы» или «по лицензии», на много хуже оригинала.
Просто у конструкторов не хватало опыта, понимания, воли и мужества, чтобы устоять под напором технологов, требующих «упростить, приспособить, облегчить техпроцесс и т.д. и т.п.». Один наглядный пример. В автоматической линии широко использовались «самотеки» -трубы из дешевой углеродистой стали, покрашенной методом электрофореза («металлическая краска») для качественного повышения износостойкости. На «Металлисте» этот метод не осваивался. Получив подробную консультацию в ВИАМе (институт авиаматериалов), я понял преимущества электрофореза, и перспективность его применения в деталях регулируемых авиационных сопел, которые завод изготавливал для двигателей Кузнецова, и ввел его в требования чертежей, порекомендовав трубы первого опытного образца покрыть на соседнем заводе.
Главный металлург «Металлиста» потребовал изменить материал на нержавеющую сталь и убрать покрытие. Мои доводы, что нержавейка в 10 раз дороже стали и что мы не имеем морального права удорожать оборудование для народного пользования, его не тронули, и он лично подписал у Костромина соответствующую карточку разрешения без моей визы. Я понял - «лиха беда - начало», дальше будет хуже, позвонил Трофимову, все ему объяснил и попросил вмешаться. Что сказал Трофимов Костромину, не знаю, но свою подпись он снял и больше так не поступал, а на меня «нарисовал еще один зуб». Позднее, когда в Новочебоксарске смонтировали наши самотеки, а рыбинцы по соседству устанавливали свои, они с удивлением воскликнули - «У вас по-швейцарски, а нас завод заставил делать из нержавейки…
Детали, узлы агрегаты мы буквально вытаскивали из цехов, всячески воздействуя на их руководителей, уговорами, убеждениями, просьбами и даже аккуратными угрозами, Мне очень пригодился уралмашевский опыт «вытаскивания «Байкала». Завод
наш заказ делал, но зрел провал с поставками комплектующих. В основном мотался по поставщикам я, воздействуя партийным кнутом и денежным пряником в виде создания ВТК (временных творческих коллективов), из доходов которых часть перепадала и нам. Все оформлялось через Трофимова, но Костромина он неизменно вычеркивал. При распределении денег через ВТК меня удивляла очевидная необъективность моих подчиненных. Они признавали, что мне - автору и основному исполнителю - положено больше, но на чуть-чуть... «Уравниловка» глубоко укоренилась в наши души. Я стал включать в списки подставных лиц для компенсации своего труда. Это был не самый лучший, но самый спокойный вариант, тем более что вся жизнь бригады докладывалась Костромину Шурой Бедулевой.
Ее я никогда не обижал, награждая только за дело. Она совершенно самостоятельно «выбила» из затерянной в горьковских лесах Выксы шлюзовые механизмы. Нашему заводу категорически отказали в оформлении договора, пришлось вмешаться нам. В
Выксе на заводе с ней о поставке просто говорить не хотели, а когда она пошла к директору, узнала, что у него в этот день юбилей. С помощью коробки конфет Шура прошла в кабинет, поздравила и пояснила суть визита. «А что я могу получить от Вас?» - последовал естественный для того времени вопрос. «Понимаете, я - конструктор, кроме карандашей и бумаги у нас ничего нет. Единственное, что могу предложить - это себя!» Директор опешил, рассмеялся и подписал нужный документ. Так «делать» дело способен далеко не каждый, мне такие моменты запоминаются на всю жизнь...
Окончательная сборка нашей «системы измельчения» тормозилась отсутствием импортных комплектующих. Через Министерство узнал, что они застряли на таможне, обещали протолкнуть; через месяц выяснил, что все направлено в Рыбинск. Только после моих почти трех недельных надоеданий конструкторы нашли импортные ящики на заводском дворе. Тем не менее, завод «Металлист» отправил полтора десятка деревянных ящиков в Новочебоксарск с оборудованием «системы измельчения лома» в декабре 89...
Новочебоксарская макаронная фабрика было выбрана для апробирования новой линии не случайно. Мне пришлось побывать на нескольких фабриках страны, в Куйбышеве, Киеве, Владимире и Москве. Самое удручающее впечатление оставила родная,
Самарская. Новочебоксарская отличалась идеальным порядком, оптимальным размещением оборудования и складских помещений. Она считалась образцовой, а ее директора Бударину ставили в пример... В 1991 г. Будариной исполнилось 55 лет, и ей предложили уйти на пенсию, т.к. место понадобилось одному из бывших партработников. Знакомая ситуация! Когда я зашел к ней попрощаться, мы очень тепло поговорили, и меня поразила одна ее искренняя и горькая фраза: «Одного себе не могу простить: директорствовала здесь 25 лет, большая часть работников - чуваши, а я не удосужилась выучить их язык... Знаю только одно слово - «болбес» - «не понимаю»...
О «специалистах» по закупке из-за рубежа. Почему-то этим делом, как правило, занимались случайные и малограмотные люди, принося стране огромные убытки. В Рыбинске довелось встретиться с деятелем, участвовавшем в оформлении нашего
контракта. Как он был далек от понимания сути работы! По его настоянию закупили все техпроцессы, много сотен папок, а в каждой был перечень программ для станков с программным обеспечением, абсолютно не нужный для нас. Какой-то умник
«для экономии» воспротивился закупке установки для очистки воды. А как она была нужна и в Новочебоксарске и позднее в Самаре. Обидно было, что ПОГАНЫЙ ОПЫТ взыскания репараций с побежденной Германии никого не научил. Тогда только в Куйбышеве валялись около заводов сотни старых, никому не нужных станков, демонтированных и вывезенных из Германии. Фактически Западная Германия полностью обновила свой станочный парк и быстро восстановила экономику благодаря советским
идиотам, осуществлявшим отбор оборудования в счет репарации в 50 миллиардов долларов. Правда, тогда тихонечко все сваливали на МГБ...
Источник
http://www.lost-childhood.com/books/Memuary_4%20march%20(1).pdf