Дубовой Григорий Исаакович, инженер-строитель -1
Четверо суток пути из Североморска в Одессу меня не покидали раздумья о дальнейшей нашей жизни. Я в ней не видел просвета. Опять нужно было всё начинать сначала. По окончании техникума начинал жизнь в деревне. Ужившись с деревенским укладом, ознакомившись с работой, был призван в армию. Отслужив срочную службу, стал офицером, появилась семья, получил хорошее жильё. На работе меня считали специалистом своего дела и поручали строить сложные объекты, с которыми я неплохо справлялся. Теперь всё оборвалось. Всё нужно начинать сначала. Ничего я планировать не мог, так как не знал, как можно работать вне армии.
В первые дни приезда нужно было где-то снять жильё. Оказалось, что это не так просто. С маленьким больным ребёнком никто не соглашался сдать жильё хотя бы на месяц. С работой дело обстояло не лучше. В какую бы я организацию ни приходил, меня, демобилизованного офицера, на работу не принимали. Со мной разговаривали до проверки паспорта, после проверки паспорта мне говорили, что я им не подхожу, ссылаясь на то, что у меня нет опыта работы, или что только вчера они приняли человека. Я сначала думал, что меня не берут на работу по национальной принадлежности, но эта версия скоро разрушилась - в этой организации очень много работало прорабов моих соплеменников. Для меня вакантных мест не было. Я встречался со строителями, выпускниками нашего техникума, которые советовали мне обратиться в ту или иную строительную организацию, но не в ту, в которой они работали. Я обращался, однако безрезультатно.
Когда я становился на учёт в военкомате, меня удивило, даже можно сказать, приятно удивило то, что мне на год выдали расчётную книжку, по которой я получал 700 рублей ежемесячно. Об этом мне никто при расчёте в Североморском стройуправлении не говорил. Я даже спросил офицера в военкомате, не ошибся ли он. Нет, всё было по закону. И только спустя несколько лет я узнал, что и здесь военкоматовские служащие сыграли со мной злую шутку: они не сказали мне, что я демобилизован в числе миллиона двухсот тысяч военнослужащих, чтобы я не претендовал на жильё, которое мне было положено согласно Указу правительства.
С жильём также ничего не получалось. Прошёл месяц в поисках. Получил в военкомате первые семьсот рублей. Старались жить на эти деньги в предвидении больших затрат.
Приехал из деревни отец. Он мне сказал, что встретился с секретарём Сталинского райкома партии Белоконем, который может помочь мне устроиться на работу в ремонтно-строительное управление, конечно, если я соглашусь. - В дальнейшем, - сказал отец, - тебе легче будем найти объект на стройке или реконструкции под жильё. Он постарается посодействовать оформлению документов.
Я не раздумывая принял предложение. Через день я уже стоял в кабинете начальника РСУ . Принял он меня хорошо, выслушал. Когда я сказал, что имею опыт строить жилищные и гражданские объекты, он даже оживился. Ему «навесили» строительство одноэтажных домов под отселение. Все его прорабы старались эти объекты сбыть кому-то другому, так как строить не умели и не хотели. Зарплата прораба-ремонтника была намного ниже прораба-строителя, поэтому все прорабы-ремонтники компенсировали свою зарплату за счёт жильцов. «Излишки», взимаемые у жильцов, они делили между начальниками, и все были довольны. Начальник РСУ понимал, что с меня он не получит ничего, и моментально эти объекты передал моему участку. Однако его радость была напрасной. Эти объекты перестали финансировать, и я повёл обыкновенный ремонтный участок.
Признаться, моя работа меня не привлекала. Все работали по старинке. Женщины подсобники в вёдрах таскали на этажи раствор, кирпич. Если дом был высокий, на крыше закрепляли бревно с блоком, и подсобники тянули через блок эти же вёдра, а мастера через окна снимали эти вёдра. Для этого много ума не надо, а организовать как-то работу было невозможно - не было механизмов. Ветераны прорабы к себе близко не подпускали. Встречаясь в управлении, в моём присутствии они между собой шептались. Когда я подходил к ним поближе, они замолкали.
Однажды я пришёл в управление. В прорабской комнате все места за столом были заняты, а мне нужно было место за столом, чтобы работать с документами. Я сел в производственном отделе за столом инженера отдела. Получилось так, что дверь меня заслонила. В отдел пришли два прораба и начали вести разговор о какой-то надстройке. У них жильё было, и для кого они хотели делать надстройку, я так и не узнал. Но я понял, что главный инженер управления об этом объекте знал. Они открыто говорили до тех пор, пока я не окончил работу и поднялся из своего укрытия. Они замолкли. Я подошёл к ним и спросил, не могли бы они меня взять в долю, чтобы я внёс свой вклад. Они как по команде прекратили разговор и, не глядя в глаза, начали нести какую-то ахинею, причём каждый говорил свою версию разговора. - Это не о надстройке речь шла, - сказал один прораб, - просто один жилец попросил выполнить внесметную работу. А как мы можем делать несметную работу?
- Нет, это не надстройка, а объект, в котором живут жильцы, и он не подлежит ремонту, - сказал другой и замолчал.
Я понял, что они меня за своего не приняли и не примут. Что здесь два лагеря: начальник управления и парторг составляют один лагерь, главный инженер и все прорабы - другой. Главный инженер Райцелис за два месяца моей работы ни разу со мной не поговорил. Он, как механизм, брал мои заявки, корректировал, то есть резал, и отдавал мне. Не знаю, насколько он был грамотным инженером, но однажды он потребовал от меня, чтобы я явился на следующий день на объект со сметой затрат при ремонте фасада. Стоя от фасада на расстоянии метров 30, он так скорректировал смету, что она стала в два раза дороже. - Это Вы должны делать сами, - сказал он мне, улыбнувшись, - я должен это утверждать. Следующий фасад постарайтесь сами скорректировать. -Он забрал смету. Я получил смету уже с учётом новых объёмов.
На третьей встрече с управдомом Роженером я попросил его помочь мне найти объект под надстройку жилья. Он мне сказал, что можно это сделать, но это стоит денег. - Если в разумном размере, то я готов уплатить, - сказал я. - Когда я могу осмотреть объект? - Когда будут деньги, - ответил управдом. - Сколько? - Кусок, - смотря мне в глаза, сказал управдом. - Не пугайся. Я обеспечу тебя документами, которые тебе облегчат оформить надстройку. Если один объект не подойдёт, посмотрим второй. Никакой не подойдёт - возвращу деньги. - Если я правильно понял, эта услуга стоит тысячу рублей? - спросил я. - Точно так, - ответил Роженер. - Завтра встретимся, - сказал я и ушёл.
На следующий день после расстановки рабочих я пришёл к Роженеру и вручил ему конверт с деньгами. Мы вышли во двор и направились к квартире, в которой я вчера его консультировал. Когда мы шли по двору, он мне сказал, чтобы я посмотрел объект, не привлекая внимания посторонних. Мы, не заходя во вчерашнюю квартиру, прошли ещё пять метров, и он мне показал на полуразрушенный гараж редакции. - Вот над гаражом может поместиться квартира. Площадь здесь тридцать квадратных метров. Добавить ничего нельзя. Рядом находится личный гараж дважды Героя Советского Союза Артёменко. Он с тобой и говорить не станет. Можешь рассчитывать только на имеющуюся квадратуру.
Я зашёл в дверь дворового туалета, который находился между двумя гаражами. Проход между гаражами был полтора метра. Если перекрыть проход, добавляется квадратура около восьми квадратных метров. Когда я подошёл к управдому, он спросил меня: - Ну, как, решаешь? - А что ещё можешь предложить? - Чердак над четвёртым этажом, - последовал ответ.
Когда я посмотрел чердак, объект перестал существовать. Площадь большая. Но доставить туда материал было проблематично, нужно было пройти восемь лестничных площадок. Не каждому будущему соседу будет приятна эта стройплощадка. А каждый день по несколько раз подыматься и спускаться с ребёнком..? - Я завтра дам ответ, - сказал я и ушёл. Посоветовавшись, мы с женой решили раскручивать объект над гаражом.
Утром я взял у Роженера письмо редактора газеты, которое он писал в исполком. В нём уже были визы руководителей Сталинского райисполкома города Одессы, гарантирующие, что в текущем году снимаемое помещение под гараж будет отремонтировано. На одном из объектов встретил Николая и велел ему меня «прикрыть», то есть заменить до завтрашнего утра, и пошёл домой.
Дома я взял из своего производственного чемоданчика, привезенного из Заполярья, готовальню, линейки, угольники, логарифмические линейки. Этим я пользовался при оформлении рационализаторских предложений в армии. Сделав несколько эскизов будущей планировки квартиры, я понял, что на этой квадратуре квартира не впишется, чего-то нужно лишиться.... Эскиз согласовал с женой. К утру с готовым чертежом и расчётами я пришёл к начальнику РСУ.
Пекарь посмотрел на чертёж, артистично вздохнул и задал всего один вопрос: - И как ты думаешь в такой квартире жить? - Да, здесь не разгонишься, но выхода у меня другого нет. Пробежит время, и меня выбросят из снятой мной квартиры, и никто ничем мне не поможет. Я передал все бумаги, которые мне дал Роженер. Он их просмотрел и заложил себе в папку. - Через пару дней вернёмся к этому вопросу, - сказал он. Я понял, что на сегодня разговор закончен, и пошёл на объекты. Через неделю утром меня вызвал Пекарь. - Садись, - сказал он. Встав со своего места, подошёл к двери, открыл её. Убедившись, что в коридоре никого нет, он закрыл на ключ дверь и сел на своё место. После небольшой паузы, которая обозначала, что он обдумывает с чего начать тяжёлый разговор, продолжил. - Эту неделю я занимался твоим вопросом и пытался выполнить обещание секретарю райкома товарищу Белоконю. Многое я сделал, но на некоторых инстанциях мне дали понять, что без денег ничего не выйдет.
Он сделал опять паузу, которая должна была выразить его сожаление, но я понял, что он просто хотел посмотреть, как я встречу эту «прекрасную» новость. Я это сообщение принял как должное. Чтобы не встретился отец случайно с Белоконем, я бы ещё должен был уплатить за прием на работу. - Во сколько это выльется? - спросил я. - Пять кусков, - ответил начальник, опять глядя на меня, но паузы не делал, продолжил: - Я хочу, чтобы ты понял, что это деньги не мне. Я здесь пешка. За такими разрешениями стоит очередь в сотни людей. Я только продвинул тебя вне очереди и сделаю так, чтобы тебе было дешевле. - Я готов, - без заминки сказал я.
- Тогда слушай... Об этом разговоре должны знать только мы - ты и я. Если я узнаю от кого-то о том, о чём мы сейчас говорим, я моментально выйду из игры. Думаю, что это не в твоих интересах. Так вот, завтра ты мне должен передать сберегательную книжку «на предъявителя» с пятью тысячами рублей. Я оформляю все документы и даю добро на начало строительства. Окончательное оформление документов будем делать, я подчёркиваю - «будем». У меня нет людей, чтобы собирать подписи различных городских служб. Эти подписи будут нужны при оформлении ордера на вселение. Завтра, или через день, Кальмина Александровна передаст тебе перечень справок, которые тебе понадобятся при получении ордера на вселение. Главный инженер в курсе дела. Он тебе объяснит, с чего надо начинать. Смету с подписью главного получишь через несколько дней. Если в производственном отделе будут какие-то осложнения, нужно будет Кальмине помочь. Всё. Вечером подойдёшь к ней.
Когда я зашёл в управление, меня подозвал главный. - Я просмотрел Ваш проект. Всё там правильно, хоть нормативно там не вяжется со СНиП. Основная комната очень мала, но за габариты не выскочишь. Однако есть недоработки. Нижний этаж - это существующий гараж. Здесь требуется естественная вентиляция сечением не меньше 12х25 см, это первое. Второе - пожарные потребуют, чтоб перекрытие было железобетонным. Я знаю эти дворы. Большой кран в ворота не пройдёт, делать монолитное перекрытие - нужно много металла, да и машина не всякая туда зайдёт. Я советую применить балки Лаптера.
Эта балка может перекрывать ширину перекрытия до семи и больше метров. Применяется в ремонтно-строительных и восстановительных работах. Главное то, что её можно монтировать без крана. Я Вам о ней расскажу в свободное время. Доработайте проект, а я Вас проинструктирую, с чего начинать работу. Первым долгом предупредите редакцию, что с понедельника мы начинаем работу согласно их письменной просьбе по капитальному ремонту гаража. Они должны убрать из гаража машины и все ценности, которые считают нужным. Во вторую очередь Вам придётся найти домоуправление порта и согласовать с ними перенос мусорного ящика, который стоит примкнутым к стене гаража во дворе улицы Ярославского, 22. Пока всё.
...я перешёл к столу Кальмины Александровны. Она предложила мне сесть и вынула папку с бумагами, которая за два дня начала расти. Здесь уже находилась смета с внесением тех работ, которые выполняло РСУ. Отделочные и сантехнические работы и электропроводку я должен был делать собственными силами за свой счёт. Дальше она вынула из папки перечень справок, которые я должен был получить. Да, начальник был прав, когда сказал, что у него нет человека, который бы мог выполнить эту работу: 1. Справка разрешения надстройки. 2. Справка из жилуправления порта о том, что они не возражают о надстройке, т.к. одна стена выходит во двор дома, принадлежащего порту. 3. Справка пожарной инспекции.4. Справка санитарной инспекции. 5. Справка из отдела зелёного строительства о том, что на месте строительства нет деревьев.
Подведя итоги дня, я обнаружил, что пока ничего не имею. Из пяти справок первую должен был получить Пекарь. Мне остались четыре. На завтра назначена встреча с управдомами порта. Не много сделано...Однако на этот раз всё обошлось хорошо. На следующий день два представителя нужных мне организаций явились с интервалом в десять минут. Управдом принесла уже подписанную справку из её конторы. Представитель зелентреста сказала, чтобы я к концу рабочего дня зашёл в контору - к этому времени справка будет готова. Так две справки уже были в моём активе. С управдомом порта я устно договорился о переносе мусорного ящика. С лёгкой душой я пошёл на объекты
На следующий день я решил пойти к пожарным. Оказалось, что здесь не нужно было записываться в очередь на приём. Мне показалось, что когда не пахнет палёным, у пожарных работы не много. Начальник меня сразу принял. Я объяснил ему цель моего прихода. Он просмотрел проект. - Я Вам подпишу проект, но с замечаниями. Они должны быть выполнены. Без их выполнения мы не дадим возможности Вам вселиться. - Я понимаю. Я уже сдавал большие дома пожнадзору, - слукавил я, назвав действие во множественном числе. Фактически я построил пять домов, а сдал только один по полной форме. - Вот и отлично, - сказал подполковник и начал делать записи замечаний к проекту, прямо на проекте. Закончив писать, он, промокнув запись, отдал мне проект и добавил: - слушай, прораб, у меня к тебе просьба. Я живу на улице Кирова. Мне нужно сделать для моей квартиры маленький боровок на чердаке. Не в службу, а в дружбу: дай человечка, чтобы мне сделал этот боров. Материал и подсобников я дам. - Товарищ подполковник, будет сделано. Дайте адрес, утром к вам придёт мой мастер, и Вы согласуете с ним сроки выполнения. - Вот и отлично, заранее благодарен, - сказал подполковник.
... отправился в санэпидемстанцию к инспектору. Пришёл я к началу работы учреждения. Секретарь сказала, что инспектор задержался в городском санэпидеме на совещании и должна быть к 10 часам. Я сел в коридоре и ждал. Секретарь не заметила меня, через какое-то время позвонила по телефону и сказала, что её ждут. Прибежала инспектор спустя двадцать минут. В коридоре сидел я один. Открывая замок своего кабинета, она спросила меня: - Ну, что там у Вас? - Я хочу, чтобы Вы завизировали проект на надстройку по улице Пушкинской, я прораб этого объекта. - Я должна посмотреть этот объект, - невозмутимо ответила она. - Пожалуйста, но вот проект, по которому я должен работать. Если Вы увидите нарушение норм, тогда мы будем о них говорить, - сказал я, предлагая посмотреть проект. - Я прекрасно знаю свои обязанности и не указывайте мне, что мне делать! - вспыхнула участковая. - Когда Вы можете прийти на объект? - В среду в 11 часов, - отрезала она. По какому адресу, повторите? Я повторил адрес и ушёл.
На объекте, который меня интересовал больше всех, работа шла полным ходом. Николай развернулся. Уж очень он хотел от меня избавиться. Наверное, он так настраивал рабочих, которые пришли сюда работать. Дело в том, что на предыдущей неделе я допустил, по их мнению, сильнейший ляп. В доме №1 на улице Бебеля, в первый месяц работы, я согласно смете за пару дней снял замеры столярных изделий и передал в производственный отдел управления. Кальмина весь этот список сдала изготовителю. На заводе-изготовителе этот заказ понравился, так как много изделий были одного размера. За пару месяцев они весь заказ выполнили, подогнали выполнение своего плана.
Я заказал большую автомашину и за две ходки всю столярку перевёз по адресату. Как положено перед началом работы, по совету Роженера участвовал при выборах комитета по надзору за ремонтом. Когда завезли и разгрузили во дворе столярку, я попросил председателя комитета, чтобы жильцы разнесли столярку по своим квартирам, что и было выполнено. Столярные изделия, которые остались, поставили у квартиры дворника, подписав фамилии владельцев. Бригадиру я велел начать установку столярки с подвальных помещений. Дело в том, что в подвальных помещениях жили люди с очень малым достатком. В квартирах было много жильцов, а столярные изделия полностью сгнили. Когда Николай узнал об этом, он прибежал ко мне, и между нами произошёл разговор, который для меня был очень странным.
- Понимаете, тарифные ставки ремонтников очень малы. Мы идём на то, что делаем малые заказы и за очерёдность установки столярки жильцы доплачивают рабочим без нашего участия, - начал преподавать мне Николай уроки жизни в Одессе. - Вот мы начнём работать на надстройке. Там очень трудно будет платить, нам придётся перебрасывать зарплату с других объектов. А с каких..? Я был поставлен в тупик. - Об этом нужно было сказать немного раньше. - сказал я то, что, конечно, говорить не имел право. - Первую половину дня устанавливаем столярку по моему плану, а с обеда, если кто найдёт клиента, пусть договариваются и работают. Можно по этим договорам работать и после работы. Я на это закрою глаза. То же можно делать и штукатурам.
На этом и сошлись. Когда я выходил за ворота двора, меня как бы случайно встретила одна женщина и предложила мне деньги за внеочередную установку столярных изделий. Деньги она положила мне в карман куртки. Я отдал ей деньги и заверил её, что столярку мы установим в короткое время. Когда я пришёл домой вечером, полтинник лежал у меня в другом кармане куртки. Да, это искусство жить в Одессе...
..Моя квартира строилась. Но денег катастрофически не хватало. Отделку нужно было делать за собственные деньги. Штукатурку ещё можно было провести по ремонтным работам, а малярные работы наше управление не вело. Обойдя все дома, которые я вёл, к концу смены пришёл на Пушкинскую, к «личному» дому. Уже стояла деревянная постоянная лестница, ведущая на площадку над входом в дворовой туалет. Были установлены входные двойные двупольные двери с просветом в полметра. Был врезан замок. Николай дал мне пару ключей, с которыми я пришёл домой. Мы с женой радовались, как дети. Жена знала адрес постройки новой квартиры, но ходить туда я ей запретил.
Я решил не спешить. Денег у меня вообще не хватало на все работы, а зарабатывать как все я не мог. Вечером, в конце рабочего дня я подошёл к главному инженеру с заявкой. Он её принял без замечаний. Строительство началось. Приезжал ко мне на квартиру отец. Он хотел посмотреть на объект. Я ему сказал, что он может войти во двор и подойти к туалету, не вызывая подозрения, но останавливаться и заводить разговоры с жильцами не следует.
Ровно в назначенное время на объекте появилась врач санитарной инспекции. - Что Вы меня вызвали? Что я здесь должна разрешать? - Уважаемый доктор, я Вас вовсе не вызывал. Я принёс Вам проект надстройки, чтобы Вы его утвердили или сделали свои замечания по проекту. Проект я Вам предъявил. Сюда Вы пришли по собственному желанию. - Вы хотите, чтобы я у дворового туалета разрешила строительство жилья? - Доктор, я строю с рядом с существующим жильём. Строящаяся квартира далее двух существующих. Конечно, это было бы лучше построить в парке, но исполком мне дал разрешение здесь строить, - пытался я уговорить врача. - Только через мой труп здесь будет квартира! - распаляясь, переходя в крик извергла врач.
- Ну зачем крайности? Я предъявил Вам проект. Вы считаете, что он составлен с нарушением норм. Укажите эти нарушения и можете даже не подписывать. Ведь за эту работу, доктор, Вы получаете зарплату, как и я, который честно отслужил в Заполярье десять лет на флоте и с больным туберкулёзным ребёнком приехал домой его лечить. - Ничего я писать не буду. - сказала она, резко повернулась и медленно пошла. - Подумайте, доктор! Через три дня я к Вам приду. - сказал я, конечно, блефуя. Конечно, конфликтовать с кем-либо мне не хотелось, но доктор своим видом давала мне повод думать, что это чистое вымогательство взятки.
Через три дня я пошёл в санэпидемстанцию и записался на приём к своему районному инспектору, но когда пришёл, секретарь сказала, что сегодня приёма не будет по причине болезни врача. Я записался вторично на приём. Однако когда я пришёл, инспектор была на совещании. Я записался в третий раз. А уходя, я обратился к секретарю: - Уважаемая девушка, я фиксирую каждый приход к Вам. Хочу предупредить Вас, что со мной не нужно играть в прятки. Я на строительстве работаю не первый год и знаю обязанности и права санэпидемстанции в интересующем меня вопросе. Следующий раз если её не окажется на месте, пожалуйста, обеспечьте мне приём главврача. Будьте здоровы, до свидания! - не выслушав, что скажет секретарь, я ушел.
На следующей неделе я был представлен пред очи инспектора.- Чего вы ходите ко мне? Я Вам сказала, что ничего подписывать не буду, - не предложив мне сесть, сказала врач. - Я не прошу Вас подписывать. Свои замечания Вы обязаны написать. Подпишет Ваш начальник, - сказал я и сел на стул у стола. - Покиньте кабинет, или я вызову милицию! - вскочила со стула врач. - И что Вы скажите милиционеру? Что я заставляю Вас исполнять свои служебные обязанности? Я прошу Вас, напишите что-нибудь. Поймите, что-нибудь. К примеру, ликвидировать санузел двора, поставить какую-то стену, ну что нибудь! - настаивал я. - Покиньте кабинет, я требую! - Я тоже требую, а Вы пользуетесь тем, что этот кабинет временно занимаете, - парировал я. - Тогда я покину кабинет, - сказала она и вышла.
Я остался сидеть. Через минут пять зашла секретарь и сказала, что врач ушла и ничего не сказала о времени своего возвращения. - Девушка, я не намерен с Вами играть, я на службе, а Вы из своей службы устроили балаган. Запишите меня на приём к главврачу, и я временно Вас покину, - Дождавшись записи, я покинул санэпидемстанцию. Когда я пришел на объект, приехала автомашина и привезла бетонные сводики, в которых не было ни грамма металла. Пришедшее звено каменщиков-бетонщиков легко брало эти сводики, их укладывали в штабеля. Сводики были очень хрупкие. Два уже лежали битыми в стороне. Я впервые видел детали такого перекрытия. Семиметровые полубалки аккуратно лежали на прокладках и ждали своего часа. Плотники из старых деревянных конструкций изготовляли стойки под эти балки.
Однажды вечером пришла к нам жена Софьиного двоюродного брата, работавшая преподавателем в музыкальной школе имени Столярского. Она сказала, что знает человека, который может жену устроить на работу учительницей первого класса. Конечно, за эту услугу надо заплатить. Услуга эта стоит две тысячи рублей. Это, конечно, дико, но рынок работы захватили дельцы. При том, что учителей не хватает, в младших классах преподают люди после курсов, устроиться на работу нет возможности. Мы подсчитали, что даже если оклад будет 400 рублей, то за год заработок будет 4800 рублей. Это покроет расход на уплату квартиры. Кроме того, сына можно будет устроить в ясли. С другой стороны, из тех денег, что у нас было накоплено, уже ушло больше трети. И всё-таки мы решили воспользоваться этим источником. За несколько дней жена устроилась на работу, в течение недели мы собрали документы, сделали все анализы и определили сына в ясли трамвайного управления.
На собственном объекте дела шли хорошо. Перекрытие было смонтировано. Ввиду того, что по своей конструкции половина массы была выполнена из монолитного бетона, нужно было неделю дать ему схватиться, а затем начать строить второй этаж. Но здесь вышла заминка. Когда мы делали балкончик, куда должна была быть приторочена входная лестница, будущая соседка с первого этажа подняла шум, что этот балкон будет ей закрывать свет в квартире. Фактически это было так. Он не сильно закрывал, но всё-таки в полутёмной комнате это было заметно. Нужно было изменять вход в квартиру и делать его с торца здания, над проходом в туалет. Но здесь я должен был встретиться с хозяином гаража с другой стороны, Артёменко, так как нужно было оголять стену, а следует немного разобрать крышу гаража.
Привезли камень, нужно было начинать кладку второго этажа. Состоялась беседа между Николаем, Павлом и мной. Дело в том, что много грузить на свежее перекрытие было невозможно. Если поднять на этаж камень в количестве полтора куба, порядка сорока штук камней, то каменщик за смену их выложит. Встал вопрос подъёма камня. Каждый день брать рабочих на подъём камня было невозможно, на час-полтора брать рабочих со стороны - почти не возможно. Оставался вариант самому утром подымать камень. Плотники сделали удобную лестницу. Я к шести часам утра приходил, надевал робу и таскал камень на второй этаж. Здание начало расти.
Пошла в рост торцевая стена. Она была уже выложена на один метр, когда я решил посмотреть разобранный кусочек крыши для устройства приёмной площадки материала на второй этаж. Посмотрел внутрь гаража - и глазам не поверил: не доходя 40 сантиметров до верха перекрытия в гараже стояла капитальная стена. В начале смены, когда пришли рабочие, мы аккуратно, по кусочку разобрали крышу и подняли стену на двадцать сантиметров выше уровня крыши. Сделав примыкание крыши к новому участку стены, мы восстановили кровлю крыши гаража. Затем Николай взял машину и привёз из законсервированной новостройки одиннадцать железобетонных плит длиной метр семьдесят сантиметров, и мы перекрыли проход в дворовой туалет. Я получил добавочных девять метров жилья.
Начатая торцевая стена толщиной пятьдесят сантиметров так и осталась. На ней я потерял 1,8 квадратного метра площади, но Бог с ней. Теперь входная площадка отошла от окна, и инцидент был ликвидирован. На добавочной площади я разместил коридорчик, проходную кухню и санузел. Ванная комната немного освободила площадь спальни. Проект был завершён и удачно осуществлялся. Я работал на грани изнеможения, но меня держала на ногах мысль о конечном результате работы.
В санэпидемстанцию пару раз сходил, но безрезультатно. Теперь уже со мной разыгрывал карту главврач. К моему приходу он всегда отсутствовал по той или иной причине. Я без всяких эмоций заказывал очередь на следующий день приёма, демонстративно записывал этот день в свой блокнот, показывая секретарю, что я веду счёт записям. При всём том я следил, чтобы секретарь записал в свою тетрадь записей посетителей. Не знаю, возымело ли это моё действие на секретаршу, передавала ли она шефу или нет, но главврач меня не принимал. Затем я перестал к нему ходить. Постройка росла. Я всё время убеждался, что от меня хотят избавиться.
Сейчас потребовались балки перекрытия длиной 6,5 метров. Автокран зайти в дворы не мог по габаритам. Главный инженер решил перекрыть квартиру деревянными балками. Нужно было пять балок. Эти балки были не по размерам ГОСТ, однако через три дня после заявки балки лежали у объекта. Железобетонные перемычки над окнами я делал монолитные, так как сборные не было чем поднять. Всё шло хорошо. Пришли молодые ребята из других звеньев. Балки «на ура» были подняты к месту установки. Монтировать на место их было невозможно - перемычки ещё были слабы. Плотники заготовляли элементы крыши, наката потолочного перекрытия. Встал вопрос столярных изделий, дверей и окон. Николай предложил взять их на объекте строительства домов отселения, которые сейчас были законсервированы. Материальный отчёт делал и подписывал Николай. Мне казалось, что он эту столярку уже давно списал на капремонт. Реализовать их он не мог, так как они были современных стандартов, а у потребителя были оконные блоки других размеров и конфигураций и не пользовались спросом. Мне эти окна подходили, а о дверях и речи быть не могло.
Лето подходило к концу. Я очень хотел к осени накрыть крышу. Это мне удалось. Только смонтировали балки и накат, мы не стали его мазать глиной, как делали большинство в домах Одессы, мы пролёты накрыли рубероидом и приступили к монтажу крыши. Через два дня крыша была готова под кровлю. Привезли катаный чугунный лист, который изготовлялся в Одессе. Если не ошибаюсь, эта кровля была изобретена в Одессе. Пришёл кровельщик Артём Тавазьян:
- Слушай сюда, прораб. Не нужно мне ничего говорить, я в курсе дела. Знаю, что это твоя квартира, - сказал он на одесском жаргоне с армянским акцентом и продолжил: - ты меня не знаешь, а я о тебя многое слыхал. Но я хочу, чтобы ты меня помнил и всем говорил, что Артём - это Человек. У этого человека золотые руки! Так вот это будет так. Только я у тебя попрошу 25 рублей. Я куплю олифу не ту, которая у нас на складе у Хазина (кладовщика), а у моих людей, настоящую. Ты в убытке не будешь. - Какие могут быть вопросы? - стараясь продолжить разговор в этом же ключе, сказал я и дал ему четвертак. Артём взял деньги и ушёл. Через час явился, переоделся, сделал себе рабочее место и начал олифить листы кровли. Складывал он их в пачки, когда листы немного подсыхали.
Вечером в конце рабочего дня меня вызвал начальник. Он спросил меня, собрал ли я все подписи. Я ему рассказал о том, что одной подписи нет. Главврач от меня убегает. Сейчас я уже к нему не хожу, ведь пока это не нужно. - К великому сожалению, нужно, - сказал начальник. - Случилось непредвиденное, причём кое-что касается нашей стройки. Дело в том, что главного инженера Горжилуправления Стратинина сместили. С ним у меня была договорённость о надстройке. На проекте должна быть печать Горжилуправления, которую ставят на подпись главного инженера. Не знаю, как себя поведёт новый главный, но подписи должны быть. Постарайся их добыть. - Хорошо, постараюсь.
К девяти утра я с проектом был в санэпидемстанции. Зашёл в приёмную главврача. - Здравствуйте, Вы, наверное, меня помните? - сказал я, вынимая из сумки тетрадь с записями, фиксирующими мои посещения станции. - Я вам напомню. Я у вас был восемь раз и регистрировался на приём к главврачу. Столько же раз я был у участкового врача. Если Вы не обеспечите мне сегодня встречу с главврачом, я сегодня же иду к прокурору района, а если понадобится - и к городскому. То, что я ему скажу, будет правдой. Не думайте потерять тетрадь регистрации или переписывать её. Вы это сделать не успеете. Передайте, пожалуйста, Вашему шефу, а я посижу в коридоре. Если Вы этого не сделаете, то я скажу прокурору, что Вы - пособник вымогательству. Не прощаюсь.
Я вышел из приёмной. А когда выходил, секретарша что-то кричала мне вслед, что она не боится меня, видела таких, и что-то ещё, но я уже закрыл дверь. Она, конечно, блефовала. Через минут пятнадцать секретарша выглянула из приёмной и позвала меня. - Зайдите к главврачу, - сказала она, одарив меня взглядом, который я описать не могу, но если бы подставить спичку, мне кажется, она бы зажглась. - Спасибо, - стараясь быть вежливым, поблагодарил я её и зашёл в кабинет.
- Слушаю Вас, - сказал главврач.
- Я прораб РСУ нашего района. Приблизительно четыре месяца тому назад я принёс проект надстройки на подпись участкового врача, что нормативы в проекте не нарушены. Участковый врач, который обязан написать свои замечания, отказалась рассматривать проект, несмотря на то, что Райисполком дал разрешение на надстройку. Уважаемый доктор, я не скрываю, что эта квартира, которую я строю, предназначена мне. Я офицер Советской армии. Около десяти лет прослужил в Заполярье на Северном Флоте. Строил сооружения флота и жильё. В Заполярье построил пять многоэтажных домов и сдал их городу с хорошей оценкой. С врачами эпидемстанций всегда дружил и многому у них научился. Такого хамства, какое допустила Ваша коллега, я за время работы не слыхал ни от кого. Я приехал с сыном, которому два года от роду. У него туберкулёзный бронхоаденит.
Вместо того, чтобы помочь мне, Ваша сотрудница чинит мне препятствия в строительстве, которые очень похожи на вымогательство. Прошу Вас принять меры и не вынуждать меня обращаться в прокуратуру. Пусть напишет что хочет, я переделаю, я буду оспаривать, отстаивать свою правоту. Но ничего не писать - это означает, что всё в порядке. Если это не так, это значит, что данный служащий не компетентен в данном вопросе или он вымогатель. Благодарю Вас, что Вы меня выслушали.
Наступила пауза. Почувствовав, что дальше молчать нельзя, доктор нажал на кнопку. Зашла секретарь. - Позовите.., - он назвал фамилию участкового инспектора. - Она ушла на участок, - ответила секретарь. - А вы что, не могли ей сказать, что пришёл человек с её участка? - Главврач изобразил возмущение, разыграв сцену, как плохой артист. Обратившись ко мне, он сказал: - Дайте, пожалуйста, проект. Я подал чертёж. Он что-то написал, расписался. Отдав чертёж, буркнул: «Секретарь поставит печать». Я ушёл. Нервное напряжение было настолько сильно, что я не мог себе найти место.
Прошел вдоль порта по Приморской улице, поднялся по Потёмкинской лестнице, постоял у Дюка. Рядом стояли циркульные дома. Один из них я, будучи студентом, восстанавливал, руководя военнопленными. Да, прошло уже одиннадцать лет. Я уже опытный строитель. Но как можно так строить, как в моём родном городе?! Я уже осмотрелся. Даже на восстанавливаемых домах, где работали большие автокраны, башенные краны, раствор подавали в ящиках на перекрытие, а с перекрытия женщины в вёдрах подавали раствор на леса. Я, опытный строитель, который уже имеет опыт работы с механизмами зимой и летом, должен на это смотреть и выслушивать от случайных людей в строительстве, что я малоопытный... Прошёл мимо оперного театра, с которым у меня прошёл отрезок времени свыше трёх лет, я вышел на свой ремонтный участок.
Воскресная операция прошла отлично. На помощь пришёл брат. Благодаря отличной организации труда за три часа шлак был поднят на чердак и уложен по пароизоляционному слою рубероида. Внутри осталось настелить полы, выложить кухонный очаг с полугрубком, выходящим в комнату. Отопление спальни не предусматривалось. Одну зиму решили спальню отапливать электрокамином. Во дворе была котельная, но она принадлежала ведомственному дому. Один флигель дома с котельной принадлежал Канатному заводу. Да что там говорить - денег на центральное отопление у меня не было. Дай Бог, чтобы хватило на простую покраску пола, столярку и окраску стен! Правда, жена начала работать. За преподавание в первом классе оклад был очень мал, но всё-таки какие-то деньги прибавились.
В первые дни приезда нужно было где-то снять жильё. Оказалось, что это не так просто. С маленьким больным ребёнком никто не соглашался сдать жильё хотя бы на месяц. С работой дело обстояло не лучше. В какую бы я организацию ни приходил, меня, демобилизованного офицера, на работу не принимали. Со мной разговаривали до проверки паспорта, после проверки паспорта мне говорили, что я им не подхожу, ссылаясь на то, что у меня нет опыта работы, или что только вчера они приняли человека. Я сначала думал, что меня не берут на работу по национальной принадлежности, но эта версия скоро разрушилась - в этой организации очень много работало прорабов моих соплеменников. Для меня вакантных мест не было. Я встречался со строителями, выпускниками нашего техникума, которые советовали мне обратиться в ту или иную строительную организацию, но не в ту, в которой они работали. Я обращался, однако безрезультатно.
Когда я становился на учёт в военкомате, меня удивило, даже можно сказать, приятно удивило то, что мне на год выдали расчётную книжку, по которой я получал 700 рублей ежемесячно. Об этом мне никто при расчёте в Североморском стройуправлении не говорил. Я даже спросил офицера в военкомате, не ошибся ли он. Нет, всё было по закону. И только спустя несколько лет я узнал, что и здесь военкоматовские служащие сыграли со мной злую шутку: они не сказали мне, что я демобилизован в числе миллиона двухсот тысяч военнослужащих, чтобы я не претендовал на жильё, которое мне было положено согласно Указу правительства.
С жильём также ничего не получалось. Прошёл месяц в поисках. Получил в военкомате первые семьсот рублей. Старались жить на эти деньги в предвидении больших затрат.
Приехал из деревни отец. Он мне сказал, что встретился с секретарём Сталинского райкома партии Белоконем, который может помочь мне устроиться на работу в ремонтно-строительное управление, конечно, если я соглашусь. - В дальнейшем, - сказал отец, - тебе легче будем найти объект на стройке или реконструкции под жильё. Он постарается посодействовать оформлению документов.
Я не раздумывая принял предложение. Через день я уже стоял в кабинете начальника РСУ . Принял он меня хорошо, выслушал. Когда я сказал, что имею опыт строить жилищные и гражданские объекты, он даже оживился. Ему «навесили» строительство одноэтажных домов под отселение. Все его прорабы старались эти объекты сбыть кому-то другому, так как строить не умели и не хотели. Зарплата прораба-ремонтника была намного ниже прораба-строителя, поэтому все прорабы-ремонтники компенсировали свою зарплату за счёт жильцов. «Излишки», взимаемые у жильцов, они делили между начальниками, и все были довольны. Начальник РСУ понимал, что с меня он не получит ничего, и моментально эти объекты передал моему участку. Однако его радость была напрасной. Эти объекты перестали финансировать, и я повёл обыкновенный ремонтный участок.
Признаться, моя работа меня не привлекала. Все работали по старинке. Женщины подсобники в вёдрах таскали на этажи раствор, кирпич. Если дом был высокий, на крыше закрепляли бревно с блоком, и подсобники тянули через блок эти же вёдра, а мастера через окна снимали эти вёдра. Для этого много ума не надо, а организовать как-то работу было невозможно - не было механизмов. Ветераны прорабы к себе близко не подпускали. Встречаясь в управлении, в моём присутствии они между собой шептались. Когда я подходил к ним поближе, они замолкали.
Однажды я пришёл в управление. В прорабской комнате все места за столом были заняты, а мне нужно было место за столом, чтобы работать с документами. Я сел в производственном отделе за столом инженера отдела. Получилось так, что дверь меня заслонила. В отдел пришли два прораба и начали вести разговор о какой-то надстройке. У них жильё было, и для кого они хотели делать надстройку, я так и не узнал. Но я понял, что главный инженер управления об этом объекте знал. Они открыто говорили до тех пор, пока я не окончил работу и поднялся из своего укрытия. Они замолкли. Я подошёл к ним и спросил, не могли бы они меня взять в долю, чтобы я внёс свой вклад. Они как по команде прекратили разговор и, не глядя в глаза, начали нести какую-то ахинею, причём каждый говорил свою версию разговора. - Это не о надстройке речь шла, - сказал один прораб, - просто один жилец попросил выполнить внесметную работу. А как мы можем делать несметную работу?
- Нет, это не надстройка, а объект, в котором живут жильцы, и он не подлежит ремонту, - сказал другой и замолчал.
Я понял, что они меня за своего не приняли и не примут. Что здесь два лагеря: начальник управления и парторг составляют один лагерь, главный инженер и все прорабы - другой. Главный инженер Райцелис за два месяца моей работы ни разу со мной не поговорил. Он, как механизм, брал мои заявки, корректировал, то есть резал, и отдавал мне. Не знаю, насколько он был грамотным инженером, но однажды он потребовал от меня, чтобы я явился на следующий день на объект со сметой затрат при ремонте фасада. Стоя от фасада на расстоянии метров 30, он так скорректировал смету, что она стала в два раза дороже. - Это Вы должны делать сами, - сказал он мне, улыбнувшись, - я должен это утверждать. Следующий фасад постарайтесь сами скорректировать. -Он забрал смету. Я получил смету уже с учётом новых объёмов.
На третьей встрече с управдомом Роженером я попросил его помочь мне найти объект под надстройку жилья. Он мне сказал, что можно это сделать, но это стоит денег. - Если в разумном размере, то я готов уплатить, - сказал я. - Когда я могу осмотреть объект? - Когда будут деньги, - ответил управдом. - Сколько? - Кусок, - смотря мне в глаза, сказал управдом. - Не пугайся. Я обеспечу тебя документами, которые тебе облегчат оформить надстройку. Если один объект не подойдёт, посмотрим второй. Никакой не подойдёт - возвращу деньги. - Если я правильно понял, эта услуга стоит тысячу рублей? - спросил я. - Точно так, - ответил Роженер. - Завтра встретимся, - сказал я и ушёл.
На следующий день после расстановки рабочих я пришёл к Роженеру и вручил ему конверт с деньгами. Мы вышли во двор и направились к квартире, в которой я вчера его консультировал. Когда мы шли по двору, он мне сказал, чтобы я посмотрел объект, не привлекая внимания посторонних. Мы, не заходя во вчерашнюю квартиру, прошли ещё пять метров, и он мне показал на полуразрушенный гараж редакции. - Вот над гаражом может поместиться квартира. Площадь здесь тридцать квадратных метров. Добавить ничего нельзя. Рядом находится личный гараж дважды Героя Советского Союза Артёменко. Он с тобой и говорить не станет. Можешь рассчитывать только на имеющуюся квадратуру.
Я зашёл в дверь дворового туалета, который находился между двумя гаражами. Проход между гаражами был полтора метра. Если перекрыть проход, добавляется квадратура около восьми квадратных метров. Когда я подошёл к управдому, он спросил меня: - Ну, как, решаешь? - А что ещё можешь предложить? - Чердак над четвёртым этажом, - последовал ответ.
Когда я посмотрел чердак, объект перестал существовать. Площадь большая. Но доставить туда материал было проблематично, нужно было пройти восемь лестничных площадок. Не каждому будущему соседу будет приятна эта стройплощадка. А каждый день по несколько раз подыматься и спускаться с ребёнком..? - Я завтра дам ответ, - сказал я и ушёл. Посоветовавшись, мы с женой решили раскручивать объект над гаражом.
Утром я взял у Роженера письмо редактора газеты, которое он писал в исполком. В нём уже были визы руководителей Сталинского райисполкома города Одессы, гарантирующие, что в текущем году снимаемое помещение под гараж будет отремонтировано. На одном из объектов встретил Николая и велел ему меня «прикрыть», то есть заменить до завтрашнего утра, и пошёл домой.
Дома я взял из своего производственного чемоданчика, привезенного из Заполярья, готовальню, линейки, угольники, логарифмические линейки. Этим я пользовался при оформлении рационализаторских предложений в армии. Сделав несколько эскизов будущей планировки квартиры, я понял, что на этой квадратуре квартира не впишется, чего-то нужно лишиться.... Эскиз согласовал с женой. К утру с готовым чертежом и расчётами я пришёл к начальнику РСУ.
Пекарь посмотрел на чертёж, артистично вздохнул и задал всего один вопрос: - И как ты думаешь в такой квартире жить? - Да, здесь не разгонишься, но выхода у меня другого нет. Пробежит время, и меня выбросят из снятой мной квартиры, и никто ничем мне не поможет. Я передал все бумаги, которые мне дал Роженер. Он их просмотрел и заложил себе в папку. - Через пару дней вернёмся к этому вопросу, - сказал он. Я понял, что на сегодня разговор закончен, и пошёл на объекты. Через неделю утром меня вызвал Пекарь. - Садись, - сказал он. Встав со своего места, подошёл к двери, открыл её. Убедившись, что в коридоре никого нет, он закрыл на ключ дверь и сел на своё место. После небольшой паузы, которая обозначала, что он обдумывает с чего начать тяжёлый разговор, продолжил. - Эту неделю я занимался твоим вопросом и пытался выполнить обещание секретарю райкома товарищу Белоконю. Многое я сделал, но на некоторых инстанциях мне дали понять, что без денег ничего не выйдет.
Он сделал опять паузу, которая должна была выразить его сожаление, но я понял, что он просто хотел посмотреть, как я встречу эту «прекрасную» новость. Я это сообщение принял как должное. Чтобы не встретился отец случайно с Белоконем, я бы ещё должен был уплатить за прием на работу. - Во сколько это выльется? - спросил я. - Пять кусков, - ответил начальник, опять глядя на меня, но паузы не делал, продолжил: - Я хочу, чтобы ты понял, что это деньги не мне. Я здесь пешка. За такими разрешениями стоит очередь в сотни людей. Я только продвинул тебя вне очереди и сделаю так, чтобы тебе было дешевле. - Я готов, - без заминки сказал я.
- Тогда слушай... Об этом разговоре должны знать только мы - ты и я. Если я узнаю от кого-то о том, о чём мы сейчас говорим, я моментально выйду из игры. Думаю, что это не в твоих интересах. Так вот, завтра ты мне должен передать сберегательную книжку «на предъявителя» с пятью тысячами рублей. Я оформляю все документы и даю добро на начало строительства. Окончательное оформление документов будем делать, я подчёркиваю - «будем». У меня нет людей, чтобы собирать подписи различных городских служб. Эти подписи будут нужны при оформлении ордера на вселение. Завтра, или через день, Кальмина Александровна передаст тебе перечень справок, которые тебе понадобятся при получении ордера на вселение. Главный инженер в курсе дела. Он тебе объяснит, с чего надо начинать. Смету с подписью главного получишь через несколько дней. Если в производственном отделе будут какие-то осложнения, нужно будет Кальмине помочь. Всё. Вечером подойдёшь к ней.
Когда я зашёл в управление, меня подозвал главный. - Я просмотрел Ваш проект. Всё там правильно, хоть нормативно там не вяжется со СНиП. Основная комната очень мала, но за габариты не выскочишь. Однако есть недоработки. Нижний этаж - это существующий гараж. Здесь требуется естественная вентиляция сечением не меньше 12х25 см, это первое. Второе - пожарные потребуют, чтоб перекрытие было железобетонным. Я знаю эти дворы. Большой кран в ворота не пройдёт, делать монолитное перекрытие - нужно много металла, да и машина не всякая туда зайдёт. Я советую применить балки Лаптера.
Эта балка может перекрывать ширину перекрытия до семи и больше метров. Применяется в ремонтно-строительных и восстановительных работах. Главное то, что её можно монтировать без крана. Я Вам о ней расскажу в свободное время. Доработайте проект, а я Вас проинструктирую, с чего начинать работу. Первым долгом предупредите редакцию, что с понедельника мы начинаем работу согласно их письменной просьбе по капитальному ремонту гаража. Они должны убрать из гаража машины и все ценности, которые считают нужным. Во вторую очередь Вам придётся найти домоуправление порта и согласовать с ними перенос мусорного ящика, который стоит примкнутым к стене гаража во дворе улицы Ярославского, 22. Пока всё.
...я перешёл к столу Кальмины Александровны. Она предложила мне сесть и вынула папку с бумагами, которая за два дня начала расти. Здесь уже находилась смета с внесением тех работ, которые выполняло РСУ. Отделочные и сантехнические работы и электропроводку я должен был делать собственными силами за свой счёт. Дальше она вынула из папки перечень справок, которые я должен был получить. Да, начальник был прав, когда сказал, что у него нет человека, который бы мог выполнить эту работу: 1. Справка разрешения надстройки. 2. Справка из жилуправления порта о том, что они не возражают о надстройке, т.к. одна стена выходит во двор дома, принадлежащего порту. 3. Справка пожарной инспекции.4. Справка санитарной инспекции. 5. Справка из отдела зелёного строительства о том, что на месте строительства нет деревьев.
Подведя итоги дня, я обнаружил, что пока ничего не имею. Из пяти справок первую должен был получить Пекарь. Мне остались четыре. На завтра назначена встреча с управдомами порта. Не много сделано...Однако на этот раз всё обошлось хорошо. На следующий день два представителя нужных мне организаций явились с интервалом в десять минут. Управдом принесла уже подписанную справку из её конторы. Представитель зелентреста сказала, чтобы я к концу рабочего дня зашёл в контору - к этому времени справка будет готова. Так две справки уже были в моём активе. С управдомом порта я устно договорился о переносе мусорного ящика. С лёгкой душой я пошёл на объекты
На следующий день я решил пойти к пожарным. Оказалось, что здесь не нужно было записываться в очередь на приём. Мне показалось, что когда не пахнет палёным, у пожарных работы не много. Начальник меня сразу принял. Я объяснил ему цель моего прихода. Он просмотрел проект. - Я Вам подпишу проект, но с замечаниями. Они должны быть выполнены. Без их выполнения мы не дадим возможности Вам вселиться. - Я понимаю. Я уже сдавал большие дома пожнадзору, - слукавил я, назвав действие во множественном числе. Фактически я построил пять домов, а сдал только один по полной форме. - Вот и отлично, - сказал подполковник и начал делать записи замечаний к проекту, прямо на проекте. Закончив писать, он, промокнув запись, отдал мне проект и добавил: - слушай, прораб, у меня к тебе просьба. Я живу на улице Кирова. Мне нужно сделать для моей квартиры маленький боровок на чердаке. Не в службу, а в дружбу: дай человечка, чтобы мне сделал этот боров. Материал и подсобников я дам. - Товарищ подполковник, будет сделано. Дайте адрес, утром к вам придёт мой мастер, и Вы согласуете с ним сроки выполнения. - Вот и отлично, заранее благодарен, - сказал подполковник.
... отправился в санэпидемстанцию к инспектору. Пришёл я к началу работы учреждения. Секретарь сказала, что инспектор задержался в городском санэпидеме на совещании и должна быть к 10 часам. Я сел в коридоре и ждал. Секретарь не заметила меня, через какое-то время позвонила по телефону и сказала, что её ждут. Прибежала инспектор спустя двадцать минут. В коридоре сидел я один. Открывая замок своего кабинета, она спросила меня: - Ну, что там у Вас? - Я хочу, чтобы Вы завизировали проект на надстройку по улице Пушкинской, я прораб этого объекта. - Я должна посмотреть этот объект, - невозмутимо ответила она. - Пожалуйста, но вот проект, по которому я должен работать. Если Вы увидите нарушение норм, тогда мы будем о них говорить, - сказал я, предлагая посмотреть проект. - Я прекрасно знаю свои обязанности и не указывайте мне, что мне делать! - вспыхнула участковая. - Когда Вы можете прийти на объект? - В среду в 11 часов, - отрезала она. По какому адресу, повторите? Я повторил адрес и ушёл.
На объекте, который меня интересовал больше всех, работа шла полным ходом. Николай развернулся. Уж очень он хотел от меня избавиться. Наверное, он так настраивал рабочих, которые пришли сюда работать. Дело в том, что на предыдущей неделе я допустил, по их мнению, сильнейший ляп. В доме №1 на улице Бебеля, в первый месяц работы, я согласно смете за пару дней снял замеры столярных изделий и передал в производственный отдел управления. Кальмина весь этот список сдала изготовителю. На заводе-изготовителе этот заказ понравился, так как много изделий были одного размера. За пару месяцев они весь заказ выполнили, подогнали выполнение своего плана.
Я заказал большую автомашину и за две ходки всю столярку перевёз по адресату. Как положено перед началом работы, по совету Роженера участвовал при выборах комитета по надзору за ремонтом. Когда завезли и разгрузили во дворе столярку, я попросил председателя комитета, чтобы жильцы разнесли столярку по своим квартирам, что и было выполнено. Столярные изделия, которые остались, поставили у квартиры дворника, подписав фамилии владельцев. Бригадиру я велел начать установку столярки с подвальных помещений. Дело в том, что в подвальных помещениях жили люди с очень малым достатком. В квартирах было много жильцов, а столярные изделия полностью сгнили. Когда Николай узнал об этом, он прибежал ко мне, и между нами произошёл разговор, который для меня был очень странным.
- Понимаете, тарифные ставки ремонтников очень малы. Мы идём на то, что делаем малые заказы и за очерёдность установки столярки жильцы доплачивают рабочим без нашего участия, - начал преподавать мне Николай уроки жизни в Одессе. - Вот мы начнём работать на надстройке. Там очень трудно будет платить, нам придётся перебрасывать зарплату с других объектов. А с каких..? Я был поставлен в тупик. - Об этом нужно было сказать немного раньше. - сказал я то, что, конечно, говорить не имел право. - Первую половину дня устанавливаем столярку по моему плану, а с обеда, если кто найдёт клиента, пусть договариваются и работают. Можно по этим договорам работать и после работы. Я на это закрою глаза. То же можно делать и штукатурам.
На этом и сошлись. Когда я выходил за ворота двора, меня как бы случайно встретила одна женщина и предложила мне деньги за внеочередную установку столярных изделий. Деньги она положила мне в карман куртки. Я отдал ей деньги и заверил её, что столярку мы установим в короткое время. Когда я пришёл домой вечером, полтинник лежал у меня в другом кармане куртки. Да, это искусство жить в Одессе...
..Моя квартира строилась. Но денег катастрофически не хватало. Отделку нужно было делать за собственные деньги. Штукатурку ещё можно было провести по ремонтным работам, а малярные работы наше управление не вело. Обойдя все дома, которые я вёл, к концу смены пришёл на Пушкинскую, к «личному» дому. Уже стояла деревянная постоянная лестница, ведущая на площадку над входом в дворовой туалет. Были установлены входные двойные двупольные двери с просветом в полметра. Был врезан замок. Николай дал мне пару ключей, с которыми я пришёл домой. Мы с женой радовались, как дети. Жена знала адрес постройки новой квартиры, но ходить туда я ей запретил.
Я решил не спешить. Денег у меня вообще не хватало на все работы, а зарабатывать как все я не мог. Вечером, в конце рабочего дня я подошёл к главному инженеру с заявкой. Он её принял без замечаний. Строительство началось. Приезжал ко мне на квартиру отец. Он хотел посмотреть на объект. Я ему сказал, что он может войти во двор и подойти к туалету, не вызывая подозрения, но останавливаться и заводить разговоры с жильцами не следует.
Ровно в назначенное время на объекте появилась врач санитарной инспекции. - Что Вы меня вызвали? Что я здесь должна разрешать? - Уважаемый доктор, я Вас вовсе не вызывал. Я принёс Вам проект надстройки, чтобы Вы его утвердили или сделали свои замечания по проекту. Проект я Вам предъявил. Сюда Вы пришли по собственному желанию. - Вы хотите, чтобы я у дворового туалета разрешила строительство жилья? - Доктор, я строю с рядом с существующим жильём. Строящаяся квартира далее двух существующих. Конечно, это было бы лучше построить в парке, но исполком мне дал разрешение здесь строить, - пытался я уговорить врача. - Только через мой труп здесь будет квартира! - распаляясь, переходя в крик извергла врач.
- Ну зачем крайности? Я предъявил Вам проект. Вы считаете, что он составлен с нарушением норм. Укажите эти нарушения и можете даже не подписывать. Ведь за эту работу, доктор, Вы получаете зарплату, как и я, который честно отслужил в Заполярье десять лет на флоте и с больным туберкулёзным ребёнком приехал домой его лечить. - Ничего я писать не буду. - сказала она, резко повернулась и медленно пошла. - Подумайте, доктор! Через три дня я к Вам приду. - сказал я, конечно, блефуя. Конечно, конфликтовать с кем-либо мне не хотелось, но доктор своим видом давала мне повод думать, что это чистое вымогательство взятки.
Через три дня я пошёл в санэпидемстанцию и записался на приём к своему районному инспектору, но когда пришёл, секретарь сказала, что сегодня приёма не будет по причине болезни врача. Я записался вторично на приём. Однако когда я пришёл, инспектор была на совещании. Я записался в третий раз. А уходя, я обратился к секретарю: - Уважаемая девушка, я фиксирую каждый приход к Вам. Хочу предупредить Вас, что со мной не нужно играть в прятки. Я на строительстве работаю не первый год и знаю обязанности и права санэпидемстанции в интересующем меня вопросе. Следующий раз если её не окажется на месте, пожалуйста, обеспечьте мне приём главврача. Будьте здоровы, до свидания! - не выслушав, что скажет секретарь, я ушел.
На следующей неделе я был представлен пред очи инспектора.- Чего вы ходите ко мне? Я Вам сказала, что ничего подписывать не буду, - не предложив мне сесть, сказала врач. - Я не прошу Вас подписывать. Свои замечания Вы обязаны написать. Подпишет Ваш начальник, - сказал я и сел на стул у стола. - Покиньте кабинет, или я вызову милицию! - вскочила со стула врач. - И что Вы скажите милиционеру? Что я заставляю Вас исполнять свои служебные обязанности? Я прошу Вас, напишите что-нибудь. Поймите, что-нибудь. К примеру, ликвидировать санузел двора, поставить какую-то стену, ну что нибудь! - настаивал я. - Покиньте кабинет, я требую! - Я тоже требую, а Вы пользуетесь тем, что этот кабинет временно занимаете, - парировал я. - Тогда я покину кабинет, - сказала она и вышла.
Я остался сидеть. Через минут пять зашла секретарь и сказала, что врач ушла и ничего не сказала о времени своего возвращения. - Девушка, я не намерен с Вами играть, я на службе, а Вы из своей службы устроили балаган. Запишите меня на приём к главврачу, и я временно Вас покину, - Дождавшись записи, я покинул санэпидемстанцию. Когда я пришел на объект, приехала автомашина и привезла бетонные сводики, в которых не было ни грамма металла. Пришедшее звено каменщиков-бетонщиков легко брало эти сводики, их укладывали в штабеля. Сводики были очень хрупкие. Два уже лежали битыми в стороне. Я впервые видел детали такого перекрытия. Семиметровые полубалки аккуратно лежали на прокладках и ждали своего часа. Плотники из старых деревянных конструкций изготовляли стойки под эти балки.
Однажды вечером пришла к нам жена Софьиного двоюродного брата, работавшая преподавателем в музыкальной школе имени Столярского. Она сказала, что знает человека, который может жену устроить на работу учительницей первого класса. Конечно, за эту услугу надо заплатить. Услуга эта стоит две тысячи рублей. Это, конечно, дико, но рынок работы захватили дельцы. При том, что учителей не хватает, в младших классах преподают люди после курсов, устроиться на работу нет возможности. Мы подсчитали, что даже если оклад будет 400 рублей, то за год заработок будет 4800 рублей. Это покроет расход на уплату квартиры. Кроме того, сына можно будет устроить в ясли. С другой стороны, из тех денег, что у нас было накоплено, уже ушло больше трети. И всё-таки мы решили воспользоваться этим источником. За несколько дней жена устроилась на работу, в течение недели мы собрали документы, сделали все анализы и определили сына в ясли трамвайного управления.
На собственном объекте дела шли хорошо. Перекрытие было смонтировано. Ввиду того, что по своей конструкции половина массы была выполнена из монолитного бетона, нужно было неделю дать ему схватиться, а затем начать строить второй этаж. Но здесь вышла заминка. Когда мы делали балкончик, куда должна была быть приторочена входная лестница, будущая соседка с первого этажа подняла шум, что этот балкон будет ей закрывать свет в квартире. Фактически это было так. Он не сильно закрывал, но всё-таки в полутёмной комнате это было заметно. Нужно было изменять вход в квартиру и делать его с торца здания, над проходом в туалет. Но здесь я должен был встретиться с хозяином гаража с другой стороны, Артёменко, так как нужно было оголять стену, а следует немного разобрать крышу гаража.
Привезли камень, нужно было начинать кладку второго этажа. Состоялась беседа между Николаем, Павлом и мной. Дело в том, что много грузить на свежее перекрытие было невозможно. Если поднять на этаж камень в количестве полтора куба, порядка сорока штук камней, то каменщик за смену их выложит. Встал вопрос подъёма камня. Каждый день брать рабочих на подъём камня было невозможно, на час-полтора брать рабочих со стороны - почти не возможно. Оставался вариант самому утром подымать камень. Плотники сделали удобную лестницу. Я к шести часам утра приходил, надевал робу и таскал камень на второй этаж. Здание начало расти.
Пошла в рост торцевая стена. Она была уже выложена на один метр, когда я решил посмотреть разобранный кусочек крыши для устройства приёмной площадки материала на второй этаж. Посмотрел внутрь гаража - и глазам не поверил: не доходя 40 сантиметров до верха перекрытия в гараже стояла капитальная стена. В начале смены, когда пришли рабочие, мы аккуратно, по кусочку разобрали крышу и подняли стену на двадцать сантиметров выше уровня крыши. Сделав примыкание крыши к новому участку стены, мы восстановили кровлю крыши гаража. Затем Николай взял машину и привёз из законсервированной новостройки одиннадцать железобетонных плит длиной метр семьдесят сантиметров, и мы перекрыли проход в дворовой туалет. Я получил добавочных девять метров жилья.
Начатая торцевая стена толщиной пятьдесят сантиметров так и осталась. На ней я потерял 1,8 квадратного метра площади, но Бог с ней. Теперь входная площадка отошла от окна, и инцидент был ликвидирован. На добавочной площади я разместил коридорчик, проходную кухню и санузел. Ванная комната немного освободила площадь спальни. Проект был завершён и удачно осуществлялся. Я работал на грани изнеможения, но меня держала на ногах мысль о конечном результате работы.
В санэпидемстанцию пару раз сходил, но безрезультатно. Теперь уже со мной разыгрывал карту главврач. К моему приходу он всегда отсутствовал по той или иной причине. Я без всяких эмоций заказывал очередь на следующий день приёма, демонстративно записывал этот день в свой блокнот, показывая секретарю, что я веду счёт записям. При всём том я следил, чтобы секретарь записал в свою тетрадь записей посетителей. Не знаю, возымело ли это моё действие на секретаршу, передавала ли она шефу или нет, но главврач меня не принимал. Затем я перестал к нему ходить. Постройка росла. Я всё время убеждался, что от меня хотят избавиться.
Сейчас потребовались балки перекрытия длиной 6,5 метров. Автокран зайти в дворы не мог по габаритам. Главный инженер решил перекрыть квартиру деревянными балками. Нужно было пять балок. Эти балки были не по размерам ГОСТ, однако через три дня после заявки балки лежали у объекта. Железобетонные перемычки над окнами я делал монолитные, так как сборные не было чем поднять. Всё шло хорошо. Пришли молодые ребята из других звеньев. Балки «на ура» были подняты к месту установки. Монтировать на место их было невозможно - перемычки ещё были слабы. Плотники заготовляли элементы крыши, наката потолочного перекрытия. Встал вопрос столярных изделий, дверей и окон. Николай предложил взять их на объекте строительства домов отселения, которые сейчас были законсервированы. Материальный отчёт делал и подписывал Николай. Мне казалось, что он эту столярку уже давно списал на капремонт. Реализовать их он не мог, так как они были современных стандартов, а у потребителя были оконные блоки других размеров и конфигураций и не пользовались спросом. Мне эти окна подходили, а о дверях и речи быть не могло.
Лето подходило к концу. Я очень хотел к осени накрыть крышу. Это мне удалось. Только смонтировали балки и накат, мы не стали его мазать глиной, как делали большинство в домах Одессы, мы пролёты накрыли рубероидом и приступили к монтажу крыши. Через два дня крыша была готова под кровлю. Привезли катаный чугунный лист, который изготовлялся в Одессе. Если не ошибаюсь, эта кровля была изобретена в Одессе. Пришёл кровельщик Артём Тавазьян:
- Слушай сюда, прораб. Не нужно мне ничего говорить, я в курсе дела. Знаю, что это твоя квартира, - сказал он на одесском жаргоне с армянским акцентом и продолжил: - ты меня не знаешь, а я о тебя многое слыхал. Но я хочу, чтобы ты меня помнил и всем говорил, что Артём - это Человек. У этого человека золотые руки! Так вот это будет так. Только я у тебя попрошу 25 рублей. Я куплю олифу не ту, которая у нас на складе у Хазина (кладовщика), а у моих людей, настоящую. Ты в убытке не будешь. - Какие могут быть вопросы? - стараясь продолжить разговор в этом же ключе, сказал я и дал ему четвертак. Артём взял деньги и ушёл. Через час явился, переоделся, сделал себе рабочее место и начал олифить листы кровли. Складывал он их в пачки, когда листы немного подсыхали.
Вечером в конце рабочего дня меня вызвал начальник. Он спросил меня, собрал ли я все подписи. Я ему рассказал о том, что одной подписи нет. Главврач от меня убегает. Сейчас я уже к нему не хожу, ведь пока это не нужно. - К великому сожалению, нужно, - сказал начальник. - Случилось непредвиденное, причём кое-что касается нашей стройки. Дело в том, что главного инженера Горжилуправления Стратинина сместили. С ним у меня была договорённость о надстройке. На проекте должна быть печать Горжилуправления, которую ставят на подпись главного инженера. Не знаю, как себя поведёт новый главный, но подписи должны быть. Постарайся их добыть. - Хорошо, постараюсь.
К девяти утра я с проектом был в санэпидемстанции. Зашёл в приёмную главврача. - Здравствуйте, Вы, наверное, меня помните? - сказал я, вынимая из сумки тетрадь с записями, фиксирующими мои посещения станции. - Я вам напомню. Я у вас был восемь раз и регистрировался на приём к главврачу. Столько же раз я был у участкового врача. Если Вы не обеспечите мне сегодня встречу с главврачом, я сегодня же иду к прокурору района, а если понадобится - и к городскому. То, что я ему скажу, будет правдой. Не думайте потерять тетрадь регистрации или переписывать её. Вы это сделать не успеете. Передайте, пожалуйста, Вашему шефу, а я посижу в коридоре. Если Вы этого не сделаете, то я скажу прокурору, что Вы - пособник вымогательству. Не прощаюсь.
Я вышел из приёмной. А когда выходил, секретарша что-то кричала мне вслед, что она не боится меня, видела таких, и что-то ещё, но я уже закрыл дверь. Она, конечно, блефовала. Через минут пятнадцать секретарша выглянула из приёмной и позвала меня. - Зайдите к главврачу, - сказала она, одарив меня взглядом, который я описать не могу, но если бы подставить спичку, мне кажется, она бы зажглась. - Спасибо, - стараясь быть вежливым, поблагодарил я её и зашёл в кабинет.
- Слушаю Вас, - сказал главврач.
- Я прораб РСУ нашего района. Приблизительно четыре месяца тому назад я принёс проект надстройки на подпись участкового врача, что нормативы в проекте не нарушены. Участковый врач, который обязан написать свои замечания, отказалась рассматривать проект, несмотря на то, что Райисполком дал разрешение на надстройку. Уважаемый доктор, я не скрываю, что эта квартира, которую я строю, предназначена мне. Я офицер Советской армии. Около десяти лет прослужил в Заполярье на Северном Флоте. Строил сооружения флота и жильё. В Заполярье построил пять многоэтажных домов и сдал их городу с хорошей оценкой. С врачами эпидемстанций всегда дружил и многому у них научился. Такого хамства, какое допустила Ваша коллега, я за время работы не слыхал ни от кого. Я приехал с сыном, которому два года от роду. У него туберкулёзный бронхоаденит.
Вместо того, чтобы помочь мне, Ваша сотрудница чинит мне препятствия в строительстве, которые очень похожи на вымогательство. Прошу Вас принять меры и не вынуждать меня обращаться в прокуратуру. Пусть напишет что хочет, я переделаю, я буду оспаривать, отстаивать свою правоту. Но ничего не писать - это означает, что всё в порядке. Если это не так, это значит, что данный служащий не компетентен в данном вопросе или он вымогатель. Благодарю Вас, что Вы меня выслушали.
Наступила пауза. Почувствовав, что дальше молчать нельзя, доктор нажал на кнопку. Зашла секретарь. - Позовите.., - он назвал фамилию участкового инспектора. - Она ушла на участок, - ответила секретарь. - А вы что, не могли ей сказать, что пришёл человек с её участка? - Главврач изобразил возмущение, разыграв сцену, как плохой артист. Обратившись ко мне, он сказал: - Дайте, пожалуйста, проект. Я подал чертёж. Он что-то написал, расписался. Отдав чертёж, буркнул: «Секретарь поставит печать». Я ушёл. Нервное напряжение было настолько сильно, что я не мог себе найти место.
Прошел вдоль порта по Приморской улице, поднялся по Потёмкинской лестнице, постоял у Дюка. Рядом стояли циркульные дома. Один из них я, будучи студентом, восстанавливал, руководя военнопленными. Да, прошло уже одиннадцать лет. Я уже опытный строитель. Но как можно так строить, как в моём родном городе?! Я уже осмотрелся. Даже на восстанавливаемых домах, где работали большие автокраны, башенные краны, раствор подавали в ящиках на перекрытие, а с перекрытия женщины в вёдрах подавали раствор на леса. Я, опытный строитель, который уже имеет опыт работы с механизмами зимой и летом, должен на это смотреть и выслушивать от случайных людей в строительстве, что я малоопытный... Прошёл мимо оперного театра, с которым у меня прошёл отрезок времени свыше трёх лет, я вышел на свой ремонтный участок.
Воскресная операция прошла отлично. На помощь пришёл брат. Благодаря отличной организации труда за три часа шлак был поднят на чердак и уложен по пароизоляционному слою рубероида. Внутри осталось настелить полы, выложить кухонный очаг с полугрубком, выходящим в комнату. Отопление спальни не предусматривалось. Одну зиму решили спальню отапливать электрокамином. Во дворе была котельная, но она принадлежала ведомственному дому. Один флигель дома с котельной принадлежал Канатному заводу. Да что там говорить - денег на центральное отопление у меня не было. Дай Бог, чтобы хватило на простую покраску пола, столярку и окраску стен! Правда, жена начала работать. За преподавание в первом классе оклад был очень мал, но всё-таки какие-то деньги прибавились.