Следственная практика 78. Квартирный вопрос.
Взяточники из горжилуправления
В мае на прием к первому секретарю Ленинского райкома партии Ашхабада пришла лаборантка горсанэпидемстанции Аблязова. Онa заявила, что в целях быстрейшего получения квартиры дала взятку в сумме 150 руб. заместителю председателя исполкома Ленинского райсовета Каримову. Приглашенный к секретарю райкома Каримов категорически отрицал этот факт. Однако Аблязина настаивала на своем. Материалы для проверки передали в прокуратуру. Здесь Аблязина рассказала следующее.
Она уже пять лет живет в аварийной времянке. Неоднократно ходила на приемы в различные организации, чтобы добиться получения квартиры. Однако Каримов, который фактически решал этот вопрос, ей отказывал. Люди подсказали ей, что она не добьется квартиры без взятки. И она решилась. Скопила 50 руб., написала своей сестре, проживающей в другом городе, и попросила у нее взаимообразно 100 руб. В десятых числах октября пришла к Каримову в кабинет и отдала ему домовую книгу, предварительно вложив в нее 150 руб. После этого при последующих посещениях Каримова он стал вежлив, обещал подыскать хорошую квартиру. Об этом она рассказала своей знакомой Назаровой и даже показала ей деньги до передачи их Каримову.
Когда Аблязина вновь пришла к Каримову, то последний сказал, что квартира ей будет выделена и для этого нужно обратиться к инструктору райисполкома Ларькиной А. А., занимающейся жилищными делами. Чтобы ускорить решение вопроса, она также передала Ларькиной взятку в сумме 10 руб. и отрез штапеля на платье. Ларькина написала ей письмо в горжилуправлеиие на получение ордера, которое подписал Каримов. Однако там Аблязиной ордера не выписали. Видя, что ее обманывают, она решила все рассказать секретарю райкома.
На основании заявления Аблязиной было возбуждено уголовное дело. ...собранных доказательств было недостаточно для предъявления Каримову обвинения в получении взятки. Следовало проверить, выполнено ш какое-либо действие в пользу взяткодателя или нет.
Поэтому прежде всего было решено ознакомиться с порядком предоставления квартир в городе и тщательно исследовать документы, представленные Аблязиной для получения жилой площади. При этом я исходил из того, что это даст возможность обнаружить нарушения существующего порядка предоставления жилой площади.
В результате было установлено следующее. В г. Ашхабаде вопросами учета и распределения жилой площади ведало городское жилищное управление горисполкома, возглавляемое Гордиенко.
В 1963 году в горжилуправлении без права юридического лица создали бюро по учету и распределению жилой площади, а с 1 июля 1965 г. при горисполкоме - отдел по учету и распределению жилплощади.В связи с происшедшим в 1948 году землетрясением н наличием значительного количества временных жилых строений учет и распределение жилой площади в Ашхабаде осуществлялся на основании специального положения. Согласно этому положению жилая площадь во вновь выстроенных домах коммунального фонда распределялась исполкомом Ашхабадского горсовета. Не менее 70% вводимой -в эксплуатацию жилой площади предоставляется гражданам, проживающим во временных жилых строениях, подлежащих сносу; 10% для инвалидов Отечественной войны, неработающих пенсионеров, офицеров и сверхсрочников, тяжелобольным, а остальная часть площади передается предприятиям и организациям, которые представляют списки своих работников, нуждающихся в жилой площади.
Распределением 10% фонда, а также предоставлением квартир гражданам для улучшения их жилищных условий за счет освобождающегося жилого фонда занималась городская комиссия по распределению жилой площади при горисполкоме. На заседаниях комиссии велись протоколы, которые затем печатались на пишущей машинке. Эти протоколы хранились в городском жилищном управлении. С 15 января 1964 г. решением горисполкома было предоставлено райисполкомам право производить обмен жилья в пределах района и заселение освобождающегося жилого фонда. Кроме того, исполкому выделялось несколько квартир из нового фонда для заселения их лицами, проживающими в аварийных времянках. Но ордера на право пользования жилым фондом выписывались только горжилуправлением по направлению райисполкома. В том случае, если гражданин проживал во временном, неприспособленном к жилью помещении, специальная комиссия райисполкома составляла аварийный акг, на основании которого гражданин ставился на очередь на получение жилой площади и оформлялось жилищное дело. Знание общего порядка предоставления квартир позволило при изучении дела о выделении жилой площади Аблязиной обнаружить имеющиеся отступления и нарушения.
При изучении дела о предоставлении жилой площади обращалось внимание не только на соблюдение существующего порядка, но и на подлинность документов, по форме и содержанию послуживших основанием к выдаче ордера на жилую площадь.При проверке в райисполкоме жилищного дела Аблязиной выяснилось, что в письме райисполкома, заготовленном Ларькиной и подписанном Каримовым на имя заведующего бюро по распределению и обмену жилой площади горжилуправления, делались ссылки на решение районной комиссии по распределению жилой площади при Ленинском райисполкоме и на справку психоневрологической больницы о том, что гражданка Аблязина не может проживать в общей секции. В письме также указывался адрес, по которому находилась выделяемая Аблязиной квартира, размером 17,5 кв. м.
В процессе допроса членов комиссии выяснилось, что никакого решения по данному вопросу комиссия не выносила и подписи от их имени подделаны; ссылка на письмо психоневрологической больницы тоже оказалась неосновательной, так как в данном письме указывалось лишь о нахождении Аблязиной на стационарном лечении в больнице по поводу неврастении. Согласно существующим нормам жилой площади на одного человека Аблязина должна была получить квартиру метражом не 17,5 кв. м, а меньших размеров.
На допросах Каримов, отрицая получение взятки, возмущался «клеветой» Аблязиной, однако, как только речь заходила о документах, на основании которых Аблязиной должна была быть предоставлена квартира, Каримов становился беспомощным, терялся, а иногда, просто, заявлял: «Не знаю, как ответить». Все поведение Каримова наводило на мысль, что в райисполкоме не все благополучно с распределением квартир. Проверка в спецотделе МООП Туркменской ССР данных о личности инструктора Ларькиной позволила установить, что она ранее трижды судилась за корыстные преступления, но скрывала это. Такое обстоятельство окончательно убедило нас в необходимости проверки всех дел о выделении квартир.
По договоренности с Комитетом народного контроля была создана специальная комиссия, которой поручили проверить в двух райисполкомах Ашхабада дела с точки зрения их документального оформления. Работа эта нетрудоемкая, так как вопросами выделения квартир для (лиц, живущих в аварийных времянках, райисполкомы стали заниматься недавно. Члены комиссии в необходимых случаях выходили на места, беседовали с людьми, проверяли подлинность документов по существу.
К этому времени в милицию обратилась с заявлением закройщица ателье индивидуального пошива Лащенко. Она заявила, что дала взятку в сумме 300 руб. заведующей бюро по учету и распределению жилплощади горжилуправления Андреевой Анне Сапаровне. На допросе Лащенко показала, что она приехала в Ашхабад из Краснодарского края в 1963 году, жила на частных квартирах. Познакомилась со овоей землячкой Урюпиной М. И., которая посоветовала ей обратиться в горжилуправление к Андреевой. Лащенко стала часто ходить на прием к Андреевой, которая в беседе узнала, что Лащенко - швея. И с тех пор Лащенко бесплатно стала шить для Андреевой платья, юбки, брюки для мужа и пр.
Андреева долго не решала вопроса о предоставлении квартиры Лащенко, а потом на настойчивые просьбы Лащенко оказала, что это будет стоить 300 руб. Через неделю, как сообщила заявительница, у театра после работы она вручила Андреевой эту сумму. На другой день она дала ей документ на имя управляющего домами, свидетельствующий о том, .что данная квартира предоставляется предъявителю документа, и дающий право осмотреть квартиру (1). Через некоторое время у себя дома Андреева вручила Лащенко ордер, по которому она и вселилась в двухкомнатную квартиру, площадью 32 кв.м2(2).
Примечания: 1 В том случае, если гражданин после осмотра квартиры соглашался на ее заселение, то указанный документ оставался в делах домоуправления.
2 Согласно существующей норме семье Лащенко, состоящей из двух человек, полагалась однокомнатная квартира площадью 18 кв. м.
На вопрос, где Лащенко взяла такую сумму, она объяснила, что по просьбе мужа его отец, проживающий в Краснодарском крае, прислал 200 руб. Кроме того, муж занял 60 руб. у своего товарища по работе - Сергея. С целью проверки заявления Лащенко допросили ее мужа - Криворучко, который подтвердил факты, сообщенные женой. На почтамте был изъят бланк телеграфного перевода на 200 руб., поступившего на имя Криворучко из Краснодарского края, от Криворучко И. Ф. Допрошенный по отдельному требованию отец мужа - Криворучко И. Ф., показал, что сын попросил у неге 200 руб. на питание и учебу. Он послал ему деньги. Приятель мужа - Сергей Кривалев подтвердил дачу взаймы Криворучко 50 руб.
Свидетель Урюпина объяснила, что она действительно рекомендовала своей землячке Лащенко обратиться к Андреевой и даже проводила ее в бюро по распределению жилплощади. Через несколько месяцев она случайно встретила Лащенко. Она была расстроена, плакала и говорила, что Андреева замучила ее, систематически поручая ей шить бесплатно порядочное количество вещей. Владелица квартиры, у которой Лащенко жила, Мнацаканова И. Г., пояснила, что ее квартирантка рассказала ей о сборе денег для дачи взятки Ане из горжилуправления и последующей передаче 300 руб. за предоставление квартиры. Кроме того, ее квартирантка шила одежду дома, говоря, что шьет ее для Андреевой.
Осмотр документов в бюро показал, что основанием на выписку ордера Лащенко послужил протокол комиссии горисполкома. Однако документов, дающих право Лащенко на получение квартиры, в делах бюро не оказалось. Не было даже заявления Лащенко. Более того, при проверке паспорта Лащенко выяснилось, что ее фамилия занесена в протокол раньше, чем она приехала в Ашхабад. Квартиру Лащенко предоставили спустя три года после ее приезда, а по существующему положению квартиру может получить лицо, прожившее в Ашхабаде не менее пяти лет (за некоторым исключением, под которое Лащенко не подпадала). В это время ОБХСС в результате проведения оперативно-розыскных мероприятий стало известно, что Андреева, знавшая о начале следствия, пришла в домоуправление № 7 и потребовала документ, свидетельствующий о выделении отдельной квартиры гр-ке Дадыкиной А. И., занимавшей двухкомнатную квартиру новом, недавно заселенном доме, находящемся в Ленинском районе г. Ашхабада. (Указанный документ должен храниться в домоуправлении.)
Взяв этот документ, Андреева ушла, сказав, что если жилец обратится в домоуправление, то пусть обязательно придет к ней. Поведение Андреевой в сопоставлении с другими обстоятельствами дела показалось подозрительным. К этому времени Андреевой от имени ОБХСС предложили представить списки лиц, получивших квартиры по решениям Ленинского райисполкома. В представленном списке Дадыкиной не оказалось, в то же время проверка документов в горжилуправлении подтвердила, что Дадыкиной предоставили квартиру по решению Ленинского райисполкома, от имени которого соответствующее письмо Дадыкиной подписал Каримов.
В процессе дальнейшего расследования выяснилось, что Дадыкина работает продавцом универмага. В Ашхабад приехала недавно. Никаких документов, служащих основанием для выделения ей квартиры, не оказалось ни в райисполкоме, ни в бюро. Техник домоуправления №7 Пудова Н. А. показала, что она лично вселяла людей в новый дом, и помнит, что документ на право занятия Дадыкиной данной квартиры был подписан Андреевой, которая впоследствии и забрала его.
На допросе Дадыкина вначале заявила, что она получила квартиру в обычном законном порядке, т. е. писала заявление в райисполком, стояла на очереди и т. л. Однако, когда ее ознакомили с результатами проверки обстоятельств предоставления ей квартиры, Дадыкина поняла, что следствие располагает серьезными доказательствами, подтверждающими факт незаконного получения ею квартиры. Вначале она продолжала настаивать на своих показаниях, но имеющиеся доказательства убедили ее, что лучше рассказать правду. Так она и сделала. Дадыкина приехала в Ашхабад в 1962 году, устроилась работать продавцом. Родственники ее жили в помещении, лишь временно приспособленном для жилья. Поэтому она не могла у них прописаться, ибо прописка в подобных помещениях не разрешалась, за исключением лишь определенной прупны лиц, к которым Дадыкина не принадлежала. Она решила пойти в Ленинский райисполком и посоветоваться, как ей поступить. В райисполкоме она разговаривала с инспектором Ларькиной, которая обещала ей помочь и велела принести заявление и паспорт. Через некоторое время Ларькина вернула ей паспорт с пропиской, а Дадыкина дала ей за это 50 руб.
Через некоторое время Дадыкина решила обратиться с просьбой к Ларькиной уже по поводу квартиры. Ларькина обещала «поговорить с девочками из горжилуправлония». Месяца через два она пришла в универмаг и сказала, что «будут распределять квартиры», и дня через четыре принесла ей на работу «вселительную». Они на такси поехали в домоуправление № 7, взяли ключи и вместе осмотрели квартиру. Там же она отдала Ларькиной «в благодарность» за это 200 руб. При выходе из дома Ларькина сказала, что этих денег недостаточно, так как ей надо еще дать кое-кому и в горжилуправлении. Через несколько дней она пришла в универмаг и Дадыкина дополнительно передала ей 100 руб. Как пояснила Дадыкина, деньги для этой цели ей дали взаймы родственники. Причем муж одной из сестер Иванов П. М., как он позднее показал, не советовал давать взятку, сказав ей, что «все равно узнают и она потеряет деньги». Допрошенные родственники подтвердили это.
И вот допрос Ларькиной. Вначале она отрицала какое-либо знакомство с Дадыкиной , но после очной ставки с ней Ларькина признала себя виновной в получении взятки и рассказала, что о предоставлении квартиры Дадыкиной за взятку она договорилась с Андреевой и ей же отдала половину полученных денег. Ларькина была арестована.Вызвали на допрос Андрееву. Предоставление квартиры Лащенко за взятку она категорически отрицала, но подтвердила, что Лащенко шила ей одежду бесплатно (впоследствии по прейскуранту была подсчитана стоимость пошива - 44 руб.). По эпизоду с Дадыкиной Андреева показала, что денег от Ларькиной не получала. Документ на имя домоуправа, свидетельствующий о выделении квартиры Дадыкиной, она написала по просьбе Ларькиной, которая заявила, что Дадыкина живет в аварийном доме, о чем составлен аварийный акт. Ларькина обещала ей впоследствии принести этот аварийный акт. Но в связи с тем, что Ларькина своего обещания не выполнила, Андреева сама пошла в домоуправление, изъяла вселительную и уничтожила. Очные ставки с Ларькиной и Лащенко ничего не дали.
На данном этапе расследования перед нами возник вопрос, в каком направлении вести следствие? По ходу дела было видно, что известные нам случаи взяточничества неединичны, что между Ларькиной и Андреевой существует преступная связь. Оперативные данные ОБХСС также подтвердили этот вывод, но Андреева продолжала настаивать ла том, что она непричастна к получению взяток и 'ничего не знает по этому поводу.
Нам же совсем не было ясно, каким образом и где преступники находят свободные квартиры для предоставления их за взятки, как скрывается по документам незаконное предоставление квартир? Добытые данные не давали ответа и на вопросы, не принимал ли кто-либо еше из должностных лиц участие в преступлении, не давали ли другие лица, помимо установленных, взятки за получение квартир. Рассчитывать на откровенность Андреевой было нельзя. Арест ее не обезоружил. Напротив, она старалась показать себя возмущенной. При аресте, нервно сбрасывая с рук золотые часы, кольца, браслет, Андреева заявила: «Мне ничуть не стыдно, пусть будет стыдно следователю за незаконные действия». В первые дни содержания под стражей обвиняемая написала множество заявлений в различные инстанции о своей невиновности.
Для расследования создали следственную бригаду. Запланировали изучить личность обвиняемых, их образ жизни и связи. Одновременно решили в горжилуправлении попытаться провести сплошную проверку законности при выделении квартир за последние 3-4 года. Этот вопрос поставили перед Комитетом народного контроля. Однако товарищи из комитета заявили, что это практически сделать невозможно, так как в городе распределяются тысячи квартир ежегодно. Это еще более осложнило задачу. Тогда по нашему предложению председатель горисполкома создал специальную комиссию, которая должна была по нашим сообщениям проверять конкретные факты нарушения законности при выделении квартир, а о результатах составлять соответствующий акт. Вначале комиссии поручили проверить законность выделения квартир тем лицам, в отношении которых имелось основание подозревать, что они получили жилплощадь незаконно (сообщения граждан, поступившие анонимные письма, оперативные данные ОБХСС). В дальнейшем по ходу следствия комиссии давались новые и новые фамилии и адреса.
После допроса сотрудников бюро по учету и распределению жилплощади, работников домоуправлений, бесед с некоторыми должностными лицами горисполкома стало ясно, что Андреева 'была очень дружна с Газиевой, уже много лет работавшей в бюро инженером-инспектором.
Допросы позволили установить, что Андреева и Газиева вели образ жизни, не соответствующий их заработной плате.Полученные сведения давали основание предположить, что вместе с Андреевой во взяточничестве принимала участие и Газиева. Поэтому не исключалось, что Андреева примет меры к тайной передаче письма или записки своей подруге с указанием, как должна вести себя Газиева, если ее вызовут на допрос. Чтобы это предотвратить, администрации следственного изолятора было дано указание внимательно наблюдать за Андреевой.
Одновременно был наложен арест на почтово-телеграфную корреспонденцию Андреевой и Газиевой.
Интересно, что при обыске и описи имущества Андреевой у нее не обнаружили таких обычных предметов, как телевизор, радиоприемник, стиральная машина, новая одежда, ковры и т. п., хотя свидетели-соседи, сослуживцы подтверждали, что, со слов Андреевой, им известно о наличии у нее перечисленных вещей. ОБХСС было поручено с помощью оператиино-розыскных мер установить, у кого Андреева спрятала ценности. Через несколько дней работники ОБХСС назвали человека, у которого Андреева, но всей вероятности, спрятала свое имущество. Им оказался инженер «Оргтехстроя» Юсупов Р., проживающий по соседству с Андреевой. Юсупова немедленно пригласили с работы приехать в прокуратуру. Юсупов рассказал, что по просьбе Андреевой перенес все ее вещи к себе в дом и теперь «смотрит передачи по ее телевизору». Тут же оформили протокол, в котором Юсупов написал о своей готовности добровольно выдать вещи Андреевой. Мы поехали к Юсупову домой и изъяли все вещи. Там, кроме указанных ценностей, оказалось несколько чемоданов с новой одеждой и обувью. В телеателье была взята справка о том, что Андреева зарегистрировала телевизор «Верховина» стоимостью 300 руб. с указанием его номера. В квартире Юсупова оказался телевизор за тем же номером.
В ходе следствия по крупинке собирались сведения об образе жизни Андреевой. Мы полагали, что полученные данные возможно использовать при допросе Андреевой, на фактах показать ей, что так, как она жила, нельзя было жить на трудовые доходы.
При аресте у Андреевой изъяли ее записную книжку, в которой имелись адреса и фамилии лиц, проживающих в разных городах страны. Мы пришли к выводу, что допросы этих лиц помогут нам получить сведения о личности Андреевой. На наши отдельные поручения о допросе этих лиц вскоре поступили ответы. Выяснилось, что летом 1965 года Андреева с мужем ездила в Москву, Егорьевск, Ташкент, где останавливалась у своих родственников и знакомых, преподносила им подарки. Андреева рассказала им о своей работе в горисполкоме, где якобы ведает распределением квартир, материально живет хорошо. В Москве покупала себе ценные вещи. В Ташкенте получала денежные переводы. При проверке на почтамте выяснилось, что деньги ей посылала контролер таксомоторного парка Ашхабада Елфимова Надежда. Бланки телеграфных переводов были изъяты и приобщены к делу.
Кроме того, в записной книжке имелось несколько женских имен и номеров телефонов. При проверке оказалось, что некоторые из телефонов принадлежали лицам, работающим заведующими магазинами. На вопрос, откуда она знает этих лиц, Андреева ответила, что торговые работники - это знакомые Газиевой, а их телефоны она записала по просьбе подруги.
С помощью оперативно-розыскных мер удалось установить лиц, праздновавших новоселье у Андреевой. Они показали, что гостей было человек 20, стол был сервирован очень богато. Часть продуктов (индейка, икра и пр.) доставил центральный ресторан «Гулистан» по специальному заказу.
Вскоре поступили новые сведения из ОБХСС. Оказалось, что Андреева вместе с Газиевой и своим братом 5 декабря 1964 г. летала на два дня в Москву специально для покупки вещей и просто погулять. В связи с этим в архиве аэропорта проверили ведомости полетов и прилагаемые ка ним корешки билетов за первые 10 дней декабря. Действительно, за 5 декабря нашли корешки билетов с фамилиями Батыгина (свекровь Газиевой) и два корешка на фамилию Костеровых (девичья фамилия матери Андреевой). Сразу же послали специальное требование в прокуратуру Москвы с просьбой проверить аналогичным путем корешки билетов в аэропорту Внуково. Вскоре пришел ответ и корешки билетов за 8 декабря. На них уже стояли настоящие фамилии - Газиевой и Андреевой. Интересно, что при полете в Москву на три места значился груз 15 кг, а при возвращение из Москвы вес увеличился до 54 кг.
При повторном обыске на квартирах Андреевой и Газиевой мы обнаружили их фотоснимки на Красной площади.
То обстоятельство, что Андреева и Газиева улетали в Москву из Ташкента не под своими фамилиями, косвенно свидетельствовало о том, что они не желали, чтобы о их поездке стало известно. К этому времени на главпочтамте в соответствии с нашим постановлением задержали письмо на имя Газиевой. При вскрытии оказалось, что это письмо написала Андреева. В письме Андреева подробно инструктировала Газиеву о ходе следствия, требовала предупредить необходимых лиц, о которых у нее спрашивал следователь. Вот несколько строк: «...будь очень осторожна.. Вещи из дома убери, оставь необходимое. Приготовься к худшему, ибо у них много ордеров «наших». Начинай делать все возможное в связях, ищи пути невсплытия своего дела...».
И все же письмо Андреевой, несмотря на всю его обличительную силу, не давало ответа на главные вопросы, интересующие следствие. В письме все излагалось в форме намеков. Не было ни одной фамилии или адреса. Поэтому признали целесообразным Андреевой ничего не говорить об обнаружении нами письма. С него сняли фотокопию, а подлинник послали на графическую экспертизу в криминалистическую лабораторию три Таджикском государственном университете. С письмом представили лишь свободные образцы почерка Андреевой. Экспертам было сообщено, что экспериментальные образцы не отобраны из тактических соображении. Через две недели поступило категорическое заключение о том, что письмо написано Андреевой.
Пока шла экспертиза, удалось пронести интересную «операцию». В письме Андреевой .встретилась такая фраза: «...у Нади старайтесь брать только в трудную минуту, сейчас вообще забудьте о ней...» Возникло предположение, что у Нади хранятся деньги Андреевой, добытые преступным путем. ОБХСС дали задание установить личность Нади. Поскольку по делу уже проходило имя Нади, то предположили, что Надя это, вероятно, Елфимова Надежда, посылавшая Андреевой в Ташкент 150 руб. В тот же день у Елфнмовой произвели обыск, во время которого нашли обрывок бумаги, на котором был написан столбик цифр. Максимальная цифра стояла 1750, которая постепенно уменьшалась. Елфимова пояснила, что это просто случайный листок. Летом она действительно посылала Андреевой в Ташкент 150 руб., так как занимала у нее эту сумму. Через некоторое время в следственном изоляторе перехватили маленькую записочку, написанную Андреевой, но неизвестно кому адресованную. Там встречалась такая фраза: «Взяли ли Вы за № 1280. Это нужно Вам». Эта же цифра встречалась и на обрывке бумаги, обнаруженной у Елфимовой. Елфимову вновь вызвали на допрос. Ей прямо сказали, что она должна выдать деньги Андреевой, иначе ее поведение будет расцениваться как соучастие. После долгих колебаний Елфимова заявила, что у нее хранится часть денег, принадлежавших Андреевой. Бумага с цифрами, изъятая у нее, означала сумму денег, в которую входила стоимость телевизора «Рекорд», холодильника «'Саратов-2», проданных ей Андреевой с условием отдачи денег в дальнейшем. Она успела отдать матери Андреевой 300 руб., часть израсходовала сама. Оставшиеся 400 руб. хранятся у ее отца. Елфимова очень просила «не позорить» отца и дала расписку, что наутро сдаст эти деньги. На другой день она их принесла.
Кроме того, у нее на сберкнижке хранилось 100 руб. На вклад наложили арест. Елфимова объяснила, что во время первого обыска 500 руб. Андреевой хранились в сберкассе на ее девичьей фамилии Бусурова. После обыска она сняла их по профсоюзному билету, где стояла фамилия «Бусурова» и отдала их на хранение отцу. Из сберкассы был изъят лицевой счет на имя Бусуровой. Сумма вклада действительно составляла 512 руб. Следует заметить, что мы до обыска искали в сберкассе вклады на фамилию Елфимовой, а проверить ее девичью фамилию не догадались.
А Андреева, не зная о судьбе своего первого письма, написала второе, аналогичного содержания. При внезапном обыске в камере это письмо было официально у нее изъято. Таким образом, по делу было собрано много доказательств виновности обвиняемой.
Назрело время приступить к решающему допросу Андреевой. План допроса, был разработан до мельчайших деталей. Мы считали, что у Андреевой было достаточно времени продумать свое поведение, а нам стали известны факты, которые скрывала Андреева.
Поведение Андреевой значительно изменилось. На допросах она уже не возмущалась .незаконным арестом и охотно вступала в беседу, в разговорах высказывала мысли о справедливости наказания.
Мы решили, что, возможно, Андреева раскается в содеянном на допросе.
Беседа началась с... телевизора. На вопрос, где он находится, Андреева заявила, что у нее был «Рекорд», и она продала его. Ей наказали справку телеателье, где значилось, что телеателье приняло на гарантийное обслуживание телевизор «Верховина*, принадлежащий Андреевой. Тогда обвиняемая заявила, что «Верховина» действительно куплена ее братом, а оформлена формально на ее фамилию. Обвиняемой зачитали показания ее соседа Юсупова, протокол выдачи им ее имущества. Андреевой предъявляются корешки билетов на поездку в Москву, протоколы допросов о поездке с мужем к родственникам и знакомым, материалы о новоселье, перехваченные письма и заключение графической экспертизы. Град доказательств потряс обвиняемую. Сообщение об изъятии денег, хранившихся у Елфимовой, было похоже на удар грома. Андреева поняла, что «осталась у разбитого корыта*. При допросе делается акцент на ее положительное прошлое. Раньше была активистам и комсомольским вожаком, затем как молодого коммуниста направили работать в бюро на укрепление.
Мы убеждали Андрееву в необходимости раскрыть всю группу, чтобы каждый получил по справедливости то, что заслужил. Постепенно Андреева начала распутывать узел. В течение многих часов она собственноручно описала способы совершения преступления, назвала фамилии посредников, взяткодателей, сумму взяток, места передачи.Из показаний Андреевой следовало, что в преступление ее втянула Газиева, которая фактически являлась организатором преступления; что действовала организованная группа взяточников, в состав которой входили: Газиева, она, Каримов, Ларькина и ряд других лиц; что взятки брались систематически. Общая картина преступления выглядела так.
Известно, что на столицу Туркменской республики в 1948 году обрушилось стихийное бедствие - землетрясение. С тех пор, несмотря на ежегодную сдачу в эксплуатацию большого количества жилья, в городе имелось немало временных жилых строений (времянок). Поэтому в Ашхабаде и существовал своеобразный порядок учета и распределения жилья. Учетом жилья, ведением списков, выпиской ордеров и заселением домов занималось бюро по учету и распределению жилплощади при Ашхабадском горжилуправлении. Бюро ведало также обменом, учетом и заселением так называемого обжитого фонда. Подписывали ордера заместитель начальника горжилуправления и председатель горисполкома.
В бюро в качестве инженера-инспектора уже несколько лет работала Газиева, ведающая вопросами обмена и обжитым освобождающимся фондом. В августе 1964 года на должность заведующей бюро была принята Андреева. В течение месяца Газиева приглядывалась к ней. Обратила внимание, что новая работница отлично печатает на машинке. Однажды после работы они остались одни в кабинете. Газиева оказала, что на работе в бюро можно неплохо нажиться. На вопрос Андреевой, каким образом, Газиева объяснила, что в бюро хранятся протоколы городской комиссии по распределению жилой площади при горисполкоме, занимавшейся распределением жилой площади за предыдущие годы. Они в единственном экземпляре, потому что другие копии в горисполкоме постепенно растерялись. Многие лица, которым горкомиссия решила выделить квартиру и которые значатся в этих протоколах, еще ее не получили и стоят на очереди. Андреевa может перепечатать средние листы протокола, где нет подписей членов комиссии, куда и впечатать нужную фамилию. Для эксперимента Газиева предложила впечатать в протокол брата Андреевой, который нуждался в квартире. И Андреева не устояла. Затем последовала просьба Газиевой впечатать фамилию друга ее мужа Арутюняна Л. В., за что получила от него 100 руб. Они договорились, что Газиева будет находить «клиентов» и освобождающиеся квартиры, подлежащие заселению, а Андреева «оформлять протоколы».
В то время инженером домоуправления № 7 работал Назаров. Домоуправление обслуживало три микрорайона. Обо всех освобождающихся и не занятых жильцами квартирах Назаров сообщал Газиевой. На этих квартирах и стала наживаться преступная шайка. Освободившееся жилье Газиева просто не брала на учет. (Она должна была вести специальный журнал обжитого фонда.) Выписывала фиктивные ордера и в числе других представляла на подпись заместителю начальника горжилуправления и председателю горисполкома. Подложные ордера за взятки вручались взяткодателям. Таким путем получила квартиру Добрынина А. П., которая через посредницу - заведующую магазином № 16 Советского райпищеторга Елизарову передала взятку в размере 300 руб.Через Назарова Газиева и Андреева получили взятку от научного сотрудника института геологии Акгаева Г.- в сумме 300 руб., от преподавателя пения Степанова Н. Я.- 180 руб., от преподавателя английского языка Галимовой Ф. Г.- 140 руб. Экономист треста «Туркменвино» Филатова С. А. .непосредственно дала взятку Андреевой в сумме 200 руб. Врач-гинеколог Почай И. И. дал Газиовой и Ларькиной взятку в сумме 150 .руб. за досрочное вручение ордера. Андреева совместно с Ларькиной получила взятку от шофера автопарка Ишанова Б. X. в сумме 400 руб., а Андреева от продавца Кокорновой В. Н. получила 300 руб. за однокомнатную квартиру.
Кроме того, Андреева в благодарность Елфимовой за хранение денег, добытых преступным путем, также незаконным путем оформила ей получение однокомнатной квартиры. В доме гостиничного типа незаконно получила квартиру любовница Назарова. Так налево и направо разбрасывались государственные квартиры, в которых остро нуждались люди, живущие во времянках.
Пока Андреева писала показания, из дел бюро нами немедленно были изъяты все протоколы горкомиссии за 1962-1963 гг. При внимательном их изучении были обнаружены следы перепечатывания средних листов протокола (бумага этих листов была несколько иного цвета), бросалась в глаза разница шрифта машинки. В некоторых протоколах фамилия взяткодателя допечатывалась в конце листа с нарушением нумерации либо между окончанием текста протокола и фамилиями членов комиссии. Таким образом, стало ясно, почему фамилию Лащенко занесли в протокол раньше, чем она приехала в Ашхабад. Ее фамилия была допечатана Андреевой.
Получив ценные показания от Андреевой о фактических записях в протоколах, мы решили немедленно допросить взяткодателей. Из тактических соображений решили их не вызывать, а за ними приехать самим. К очередному взяткодателю рано утром направлялся на машине работник ОБХСС, который доставлял паспорт, ордер на квартиру и их владельца в кабинет следователя прокуратуры. Допрос начинался с предложения рассказать, каким образом взяткодатель получил квартиру. Допрашиваемый заявлял: подал заявление в бюро, стоял на очереди, ходил на приемы, умолял и вдруг вызвали и дали ордер. Далее выяснялось, не является ли взяткодатель пенсионером, инвалидом Отечественной войны, демобилизованным офицером или больным. Дело в том, что взяткодатели не знали существующего порядка распределения квартир. Они считали, что в бюро существует действительно одна очередность для всех граждан на получение квартиры. Между тем такой порядок давно отменен.
Очередность ведется на предприятиях и в организациях, а городская комиссия рассматривала лишь дела о предоставлении жилой площади определенном группе лиц, о которой указывалось выше. Допрашиваемому это подробно разъяснялось. Далее показывались фиктивные записи в протоколах. Обычно допрашиваемый даже без очной ставки рассказывал подробно о данной им взятке. Его показания старались в тот же день проверить (допрос супруга и лиц, давших деньги взаймы, посредников в знакомстве и т. п.). Но не все шло гладко. Когда все взяткодатели были допрошены, вызвали Назарова. Предварительно сделали у него обыск. Назаров долго не хотел давать правдивые показания. Проведенные очные ставки между ним и взяткодателями оказались безрезультатными. На все наши вопросы он отвечал одно: «Покажите мне Андрееву». Решено было дать ему очную ставку с ней. Как только Андреева начала говорить, где и когда Назаров передавал им деньги, последний попросил немедленно увести ее. Назаров признал себя виновным в совершении преступления.
На допросе свою вину Газиева признала лишь частично, отрицая организующую роль, старалась взвалить все грехи на Андрееву. Созданная горисполкомом комиссия документально подтвердила отсутствие оснований на получение квартиры у взяткодателей.
По нашему представлению за беспечность и ротозейство был снят с занимаемой должности заместитель начальника горжил управления Гордиенко П. К.
Верховным Судом Туркменской ССР Газиева осуждена к 12 годам, Андреева -к 10, Ларькина -к 8 годам лишения свободы. Остальные, в том числе и взяткодатели, осуждены к различным срокам лишения свободы1.
1 За успешное расследование описываемого в статье дела приказом Генерального прокурора СССР Джалилову объявлена благодарность, и он был награжден ценным подарком (прим. редколлегии).
В мае на прием к первому секретарю Ленинского райкома партии Ашхабада пришла лаборантка горсанэпидемстанции Аблязова. Онa заявила, что в целях быстрейшего получения квартиры дала взятку в сумме 150 руб. заместителю председателя исполкома Ленинского райсовета Каримову. Приглашенный к секретарю райкома Каримов категорически отрицал этот факт. Однако Аблязина настаивала на своем. Материалы для проверки передали в прокуратуру. Здесь Аблязина рассказала следующее.
Она уже пять лет живет в аварийной времянке. Неоднократно ходила на приемы в различные организации, чтобы добиться получения квартиры. Однако Каримов, который фактически решал этот вопрос, ей отказывал. Люди подсказали ей, что она не добьется квартиры без взятки. И она решилась. Скопила 50 руб., написала своей сестре, проживающей в другом городе, и попросила у нее взаимообразно 100 руб. В десятых числах октября пришла к Каримову в кабинет и отдала ему домовую книгу, предварительно вложив в нее 150 руб. После этого при последующих посещениях Каримова он стал вежлив, обещал подыскать хорошую квартиру. Об этом она рассказала своей знакомой Назаровой и даже показала ей деньги до передачи их Каримову.
Когда Аблязина вновь пришла к Каримову, то последний сказал, что квартира ей будет выделена и для этого нужно обратиться к инструктору райисполкома Ларькиной А. А., занимающейся жилищными делами. Чтобы ускорить решение вопроса, она также передала Ларькиной взятку в сумме 10 руб. и отрез штапеля на платье. Ларькина написала ей письмо в горжилуправлеиие на получение ордера, которое подписал Каримов. Однако там Аблязиной ордера не выписали. Видя, что ее обманывают, она решила все рассказать секретарю райкома.
На основании заявления Аблязиной было возбуждено уголовное дело. ...собранных доказательств было недостаточно для предъявления Каримову обвинения в получении взятки. Следовало проверить, выполнено ш какое-либо действие в пользу взяткодателя или нет.
Поэтому прежде всего было решено ознакомиться с порядком предоставления квартир в городе и тщательно исследовать документы, представленные Аблязиной для получения жилой площади. При этом я исходил из того, что это даст возможность обнаружить нарушения существующего порядка предоставления жилой площади.
В результате было установлено следующее. В г. Ашхабаде вопросами учета и распределения жилой площади ведало городское жилищное управление горисполкома, возглавляемое Гордиенко.
В 1963 году в горжилуправлении без права юридического лица создали бюро по учету и распределению жилой площади, а с 1 июля 1965 г. при горисполкоме - отдел по учету и распределению жилплощади.В связи с происшедшим в 1948 году землетрясением н наличием значительного количества временных жилых строений учет и распределение жилой площади в Ашхабаде осуществлялся на основании специального положения. Согласно этому положению жилая площадь во вновь выстроенных домах коммунального фонда распределялась исполкомом Ашхабадского горсовета. Не менее 70% вводимой -в эксплуатацию жилой площади предоставляется гражданам, проживающим во временных жилых строениях, подлежащих сносу; 10% для инвалидов Отечественной войны, неработающих пенсионеров, офицеров и сверхсрочников, тяжелобольным, а остальная часть площади передается предприятиям и организациям, которые представляют списки своих работников, нуждающихся в жилой площади.
Распределением 10% фонда, а также предоставлением квартир гражданам для улучшения их жилищных условий за счет освобождающегося жилого фонда занималась городская комиссия по распределению жилой площади при горисполкоме. На заседаниях комиссии велись протоколы, которые затем печатались на пишущей машинке. Эти протоколы хранились в городском жилищном управлении. С 15 января 1964 г. решением горисполкома было предоставлено райисполкомам право производить обмен жилья в пределах района и заселение освобождающегося жилого фонда. Кроме того, исполкому выделялось несколько квартир из нового фонда для заселения их лицами, проживающими в аварийных времянках. Но ордера на право пользования жилым фондом выписывались только горжилуправлением по направлению райисполкома. В том случае, если гражданин проживал во временном, неприспособленном к жилью помещении, специальная комиссия райисполкома составляла аварийный акг, на основании которого гражданин ставился на очередь на получение жилой площади и оформлялось жилищное дело. Знание общего порядка предоставления квартир позволило при изучении дела о выделении жилой площади Аблязиной обнаружить имеющиеся отступления и нарушения.
При изучении дела о предоставлении жилой площади обращалось внимание не только на соблюдение существующего порядка, но и на подлинность документов, по форме и содержанию послуживших основанием к выдаче ордера на жилую площадь.При проверке в райисполкоме жилищного дела Аблязиной выяснилось, что в письме райисполкома, заготовленном Ларькиной и подписанном Каримовым на имя заведующего бюро по распределению и обмену жилой площади горжилуправления, делались ссылки на решение районной комиссии по распределению жилой площади при Ленинском райисполкоме и на справку психоневрологической больницы о том, что гражданка Аблязина не может проживать в общей секции. В письме также указывался адрес, по которому находилась выделяемая Аблязиной квартира, размером 17,5 кв. м.
В процессе допроса членов комиссии выяснилось, что никакого решения по данному вопросу комиссия не выносила и подписи от их имени подделаны; ссылка на письмо психоневрологической больницы тоже оказалась неосновательной, так как в данном письме указывалось лишь о нахождении Аблязиной на стационарном лечении в больнице по поводу неврастении. Согласно существующим нормам жилой площади на одного человека Аблязина должна была получить квартиру метражом не 17,5 кв. м, а меньших размеров.
На допросах Каримов, отрицая получение взятки, возмущался «клеветой» Аблязиной, однако, как только речь заходила о документах, на основании которых Аблязиной должна была быть предоставлена квартира, Каримов становился беспомощным, терялся, а иногда, просто, заявлял: «Не знаю, как ответить». Все поведение Каримова наводило на мысль, что в райисполкоме не все благополучно с распределением квартир. Проверка в спецотделе МООП Туркменской ССР данных о личности инструктора Ларькиной позволила установить, что она ранее трижды судилась за корыстные преступления, но скрывала это. Такое обстоятельство окончательно убедило нас в необходимости проверки всех дел о выделении квартир.
По договоренности с Комитетом народного контроля была создана специальная комиссия, которой поручили проверить в двух райисполкомах Ашхабада дела с точки зрения их документального оформления. Работа эта нетрудоемкая, так как вопросами выделения квартир для (лиц, живущих в аварийных времянках, райисполкомы стали заниматься недавно. Члены комиссии в необходимых случаях выходили на места, беседовали с людьми, проверяли подлинность документов по существу.
К этому времени в милицию обратилась с заявлением закройщица ателье индивидуального пошива Лащенко. Она заявила, что дала взятку в сумме 300 руб. заведующей бюро по учету и распределению жилплощади горжилуправления Андреевой Анне Сапаровне. На допросе Лащенко показала, что она приехала в Ашхабад из Краснодарского края в 1963 году, жила на частных квартирах. Познакомилась со овоей землячкой Урюпиной М. И., которая посоветовала ей обратиться в горжилуправление к Андреевой. Лащенко стала часто ходить на прием к Андреевой, которая в беседе узнала, что Лащенко - швея. И с тех пор Лащенко бесплатно стала шить для Андреевой платья, юбки, брюки для мужа и пр.
Андреева долго не решала вопроса о предоставлении квартиры Лащенко, а потом на настойчивые просьбы Лащенко оказала, что это будет стоить 300 руб. Через неделю, как сообщила заявительница, у театра после работы она вручила Андреевой эту сумму. На другой день она дала ей документ на имя управляющего домами, свидетельствующий о том, .что данная квартира предоставляется предъявителю документа, и дающий право осмотреть квартиру (1). Через некоторое время у себя дома Андреева вручила Лащенко ордер, по которому она и вселилась в двухкомнатную квартиру, площадью 32 кв.м2(2).
Примечания: 1 В том случае, если гражданин после осмотра квартиры соглашался на ее заселение, то указанный документ оставался в делах домоуправления.
2 Согласно существующей норме семье Лащенко, состоящей из двух человек, полагалась однокомнатная квартира площадью 18 кв. м.
На вопрос, где Лащенко взяла такую сумму, она объяснила, что по просьбе мужа его отец, проживающий в Краснодарском крае, прислал 200 руб. Кроме того, муж занял 60 руб. у своего товарища по работе - Сергея. С целью проверки заявления Лащенко допросили ее мужа - Криворучко, который подтвердил факты, сообщенные женой. На почтамте был изъят бланк телеграфного перевода на 200 руб., поступившего на имя Криворучко из Краснодарского края, от Криворучко И. Ф. Допрошенный по отдельному требованию отец мужа - Криворучко И. Ф., показал, что сын попросил у неге 200 руб. на питание и учебу. Он послал ему деньги. Приятель мужа - Сергей Кривалев подтвердил дачу взаймы Криворучко 50 руб.
Свидетель Урюпина объяснила, что она действительно рекомендовала своей землячке Лащенко обратиться к Андреевой и даже проводила ее в бюро по распределению жилплощади. Через несколько месяцев она случайно встретила Лащенко. Она была расстроена, плакала и говорила, что Андреева замучила ее, систематически поручая ей шить бесплатно порядочное количество вещей. Владелица квартиры, у которой Лащенко жила, Мнацаканова И. Г., пояснила, что ее квартирантка рассказала ей о сборе денег для дачи взятки Ане из горжилуправления и последующей передаче 300 руб. за предоставление квартиры. Кроме того, ее квартирантка шила одежду дома, говоря, что шьет ее для Андреевой.
Осмотр документов в бюро показал, что основанием на выписку ордера Лащенко послужил протокол комиссии горисполкома. Однако документов, дающих право Лащенко на получение квартиры, в делах бюро не оказалось. Не было даже заявления Лащенко. Более того, при проверке паспорта Лащенко выяснилось, что ее фамилия занесена в протокол раньше, чем она приехала в Ашхабад. Квартиру Лащенко предоставили спустя три года после ее приезда, а по существующему положению квартиру может получить лицо, прожившее в Ашхабаде не менее пяти лет (за некоторым исключением, под которое Лащенко не подпадала). В это время ОБХСС в результате проведения оперативно-розыскных мероприятий стало известно, что Андреева, знавшая о начале следствия, пришла в домоуправление № 7 и потребовала документ, свидетельствующий о выделении отдельной квартиры гр-ке Дадыкиной А. И., занимавшей двухкомнатную квартиру новом, недавно заселенном доме, находящемся в Ленинском районе г. Ашхабада. (Указанный документ должен храниться в домоуправлении.)
Взяв этот документ, Андреева ушла, сказав, что если жилец обратится в домоуправление, то пусть обязательно придет к ней. Поведение Андреевой в сопоставлении с другими обстоятельствами дела показалось подозрительным. К этому времени Андреевой от имени ОБХСС предложили представить списки лиц, получивших квартиры по решениям Ленинского райисполкома. В представленном списке Дадыкиной не оказалось, в то же время проверка документов в горжилуправлении подтвердила, что Дадыкиной предоставили квартиру по решению Ленинского райисполкома, от имени которого соответствующее письмо Дадыкиной подписал Каримов.
В процессе дальнейшего расследования выяснилось, что Дадыкина работает продавцом универмага. В Ашхабад приехала недавно. Никаких документов, служащих основанием для выделения ей квартиры, не оказалось ни в райисполкоме, ни в бюро. Техник домоуправления №7 Пудова Н. А. показала, что она лично вселяла людей в новый дом, и помнит, что документ на право занятия Дадыкиной данной квартиры был подписан Андреевой, которая впоследствии и забрала его.
На допросе Дадыкина вначале заявила, что она получила квартиру в обычном законном порядке, т. е. писала заявление в райисполком, стояла на очереди и т. л. Однако, когда ее ознакомили с результатами проверки обстоятельств предоставления ей квартиры, Дадыкина поняла, что следствие располагает серьезными доказательствами, подтверждающими факт незаконного получения ею квартиры. Вначале она продолжала настаивать на своих показаниях, но имеющиеся доказательства убедили ее, что лучше рассказать правду. Так она и сделала. Дадыкина приехала в Ашхабад в 1962 году, устроилась работать продавцом. Родственники ее жили в помещении, лишь временно приспособленном для жилья. Поэтому она не могла у них прописаться, ибо прописка в подобных помещениях не разрешалась, за исключением лишь определенной прупны лиц, к которым Дадыкина не принадлежала. Она решила пойти в Ленинский райисполком и посоветоваться, как ей поступить. В райисполкоме она разговаривала с инспектором Ларькиной, которая обещала ей помочь и велела принести заявление и паспорт. Через некоторое время Ларькина вернула ей паспорт с пропиской, а Дадыкина дала ей за это 50 руб.
Через некоторое время Дадыкина решила обратиться с просьбой к Ларькиной уже по поводу квартиры. Ларькина обещала «поговорить с девочками из горжилуправлония». Месяца через два она пришла в универмаг и сказала, что «будут распределять квартиры», и дня через четыре принесла ей на работу «вселительную». Они на такси поехали в домоуправление № 7, взяли ключи и вместе осмотрели квартиру. Там же она отдала Ларькиной «в благодарность» за это 200 руб. При выходе из дома Ларькина сказала, что этих денег недостаточно, так как ей надо еще дать кое-кому и в горжилуправлении. Через несколько дней она пришла в универмаг и Дадыкина дополнительно передала ей 100 руб. Как пояснила Дадыкина, деньги для этой цели ей дали взаймы родственники. Причем муж одной из сестер Иванов П. М., как он позднее показал, не советовал давать взятку, сказав ей, что «все равно узнают и она потеряет деньги». Допрошенные родственники подтвердили это.
И вот допрос Ларькиной. Вначале она отрицала какое-либо знакомство с Дадыкиной , но после очной ставки с ней Ларькина признала себя виновной в получении взятки и рассказала, что о предоставлении квартиры Дадыкиной за взятку она договорилась с Андреевой и ей же отдала половину полученных денег. Ларькина была арестована.Вызвали на допрос Андрееву. Предоставление квартиры Лащенко за взятку она категорически отрицала, но подтвердила, что Лащенко шила ей одежду бесплатно (впоследствии по прейскуранту была подсчитана стоимость пошива - 44 руб.). По эпизоду с Дадыкиной Андреева показала, что денег от Ларькиной не получала. Документ на имя домоуправа, свидетельствующий о выделении квартиры Дадыкиной, она написала по просьбе Ларькиной, которая заявила, что Дадыкина живет в аварийном доме, о чем составлен аварийный акт. Ларькина обещала ей впоследствии принести этот аварийный акт. Но в связи с тем, что Ларькина своего обещания не выполнила, Андреева сама пошла в домоуправление, изъяла вселительную и уничтожила. Очные ставки с Ларькиной и Лащенко ничего не дали.
На данном этапе расследования перед нами возник вопрос, в каком направлении вести следствие? По ходу дела было видно, что известные нам случаи взяточничества неединичны, что между Ларькиной и Андреевой существует преступная связь. Оперативные данные ОБХСС также подтвердили этот вывод, но Андреева продолжала настаивать ла том, что она непричастна к получению взяток и 'ничего не знает по этому поводу.
Нам же совсем не было ясно, каким образом и где преступники находят свободные квартиры для предоставления их за взятки, как скрывается по документам незаконное предоставление квартир? Добытые данные не давали ответа и на вопросы, не принимал ли кто-либо еше из должностных лиц участие в преступлении, не давали ли другие лица, помимо установленных, взятки за получение квартир. Рассчитывать на откровенность Андреевой было нельзя. Арест ее не обезоружил. Напротив, она старалась показать себя возмущенной. При аресте, нервно сбрасывая с рук золотые часы, кольца, браслет, Андреева заявила: «Мне ничуть не стыдно, пусть будет стыдно следователю за незаконные действия». В первые дни содержания под стражей обвиняемая написала множество заявлений в различные инстанции о своей невиновности.
Для расследования создали следственную бригаду. Запланировали изучить личность обвиняемых, их образ жизни и связи. Одновременно решили в горжилуправлении попытаться провести сплошную проверку законности при выделении квартир за последние 3-4 года. Этот вопрос поставили перед Комитетом народного контроля. Однако товарищи из комитета заявили, что это практически сделать невозможно, так как в городе распределяются тысячи квартир ежегодно. Это еще более осложнило задачу. Тогда по нашему предложению председатель горисполкома создал специальную комиссию, которая должна была по нашим сообщениям проверять конкретные факты нарушения законности при выделении квартир, а о результатах составлять соответствующий акт. Вначале комиссии поручили проверить законность выделения квартир тем лицам, в отношении которых имелось основание подозревать, что они получили жилплощадь незаконно (сообщения граждан, поступившие анонимные письма, оперативные данные ОБХСС). В дальнейшем по ходу следствия комиссии давались новые и новые фамилии и адреса.
После допроса сотрудников бюро по учету и распределению жилплощади, работников домоуправлений, бесед с некоторыми должностными лицами горисполкома стало ясно, что Андреева 'была очень дружна с Газиевой, уже много лет работавшей в бюро инженером-инспектором.
Допросы позволили установить, что Андреева и Газиева вели образ жизни, не соответствующий их заработной плате.Полученные сведения давали основание предположить, что вместе с Андреевой во взяточничестве принимала участие и Газиева. Поэтому не исключалось, что Андреева примет меры к тайной передаче письма или записки своей подруге с указанием, как должна вести себя Газиева, если ее вызовут на допрос. Чтобы это предотвратить, администрации следственного изолятора было дано указание внимательно наблюдать за Андреевой.
Одновременно был наложен арест на почтово-телеграфную корреспонденцию Андреевой и Газиевой.
Интересно, что при обыске и описи имущества Андреевой у нее не обнаружили таких обычных предметов, как телевизор, радиоприемник, стиральная машина, новая одежда, ковры и т. п., хотя свидетели-соседи, сослуживцы подтверждали, что, со слов Андреевой, им известно о наличии у нее перечисленных вещей. ОБХСС было поручено с помощью оператиино-розыскных мер установить, у кого Андреева спрятала ценности. Через несколько дней работники ОБХСС назвали человека, у которого Андреева, но всей вероятности, спрятала свое имущество. Им оказался инженер «Оргтехстроя» Юсупов Р., проживающий по соседству с Андреевой. Юсупова немедленно пригласили с работы приехать в прокуратуру. Юсупов рассказал, что по просьбе Андреевой перенес все ее вещи к себе в дом и теперь «смотрит передачи по ее телевизору». Тут же оформили протокол, в котором Юсупов написал о своей готовности добровольно выдать вещи Андреевой. Мы поехали к Юсупову домой и изъяли все вещи. Там, кроме указанных ценностей, оказалось несколько чемоданов с новой одеждой и обувью. В телеателье была взята справка о том, что Андреева зарегистрировала телевизор «Верховина» стоимостью 300 руб. с указанием его номера. В квартире Юсупова оказался телевизор за тем же номером.
В ходе следствия по крупинке собирались сведения об образе жизни Андреевой. Мы полагали, что полученные данные возможно использовать при допросе Андреевой, на фактах показать ей, что так, как она жила, нельзя было жить на трудовые доходы.
При аресте у Андреевой изъяли ее записную книжку, в которой имелись адреса и фамилии лиц, проживающих в разных городах страны. Мы пришли к выводу, что допросы этих лиц помогут нам получить сведения о личности Андреевой. На наши отдельные поручения о допросе этих лиц вскоре поступили ответы. Выяснилось, что летом 1965 года Андреева с мужем ездила в Москву, Егорьевск, Ташкент, где останавливалась у своих родственников и знакомых, преподносила им подарки. Андреева рассказала им о своей работе в горисполкоме, где якобы ведает распределением квартир, материально живет хорошо. В Москве покупала себе ценные вещи. В Ташкенте получала денежные переводы. При проверке на почтамте выяснилось, что деньги ей посылала контролер таксомоторного парка Ашхабада Елфимова Надежда. Бланки телеграфных переводов были изъяты и приобщены к делу.
Кроме того, в записной книжке имелось несколько женских имен и номеров телефонов. При проверке оказалось, что некоторые из телефонов принадлежали лицам, работающим заведующими магазинами. На вопрос, откуда она знает этих лиц, Андреева ответила, что торговые работники - это знакомые Газиевой, а их телефоны она записала по просьбе подруги.
С помощью оперативно-розыскных мер удалось установить лиц, праздновавших новоселье у Андреевой. Они показали, что гостей было человек 20, стол был сервирован очень богато. Часть продуктов (индейка, икра и пр.) доставил центральный ресторан «Гулистан» по специальному заказу.
Вскоре поступили новые сведения из ОБХСС. Оказалось, что Андреева вместе с Газиевой и своим братом 5 декабря 1964 г. летала на два дня в Москву специально для покупки вещей и просто погулять. В связи с этим в архиве аэропорта проверили ведомости полетов и прилагаемые ка ним корешки билетов за первые 10 дней декабря. Действительно, за 5 декабря нашли корешки билетов с фамилиями Батыгина (свекровь Газиевой) и два корешка на фамилию Костеровых (девичья фамилия матери Андреевой). Сразу же послали специальное требование в прокуратуру Москвы с просьбой проверить аналогичным путем корешки билетов в аэропорту Внуково. Вскоре пришел ответ и корешки билетов за 8 декабря. На них уже стояли настоящие фамилии - Газиевой и Андреевой. Интересно, что при полете в Москву на три места значился груз 15 кг, а при возвращение из Москвы вес увеличился до 54 кг.
При повторном обыске на квартирах Андреевой и Газиевой мы обнаружили их фотоснимки на Красной площади.
То обстоятельство, что Андреева и Газиева улетали в Москву из Ташкента не под своими фамилиями, косвенно свидетельствовало о том, что они не желали, чтобы о их поездке стало известно. К этому времени на главпочтамте в соответствии с нашим постановлением задержали письмо на имя Газиевой. При вскрытии оказалось, что это письмо написала Андреева. В письме Андреева подробно инструктировала Газиеву о ходе следствия, требовала предупредить необходимых лиц, о которых у нее спрашивал следователь. Вот несколько строк: «...будь очень осторожна.. Вещи из дома убери, оставь необходимое. Приготовься к худшему, ибо у них много ордеров «наших». Начинай делать все возможное в связях, ищи пути невсплытия своего дела...».
И все же письмо Андреевой, несмотря на всю его обличительную силу, не давало ответа на главные вопросы, интересующие следствие. В письме все излагалось в форме намеков. Не было ни одной фамилии или адреса. Поэтому признали целесообразным Андреевой ничего не говорить об обнаружении нами письма. С него сняли фотокопию, а подлинник послали на графическую экспертизу в криминалистическую лабораторию три Таджикском государственном университете. С письмом представили лишь свободные образцы почерка Андреевой. Экспертам было сообщено, что экспериментальные образцы не отобраны из тактических соображении. Через две недели поступило категорическое заключение о том, что письмо написано Андреевой.
Пока шла экспертиза, удалось пронести интересную «операцию». В письме Андреевой .встретилась такая фраза: «...у Нади старайтесь брать только в трудную минуту, сейчас вообще забудьте о ней...» Возникло предположение, что у Нади хранятся деньги Андреевой, добытые преступным путем. ОБХСС дали задание установить личность Нади. Поскольку по делу уже проходило имя Нади, то предположили, что Надя это, вероятно, Елфимова Надежда, посылавшая Андреевой в Ташкент 150 руб. В тот же день у Елфнмовой произвели обыск, во время которого нашли обрывок бумаги, на котором был написан столбик цифр. Максимальная цифра стояла 1750, которая постепенно уменьшалась. Елфимова пояснила, что это просто случайный листок. Летом она действительно посылала Андреевой в Ташкент 150 руб., так как занимала у нее эту сумму. Через некоторое время в следственном изоляторе перехватили маленькую записочку, написанную Андреевой, но неизвестно кому адресованную. Там встречалась такая фраза: «Взяли ли Вы за № 1280. Это нужно Вам». Эта же цифра встречалась и на обрывке бумаги, обнаруженной у Елфимовой. Елфимову вновь вызвали на допрос. Ей прямо сказали, что она должна выдать деньги Андреевой, иначе ее поведение будет расцениваться как соучастие. После долгих колебаний Елфимова заявила, что у нее хранится часть денег, принадлежавших Андреевой. Бумага с цифрами, изъятая у нее, означала сумму денег, в которую входила стоимость телевизора «Рекорд», холодильника «'Саратов-2», проданных ей Андреевой с условием отдачи денег в дальнейшем. Она успела отдать матери Андреевой 300 руб., часть израсходовала сама. Оставшиеся 400 руб. хранятся у ее отца. Елфимова очень просила «не позорить» отца и дала расписку, что наутро сдаст эти деньги. На другой день она их принесла.
Кроме того, у нее на сберкнижке хранилось 100 руб. На вклад наложили арест. Елфимова объяснила, что во время первого обыска 500 руб. Андреевой хранились в сберкассе на ее девичьей фамилии Бусурова. После обыска она сняла их по профсоюзному билету, где стояла фамилия «Бусурова» и отдала их на хранение отцу. Из сберкассы был изъят лицевой счет на имя Бусуровой. Сумма вклада действительно составляла 512 руб. Следует заметить, что мы до обыска искали в сберкассе вклады на фамилию Елфимовой, а проверить ее девичью фамилию не догадались.
А Андреева, не зная о судьбе своего первого письма, написала второе, аналогичного содержания. При внезапном обыске в камере это письмо было официально у нее изъято. Таким образом, по делу было собрано много доказательств виновности обвиняемой.
Назрело время приступить к решающему допросу Андреевой. План допроса, был разработан до мельчайших деталей. Мы считали, что у Андреевой было достаточно времени продумать свое поведение, а нам стали известны факты, которые скрывала Андреева.
Поведение Андреевой значительно изменилось. На допросах она уже не возмущалась .незаконным арестом и охотно вступала в беседу, в разговорах высказывала мысли о справедливости наказания.
Мы решили, что, возможно, Андреева раскается в содеянном на допросе.
Беседа началась с... телевизора. На вопрос, где он находится, Андреева заявила, что у нее был «Рекорд», и она продала его. Ей наказали справку телеателье, где значилось, что телеателье приняло на гарантийное обслуживание телевизор «Верховина*, принадлежащий Андреевой. Тогда обвиняемая заявила, что «Верховина» действительно куплена ее братом, а оформлена формально на ее фамилию. Обвиняемой зачитали показания ее соседа Юсупова, протокол выдачи им ее имущества. Андреевой предъявляются корешки билетов на поездку в Москву, протоколы допросов о поездке с мужем к родственникам и знакомым, материалы о новоселье, перехваченные письма и заключение графической экспертизы. Град доказательств потряс обвиняемую. Сообщение об изъятии денег, хранившихся у Елфимовой, было похоже на удар грома. Андреева поняла, что «осталась у разбитого корыта*. При допросе делается акцент на ее положительное прошлое. Раньше была активистам и комсомольским вожаком, затем как молодого коммуниста направили работать в бюро на укрепление.
Мы убеждали Андрееву в необходимости раскрыть всю группу, чтобы каждый получил по справедливости то, что заслужил. Постепенно Андреева начала распутывать узел. В течение многих часов она собственноручно описала способы совершения преступления, назвала фамилии посредников, взяткодателей, сумму взяток, места передачи.Из показаний Андреевой следовало, что в преступление ее втянула Газиева, которая фактически являлась организатором преступления; что действовала организованная группа взяточников, в состав которой входили: Газиева, она, Каримов, Ларькина и ряд других лиц; что взятки брались систематически. Общая картина преступления выглядела так.
Известно, что на столицу Туркменской республики в 1948 году обрушилось стихийное бедствие - землетрясение. С тех пор, несмотря на ежегодную сдачу в эксплуатацию большого количества жилья, в городе имелось немало временных жилых строений (времянок). Поэтому в Ашхабаде и существовал своеобразный порядок учета и распределения жилья. Учетом жилья, ведением списков, выпиской ордеров и заселением домов занималось бюро по учету и распределению жилплощади при Ашхабадском горжилуправлении. Бюро ведало также обменом, учетом и заселением так называемого обжитого фонда. Подписывали ордера заместитель начальника горжилуправления и председатель горисполкома.
В бюро в качестве инженера-инспектора уже несколько лет работала Газиева, ведающая вопросами обмена и обжитым освобождающимся фондом. В августе 1964 года на должность заведующей бюро была принята Андреева. В течение месяца Газиева приглядывалась к ней. Обратила внимание, что новая работница отлично печатает на машинке. Однажды после работы они остались одни в кабинете. Газиева оказала, что на работе в бюро можно неплохо нажиться. На вопрос Андреевой, каким образом, Газиева объяснила, что в бюро хранятся протоколы городской комиссии по распределению жилой площади при горисполкоме, занимавшейся распределением жилой площади за предыдущие годы. Они в единственном экземпляре, потому что другие копии в горисполкоме постепенно растерялись. Многие лица, которым горкомиссия решила выделить квартиру и которые значатся в этих протоколах, еще ее не получили и стоят на очереди. Андреевa может перепечатать средние листы протокола, где нет подписей членов комиссии, куда и впечатать нужную фамилию. Для эксперимента Газиева предложила впечатать в протокол брата Андреевой, который нуждался в квартире. И Андреева не устояла. Затем последовала просьба Газиевой впечатать фамилию друга ее мужа Арутюняна Л. В., за что получила от него 100 руб. Они договорились, что Газиева будет находить «клиентов» и освобождающиеся квартиры, подлежащие заселению, а Андреева «оформлять протоколы».
В то время инженером домоуправления № 7 работал Назаров. Домоуправление обслуживало три микрорайона. Обо всех освобождающихся и не занятых жильцами квартирах Назаров сообщал Газиевой. На этих квартирах и стала наживаться преступная шайка. Освободившееся жилье Газиева просто не брала на учет. (Она должна была вести специальный журнал обжитого фонда.) Выписывала фиктивные ордера и в числе других представляла на подпись заместителю начальника горжилуправления и председателю горисполкома. Подложные ордера за взятки вручались взяткодателям. Таким путем получила квартиру Добрынина А. П., которая через посредницу - заведующую магазином № 16 Советского райпищеторга Елизарову передала взятку в размере 300 руб.Через Назарова Газиева и Андреева получили взятку от научного сотрудника института геологии Акгаева Г.- в сумме 300 руб., от преподавателя пения Степанова Н. Я.- 180 руб., от преподавателя английского языка Галимовой Ф. Г.- 140 руб. Экономист треста «Туркменвино» Филатова С. А. .непосредственно дала взятку Андреевой в сумме 200 руб. Врач-гинеколог Почай И. И. дал Газиовой и Ларькиной взятку в сумме 150 .руб. за досрочное вручение ордера. Андреева совместно с Ларькиной получила взятку от шофера автопарка Ишанова Б. X. в сумме 400 руб., а Андреева от продавца Кокорновой В. Н. получила 300 руб. за однокомнатную квартиру.
Кроме того, Андреева в благодарность Елфимовой за хранение денег, добытых преступным путем, также незаконным путем оформила ей получение однокомнатной квартиры. В доме гостиничного типа незаконно получила квартиру любовница Назарова. Так налево и направо разбрасывались государственные квартиры, в которых остро нуждались люди, живущие во времянках.
Пока Андреева писала показания, из дел бюро нами немедленно были изъяты все протоколы горкомиссии за 1962-1963 гг. При внимательном их изучении были обнаружены следы перепечатывания средних листов протокола (бумага этих листов была несколько иного цвета), бросалась в глаза разница шрифта машинки. В некоторых протоколах фамилия взяткодателя допечатывалась в конце листа с нарушением нумерации либо между окончанием текста протокола и фамилиями членов комиссии. Таким образом, стало ясно, почему фамилию Лащенко занесли в протокол раньше, чем она приехала в Ашхабад. Ее фамилия была допечатана Андреевой.
Получив ценные показания от Андреевой о фактических записях в протоколах, мы решили немедленно допросить взяткодателей. Из тактических соображений решили их не вызывать, а за ними приехать самим. К очередному взяткодателю рано утром направлялся на машине работник ОБХСС, который доставлял паспорт, ордер на квартиру и их владельца в кабинет следователя прокуратуры. Допрос начинался с предложения рассказать, каким образом взяткодатель получил квартиру. Допрашиваемый заявлял: подал заявление в бюро, стоял на очереди, ходил на приемы, умолял и вдруг вызвали и дали ордер. Далее выяснялось, не является ли взяткодатель пенсионером, инвалидом Отечественной войны, демобилизованным офицером или больным. Дело в том, что взяткодатели не знали существующего порядка распределения квартир. Они считали, что в бюро существует действительно одна очередность для всех граждан на получение квартиры. Между тем такой порядок давно отменен.
Очередность ведется на предприятиях и в организациях, а городская комиссия рассматривала лишь дела о предоставлении жилой площади определенном группе лиц, о которой указывалось выше. Допрашиваемому это подробно разъяснялось. Далее показывались фиктивные записи в протоколах. Обычно допрашиваемый даже без очной ставки рассказывал подробно о данной им взятке. Его показания старались в тот же день проверить (допрос супруга и лиц, давших деньги взаймы, посредников в знакомстве и т. п.). Но не все шло гладко. Когда все взяткодатели были допрошены, вызвали Назарова. Предварительно сделали у него обыск. Назаров долго не хотел давать правдивые показания. Проведенные очные ставки между ним и взяткодателями оказались безрезультатными. На все наши вопросы он отвечал одно: «Покажите мне Андрееву». Решено было дать ему очную ставку с ней. Как только Андреева начала говорить, где и когда Назаров передавал им деньги, последний попросил немедленно увести ее. Назаров признал себя виновным в совершении преступления.
На допросе свою вину Газиева признала лишь частично, отрицая организующую роль, старалась взвалить все грехи на Андрееву. Созданная горисполкомом комиссия документально подтвердила отсутствие оснований на получение квартиры у взяткодателей.
По нашему представлению за беспечность и ротозейство был снят с занимаемой должности заместитель начальника горжил управления Гордиенко П. К.
Верховным Судом Туркменской ССР Газиева осуждена к 12 годам, Андреева -к 10, Ларькина -к 8 годам лишения свободы. Остальные, в том числе и взяткодатели, осуждены к различным срокам лишения свободы1.
1 За успешное расследование описываемого в статье дела приказом Генерального прокурора СССР Джалилову объявлена благодарность, и он был награжден ценным подарком (прим. редколлегии).